Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 55 страниц)

лела от горя, и одна Уа-та-Уа окружала нежной женской заботливостью ложе больной. В самой Хетти не произошло никакой заметной перемены, если не считать общей сла¬ бости, которая указывает на скорое приближение смерти. Небольшая доля рассудка, доставшаяся ей в удел, остава¬ лась ясной, как всегда, и в некоторых отношениях ум ее стал даже гораздо деятельнее, чем обычно. – Не горюй обо мне так сильно, Джудит, – сказала кроткая страдалица. – Я скоро увижу мать; мне кажется, что я уже вижу ее; лицо у нее такое же ласковое и улин бающееся, как всегда. Быть может, когда я умру, бог вер¬ нет мне рассудок, и я стану более достойной подругой для матери, чем прежде. Но почему так темно? Неужели ночь уже наступила? Я почти ничего не вижу. Где У а? – Я здесь, бедная девочка.; Почему ты меня не ви¬ дишь? – Я тебя вижу, но не могу отличить тебя от Джудит. Я думаю, что мне уже недолго придется смотреть на тебя, У а. – Это очень жаль, бедная Хетти. Но не беда: у блед¬ нолицых на небо уходят не только воины, но и девушки. – Где Змей? Я хочу поговорить с ним; дайте мне его руку, вот так! Теперь я чувствую ее. Делавар, ты должен любить и почитать эту женщину. Я знаю, как нежно она любит тебя, и ты должен так же нежно любить ее. Не гро¬ зи ей, как некоторые ваши мужчины грозят своим женам; будь для нее хорошим мужем. А теперь подведите Зверо¬ боя поближе ко мне, дайте мне его руку.; Требование это было исполнено, и охотник встал у ло¬ жа больной, подчиняясь всем ее желаниям с покорностью ребенка. – Я чувствую, Зверобой, – продолжала она, – хотя не могу сказать почему, что вы и я расстаемся не навсегда. Это странное чувство. Я никогда не испытывала его преж¬ де... Быть может, вы тоже хотите, чтобы вас похоронили в озере? Если так, то я понимаю, откуда у меня это чувство. – Это вряд ли возможно, девушка, это вряд ли воз¬ можно. Моя могила, по всем вероятиям, будет выкопана где-нибудь в лесу, но я надеюсь, что мой дух будет обитать недалеко от вашего. – Должно быть, так. Я слишком слаба умом, чтобы понимать такие вещи, но я чувствую, что вы и я еще 491

когда-нибудь встретимся... Сестра, где ты? Теперь я ниче¬ го не вижу, кроме мрака. Должно быть, уже ночь насту¬ пила... – Я здесь, рядом с тобой, вот мои руки обнимают те¬ бя, – всхлипывала Джудит. – Говори, дорогая... быть мо¬ жет, ты хочешь что-нибудь сказать илп просишь что-ни¬ будь сделать в эту страшную минуту? В это время зрение окончательно изменило Хетти. Тем не менее смерть приближалась к ней не в сопровождении своих обычных ужасов, а как бы охваченная нежной жа¬ лостью. Девушка была бледна, как труп, но дышала легко и ровно; ее голос, понизившийся почти до шепота, оста¬ вался, однако, по-прежнему ясным и отчетливым. Когда сестра задала этот вопрос, румянец разлился по щекам Хетти, впрочем такой слабый, что его почти невозможно было заметить. Никто, кроме Джудит, не уловил этого вы¬ ражения женского чувства, не побежденного даже смертью. Джудит сразу поняла, в чем тут дело. – Непоседа здесь, дорогая Хетти, – прошептала она, низко склонив свое лицо к умирающей, чтобы слова эти не долетели до посторонних ушей. – Хочешь, я позову его попрощаться с тобой? Нежное пожатие руки было утвердительным ответом, и тогда Непоседу подвели к ложу умирающей. Вероятно, этот красивый, но грубый обитатель лесов никогда не бы¬ вал в таком неловком положении, хотя склонность, кото¬ рую питала к нему Хетти, была слишком чиста и ненавяз¬ чива, чтобы в уме его могли зародиться хотя бы малейшие подозрения на этот счет. Он позволил Джудит вложить свою огромную жесткую руку в руки Хетти и стоял, ожи¬ дая дальнейшего, в стесненном молчании. – Это Гарри, милочка, – прошептала Джудит, скло¬ няясь над сестрой. – Поговори с ним и позволь ему уйти. Что я должна ему сказать, Джудит? Все, что подскажет тебе твоя чистая душа, моя до¬ рогая. Верь своей душе и ничего не бойся. – Прощайте, Непоседа, – прошептала девушка, ла¬ сково пожимая ему руку. – Мне бы хотелось, чтобы вы постарались сделаться немного похожим на Зверобоя. Слова эти были произнесены с большим трудом; на один миг слабый румянец окрасил щеки девушки, затем пальцы ее разжались, и Хетти отвернулась, как бы.покон¬ 492

чив все счеты с миром. Скрытое чувство, которое связыва¬ ло ее с этим молодым человеком, чувство, такое слабое, что оно осталось почти незаметным для нее самой и нико¬ гда не могло бы зародиться, если бы рассудок обладал большей властью над ее сердцем, уступило место возвы¬ шенным мыслям. – О чем ты думаешь, милая сестрица? – прошептала Джудит. – Скажи мне, чтобы я могла помочь тебе. – Мать... я вижу Теперь мать... она стоит над озером, вся окруженная светом... Почему там нет отца?.. Как странно, я могу видеть мать, а не вижу тебя..« Прощай, Джудит. Последние слова она произнесла после некоторой пау¬ зы. Сестра склонилась над ней с тревожным вниманием, пока наконец не заметила, что кроткий дух отлетел. Так умерла Хетти Хаттер. Глава XXXII Не опорочь барона дочь! Ей надо честь блюсти: Венчаться ей с тобой, злодей! Всесильный бог, прости! Барон силен, и с ним закон, мне лучше в лес уйти, Чем в день святой с надеждой злой стать на ее пути. Нет, прочь мечты! Послушай ты, тому не быть, поверь, – Я лучше в темный лес уйду, один, как дикий зверь! «Девушка с каштановыми локонами» (Старинная баллада)1 Следующий день был очень печальным, хотя прошел в хлопотах. Солдаты, которые недавно зарывали тела своих жертв, собрались теперь, чтобы похоронить своих товари¬ щей. Эта церемония произвела на всех тягостное впечатле¬ ние. Время тянулось медленно, пока наконец не наступил вечер, когда решили отдать последний долг останкам бед¬ ной Хетти Хаттер. Тело ее опустили в озеро рядом с ма¬ терью, которую она так любила и почитала. Хирург Грэхэм, несмотря на все свое вольнодумство, согласился прочитать молитву над ее могилой. Джудит и Уа-та-Уа заливались слезами, а Зверобой не отрываясь смотрел влажными 1 Перевод Л. Рубинштейна. 493

глазами на прозрачную воду, колыхавшуюся над телом той, чей дух был чище, чем горные родники. Даже делавар отвернулся, чтобы скрыть свое волнение. По приказанию старшего офицера, все рано легли спать, потому что на рассвете решено было выступить в обратный поход. Впрочем, часть отряда покинула «замок» еще днем, захватив с собой раненых, пленных и трофеи, наблюдение за которыми было поручено Непоседе. Они высадились на том мысу, о котором так часто упоминалось на страницах нашей повести; когда солнце село, этот не¬ большой отряд уже расположился на склоне длинного, не¬ ровного и обрывистого холма, который возвышается над долиной реки Мохок. Это значительно упростило дело: оставшиеся не были стеснены теперь ранеными и бага¬ жом, и начальник мог действовать гораздо свободнее. После смерти сестры Джудит до самой ночи не разгова¬ ривала ни с кем, кроме Уа-та-Уа. Все уважали ее горе, п девушки не отходили от тела покойницы. Когда печальный обряд закончился, барабанный бой нарушил тишину, ца¬ рившую над спокойной гладью озера, а в горах разнеслось эхо. Звезда, недавно служившая сигналом к бегству дела– варки, поднялась над таким мирным пейзажем, как будто спокойствие природы никогда не нарушалось трудами или страстями человека. На платформе всю ночь шагал оди¬ нокий часовой, а утром, как обычно, пробили зорю. Вольный уклад жизни пограничных жителей сменился теперь военной точностью и дисциплиной. Наскоро закон¬ чив скромную трапезу, весь остальной отряд в стройном порядке, без шума и суматохи начал переправляться на берег. Из офицеров остался только один Уэрли. Крэг командовал передовым отрядом, Торнтон был среди ране¬ ных, а Грэхэм, разумеется, сопровождал своих пациентов. Сундук Хаттера и наиболее ценные вещи отправили с обозом; в доме осталась только старая рухлядь, которую не стоило брать с собой. Джудит была рада, что капитан, ща¬ дя ее чувства, занимается только своими служебными обязанностями и не мешает ей предаваться печальным раз¬ мышлениям. Решено было, что девушка покинет «замок», но, помимо этого, никаких объяснений ни с той, ни с дру¬ гой стороны не последовало. Солдаты отплыли на ковчеге во главе с капитаном. Он спросил у Джудит, что она собирается делать, и, узнав, что 494

девушка хочет остаться с Уа-та-Уа до последней минуты, не докучал ей больше расспросами и советами. К берегам Мохока шел только один безопасный путь, и Уэрли не со¬ мневался, что рано или поздно они встретятся по-дружески, если и не возобновят прежних отношений. Когда все собра¬ лись на борту, весла погрузились в воду, и неуклюжий, как всегда, ковчег двинулся к отдаленному мысу. Зверобой и Чингачгук вытащили из воды две пироги и спрятали их в «замке». Заколотив окна и двери, они выбрались из дома через трап описанным выше способом. У самого палисада в третьей пироге уже сидела Уа-та-Уа; делавар тотчас же присоединился к ней и заработал веслом, оставив Джудит на платформе. Благодаря этому несколько неожиданному поступку Зверобой очутился наедине с плачущей девуш¬ кой. Слишком простодушный, чтобы заподозрить что-либо, молодой человек вывел лодку из дока, посадил в нее хозяй¬ ку «замка» и отправился с ней по следам своего друга. Чтобы добраться до мыса, нужно было проехать мимо семейного кладбища. Когда пирога поравнялась с этим ме¬ стом, Джудит в первый раз за все утро заговорила со своим спутником. Она сказала очень немного: попросила только остановиться на минуту или на две, прежде чем они дви¬ нутся дальше. – Я, быть может, никогда больше не увижу этого ме¬ ста, Зверобой, – сказала она, – а здесь покоятся мои мать и сестра. Как вы думаете: быть может, невинность одной спасет души двух других? – По-моему, это не так, Джудит, хоть я не миссионер и мало чему учился. Каждый отвечает за свои собствен¬ ные грехи, хотя сердечное раскаяние может искупить лю¬ бую вину. – О, если так, моя бедная мать попала на небеса бла¬ женства! Горько, ах, как горько каялась она в своих пре¬ грешениях! – Все это превыше моего понимания, Джудит. Я по¬ лагаю, что поступать хорошо в этой жизни – все-таки са¬ мый надежный способ устроить свои дела на том свете. Хетти была необыкновенная девушка, в этом должны при¬ знаться все знавшие ее. – Я думаю, что вы правы. Увы, увы! Почему так вели¬ ка разница между теми, которые были вскормлены одной и той же грудью, спали в одной постели и обитали под 495

одним кровом? Но все равно, отведите пирогу немного дальше к востоку, Зверобой: солнце слепит мне глаза, и я не вижу могил. Могила Хетти вон там, справа от матери, не правда ли? – Да, Джудит. Вы сами так хотели; и все мы рады ис¬ полнять ваши желания, когда они справедливы. Девушка в течение одной минуты глядела на него с мол¬ чаливым вниманием, потом бросила взгляд назад, на поки¬ нутый «замок». – Это озеро скоро совсем опустеет, – сказала она, – и как раз в то время, когда на нем можно жить в безопасно¬ сти, не то что раньше. События последних дней надолго отобьют охоту у ирокезов снова возвратиться сюда. – Это правда! Да, это действительно так. Я не соби¬ раюсь возвращаться сюда, до тех пор пока идет война: по– моему, ни один гуронский мокасин не оставит следа на листьях в этих лесах, пока в их преданиях сохранится па¬ мять об этом поражении. – Неужели вы так любите насилие и кровопролитие? Я была о вас лучшего мнения, Зверобой. Мне казалось, что вы способны найти счастье в спокойной домашней жизни, с преданной и любящей женой, готовой исполнять ваши же¬ лания. Мне казалось, что вам приятно окружить себя здо¬ ровыми, послушными детьми, которые стремятся подра¬ жать вашему примеру и растут такими же честными и справедливыми, как вы сами. – Господи, Джудит, как вы красно говорите! Язык у вас под стать вашей наружности, и чего не может достиг¬ нуть вторая, того, наверное, добьется первый. Такая девуш¬ ка за один месяц может испортить самого отважного воина в целой Колонии. – Значит, я ошиблась? Неужели, Зверобой, вы действи¬ тельно больше любите войну, чем домашний очаг и своих близких? – Я понимаю, что вы хотите сказать, девушка; да, я понимаю, что вы хотите сказать, хотя не думаю, чтобы вы как следует понимали меня. Мне кажется, я теперь имею право называть себя воином, потому что я сражался и по¬ бедил, а этого достаточно, чтобы носить такое звание. Не отрицаю также, что у меня есть склонность к этому делу, которое нужно считать достойным и почтенным, если зани¬ маться им, как того требуют наши природные дарования. 496 16

Но я совсем не кровожаден. Однако молодежь всегда остается молодежью, а минги – мингами. Если бы все здешние молодые люди сидели сложа руки по своим углам й позволяли бродягам шляться по всей стране – что же, тогда лучше нам всем сразу превратиться во французов и уступить им эту землю. Я не забияка, Джудит, и не люблю войну ради войны, но я не вижу большой разницы между уступкой территории до войны из страха перед войной и уступкой ее после войны, потому что мы не в силах дать отпор, если не считать того, что второй способ все-таки го¬ раздо почетнее и более достоин мужчины. – Ни одна женщина не захочет, Зверобой, чтобы ее муж или брат сидел в своем углу и покорно сносил обиды в оскорбления, однако она может при этом горевать о том, что он вынужден подвергаться всем опасностям войны. Но вы уже достаточно сделали, очистив эту область от гуронов, ибо главным образом вам обязаны мы славой недавней по¬ беды. Теперь выслушайте меня внимательно и ответьте со всей откровенностью, которую тем приятней видеть у пред¬ ставителя вашего пола, чем реже она встречается. Джудит смолкла, ибо теперь, когда она уже готова была высказаться начистоту, врожденная скромность снова взя¬ ла верх, несмотря на все доверие, которое она йитала к простодушию своего собеседника. Ее щеки, недавно такие бледные, зарумянились, и глаза загорелись прежним блес¬ ком. Глубокое чувство придало необыкновенную вырази¬ тельность ее лицу и мягкость голосу; красота ее стала еще более пленительной. – Зверобой, – сказала она после довольно длительной паузы, – теперь не время притворяться, обманывать или лукавить. Здесь, над могилой моей матери, над могилой правдивой, искренней Хетти, всякое притворство было бы неуместно. Итак, я буду говорить с вами без всякого стес¬ нения и без страха остаться непонятой. Мы с вами встре¬ тились меньше недели назад, но мне кажется, будто я знаю вас целые годы. За это короткое время произошло множе¬ ство важных событий. Скорби, опасности и удачи целой жизни столпились на пространстве нескольких дней! И те, кому пришлось страдать и действовать при подобных об¬ стоятельствах, не могут чувствовать себя чужими друг дру¬ гу. Знаю: то, что я хочу сказать вам, было бы ложно понято большинством мужчин, по надеюсь, что вы более велико¬ 17 Фенимор Купер. Том 1 497

душно истолкуете мое чувство. Хитрость и обман, которые так часто бывают в городах, здесь невозможны, и мы с вами еще ни разу не обманывали друг друга. Надеюсь, вы меня понимаете? – Конечно, Джудит; не многие говорят лучше вас, и никто не говорит так приятно. Слова ваши под стать вашей красоте. – Вы так часто восхваляли мою красоту, что это дает мне смелость продолжать. Однако, Зверобой, девушке моих лет нелегко позабыть полученные в детстве уроки, все свои привычки и прирожденную осторожность и открыто выска-* зать все, что чувствует ее сердце. – Почему, Джудит? Почему бы женщинам, как и муж¬ чинам, не поступать совершенно открыто и честно со свои¬ ми ближними? Не вижу причины, почему вы не можете говорить так же откровенно, как говорю я, когда нужно сказать что-нибудь действительно важное. Неодолимая скромность, которая до сих пор мешала молодому человеку заподозрить истину, вероятно, совсем обескуражила бы девушку, если бы душа ее не стремилась во что бы то ни стало сделать последнее отчаянное усилие,' чтобы спастись от будущего, которое страшило ее тем силь¬ нее, чем отчетливее она его себе представляла. Это чувство преодолело все другие соображения, и она, сама себе удив¬ ляясь, продолжала упорствовать, поборов свое смущение* – Я буду, я должна говорить с вами так же откровен¬ но, как говорила бы с милой бедной Хетти, если бы эта кроткая девочка еще была жива, – сказала она, побледнев, вместо того чтобы покраснеть, как могла бы покраснеть на ее месте другая девушка. Да, я подчиню все мои чувства самому важному из них. Любите ли вы леса и жизнь, ко¬ торую мы ведем здесь, в пустыне, вдали от хижин и горо-* дов, где обитают белые? – Люблю, Джудит, люблю не меньше, чем любил моих родителей, когда они были живы. Это место могло бы за-* менить мне целый мир, если бы только война благополуч^ но закончилась и бродяги держались отсюда подальше. – Тогда зачем же его покидать? У него нет хозяина, по крайней мере хозяина, имеющего на него больше прав, чем я, а я охотно отдаю его вам. Если бы это было целое коро-* левство, Зверобой, я с восторгом сказала бы то же самое. Вернемся сюда, после того как нас благословит священник, 498

который живет в форте, и потом навсегда останемся здесь. Последовала долгая, многозначительная пауза. Заставив себя высказаться так откровенно, Джудит закрыла лицо обеими руками, а Зверобой, огорченный и удивленный, раз¬ мышлял о том, что он только что услышал. Наконец охот¬ ник нарушил молчание, стараясь придать своему голосу ласковое выражение, так как он боялся обидеть девушку. Вы недостаточно хорошо обдумали все это дело, Джудит, – сказал он. – Нет, чувства ваши взволнованы тем, что недавно случилось, и, полагая, что у вас никого больше не осталось на свете, вы слишком торопитесь най¬ ти человека, который занял бы место тех, кого вы потеряли. – Если бы я жила, окруженная целой толпой друзей, Зверобой, я чувствовала бы то же, что чувствую теперь, и говорила бы то же, что говорю, – ответила Джудит, по– прежнему закрывая руками свое красивое лицо. – Спасибо, девушка, спасибо от всего сердца! Однако я не такой человек, чтобы воспользоваться этой минутной слабостью, когда вы забыли все свои преимущества и во¬ образили, будто вся земля, со всем, что в ней заключается, сосредоточена в этой маленькой пироге. Нет, не?, Джудит, это было бы неблагородно с моей стороны! То, что вы пред¬ лагаете, никогда не может произойти. – Все это возможно, и я никогда не буду в этом рас¬ каиваться! ^ возразила Джудит с неудержимым порывом, который заставил ее оторвать руки от глаз. – Мы попросим солдат оставить наши вещи на дороге; а когда мы вернем¬ ся, их легко будет перенести обратно в дом; враги не пока¬ жутся на озере по крайней мере до конца войны; ваши меха легко продать в форте. Там вы можете купить все, что нам понадобится, ибо я не хочу возвращаться туда; и, наконец, Зверобой, – прибавила девушка, улыбаясь так нежно и искренне, что решимость молодого человека едва не поко¬ лебалась, – в доказательство того, как сильно я хочу быть вашей, как стремлюсь я быть лишь вашей женой, в первый огонь, который мы разведем по возвращении, я брошу пар¬ човое платье и все вещи, которые вы считаете неподходя¬ щими для вашей жены. – Ах, какое вы очаровательное существо, Джудит! Да, вы очаровательное существо: никто не может отрицать это¬ го, не прибегая ко лжи. Все эти картины приятны вообра¬ 499

жению, но в действительности могут оказаться вовсе не такими приятными. Итак, позабудьте все это, и поплывем вслед за Змеем и Уа-та-Уа, как будто между нами ничего не было сказано. Джудит испытывала чувство жестокого унижения и – что значит гораздо больше – была глубоко опечалена. В твердости и спокойствии Зверобоя было нечто, подска¬ завшее ей, что все ее надежды рухнули и ее удивительная красота не произвела на этот раз своего обычного действия. Говорят, будто женщины редко прощают тех, кто отвергает их предложения. Но эта гордая, пылкая девушка ни тогда, ни впоследствии не выказала даже тени досады на честного и простодушного охотника. В ту минуту ей важнее всего было убедиться, что между ними не осталось взаимного непонимания. Итак, после мучительной паузы она довела дело до конца, задав вопрос до такой степени прямо, что он не допускал никаких двусмысленных толкований. – Не дай бот, чтобы когда-нибудь впоследствии мы по¬ жалели о том, что нам сегодня не хватило искренности, – сказала она. – Надеюсь, что мы с вами наконец поймем друг друга. Вы не хотите взять меня себе в жены, Зверобой? – Будет гораздо лучше для нас обоих, если я не вос¬ пользуюсь вашей слабостью, Джудит. Мы никогда не смо¬ жем пожениться. – Вы не любите меня... Быть может, в глубине души вы даже не уважаете меня, Зверобой? – Если речь идет о дружбе, Джудит, я готов для вас на все, готов, принести вам в жертву даже мою собствен¬ ную жизнь. Да, я готов рисковать ради вас, так же как ра¬ ди Уа-та-Уа, а больше этого я не могу обещать ни одной женщине. Но не думаю, чтобы я любил вас или какую-ни¬ будь другую женщину– вы слышите: я говорю, какую– нибудь другую, Джудит! – настолько, чтобы согласиться покинуть отца и мать, если бы они были живы... Впрочем, они умерли, но это все равно: я не чувствую себя готовым покинуть родителей ради какой-нибудь женщины и приле¬ питься к ней, как говорит писание. – Этого довольно, – ответила Джудит упавшим голо¬ сом. – Я понимаю, что вы хотите сказать: вы не можете жениться без любви, а любви ко мне у вас нет. Не отвечай¬ те, если я угадала, – я пойму ваше молчание. Это само по себе будет достаточно мучительно. 500

Зверобой повиновался и ничего не ответил. В течение целой минуты девушка молчала, вперив в него свои ясные глаза, как будто хотела прочитать, что делалось у него в душе. А он сидел, поигрывая веслом, с видом провинивше¬ гося школьника. Затем Джудит опустила весло в воду, Зверобой тоже налег на весло, и легкая пирога понеслась вслед за делаваром. По дороге к берегу Зверобой не обменялся больше ни словом со своей красивой спутницей. Джудит сидела на носу пироги, спиной к охотнику, иначе, вероятно, выра¬ жение ее лица заставило бы Зверобоя попытаться ласково утешить девушку. Вопреки всему, Джудит не сердилась на него, хотя на щеках ее густой румянец стыда несколько раз сменялся смертельной бледностью. Скорбь, глубокая сер¬ дечная скорбь царила в ее сердце и выражалась так ясно, что этого нельзя было не заметить. Оба они довольно лениво работали веслами, и ковчег уже причалил к берегу, а солдаты высадились, прежде чем пирога успела достигнуть мыса. Чингачгук обогнал всех и уже вошел в лес до того места, где тропинки разделялись: одна вела в форт, а другая – в делаварские деревни. Сол¬ даты тоже выстроились в походном порядке, предваритель¬ но пустив ковчег по течению, совершенно равнодушные к его дальнейшей судьбе. Джудит на все это не обратила ни¬ какого внимания. Мерцающее Зеркало потеряло для нее всю свою привлекательность, и, едва успев ступить на при¬ брежный песок, она поспешила вслед за солдатами, не бро¬ сив назад ни одного взгляда. Даже мимо делаварки она прошла не оглянувшись; это скромное существо так же отвернулось при виде удрученного лица Джудит, как будто чувствуя себя в чем-то виноватой. – Подожди меня здесь, Змей, – сказал Зверобой, по¬ следовав за отвергнутой красавицей. – Я хочу посмотреть, как Джудит нагонит отряд, а потом вернусь к тебе. Когда они отошли на сотню ярдов, Джудит обернулась и заговорила. – Пусть будет так, Зверобой, – сказала она печаль¬ но. – Я понимаю, вы хотите проводить меня, но в этом нет никакой нужды. Через несколько минут я нагоню сол¬ дат; Так как вы не можете быть моим спутником на жиз¬ ненном пути, то я не хочу идти с вами дальше и по этому лесу; Но постойте! Прежде чем мы расстанемся, я хочу 501

задать вам еще один вопрос, и, ради бога, ответьте мне честно. Я знаю, вы не любите ни одной женщины, и вижу только одну причину, по которой вы не можете... не хотите любить меня. Итак, скажите мне, Зверобой... Тут девушка остановилась, как будто слова, которые она хотела произнести, грозили задушить ее. Потом, со¬ брав всю свою решимость, то краснея, то бледнея при каж¬ дом вздохе, она продолжала: – Скажите мне, Зверобой: то, что говорил Гарри Марч, повлияло как-нибудь на ваши чувства? Правда всегда была путеводной звездой Зверобоя, он не мог скрывать ее, если даже благоразумие повелевало ему хранить молчание. Джудит прочитала ответ на его лице, и с сердцем, растерзанным сознанием, что она сама во всем виновата, девушка еще раз тяжело вздохнула на проща¬ ние и исчезла в лесу. Некоторое время Зверобой стоял в нерешительности, не зная, что делать дальше, но наконец повернул назад и при¬ соединился к делавару. В эту ночь все трое расположились лагерем у истоков родной реки, а на следующий вечер тор¬ жественно вступили в делаварскую деревню. Чингачгука и его невесту встретили с триумфом; все прославляли их спутника и восхищались им, но прошли целые месяцы, пол¬ ные напряженной деятельности, прежде чем он успел оправиться от удручавшей его скорби. Начавшаяся в тот год война была долгой и кровавой. Делаварский вождь возвысился среди своего народа так, что имя его никогда не упоминалось без самых восторжен¬ ных похвал. А тем временем другой Ункас, последний представитель этого рода, присоединился к длинной вере¬ нице воинов, носивших это почетное прозвище. Что касает¬ ся Зверобоя, то под кличкой Соколиный Глаз он так про¬ славился, что ирокезы боялись звука его карабина, как грома Маниту. Его услуги скоро понадобились королевским офицерам. С одним из них, как в походах, так и в частной жизни, он был связан особенно тесно. Прошло пятнадцать лет, прежде чем Зверобою удалось снова навестить Мерцающее Зеркало. Америка уже стояла накануне другой, гораздо более серьезной войны, когда он и его верный друг Чингачгук направлялись к фортам на Мохоке, чтобы присоединиться к своим союзникам. Их со¬ провождал мальчик-подросток, ибо Уа-та-Уа покоилась уже 502

вечным сном под делаварскими соснами, и трое оставшихся в живых были теперь неразлучны. Они достигли берегов озера в ту минуту, когда солнце уже садилось. Все здесь осталось неизменным: река по– прежнему струилась под древесным сводом; невысокий утес лишь слегка понизился под медленным действием вод; горы в своем природном одеянии, темные и таинственные, по-прежнему поднимались ввысь, а водная поверхность сверкала, словно драгоценный камень. На следующее утро мальчик нашел пирогу, прибитую к берегу и уже наполовину развалившуюся. Однако ее удалось починить, и вскоре они отплыли, желая обследо¬ вать озеро. Они посетили все памятные места, и Чингачгук показал сыну, где находился первоначально лагерь гуро– нов, из которого ему удалось похитить свою невесту. Здесь они даже высадились, но все следы становища давно исчез¬ ли. Затем они направились к полю битвы и обнаружили че¬ ловеческие останки. Дикие звери раскопали могилы, и на поверхности валялись кости, омытые летними дождями. Ункас глядел на все это с благоговением и жалостью, хотя индейские предания уже пробудили в его юном уме често¬ любие и суровость воина. Оттуда пирога направилась прямо к отмели, где еще виднелись остатки «замка», превратившегося в живопис¬ ные руины. Зимние бури давно сорвали крышу с дома, и гниль изъела бревна. Все скрепы были, однако, целы, но стихии не раз бушевали в этом доме, как будто издеваясь над попыткой победить их. Палисад сгнил, так же как сваи, и было очевидно, что еще несколько зим – и бури и ура¬ ганы сметут в озеро и окончательно уничтожат постройку, воздвигнутую в пустынных дебрях. Могил найти не уда¬ лось. Может быть, вода изгладила всякий след, а может быть, прошло столько времени, что Чингачгук и Зверобой забыли, где находится место последнего успокоения Хат– теров. Ковчег они обнаружили на" восточном берегу, куда, вероятпо, его прибило северо-западным ветром, который часто дует в этих местах. Судно лежало на песчаной оконечности длинной косы, расположенной в двух милях от истока; оно быстро разру¬ шалось под действием стихий. Баржа была полна воды, крыша на каюте развалилась, и бревна сгнили. Кое-какая утварь еще сохранилась, и сердце Зверобоя начало биться 503

быстрее, когда он заметил ленту Джудит, реявшую посре¬ ди балок. Хотя эта девушка не задела его сердце, все же Соколиный Глаз – так мы должны теперь его называть – цо-прежнему с искренним участием относился к ее судьбе. Он достал ленту и привязал ее к прикладу «оленебоя», ко¬ торый ему подарила девушка. Немного дальше они нашли другую пирогу, а на мысу и ту, в которой когда-то в последний раз съехали на берег. Пирога, в которой они сидели, и другая, которую им уда¬ лось найти на восточном берегу, стояли в «замке». Но стена рухнула, пироги, подгоняемые ветром, проплыли через погрузившийся в воду палисад и были выброшены волнами на берег. Судя по всему этому, никто не заходил на озеро с тех пор, как разыгрались последние события нашей истории. С грустным чувством покидали это место Чингач¬ гук и его друг. Здесь они когда-то вступили на тропу вой¬ ны, здесь они пережили часы дружбы, нежности и торже¬ ства. Молча отправились они в обратный путь, навстречу новым приключениям, таким же волнующим, как те, кото¬ рыми началась их карьера на этом прекрасном озере. Лишь несколько лет спустя удалось им снова побывать здесь, и делавар нашел тогда на озере свою могилу. Время и обстоятельства обволокли непроницаемой тай¬ ной все связанное с Хаттерами. Они жили, совершали ошибки, умерли, и о них забыли. Никто не испытывал та¬ кого интереса к ним, чтобы приподнять завесу, скрывав^ шую их бесчестье. А время скоро изгладит из памяти даже их имена. История преступлений всегда возмутительна, и; к счастью, немногие любят ее изучать. Такая же судьба постигла Джудит. Посетив однажды гарнизон на Мохоке, Соколиный Глаз всех расспрашивал об этом красивом, но заблудшем создании. Никто не знал ее, никто о ней даже не помнил. Другие офицеры заступи¬ ли место прежних Уэрли, Крэгов и Грэхэмов. Только один старый сержант, вернувшийся недавно из Англии, смог рассказать нашему герою, что сэр Роберт Уэрли жил в родовом поместье и что там же была леди необыкновенной красоты, которая имела на него большое влияние, хотя и не носила его имени. Но была ли то Джу* дит, повторившая ошибку своей молодости, или какая-ни¬ будь другая жертва этого воина, Соколиный Глаз так нд-? когда и не узнал.

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ МОГИКАН или повествование о 1757 годе

Перевод с английского Е.М. Чистяковой-Вэр и А.П. Репиной Редактор Т.Н. Балабан Рисунки Андриолли

Готов узнать я самое плохое И страшное, что ты мне мог принесть, Готов услышать тягостную весть: Ответь скорей – погибло ль королевство?! Шекспир1 ожет быть, на всем огромном протяжении границы, которая отделяла владения французов от территории английских коло¬ ний Северной Америки, не найдется более красноречивых памятников жестоких и свирепых войн 1755—1763 годов, чем в области, лежащей при истоках Гудзона и около со¬ седних с ними озер. 1 Стихотворные эпиграфы в переводе Р. С. Сефа. Глава I