355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Энтон Майрер » Однажды орел… » Текст книги (страница 15)
Однажды орел…
  • Текст добавлен: 17 октября 2016, 01:40

Текст книги "Однажды орел…"


Автор книги: Энтон Майрер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 67 страниц)

Дэмон не верил глазам своим. Они выполнили приказ. Его солдаты дошли до цели. Он с гордостью наблюдал за приближающимися рядами бойцов, за тем, как они, искусно выбирая укрытия, разворачивались в боевую цепь вдоль оставленной немцами полуразрушенной траншеи. Откуда-то справа, по-видимому с холмов, отделенных от них заболоченной низменностью, донесся ружейно-пулеметный огонь. Дэмон понял, что произошло: дивизия «Гризли» прорвала линию обороны противника и немцы решили отступить, пока это еще было возможно. Но дело сейчас не в этом. Дэмон занял назначенный его роте рубеж, а обстрел прекратился. Чувство страха весь день давившее на его сознание тяжелым камнем, это неумолимое предчувствие гибели оказались ложными. Теперь он был совершенно уверен в том, что выживет. Его солдаты окопаются и удержатся здесь, пока не прибудут нью-йоркцы и не сменят их. Слава всевышнему и аллаху, Тору и Зевсу, что…

– Тсонка, ну-ка возьми этот пулемет и снеси его вон туда… Дэмон показывал рукой на конец траншеи, когда раздался выстрел. Это, несомненно, «маузер» – щелчок был слабым, как будто разбилось упавшее плашмя стекло. Обернувшись, Дэмон с ужасом увидел, как находившийся в двадцати футах от него Девлин обеими руками ухватился за живот. Бросив на Дэмона полный укора взгляд своих ясных глаз, не отнимая рук от живота, Девлин медленно опустился на колени. Раздался еще один такой же выстрел.

– Укрыться! В окопы! – крикнул Дэмон во всю мощь своих легких.

Солдаты быстро разбежались и укрылись, кто где мог: в траншее, в стрелковых ячейках, за грудами камней от разрушенных стен. Все еще держась руками за живот, Девлин упал и уткнулся лицом в землю.

– В укрытия! Рассредоточиться! – крикнул лейтенант Питере.

Дэмон укрылся за разрушенной каменной стеной. «Маузер» щелкнул еще раз. По завывающему свисту Дэмон понял, что пуля отскочила от чего-то рикошетом. Стреляли из разрушенного здания, рядом. Стрелок скрывался где-то в развалинах этого дома. Дэмон развернулся, переполз к другой стороне дома и нырнул в большую пробоину в стене. Второго этажа в доме не было, но наверху, в том месте, где сходились скаты крыши, торчала уцелевшая маленькая башенка, сложенная из кирпича. Дэмон перекинул пулемет вперед так, чтобы из него можно было стрелять с бедра и начал пробираться через обломки бревен, груды кирпича и камня. Весь пол был усыпан мелкими белыми осколками стекла, похожими на крупную соль. Внутренняя стена дома осталась неповрежденной. Он осторожно просунулся в дверной проем и, заметив, что за ящиком в дальнем углу комнаты кто-то шевелится, моментально отпрянул назад. Затем, стреляя из «шоша» с бедра, он снова устремился вперед, но после нескольких выстрелов пулемет смолк. Задержка. Не останавливаясь, Дэмон схватился за кобуру, но достать пистолет ему не удалось. Человек за ящиком поднялся. Это был худощавый, совсем юный немец. Он угрожающе наводил на Дэмона свою длинную винтовку. В молниеносном рывке вперед Дэмон рванул винтовку на себя, а растерявшийся немец, приседая, попятился назад. Дэмон успел заметить его круглое лицо, вздернутый нос, темно-синие, полные страха глаза, помятый, застегнутый на все пуговицы мундир, длинные, доходящие до ладоней рукава. Мальчишка. Совсем мальчишка. Ему нет, наверное, даже пятнадцати лет…

Размахнувшись, Дэмон нанес ему сильнейший удар по голове. Слетевшая с головы немца неестественно большая каска, похожая на ведерко, со звоном покатилась по усеянному осколками стекла, кирпича и штукатурки полу. Падая мальчишка сильно ударился о стену. Дэмон подскочил к нему и, не говоря ни слова, исхлестал его так, как хлещет рассвирепевший отец непослушного ребенка.

Никогда в жизни Дэмон не переживал такого душевного страдания. Утолив жажду мщения, он повернулся назад. Его взгляд остановился на «маузере». Снайперская винтовка. С гневным криком: «Ах ты сволочь!» он схватил ее за ствол, высоко поднял над головой и с неудержимой злобой, со всего размаха ударил прикладом по груде камней и кирпичей. Он замахивался снова и снова и исступленно бил прикладом до тех пор, пока винтовка не рассыпалась на части, а в пальцах рук не появилась острая боль от отдачи.

Кто-то настойчиво, криками призывал его остановиться, а кто-то другой пытался обхватить его сзади за руки и прижать их к телу. Зачем это им, зачем они останавливают его? Молодой немецкий солдат по-прежнему смотрел на него вызывающе, но его губы дрожали, и он едва сдерживался, чтобы не расплакаться; по его щеке бежала темная струйка крови.

– Капитан! – кричал пытавшийся обхватить Дэмона Тсонка. – Капитан! Да остановитесь же, капитан!

Дэмон швырнул ствол винтовки, вырвался из объятий Тсонки, оттолкнул оказавшихся на пути Сантоса и Миллера и, выбежав из дома, устремился к Девлину. Конджер и Монтилоун положили сержанта на одеяло и заботливо перевязывали его рану. Он очень медленно, с большим усилием открывал и закрывал глаза, как будто они не повиновались ему; одна его рука непрерывно двигалась взад и вперед по жидкой грязи.

– Привет, Сэм, – произнес он слабым голосом, как человек, испытывающий ужасную боль. – Я… я думал… о-ох, надо же было мне поверить…

– Дев, мы сейчас же отправим тебя в тыл… Не беспокойся, Дев… Конджер, бери любого и несите его в тыл. Быстро!

– А я думал, капитан… Вы же сказали, что… – начал было возражать Конджер, нахмурив брови.

– Делай то, что тебе приказывают! – гневно прервал его Дэмон.

Оставаться дольше рядом с Девлином Дэмон был не в силах; он чувствовал себя так, как будто у него внутри все горело. Отойдя в сторону, он крикнул:

– Всем окопаться! Чего вы ждете, черт вас возьми, приглашения на танцы, что ли?

Удивляясь непривычному обращению командира, пугливо оглядываясь на него, солдаты разбежались по местам. Дэмон взял один из пулеметов «шпандау», оттащил его в дальний конец траншеи, установил на огневую позицию и заправил патронную ленту. Затем, усевшись на стрелковую ступень окопа, он занялся выяснением причины задержки в своем пулемете «шоша». Стрелянная гильза, которую он извлек из казенника, оказалась в полном порядке, он не обнаружил на ней ни вмятин, ни трещин. Значит, задержка произошла из-за неисправности ударника или экстрактора. Эти запасные детали имелись в его вещевом мешке. Дэмон снял с себя полушинель и, разложив ее на коленях, приступил к разборке пулемета. Позади раздались оживленные голоса Конджера и других солдат, отправляющихся с носилками в тыл, но Дэмон даже не посмотрел на них.

– Капитан? – раздался нерешительный мелодичный голос Сантоса.

– Ну, что еще?

– Капитан, сержант Тсонка спрашивает, что делать… Как ему поступить с этим немецким снайпером?

Дэмон бросил на Сантоса полный печали и гнева взгляд:

– Расстреляйте его. Нашлепайте. Дайте ему Железный крест первого класса и отправьте домой. Делайте что хотите, мне наплевать, что вы сделаете… Смотрите только, чтоб он не попался мне на глаза!

– Есть, капитан.

Четыре фигуры с носилками уже спускались по склону горы. Издали они были похожи на какое-то животное – новое, созданное войной животное, с неуклюжим брюхом и восемью короткими ногами… Солдаты с носилками вошли в полосу дрожащей дымки и почти скрылись из виду. Дэмон закрыл глаза. «О, Дев. Я думал, что ни тебя, ни меня пуля никогда не настигнет… Почему-то был уверен, что, если мы будем вместе, всегда рядом… Нет, теперь тебя рядом не будет…»

Неисправным, как он и думал, оказался экстрактор. Чистый перелом у самой шейки. Дэмон выбросил кусочки сломанного экстрактора в траншею. Порывшись в вещевом мешке, он достал запасной, обильно смазал его маслом, насухо вытер. Его начинало беспокоить, что кругом стоит такая тишина. Даже разговорчивый Реб и тот почему-то молчал. Неторопливо, как будто это был не пулемет, а сложнейший часовой механизм, Дэмон брал согретые скупым октябрьским солнцем металлические части и осторожно вставлял их на место.

* * *

Кафе переполнено военными в форме цвета хаки. Солдаты или сидят в тесном, плечо к плечу, ряду у стопки, или бесцельно толпятся у двери, или пробираются сквозь людскую гущу от одного столика к другому, останавливаются, выкрикивают друг другу приветствия, шутят, дружно смеются. По тесному задымленному залу снуют две невзрачные вспотевшие девушки, разносят заказанные напитки.

Дэмон отпил несколько глотков и, поставив бокал перед собой, сосредоточенно рассматривал его. Высокий рыжеволосый капрал по фамилии Далримпл оживленно уверял кого-то:

– Когда вернусь домой, займусь политикой. Вот увидишь, я стану мэром Сан-Франциско и, будь уверен, не откажусь ни от одной взятки, когда мне будут совать их.

– Ну, это что! А вот радио – это дело явно перспективное, – авторитетно заявил Миллер. Это был полный низкорослый парень, в очках; видя добродушное и предупредительное выражение его лица, можно было представить, как он разговаривает со своей очень богатой, но не лишенной причуд пожилой теткой. – Ты только подумай, – продолжал он, – радиоприемник в каждом доме в Америке! Представляешь, что это такое?

– Ничего особенного из этого не выйдет, – заявил Рейбайрн.

– Как это не выйдет? Еще как выйдет-то! Ты так говоришь просто потому, что…

– Если я не могу ни увидеть этого, ни почувствовать, ни пощупать, то что же это такое? Ничего, пустое место. А раз пустое место, значит, ничего не выйдет. И ты можешь не спорить со мной. – Рейбайрн порылся в стоявшем около него мешке и вытащил темно-красную бутылку с длинным горлышком. – Эй, ребята, в ней, по-моему, лягушачье молоко. Поздравление от баварской пехоты. – Кто-то толкнул Рейбайрна, и вино расплескалось. – О черт, осторожнее! Вам налить, капитан? – обратился он к Дэмону.

– Нет, нет, – запротестовал тот, – мне довольно.

– Э-э, напрасно, давайте налью. Высший сорт, люкс. Когда пьешь, чувствуешь запах девушки, которая давила виноград ногами. Эй, красотка, – протянул он руку к проходившей мимо француженке с подносом, заставленным пустыми бокалами, – как насчет того, чтобы уединиться? Немного ласки бедному солдату, а? – Девушка скривила губы в неестественной принужденной улыбке, бросила на него рассерженный взгляд и отошла. – В чем же дело, красотка? Неужели я так уж плох для тебя? – не унимался Рейбайрн.

– С этой, Реб?! – воскликнул Тсонка. – Ты просто окосел, пьян как сапожник!

– Но я вовсе не собираюсь возиться с ней всю ночь.

Дэмон допил сладкое немецкое вино. Вино никогда не действовало на него, он почти не пьянел. Наоборот, алкоголь способствовал более ясному и хладнокровному мышлению, Дэмон становился восприимчивее и рассудительнее. Для него было характерно качество, которое дядя Билл называл немецкой дисциплинированностью.

За каким-то столом разбили бокал, послышались выкрики, но через некоторое время спорящих успокоили, крики прекратились. Дэмон вспомнил о баре в гостинице «Грэнд вестерн», представил его себе переполненным иностранными солдатами. Их обслуживает Пол Айнсли, а сестра Дэмона Пег разносит солдатам бокалы, уклоняясь от их жадных рук, принужденно улыбается им, старается не рассердить этих опьяневших люден… Он тяжело вздохнул. Они оскверняют все, к чему прикасаются, разрушают, опустошают и разоряют… И самое страшное – что никто из них или, во всяком случае, большинство вовсе не хочет этого. Их единственное желание – убрать с глаз долой некоторые вещи, напомнить самим себе, что они здесь, что они, как и все, дышат, чувствуют…

– Посмотрите-ка на него! – воскликнул Рейбайрн, показывая в узкий проход между двумя столиками, где кто-то лежал на полу лицом вниз, вздрагивая каждый раз, когда кто-нибудь наступал на него или просто задевал погон. – Вы знаете, это Пулвер, он совсем опьянел.

– Да-а. – Тсонка смял и раскрошил в кулаке сигарету. – Окосевший новобранец, сукин сын…

– Я тоже новобранец, – обиженно откликнулся Сантос.

– Ха, ну и что ж! Ты ведь испанец.

– Какой я тебе испанец?

– А кто же ты?

– Я не испанец, а португалец.

– Португалец! – воскликнул Рейбайрн. – Ха, будь я проклят, никогда не встречал португальца…

Солдаты, собравшиеся возле пианино, запели какую-то песенку о Наполеоне и Париже и на время привлекли к себе внимание окружающих. Общий гул голосов стих. – Черт возьми, а мне так и не довелось побывать в Париже, – пожаловался Рейбайрн. – Я обещал Брюстеру, что мы отлично повеселимся в этой деревушке… – Его лицо помрачнело, он резко махнул головой, чтобы отбросить назад упавшие на глаза полосы. – Эх, ребята, до чего же все осточертело! Никогда в жизни не было так тошно, как сейчас. Сидишь и ждешь, когда снова затрубит этот проклятый горн. Как бы я хотел, чтобы Брюстер был здесь, с нами. Знаешь, Майк, несмотря на его привередливость и капризы, он все-таки был одним из лучших. Правда ведь, Стонк?

– Это точно, один из лучших…

– А старина Клей, – печально заметил Далримпл, – всегда был весел и смеялся. Помните, когда мы шли ночью к Суассону, он налил в свою флягу какое-то дерьмо, а потом его стошнило прямо на рюкзак Фергасона? Вот смеху-то было…

– Да, а знаете, ребята, – начал споим мягким, задушевным голосом Миллер, – я, конечно, пришел в эту роту недавно, но должен сказать, что больше всех мне жалко сержанта Девлина…

Послышался глухой звук удара. Подняв голову, Дэмон увидел, как Миллер схватился за ногу; его глаза за очками наполнились страхом под гневным, уничтожающим взглядом Тсонки. Сообразительный Реб громко крикнул:

– А ну, ребята, пошли прошвырнемся, глядишь, подцепим кого-нибудь, повеселимся. Как, капитан? – обратился он к Дэмону. – Пошли, поищем этих знаменитых французских кошечек.

Надо уйти отсюда. Уйти сейчас же. Дэмон поднялся и сдернул свою полушинель со спинки так резко, что стул с грохотом опрокинулся. Он был настолько возбужден, что не заметил, как наступил на руку лежащего на полу Пулвера. Продолжай следить за командиром испуганным взглядом, Миллер, как бы извиняясь, пробормотал:

– Но ведь он не умрет же? Я хотел… Я думал…

– Заткнись, ты, четырехглазый дурак! – гневно крикнул Тсонка.

Дэмон остановился. В какой-то момент у него появилось непреодолимое желание ударить Миллера прямо в это бледное, тревожное лицо, но Дэмон сразу же подавил его. Он выдернул из-за пояса пилотку и спокойно надел ее.

– Не обращайте на него внимания, капитан, – сказал Рейбайрн. – А куда вы идете?

– Неважно, – резко ответил Дэмон и пошел к двери.

– В чем дело, капитан? – услышал он позади себя. – Что случилось? Подождите…

Чтобы пройти через толпу у двери, Дэмону пришлось поработать плечами. Кто-то недовольно заворчал, и Дэмон уже было повернулся, чтобы проучить ворчуна, но на него никто не обращал никакого внимания.

День подходил к концу, на улице уже стемнело. Деревья и полуразрушенные домики в тусклом, сумеречном свете казались расплывчатыми, окутанными едва заметной дымкой. Дождь прекратился, и воздух был наполнен осенней вечерней прохладой. Дэмон торопился, и его каблуки глухо стучали о большие серые камни мостовой. Дойдя до окраины города, он побежал рысцой, а оказавшись на поле, пустился бегом, скользя и спотыкаясь на неровной мокрой земле. Он остановился лишь тогда, когда увидел справа фруктовый сад. Чахлые деревья сбрасывали с себя последние мокрые листья. В воздухе стоял густой запах гниющих яблок. Дэмон повалился спиной на небольшой стог влажного сена и долго лежал так не шевелясь, стараясь не думать ни о чем, кроме нависшего над ним неба и бегущих по нему на запад разорванных облаков. Со стороны Мон-Нуара доносились глухие раскаты залпов тяжелых орудии – Неожиданно возникшая колющая боль в боку и неприятное урчание в животе заставили Дэмона сесть и сунуть два пальца в рот, чтобы вызвать рвоту, однако это ни к чему не привело. Его душил тошнотворный запах гниющих яблок.

Внезапно Дэмон понял, что он рыдает: частые, икающие всхлипывания сотрясали его плечи. Он плакал, как десятилетний мальчишка. «О, Дев, – бормотал он невнятно, – прости меня. Ради всего святого, прости меня, Дев». Через две-три минуты, стыдясь самого себя, Дэмон успокоился, достал носовой платок и вытер им глаза и лицо. Потом он снова повалился на сено и долго смотрел на небо, отыскивая на нем первые мерцающие звезды.

Нет, он не годится для войны. Он недостаточно тверд. Ему бы надо быть таким, как Вейберн или Колдуэлл. А еще лучше, пожалуй, быть таким жестоким, как Меррик. Тот издевательски говорит об убитых из своей роты, дико хохочет, когда расстреливает пленных. Но это лучше, чем плакать вот так; каким бы ни быть, все равно это лучше, чем плакать. Нет, до настоящего солдата ему далеко. Он хорош только в бою, но бой ведь не вечен. А сейчас его сковал страх. В такие моменты он вспоминает каждую смерть, каждого потерянного в бою, как будто каждый из них – это оторванный от него самого кусок плоти. Один за другим они встают в его памяти; как на гребне волны, приближаются к нему в предсмертной агонии: задыхающийся в жарких сумерках ван Гельдер, медленно двигающиеся под веками полные невыносимой муки глаза Джейсона, развороченная грудь Кразевского, Фергасон, Тэрнер, Клей, Пеллитьер, Дев…

Дэмон крепко, до боли, зажмурил глаза. Слушая рассказы Джорджа Верни и дяди Билла, он представлял себе одинаковую для всех опасность, мечтал о благородных жертвах, о возвышенной привязанности, которой не страшны никакие превратности судьбы… Вместо всего этого он встретился с грязью, убожеством и тяжелыми потерями. Он увидел все своими глазами и многое понял. Подавленный грустными размышлениями, Дэмон шел по пустынной вечерней улице. Он немного дрожал: влажная от сена одежда неприятно холодила все тело. Из-за угла впереди неожиданно вынырнули два французских солдата. Уменьшив шаг и нахмурив брови, Дэмон рассеянно наблюдал за ними. Ему показалось, что они выпили больше, чем следует, и он не мог не удивиться этому, потому что пьяный французский солдат на улице – явление довольно редкое. Внезапно солдаты остановились; тот, что поменьше ростом, схватил своего товарища за грудки и сказал ему что-то угрожающим тоном. Дэмон продолжал приближаться к ним. Низкорослый солдат побежал, второй догнал его, и оба пошли дальше нетвердой походкой.

Что же они задумали? Что-то подозрительное. Дамой прибавил шагу, поравнялся с ними и крикнул:

– Soldats: attention! Qu’est-ce qui passe, hein? [21]21
  Солдаты, стойте! Что происходит, а? ( франц.)


[Закрыть]

Солдаты покорно остановились и попытались, насколько это было возможно в их состоянии, принять стопку «смирно». Низкорослый неуверенно взял под козырек, но, не удержав равновесия, качнулся назад, стукнулся спиной о стену и проговорил заплетающимся языком:

– Франзе золдатч. Моах…

Это был едва стоявший на ногах Тсонка. Рядом с ним – непрерывно мигающий Рейбайрн, его лицо расплылось в широкую заразительную улыбку.

– Наше почтение, капитан, – с трудом выговорил он, коснувшись пальцами косо сидевшей на голове высокой французской пилотки. Его руки торчали из рукавов синего мундира как длинные белые трубы.

– Ради бога, что это такое? – удивился Дэмон.

Тсонка расслабился и бросил презрительный взгляд на Рейбайрна.

– Это все ты со своими дурацкими выдумками. В этом поганом городе пятьдесят улиц, а тебе понадобилась именно эта, и никакая другая…

– Вы что же, черт возьми, задумали? Куда вас несет?

– Ну давай, ты, способный мальчик, – угрюмо предложил Тсонка. – Давай рассказывай. Может, заработаешь еще какую-нибудь награду.

Рейбайрн проглотил слюну, его лицо снова расплылось в улыбке.

– Так вот, капитан, мы поменялись формой с парой здешних солдат. Они нисколько не возражали против этого.

– Я это и сам вижу, – сказал Дэмон. – Меня интересует, зачем это вам понадобилось?

– О, это военная хитрость, капитан. Чтобы пройти в какое-нибудь из этих французских заведений, туда, где все обито красным плюшем, где играют граммофоны и танцуют обнаженные кошечки.

– Ну и дураки же вы! Да вы знаете, что они сделают с вами, когда вы снимете форму и вас узнают?

– Да, но мы не собирались…

– Не спорить со мной! Представляете, что вам грозило, если бы вас забрала военная полиция?

– А нам эта идея показалась очень заманчивой, капитан.

– Да уж, конечно, заманчивой, – мрачно заметил Тсонка. – Все твои идеи заманчивые.

– Они же разоблачили бы вас в минуту, вы не успели бы и рта раскрыть. «Два американских сержанта – хорошо. А где эти два француза, которые отдали вам форму?» – спросили бы вас.

– Что спросили бы, капитан? – не понял Рейбайрн.

– Где французские солдаты, отдавшие вам свою форму, ты, простофиля! Вас бы спросили, где эти два болвана… А в самом деле, где они сейчас?

– Наверное, сидят там же, где и сидели, в кафе.

– В каком кафе?

– Где гонят джин, – мрачно пояснил Тсонка. – Домик с синими ставнями, около железнодорожной станции.

– Знаете что, капитан, – предложил Рейбайрн, – я сбегаю раздобуду для вас такую же, и мы…

– Никуда ты не сбегаешь. Мы пойдем к ним все вместе. Если вы, конечно, еще в состоянии идти.

– Ну что вы, капитан, старый служака – и вдруг такие слона, – обиделся Рейбайрн.

– А вам что, все еще мало? Хотите набраться по самое горло?

– А какой смысл жалеть это добро-то?

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что через семьдесят два часа нам опять на передовую, – спокойно пояснил Тсонка.

– Откуда это тебе известно?

– Сандерсон узнал это от Джоунси, а тот от Тиллмана из пункта сбора и отправки донесений. Он клянется, что это точные сведения. А что, разве это не так?

– Не знаю, – пробормотал Дэмон, – может быть, и так.

– А раз так, то какой же смысл оставлять это для каких-то паршивых новичков?

Они быстро шли к станции. Рейбайрн изо всех сил старался идти не качаясь, но его большие непослушные ноги то и дело скользили по мокрым булыжникам мостовой.

– Ох и не везет же мне, черт возьми, – мрачно заметил он. – Проклятая армия! Ну что это за жизнь? Ни за что не дадут тебе согрешить даже самую малость.

– Вы глупейшие болваны, – упрекнул их Дэмон. Он все еще не решил, то ли по-настоящему рассердиться и наказать их, то ли превратить все в шутку. – Неужели вы думали, что сможете спокойно пройти в этой форме мимо пары дотошных полицейских и пробраться к этим кошечкам? А не боитесь вы подхватить что-нибудь от них?

– Э-э, нет, капитан, у меня кое-что есть против этого. – Рейбайрн сунул руку в карман и вытащил из него какой-то маленький, едва видимый в темноте шарик. – Это конский каштан, его дал мне дедушка Клит, – пояснил он.

– Ну и что же, зачем он тебе нужен-то? – поинтересовался Тсонка.

– Э-э, Майк, ты ничего в этом деле не понимаешь. Он противобактерийный… Ну, знаешь, как корень хинного дерева. Видишь на нем пятнышко? Это… – Каштан выскользнул из его пальцев и покатился по булыжникам. Разыскивая его, Рейбайрн опустился на четвереньки. – Видишь, капитан, это он хочет попасть в почву, чтобы вырасти.

– Не дурачься, Реб, пошли, пошли!

– Не могу же я оставить здесь дедушкин талисман.

– К черту талисман, Рейбайрн, пошли!

– Капитан, я ношу его около сердца еще с того боя в Бриньи…

Дэмон проворчал что-то, достал из кармана фонарик и осветил булыжники, похожие на маленькие высохшие буханки хлеба.

– Ну вот он, поднимай и пошли, пошли…

Кафе было такое же, как и то, в котором они недавно сидели, безвкусно раскрашенное, переполненное народом, в клубах табачного дыма. Вокруг маленьких столиков множество солдат, они ноют песни, о чем-то спорят или просто сидят, нахмурив брони и устремив неподвижный взгляд в пространство. Позади стойки-мрачная, непривлекательная, холодная, словно каменная статуя, женщина.

– Здесь есть черный ход, давайте пройдем через него, капитан, – предложил Тсонка.

Французских солдат они нашли в одной из двух задних комнат, те сидели и пили вино прямо из горлышка бутылки. Дэмон узнал их сразу. В американской форме они чувствовали себя совершенно свободно, хотя она и висела на них мешком. Когда французы увидели подходивших к ним Дэмона и уже знакомых им Тсонку и Рейбайрна, в их глазах появился испуг. Они вскочили на ноги и замерли в ожидании.

– Та-ак, – протянул Дэмон и прикрыл ногой дверь, – ну что ж, давайте быстренько меняйтесь обратно.

Взгляд Рейбайрна остановился на бутылке с вином.

– Прямо сию же минуту, капитан? – удивился он.

– Нет, весной, в апреле. Тот из вас, кто потратит на все переодевание больше трех минут, будет наказан властью командира роты. – Он повторил то же самое в свободном переводе для французских солдат, посмотрел на часы и скомандовал: – Начали!

Все четверо заторопились сбросить с себя предметы чужой формы, надеясь уложиться в назначенный срок. Вылезая из непривычных для него бриджей, Рейбайрн потерял равновесие, шлепнулся задом на пол и, чтобы не терять времени, не вставая, начал стаскивать через голову рубаху. Тсонка сел на стул и судорожно сдергивал с йог неудобные, как ему казалось, французские обмотки. Прислонившийся спиной к двери Дэмон не выдержал и громко расхохотался.

– Тридцать франков и две большие бутылки немецкого вина, – бормотал Тсонка, стремительно засовывая йоги в собственные бриджи. – И зачем я, дурак, послушался тебя?

– А какой-нибудь час назад ты нисколько не возражал против этой идеи, – возразил Рейбайрн обиженным тоном.

– Замолчите оба и быстрей одевайтесь! – приказал Дэмон. – Господи, неужели, чтобы уберечь вас от всяких неприятностей, я должен ни на минуту не спускать с вас глаз? Неужели вы не могли придумать ничего лучшего, кроме этой глупой выходки? Где же ваша гордость? – Нахмурив брови, он погрозил им кулаком, сознавая, что действует довольно глупо, и тем не менее продолжая отчитывать их. Рейбайрн и Тсонка смотрели на него беспокойным, полным раскаяния взглядом. – Ваше место там, среди молодых солдат. С кого же им брать пример, как не с вас, старослужащих? Кто же научит и сплотит их, если не вы? Ну, отвечайте! Неужели вы не понимаете, что я один не в состоянии научить их всему необходимому… – Помолчав немного, Дэмон продолжал уже спокойнее: – Если я когда-нибудь снова увижу вас в иностранной форме, имейте в виду, я сам отведу вас к полковнику и попрошу его наказать вас самым строгим дисциплинарным взысканием. Ясно?

– Ясно, сэр, – дружно ответили они.

– Хорошо. А теперь вон отсюда, отправляйтесь в часть, выспитесь как следует и не вздумайте выкинуть еще что-нибудь. Того, что вы натворили, и так уже вполне достаточно.

– Есть, сэр.

– Всего хорошего, идите.

– Всего хорошего, капитан.

Дэмон распахнул дверь, толкнул ее плечом и быстро прошел через заполненное дымом кафе к выходу.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю