Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 55 страниц)

– Я заметила это, – сказала девушка, причем улыбка появилась на ее красивых губах, несмотря на необычай¬ ное и все возрастающее волнение, которое заставило ее щеки пылать румянцем и зажгло глаза ослепительным блеском. – Я заметила и считала это довольно странным со стороны такого решительного и бесстрашного человека, как Гарри Марч. – Для этого была своя причина, девушка, и эта при¬ чина смущает меня даже теперь... Пожалуйста, не крас¬ нейте и не смотрите так сердито, потому что есть мысли, которые долго таятся в уме у мужчины, и есть слова, кото¬ рые застревают у него в глотке, но есть также чувства, ко¬ торые могут одолеть и то и другое, и этим чувствам я дол¬ жен подчиниться. У вас больше нет ни отца, ни матери, Джудит, и вы с Хетти больше не можете жить здесь одни, если даже будет заключен мир и ирокезы угомонятся. Ма¬ ло того, что вы будете голодать, не пройдет и недели * как вас обеих заберут в плен или снимут с вас скальпы. Наступило время подумать о перемене жизни и о му¬ же. Согласитесь выйти за меня, и все прошлое будет забыто. Джудит с трудом сдерживала свое волнение при этом безыскусственном объяснении в любви, хотя, очевидно, до¬ бивалась его и теперь слушала с вниманием, которое мог¬ ло бы пробудить надежду. Но она едва дождалась, когда молодой человек кончит говорить, – так хотелось ей по¬ скорее ответить. – Этого довольно, Непоседа, – сказала она, подни¬ мая руку как бы для того, чтобы заставить его замол¬ чать. – Я поняла вас так хорошо, словно вы мне говорили об этом целый месяц. Вы предпочитаете меня другим де¬ вушкам и хотите сделать меня своей женой. – Вы высказали мою мысль гораздо лучше, чем мог бы высказать ее я сам, Джудит, и потому считайте, пожа¬ луйста, что все эти слова произнесены мной именно так, как вы хотели их услышать. – Все ясно, Непоседа, и этого с меня довольно. Здесь не место шутить или обманывать вас. Выслушайте мой от¬ вет, который во всех смыслах будет таким же искренним, как ваше предложение. Существует одна причина, Марч, по которой я никогда... – Мне кажется, я понимаю вас, Джудит, но я готов 341

забыть об этой причине, которая касается только меня. Да не краснейте, пожалуйста, словно небо на закате, потому что я вовсе не хочу обижать вас... – Я не краснею и не обижаюсь, =– сказала Джудит, стараясь сдержать свое негодование. – Существует причи¬ на, по которой я не могу быть вашей женой, Непоседа. Этой причины вы, видимо, не замечаете, и потому я обязана объяснить ее вам так же откровенно, как вы просили меня выйти за вас замуж. Я не люблю вас и, наверное, никогда не полюблю настолько, чтобы выйти замуж. Ни один муж-« чина не может пожелать себе в жены девушку, которая не предпочитает его всем другим мужчинам. Я говорю вам это напрямик и полагаю, что вы должны быть мне благо^ дарны за мою искренность. – О, Джудит, вот что наделали эти щеголи-красно^ мундирники1 из форта! В них ведь все зло! – Тише, Марч! Не клевещите на дочь у могилы ее матери. Я хочу расстаться с вами по-хорошему, не за¬ ставляйте же меня призывать проклятия на вашу голову. Не забывайте, что я женщина, а вы мужчина и что у меня нет ни отца, ни брата, который мог бы отомстить вам за ваши слова. – Ладно, я больше ничего не скажу. Но повремените, Джудит, и обдумайте как следует мое предложение. – Мне для этого не нужно времени. Я уже давно все обдумала и только ждала, когда вы выскажетесь начисто-* ту, чтобы ответить также начистоту. Мы теперь понима¬ ем друг друга, и потому не стоит понапрасну тратить слова. Взволнованная сосредоточенность девушки испугала молодого человека, потому что никогда прежде он не ви¬ дел ее такой серьезной и решительной. Во время их пре¬ дыдущих разговоров она обычно встречала его ухажива¬ ния уклончиво или насмешливо, но Непоседа считал это женским кокетством и полагал, что она легко согласится выйти за него замуж. Он сам колебался, нужно ли делать ей предложение, и никогда не предполагал, что Джудит откажется стать женой самого красивого мужчины во всей пограничной области. А ему пришлось выслушать отказ, 1 Так насмешливо называли тогда английских офицеров и солдат, которые носили красные мундиры 342

и притом в таких решительных выражениях, что ни для каких надежд не оставалось более места. Он был так уни¬ жен и озадачен, что не пытался переубедить ее. – Теперь Мерцающее Зеркало потеряло для меня всю свою привлекательность! – воскликнул он после минутно¬ го молчания. – Старый Том умер, гуронов на берегу не меньше, чем голубей в лесу, и вообще здесь совсем непод¬ ходящее для меня место. – Тогда уходите. Здесь вам угрожает множество опас¬ ностей, и ради чего станете вы рисковать своей жизнью для других? Да я и не думаю, чтобы вы могли оказать нам какую-нибудь серьезную услугу. Уходите сегодня же но¬ чью; мы никогда не станем упрекать вас в неблагодарно¬ сти или в недостатке мужества. – Если я уйду, то с тяжелым сердцем, и это из-за вас, Джудит: я бы предпочел взять вас с собой. – Об этом не стоит больше говорить, Марч. Лишь только стемнеет, я отвезу вас на берег в одной из наших пирог. Оттуда вы можете пробраться к ближайшему форту. Когда придете на место и вышлете сюда отряд... Джудит запнулась при этих словах, так как ей не хоте¬ лось сделать себя мишенью для пересудов и подозрений со стороны человека, который не слишком благосклонно смотрел на ее знакомство с гарнизонными офицерами. Непоседа, однако, понял ее намек и ответил совершенно просто, не пускаясь в рассуждения, которых опасалась девушка. – Я понимаю, что вы хотите сказать и почему не до¬ говариваете до конца. Если я благополучно доберусь до форта, отряд будет выслан для поимки этих бродяг, и я приду вместе с ним, потому что мне хочется увидеть вас и Хетти в полной безопасности, прежде чем мы расстанем¬ ся навеки. – Ах, Гарри Марч, если бы вы всегда так говорили, я могла бы питать к вам совсем другие чувства! – Неужели теперь слишком поздно, Джудит? Я гру¬ бый житель лесов, но все мы меняемся, когда с нами на¬ чинают обходиться иначе, чем мы привыкли. – Слишком поздно, Марч! Я никогда не буду питать к вам или к другому мужчине – за одним-единственным исключением – тех чувств, которые вы бы Желали найти во мне. Ну вот, я сказала достаточно, не задавайте мне 343

больше никаких вопросов. Лишь только стемнеет, я или делавар свезем вас на берег; вы проберетесь оттуда на бе¬ рега Мохока, к ближайшему форту, и вышлете нам подмо¬ гу. А теперь, Непоседа... Ведь мы друзья, и я могу дове¬ риться вам, не правда ли? – Разумеется, Джудит, хотя наша дружба стала бы гораздо горячее, если бы вы согласились смотреть на меня так, как я смотрю на вас. Джудит колебалась. Казалось, в ней происходила какая-то сильная внутренняя борьба. Затем, как бы ре¬ шив отбросить в сторону всякую слабость и во что бы то ни стало добиться своей цели, она заговорила более откро¬ венно. – Вы там найдете капитана, по имени Уэрли, – ска¬ зала она, бледнея и дрожа всем телом. – Я думаю, что он пожелает вести отряд, но я бы цредпочла, чтобы это сде¬ лал кто-нибудь другой. Еслд капитана Уэрли можно удер¬ жать от этого похода, то я буду очень счастлива. – Это гораздо легче сказать, чем сделать, Джудит, потому что офицеры не всегда могут поступать, как им за¬ благорассудится. Майор отдает приказ, а капитаны, лей¬ тенанты и прапорщики должны повиноваться. Я знаю офицера, о котором вы говорите, —это краснощекий, ве¬ селый, разбитной джентльмен, который хлещет столько мадеры, что может осушить весь Мохок, и занятный рас¬ сказчик. Все тамошние девушки влюблены в него и гово¬ рят, что он влюблен во всех девушек. Нисколько не удив¬ ляюсь, что этот волокита и© нравится вам, Джудит. Джудит ничего не ответила, хотя вздрогнула всем те¬ лом. Ее бледные щеки сперва стали алыми, а потом снова побелели, как у мертвой. «Увы, моя бедная мать! – сказала она мысленно. – Мы сидим над твоей могилой, но ты и не знаешь, до ка¬ кой степени позабыты твои уроки и обманута твоя лю¬ бовь...» Почувствовав у себя в сердце этот укус никогда не уми¬ рающего червя, она встала со своего места и знаком дала понять Непоседе, что ей больше нечего сказать.

Глава XXII ...Та минута В беде, когда обиженный перестает О жизни размышлять, вмиг делает его Властителем обидчика... К о л р и д ж 1 Все это время Хетти сидела на носу баржи, печально глядя на воду, покоившую в себе тела матери и того чело¬ века, которого она так долго считала своим отцом. Уа-та-¬ Уа, ласковая и спокойная, стояла рядом, но не пыталась ее утешить. По индейскому обычаю, она была сдержанна в этом отношении, а обычай ее пола побуждал девушку тер¬ пеливо ожидать того момента, когда можно будет выра¬ зить свое сочувствие поступками, а не словами. Чингач¬ гук держался несколько поодаль: он вел себя как воин, но чувствовал как человек. Джудит подошла к сестре с видом торжественного до¬ стоинства, обычно мало свойственным ей; и, хотя следы пережитого волнения еще были видны на ее красивом лице, она заговорила твердо и без колебаний. В . этот миг Уа-та-Уа и делавар направились на корму к Непоседе. – Сестра, – сказала Джудит ласково, – мне надо о многом поговорить с тобой; мы сядем в пирогу и отплывем немного от ковчега; секреты двух сирот не предназначены для посторонних ушей. – Конечно, Джудит, но родители могут слушать эти секреты. Прикажи Непоседе поднять якорь и отвести от¬ сюда ковчег, а мы останемся здесь, возле могил отца и ма¬ тери, и обо всем поговорим друг с другом. – Отца... – повторила Джудит медленно, причем впервые со времени разговора с Марчем румянец окрасил ее щеки. – Он не был нашим отцом, Хетти! Мы это слы¬ шали из его собственных уст в его предсмертные минуты. – Неужели ты радуешься, Джудит, что у тебя нет отца? Он заботился о нас, кормил, одевал и любил нас; родной отец не мог сделать больше. Я не понимаю, поче¬ му он не был нашим отцом. – Не думай больше об этом, милое дитя. Сделаем 1 Перевод Л. Рубинштейна. 345

так, как ты сказала. Мы останемся здесь, а ковчег пусть отплывет немного в сторону. Приготовь пирогу, а я сооб¬ щу Непоседе и индейцам о нашем желании. Все это было быстро сделано; подгоняемый мерными ударами весел, ковчег отплыл на сотню ярдов, оставив де¬ вушек как бы парящими в воздухе над тем местом, где по¬ коились мертвецы: так подвижно было легкое судно и так прозрачна стихия, поддерживавшая его. – Смерть Томаса Хаттера, – начала Джудит после короткой паузы, которая должна была подготовить сестру к ее словам, – изменила все наши планы на будущее, Хет¬ ти. Если он и не был нашим отцом, то мы все-таки сестры и потому должны жить вместе. – Откуда я знаю, Джудит, что ты не обрадовалась бы, услышав, что я не сестра тебе, как обрадовалась тому, что Томас Хаттер, как ты его называешь, не был твоим от¬ цом! Ведь я полоумная, а кому приятно иметь полоумных родственников! Кроме того, я некрасива, по крайней мере не так красива, как ты, а тебе, вероятно, хотелось бы иметь красивую сестру. г– Нет, нет, Хетти! Ты, и только ты, моя сестра – мое сердце, моя любовь подсказывают мне это, – и мать была вправду моей матерью. Я рада и горжусь этим, потому что такой матерью можно гордиться. Но отец не был нашим отцом. – Тише, Джудит! Быть может, его дух блуждает где– нибудь поблизости, и горько будет ему слышать, что дети произносят такие слова над его могилой. Мать часто по¬ вторяла мне, что дети никогда не должны огорчать роди¬ телей, особенно когда родители умерли. – Бедная Хетти! Оба они, к счастью, избавлены те¬ перь от всяких тревог за нашу судьбу. Ничто из того, что я могу сделать или сказать, не причинит теперь матери ни малейшей печали – в этом есть, по крайней мере, некото¬ рое утешение, – и ничто из того, что можешь сказать или сделать ты, не заставит ее улыбнуться, как, бывало, она улыбалась, глядя на тебя при жизни. «– Этого, ты не знаешь, Джудит. Мать может видеть нас. Она всегда говорила нам, что бог видит все, что бы мы ни делали. Вот почему теперь, когда она покинула нас, я стараюсь не делать ничего такого, что могло бы ей не понравиться. 346

– Хетти, Хетти, ты сама не знаешь, что говоришь! – пробормотала Джудит, побагровев от волнения. – Мертве¬ цы не могут видеть и знать того, что творится здесь. Но не станем больше говорить об зтом. Тела матери и Тома¬ са Хаттера покоятся на дне озера. Но мы с тобой, дети одной матери, пока что еще живем на земле, и надо поду¬ мать, как нам быть дальше. – Если мы даже не дети Томаса Хаттера, Джудит, все же никто не стане? огспаривать наших прав на его собст¬ венность. У нас остался замок, ковчег, пироги, леса и озеро, все то, чем он владел при жизни. Что мешает нам остаться здесь и жить совершенно так же, как мы жили до сих пор? – Нет, нет, бедная сестра, отныне это невозможно. Две девушки не будут здесь в безопасности, если даже гу– ронам не удастся захватить нас. Даже отцу порой прихо¬ дилось трудно на озере, а нам об этом и думать нечего. Мы должны покинуть это место, Хетти, и перебраться в селе¬ ния колонистов. – Мне очень грустно, что ты так думаешь, – возрази¬ ла Хетти, опустив голову на грудь и задумчиво, глядя на то место, где еще была видна могила ее матери. – Мне очень грустно слышать это. Я предпочла бы остаться здесь, где если и не родилась, то, во всяком случае, про¬ вела почти всю мою жизнь. Мне не нравятся поселки ко¬ лонистов, они полны пороков и злобы. Я л;юблю деревья, горы, озеро и ручьи, Джудит, и мне будет очень горько расстаться с этим. Ты красива, и ты не полоумная; райо или поздно ты выйдешь замуж, и тогда у меня будет брат, который станет заботиться о нас обеих, если женщины действительно не могут жить одни в таком месте, как это. – Ах, если бы это было возможно, Хетти, тогда во¬ истину я чувствовала бы себя в тысячу раз счастливей в здешних лесах, чем в селениях колонистов! Когда-то я ду¬ мала иначе, но теперь все изменилось. Но где тот мужчи¬ на, который превратит для нас это место в райский сад? – Гарри Марч любит тебя, сестра, – возразила бед¬ ная Хетти, машинально отдирая кусочки коры от пироги.– Я уверена, он будет счастлив стать твоим мужем; а более сильного и храброго юноши нельзя встретить в здешних местах. ^ Мы с Гарри Марчем понимаем друг друга, и не 347.

стоит больше говорить об этом. Есть, цравда, один чело¬ век... Ну да ладно! Мы должны теперь же решить, как бу¬ дем жить дальше. Оставаться здесь – то есть это значит оставаться здесь одним – мы не можем, и, чего доброго, нам уж никогда более не представится случай вернуться сюда обратно. Кроме того, пришла пора, Хетти, разузнать все, что только возможно о наших родственниках и семье. Мало вероятия, чтобы у нас совсем не было родственни¬ ков, и они, очевидно, будут рады увидеть нас. Старый сун¬ дук теперь–наша собственность, мы имеем право за¬ глянуть в него и узнать все, что там хранится. Мать была так не похожа на Томаса Хаттера, и теперь, когда извест¬ но, что мы не его дети, я горю желанием узнать, кто был наш отец. Я уверена, что в сундуке есть бумаги, а в них подробно говорится о наших родителях и о других родст¬ венниках. Хорошо, Джудит, ты лучше меня разбираешься в таких вещах, потому что ты гораздо умнее, чем обычно бывают девушки, – мать всегда говорила это, – а я всего– навсего полоумная. Теперь, когда отец с матерью умерли, мне нет дела ни до каких родственников, кроме тебя, и не думаю, чтобы мне удалось полюбить людей, которых я ни¬ когда не видела. Если ты не хочешь выйти замуж за Непо¬ седу, то, право, не знаю, какого другого мужа ты могла бы себе яайти, а потому боюсь, что нам, в конце концов, при¬ дется покинуть озеро. – Что ты думаешь о Зверобое, Хетти? – спросила Джудит, опуская голову по примеру своей простенькой се¬ стры и стараясь таким образом скрыть свое смущение. – Хотелось бы тебе, чтобы он стал твоим братом? – О Зверобое? – повторила Хетти, глядя на сестру с непритворным удивлением.– Но, Джудит, Зверобой со¬ всем не красив и не годится для такой девушки, как ты. – Но он не безобразен, Хетти, а красота для мужчин не много значит. – Ты так думаешь, Джудит? По-моему, все же на всякую красоту приятно полюбоваться. Мне кажется, ес¬ ли бы я была мужчиной, то заботилась бы о своей красо¬ те гораздо больше, чем теперь. Красивый мужчина выгля¬ дит гораздо цриятнее, чем красивая женщина. – Бедное дитя, ты сама не знаешь, что говоришь. Для нас красота кое-что значит, но для мужчины это 348

пустяки. Разумеется, мужчина должен быть высоким, – но найдется немало людей, таких же высоких, как Непоседа; и проворным —я знаю людей, которые гораздо проворнее его; и сильным – что же, не вся сила, какая только есть на свете, досталась ему; и смелым – я уверена, что могу назвать здесь юношу, который гораздо смелее его. – Это странно, Джудит! До сих пор я думала, что на всей земле нет человека сильней, красивей, проворней и смелей, чем Гарри Напоседа. Я, по крайней мере, увере¬ на, что никогда не встречала никого, кто бы мог с ним сравниться. – Ладно, ладно, Хетти, не будем больше говорить об этом! Мне неприятно слушать, когда ты рассуждаешь та¬ ким образом. Это не подобает твоей невинности, правдиво¬ сти и сердечной искренности. Пусть Гарри Марч уходит отсюда. Он решил покинуть нас сегодня ночью, и я ни¬ сколько не жалею об этом. Жаль только, что он зря про¬ был здесь так долго. – Ах, Джудит, этого я и боялась! Я так надеялась, что он будет моим братом! – Не стоит теперь думать об этом. Поговорим лучше о нашей бедной матери и о Томасе Хаттере. – В таком случае, говори поласковее, сестра, потому что – кто знает! – может быть, их души видят и слышат нас. Если отец не был нашим отцом, все же он был очень добр к нам, давал нам пищу и кров. Они похоронены в во¬ де, а потому мы не можем поставить на их могилах над¬ гробные памятники и поведать людям обо всем этом. – Теперь их это мало интересует. Утешительно ду¬ мать, Хетти, что, если мать даже совершила в юности ка¬ кой-нибудь тяжелый проступок, она потом искренне рас¬ каивалась в нем; грехи ее прощены. – Ах, Джудит, детям не пристало говорить о гре¬ хах родителей! Поговорим лучше о наших собственных грехах. – О твоих грехах, Хетти? Если существовало когда– нибудь на земле безгрешное создание, так это ты. Хотела бы я име^гь возможность сказать то же самое о себе! Но мы еще посмотрим. Никто не знает, какие перемены в женском сердце может вызвать любовь к доброму мужу. Мне кажется, дитя, что я теперь люблю наряды гораздо меньше, чем-прежде. 349

Очень жаль, Джудит, что даже над могилами роди¬ телей ты способна думать о платьях. Знаешь, если ты дей¬ ствительно разлюбила наряды, то останемся жить здесь, а Непоседа пусть идет куда хочет* – От всей души согласна на второе, но на первое ни¬ как не могу согласиться, Хетти. Отныне мы должны жить, как подобает скромным молодым женщинам. Значит, нам никак нельзя остаться здесь ц служить мишенью для спле¬ тен и шуток грубых и злых на язык трапперов и охотни¬ ков, которые посещают это озеро. Пусть Непоседа уходит, а я уж найду способ повидаться со Зверобоем, и тогда во¬ прос о нашем будущем разрешится быстро. Но солнце уже село, а ковчег отплыл далеко; давай вернемся и посове¬ туемся с нашими друзьями. Сегодня ночью я загляну в сундук, а завтра мы решим, что делать дальше. Что ка¬ сается гуронов, то их легко будет подкупить теперь, когда мы? можем распоряжаться всем нашим имуществом, не опасаясь Томаса Хаттера. Если только мне удастся вы¬ зволить Зверобоя, мы с ним за какой-нибудь час поймем ДРУГ друга. Джудит говорила твердо и решительно, зная по опы¬ ту, как нужно обращаться со своей слабоумной сестрой. – Ты ‘забываешь, Джудит, что привело нас сюда! – укоризненно возразила Хетти. – Здесь могила матушки, и только что рядом с ней мы опустили тело отца. В этом месте нам не подобает так много говорить о себе. Давай лучше помолимся, чтобы господь бог не забыл нас и на¬ учил, куда нам ехать и что делать. Джудит невольно отложила .в сторону весло, а Хетти опустилась на колени и вскоре погрузилась в свои благо¬ говейные, простые молитвы:. Когда она поднялась, щеки ее пылали. Хетти всегда была миловидной, а безмятежность, которая отражалась на ее лице в эту минуту, делала его по¬ ложительно прекрасным. Теперь, Джудит, если хочешь, мы уедем, – сказала она. – Руками можно поднять камень или бревно, но об¬ легчить сердце можно только молитвой. Почему ты мо¬ лишься не так часто, как бывало в детстве, Джудит? Ладно, ладно, дитя, – сухо отвечала Джудит, – сейчас это не имеет значения. Умерла мать, умер Томас Хаттер, и пришло время, когда мы должны подумать о себе. 350

Пирога медленно тронулась с места, подгоняемая вес¬ лом старшей сестры; младшая сидела в глубокой задум¬ чивости, как бывало всегда, когда в ее мозгу зарождалась мысль, более отвлеченная и более сложная, чем обычно. – Не знаю, что ты разумеешь пбд нашей будущно¬ стью, Джудит, – сказала она вдруг. – Мать говорила, что наше будущее – на небесах, но ты, видимо, думаешь, что будущее означает ближайшую неделю или завтрашний день. – Это слово означает все, что может случиться и в том и в этом мире, милая сестра. Это торжественное сло¬ во, Хетти, и особенно, я боюсь, для тех, кто всего меньше думает о нем. Для нашей матери будущим стала теперь вечность. Для нас – это все, что может случиться с нами, пока мы живем на этом свете... Но что такое? Гляди: ка– кой-то человек плывет к замку, вот там, в той стороне, ку¬ да я показываю; он теперь скрылся. Но, ей-богу, я видела, как пирога поравнялась с палисадом! – Я уже давно заметила его, – ответила Хетти спо¬ койно, ибо индейцы нисколько не пугали ее, – но я: не думала, что можно говорить о таких вещах над могилой матери. Пирога приплыла из индейского лагерями там си¬ дит только один человек; кажется, это Зверобой, а не ирокез. – Зверобой! – воскликнула Джудит с необычайным волнением. – Этого быть не может! Зверобой в плену, и я все время только о том и думаю, как бы его освободить. Почему ты воображаешь, что это Зверобой, дитя? г– Ты можешь судить об этом сама, сестра: пирога снова видна, она уже приплыла мимо замка. В самом деле, легкая лодка миновала неуклюжее строе¬ ние и теперь направлялась прямо к ковчегу; все находив¬ шиеся на борту судна собрались на корме, чтобы встретить пирогу. С первого взгляда Джудит поняла, что сестра пра¬ ва и в пироге действительно Зверобой. Он, однако, при¬ ближался так спокойно и неторопливо, что она удивилась: человек, которому силой или хитростью удалось вырвать¬ ся из рук врагов, вряд ли мог действовать с таким хлад¬ нокровием. К этому времени уже почти совсем стемнело, и на берегу ничего нельзя было различить. Но на широ¬ кой поверхности озера еще кое-где мерцали слабые отблески света. По мере того как становилось темнее, 351

тускнели багровые блики на бревенчатых стенах ковчега и расплывались очертания пироги, в которой плыл Зверо¬ бой. Когда обе лодки сблизились – ибо Джудит и ее се¬ стра налегли на весла, чтобы догнать неожиданного по¬ сетителя, прежде чём он доберется до ковчега, – даже загорелое лицо Зверобоя показалось светлее, чем обыч¬ но, под этими красными бликами, трепетавшими в су¬ мрачном воздухе. Джудит подумала, что, быть может, радость встречи с ней внесла свою долю в это необычное и приятное выражение. Она не сознавала, что ее собствен¬ ная красота тоже много выиграла от той же самой естест¬ венной причины. – Добро пожаловать, Зверобой! – воскликнула девуш¬ ка, когда пироги поравнялись. – Мы пережили печаль¬ ный и ужасный день, но с вашим возвращением одной бедой, по крайней мере, становится меньше. Неужели гуроны стали человечней и отпустили вас? Или вы сбе¬ жали от них только благодаря собственной смелости и ловкости? – Ни то, ни другое, Джудит; ни то, ни другое!. Минги по-прежнему остались мингами: какими они родились, та¬ кими и умрут; вряд ли их натура когда-нибудь изменится. Что ж, у Них свои природные склонности, а у нас свои, Джудит, и не годится говорить худо о своих ближних, хо¬ тя если уж выложить всю правду, то мне довольно труд¬ но хорошо думать или хорошо отзываться об этих бродя¬ гах. Перехитрить их, конечно, можно, и мы со Змеем их впрямь перехитрили, когда отправились на выручку его суженой... – Тут охотник засмеялся своим обычным без¬ звучным смехом. – Но обмануть тех, кто уже один раз был обманут, – дело нелегкое. Даже олени узнают все уловки охотника после одного охотничьего сезона, а ин¬ деец, у которого однажды раскрылись глаза на вашу хит¬ рость, никогда больше не закрывает их, пока остается на том же самом месте. Я знавал белых, которые позволяли одурачить себя во второй раз, но с краснокожими этого не бывает. Всему, что они знают, они научились на практике, а не по книгам; опыт – лучший учитель, мы хорошо запо¬ минаем его уроки. – Все это верно, Зверобой. Но если вы не убежали от дикарей, то каким образом вы очутились здесь? – Это очень естественный вопрос, и вы очарователь¬ 352

но задали его. Вы удивительно хороши в этот вечер, Джу¬ дит, или Дикая Роза, как Змей называет вас, и я смело могу сказать это, потому что действительно так думаю. Вы вправе называть мингов дикарями, потому что у них поистине дикие чувства, и они всегда будут посту¬ пать жестоко, если вы им дадите для этого повод. В не¬ давней схватке они понесли кое-какие потери и готовы отомстить за них любому человеку английской крови, который попадется к ним в руки. Я, право, думаю, что для этой цели они готовы удовольствоваться даже гол¬ ландцем. Они убили отца, это должно было утолить их жаж¬ ду крови, – укоризненно заметила Хетти. – Я это знаю, девушка, я знаю всю историю, отчасти потому, что видел кое-что с берега, так как они привели меня туда из лагеря, а отчасти по их угрозам и другим ре¬ чам. Что делать, жизнь – очень ненадежная штука. Наше знакомство началось необычайным образом, и для меня это нечто вроде предуказания, что отныне я обязан заботиться, чтобы в вашем вигваме всегда была пища. Воскресить мертвеца я не могу, но что касается заботы о живых, то на всей границе вряд ли вы найдете человека, который мог бы помериться со мной... Хотя, впрочем, я говорю это, чтобы вас утешить, а совсем не для хвастовства. Мы понимаем вас, Зверобой, – возразила Джудит поспешно. – Дай бог, чтобы у всех людей был такой же правдивый язык и такое же благородное сердце! – Разумеется, в этом смысле люди очень отличаются друг от друга, Джудит. Знавал я таких, которым можно доверять лишь до тех пор, пока вы не спускаете с них глаз; знавал и других, на обещания которых, хотя бы их дали вам при помощи маленького кусочка вампума, можно было так же полагаться, как будто все дело уже решили в вашем присутствии. Да, Джудит, вы были совер¬ шенно правы, когда сказали, что на одних людей можно полагаться, а на других нет. – Вы совершенно непонятное существо, Зверобой, – сказала девушка, несколько сбитая с толку детской про¬ стотой характера, которую так часто обнаруживал охот¬ ник. – Вы совершенно загадочный человек, и я часто не знаю, как понимать ваши слова. Но вы, однако, не сказа¬ ли, каким образом попали сюда. 353

– О, в этом нет ничего загадочного, если даже я сам загадочный человек, Джудит! Я в отпуску. – В отпуску? Я понимаю, что значит это слово, когда речь идет о солдатах. Но мне непонятно, что оно означает в устах пленника. – Оно означает то же самое. Вы совершенно правы: солдаты пользуются этим словом точно так же, как поль¬ зуюсь им я. Отпуск – значит позволение покинуть лагерь или гарнизон на некоторое, точно определенное время; по истечении этого срока человек обязан вернуться обратно и опять положить на плечо мушкет или же подвергнуться пыткам, в зависимости от того, солдат он или пленник, Так как я пленник, то мне предстоит испытать участь пленника. – Неужели гуроны отпустили вас одного, без конвоя? – Конечно. Я не мог бы явиться сюда иначе, если бы, впрочем, мне не удалось вырваться силой или с помощью хитрости. – Но что для них служит порукой вашего возвраще– ния? – Мое слово, – ответил охотник просто. —* Да,' при-« знаюсь, я дал им слово, и дураки были бы они, если бы от¬ пустили меня без него. Ведь тогда бы я не должен был вернуться обратно и на собственной шкуре испытать всю ту дьявольщину, которую способна изобрести их злоба: нет, я бы вскинул винтовку на плечо и постарался бы про-« браться в делаварские деревни. Но, господи помилуй, Джудит, они знают это не хуже нас с вами и, уж конеч¬ но, скорее позволили бы волкам вырыть из могил кости отцов, чем дать мне уйти, не взяв с меня обещания вер¬ нуться. – Неужели вы действительно собираетесь совершить этот самоубийственный и безрассудный поступок? – Что? – Я спрашиваю: неужели вы намерены снова отдать¬ ся в руки безжалостных врагов, чтобы только сдержать свое слово? Несколько секунд Зверобой глядел на свою красивую собеседницу с видом серьезного неудовольствия.; Потом выражение его честного, простодушного лица изменилось, точно под влиянием какой-то внезапной мысли, и он рас¬ смеялся своим обычным смехом. 354

е– Я сначала не понял васг Джудит, да, не понял. Вы думаете, что Чингачгук и Гарри Непоседа не допустят это¬ го.: Но, вижу, вы еще плохо знаете людей. Делавар – по¬ следний из людей, кто бы стал возражать против того, что сам он считает моим долгом; а Марч не заботится ни о ком, кроме себя самого, и не будет тратить много слов по такому поводу. Впрочем, если бы он и вздумал заспорить, из этого ничего бы не вышло. Но нет, он больше думает о своих барышах, чем о своем слове, а что касается моих обещаний или ваших, Джудит, или чьих бы то ни было, они его нисколько не интересуют. Итак, не волнуйтесь за меня, девушка. Меня отправят обратно на берег, когда кончится срок моего отпуска; а если даже возникнут ка¬ кие-нибудь трудности, то я йедаром вырос и, как это го¬ ворится, получил образование в лесу, так что уж сумею выпутаться. Джудит молчала. Все ее существо, существо женщины, которая впервые в жизни начала поддаваться чувству, оказывающему такое могущественное влияние на счастье или несчастье представительниц ее пола, возмущалось при мысли о жестокой участи, которую готовил себе Зверобой. В то же время чувство справедливости побуждало ее вос¬ хищаться этой непоколебимой и вместе с тем такой непри¬ тязательной честностью. Она сознавала, что всякие дово¬ ды бесполезны, да в эту минуту ей бы не хотелось умалить какими-нибудь уговорами горделивое достоинство и само¬ уважение, сказавшиеся в решимости охотника. Она еще надеялась, что какое-нибудь событие помешает ему от¬ дать себя на заклание; прежде всего она хотела подробно узнать, как обстоит дело, чтобы затем поступать сообраз¬ но обстоятельствам. е– Когда кончается ваш отпуск, Зверобой? – спросила она, когда обе пироги направились к ковчегу, подгоняемые едва заметными движениями весел. Завтра в полдень, и ни минутой раньше. Можете поверить мне, Джудит, что я не отдамся в руки этим бро¬ дягам даже на секунду раньше, чем это необходимо. Они уже побаиваются, что солдаты из соседнего гарнизона вздумают навестить их, и не хотят больше терять пона¬ прасну время. Мы договорились, что, если я не сумею до¬ биться исполнения всех их требований, меня начнут пы¬ тать, как только солнце склонится к закату, чтобы и они 355