Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й (ЛП)"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 55 страниц)

что пирога эта, наверное, та самая, в которой бежала ее сестра. – Поворачивай баржу, делавар! Правь прямо, как ле¬ тит пуля, пущенная в оленя... Вот так, готово! Пирогу схватили и привязали к борту ковчега, спусти¬ ли парус и остановили ковчег при помощи весел, – Хетти! – крикнула Джудит. В ее голосе звучали любовь и тревога. – Слышишь ли ты меня, сестра? Ради бога, отвечай, чтобы я еще раз могла услышать твой голос! Хетти, милая Хетти! Я здесь, Джудит, здесь, на берегу! Не стоит гнаться за мной, я все равно спрячусь в лесу. – О, Хетти, что ты делаешь! Вспомни, что скоро пол¬ ночь, а по лесу бродят минги и хищные звери. – Никто не причинит вреда бедной полоумной девуш¬ ке, Джудит. Я иду помочь моему отцу и бедному Гарри Непоседе. Их будут мучить и убьют, если никто не позабо¬ тится о них. – Мы все заботимся о них и завтра начнем с индейца¬ ми переговоры о выкупе. Вернись обратно, сестра! Верь нам, мы умнее тебя и сделаем для отца все, что только воз¬ можно. ^ Знаю, что вы умнее меня, Джудит, ведь я очень глу¬ па. Но я должна идти к отцу и бедному Непоседе. А вы со Зверобоем удерживайте замок. Оставьте меня на милость божию. – Бог с нами везде, Хетти: и на берегу и в замке. Грешно не надеяться на его милость. Ты ничего не смо¬ жешь сделать в темноте – ты собьешься с дороги в лесу и погибнешь от голода. Бог не допустит, чтобы это случилось с бедной де¬ вушкой, которая идет спасать своего отца. Я постараюсь найти дикарей. – Вернись только на эту ночь. Утром мы высадим тебя на берег и позволим тебе действовать по-твоему. – Ты так говоришь, Джудит, и так ты думаешь, но не сделаешь. Твое сердце оробеет, и ты будешь думать только о томагавках и ножах для скальпировки. Кроме того, я хо¬ чу сказать индейскому вождю кое-что, и все наши желания исполнятся; я боюсь, что могу позабыть это, если не ска¬ жу тотчас же. Ты увидишь, он позволит отцу уйти, как только услышит мои слова. 158

– Бедная Хетти! Что можешь ты сказать свирепому дикарю, чтобы заставить его отступиться от кровожадных замыслов? – Я скажу ему слова, которые напугают его и заста¬ вят отпустить нашего отца, – решительно ответила про¬ стодушная девушка. – Вот увидишь, сестра, он будет по¬ слушен, как ребенок. – А не скажете ли вы мне, Хетти, что вы собираетесь там говорить? – спросил Зверобой. – Я хорошо знаю ди¬ карей и могу представить себе, какие слова способны подей¬ ствовать на их кровожадную натуру. – Ну хорошо, – доверчиво ответила Хетти, понижая голос. – Хорошо, Зверобой, вы, по-видимому, честный и добрый молодой человек, и я вам все скажу. Я не буду го¬ ворить ни с одним из дикарей, пока не окажусь лицом к лицу с их главным вождем. Пусть донимают меня рас¬ спросами, сколько им угодно. Я ничего не отвечу, а буду только требовать, чтобы меня отвели к самому мудрому и самому старому. Тогда, Зверобой, я скажу ему, что бог не прощает убийства и воровства. Если отец и Непоседа от¬ правились за скальпами, то надо платить добром за зло: так приказывает библия, а кто не исполняет этого, тот будет наказан. Когда вождь услышит мои слова и поймет, что это истинная правда, – как вы полагаете, много ли времени ему понадобится, чтобы отослать отца, меня и Непоседу на берег против замка, велев нам идти с миром? Хетти, явно торжествуя, задала этот вопрос. Затем про¬ стодушная девушка залилась смехом, представив себе, ка¬ кое впечатление произведут ее слова на слушателей. Зве¬ робой был ошеломлен этим доказательством ее слабоумия. Но Джудит хотела помешать нелепому плану, играя на тех же чувствах, которые его породили. Она поспешно оклик¬ нула сестру по имени, как бы собираясь сказать ей что-то очень важное. Но зов этот остался без ответа. По треску ветвей и шуршанию листьев было слышно, что Хетти уже покинула берег и углубилась в лес. Погоня за ней была бы бессмысленна, ибо изловить беглянку в та¬ кой темноте и под прикрытием такого густого лиственного покрова было, очевидно, невозможно; кроме того, сами они ежеминутно рисковали бы попасть в руки врагов. Итак, после короткого и невеселого совещания они сно¬ ва подняли парус, и ковчег продолжал плыть к обычному 159

месту своих стоянок. Зверобой молча радовался, что уда¬ лось вторично завладеть пирогой, и обдумывал план даль¬ нейших действий. Ветер начал свежеть, лишь только судно отдалилось от мыса, и менее чем через час они достигли «замка». Здесь все оказалось в том же положении; чтобы войти в дом, пришлось повторить все сделанное при уходе, только в обратном порядке. Джудит в эту ночь легла спать одна и оросила слезами подушку, думая о невинном заброшенном создании, о своей подруге с раннего детства; горькие сожа¬ ления мучили ее, и она заснула, когда уже почти рассвело. Зверобой и делавар расположились в ковчеге. Здесь мы и оставим их погруженными в глубокий сон, честных, здоро¬ вых и смелых людей, чтобы вернуться к девушке, которую мы в последний раз видели среди лесной чащи. Покинув берег, Хетти не колеблясь направилась в лес, подгоняемая боязнью погони. Однако под ветвями деревьев стояла такая густая тьма, что подвигаться вперед можно было лишь очень медленно. С первых же шагов девушка побрела наугад. К счастью, рельеф местности не позволил ей уклониться далеко в сторону от избранного направлен ния. С одной стороны ее путь был обозначен склоном хол¬ ма, с другой стороны проводником служило озеро. В тече¬ ние двух часов подряд простосердечная, наивная девушка пробиралась по лесному лабиринту, иногда спускаясь к са¬ мой воде, а иногда карабкаясь по откосу. Ноги ее скользи¬ ли, она не раз падала, хотя при этом не ушибалась. Нако¬ нец Хетти так'устала, что уже не могла идти дальше. Надо было отдохнуть. Она села и стала спокойно готовить себе постель, так как привычная пустыня не страшила ее ника¬ кими воображаемыми ужасами. Девушка знала, что по всему окрестному лесу бродят дикие звери, но хищники, нападающие на человека, были редки в тех местах, а ядо¬ витых змей не встречалось вовсе. Обо всем этом она не раз слышала от отца. Одинокое величие пустыни скорее успо¬ каивало, чем пугало ее, и она готовила себе ложе из листь¬ ев с таким хладнокровием, как будто собиралась лечь спать под отцовским кровом. Набрав ворох сухих листьев, чтобы не спать на сырой земле, Хетти улеглась. Одета она была достаточно тепло для этого времени года, но в лесу всегда прохладно, а ночи в высоких широтах очень свежи. Хетти предвидела это и 160

захватила с собой толстый зимний плащ, который легко мог заменить одеяло. Укрывшись, она через несколько минут уснула так мирно, словно ее охраняла родная мать. Часы летели за часами, и ничто не нарушало сладкого отдыха девушки. Кроткие глаза ни разу не раскрылись, по¬ ка предрассветные сумерки не начали пробиваться сквозь вершины деревьев; тут прохлада летнего утра, как всегда, разбудила ее. Обычно Хетти вставала, когда первые солнеч¬ ные лучи касались горных вершин. Но сегодня она слиш¬ ком устала и спала очень крепко; она только пробормотала что-то во сне, улыбнулась ласково, как ребенок в колыбель¬ ке, и, продолжая дремать, протянула вперед руку. Делая этот бессознательный жест, Хетти прикоснулась к какому– то теплому предмету. В следующий миг что-то сильно толк¬ нуло девушку в бок, как будто какое-то животное старалось заставить ее переменить положение. Тогда, пролепетав имя «Джудит», Хетти наконец проснулась и, приподнявшись, заметила, что какой-то темный шар откатился от нее, раз¬ брасывая листья и ломая упавшие ветви. Открыв глаза и немного придя в себя, девушка увидела медвежонка из по¬ роды обыкновенных бурых американских медведей. Он сто¬ ял на задних лапах и глядел на нее, как бы спрашивая, не опасно ли будет снова подойти поближе. Хетти обожала медвежат. Она уже хотела броситься вперед и схватить ма¬ ленькое существо, но тут громкое ворчание предупредило ее об опасности. Отступив на несколько шагов, девушка огляделась по сторонам и невдалеке от себя увидела медве¬ дицу, следившую сердитыми глазами за всеми ее движения¬ ми. Дуплистое дерево, давшее когда-то приют пчелиному рою, недавно было повалено бурей, и медведица с двумя медвежатами лакомилась медовыми сотами, оказавшимися в ее распоряжении, не переставая в то же время ревниво наблюдать за своим третьим, опрометчивым малышом. Человеческому уму непонятны и недоступны все побуж¬ дения, которые управляют действиями животных. Медведи¬ ца, обычно очень свирепая, когда ее детеныши подвергают¬ ся действительной или мнимой опасности, в данном случае не сочла нужным броситься на девушку. Она оставила со¬ ты, подошла к Хетти футов на двадцать и встала на задние лапы, раскачиваясь всем телом с видом сварливого неудо¬ вольствия, но ближе не подходила. К счастью, Хетти не вздумала бежать. Поэтому медведица вскоре снова опусти¬ 161

лась на все четыре лапы и, собрав детенышей вокруг себя, позволила им сосать молоко. Хетти была в восторге, на^ блюдая это проявление родительской нежности со стороны животного, которое, вообще говоря, отнюдь не славится сердечной чувствительностью. Когда один из медвежат оставил мать и начал кувыркаться и прыгать вокруг нее, девушка опять почувствовала сильнейшее искушение схва¬ тить его на руки и поиграть с ним. Но, снова услышав вор¬ чание, она, к счастью, отказалась от этого опасного намере¬ ния. Затем, вспомнив о цели своего похода, она поверну¬ лась спиной к медведице и пошла к озеру, сверкавшему между деревьями. К ее удивлению, все медвежье семейство поднялось и последовало за ней, держась на небольшом расстоянии позади. Животные внимательно следили за каждым ее движением, как будто их чрезвычайно интересо¬ вало все, что она делала* Таким образом, под конвоем медведицы и ее медвежат девушка прошла около мили, то есть по крайней мере втрое больше того, что могла бы пройти за это время в темноте. Потом она достигла ручья, впадавшего в озеро между кру¬ тыми, поросшими лесом берегами. Здесь Хетти умылась; утолив жажду чистой горной водой, она продолжала путь, освеженная и с более легким сердцем, по-прежнему в со¬ провождении своего странного эскорта. Теперь дорога ее лежала вдоль широкой плоской террасы, тянувшейся от са¬ мой воды до подножия невысокого склона, откуда начина¬ лась вторая терраса с неправильными очертаниями, распо¬ ложенная немного выше. Это было в той части долины, где горы отступают наискось, образуя начало низменности, которая лежит между холмами к югу от озера. Здесь Хетти и сама бы смогла догадаться, что она приближается к ин¬ дейскому лагерю, если бы даже медведи и не предупредили ее о близости людей. Понюхав воздух, медведица отказа^ лась следовать далее, хотя девушка не раз оборачивалась назад и подзывала ее знаками и даже своим детским, сла¬ беньким голоском. Девушка продолжала медленно проби¬ раться вперед сквозь кусты, когда вдруг почувствовала, что ее останавливает человеческая рука, легко опустившаяся на ее плечо. – Куда идешь? – спросил торопливо и тревожно мяг¬ кий женский голос. – Индеец, краснокожий, злой воин – там!

Этот неожиданный привет испугал девушку не больше, чем присутствие диких обитателей леса. Правда, Хетти не¬ сколько удивилась. Но ведь она была уже отчасти подго¬ товлена к подобной встрече, а существо, остановившее ее, казалось самым безобидным из всех когда-либо появляв¬ шихся перед людьми в индейском обличье. Это была девуш¬ ка немного старше Хетти, с улыбкой такой же ясной, как улыбка Джудит в ее лучшие минуты, с голосом, звучав¬ шим, как музыка, и выражавшим покорную нежность, ко¬ торая так характерна для женщины тех народов, где она бывает только помощницей и служанкой воина. Красота – не редкость среди американских туземок, пока на них не легли все тяготы супружества и материнства. В этом отно¬ шении первоначальные владельцы страны не многим отли¬ чаются от своих более цивилизованных преемников. На девушке, так внезапно остановившей Хетти, была миткалевая мантилья, доходившая до талии; короткая юбка из голубой шерсти, обшитая золотым позументом, спускалась чуть ниже колен. Гамаши из той же ткани и мокасины из оленьей шкуры дополняли наряд индианки. Волосы, заплетенные в длинные черные косы, падали на плечи и на спину и были разделены пробором над низким гладким лбом, что смягчало выражение глаз, 6 котором хитрость сочеталась с простодушием. Лицо у девушки бы¬ ло овальное, с тонкими чертами, зубы ровные, белые. Го¬ лос у нее был нежный, как вздохи ночного ветерка, что вообще характерно для женщины индейской расы, но он был так замечателен в этом отношении, что девушке дали прозвище Уа-та-Уа, которое по-английски можно переве¬ сти: «Тише, о тише!» Короче, это была невеста Чингачгука. Ей удалось усы¬ пить бдительность своих похитителей, и она получила раз¬ решение прогуливаться в окрестностях лагеря. Эта поблаж¬ ка, впрочем, вполне соответствовала обычаям индейцев, к тому же они знали, что в случае бегства нетрудно будет отыскать девушку по следу. Следует также напомнить, что ирокезы, или гуроны, как правильнее называть их, не догадывались о том, что на озере появился ее жених. Да и сама она ничего об этом не знала. Трудно сказать, кто из девушек обнаружил больше са¬ мообладания при этой неожиданной встрече – бледнолицая или краснокожая. Во всяком случае, Уа-та-Уа лучше знала, 163

чего она хочет. Когда она была ребенком, ее отец долго служил как воин у колониального начальства. Сама она прожила несколько лет по соседству с фортом и выучилась английскому языку, на котором говорила отрывисто, как все индейцы, но совершенно бегло, и притом очень охотно, в отличие от большинства представителей своего племени. – Куда идешь? – повторила Уа-та-Уа, ответив ласко¬ вой улыбкой на улыбку Хетти. – 'В той стороне злой воин. Добрый воин далеко. – Как тебя зовут? – совсем по-детски спросила Хетти. – Уа-та-Уа. Я не минг, я добрая делаварка – друг ингизов Минги жестокие, любят скальпы для крови; де¬ лавары любят для славы. Иди сюда, здесь нет глаз. Уа-та-Уа повела свою новую подругу к озеру и спусти¬ лась на берег, чтобы укрыться под деревьями от посторон^ них взоров. Здесь девушки сели на упавшее дерево, верши¬ на которого купалась в воде. – Зачем ты пришла? – тревожно спросила молодая индианка. – Откуда ты пришла? Со своей обычной простотой и правдивостью Хетти по¬ ведала ей свою историю. Она рассказала, в каком положе¬ нии находится ее отец, и заявила, что хочет помочь ему и, если это возможно, добиться его освобождения. – Зачем твой отец приходил в лагерь мингов прошлой ночью? – спросила индейская девушка с такой же прямо¬ той. – Он знает – теперь военное время, и он не мальчик, у него борода. Шел – знал, что у ирокезов есть ружья, томагавки и ножи. Зачем он приходит ночью, хватает меня за волосы и хочет снять скальп с делаварской де¬ вушки? Хетти от ужаса едва не упала в обморок. – Неужели он схватил тебя? Он хотел снять с тебя скальп? – Почему нет? Скальп делавара можно продать, как и скальп минга. Губернатор не знает разницы. Очень худо для бледнолицего ходить за скальпами. Не его обычай. Так мне всегда говорил добрый Зверобой. – Ты знаешь Зверобоя? – спросила Хетти, зарумя¬ нившись от удивления и радости. – Я его тоже знаю. Он у нас в ковчеге с Джудит и делаваром, которого зовут Вели¬ ким Змеем. Этот Змей тоже красивый и смелый воин. 1 И н г й з – англичанин. 164

Хотя природа одарила индейских красавиц темным цве¬ том лица, щеки Уа-та-Уа покрылись еще более густым ру¬ мянцем при этих словах, а ее черные, как агат, глаза за¬ сверкали живым огнем. Предостерегающе подняв палец, она понизила свой и без того тихий и нежный голос до едва слышного шепота. ее– Чингачгук! – сказала она, произнося это суровое имя такими мягкими горловыми звуками, что оно прозвуча¬ ло почти как музыка. – Его отец Ункас, великий вождь Махикани, самый близкий к старому Таменунду! Ты зна¬ ешь Змея? – Он пришел к нам вчера вечером и пробыл со мной в ковчеге два или три часа, пока я ие покинула их. Я бо¬ юсь, Уа-та-Уа, что он явился сюда за скальпами, так же как мой бедный отец и Гарри Непоседа. – А почему бы и нет? Чингачгук – красный воин, очень красный, скальпы приносят ему славу. Он, конечно, будет искать их. – В таком случае, – серьезно сказала Хетти, – он не менее жесток, чем все другие. Бог не простит краснокоже¬ му то, чего не прощает белому. – Неправда! – возразила делаварская девушка с го¬ рячностью, граничащей почти с исступлением. – Говорю тебе, неправда! Маниту улыбается, когда молодой воин приходит с тропы войны с двумя, с десятью, с сотней скаль¬ пов на шесте! Отец Чингачгука снимал скальпы, дед сни¬ мал скальпы – все великие– вожди снимали скальпы, и Чингачгук от них не отстанет. – Тогда его должны мучить по ночам дурные сны. Нельзя быть жестоким и надеяться на прощение. – Он не жесток, не за что его винить! – воскликнула Уа-та-Уа, топнув своей маленькой ножкой по песку и трях¬ нув головой. – Говорю тебе, Змей храбр. На этот раз он вернется домой с четырьмя – нет, с двумя скальпами. – И для этого он пришел сюда? Неужели он отпра¬ вился так далеко, через горы, долины, реки и озера, что¬ бы мучить своих ближних и заниматься этим гадким делом? Этот вопрос сразу потушил загоревшийся было гнев оскорбленной индейской красавицы. Сперва она подозри¬ тельно оглянулась по сторонам, как бы опасаясь нескром¬ ных ушей, затем пытливо поглядела в лицо своей подруги 165

и наконец с девической кокетливостью и женской стыдли¬ востью закрыла лицо обеими руками и рассмеялась таким музыкальным смехом, что его следовало бы назвать мело¬ дией лесов. Впрочем, боязнь быть услышанной быстро положила конец этому наивному изъявлению сердечных чувств. Опу¬ стив руки, это порывистое существо снова пытливо устави^ лось в лицо подруги, как бы спрашивая, можно ли доверить ей важную тайну. Хетти не могла похвастать такой ослепи¬ тельной красотой, как Джудит, но многие считали, что внешность младшей сестры больше располагала в ее поль¬ зу. На ее лице отражалась вся неподдельная искренность ее характера, и в то же время в нем не было неприятного выражения, которое часто бывает свойственно слабоумным. Повинуясь внезапному порыву нежности, Уа-та-Уа обняла Хетти с таким чувством, непосредственность которого могла сравниться только с его горячностью. – Ты добрая, – прошептала молодая индианка, – ты добрая, я знаю. Так давно Уа-та-Уа не имела подруги, се¬ стры, кого-нибудь, чтобы рассказать о своем сердце! Ты моя подруга, правда? – У меня никогда не было подруги, – ответила Хетти, с непритворной сердечностью отвечая на горячие объ¬ ятия. – У меня есть сестра, но подруги нет. Джудит любит меня, и я люблю Джудит. Но мне бы хотелось иметь и по¬ другу. Я буду твоей подругой от всего сердца, потому что мне нравится твой голос, и твоя улыбка, и то* как ты су¬ дишь обо всем, если не считать скальпов... – Не говори больше о скальпах, – ласково перебила ее Уа-та-Уа. ™ Ты бледнолицая, а я краснокожая – у нас разные обычаи. Зверобой-и Чингачгук большие друзья, но у них неодинаковый цвет кожи, Уа-та-Уа и... Как твое имя, милая бледнолицая? – Меня зовут Хетти, хотя в библии это имя пишется «Эсфирь»., – Почему? Нехорошо так. Совсем не надо писать име¬ на. Моравские братья пробовали научить Уа-та-Уа писать, но я им не позволила. Нехорошо делаварской девушке знать больше, чем знает воин; это очень стыдно. Мое имя Уа-та-Уа, а я буду звать тебя Хетти. Закончив к обоюдному удовольствию предварительные переговоры, девушки начали рассуждать о своих надеждах 166

и намерениях. Хетти рассказала новой подруге более по¬ дробно обо всем, что она собиралась сделать для отца, а де– лаварка поделилась своими планами, связанными с появле¬ нием юного воина. Бойкая Уа-та-Уа первая начала зада¬ вать вопросы. Обняв Хетти за талию, она наклонила го¬ лову, заглядывая в лицо подруги, и заговорила более откро¬ венно. – У Хетти не только отец, но и брат, ^ сказала она. – Почему не говоришь о брате, а только об отце? – У меня нет брата. Говорят, был когда-то, но умер много лет назад и теперь лежит в озере рядом с матерью. – Нет брата, но есть юный воин. Любишь его, почти как отца, а? Очень красивый и храбрый; мо&ет быть вож¬ дем, если он такой, каким кажется. *– Грешно любить постороннего мужчину, как отца, и потому я стараюсь сдерживаться, – возразила совестливая Хетти, которая не умела скрывать свои чувства даже с помощью простых недомолвок, хотя ей было очень стыд¬ но. – Но мне иногда кажется, что я не совладала бы с со¬ бой, если бы Непоседа чаще приходил на озеро. Я должна сказать тебе всю правду, милая Уа-та-Уа: я упала бы и умерла в лесу, если бы он об этом узнал. —= А почему сам не спросит? На вид такой смелый, по¬ чему не говорит так же смело? Юный воин должен спро¬ сить девушку: девушке не пристало говорить об этом пер¬ вой. И у мингов девушки стыдятся этого. Это было сказано горячо и с благородным негодовани¬ ем, но не произвело особого впечатления на простодушную Хетти. – О чем спросить меня? – встрепенулась она в силь¬ нейшем испуге. – Спросить меня, люблю ли я его так же, как своего отца?! О, надеюсь, он никогда не задаст мне та¬ кой вопрос! Ведь я должна буду ему ответить, а это меня убьет. – Нет, нет, не убьет, – возразила индианка, невольно рассмеявшись. – Быть может, покраснеешь, быть может, будет стыдно, но ненадолго; затем станешь счастливее, чем когда-либо. Молодой воин должен сказать девушке, что он хочет сделать ее своей женой; иначе она никогда не посе¬ лится у него в вигваме. – Гарри не захочет жениться на мне. Никто и никогда не женится на мне. 167

– Почему ты знаешь? Быть может, каждый мужчина готов жениться на тебе, и мало-помалу язык скажет, что чувствует сердце. Почему никто не женится на тебе? – Говорят, я слабоумная. Отец часто говорит мне это, а иногда и Джудит, особенно если рассердится. Но я верю не столько им, сколько матери. Она только раз сказала мне это. И при этом горько плакала, как будто сердце у нее разрывалось на части. Тогда я поняла, что я действительно слабоумна. В течение целой минуты Уа-та-Уа молча глядела в упор на милую, простодушную девушку. Наконец делаварка поняла все; жалость, уважение и нежность одновременно вспыхнули в ее груди. Вскочив на ноги, она объявила, что немедленно отведет свою новую подругу в индейский ла¬ герь, находившийся по соседству. Она внезапно переменила свое прежнее решение, так как была уверена, что ни один краснокожий не причинит вреда существу, которое Вели¬ кий Дух обезоружил, лишив сильнейшего орудия, защи¬ ты – рассудка. В этом отношении почти все первобытные народы похо¬ жи друг на друга; Уа-та-Уа знала, что слабоумные и сумас¬ шедшие внушают индейцам благоговение и никогда не на¬ влекают на себя насмешек и преследований, как это бывает среди более образованных народов. Хетти без всякого страха последовала за своей подру¬ гой. Она сама желала поскорее добраться до лагеря и ни¬ сколько не боялась враждебного приема. Пока они медленно шли вдоль берега под нависшими ветвями деревьев, Хетти не переставала разговаривать. Но индианка, поняв, с кем имеет дело, больше не задавала вопросов. – Но ведь ты не слабоумная, – говорила Хетти, – и потому Змей может жениться на тебе. – Уа-та-Уа в плену, а у мингов чуткие уши. Не говори им о Чингачгуке. Обещай мне это, добрая Хетти! – Знаю, знаю, – ответила Хетти шепотом, стараясь выразить этим, что понимает всю необходимость молча¬ ния. – Знаю: Зверобой и Змей собираются похитить тебя у ирокезов, а ты хочешь, чтобы я не открывала им этого секрета. – Откуда ты знаешь? – торопливо спросила индианка; на один миг ей пришло в голову, что ее подруга далеко не 168

так уж слабоумна, и это немножко раздосадовало ее. – От¬ куда ты знаешь? Лучше говорить только об отце и Непо¬ седе; минг поймет это, а ничего другого он не поймет. Обещай мне не говорить о том, чего ты сама не пони¬ маешь. – Я это понимаю и должна говорить об этом. Зверобой все рассказал отцу в моем присутствии. И так как никто не запретил мне слушать, то я слышала все, как и тогда, когда Непоседа разговаривал с отцом о скальпах. – Очень плохо, когда бледнолицые говорят о скальпах, очень плохо, когда молодые женщины подслушивают. Я знаю, Хетти, ты теперь любишь меня, а среди индейцев так уж повелось: чем больше любишь человека, тем меньше говоришь о нем. – У белых совсем не так: мы больше всего говорим о тех, кого любим. Но я слабоумная и не понимаю, почему у красных людей это бывает иначе. – Зверобой называет это обычаем. У одних обычай – говорить, у других обычай – держать язык за зубами. Твой обычай среди мингов – помалкивать. Если Хетти хочет увидеть Непоседу, то Змей хочет увидеть Уа-та-Уа. Хоро¬ шая девушка никогда не говорит о секретах подруги. Это Хетти поняла и обещала делаварке не упоминать в присутствии мингов о Чингачгуке и о том, почему он по¬ явился на озере. – Быть может, он освободит Непоседу, и отца, и меня, если ему позволят действовать по-своему, – прошептала Уа-та-Уа Хетти, когда они подошли уже настолько близко к лагерю, что могли расслышать голоса женщин, занятых работами по хозяйству. – Помни это, Хетти, и приложи два или даже двадцать пальцев ко рту. Без помощи Змея не бывать твоим друзьям на воле. Она, конечно, не могла придумать лучшего средства, чтобы добиться молчания Хетти, для которой важнее всего было освобождение отца и молодого охотника. С невинным смехом бледнолицая девушка кивнула головой и обещала исполнить желание подруги. Успокоившись на этот счет, Уа-та-Уа не стала более мешкать и, нисколько не скрыва¬ ясь, направилась к лагерю.

Глава XI О глупый! Ведь король над королями Приказ свой на скрижалях написал: Чтоб ты не убивал! И ты преступишь Его закон в угоду человеку? О, берегись: его рука карает И на ослушника ложится тяжело. Шекспир, «Король Ричард Ш» 1 Отряд индейцев, в который довелось попасть Уа-та-Уа, еще не вступил на тропу войны; это было видно хотя бы из того, что в его состав входили женщины. То была неболь¬ шая часть племени, отправившаяся на охоту и рыбную лов¬ лю в английские владения, где ее и застало начало военных действий. Прожив таким образом зиму и весну до неко¬ торой степени за счет неприятеля, ирокезы решили перед уходом нанести прощальный удар. В маневре, целью кото¬ рого было углубиться так далеко во вражескую террито¬ рию, также проявилась замечательная индейская прозорли¬ вость. Когда гонец возвестил о начале военных действий между англичанами и французами и стало ясно, что в эту войну будут вовлечены все племена, живущие под властью враждующих держав, упомянутая нами партия ирокезов кочевала по берегам озера Онайда, находящегося на пять¬ десят миль ближе к их собственной территории, чем Глим– мерглас. Бежать прямо в Канаду значило подвергнуться опасности немедленного преследования. Вожди предпочли еще дальше углубиться в угрожаемую область, надеясь, что им удастся отступить, передвигаясь в тылу своих преследо¬ вателей, вместо того чтобы иметь их у себя за спиной. Присутствие женщин делало необходимой эту военную хитрость; наиболее слабые члены племени не могли бы, конечно, уйти от преследования врагов. Если читатель вспомнит, как широко простирались в те давние времена американские дебри, ему станет ясно, что даже целое пле¬ мя могло в течение нескольких месяцев скрываться в этой части страны. Встретить врага в лесу было не более опасно, чем в открытом море во время решительных военных действий. 1 Перевод А. Радловой. 170

Стоянка была временная и при ближайшем рассмотре¬ нии оказалась всего-навсего наспех разбитым бивуаком, который был, однако, оборудован достаточно хорошо для людей, привыкших проводить свою жизнь в подобной об¬ становке, Единственный костер, разведенный посредине лагеря у корней большого дуба, удовлетворял потребности всего табора. Погода стояла такая теплая, что огонь нужен был только для стряпни. Вокруг было разбросано пятна¬ дцать – двадцать низких хижин – быть может, правиль¬ нее назвать их шалашами, – куда хозяева забирались на ночь и где они могли укрываться во время ненастья. Хижи¬ ны были построены из древесных ветвей, довольно искусно переплетенных и-прикрытых сверху корой, снятой с упав¬ ших деревьев, которых много в каждом девственном лесу. Мебели в хижинах почти не было. Возле костра лежа¬ ла самодельная кухонная утварь. На ветвях висели ру¬ жья, пороховницы и сумки. На тех же крючьях, соору¬ женных самой природой, были подвешены две-три оленьи туши. Так как лагерь раскинулся посреди густого леса, его нельзя было окинуть одним взглядом: хижины, одна за дру¬ гой, вырисовывались на фоне угрюмой картины. Если не считать костра, здесь не было ни общего центра, ни откры¬ той площадки, где могли бы собираться жители; все каза¬ лось потаенным, темным и коварным, как сами ирокезы. Кое-где ребятишки перебегали из хижины в хижину, при¬ давая этому месту некоторое подобие домашнего уюта. Подавленный смех и низкие голоса женщин нарушали вре¬ мя от времени сумрачную тишину леса. Мужчины ели, спали или чистили оружие. Говорили они мало и держались особняком или небольшими группами в стороне от женщин. Привычка к бдительности и сознание опасности, казалось, не покидали их даже во время сна. Когда обе девушки приблизились к лагерю, Хетти ти¬ хонько вскрикнула, заметив своего отца. Он сидел на зем¬ ле, прислонившись спиной к дереву, а Непоседа стоял воз¬ ле него, небрежно помахивая прутиком. По-видимому, они пользовались такой же свободой, как остальные обитатели лагеря: человек, незнакомый с обычаями индейцев, легко мог бы принять их за гостей, а не за пленников. Уа-та-Уа подвела подругу поближе к обоим бледноли¬ цым, а сама скромно отошла в сторону, не желая стеснять 171

их. Но Хетти не привыкла ластиться к отцу и вообще про¬ являть как-нибудь свою любовь к нему. Она просто подо¬ шла к нему и теперь стояла, не говоря ни слова, как немая статуя, олицетворяющая дочернюю привязанность. Стари¬ ка как будто нисколько не удивило и не испугало ее появ¬ ление. Он давно привык подражать невозмутимости ин¬ дейцев, хорошо зная, что лишь этим способом можно за¬ служить их уважение. Сами дикари, неожиданно увидев незнакомку в своей среде, тоже не обнаружили ни малей¬ ших признаков беспокойства. Короче говоря, прибытие Хеттй при столь исключительных обстоятельствах произ¬ вело не больше эффекта, чем приближение путешествен¬ ника к дверям трактира в европейской деревне. Все же не¬ сколько воинов собрались в кучку и по тем взглядам, кото¬ рые они бросали на Хетти, разговаривая между собой, видно было, что именно она является предметом их бесе¬ ды. Это кажущееся равнодушие вообще характерно для североамериканского индейца, но в данном случае многое следовало приписать тому особому положению, в котором находился отряд. Ирокезам были хорошо известны все си¬ лы, находившиеся в «замке», кроме Чингачгука. Поблизо¬ сти не было ни другого племени, ни отряда войск, и зоркие разведчики стояли на страже вокруг озера, день и почь наблюдая за малейшими движениями тех, кого без всяко¬ го преувеличения можно было теперь назвать осажден¬ ными. В глубине души Хаттер был очень тронут поступком Хетти, хотя и принял его с кажущемся равнодушием. Старик припомнил кроткую мольбу, с какой она обрати¬ лась к нему, когда он покидал ковчег, и постигшая его не¬ удача сообщила этой просьбе особый смысл, о чем он легко мог позабыть в случае успеха. Хаттер знал непоколеби¬ мую преданность своей простодушной дочери и понимал, что ею руководило совершенное бескорыстие. – Нехорошо, Хетти, – сказал он укоризненно, имея в виду дурные последствия, грозившие самой девушке. – Это очень свирепые дикари: они никогда не прощают оскорбления, нанесенного им, и не склонны помнить ока¬ занную им услугу. – Скажи мне, отец, – спросила девушка, украдкой оглядываясь по сторонам, как бы опасаясь, что ее подслу¬ шают: – позволил ли вам бог совершить то жестокое дело, 172