Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 55 страниц)

Глава III А раньше здесь пестрел ковер Возделанных и тучных нив, Стеной стоял дремучий бор, И бурных рек гремел разлив, И мчал поток, и пел ручей, И бил фонтан в тени ветвей. Брайант Предоставим ничего не подозревавшему Хейворду и его доверчивым спутникам углубляться в дремучий лес, насе¬ ленный вероломными жителями, и, используя свое автор¬ ское право, перенесем место действия нашего рассказа на несколько миль к западу от того места, где мы их видели последний раз. В этот день два человека сидели на берегу небольшого, но очень быстрого потока, протекавшего на расстоянии одного часа пути от лагеря Вебба. По-видимому, они ждали появления какого-то человека или начала каких-то собы¬ тий. Могучая стена леса доходила до самого берега речки; ветви густых деревьев свешивались к воде, бросая на нее темную тень. Солнце уже не жгло с такой силой, дневной зной спал, и прохладные испарения ручьев и ключей легкой дымкой висели в воздухе. Нерушимая тишина, царившая в этом лесном уголке, прерывалась по временам ленивым постукиванием дятла, резким криком пестрой сойки или глухим однообразным гулом отдаленного водопада, доно¬ симым ветром. Но эти слабые обрывки звуков были хорошо знакомы жителям лесов и не отвлекали их внимания от беседы. Красный цвет кожи одного из собеседников и его одежда обличали в нем воина-индейца. Загорелое лицо другого, одетого тоже в очень простое и грубое платье, было гораз¬ до светлее; он казался несомненным потомком европейских переселенцев. Краснокожий сидел на краю мшистого бревна и спокой¬ ными, но выразительными движениями рук подчеркивал свои слова. Его почти обнаженное тело являлось ужасной эмблемой смерти: оно было расписано черной и белой крас¬ ками, что придавало человеку вид скелета. На бритой голове 523

индейца была только одна прядь волос1, украшением же служило лишь орлиное перо, спускавшееся на левое плечо. Из-за пояса виднелись томагавк и скальпироваль– ный нож английского производства. На мускулистом коле¬ не небрежно лежало короткое солдатское ружье, одно из тех, какими англичане вооружали своих краснокожих союзников. Все в этом воине—его широкая грудь, прекрас¬ ное телосложение и горделивая осанка – доказывало, что он достиг полного расцвета жизни, но еще не начал при¬ ближаться к старости. Судя по фигуре белого, можно было сказать, что он с самой ранней юности познакомился с лишениями и невзго¬ дами. Он был мускулист, скорее худощав, чем толст; каж¬ дый напряженный нерв и стальной мускул его тела гово¬ рили о том, что жизнь этого человека проходила в беспре¬ станном риске и тяжелом труде; одежда его состояла из охотничьей рубашки зеленого цвета, окаймленной желтой бахромой; голову прикрывала летняя кожаная шляпа. За поясом охотника торчал нож, но томагавка у него не было. По обычаю краснокожих его мокасины украшала пестрая отделка, кожаные штаны были зашнурованы по бокам– а выше колен перевязаны оленьими жилами. Кожаная сумка и'рог с порохом довершали его снаряжение; у ствола сосед¬ него дерева стояло его очень длинное ружье. В небольших глазах этого охотника или разведчика светились живость, проницательность и ум. Во время разговора он оглядывал¬ ся по сторонам, то ли высматривая дичь, то ли опасаясь ка– кого-нибудь скрытого нападения. Несмотря на обычную по¬ дозрительность, лицо его было не только бесхитростным, но в тот момент, о котором идет речь, оно было преисполнено безукоризненной честностью. – Предания твоего племени, Чингачгук, говорят за меня, – сказал он. Беседа велась на том наречии, которое было знакомо всем туземцам, занимавшим область между дреками Гуд¬ зоном и Потомаком, и мы будем для удобства читателя давать лишь вольный перевод, стараясь, однако, сохранить некоторые особенности речи собеседников. 1 Североамериканские индейцы бреют голову, а на макушке оставляют прядь волос, взявшись за которую, враг может легко снять скальп. 524

В тот день два человека встретились на берегу быстрого потока– воин-индеец и белый охотник.

– Твои отцы пришли из страны заходящего солнца, переправились через большую реку1, сразились с местны¬ ми жителями и завладели их землями. Мои предки пришли от красной утренней зари, переплыли через Соленое Озеро и поступили так же, как твои родоначальники. Не будем же спорить об этом и попусту тратить слова. – Мои праотцы сражались с обнаженными красно¬ кожими людьми, – сурово ответил индеец на том же язы¬ ке. – Скажи, Соколиный Глаз, разве ты не видишь разни¬ цы между стрелой с каменным острием и свинцовой пулей, которой ты приносишь смерть? Природа дала индейцу красную кожу, но у него есть разум, – сказал белый, покачав головой, словно человек, которому этот призыв к его справедливости не прошел впу¬ стую. На мгновение показалось, что ему пришло в голову только слабое доказательство, но потом, собравшись с мы¬ слями, он ответил на возражение своего соперника наилуч¬ шим образом, насколько ему это позволяли его скудные знания. – Я неученый человек и не скрываю этого; одна¬ ко, судя по тому, что я видел во время охоты на оленей и белок, мне кажется, что ружье в руках моих дедов было менее опасно, нежели лук и хорошая кремневая стрела, ко¬ торую послал в цель зоркий глаз индейца. Все это ты слышал от твоих отцов, – холодно отве¬ тил краснокожий, махнув рукой. – Но что говорят ваши старики? Разве они говорят воинам, ч’го бледнолицые были встречены краснокожими в военной раскраске, с каменны¬ ми топорами и деревянными ружьями в руках? – У меня нет пристрастий, я не хвастаюсь преимуще¬ ствами своего рождения, хотя мой злейший враг – ма¬ ку ас – не посмеет отрицать, что я чистокровный белый,– ответил охотник, с тайным удовлетворением разглядывая свою потемневшую жилистую, костлявую руку. – Но я охотно сознаюсь, что не одобряю многих и очень многих поступков моих соотечественников. Один из обычаев этих людей – заносить в книги все, что они видели или сделали, вместо того чтобы рассказать обо всем в поселениях, где всякая ложь трусливого хвастуна немедленно обнаружит¬ ся, а храбрый солдат сможет призвать в свидетели собст¬ 1 Миссисипи. 526

венным правдивым словам своих же товарищей. И поэтому многие ничего не узнают о настоящих делах отцов своих и не будут стараться превзойти их. Что касается меня, то в обращении с ружьем у меня прирожденные способности, и это, наверное, передается из поколения в поколение, ибо, как говорят наши священные заповеди, хорошее и плохое наследуется. Впрочем, я бы не хотел отвечать за других. Каждую историю можно рассматривать с двух сторон. Ска¬ жи мне, Чингачгук, что говорят предания краснокожих о первой встрече твоих дедов с моими? Наступило молчание. Индеец долго не говорил ни ело-' ва; наконец, полный сознания важности того, что он ска¬ жет, он начал рассказ, и в его тоне зазвучала торжествен¬ ная искренность: – Слушай, Соколиный Глаз, и твои уши не воспримут лжи! Вот что говорили мои отцы, вот что совершили моги¬ кане! Мы пришли оттуда, где солнце вечером прячется за необъятные равнины, на которых пасутся стада бизонов, и безостановочно двигались до великой реки. Тут мы всту¬ пили в борьбу с аллигевами и бились, пока земля не по¬ краснела от их крови. От берегов великой реки до Соленого Озера мы не встретили никого, только одни макуасы издали следили за нами. Мы сказали, что весь этот край наш. Мы мужественно завоевали этот край и охраняли его, как силь¬ ные и смелые мужи. Мы прогнали макуасов в леса, полные медведей, и они добывали для себя соль только из ям пере¬ сохших соленых источников. Эти псы не выловили ни одной рыбы из Великого Озера, и мы бросали им одни кости... – Обо всем этом я уже слыхал и всему верю, – сказал белый охотник, видя, что индеец замолчал. – Но ведь все, о чем ты рассказываешь, случилось задолго до того време¬ ни, когда пришли англичане. – Тогда сосны росли там, где теперь поднимаются каштаны. Первые бледнолицые, пришедшие к нам, гово¬ рили не по-английски. Они приплыли в большой пироге. Это случилось в те дни, когда мои отцы вместе со всеми окрестными племенами зарыли свой томагавк 1Я И тогда...– произнес Чингачгук, и глубокое волнение выразилось толь¬ ко в тоне его голоса, = тогда, Соколиный Глаз, мы состав¬ ляли один народ. Мы были счастливы! Соленое Озеро давало 1 Торжественный обряд, означающий окончание войны. 527.

нам рыбу, леса – оленей, воздух – птиц. У нас были жены, которые приносили нам детей. Мы поклонялись Великому Духу, и макуасы боялись наших победных песен... – А ты знаешь, что было в то время с твоими предка¬ ми? – спросил белый. – Должно быть, они были храбры¬ ми, честными воинами и, сидя в советах, вокруг костров, давали соплеменникам мудрые наставления. – Мое племя – прадед народов, но в моих жилах нет ни капли смешанной крови, в них кровь вождей – чистая, благородная кровь, и такой она останется навсегда... На наши берега высадились голландцы. Белые дали моим пра¬ отцам огненную воду; они стали пить ее; пили с жад¬ ностью, пили до тех пор, пока им не почудилось, будто земля слилась с небом. И они решили, что увидели наконец Великого Духа. Тогда моим отцам пришлось расстаться со своей родиной. Шаг за шагом их оттесняли от любимых бе¬ регов. И вот теперь я, вождь и сагамор1 индейцев, вижу лучи солнца только сквозь листву деревьев и никогда не могу подойти к могилам моих праотцев. «– Могилы внушают благоговейный трепет, – заметил собеседник индейца, растроганный благородной и сдержан¬ ной печалью Чингачгука, – и они часто помогают челове¬ ку в его благих начинаниях; правда, что касается меня, то я бы хотел, чтобы мои кости остались белеть в лесах или были разодраны на части волками. Но скажи, где живут представители твоего рода, потомки людей, которые при¬ шли в делаварскую землю много весен назад? – Ответь мне, куда исчезли, куда скрылись цветы дав¬ но улетевших летних дней? Они удали, осыпались. Так по¬ гиб и весь мой род: все могикане, один за другим, отошли в страну духов. Я стою на вершине горы, но скоро придет время спускаться вниз. Когда же и Ункас уйдет вслед за мною, тогда истощится кровь сагаморов: ведь мой сын – последний из могикан! – Ункас здесь, – послышался мягкий молодой голос.– Кто упомянул об Ункасе? Белый охотник поспешно вынул свой нож из ножен и невольно потянулся за ружьем. Чингачгук же, заслышав голос, остался спокойно сидеть и даже не повернул голову. 1 Сагамор (буквально: мудрый, могучий)—почетное зва¬ ние старейшин племени. 528 17

В следующее мгновение показался молодой индеец; без¬ звучными шагами он проскользнул между двумя друзьями ж сел на берегу быстрого потока. Ни одним звуком не выра¬ зил индеец-отец своего удивления. В течение многих минут не слышалось ни вопросов, ни ответов; каждый, казалось, ждал удобного мгновения, чтобы прервать молчание, не выказав любопытства, свойственного только женщинам, или нетерпения, присущего детям. Белый охотник, очевидно подражая обычаям красно¬ кожих, выпустил из рук ружье и тоже сосредоточенно молчал. Наконец_Чингачгук медленно перевел взгляд на лицо своего сына и спросил: – Не осмелились ли макуасы оставить следы своих мокасин в этих лесах? – Я шел по отпечаткам их ног, – ответил молодой лндеец, – и узнал, что число их равняется количеству пальцев на моих обеих руках. Но ведь они трусы и прячут¬ ся в засадах. – Мошенники залегли в чаще и ждут удобной минуты, чтобы добыть скальпы и ограбить кого-нибудь, – сказал Соколиный Глаз. – Этот француз Монкальм, конечно, по¬ слал своих шпионов в лагерь англичан и во что бы то ни стало узнает, по какой дороге движутся наши. т– Довольно! – сказал старший индеец, взглянув в сторону заходящего солнца. – Мы выгоним их из кустов, как оленёй... Соколиный Глаз, закусим сегодня, а завтра покажем маку асам, что мы настоящие мужчины. – Я согласен. Но, для того чтобы разбить ирокезов, прежде всего нужно отыскать, где йрячутся эти хитрые плуты, а чтобы поесть, нужно найти зверя... Да вот он, тут как тут! Посмотри-ка, вон самый крупный олень, какого я встречал в течение нынешнего лета! Видишь, он бродит внизу в кустах?.. Послушай, Ункас, – продолжал развед¬ чик, понизив свой голос до шепота и смеясь беззвучным смехом человека, привыкшего к осторожности, – я готов прозакладывать три совка пороха против одного фунта та¬ бака, что попаду ему между глаз, и ближе к правому, чем к левому. – Не может быть! – ответил молодой индеец и с юно¬ шеской пылкостью вскочил с места. – Ведь над кустами видны только его рога, даже только их кончики. Фенимор Купер. Том I 529

■*«* Он мальчик, – усмехнувшись* сказал Соколиный Глаз, обращаясь к старому индейцу. —* Он думает, что, видя часть животного, охотник не в силах сказать, где должно быть все его тело. Он прицелился и уже собирался показать свое искус-* ство, которым так гордился, как вдруг Чингачгук ударил рукой по его ружью и сказал: – Ты, верно, хочешь сразиться с макуасами, Соколи-* ный Глаз? ^ Эти индейцы точно чутьем узнают, что кроется в ча^ ще, «а произнес охотник, опуская ружье и поворачиваясь к Чингачгуку, как бы признавая свою ошибку. – Ну что де¬ лать! Предоставляю тебе, Ункас, убить оленя стрелой, не то, пожалуй, мы действительно свалим животное для этих воров-ирокезов..* Чингачгук одобрил предложение белого, выразительно кивнув головой. Ункас бросился на землю и стал осторож-* но подползать к оленю. Когда молодой могиканин очутился всего в нескольких ярдах от кустов, он бесшумно наложил стрелу на тетиву лука. Рога шевельнулись; казалось, их обладатель почуял в воздухе близость опасности. Еще се¬ кунда – и тетива зазвенела. Стрела блеснула в воздухе. Раненое животное выскочило из ветвей прямо на своего скрытого врага, грозя нанести ему удар рогами. Ункас лов¬ ко увернулся от взбешенного оленя и, подскочив к нему сбоку, быстро пронзил его шею ножом. Олень ринулся к реке и упал, окрашивая воду своей кровью. ^ Дело сделано с ловкостью индейца, – с одобрением сказал Соколиный Глаз, беззвучно смеясь. – Приятно бы¬ ло смотреть! Но все >ке стрела хороша лишь на близком расстоянии, и в помощь ей нужен нож. – У-у-ух! – произнес его собеседник и быстро поверх нулся, точно собака, почуявшая дичь. – Клянусь богом, кажется, сюда идет целое стадо! – заметил Соколиный Глаз, и его глаза заблестели. – Если олени подойдут на расстояние ружейного выстрела, я все– таки пущу в них пулю-другую, хотя бы весь союз шести племен услышал грохот ружья! Что ты слышишь, Чингач¬ гук? Для моего слуха лесные чащи молчат. – Вблизи только один олень, да и тот убит, – сказал индеец и наклонился так низко, что его ухо почти косну¬ лось земли. – Но я слышу звуки шагов. 530

Может быть, волки гнали этого оленя и теперь бегут по его следам? – Нет. Приближаются кони белых, ответил Чингач¬ гук, горделиво выпрямился и принял прежнюю позу. – Со¬ колиный Глаз, это твои братья. Поговори с ними. – Хорошо. Я обращусь к ним с такой английской речью, что самому английскому королю не было бы стыдно ответить мне, – сказал охотник на том языке, знанием ко¬ торого он гордился. – Но я ничего не вижу и не слышу: ни шагов животных, ни топота человеческих ног... Ага! Вот треск сухого хвороста! Теперь и я слышу, как зашелестели кусты. Да-да, шум шагов! Я его принял за отголосок рева водопадов. Но вот и люди. Боже, спаси их от ирокезов! Глава IV Ты не уйдешь из леса раньше, Чем за обиду я не отомщу. Шекспир, «Сон в летнюю ночь» Едва разведчик замолчал, как показался первый всад¬ ник небольшого отряда. Его-то шаги и уловил насторожен¬ ный слух индейца. Через полянку бежала одна из тех извилистых тропи¬ нок, которые протаптывают олени на своем пути к водо¬ пою; она упиралась в речку подле того места, где отдыхали белый охотник и его краснокожие товарищи. По тропинке медленно двигались путешественники, появление кото¬ рых в глубине этих непроходимых лесов казалось весьма странным. Соколиный Глаз сделал навстречу им несколь¬ ко шагов. Кто идет? – спросил разведчик, как бы нечаянно подняв левой рукой ружье и приложив указательный палец правой к курку; в то же время он старался, чтобы в этом движении не было угрозы. – Кто идет сюда по опасной и дикой тропе зверей? – Друзья закона и короля, ответил всадник, ехав¬ ший впереди остальных. – С восхода солнца мы едем в те¬ ни этого леса и жестоко измучены усталостью, голодом и своим трудным странствием... 531

– Вы, наверное, заблудились, – прервал его Соколи¬ ный Глаз, – и настолько беспомощны, что не знаете, ехать ли вам направо или налево. -т– Вот именно. Не знаете ли вы, как далеко отсюда до королевского форта Уильям-Генри? – О! – воскликнул белый охотник и расхохотался, но быстро подавил неосторожный громкий смех, опасаясь при¬ влечь внимание врагов. – Вы потеряли дорогу, как собака теряет след оленя, когда между нею и зверем расстилается озеро Хорикэн. Уильям-Генри!.. Боже мой! Если вы друзья короля и у вас есть дела с королевской армией, лучше поез¬ жайте по течению реки к форту Эдвард и скажите о том, что вам нужно, Веббу, который спрятался в этой крепости, вместо того чтобы пробиться в теснины и прогнать дерзкого француза в его берлогу за Шамплейном. Путник ничего не ответил на это странное предложе¬ ние, потому что другой всадник выехал из рощи и, обогнав его, сказал, обращаясь к охотнику: – Сколько отсюда до форта Эдвард? Из того места, ку¬ да вы теперь советуете нам отправиться, мы выехали се¬ годня утром, а направляемся в верховье озера. – Значит, вы раньше потеряли зрение, а потом уже заблудились, потому что дорога через волок, шириной по крайней мере в две сажени, просторней, пожалуй, чем лон¬ донское шоссе, и шире дороги перед самим королевским дворцом. – Мы не будем оспаривать достоинства военной доро¬ ги, – с улыбкой возразил Хейворд, ибо, как, наверное, до¬ гадался читатель, это был он. – Полагаю, в настоящую минуту достаточно сказать вам, что мы доверились про– воднику-индейцу, который обещал провести нас ближай¬ шей, хотя и очень глухой тропинкой. _Но оказалось, что он плохо знал ее, и теперь совсем непонятно, где мы очу¬ тились. – Индеец, заблудившийся в лесу? – сказал охотник и с сомнением покачал головой. – Он заблудился в такое вре¬ мя, когда солнце жжет вершины деревьев, а ручьи полны до краев, когда мох каждой березы может сказать, в какой стороне неба загорится вечером северная звезда? Леса пол¬ ны оленьих троп, которые сбегают или к рекам, или к соля¬ ным ямам, – словом, к местам, известным каждому. Кроме того, и гуси не все еще улетели к канадским водам. Стран¬ 532

но, необыкновенно странно, что индеец сбился с пути ме¬ жду Хорикэном и излучиной реки! Не мохок ли он? – По рождению нет, хотя это племя приняло его к се¬ бе. Мне кажется, его родина севернее и он принадлежит к индейцам, которых вы называете гуронами. – У-у-ух! – в один голос вскрикнули краснокожие то¬ варищи белого охотника. До сих пор они сидели неподвижно и, по-видимому, бес¬ страстно относились ко всему происходящему, но в эту минуту могикане вскочили: удивление, видно, взяло верх над их выдержкой. – Гурон? – повторил суровый разведчик и снова, не скрывая недоверия, покачал головой. – Это предательское, вороватое племя. Гурон остается гуроном, кто бы ни при¬ нял его к себе. Никакими средствами вы ничего не сделаете из него, он всегда останется трусом и бродягой. Раз вы отдали себя в руки одного из этих людей, надо только удив¬ ляться, что он еще не заставил вас наткнуться на целую шайку. – Этого нечего бояться, так как форт Уильям-Генри всего в нескольких милях от нас. Кроме того, вы забыли, что наш проводник теперь мохок, что он служит нашей армии и стал нашим другом. – А я говорю вам, что тот, кто родился гуроном, гуро¬ ном и умрет, – уверенно ответил Соколиньщ Глаз. – Мо¬ хок!.. Если хотите видеть честных людей, ищите их среди могикан или делаваров. Да. Они честно дерутся, хотя не все из их племени соглашаются идти в бой, так как многие позволили макуасам превратить себя в слабых женщин. Но уж если они дерутся, то это настоящие воины. – Довольно об этом!—нетерпеливо заметил Хейворд.– Я не буду здесь собирать сведения о хорошо знакомом мне человеке, который совершенно неизвестен вам. Вы еще не ответили на мой вопрос: на каком расстоянии мы нахо¬ димся от главного отряда, расположенного в форте Эдвард? – Это зависит от того, какой проводник поведет вас. А на таком коне, как ваш, можно покрыть это расстояние между восходом и заходом с<элнца. – Я не хочу тратить слова попусту, – сказал Хейворд, подавляя свое недовольство и продолжая разговор в более миролюбивом духе. Если только вы скажете мне, сколько 533

миль осталось до форта Эдвард, и согласитесь проводить нас туда, вы получите вознаграждение за труды* – А кто поручится, что, сделав это, я не провожу врага и шпиона Монкальма в наши укрепления? Не всякий гово¬ рящий по-английски – честный и верный человек. – Если вы действительно служите разведчиком, то, ко¬ нечно, знаете шестидесятый королевский полк? – Шестидесятый? Как не знать! Не многое скажете вы мне об американских сторонниках короля, чего я сам не знал бы, хотя на мне и не красный мундир, а охотничья куртка. – Тогда, значит, вам известно имя майора этого полка... – Майора? – прервал его Соколиный Глаз и выпря¬ мился с видом человека, гордящегося своей репутацией. – Уж если в колониях есть человек, знающий майора Эффин– гэма, то он перед вами. – В 'шестидесятом полку не один майор. Эффингэм – старший из них, а я говорю о самом младшем, о том, кото¬ рый командует гарнизоном форта Уильям-Генри. – Да-да, слыхал, что это место занял какой-то молодой и богатый джентльмен из южных провинций. Но он слипн ком молод для такого поста, не следовало поручать начальн ство над седеющими людьми юному офицеру. А между тем, говорят, он отлично знает свое дело и очень храбр. – Кто бы он ни был, что бы ни говорили о нем, он те-* перь разговаривает с вами, и, конечно, вы не должны опа¬ саться его. Разведчик с удивлением посмотрел на Хейворда, потом, сняв шляпу, ответил тоном менее самоуверенным, но все же выражавшим сомнение: – Я слышал, что один отряд должен был сегодня утром выступить из форта Эдвард к озеру. – Вам сказали правду. Но я выбрал кратчайшую до¬ рогу и доверился опытности того индейца, о котором уже упоминал. – А он обманул вас и потом бросил? – Он не сделал ни того, ни другого – во всяком слу¬ чае, второго, так как он находится здесь. – Хотелось бы мне взглянуть на этого человека! Если он настоящий ирокез, я узнаю его по хитрому взгляду и по раскраске, – сказал разведчик. 534

Пройдя мимо лошади Хейворда и клячи псалмопевца, около которой уже примостился сосать молоко жеребенок, он двинулся вдоль кустов и вскоре подошел к девушкам, с нетерпением и некоторой тревогой ожидавшим конца пе¬ реговоров. Позади Коры и Алисы стоял индеец-скороход; присло¬ нившись к дереву, он бесстрастно встретил впившийся в него взгляд разведчика. Лицо индейца выражало такую мрачную свирепость, что невольно внушало чувство страха. Удовлетворенный своим осмотром, Соколиный Глаз ото¬ шел от краснокожего, остановился на мгновение, любуясь красотой девушек, и радушно ответил на улыбку и ласко¬ вый кивок Алисы, затем подошел к лошади псалмопевца, кормившей своего жеребенка, с минуту смотрел на ее всадника, напрасно стараясь угадать, кто он, и наконец, покачав головой, снова вернулся к Дункану. – Минг всегда останется мингом, и ни мохоки и ни¬ какое другое племя не изменят его, – сказал он, занимая свое прежнее место. – Если бы вы были одни и согласи¬ лись отдать в жертву волкам вашего благородного коня, я в один час довел бы вас до форта Эдвард, потому что эта крепость находится всего на расстоянии часа пути отсю¬ да. Но с вами женщины, для которых такой переход невоз¬ можен. – Почему? Правда, они устали, но могут проехать еще несколько миль. Немыслимо, – повторил разведчик. – После того как стемнеет, я и мили не прошел бы с этим скороходом, хотя бы за то мне обещали лучшее ружье во всех колониях. Здесь, в чаще, скрываются ирокезы, и ваш мохок слишком хорошо знает, где прячутся они, чтобы я согласился пу¬ ститься с ним в путь. – Неужели? – сказал Хейворд, наклоняясь вперед и понижая голос почти до шепота. – Сознаюсь, у меня тоже явились некоторые сомнения. Правда, я старался скрыть их и притворялся спокойным, но я делал это только для успокоения моих спутниц. Потому-то я не позволил индей¬ цу идти вперед, а заставил его следовать за нами. С первого же взгляда видно, что это обманщик, – сказал охотник, притронувшись пальцем к носу в знак предостережения. – Вон этот вороватый минг прислонился 535

к стволу молодого клена, там, за кустами, правая нога мошенника приходится на одной линии со стволом... Соколиный Глаз многозначительно дотронулся до своего ружья. – Я могу попасть в него между щиколоткой и ко¬ леном, и после этого он по крайней мере на месяц лишится возможности двигаться. Подойти ближе нельзя: хитрая тварь заподозрит меня и кинется в кусты, как испуганный олень. – Нет-нет, это не годится. Может быть, он ни в чем не виноват, и мне не хочется, чтобы вы ранили его. Хотя если бы я вполне удостоверился, что он предатель... – Ну, в этом нечего сомневаться: ирокез всегда готов изменить и обмануть, – сказал Соколиный Глаз. Говоря это, он вскинул ружье и навел его дуло на Магуа. – Погодите, – остановил его Дункан, – не стреляйте. Придумайте какой-нибудь другой способ от него избавить¬ ся, хотя я имею основание предполагать, что негодяй обма¬ нул меня. Соколиный Глаз отказался от намерения перебить ногу индейцу-скороходу; он на минуту задумался, потом сделал рукой знак своим друзьям-могиканам, которые тотчас же подошли к нему. Все трое вполголоса заговорили на дела– варском наречии. С серьезным выражением они сосредото¬ ченно и тихо совещались о чем-то. Судя по движениям рук белого охотника, который часто указывал в сторону подни¬ мавшегося над кустами молодого деревца, он, очевидно, говорил о предателе. Его товарищи скоро сообразили, чего он ждет от них, и, отложив свои ружья, исчезли в чаще. Один пошел напра¬ во, другой – налево. Они прятались в чаще и скользили в кустах совершенно бесшумно. – Теперь вернитесь к вашим спутницам, – обраща¬ ясь к майору, сказал Соколиный Глаз, – и заговорите с индейцем. Могикане схватят его, не попортив даже рас-, краски. – Нет, – гордо ответил Дункан, – я сам хочу его схва¬ тить! – Ну скажите, что сделаете вы, сидя на лошади, когда вашим противником окажется индеец, скользящий среди кустов? – Я сойду с коня. – А вы думаете, что, увидав, как вы освобождаете из 536

стремени одну ногу, он будет терпеливо стоять и дожи¬ даться, чтобы вы спрыгнули на землю? Всякий, кто всту¬ пает в эти леса и собирается иметь дело с туземцами, должен перенять обычаи индейцев, если желает удачи... Итак, вперед! Заговорите с этим злодеем и сделайте вид, будто вы считаете его верным другом, Хейворд согласился подчиниться, чувствуя сильное отвращение к делу, которое ему предстояло выполнить. Однако с каждой минутой в нем усиливалось сознание опасности, которая нависла над его спутницами из-за их доверчивости. Солнце село, и сгустившиеся тени придавали лесу мрачный вид. Очертания деревьев расплывались, и тьма ясно напоминала Дункану, что приближались часы, в которые дикари совершали свои самые кровавые деяния – деяния мести или вражды. Эти опасения заставили Хей¬ ворда расстаться с Соколиным Глазом. Разведчик немед¬ ленно завязал очень оживленный и громкий разговор с певцом, который так бесцеремонно присоединился с утра к маленькому обществу. Проезжая мимо девушек, Дункан бросил им несколько ободряющих слов и с удовольствием заметил, что они бодры, несмотря на усталость, и что оста¬ новка не встревожила их. Сказав Коре и Алисе, что ему нужно переговорить с индейцем о дальнейшей дороге, Хей¬ ворд пришпорил своего коня и снова натянул поводья, когда благородное животпое очутилось в нескольких ярдах от Магуа, все еще стоявшего подле дерева. – Вот, Магуа, ты сам видишь, – начал Хейворд, ста¬ раясь говорить спокойным и дружеским тоном, – насту¬ пает ночь, а до форта Уильям-Генри не ближе, чем было, когда на восходе солнца мы выходили из лагеря генерала Вебба. Ты сбился с дороги, да и я оплошал. К счастью, мы столкнулись с охотником – слышишь, он разговаривает с певцом, – с охотником, который хорошо знает все оленьи тропы, все дорожки глухого леса и обещает проводить нас в такое место, где мы в безопасности отдохнем до следую¬ щего утра. Блестящие глаза индейца впились в лицо Хейворда, и он спросил на ломаном английском языке: – Он один? – Один? – с легким колебанием повторил Дункан, с трудом заставляя себя сказать неправду. – О, не совсем один, Магуа: ведь с ним мы, его спутники! 537

– В таком случае, Хитрая Лисица уходит, – произнес индеец и хладнокровно поднял с земли свою сумку. – С бледнолицыми останутся только люди их племени. – Хитрая Лисица уходит? Но кого ты называешь Хи¬ трой Лисицей, Магуа? – Это имя дали Магуа его канадские отцы, – ответил скороход, и по его лицу было заметно, что он гордится дан¬ ным ему прозвищем. – Для Хитрой Лисицы, когда Мунро ждет его, ночь равняется дню. – А что скажет Лисица начальнику форта Уильям– Генри, когда старик спросит его о своих дочерях? Осмелит¬ ся ли он объяснить начальнику, что его дочери остались без проводника, хотя Магуа обещал охранять их? – Правда, у седовласого начальника громкий голос и длинные руки, но в глубине лесов Лисица не услышит его крика и не почувствует его ударов. —* А что скажут люди твоего племени? Они сошьют для Лисицы женское платье и велят ему сидеть в вигваме с женщинами, так кая ему нельзя больше доверять дела му¬ жественных воинов. – Хитрая Лисица знает путь к Великим Озерам, су¬ меет он ртыскать и прах своих отцов, —■ прозвучал непре¬ клонный ответ индейца. – Довольно, Магуа, довольно! – сказал Хейворд. – Разве мы с тобой не друзья? Зачем нам говорить друг дру¬ гу жестокие и горькие слова? Мунро посулил наградить тебя, когда ты выполнишь свое обещание. Я тоже в долгу перед тобой. Итак, ляг, дай отдых усталому телу, открой свою сумку и подкрепись пищей. Мы недолго останемся здесь. Не будем же тратить коротких минут привала и спо¬ рить, точно вздорные женщины. Когда всадницы отдохнут, мы снова двинемся в путь. – Бледнолицые превращают себя в покорных собак белых женщин, – пробормотал индеец на своем наречии.– Когда женщинам хочется есть, белые воины покорно бросают свои томагавки, чтобы исполнить желание ле¬ нивиц. Что говоришь ты, Лисица? – Хитрая Лисица говорит: «Хорошо». Проницательный взгляд индейца был прикован к лицу майора, но, когда Хейворд тоже взглянул на Магуа, скоро¬ ход быстро отвел глаза в сторону, уселся на землю, 538