355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Энтон Майрер » Однажды орел… » Текст книги (страница 13)
Однажды орел…
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 01:40

Текст книги "Однажды орел…"


Автор книги: Энтон Майрер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 67 страниц)

– Пошли туда, Дев, – предложил Дэмон. – Пошли к ним.

Девлин тряхнул головой, как бы освобождаясь от усталости, страха, ужаса, отвращения, от всех скопившихся в нем мрачных переживаний, и медленно пошел за своим лейтенантом.

Глава 6

В одиннадцать часов они подошли к ущелью Фросей и штурмовали одну из высот в длинной цепи холмов. Мрачная глухая местность – известняк да чахлые, низкорослые деревья. Оттого, что кругом мертвые и умирающие, местность кажется еще более мрачной. Ни на одном, ни на другом фланге никого не видно. Они одни.

– Судя по карте, мы достигли второго рубежа наступления, – пробормотал Дэмон, следя за тем, как горстка солдат медленно взбирается к нему по склону холма. Дойдя до вершины, солдаты сразу же устало валились на землю. На них была грязная, пропитанная по́том, изорванная колючей проволокой одежда. Дэмон сосчитал их: двадцать один человек.

– Все здесь? – спросил он громко. – Никто не отстал?

Ему не ответили. Тсонка нес взятый у Кразевского пулемет «шоша», Морриси тащил боезапас к нему. Дэмон видел Тэрнера, Рейбайрна, Брюстера, Дева.

– А где сержант Хэссолт? – спросил он громко.

– Ему оторвало ноги, – мрачно ответил Тсонка.

– Ты сам видел?

– Я был рядом с ним, когда это произошло, лейтенант. Взгляд Дэмона остановился на двух незнакомых ему солдатах.

– А вы откуда?

– Тиндэл, сэр, четвертый взвод.

– А вы?

– Кореттки, третья рота, первый взвод.

Значит, от его взвода осталось только девятнадцать. Потеря были тяжелыми, и это вызвало в нем глубокую скорбь и безудержный гнев.

– Так, теперь нам нужно окопаться здесь, – продолжал Дэмон. – Вдоль вот этой линии… отсюда и вон до того места…

Гробовое молчание, никто даже не шевельнулся. На лицах застыло угрюмое безразличие, воля к действию сломлена. Слишком велико было напряжение, слишком ожесточенными были бои, слишком много погибло товарищей. Дэмон понимал, что это предел. Потускневшие от усталости глаза красноречиво говорили о том, что люди находятся в тисках депрессии.

– Ну, в чем же дело, ребята? – уже ласковее спросил он. – Сюда вот-вот подойдет подкрепление, нам надо удержаться здесь. Давайте, давайте, ребята, надо обязательно окопаться…

Три человека медленно поднялись на ноги и начали вяло крошить неподатливый известняк. Охваченный тревогой, Дэмон внимательно осмотрел местность. Он знал, что на этот же рубеж должна была выйти первая рота, чтобы занять участок между вон той группой деревьев и вершиной холма. А марокканцы? Куда, черт возьми, провалились марокканцы?

– Гилетти, – громко позвал он и, вытащив из кармана блокнот, начал быстро писать: «Вышел на второй рубеж в 11.23. Понес очень тяжелые потери. Будем держаться, но требуется подкрепление. Дэмон». – Вот, – объяснил он подошедшему Гилетти, – доставишь это командиру батальона. Справишься? Впрочем, подожди, подожди-ка минутку…

Из расположенного позади них леса вышла группа солдат, которая быстро приближалась теперь к занимаемой взводом Дэмона высоте. Впереди этой группы, численностью не более взвода, шел подполковник Колдуэлл. Его некогда красивая, отлично подогнанная форма была похожа теперь на грязный, пропитанный потом мешок. В руках у подполковника была черная сучковатая трость.

– Привет, Сэм! – бодро крикнул Колдуэлл, подходя к Дэмону.

– Доброе утро, сэр, – радостно ответил тот, протягивая подполковнику листок из блокнота. – Я только что собирался послать вам это донесение. Мы на втором рубеже наступления.

– Вижу, вижу, – сказал Колдуэлл, приняв листок свободной рукой. – Вот я его сейчас и прочитаю. – Он быстро пробежал взглядом по строкам записки. – Сжато, но весьма выразительно, – похвалил он Дэмона и, сложив листок вчетверо, сунул его в нагрудный карман рубашки. – Очень рад видеть вас. Я только что установил контакт с сенегальцами. – Он слабо улыбнулся. Левая сторона его лица была испачкана грязью и густым смазочным маслом, а под ухом на шее виднелась глубокая кровоточащая царапина, – видимо, зацепился за колючую проволоку.

– Сэр, а как первая рота? Вам известно, где она? Подполковник поднял трость и небрежно указал ею через плечо назад:

– Это и есть первая рота?!

– И это все? – удивленно пробормотал Дэмон. – Все, что от нее осталось?

– Да, Сэм, это все.

– Но ведь вы пришли вон оттуда…

– Да. Они немного сбились с пути. Теперь мы должны исправить эту ошибку, Сэм. Нам придется идти дальше и взять немного вправо.

– Да, сэр, но у меня в строю только двадцать один человек…

– Я вижу. Ничего. Мы должны продвинуться вперед, останавливаться ни в коем случае нельзя. – Он махнул рукой в направлении домов с красными черепичными крышами, уходящей вдаль дороги, подернутого июльской дымкой яблоневого сада, простирающегося до самого горизонта. – Ущелье Шози, потом Собрикур, горы Собрикур. А сразу за этими горами старый добрый Огюста Суессонум, который все называют Суассон. – Колдуэлл повысил голос. – И мы возьмем его. Сегодня. Пошли, ребята!

– Вы поведете взвод на штурм, подполковник?

– Faute de mieux. [19]19
  За неимением лучшего ( франц.).


[Закрыть]

И опять на лице Колдуэлла эта спокойная, твердая улыбка. «Просто невероятно, – подумал Дэмон, – как он может быть таким спокойным?»

– Но ведь штурмовым отрядом батальона должен командовать майор Уильяме, – сказал Дэмон.

– Майор Уильяме убит. Капитан Краудер и Хиршфел убиты. Майор Брилл и капитан Пиерс ранены. О капитане Меррике ничего не известно. Полковник Стейнфорт поведет остатки третьей роты.

– Господи, неужели столько убитых? – тихо произнес Девлин.

– А как наши дела, сэр? – спросил Рейбайрн. – Кто кого? Мы их или они нас?

– На этот вопрос, Рейбайрн, ответ совершенно определенный, – продолжал Колдуэлл, снова повысив голос. – Мы преследуем их, и у них только пятки сверкают. Вон за теми горами, – показал Колдуэлл своей тростью, – Суассон. Все их подкрепления и материальные ресурсы должны пройти через этот город. Мы захватим его и загоним в мешок всех находящихся там немцев. Слышите, ребята? Вперед, на штурм города!

Они поднялись и пошли. В заросшем густым лесом ущелье ни пришлось штурмовать хорошо замаскированные немецкие орудия, и это стоило жизни Кореттки и Фаррелу. В яблоневом саду застрял французский танк; немецкие пехотинцы облепили его, как серые пиявки. Солдаты Дэмона быстро перестреляли их, но французских танкистов спасти не удалось, они задохнулись в танке от паров масла и бензина. Горы Собрикур оказались неприступными из-за нагромождения острых камней, и Дэмон впервые не смог поднять своих солдат на штурм. Положение спасли подоспевшие подразделения марокканцев. Немцы, засевшие в двух домах, не выдержали: двадцать семь человек сдались в плен. Рейбайрн и Тсонка разыскали в доме колбасу, мед, хлеб и полбутылки коньяку. Потом снова раздался голос Колдуэлла. Размахивай пистолетом и своей невообразимой тростью из дикой яблони, он призывал солдат идти дальше. И все, кто еще был способен хоть как-нибудь двигаться, устремились за ним, начали с трудом продираться через густой кустарник, перелезать через пни и поваленные деревья, взбираться на вершину горы, а потом спускаться по склону вниз.

– Видите? Вы видите его? – возбужденно кричал Колдуэлл.

Посмотрев в бинокль, взятый у немецкого лейтенанта на ферме Бриньи, Дэмон увидел затянутые дымкой башенки и острые крыши домов Суассона. Его слух уловил отрывистые звуки поднимающих пар, деловито пыхтящих локомотивов. Над сортировочной станцией и расходящимися веером рельсовыми путями появились небольшие круглые облачка черного дыма.

– Командование должно обязательно воспользоваться этой возможностью, Сэм, – возбужденно крикнул, подходя к нему, Колдуэлл. – Упустить такой шанс было бы непростительно. Для этого надо всего-навсего две-три дивизии. Нужно еще раз посильнее нажать на них, продвинуться перекатами к Базошу, Мон-НотрДаму и Фисму и перерезать дорогу из Фер-ан-Тарденуа. Ты представляешь? Там ведь вся немецкая седьмая армия. Полмиллиона немцев в этом мешке на Марне! – Колдуэлл крепко сжал руку лейтенанта, глаза его блестели. Дэмон никогда еще не видел его таким возбужденным. – Ты понимаешь? Это та самая возможность, о которой мы мечтали, классическая ситуация: нажать на них отсюда, от Реймса, и захватить в клещи оба фланга. От такого удара они никогда бы не оправились… Немного счастья, и война закончилась бы…

– Вы в самом деле надеетесь на это? – пробормотал Дэмон с ноткой сомнения. Потрясающая путаница, кровавые бои и тяжелые потери, понесенные ими за прошедший день, никак но увязывались в его сознании с чем-нибудь таким грандиозным, как окончание войны.

– Конечно, надеюсь, Сэм. Телеграфная линия от Фера до самого Кобленца наверняка сейчас перегружена. Старик Людендорф, наверное, приказывает сию минуту фон Бёну спасаться отступлением. Но ему отступить не так-то просто, он не может этого сделать, потому что застрял на Марне, в Буа-де-Конде и на Кулонже. Время… – Остановившись на полуслове, Колдуэлл несколько секунд помолчал, но потом неожиданно сказал: – За день мы сделали очень много, Сэм.

– Надеюсь, что это так, сэр, – согласился Дэмон, опуская бинокль. – А людей у нас осталось не очень-то много.

Лицо Колдуэлла сразу же стало суровым и решительным.

– Нам приказали, и мы выполнили этот приказ. Наши усилия и жертвы не будут напрасными, если Фиш пошлет сюда спои силы. Сейчас, не теряя ни минуты… Победа достается тому, кто хорошо видит возможности и своевременно пользуется ими. – Колдуэлл легко постучал двумя пальцами по запястью Дэмона. – Запомните мои слова, Сэм: нигде во Франции немцы уже не смогут больше перейти в наступление. Их можно поставить на колени в течение двух-трех недель. Если Фош, Петэн и Бенуа будут действовать правильно, то войне конец.

Дэмон окинул взглядом солдат. Тсонка, ставший теперь хозяином принадлежавшего ранее Кразевскому «шоша», усердно чистил свое оружие. Бедняга Кразевский, наверное, уже умер, а может еще только умирает где-то там, на оставшемся позади поле боя. Сосредоточенное лицо Тсонки покрыто масляными пятнами, его руки двигаются с необычайной уверенностью и проворством. Тэрнер спит крепким сном уставшего до изнеможения человека; его узкое, не искаженное яростным гневом лицо, похожее теперь скорее на лицо херувима, прижато к ложе винтовки. Клей тоже спит; несмотря на опасения Дэмона, он хорошо усвоил многое из того, чему его обучали, и в некоторых случаях действовал отлично; сейчас он почему-то без каски, и легкий ветерок треплет его красивые светлые волосы. Брюстер, так глубоко сомневавшийся в своем мужестве, слабенький Тимми Брюстер, несмотря ни на что, прошел этот трудный, полный ужаса путь; обхватив голову руками, он сосредоточенно размышляет о чем-то. Рейбайри медленно разжевывает кусок жесткого, как подошва, хлеба из пайка; его кадык прыгает вверх и вниз, как на пружине. А вот, обхватив колени руками, сидит старина Дев; его полный отчаяния взгляд устремлен на подернутые дымкой башенки Cyaccoua. Подполковник Колдуэлл записывал что-то в блокнот свои У торопливым, но четким почерком, – почерком, которым Дэмон втайне так восхищался. «Я знал, что останусь жив, – подумал про себя Дэмон, – и действительно уцелел в этих трудных и опасных боях». Но мысль эта не принесла ему никакого утешения.

* * *

Они продолжали свой тяжелый и опасный путь. Воздух над ними то и дело с пронзительным воем рассекали снаряды. Взрываясь, каждый из них вздымал вверх столб земли, дыма и огня и разбрасывал во все стороны смертоносные осколки. Продвижение было неравномерным. Солдаты шли, согнувшись под тяжестью рюкзаков и оружия, спотыкаясь, увязали в рыхлой, растерзанной взрывами земле. Они прошли мимо двух сгоревших, но все еще дымящихся грузовиков; возле одного из них несколько убитых солдат. Люди продвигались вперед какими-то замедленными, механическими рывками. Дорога была та же, по которой они наступали, но теперь их движение походило скорее на отступление. Местность, по которой они шли, напоминала свалку: разрушение и опустошение продолжалось до тех пор, пока на у той, ни у другой стороны ничего цельного, нетронутого, живого не осталось. Все было сломано, исковеркано, разрушено, брошено. Валялись ранцы, вещевые мешки, каски, искалеченные опрокинутые полевые орудия, разбитые вдребезги пулеметы, грязные, рваные брезенты, искореженные листы железа, мотки поржавевшей колючей проволоки. И множество трупов: целых, разорванных на куски, с выпавшими внутренностями, вспухших или сморщившихся, но с одинаковым, бьющим в нос, невыносимым сладковатым, смердящим запахом мертвечины. Каждый пролетавший над головой снаряд вызывал у Соренсона короткий, прерывистый крик, переходящий затем в приглушенные стоны.

– Прекрати скулить! – прикрикнул на него Девлин. – Господи, Реб, неужели тебе не надоел этот вой?

– Он не слушает меня, – ответил Рейбайрн. – Немцы навсегда испортили ему настроение.

– Извини, сержант, я просто не могу переносить это, не могу, – взмолился Соренсон.

Снаряд, которым убило вчера Морриси, разорвался всего в пяти футах от окопчика Соренсона. Он потерял свою каску и винтовку и шел теперь какими-то судорожными, неверными шагами. За его правой ногой по грязи волочилась наполовину раскрутившаяся обмотка, а по верхней губе, как у младенца, тянулись прямо в рот две ниточки соплей. Где-то близко пролетел еще один снаряд, Соренсон снова испуганно вскрикнул и застонал:

– Ты не знаешь, сержант, ты просто не представляешь, что мне пришлось пережить…

– Это почему же ты так думаешь? – гневно ответил Девлин. – Хотя, в самом деле, откуда же мне знать, если последние пять дней я спал на пуховой перине в Чикони-Фоллсе.

– Не волнуйся, Дев, больше выдержки, – тихо сказал поравнявшийся с ним Дэмон, но сержант лишь бросил на него сердитый взгляд и ничего не ответил.

Вот они прошли мимо разбитого танка, яркая маскировочная краска на котором почернела, обуглилась, вспузырилась; мимо сгрудившихся вокруг полевых кухонь солдат французских колониальных войск; мимо остатков разбитых повозок и больших груд стреляных гильз от орудийных снарядов. Дэмон сознавал, что идет слишком быстро, но сбавить темп и идти медленнее не хотел и не мог. Сейчас, когда они оставляют позади линию фронта, этот неприцельный обстрел совсем некстати. «Могут многих убить, мерзавцы проклятые», – пробормотал он, вздрагивая от оглушительного взрыва в лесу справа. Он испытывал гнев и страх и был чрезвычайно обескуражен. Верховное французское командование не воспользовалось возможностью, которую давало наступление на Суассон, оно не удосужилось даже попытаться продвинуться к Газошу, чтобы захватить в клещи немецкий клин. Передовые взводы продержались на горах двое суток и дождались, пока артиллерия Брюхмюллера наголову разбила их. Позднее помрачневший подполковник Колдуэлл сообщил Дэмону, что к Форэ-де-Рец никаких резервных дивизий не посылали, – следовательно, благоприятную обстановку не использовали; что командование, по-видимому, решило ликвидировать выступ фронтальным ударом, то есть просто оттеснить немцев к Роншеру, Феран-Тарденуа, Марёй.

Дэмон уставился на своего командира с недоверием:

– Фронтальным ударом? Но ведь такой удар – полнейшее безумие! Это будет чистейшая мясорубка, а противник получит возможность улизнуть.

– Боюсь, что так оно и будет. – Колдуэлл крепко сжал губы, в его глазах появились злые искорки. – Не использовать возможность – это значит навсегда потерять ее! – Он раздраженно ударил тростью по ноге. – Подобного шанса у нас уже не будет!

Справа, в лесу, взорвался еще один снаряд. За взрывом последовало душераздирающее ржание, а потом захлебывающийся визг, от которого леденела кровь. Дэмон невольно остановился и замер как вкопанный. Из кустов выскочила лошадь, волоча за собой постромки, уцелевшую часть разбитого зарядного ящика и какую-то странную, как показалось Дэмону, связку мешочков. Лошадь упала, снова с усилием поднялась и, продолжая громко ржать, неистово закружилась на одном месте. Из ее ноздрей падала на землю кровавая пена. Теперь Дэмон разглядел, что за лошадью волочились вовсе не мешочки, а выпавшие из ее разорванного бока внутренности. Скованный ужасом, Дэмон продолжал смотреть на несчастное животное. В этот момент раздался выстрел, лошадь упала, судорожно подергала ногами и замерла. Дэмон повернулся на звук выстрела.

– Кто стрелял? – сердито спросил он.

– Я, – ответил Девлин. Он все еще держал приклад винтовки у плеча.

– Дев, но ведь в лесу люди…

– А мне наплевать, пусть в этом лесу будет хоть все население мира! – раздраженно ответил Девлин. – Там может быть даже сам Фош или этот проклятый мясник Бенуа… – Он неожиданно замолчал и, опустив винтовку, провел но лицу тыльной стороной руки.

Дэмон открыл рот и хотел что-то сказать, но воздержался. Он чувствовал, что должен был сказать что-то, но в этот момент так и не смог найти нужных слов. Склонив голову, он быстро пошел вперед, вздрагивая от каждого нового разрыва снаряда и стараясь не слушать криков и стонов Соренсона.

* * *

У них бифштексы. Обваленные в сухарях и зажаренные на сковороде бифштексы. Пятьдесят порций бифштексов для пятидесяти человек. Но от пятидесяти человек теперь осталось только шестнадцать. Когда Дэмон откусил первый кусочек, челюсти заныли так, что некоторое время он не мог жевать. В руке у него наполненный до краев горячим кофе футляр от фляги. Кофе расплескивается, обжигая пальцы дрожащей руки, но Дэмон не замечает этого. Пища. Первая за пять дней горячая пища; первый, по правде говоря, настоящий прием пищи. Вид овальной миски у него на коленях с несколькими порциями бифштекса, предназначенными тем, кого уже не было в живых, вызвал в нем глубокое чувство негодования и гнева. Насколько же порочной должна быть система, при которой вот так хватают людей и бросают их в ужасную бойню, на верную смерть и муки от голода; система, которая не позволяет действовать в соответствии с самыми простыми, самыми элементарными принципами ведения войны. Дэмон чуть было с досады не забросил блюдо и кружку в кусты, но постепенно успокоился и продолжал жевать, стараясь не думать ни о чем, кроме вкусных бифштексов и приятно согревающего желудок горячего кофе.

– Где это вы так долго пропадали с вашими кухнями и бифштексами? – иронически спросил Рейбайрн сержанта Фуксиано из пищеблока, смуглого низкорослого парня с сильными руками и очень низким лбом. – Заключали выгодные сделки с французиками? Сбывали им по сходной цене ротные продукты?

– Что значит «сбывали продукты»? – возмутился Фуксиано. – Я работаю честно, никаких сделок… – Расскажи своей бабушке.

– Нас все время обстреливали, если хочешь знать… Как же мы могли двигаться за вами? Снаряды сыпались как град. Ох и жутко же было!

– Бедные ребята! – под общий хохот вмешался Тсонка. – Да если бы мы знали, что вам там так жарко, мы обязательно примчались бы и выручили вас из беды. А у нас, представь себе, все было тихо и спокойно так…

– Вы все шутите, вам смешно… Давайте, давайте смейтесь, – пробормотал Фуксиано и угрожающе помахал кулаком. – Поживем – увидим. Смеется тот, кто смеется последним.

– А знаете, ребята, – оживленно заявил Рейбайрн, – Фуксиано так упрям, что, окажись он в реке Марне, и то его понесет против течения, потому что… – Рейбайрн замолчал, остановил удивленный взгляд на ла Брэше, солдате из пополнения, который лежал, прикрыв глаза рукой; под каской его волосы залоснились и прилипли ко лбу, отчего стали похожи на черный парик. – Эй, французик, – ласково обратился к нему Рейбайрн, – ты бы лучше отведал этого отличного мясца, а? Попробуй, пальчики оближешь, сынок.

– Нет. Я не могу есть.

– Почему?

– Не могу, вот и все.

– Ну что ж, дружок, помнишь, как куперовский Сокол сказал Курице: «Дело твое, тебе помирать».

– Я сколько раз говорил тебе, не употребляй этого слова, – резко вмешался в разговор Девлин.

– Не сердись, сержант, – сказал Рейбайрн примирительно, – это я только для того, чтобы поднять настроение.

– Все равно заткнись… – Проворчав еще что-то себе под нос, Девлин снова принялся жевать свой бифштекс.

Нервные срывы Девлина, его напряженные движения вызывали все увеличивающуюся тревогу Дэмона. Исхудавшее лицо сержанта неузнаваемо вытянулось и обострилось, веки дрожали, как будто за эти три дня кто-то лишил это лицо кожи и оголил все нервы и сухожилия.

– Что с тобой, Дев? – спросил Дэмон почти шепотом, чтобы спорившие между собой солдаты не услышали его. – Чего ты унываешь, нам ведь и на этот раз повезло.

– Да, пока, слава богу, повезло. А что дальше? По доброте души своей они подарят нам три дня отдыха, а может быть, даже расщедрятся и на целую неделю, особенно если еще не налажена подготовка пополнений, а мотом нам наверняка дадут ни на что не годных желторотых птенцов-новобранцев и заставят идти с ними в самое пекло. Вот уж будет весело-то! – Он повысил голос. – А потом еще и еще раз, пока нас не перебьют, как щенят, или пока мы не свихнемся, как вон тот, Соренсон…

Дэмона охватило безграничное чувство горечи. Он отвел взгляд в сторону и заметил, что к их разговору прислушиваются Брюстер и Клей.

– Не болтай ерунды, Дев, – тихо сказал он.

– Не ерунда, а чистейшая правда, и ты сам хорошо понимаешь это. Ну скажи, разве это неправда?

– Тише, Дев, не кричи.

– Хорошо, Сэм, можно и тише, но правда не перестает от этого быть правдой…

В этот момент все услышали, как где-то рядом, за верхушками деревьев, в направлении на восток пролетел самолет: рокот мотора сначала нарастал, а потом ослабел.

– Вот так они и воюют всю эту проклятую войну, – заметил Рейбайрн. – «Приди ко мне, о Жозефина, в мою летательную машину!» Чистая одежда, ординарец и три раза в день горячая жратва. А все утро летают под небесами.

– Не хотел бы я быть летчиком, – сказал Брюстер.

– Почему?

– Не переношу высоты.

– О, Тим, ты еще более мнителен, чем моя старая пратетушка Тирза.

Рокот мотора усилился, где-то близко за деревьями прозвучала серия пулеметных очередей, потом едва слышное покашливание поврежденного двигателя.

– Давайте, давайте, перестреляйте друг друга, вы, летчики-пилоты, – проворчал Тэрнер. – Вам ведь за это и платят-то. Изрешетите друг друга.

– Вон он, вон! – громко закричал Рейбайрн. – Видите его? Вон за теми платанами… Смотрите, какие номера откалывает…

Самолет, видимо «спад» – они заметили на фюзеляже красно-бело-синий круг, – неестественно переваливаясь с борта на борт, стремительно падал вниз. Снова послышались слабые хлопки захлебывающегося двигателя, потом гулкий звук падения и взрыв.

Над кромкой леса появился еще один самолет, но опознать его в лучах яркого утреннего солнца было невозможно.

– Смотрите, смотрите, как акробат, – продолжал Рейбайрн. – От такого представления глаз не оторвешь!

– А, брось, Реб, с тем, как летает ястреб, им все равно никогда не сравниться, – пробормотал Тсонка набитым хлебом и мясом ртом.

– А вот и еще летят! Как кавалерия…

Рокот моторов усилился, потом ослаб, затем снова стал оглушительно громким; над кромкой леса неожиданно появились три самолета.

– Подождите, это же…

– Это немецкие! – крикнул Дэмон во всю мощь своих легких. – Немецкие! Всем укрыться! – Не выпуская из рук миски с бифштексом, он поднялся на ноги и бросился под куст. Сквозь сероватый сверкающий круг бешено вращающегося пропеллера Дэмон успел заметить узкую угловатую кабину самолета, и в тот же момент вокруг него засвистели пули. Они, как ножом, срезали ветки и листья с кустов, впивались в мягкую кору деревьев, глухо ударяли по плотной почве. Миска с бифштексом, как будто по ней ударил невидимка, рванулась из рук и после нескольких замысловатых оборотов в воздухе шлепнулась на землю вверх дном, на котором появилась аккуратная дырка. Дьявольский град прекратился так же внезапно, как и начался. Оглушительный рев моторов сменился быстро затихающим рокотом. Набирая высоту, самолеты удалились в сторону небольших облачков. Тсонка провожал их запоздалыми очередями из «шоша».

– Ну как? Кто-нибудь… – начал было Дэмон, поднимаясь на ноги, но не закончил вопроса, так как увидел ла Брэша, растерянно уставившегося на свою руку, из которой ключом била кровь.

– Я ранен! – закричал ла Брэш, только теперь поняв, что произошло. – О боже, я ранен!

– Ну, ничего-ничего, потерпи. Сейчас мы тебе поможем, – начал успокаивать его Дэмон, но в тот же момент его взгляд остановился на Тэрнере. Маленький Тэрнер лежал на спине; его печальные глаза были полны ужаса, страха и боли, обе руки плотно прижаты к животу. – Ты ранен? – тихо спросил Дэмон. Тэрнер кивнул. Наклонившись к нему, Дэмон попытался снять руки Тэрнера с живота.

– Нет, нет, – пролепетал чуть слышно Тэрнер, как ребенок, у которого отнимают любимую игрушку. – Нет, не надо…

Дэмон поднялся.

– Санитаров с носилками сюда! – крикнул он громко. – Эллисон, – позвал он пробегавшего мимо связного, – пошли сюда санитаров, нам срочно нужны санитары с носилками…

Набравшие высоту самолеты казались теперь маленькими игрушками. «Так вот на что они способны, – с тревогой подумал Дэмон. – Спускаются почти до самой земли, обстреливают и улетают прочь…»

Из расположенного в лесу бивака к Тэрнеру спешили два санитара с носилками. Увидев на их руках повязки, Дэмон облегченно вздохнул. Тэрнер по-прежнему лежал, не шевеля ни одним мускулом. Образовавшееся под его руками темное кровавое пятно медленно расползалось по всей нижней части рубашки. К Тэрнеру медленно подошел Девлин. Его лицо было искажено мукой и состраданием. Склонившись к раненому, он попытался сказать ему какие-то слова утешения, но Тэрнер, по-видимому, не воспринимал их.

Самолеты скрылись из поля зрения. Снова тишина. Дэмон не слышал теперь ни малейшего шума. Появление самолетов было полной неожиданностью. Взвод находился далеко от передовой, над головой чистое утреннее небо, люди наслаждались первой за несколько дней горячей пищей… И вдруг такое…

– Ну, стервецы, – зло процедил он сквозь зубы, – пусть хоть один из вас попадется мне в руки…

Руки Дэмона дрожали, и, чтобы скрыть это, он сунул их в карманы. Он был полон бессильного гнева.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю