Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 55 страниц)

исполина останавливали дикарей, и это убедило Хейвор¬ да, что его и Кору с Алисой решили щадить до какого-то особого момента. Пока молодые гуроны выказывали признаки алчности, более опытные воины продолжали обыскивать обе пещеры со вниманием, которое доказывало, что они не удовлетво¬ рены достигнутым успехом. Не находя иных жертв, усерд¬ ные мстители подступили к Дункану и Давиду, повторяя имя «Длинный Карабин» и произнося эти слова с таким злобным выражением, что нельзя было усомниться, о чем они спрашивали. Дункан притворился, будто он не пони¬ мает значения их вопросов, Давид же действительно не знал французского языка. Наконец настойчивость гуронов утомила Хейворда; кроме того, он боялся раздражать сво¬ их победителей упрямым молчанием. Он оглянулся кру¬ гом, отыскивая глазами Магуа, который мог перевести его ответы на вопросы гуронов; их голоса звучали все более настойчиво и грозно. Поведение Магуа резко отличалось от образа действий его товарищей. Пока все остальные старались удовлетво¬ рить свою ребяческую склонность к грабежу, присваивая жалкое имущество разведчика, Хитрая Лисица спокойно стоял поодаль от пленников: он был, по-видимому, дово¬ лен, как будто уже достиг главной цели своего предатель¬ ства. Когда глаза Хейворда впервые встретили взгляд его недавнего проводника, майор невольно с ужасом от¬ вернулся от зловещего, хотя и спокойного лица Магуа. Однако, победив отвращение, он заставил себя говорить с ним. Хитрая Лисица слишком мужественный воин, – неохотно сказал Дункан, – чтобы отказаться объяснить безоружному человеку, что говорят победители. – Они спрашивают, где охотник, знающий лесные тропинки, на ломаном английском языке ответил Магуа и со свирепой усмешкой положил руку на листья, которы¬ ми была прикрыта и перевязана рана у него на плече. – Ружье Длинного Карабина превосходно, его глаза нико¬ гда не мигают, а между тем это ружье, так же как и корот¬ кий ствол белого вождя, бессильно отнять жизнь у Хитрой Лисицы. Лисица слишком храбр, чтобы помнить о ранах, по¬ лученных в битве, или о руках, которые нанесли их,. 586

А разве шла война, когда индеец отдыхал под са¬ харным деревом и хотел поесть хлеба? Кто наполнил ку¬ старники подползающими врагами? Чей язык говорил о мире, когда мысли его были кровожадны? Разве Магуа сказал, что томагавк вынут из земли и что его рука выко¬ пала боевой топор? Дункан не решился напомнить врагу о его предатель¬ стве, не хотел он также увеличить его злобу какими-либо оправданиями и потому промолчал. Магуа, казалось, тоже решил прервать дальнейшие разговоры; он снова присло¬ нился к скале, от которой на минуту отошел во время вспышки гнева. Когда нетерпеливые дикари заметили, что короткий разговор между белым и Лисицей окончился, снова раздались крики: «Длинный Карабин!» – Слышишь? – равнодушно сказал Магуа. – Гуроны требуют жизни Длинного Карабина, и, если их не удовлет* ворить, они убьют тех, кто прячет его. – Он ушел. Они не могут схватить его. Лисица холодно улыбнулся и презрительно ответил: – Когда белый умирает, он думает, что для него на¬ ступила минута покоя, но краснокожие умеют мучить да¬ же призраки своих врагов. Где его тело? Пусть гуроны увидят его скальп. – Он не умер, он бежал. Магуа недоверчиво покачал головой: – Разве он птица и может расправлять крылья? Раз¬ ве он рыба и умеет плавать, не дыша воздухом? Белый вождь считает гуронов глупцами! – Правда, Длинный Карабин не рыба, но он умеет плавать. Когда весь его порох был сожжен, а глаза гуро¬ нов закрыло облако, он уплыл вниз по течению. – А почему же белый вождь остался? все еще не¬ доверчиво спросил Магуа. – Разве он камень2 который падает на дно? Или скальп жжет ему голову? – Я не камень, это мог бы сказать твой убитый това¬ рищ, который упал в водопад! – раздраженно ответил Дункан, в припадке досады употребляя те хвастливые выражения, которые могли возбудить уважение индей¬ ца. – Но белый считает, что только трусы бросают жен¬ щин. Магуа пробормотал сквозь зубы несколько невнятные слов и продолжал вслух: 587

А делавары плавают так же хорошо, как ползают в кустах. Где Великий Змей? Судя по этим канадским прозвищам, Дункан понял, что гуроны гораздо лучше знали его недавних товарищей, нежели он сам, и неохотно ответил: Он тоже уплыл по течению. – А Быстроногий Олень? – Я не знаю, кого ты называешь так, – ответил Дун¬ кан, пользуясь возможностью затянуть разговор. – Ункаса, – ответил Магуа, произнося делаварское имя с еще большим трудом, нежели английские слова. – Ты говоришь о молодом делаваре? Он тоже уплыл по течению. Магуа сразу поверил сказанному и этим доказал, как мало думает он о беглецах. Но его товарищам эти-то бег¬ лецы и были нужны. Они с характерным для индейцев терпением, в полном молчании ждали, пока кончится беседа офицера и Лисицы. Когда Хейворд замолчал, дикари устремили глаза на Ма¬ гуа. Лисица указал им на реку и объяснил все немногими жестами и словами. Поняв случившееся, дикари подняли страшный крик, который показал все их разочарование. Одни бросились к берегу реки, яростно размахивая в воздухе руками: другие стали плевать в воду, «точно мстя ей за то, что она измен¬ нически лишила их несомненных прав победителей. Неко¬ торые, наиболее свирепые, бросали на пленников испод¬ лобья взгляды, горящие сдержанной яростью. Двое-трое даже выразили злобные чувства угрожающими движения¬ ми рук; очевидно, ни красота, ни женская слабость обеих сестер не могли бы защитить их от ярости индейцев. Мо¬ лодой офицер отчаянно порывался броситься к Алисе, ко¬ гда один из гуронов схватил своей темной рукой прядь ее роскошных волос, которые густыми волнами упали ей на плечи, и провел ножом в воздухе вокруг ее головы. Но едва Хейворд сделал первое движение, как почувствовал, что индеец, распоряжавшийся всеми дикарями, точно кле¬ щами сжал его плечо. Он понял, что бесполезна была бы борьба с такой подавляющей силой, и подчинился своей судьбе, только тихо сказав девушкам, что дикари часто произносят угрозы, которых не выполняют. Но, стараясь прогнать страх Коры и Алисы, Дун– 588

кан и не думал обманывать себя. Он хорошо знал, что авторитет индейского вождя был весьма условным и под¬ держивался скорее физическим, чем моральным превос¬ ходством. И поэтому опасность возрастала с количеством окружающих дикарей. Сохраняя наружное спокойствие, Хейворд чувствовал, как его сердце замирало, когда кто– нибудь из индейцев подходил к беспомощным сестрам или мрачно оглядывал хрупкие фигуры девушек. Однако его опасения значительно ослабели, когда он увидел, что вождь созвал на совет всех воинов. Их споры длились недолго и, судя по молчанию большей части ин¬ дейцев, скоро было принято единогласное решение. Немно¬ гие из говоривших часто указывали в сторону лагеря Вебба, очевидно опасаясь нападения с этой стороны. Мысль об отряде англичан, вероятно, заставила их быстро на что-то решиться и ускорила все последовавшее за этим. Дикари перенесли легкую пирогу к тому месту реки, ко¬ торое находилось близ выхода из внешней пещеры. Едва это было сделано, предводитель гуронов знаком приказал пленникам спуститься к нижним камням и сесть в пирогу. Сопротивляться было невозможно, поэтому Дункан по¬ казал пример покорности, направившись к пироге, .и вскоре уже сидел в лодке вместе с обеими сестрами и все еще изумленным Давидом. Хотя гуроны не могли знать узкого фарватера между водоворотами и быстринами потока, но им были слишком хорошо известны общие признаки опас¬ ных мест, чтобы они могли совершить какую-либо сущест¬ венную оплошность. Когда лоцман, выбранный для того, чтобы вести пирогу, занял свое место, индейцы снова кину¬ лись в реку, пирога скользнула по течению, и через несколь¬ ко секунд пленники очутились на южном берегу реки, почти против той скалы, на которую они высадились накануне. Тут дикари снова серьезно, но недолго совещались между собой. В то же время они привели из лесу лошадей, которых их владельцы считали причиной своего несчастья. Теперь толпа гуронов разделилась. Главный вождь сел на лошадь Хейворда и двинулся через реку, а вслед за ним бросилась в воду и большая часть его спутников. Скоро все они исчезли в лесу. Пленники остались под присмотром шести дикарей, которыми руководил Хитрая Лисица. С усиливающимся волнением Хейворд наблюдал за дейст¬ 589

виями дикарей. Видя необыкновенную сдержанность ин¬ дейцев, Хейворд надеялся, что они отведут его к Монкаль– му как своего пленника. Мозг попавших в беду людей никогда не дремлет, а надежда, хотя бы и самая слабая, дает пищу воображению, поэтому Дункану уже представ¬ лялось, что Монкальм постарается превратить отеческие чувства Мунро в орудие, с помощью которого он попытает¬ ся заставить ветерана забыть о своей верности английскому королю. И, хотя было известно, что французский коман¬ дующий обладал мужественным и предприимчивым харак¬ тером, считалось, что он является знатоком всяких полити¬ ческих интриг, которые не требовали проявлений высоких моральных качеств и которые так опорочили европейскую дипломатию того времени. Но поведение гуронов сразу разрушило все эти сообра¬ жения Дункана. Та часть индейцев, которая двинулась вслед за краснокожим исполином, направилась к Хорикэ– ну, и Хейворд понял, что его самого и его спутников ждет страшный плен у диких. Желая знать все, даже самое худшее, и решив в крайнем случае попытаться прибегнуть к силе денег, он преодолел свое отвращение к Магуа и обратился к своему прежнему проводнику в самом друже¬ ском и доверительном тоне, который он только мог изо¬ бразить: Я хотел бы поговорить с Магуа о том, что годится только для слуха такого великого вождя. Индеец презрительно взглянул на молодого офицера и ответил: ^ Говори. У деревьев нет ушей. ^ Но гуроны не глухи, а те слова, которые пригодны для великих вождей, могут опьянить юных воинов. Если Магуа не хочет слушать, офицер короля сумеет молчать. Индеец бросил несколько небрежных слов своим това¬ рищам, которые кое-как седлали лошадей для молодых де¬ вушек; потом Лисица отошел в сторону и осторожным движением позвал за собой Дункана. ^ Теперь говори, *== сказал он, – если твои слова при¬ годны для Магуа. ^ Хитрая Лисица доказал, что он достоин почетного прозвища, данного ему канадскими отцами, ^ начал Хей¬ ворд. – Я вижу всю его мудрость, понимаю, как много он для нас сделал, и не забуду этого в час благодарности. Да, 590

Лисица не только зеликий вождь – он умеет обманывать своих врагов. – Что же сделал Лисица? – холодно спросил индеец. – Разве он не видел, что лес переполнен спрятавши¬ мися врагами? Разве он не заметил, что даже змея не мог¬ ла бы незаметно проползти мимо них? Разве он не заблу¬ дился умышленно, чтобы ослепить глаза гуронов? Разве Магуа не притворился, будто он возвращается к своему племени, которое так плохо обошлось с ним и, как собаку, выгнало его из своих вигвамов? А мы? Разве, заметив его намерения, мы не помогали ему, чтобы гуроны думали, буд¬ то белый человек счел своего друга врагом? Ведь правда? О, когда Хитрая Лисица своей мудростью ослепил глаза гуронов, они позабыли, что когда-то сделали ему много зла и заставили бежать к мохокам! Они оставили Магуа на южном берегу с пленниками, а сами, как безумцы, двину¬ лись к северу. Я знаю: Лисица хочет, как настоящая лиса, повернуться и отвести к седому богатому шотландцу его дочерей. Да, Магуа, я вижу все и уже подумал о том, как следует отплатить тебе за мудрость. Прежде всего глава форта Уильям-Генри даст Лисице то, что обязан дать та¬ кой великий вождь за великую услугу: у Лисицы будет зо¬ лотая медаль, его пороховницу переполнит порох, у него в сумке зазвенит столько долларов, сколько камешков ва¬ ляется на побережье Хорикэна, и олень станет лизать ему руки, зная, что ему не убежать от выстрела того ружья, которое получит вождь. Я же не знаю, как превзойти щед¬ рость шотландца... Погоди. Я... да, я тебе... Что же даст мне молодой вождь, пришедший от вос¬ хода солнца? – спросил гурон, заметив, что Хейворд запнулся. – С островов, которые лежат на Соленом Озере, он проведет струю огненной воды. Эта жидкость потечет пе¬ ред вигвамами Магуа и не остановится, пока сердце индей¬ ца не станет легче перышка, а его дыхание не сделается слаще аромата дикой медуницы... Магуа серьезно слушал медленную речь Хейворда. Ко¬ гда молодой человек упомянул о том, что ему кажется, будто индеец хитро обманул гуронов, лицо его слушателя приняло выражение осторожной сдержанности. Когда Хейворд напомнил об оскорблениях, которые изгнали гу– рона из вигвамов его племени, глаза Лисицы вспыхнули 591

свирепым блеском, и Дункан понял, что он затронул как раз ту самую струну, которой ему следовало коснуться. Когда же он дошел до фраз, которыми хитро подстрекал и жажду мести дикаря и его алчность, он, во всяком случае, возбудил его глубокое внимание. Лисица задал свой по¬ следний вопрос, о награде, спокойно, с обычной важностью индейца, однако, судя по задумчивому выражению его ли¬ ца, ясно было, что ему следовало ответить предусмотри¬ тельно хитро. Несколько мгновений гурон молчал, потом, положив свою руку на грубую перевязку, которая прикры¬ вала его раненое плечо, сказал: – Разве друзья оставляют такие знаки? – Неужели Длинный Карабин нанес бы такую легкую рану врагу? – А разве делавары подползают, как змеи, к тем, кого они любят, чтобы нанести удар? – Неужели Великий Змей позволил бы услышать свое приближение к тому, кого желал бы видеть глухим? – А белый вождь часто жжет порох перед лицом сво¬ их собратьев? – Промахивается ли он, если действительно намерен убить? – с хорошо разыгранной усмешкой ответил Дункан. После этих быстрых вопросов и ответов наступило дол¬ гое молчание. Дункан заметил колебания Магуа и, желая довершить свою победу, хотел было снова приняться за пе¬ речисление наград, но Магуа остановил его выразитель¬ ным Движением руки и произнес: – Довольно! Лисица —■ мудрый вождь, а то, что он сделает, будет видно. Иди и не раскрывай губ. Когда Ма¬ гуа заговорит, ты успеешь ответить ему. Хейвард заметил, что Лисица с опаской оглядывается на остальных гуронов, и немедленно отошел, чтобы не дать им возможности заподозрить его в сообщничестве с их предводителем. Магуа подошел к лошадям и сделал вид, что он очень доволен усердием своих подчиненных. Затем знаком предложил Хейворду помочь Коре и Алисе сесть на их нарраганзетов. Больше не было подходящего пред¬ лога для задержки, и Хейворд был вынужден подчиниться. Помогая Коре и Алисе, которые почти не поднимали глаз из боязни увидеть злобные лица гуронов, сесть на лоша¬ дей, Дункан шепнул им о своих оживших надеждах. 592 19

Индейцы, отправившиеся за исполином, увели с собой лошадь Давида, а потому и Гамут и Дункан были принуж¬ дены идти пешком. Однако Хейворд не особенно жалел об этом, так как, двигаясь медленно, он мог задерживать весь отряд. Его взгляд все еще с надеждой обращался в сторону форта Эдвард, и он ждал, что из леса донесется шум, ко¬ торый даст ему знать о приближении избавителей. Когда все было готово, Магуа двинулся впереди всех. За ним шел Давид, который, по мере того как рана пере¬ стала давать себя знать, постепенно начинал осознавать свое истинное положение. Дальше ехали сестры. Хейворд держался рядом с ними, а индейцы шагали по обеим сто¬ ронам пленников и замыкали шествие. Бдительность их не ослабевала ни на минуту. Все молчали, только Дункан время от времени обра¬ щался со словами утешения к Алисе и Коре да Гамут из¬ ливал свою душу в жалобных восклицаниях. Путника на¬ правились к Югу по дороге, совершенно противоположной пути к форту Уильям-Генри. Несмотря на это, Хейворд все же не допускал мысли, чтобы Магуа так скоро позабыл о предложенной ему награде; к тому же гурону была не¬ обходима осторожность. Миля за милей двигались путники по бесконечному лесу, но конца этому долгому и утомительному переходу не предвиделось. Хейворд следиц за полуденными лучами солнца, про¬ бивавшимися сквозь ветви деревьев, и жаждал того мгно¬ вения, когда Магуа пойдет по пути, благоприятному для путешественников. Кора, помня прощальные наставления разведчика, при малейшей возможности протягивала руку, чтобы заломить ветвь, но бдительность гуронов мешала ей выполнить это трудное и опасное намерение. Встречая настороженные взгляды дикарей, девушка притворялась испуганной чем-то или начинала поправлять свой костюм. Только один раз она заломила ветку; в ту же минуту ей прдшло в голову уронить на землю перчатку. Этот знак, предназначавшийся для друзей, был замечен одним из гуронов; индеец подал Коре перчатку и тотчас же измял и изломал все остальные ветви куста, чтобы казалось, будто они были обезображены каким-нибудь животным, запутавшимся в чаще. После этого гурон положил руку на свой томагавк с таким 20 Фенимор Купер. Том I 593

многозначительным видом, что Коре пришлось отказаться от мысли оставлять метки на кустах. В обоих отрядах индейцев были лошади, а потому пленники лишились надежды, что их найдут по лошади¬ ным следам. Если бы угрюмый Магуа хоть чем-нибудь. ободрил Хейворда, майор, конечно, заговорил бы с ним. Но Лисица редко оборачивался назад и ни разу не произнес ни слова. 594

Руководствуясь только солнцем да теми еле видными при¬ метами, которые известны одним туземцам, Лисица шел по обнаженной почве соснового леса или переправлялся через ручьи; чутье помогало ему двигаться почти по та¬ кой же прямой линии, как летит птица. Он ни разу не за¬ думался. Была ли перед ним еле заметная тропинка, про¬ падала ли она совершенно или тянулась вполне отчетли¬ вой торной дорожкой, он ни разу не замедлил и не ускорил шаг. Казалось, что ему неведома усталость. И когда бы глаза путешественников ни отрывались от дороги, устлан¬ ной опавшими листьями, и ни устремлялись бы вперед – между стволами деревьев все время виднелась темная фи¬ гура Магуа. Он шел, не поворачивая головы, и светлые перья в его волосах колебались от его собственных шагов. Наконец Магуа прошел через низкую ложбину, по ко¬ торой бежал веселый ручей, и начал подниматься на гору по такому крутому склону, что Кора и Алиса принуждены были сойти с лошадей. Когда путники достигли вершины холма, они оказались на ровной площадке, скудно порос¬ шей деревьями. Под одним из них распростерлась темная фигура Магуа, которому, очевидно, хотелось воспользо¬ ваться отдыхом, необходимым и для всех остальных. Глава XI Проклят будь мой род, Когда ему прощу я. Ш е к с п и р, «Венецианский купец» Индеец выбрал местом стоянки один из крутых пира¬ мидальных, похожих на искусственные насыпи холмов, которые так часто встречаются на американских равнинах. Вершина этой возвышенности представляла собой ровную площадку, а один из склонов отличался необыкновенной крутизной. Холм казался позицией, исключавшей всякую возможность неожиданного нападения, и, видимо, поэтому хитрый Магуа выбрал его местом стоянки. Хейворд равно¬ душно и безучастно осмотрел этот холм, не надеясь боль¬ ше на появление помощи, потом всецело отдался заботам о своих спутницах, стараясь успокоить их, ободрить. Нар¬ 595

раганзетов разнуздали и дали им возможность пощипать ветви деревьев и кустов, рассеянных по вершине холма. Дункан разложил остатки съестных припасов в тени вы¬ сокого бука, горизонтальные ветви которого, точно боль– шой балдахин, нависли над девушками. Несмотря на то что путники двигались безостановочно, один из индейцев все же успел пустить стрелу в запутав¬ шуюся в чаще молодую козулю, убил ее и, отрезав наибо¬ лее вкусные части животного, терпеливо нее их на своих плечах. Теперь он и его товарищи поедали сырое мясо, разрывая его руками; только Магуа не принимал участия в этом пире; он сидел, по-видимому всецело погруженный в глубокие думы. Такая воздержанность, странная в индейце, особенно когда он может без труда утолить свой голод, привлекла внимание Хейворда. Молодой человек предположил, что гуроп в эту минуту придумывает вернейший способ изба¬ виться от бдительности своих товарищей. Желая помочь гурону придумать ловкий план, подсказав ему какую-ни¬ будь мысль, Дункан вышел из тени бука и как бы без вся¬ кой цели направился к Лисице. – Разве Магуа недостаточно долго шел лицом к солн¬ цу и все еще боится канадцев? – спросил Хейворд, делая вид, что он вполне уверен в дружеском расположении ин¬ дейца. – Разве начальник форта Уильям-Генри не с боль¬ шим удовольствием увидит своих дочерей раньше, чем но– йая ночь затмит в его сердце печаль о них и он станет ме¬ нее щедр на вознаграждение? – Неужели к утру бледнолицые любят детей меньше, чем с вечера? – хладнокровно спросил Магуа. – Конечно, нет, – ответил Хейворд, желая поправить свою невольную ошибку. – Правда, иногда белые забыва¬ ют могилы своих праотцев, но привязанность родителей к детям никогда не умирает. – А мягко ли сердце седовласого отца? Думает ли он, печалится ли о детях, которых ему дали жены? Он жесто¬ ко обращается со своими воинами, и у него каменный взгляд. – Он бывает суров с лентяями и нерадивыми солдата¬ ми, но для трезвых и храбрых Мунро – справедливый и человеколюбивый начальник. Я знавал многих ласковых и любящих отцов, но мне никогда не приходилось встречать 596

человека с сердцем, более полным отеческой любви. Ко¬ нечно, Магуа, тебе случалось видеть старика только во главе воинов, я же видел, как на его глазах выступали сле¬ зы, когда, он говорил о своих дочерях... Хейворд оборвал свою речь; он не знал, чем объяснить странное выражение, которое внезапно мелькнуло на лице индейца, внимательно слушавшего его слова. Сперва моло¬ дому человеку почудилось, будто в душе дикаря пробуди¬ лась мысль о подарках, обещанных ему, но мало-помалу выражение радости сменилось на лице индейца отпечат¬ ком свирепого, злобного торжества, порожденного, очевид¬ но, не алчностью, а другой страстью. – Послушай, – сказал гурон, и лицо его снова засты¬ ло в невозмутимом спокойствии, – пойди к темноволосой дочери седовласого и скажи ей, что Магуа хочет с ней го¬ ворить. Отец будет помнить, что обещает его дитя. Дункан подумал, что корыстолюбивый индеец хочет услышать новое подтверждение обещанных наград, и хотя медленно и неохотно, но все же двинулся к тому месту, где теперь отдыхали девушки. Подойдя к ним, Хейворд сооб¬ щил Коре о желании Магуа. – Вам уже известно, чего хочет Магуа, – сказал Дун¬ кан, провожая ее к гурону, – поэтому не скупитесь, обе¬ щая порох и чепраки. Но помните, что спиртные напитки они ценят больше всего. Хорошо, если вы пообещаете дать ему также что-нибудь и от себя. Помните, Кора, что от ва¬ шего самообладания и изобретательности зависит ваша жизнь и жизнь Алисы. – И ваша, Хейворд! – Моя жизнь – дело неважное. Меня не ждет отец, не многие друзья пожалеют о моей печальной участи... Но довольно, мы подошли к индейцу... Магуа, вот та, с кото¬ рой ты хотел говорить. Индеец медленно поднялся и с минуту стоял молча и неподвижно, потом знаком показал Хейворду, чтобы он отошел, и холодно проговорил: – Когда гурон беседует с женщинами, его племя за¬ крывает слух свой. Дункан колебался, не желая повиноваться, но Кора со спокойной улыбкой сказала: – Вы слышали, Хейворд, чего желает индеец. Подите к Алисе, ободрите ее и расскажите о наших планах. 59.7

Кора выждала, пока молодой человек отошел, потом обратилась к гурону и с большим достоинством произ¬ несла: – Что Хитрая Лисица желает сообщить дочери Мунро? – Слушай, – ответил индеец, опустив руку на плечо девушки, точно силясь заставить ее с особенным вни¬ манием отнестись к словам, которые он намеревался ей сказать; однако Кора решительно, хотя и совершенно спо¬ койно, отстранилась от дикаря. – Магуа рожден вождем и воином племени красных приозерных гуронов. Он два¬ дцать раз видел, как летнее солнце растопляло снег два¬ дцати зим, обращая сугробы в ручьи, прежде чем встретил первого бледнолицего. Он был счастлив тогда! Потом бе¬ лые люди ворвались в его леса, научили его пить огненную воду, и он сделался бездельником. Тогда гуроны выгнали Магуа из лесов его отцов и преследовали, как косматого бизона. Он бежал к берегам озера и наконец увидел Город Пушек. Тут он охотился и ловил рыбу, пока местные жи¬ тели не выгнали его из леса и не ввергли в руки его вра¬ гов. Магуа, рожденный вождем гуронов, сделался воином своих врагов мохоков. – Я уже слышала об этом, – сказала Кора, заметив, что гурон замолчал. Он старался подавить в себе бурное волнение, которое начало разгораться в нем ярким пламенем при воспомина¬ нии о нанесенных ему обидах. – Но виноват ли Хитрая Лисица, что голова его сдела^ на не из камня? Кто дал ему огненную воду? Кто превра^ тил его в низкого человека? Бледнолицые, люди твоего цвета! – А разве я виновата, что на свете встречаются бес^ совестные люди с тем же цветом лица, как у меня? – спокойно спросила Кора. – Нет. Магуа воин, а не глупец. Я знаю, такие, как ты, никогда не раскрывают губ, чтобы выпить огненной жидкости. Великий Дух дал тебе мудрость. – Что же я могу сделать или сказать, чтобы облегчить последствия твоих несчастий или заблуждений? – Слушай, – повторил индеец, снова приняв спокой¬ ный и горделивый вид. – Когда французские и англий¬ ские отцы вырыли из земли свои томагавки, Лисица встал 598

в ряды мохоков и выступил против своего собственного племени. Бледнолицые выгнали краснокожих из тех лесов, в которых они охотились, и теперь, когда индейские пле¬ мена воюют, их ведет белый человек. Великий вождь при Хорикэне, твой отец, стоял во главе нашего отряда. Он приказывал мохокам делать то одно, то другое, и они его слушались. Он объявил: если индеец напьется огненной воды и придет в полотняные вигвамы его воинов, это не будет забыто. Магуа неосмотрительно раскрыл свой рот, и жгучий напиток привел его в хижину Мунро. Пусть дочь седовласого скажет, что сделал вождь. – Он не забыл своих обещаний и поступил справедли¬ во, наказав виновного, – ответила бесстрашная девушка. – «Справедливо»! – повторил индеец, бросая злобный взгляд на ее спокойное лицо. – Разве справедливо, сде¬ лав зло, наказывать за него? Магуа был сам не свой, гово¬ рила и действовала огненная вода, а не он. Не поверил этому Мунро. Вождя гуронов связали цри бледнолицых воинах и били, точно собаку! Кора молчала, не зная, что ответить на эти слова. – Смотри! – продолжал Магуа, срывая легкий лоскут ситца, который скрывал его раскрашенную 1*рудь. – Смот¬ ри: вот рубцы от ран, нанесенных ножами и пулями. Эти¬ ми шрамами воин может хвалиться перед своими сопле¬ менниками, но, по милости седовласого, на спине вождя гуронов остались знаки, которые он должен скрывать под разноцветными материями белых. – А я думала, – сказала Кора, – что индейский вождь терпелив, что его дух не чувствует и не знает боли, которую выносит его тело. – Когда чиппевеи 1 привязали Магуа к столбу и на¬ несли ему вот эту рану, – ответил краснокожий, показы¬ вая пальцем на глубокий шрам, – гурон смеялся им в глаза, говоря, что только женщины способны так нежно колоть. В те минуты его дух был в облаках. Но, когда он ощущал удары Мунро, его приниженный дух лежал под березой. Дух гурона никогда не опьяняется, и никогда ни¬ чего не забывает. – Но его можно успокоить. Если мой отец несправед¬ ливо поступил с тобой, покажи ему, что индеец способен 1 Чипп евёи – многочисленная индейская народность. 599

простить оскорбление и вернуть ему его дочерей. От майо¬ ра Хейворда ты уже слышал... Магуа сурово покачал головой: он не хотел снова вы¬ слушивать то, что в душе презирал. – Чего же ты требуешь? – продолжала Кора после нескольких минут томительного молчания, чувствуя, что благородный и великодушный Дункан был жестоко обма¬ нут хитростью дикаря. – Я требую того, что в обычаях гурона: добра за доб^ ро, зла за зло. – Значит, ты хочешь отомстить беззащитным доче¬ рям за обиду, нанесенную тебе Мунро? Разве не достойнее храброго мужа пойти прямо к нему и потребовать удовлет^ ворения? – Руки бледнолицых длинны, их ножи остры, – от– ветил дикарь и злобно засмеялся. – Зачем Лисице стано– виться под выстрелы воинов Мунро, когда в руках гурона душа седовласого! – Скажи, Магуа, что ты хочешь сделать? – произнес¬ ла Кора, делая величайшее усилие, чтобы говорить твердо и спокойно. – Хочешь ли ты отвести нас куда-нибудь в лесные чащи "или ты задумал еще большее зло? Разве нет таких подарков, которые могли бы загладить нанесенное тебе оскорбление и смягчить твое сердце? Прошу тебя, по крайней мере, освободить мою кроткую сестру, излей на одну меня всю твою злобу. Приобрети богатство, отпустив ее; удовлетвори свою месть, обрушив твой гнев лишь на одну жертву. Если старик потеряет обеих дочерей, он, ве¬ роятно, сойдет в могилу. Кто же тогда даст Лисице щед¬ рые дары? – Слушай, – снова сказал гурон. – Светлоглазая вер¬ нется на берег Хорикэна и все расскажет старому вождю* если только темноволосая девушка поклянется именем Ве¬ ликого Духа своих праотцев не солгать. – А что я должна обещать? – спросила Кора, сдер¬ живая ярость туземца своей женской гордостью и спокой¬ ствием. – Когда Магуа покинул гуронов, его жену отдали другому вождю. Теперь Магуа снова подружился с ними и вернется обратно к могилам своего племени, туда, на бе¬ рега Великого Озера. Дочь английского вождя должна идти с ним и навсегда поселиться в его вигваме. 600

Подавляя в себе возмущение, гордая Кора спокойно спросила индейца: – Приятно ли будет Магуа делить свое жилище с же¬ ной, которую он не любит, с женой чуждого ему племени бледнолицых? Я думаю, он поступит лучше, приняв золо¬ то Мунро и купив своими дарами сердце какой-нибудь гу¬ ронской девушки. С минуту индеец молчал, глядя в лицо Коры с таким выражением, что ее глаза стыдливо опустились. Потом он ответил с особенным злорадством: – В таком случае, снова почувствовав удары на своей спине, гурон знал бы, где найти женщину, которой он пе¬ редал бы свое страдание. Красивая дочь Мунро носила бы для него воду, жала его хлеб, жарила пищу. Тело седого вождя спало бы среди пушек, до Хитрая Лисица держал бы его сердце в своих руках. – Чудовище! Ты вполне заслуживаешь своего прозви¬ ща! – вскрикнула Кора, охваченная порывом негодова¬ ния. – Только дьявол может придумать такую месть! Но ошибаешься: ты считаешь себя слишком сильным. Правда, в твоих руках сердце Мунро, но оно не побоится твоей злобы, как бы велика она ни была! Смелые слова девушки вызвали на лице гурона зловещую улыбку, которая обличала непоколебимость его намерений; он знаком показал, что переговоры окон¬ чились. Кора уже пожалела о своей резкости, но Магуа поднялся с места и пошел к своим товарищам. Хейворд подбежал к взволнованной девушке и спросил ее, чем окончилась беседа, за которой он внимательно следил. Не желая тревожить Алису, Кора не дала Дункану пря¬ мого ответа, только выражение ее лица показало майору, что переговоры не имели успеха; о том же говорили тре¬ вожные взгляды, которые она бросала на индейцев. Алиса засыпала ее вопросами относительно ожидавшей их уча¬ сти, но Кора только протянула руку к темной группе крас¬ нокожих и в глубоком волнении прошептала, прижав младшую сестру к своей груди: – Ничего, ничего, успокойся! На их лицах увидишь ответ... Но посмотрим еще, что будет дальше. Это судорожное движение и прерывистый шепот были красноречивее долгих объяснений. Пленники тотчас же 601