355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Энтон Майрер » Однажды орел… » Текст книги (страница 56)
Однажды орел…
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 01:40

Текст книги "Однажды орел…"


Автор книги: Энтон Майрер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 67 страниц)

Он встал и начал прохаживаться взад и вперед, размышляя над докладом летчика. О чем они сигналили ему? Рейна-Бланка! Этот небольшой городок с белой цитаделью в восточном стиле, город из экзотической мечты, расположен на высокой зеленой равнине в двадцати пяти милях отсюда. До войны ему приходилось прогуливаться по его многолюдным улицам, любуясь невероятным смешением туземных лиц (моро, сулу, тагалы, байао, самалы), гордыми лицами испанцев, девушками в развевающихся юбках, красивым парком с его мозаичным фонтаном и порхающими по деревьям птицами. Город одновременно и притягивал и отталкивал его – как все на этих бесстыдно чувственных островах. Невысокие, но мускулистые мужчины с их вечным смехом и пением; женщины с их стремительным взглядом на вас, таким загадочным и шаловливым; дети – они были, как и везде, – своевольные, капризные, упрямые, забавные и обаятельные. Однажды, еще там, в Гарфилде, Асунта не пришла во время, чтобы успеть приготовить обед, к которому ожидались важные гости. Опоздала настолько, что предпринять что-нибудь было почти невозможно, и Мессенджейл сильно отругал ее. «Ах, боже мой, но, сэр, – оправдывалась она, – я была на мессе в церкви Малате, на мессе в память моей матери». «Нет, – сердито сказал он тогда, схватив ее за руку, – я важнее чем месса. Понятно тебе?» «Ах, сэр!» Какой странный взгляд бросила она на него! А затем к нему подошла Эмили и сказала: «Нет. Ты не важнее мессы, Котни. Когда-нибудь ты можешь стать таким, но сейчас – нет». И улыбнулась своей простой, неестественной, чисто бостонской улыбкой, которая всегда приводила его в бешенство. Затем повернулась и ушла. Ушла к своим макам и мандрагорам, к своим усыпляющим сиропам, в свой мир, который так много лет был ее утешением и прибежищем.

Теперь же – и это любопытно, так как он никак не мог отыскать какой-либо побудительной причины, – она очень изменилась. Ее письма стали серьезными и содержательными, а мысли упорядоченными и бодрыми. Она занялась работой в организации культурно-бытового обслуживания войск и в солдатских клубах. И – что было чрезвычайно удивительно – даже выступала на собраниях, агитируя подписываться на военные займы. По-видимому, она стала весьма сведующей, так как он получал восторженные письма от дядюшки Шюлера и офицеров, которые еще служат в оперативном управлении. Какая досада! Почему она не могла стать такой раньше, когда это могло бы так помочь его карьере? Впрочем, надо быть благодарным за помощь в малом, так же как и в большом. Ее деятельность бесспорно приносит ему теперь немалую пользу: публичное упоминание его имени не может не явиться существенным дополнением к периодическим коммюнике, в которых он начал занимать видное место… Тем не менее все это почему-то беспокоило его, будто именно. его отсутствие освободило ее от пристрастия к снотворным средствам. И еще одно, почти столь же неприятное: ей удалось добиться этого возрождения без его помощи, почти вопреки ему. Ей удалось, по-видимому, установить более хорошие отношения и с Джинни, которая жила вместе с двумя другими девушками в Нью-Йорке. Письма дочери, нечастые и короткие, свидетельствовали о рассеянном, бурном образе жизни и серьезном недостатке контроля…

– Лайал, – позвал он неожиданно.

– Да, сэр? – Круглолицый, с полными щеками, Райтауэр уставился на него большими голубыми глазами. Инфантильное выжидание, будто надеется получить бутылочку с молочком. Исключительно прозаичный, бескрылый ум, неспособный к творческим взлетам, но изумительная память и может горы своротить. И чрезвычайно предан, а это крайне важно.

– Лайал, в каком состоянии шоссейная дорога на Рейна-Бланку?

Начальник штаба поджал губы.

– Великолепная дорога, генерал. Хорошее покрытие, двустороннее движение, отличные обочины. Японцы поддерживали ее в довольно хорошем состоянии. На ней, вероятно, есть несколько неважных участков – воронки от бомб и тому подобное, а так – первоклассная дорога.

– Протяженность несколько более шестнадцати миль, да?

– Так точно, сэр. Шестнадцать и две десятых.

– А остальная часть покрыта коралловой и известняковой щебенкой?

– Да, сэр.

– Интересно… Интересно, а не может ли танковый батальон прорваться через Аполете и внезапной атакой захватить этот город?

– Захватить Рейна-Бланку? Конечно, сэр. Я думаю, может…

Младенчески голубые глазки Райтауэра смотрели с беспокойством. Мессенджейл знал, о чем тот думал: танковая колонна застрянет там, в городе, а тем временем японские резервы, находящиеся вокруг недостроенной взлетно-посадочной полосы и к югу от города, перегруппируются, атакуют и уничтожат их. Но он больше ничего не сказал. Улыбнувшись, отвел глаза в сторону.

Чтобы занять город, необходимо нанести быстрый и сильный удар. Японцы наверняка взорвут город, если у них будет время: не в их правилах по каким бы то ни было причинам объявлять города открытыми, тем более что этот город находится на возвышенности и прикрыт с фланга рекой, а это создает хорошие возможности для обороны.

Мессенджейл взглянул на берег, где по изрытой земле, как жуки, ползали машины и, как муравьи, копошились люди. Их крики едва доносились сюда. За этой охваченной лихорадочной деятельностью полосой берега лежали гладкие темные воды моря Сулу, где, покачиваясь, стояли на якорях транспорты, с которых выгружались запасы снабжения.

Макартуру ни за что не удастся взять Манилу неразрушенной: расстояния слишком велики, подходы по долине от залива Лингаен слишком тернисты, японцы слишком мстительны и окончательно выжили из ума… Таким образом, Рейна-Бланка станет первым важнейшим городом на Филиппинах, который будет освобожден. И островитяне никогда не забудут этого. Их признательность будет безграничной. Фокус! Этот город станет фокусом всей кампании, сверкающей кульминацией. Ни один город на Тихом океане еще не был возвращен невредимым. На Новой Гвинее и Соломоновых островах не осталось ничего, кроме жалких деревень с хижинами из пальмовых листьев. Гарапан и Аганья разрушены военно-морским флотом до неузнаваемости, японцы сожгли Таклобан. О взятии неразрушенного города заговорили бы газетные заголовки в Штатах. А почему бы и нет?… Сейчас, когда Паттон и Ходжес застряли в Вогезах и на итальянском фронте мертвое затишье?… Да, неплохо было бы…

– Сэр?

Мессенджейл вздрогнул и улыбнулся выражению невинного любопытства на лице Райтауэра: должно быть, он произнес последнюю фразу вслух. Он снова взглянул на карту. Конечно, он мог бы предпринять еще одну высадку десанта, несколько севернее, скажем, в Патнонге. Однако это потребовало бы слишком много времени и заставило бы вновь обратиться к военно-морскому флоту с просьбой о кораблях и дополнительной воздушной поддержке, а этого ему не хотелось. Такое обращение вызвало бы исключительно опасные толки. Он представлял себе, что сказали бы в штабе командующего вооруженными силами на Тихом океане, в Гавайском военном округе, в Вашингтоне: «Кто такой этот Мессенджейл? Ему дали целых три дивизии и боевые корабли со всего театра. Чего же еще он хочет? Неужели он не может решить задачу тем, что у него есть?»

– Радиограмма от «Кортика», генерал.

Минчер, подойдя к письменному столу, протягивал бланк раскодированного донесения. Мессенджейл прочитал:

«Время 14.34. Выполняю „Найлон“, как приказано тчк Авангард координатах 2378 западу Фанегаяна тчк Отразил атаку силой взвода тчк Кортик».

Мессенджейл был близок к тому, чтобы громко рассмеяться. Он улыбнулся Райтауэру и, передавая ему радиограмму, сказал:

– Что я говорил? Двадцать три семьдесят восемь – это значит, что захождение выполнено более чем наполовину, так ведь? Это почти две трети пути…

– Да, сэр, около того.

– Говорил же я вам? – продолжал он вне себя от радости.

– Да, сэр, вы говорили, – сияя подобострастно, отвечали, наклонившись к нему, Райтауэр и Фаулер.

– Дэмон нервничал совершенно напрасно. Операция проходит точно по плану, как часы. Азиаты слишком одурманены, заморочены и ошеломлены, чтобы предпринять что-нибудь.

Два сорок. Еще четыре часа, и они фактически займут назначенную позицию и завтра утром будут готовы начать атаку на аэродром. Они займут его к полудню. Мессенджейл был полон уверенности, от подавленности не осталось и следа. Он энергично поднялся на ноги.

– Лайал, – сказал он, – свяжитесь с Бэннерманом и прикажите ему немедленно выполнить маневр «Ротонда». Разыщите Престона и скажите ему, чтобы в шестнадцать тридцать он ввел в бой свои танки выше Аполете. Отдайте приказ о наступлении на Рейна-Бланку в основном направлении Пандада – шоссе Эгьюнальдо – Лимпок. Передайте Престону, что ему следует ожидать попыток противника обойти его с востока, и внушите, что его первоочередная задача – заблокировать шоссейную дорогу с юга и долину Сабаг – с востока. Основная задача Бэннермана – захватить город неразрушенным, подчеркните, что противник будет у него как с фронта, так и с тыла, скажите, что ему необходимо организовать круговую оборону. Поставьте его в известность, что я незамедлительно выдвигаю пятьсот сорок первый полк без одного батальона в направлении Нокюета. Вы все поняли?

Райтауэр смотрел на него, часто моргая, полуоткрыв рот.

– Вы хотите… начать все это немедленно, генерал?

– А когда же, по-вашему? – резко прервал его он. – В пасхальное воскресенье?

– Да, да, сэр. Конечно.

– Тогда действуйте. Мы завершим эту операцию с блеском. Я отправляюсь к «Манго» посмотреть, как дела с этим мостом.

– Есть, сэр.

Мессенджейл пересек комнату широкими шагами. На лицах провожавших его взглядом Райтауэра и Фаулера застыло забавное выражение благоговения и страха. Мессенджейлу пришло в голову, что на свете есть только две категории людей – суетящиеся и уверенные в себе – и что все человеческие взаимоотношения определяются этим делением. Интересно исследовать эту мысль в дневнике сегодня вечером, когда уляжется суматоха дня.

– Пойдемте, Эдвард, – сказал он, и Пренгл, вскочив на ноги, поспешил за ним. Остановившись на пороге комнаты и посмотрев на Райтауэра и Фаулера, Мессенджейл тихо засмеялся.

– По коням, джентльмены, – сказал он. – «На войне выпадает лишь один благоприятный момент. Гений пользуется им». Наполеон. Принцип сорок пятый.

Все еще продолжая смеяться, он спустился по ступеням к ожидавшей его разведывательной бронемашине.

Глава 10

Это началось незаметно, как весенний дождик: сначала донеслись отдаленные хлопки, слабые, похожие на выстрелы из игрушечных ружей, затем редкие выстрелы слились в сплошной, трескучий гул, прерываемый звучными разрывами мин. Дэмон поднял голову и увидел, что Фелтнер, Брэнд и другие тоже прислушиваются; их руки – с ложками, котелками и консервными банками – застыли у ртов. Из общего звукового фона стрельбы выделялись рокот мотора бронетранспортера, который приближался по идущей от берега тропе, и резкий голос Дикинсона, разговаривавшего в палатке по телефону с начальником дивизионной артиллерии.

– Где это, в Фотгоне? – спросил начальник оперативного отделения штаба дивизии Сполдинг, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Нет, это там! – Брэнд мотнул головой в сторону севера. – В Фанегаяне.

Он прав, в этом не было ни малейших сомнений. Порыв лишенного свежести бриза всколыхнул пальмы, они прерывисто зашуршали листьями и снова застыли. Как-то сразу, без видимой причины, район расположения штаба, казалось, опустел.

– Проклятые мухи! – взорвался Притчард.

Поставив котелок на колени, он одной рукой отгонял мух, а другой ел. Эти мухи были несносны: они налетали черно-синими тучами, тяжелые, массивные, уже обожравшиеся, неторопливо садились на пищу, ползали по ней, налезая друг на друга до тех пор, пока не начинали казаться клочьями какого-то пушистого, блестящего живого коврика. А когда подумаешь, на чем они, возможно, сидели только что…

– Не дают тебе они покоя, а, Гарри? – насмешливо спросил адъютанта Сполдинг.

– О господи! Еще как, полковник. Я не возражаю, пусть они жрут мою пищу, с этим можно смириться – они могут быть такими же голодными, как любое живое существо. Но то, что они садятся на еду, гадят в нее и вытирают об нее свои проклятый лапки, это меня раздражает…

Услышав привычный негромкий смех солдат, Дэмон улыбнулся. Он ненавидел мух больше, чем что-либо другое. Из всех лишений и страданий, которые несла с собой война в джунглях – дожди и москиты, малярия, тропические язвы и жара, – мухи, роившиеся повсюду черным пушистым облаком, были хуже всего. Они, казалось, предвещали наступление ужасного дня, когда человек потеряет контроль над собой, уступит своей склонности к насилию и саморазрушению; когда все города будут снесены до основания, все фермы окажутся в руинах, все поля снова превратятся в болота или покроются зарослями кустарника и лиан. Одни насекомые, несметные тучи насекомых овладеют всем и вся.

Дэмон поднялся и пошел по тропинке, вившейся позади палаток. Стрельба в районе Фанегаяна продолжалась. Она даже усилилась. Настоящий бой. Это уже не разведка боем в составе взвода, в этом можно быть уверенным. Вдруг Дэмон увидел Притчарда. он спешил к генералу по тропинке, и лицо у него было встревоженное.

– Генерал…

Заметив тревогу на лице адъютанта и понимая, что стоящие неподалеку офицеры могут услышать их разговор, Дэмон строго кивнул головой в сторону. Притчард нахмурился, но замолчал. Дэмон приблизился к нему вплотную и спросил:

– Ну, что там?

– От генерала Крайслера, сэр. Он находится в четыреста семьдесят седьмом полку. Они атакованы превосходящими силами…

Дэмон кивнул и, обливаясь потом, быстрым шагом направился через небольшую просеку на командный пункт. Связист Стинсон подал ему телефонную трубку.

– «Кортик» слушает, – сказал Дэмон.

– Сэм, нас долбают – только держись! – На фоне сухого треска, на который накладывались шипение и грохот выстрелов, голос Бена звучал напряженно и неясно. – Тщательно организованная атака, которой предшествовал минометный огневой налет. Они уже прорвались через позиции роты Флетчера.

– Какими силами?

– По меньшей мере полк, а может, и больше.

– Полк! Бен, ты уверен в этом?

– Всемогущий бог, никаких сомнений! Я совершенно уверен…

– А как Джонни справляется?

– Он ранен, Сэм. Я принял командование. По-моему, так будет лучше, дела здесь сейчас неважные… Послушай, я отступаю к небольшой гряде холмов, что южнее деревни, попытаюсь закрепиться на линии «Эль восемьдесят шесть – тридцать два». Поддержи меня огнем из всех средств, какие найдутся, по району, расположенному сразу за холмами. Прямо сейчас же.

– …Бенджи, ты сдержишь их?

– Не знаю. Они лезут отовсюду, их все больше и больше. Нам придется очень трудно. Ты лучше…

В трубке раздался глухой звук удара, за ним невообразимый треск.

– Бен!

– Да. Ты лучше дай им жару всем, чем можешь, по району севернее Уматока. Это банановая роща, помнишь, мы говорили о ней, заросли у подножия холмов. Как раз там они и сосредоточивают свои силы.

– Хорошо. Держись. Я скоро буду у тебя с резервом. Дэмон положил трубку и взглянул на часы. Рассчитано точно: атаковали сразу же, как наши силы прошли наиболее удаленную точку дуги захождения. Да, конечно. А почему бы им и не сделать этого?

– Дик, прикажите Фаглистеру прибыть сюда со своими людьми без промедления.

– Ясно, генерал.

– Винни! – позвал он сержанта де Луку.

– Есть, сэр.

– Отправь это немедленно. Вне всякой очереди. «„Кортик“ – „Связке“. Исполнить маневр „Бэкстоп-Три“ немедленно. Получение подтвердить». Конец радиограммы. Записал?

– Так точно, сэр.

– Теперь еще одну. Вне всякой очереди. «„Кортик“ – „Кондору“. Подразделения, выполняющие маневр „Пайлон“, контратакованы силами не менее полка. Положение критическое. Приказал „Связке“ высаживаться на берег немедленно. Прошу нанести удар авиацией севернее Уматок 600–1000 ярдов. Весьма срочно». Конец радиограммы.

Следующие двадцать минут он был занят: поставил задачи артиллерии, срочно отправил резервный батальон четыреста восемьдесят четвертого полка в излучину реки Калахе, южнее Уматока, поднял по тревоге полк француза Бопре, находившийся на левом фланге четыреста семьдесят седьмого полка, и переговорил с Дикинсоном и Сполдингом относительно дорожной сети и проблем снабжения, которые возникнут, как только части Бэннермана высадятся на берег. За это время поступил еще один короткий доклад Джека Броззи, заместителя командира полка, умолявшего об артиллерийской поддержке. Дэмон пытался успокоить его, но без видимого успеха. Четыреста семьдесят седьмой откатывался от хребта «Эль», по-видимому, под усиливавшимся давлением противника. Дэмон вертел в руках перочинный ножичек, проклиная эту глупую систему радиосвязи. Что лучше: поехать на передовую и подбодрить Бена и полк или отправиться на берег в район высадки? Он решил в пользу второго: Бен достаточно надежен, а личная встреча с толстяком Бэннерманом поможет убедить его в необходимости срочных действий; кроме того, возникнет вопрос, как развертывать в боевой порядок сорок девятую.

– Сэр, радиограмма от «Связки», – доложил де Лука. Дэмон взял полоску бумаги у радиста и прочитал:

«Исполнить не могу тчк Ранее получил приказ выполнить маневр „Ротонда“ тчк Передовые части высаживаются Доломо 16.30 тчк „Связка“».

На покрытую потом щеку де Луки уселась муха; задними лапками она быстро поглаживала свои синеватые переливающиеся крылышки: левое, затем правое, потом оба сразу. Радист смотрел на Дэмона широко раскрытыми глазами.

– Это же мой резерв, – громко произнес Дэмон. – Мой!.. – Он сжал губы. Костлявое профессорское лицо Дикинсона было полно тревоги. Эта проклятая дурацкая затея с двумя высадками в разных районах! Ему нужно было бы иметь прямую телефонную связь с обоими: Мессенджейлом и Бэннерманом, а не пользоваться этой допотопной радиопантомимой. Бэннерман бесцельно болтается сейчас где-то в море, идет в залив Даломо…

– Они уже ушли? – спросил Дэмон настойчиво. – Они действительно ушли?

– Кто, генерал?

– Митч – не слыша вопроса, обратился Дэмон к начальнику связи. – Немедленно пошлите кого-нибудь в район высадки проверить, ушла ли «Связка». Пусть узнает: нельзя ли установить с ними контакт?

– Есть, сэр.

– Винни…

– Да, генерал?

– Передай еще одну, – сказал Дэмон с горечью. – Только одну. Вне всякой очереди. «„Кортик“ – „Кондору“. Прошу немедленно возвратить „Связку“ для выполнения маневра „Бэкстоп“ в соответствии договоренностью, повторяю, договоренностью. Участок высадки „Блю“ в опасности». Конец радиограммы.

Он почувствовал, что ему становится дурно. Сознание того, что за его спиной больше нет пятнадцати тысяч солдат, что они находятся далеко, во многих десятках миль отсюда, и готовятся сейчас к высадке там, где они совершенно не нужны, что для отражения двадцати тысяч японцев у него в резерве нет ничего, кроме двух батальонов, которые безнадежно измотаны, было равносильно медленно вгоняемому в спину ножу. Он мог бы помчаться за Бэннерманом на торпедном катере, но это ни к чему не привело бы. Сорок девятую обратно не вернешь, только зря потратишь время. Этот подлец, тупой, опьяненный властью, узколобый подлец! Дэмон сделал отчаянное усилие, чтобы взять себя в руки, сохранить видимость спокойствия, подавить панику. Он должен обдумать создавшееся положение…

Когда снова раздался звонок от «Арбалета», он взял трубку с предчувствием чего-то ужасного.

– Сэм? Это Бенджи. Нас здорово потрепали. Они вклинились в наши порядки очень глубоко. – Голос Крайслера звучал напряженно, пронзительно, говорил он довольно неуверенно. – Ребята держатся изумительно. Они… Я просто не могу передать тебе, как они держатся. Джексон…

– Бен…

– Но дела наши плохи, Сэм. Очень плохи, В строю осталось человек четыреста.

– Четыре сотни?!

– Да. А может, и меньше. У меня нет связи с Фредом. Послушай, Сэм, открой огонь из всего, что у тебя есть, по квадрату «Эль восемьдесят четыре»… «Эль восемьдесят четыре»…

– …Но ты же находишься в этом квадрате…

– Они спихнули нас с высот. Мы сейчас на западной стороне долины, у тех двух небольших холмов, на которые мы с тобой смотрели, помнишь? Обстреляй всем…

На линии связи что-то случилось, раздался раздирающий уши треск и грохот.

– Бен! – тревожно закричал Дэмон.

– Да, да. Я здесь. Пока здесь. Послушай, Сэм, мы не можем сдержать их. Они наступают волнами, как обычно. Их целая дивизия. По меньшей мере дивизия. Ты можешь подбросить нам боеприпасов? Тридцатого калибра. Они просачиваются, затем атакуют… с флангов. Это не психические атаки…

Треск в трубке настолько усилился, что Дэмон не мог разобрать ни слова.

– Бен! – закричал он. – Послушай, отходи назад, сейчас же! Отходи оттуда, пока еще есть возможность…

– Об этом не может быть и речи, старина. Мы заняли круговую оборону. Ты лучше подготовься, японцы прут, не считаясь с потерями. В наступление введены все их силы. Передай Бопре, пусть он лучше…

Связь прервалась. Шипение, треск и звуки глухих взрывов сменились абсолютной тишиной. Японцы перерезали линию. А может, ее перебило минометным огнем, кто его знает. Дэмон медленно положил трубку на место и поднялся на ноги. В палатке стояла тишина.

– Обрыв на линии? – спросил Брэнд. Дэмон кивнул.

– Де Лука, – сказал он, – настройся на волну «Арбалета» и оставайся на ней.

– Есть, сэр.

Теперь он был отчетливо слышен – набухающий, как бутон, грохот боя, адская какофония, значение которой Дэмон знал слишком хорошо; бой неотвратимо надвигался на них, как лесной пожар, готовый сжечь их всех. Дэмон нервно ходил взад и вперед у входа в палатку. Что предпримет Мурасе? Он может закрепиться на занятых позициях и вести с них сдерживающие бои. Он может круто повернуть на запад южнее Фотгона, чтобы атаковать фланг Бопре и ослабить таким образом давление на взлетно-посадочную полосу. Он может устремить свои силы на запад по шоссейной дороге и нанести удар по частям Свонсона, очистив себе путь к отступлению на север…

Мурасе может также продолжить наступление вниз по долине, чтобы выйти к плацдарму высадки. «В наступление введены все их силы», – сказал Бен. Конечно, не исключена ошибка – в бою три сотни солдат могут показаться армейским корпусом. Но Бен не мог так ошибиться. А что он хотел сказать о Бопре? Что должен сделать француз? Завернуть свой фланг? Отойти? Атаковать в направлении Фанегаяна?

Какой путь изберет Мурасе?

Дэмон поймал себя на том, что внимательно наблюдает за палаткой разведывательного отделения штаба, где под откинутыми вверх полотнищами Дэн Ханида допрашивал пленного. То был один из многих взятых в плен японцев – ефрейтор из состава тридцать девятой дивизии; его подобрали в бессознательном состоянии. Странное дело, этот японец был ранен почти так же, как Бен в бою за Лолобити: пуля прошла вдоль всей его руки. Склонив вперед наголо остриженную голову, японец напряженно следил близорукими глазами за допрашивающим. Ханида спросил его о чем-то, пленный кивнул и ответил «хай». Ханида заговорил снова, пленный холодно взглянул на него и нахмурился, затем произнес целую тираду. Дэмон смог уловить слова «ямато дамаси». [85]85
  Дух Великой Японии ( японск.).


[Закрыть]
Неукротимая, непоколебимая воля. Да, в этом им не откажешь. Дэн мягко улыбнулся и спокойным тоном снова сказал что-то, но на этот раз японец тупо уставился на офицера-разведчика и промолчал. Ханида дал ему что-то поесть, вероятно тропический шоколад; пленный японец сделал короткий, быстрый поклон, почти со страхом схватил шоколад и начал жадно перемалывать его зубами.

Дэмон отвернулся. Мурасе будет прорываться в район высадки. К запасам, сложенным в штабеля в несколько ярусов под пальмами, к беспорядочно наваленным горам продовольствия, ящикам с боеприпасами и медикаментами. Уже многие дни лишенный всего этого, он пожертвует чем угодно, лишь бы добраться до них. С точки зрения тактики, это не лучшее решение. Что ему следовало бы сделать, так это повернуть все силы на Свонсона, оттеснить его назад на Даломо и отступить в направлении на Рейна-Бланку и далее на север, оставив горы слева. Но притягательная сила запасов снабжения на плацдарме высадки была слишком велика: голодный, изнуренный, отчаявшийся, Мурасе окажется не в состоянии противиться искушению. Возможно, он уже оставил надежду отступить, возможно – как было с Тойядой на Вокаи, – такое решение просто не приходило ему в голову. Ямато дамаси! Если он прорвется в район высадки, то расстреляет танко-десантные корабли и другие мелкие плавучие средства, сожжет все, чем не сможет воспользоваться, и либо удерет на полуостров Танаг, либо отступит на выжженную солнцем и бесплодную землю на пути к Калао. Это означало оставление взлетно-посадочной полосы, но Мурасе пошел бы на этот риск: у него все равно не осталось самолетов, а лишение американцев возможности использовать эту полосу тоже не имело бы большого значения, за исключением разве возможного уничтожения главного плацдарма высадки. Подобный маневр означал бы также разделение японских сил и оставление войск под командованием Отикубо, обороняющих взлетно-посадочную полосу, под угрозой оказаться в клещах, образованных частями Свонсона и Бопре, а это не выдерживает критики, с тактической точки зрения. Возможно, Мурасе нанесет здесь только отвлекающий удар, а затем воспользуется брешью, образовавшейся после отхода Бопре вправо, перейдет в наступление на Фотгон и атакует Свонни с фланга?

Нет. Там находятся транспорты: наблюдатели Мурасе должны были увидеть их, когда они, обогнув мыс Фаспи, шли на север; он мог даже получить данные о высадке в заливе Даломо. Здесь повсюду шныряют японцы, переодетые в филиппинскую одежду.

Мурасе узнал, конечно, что его, Дэмона, лишили резервов, и почувствовал, что его собственный путь отхода к Рейна-Бланке и к мысу Норт вот-вот будет блокирован.

Дэмон подошел к своему столу, взял ремень, каску и полевой бинокль. Окружающие не спускали с него глаз.

– Боб, – обратился он к Сполдингу, – соберите всех.

– Сэр?…

– Всех до одного. Связистов, интендантов, писарей, поваров и хлебопеков. Прочешите все тыловые подразделения. Нам понадобится каждый человек, я подчеркиваю, каждый. Даю вам право забирать абсолютно всех. – Он подошел к карте. – Мы создадим линию обороны вот здесь, в районе Уматока, чуть севернее Грасси Холлоу.

Маленький Фелтнер с изумлением посмотрел на него.

– Но, сэр. а как же полк, разве мы не пойдем туда?

– Это исключено. У нас хватает своих забот. Дик, передайте Бопре, пусть прекратит атаку и всеми своими силами пробивается на северо-восток, в направлении Фанегаяна.

– Есть, сэр.

– Я иду вон туда и окопаюсь там. Дик, возьмите на себя оборону нашего расположения. Создайте оборонительную линию вот здесь, на возвышенности у Илига, перед нашим лагерем, и заблокируйте тропу.

– Ясно, генерал.

Дэмон окинул взглядом находившихся в палатке. Их лица выражали опасение, неуверенность, недоверие: в их глазах он выглядел человеком без нервов, жестокосердечным подлецом, бросающим полк на произвол судьбы. Но сейчас их отношение к нему не имеет значения. Есть другое, и оно значит очень многое.

– Японцы попытаются пройти вот здесь, – произнес он суровым тоном. – Вот по этой тропе. И мы остановим их. Отступлению не будет никаких оправданий, чтобы не было никаких «сдерживающих действий на отходе», понятно? Мы заставим их заплатить за каждый ярд. – Они смотрели на него мрачно и встревоженно. Надо подготовить их. Дэмон скупо улыбнулся. – Скажу вам одно: если японцам почему-либо посчастливится пробиться к берегу, то тех из них, которые останутся в живых, не хватит, чтобы составить бейсбольную команду.

* * *

Мягко пламенел под листвой деревьев розовато-оранжевый свет; легкий ветерок, пробегая по траве, слегка покачивал ее кончики. Непрерывно сгибаясь и выпрямляясь, люди копали жирную влажную землю. Где-то впереди застрочил пулемет – короткая, громко прозвучавшая очередь: «та-та-та». Со стороны Бабуяна, набирая высоту в пульсирующем замирающем ритме, над ними пролетели и оглушительно взорвались где-то впереди тяжелые снаряды. Затем восстановилась тишина. Дэмон ходил среди одиночных окопов, размышляя на ходу, останавливаясь здесь и там, чтобы поговорить с солдатами. Вот он подошел к загорелому солдату с черной бородкой. «Россини, – вспомнил он. – Из Уорчестера, в Массачусетсе. Повар, пробивающийся на должность заведующего столовой». Дэмон улыбнулся:

– Ну как, подготовился, Россини?

– Будьте уверены.

– Отлично.

Два солдата из разведки устанавливали легкую тридцатимиллиметровую пушку. Спир, офицер интендантской службы, разговаривал с тремя связистами о ручных гранатах. Тропический день угасал, приближались сумерки: теперь листва казалась более светлой, чем небо, и какой-то серебристой, будто все в мире поменялось местами.

Дэмон продолжал обход, проверял позиции пулеметов, секторы обстрела. Какой-то молодой парень долго провожал его пытливым взглядом. В стремительно наступавших сумерках лицо солдата с глубоко посаженными большими глазами напомнило Дэмону Донни. Из пополнения. Генерал не знал его фамилии.

– Как дела, сынок?

– Хорошо, сэр, думаю, что все хорошо. – Парень запнулся, с опаской взглянул в сторону соседних окопчиков. – Я никогда… – Он снова запнулся. – …Я никогда еще не бывал в бою.

– Каждому приходится начинать когда-нибудь.

– Конечно, сэр.

– Как твоя фамилия?

– Норрис, сэр. Рядовой, личный номер тринадцать семьдесят один четыреста восемь.

– Да, конечно, ты вполне справишься. – Дэмон опустился на одно колено возле его окопа. – Все будет отлично. Стреляй по ним без передышки, когда услышишь команду. А ты отстегнул застежки на подсумках?

– Застежки?

– Ну да, на подсумках. Чтобы быстрее достать обоймы, если они понадобятся. Вот так, видишь?

– Ох! Да, понимаю. – Парнишка застенчиво улыбнулся. – Вот здорово, я никогда не догадался бы.

Дэмон похлопал его по плечу и пошел дальше. Этот эпизод напомнил ему ночь в Бриньи. Все повторяется. Спустя четверть века, на другом конце света, тоже перед атакой противника. Он снова идет вдоль окопов переднего края, проверяя, подбадривая, шутя. Тогда был его первый бой. Как любопытно вспомнить это! Да и делать сейчас больше нечего. Подготовка к бою закончена. Бопре перегруппировал своих ребят так быстро, как только мог, чтобы заткнуть хотя бы часть образовавшейся бреши; сам Дэмон ввел в действие все свои резервы, дал заявку на поддержку огнем корабельной артиллерии и авиацией, позаботился о доставке боеприпасов и продовольствия и успел протянуть несколько линий заграждения из колючей проволоки. Если Дэмон ошибся в своих предположениях, произойдет катастрофа и вся операция по захвату острова окажется под большой угрозой; если его предположения окажутся верными, многие из этих ребят, которые роют сейчас окопы и чистят оружие, будут убиты. А его предположения верны, он убежден в этом. Теперь, когда все сделано, оставалось только ждать и вот так обходить всех вокруг, чтобы показать некоторым струсившим солдатам, что генерал с двумя звездами вовсе не боится рисковать своей жизнью и будет на передовой вместе с ними.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю