Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 6-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 55 страниц)

бой из нас в этом нуждается, а за бедную Озэму мы обя¬ заны молиться. Ты не забыл еще раз напомнить адми¬ ралу, чтобы он сделал все, что может, для Маттинао, ко¬ гда достигнет Эспаньолы? – Я все ему сказал, не думай больше об этом. И в Льере уже поставлен памятник. Мы можем сожалеть о несчастной девушке, но нельзя же так убиваться! Если бы я не был Луисом де Бобадилья и твоим мужем, до¬ рогая, я бы давно почувствовал к ней не жалость, а рев¬ ность. Мерседес благодарно улыбнулась, и они заговорили о вещах менее горестных, хотя беседа их по-прежнему оставалась печальной. Оба прекрасно понимали друг друга, как это бывает с влюбленными, к тому же Мерсе¬ дес уже научилась руководить своим пылким и необуз¬ данным супругом. Этому не противился и сам Луис, ко¬ торый никогда не забывал, что ему вверено счастье люби¬ мого существа, ибо для истинно благородного человека такая ответственность гораздо важнее всего остального. Может быть, влияние Мерседес объяснялось прежде всего тем, что она преклонялась перед достоинствами мужа, а это, в свою очередь, обязывало Луиса быть именно таким, каким она его видела. Но сам он никогда не мог осознать этого до конца. Сразу же после захода солнца к ним подошел Санчо и объявил, что приказал отдать якорь. – Наконец-то мы здесь, сеньор граф, наконец-то мы прибыли, сеньора донья Мерседес! Перед нами славный город Палое. Всего в ста ярдах отсюда стояли суда дона Христофора, когда он со своими доблестными спутниками отплывал на поиски Индии, благослови бог его и всех, кто был с ним! Лодка готова, сеньора может хоть сейчас сой¬ ти на берег. И, если вы не найдете здесь соборов и пло¬ щадей Севильи или Барселоны, зато увидите Палое, и церковь Санта-Клары, и корабельную верфь – три са¬ мых знаменитых места! Ибо из Палоса отплыла экспеди¬ ция, в Санта-Кларе молились о ее благополучном воз¬ вращении, а на верфи был построен адмиральский ко¬ рабль. – Ты забыл, добрый Санчо, здесь же произошло еще одно немаловажное событие! – добавил граф. – Совершенно верно, ваше сиятельство, еще одно 439

событие! – подтвердил Саычо. – Прикажете отвезти сень¬ ору на берег? Мерседес согласилась и десять минут спустя вместе с мужем сошла на берег неподалеку от того самого ме¬ ста, откуда годом раньше отплыли Колумб и Луис. Утоп¬ танный песчаный пляж был заполнен людьми, собравши¬ мися подышать свежим воздухом. Больше всего здесь было простого народа: в Испании, в отличие от других южных стран, люди разных классов никогда не смеши¬ ваются между собой даже на гуляньях в часы волшеб¬ ных сумерек. Луис и его прелестная жена сошли на берег, только чтобы отдохнуть и прогуляться, зная, что на судне но¬ чевать гораздо удобнее, чем в любой из остерий Палоса. Они сразу же попали в толпу. Впереди шло несколько женщин, увлеченных беседой; они разговаривали доста¬ точно громко, и наши герои без труда поняли, что речь идет о путешествии в Катай. – На этот раз дон Христофор вышел в море из Ка¬ диса, – уверенно сказала одна из женщин. – Наши госу¬ дари решили, что Палое слишком мал для снаряжения такого большого флота. Можете мне верить, добрые со¬ седки: мой муж, как вы знаете, служит на адмиральском корабле. т– Тебе можно позавидовать, соседка! Твой муж в черти у такого большого человека... – А как же иначе! Ведь он был с ним и в первый раз, когда лишь у немногих хватило смелости с ним от¬ правиться. И он всегда исполнял все его приказы. «Мо¬ ника!» – сказал он... Нет! «Добрая Моника! – сказал мне сам адмирал. – Твой Пене настоящий моряк, и я им очень доволен. Он будет старшим боцманом на моей ка– раке, ты и дети твои могут гордиться, что у тебя такой славный муж». Это его истинные слова! А у него слово с делом не расходится, – мой Пепе теперь старший боц¬ ман. Но сколько я прочла за него молитв! Больше, чем песчинок на этом берегу! Луис догнал женщин, поздоровался и, извинившись за любопытство, спросил, не знают ли они каких-нибудь подробностей о первом плавании. Как он и ожидал, Мо¬ ника не узнала его в столь роскошном наряде и охотно поведала все, что ей было известно, и даже много больше. 440

Из ее слов было ясно видно, что она давно уже поза¬ была о своих страхах и теперь только радуется. На при¬ мере этой женщины можно было проследить перемену, происшедшую в общественном мнении за несколько лет. – Я много слышал о неком Пинсоне, который был капитаном каравеллы в этом плавании, – сказал Луис. – Вы не знаете, что с ним сталось? – Он умер, сеньор! – ответил ему сразу десяток го¬ лосов. Однако голос Моники оказался громче, и она одна продолжала рассказ: – Когда-то он считался здесь большим человеком, но теперь он потерял и жизнь и честное имя. Он стал из¬ менником и умер от досады, когда увидел, что «Нинья» целехонькая стоит на реке. Ведь он-то думал, что она не вернется и вся слава достанется ему одному! Слишком захваченный волнующими событиями по¬ следних месяцев, дон Луис до сих пор об этом не знал. В грустной задумчивости они с Мерседес пошли дальше. – Достойная награда за низость и коварство! – вос¬ кликнул Луис, когда они удалились на достаточное рас¬ стояние. – Видно, судьба благоволила адмиралу, а зна¬ чит, и мне, моя любимая. – А ’ вот и Санта-Клара, – заметила Мерседес. – Луис, я бы хотела зайти в церковь, еще раз поблагода¬ рить бога за твое спасение и благополучное возвраще¬ ние, а также помолиться за будущие успехи дона Хри¬ стофора. Они вошли в церковь и стали на колени у главного алтаря. Потом счастливая пара молча вернулась на берег, а оттуда – на фелюгу. С рассветом «Озэма» снова вышла в море и взяла курс на Малагу: Луис боялся, что, если он еще задер¬ жится в Палосе, его там кто-цибудь узнает. Супруги благополучно доплыли до Вальверде, главного поместья Мерседес, и здесь мы оставим наших героев наслаж¬ даться счастьем, какое только может дать совершенная гармония суровой мужской нежности и возвышенной женской любви. Позднее в Испании было еще немало других благо¬ родных и знатных Луисов й других Мерседес, которые 441

волновали сердца и заставляли страдать своих возлюб¬ ленных, Но Озэма была одна. На короткий миг появи¬ лась она при дворе в то знаменательное царствование, просияла, как утренняя звезда на чистом небосклоне, и угасла. Немного довелось ей прожить: оплакиваемая все¬ ми, она умерла совсем молодой, и вскоре даже имя ее забылось. Это отчасти и побудило нас извлечь из старин¬ ных записей той богатой событиями эпохи нашу досто¬ верную и грустную историю. КОНЕЦ

красный КОРСАР

Перевод с английского Н Рыковой и С. Майзельс Редактор Э. Кабалевская Рисунки И. Година

Глава I Пар. Пусть Марс примет вас в число своих любимчиков. Ш е к с п и р, «Конец – делу венец» 1 некогда оживленном порту Род-Айлен¬ да сейчас тихо; ни один человек, знакомый с деловой суетой американ¬ ских торговых городов, и не подумает, что эта гавань в свое время была одной из самых значительных на всем нашем весьма протяженном побережье. На первый взгляд может показаться, что природа словно нарочно создала это место для удовлетворения нужд моряка. Ньюпорт обладает несколькими важнейшими преимуществами: безопасной и вместительной гаванью, просторной бухтой и удобным рейдом, а посему наши предки европейцы считали, что он предназначен служить естественным убе¬ жищем для кораблей и стать колыбелью целой расы сме¬ лых и опытных мореходов. Второе отчасти оправдалось, но, увы, как плохо осуществилось первое! В самом непо¬ средственном соседстве с этим местом, избранным, каза¬ лось бы, самой природой, ему нашелся счастливый со¬ перник, и это свело на нет все коммерческие расчеты. Не много найдется в наших обширных землях сколь¬ ко-нибудь значительных поселений, которые за полвека изменились бы так мало, как Ньюпорт. Пока природные богатства Американского материка еще не были исполь¬ 1 Переводы эпиграфов из Шекспира -даются по полному собранию сочинений в восьми томах, изд-во «Искусство». М., 1957—1960. 445

зованы, многие плантаторы Юга облюбовали прекрасный остров, на котором стоит Ньюпорт, в качестве убежища от жары и болезней своего знойного края. Толпами съез¬ жались они сюда подышать целительным морским воз¬ духом. Жители обеих Каролин и острова Ямайки, под¬ данные одного и того же государства, дружески встре¬ чались здесь, сравнивали свои нравы и обычаи и под¬ держивали друг друга в том общем для них заблуждении, которое потомки их в третьем поколении начинают по¬ нимать и оплакивать 1. Общение это оказало на простых, неискушенных по¬ томков пуритан отчасти благотворное, отчасти вредное воздействие. Они переняли от аристократии южных бри¬ танских колоний мягкость и любезность в обращении, но вместе с тем усвоили и особый взгляд на различие че¬ ловеческих рас. Жители Род-Айленда первыми в Новой Англии отступили от простоты обычаев и воззрений своих предков, от суровой грубоватости нравов, некогда счи¬ тавшейся обязательным признаком истинной веры, своего рода внешней порукой внутренней добропорядочности. В силу удивительного сочетания обстоятельств и природ¬ ных свойств – столь же несомненного, сколь и необъяс¬ нимого, – торговцы Ньюпорта превращались одновре¬ менно и в работорговцев и в джентльменов. Но каков бы ни был нравственный облик его населе¬ ния в то время, о котором идет речь, – в 1759 году, – сам остров никогда не производил более чарующего впе¬ чатления. Вековые леса еще венчали его гордые вершины, неглубокие долины были покрыты яркой зеленью Се¬ вера, а довольно скромные, но удобные усадьбы утопали в рощах и цветниках. Эти красивые и плодородные места по праву заслужили прозвище, в былые дни выражавшее, по-видимому, гораздо больше того, что под ним подразумевалось: жители края назвали свои владения «Садом Америки», а их гости с опаленных солнцем равнин Юга охотно приняли это гордое на¬ именование. Оно дошло и до нашего времени; от него не отказывались, до тех пор, пока путешественник имел возможность созерцать многочисленные долины, ши¬ рокие, красивые и еще полвека назад покрытые тенисты¬ ми лесами*. 1 Здесь, по-видимому, намек на рабовладение.. 446

Названный нами год был весьма важным для британ¬ ских владений на континенте. Жестокая кровопролитная война, начавшаяся неудачами и поражениями, подходила к победоносному концу. Франция лишилась своих послед¬ них владений на материке, и вся огромная территория между Гудзоновым заливом и землями, принадлежащи¬ ми Испании, подпала под английское господство. Жители колоний весьма содействовали успехам своей родины. По¬ тери и унижения, перенесенные из-за недомыслия и пред¬ рассудков европейского командования, стали забываться в упоении успехом. Промахи Брэддока, нерадивость Ла– удона и бездарность Эберкрбмби искупались энергией Эмерста и гением Вулфа1. Во всех концах земли побе¬ ждало британское оружие. Верные колонисты особенно бурно ликовали, сознательно закрывая глаза на ничтож¬ ность той доли славы, которую любая могущественная нация неохотно уступает подвластному ей народу, ибо ее честолюбие, равно как и жадность, возрастают по мере удовлетворения этих страстей. Система угнетения и насилия, ускорившая разрыв, который в силу естественного хода вещей должен был наступить рано или поздно, тогда еще не действовала. Родина-мать проявляла если не справедливость, то сни¬ сходительность. Подобно всем древним и великим наци¬ ям, она предалась приятному, но опасному занятию – самолюбованию; доблесть и заслуги тех, кого в Англии считали людьми второго сорта, были скоро позабыты, а если о них и вспоминали, то лишь для того, чтобы уни¬ зить и очернить. Такие настроения еще усилива¬ лись из-за политических разногласий, и все это приво¬ дило к недовольству, к новым, еще более явным неспра¬ ведливостям и крупным ошибкам. Даже в высшем за¬ конодательном совете нации те, кому опыт должен был бы придать благоразумие, не стеснялись проявлять полное незнание того народа, совместно с которым они проли¬ вали кровь на полях сражений. Самомнение глупцов на¬ шло поддержку во всеобщем высокомерии. Под его само– усладительным воздействием ветераны войны унижали свое звание громкой похвальбой, на какую не решился 1 Речь идет об английских военачальниках, действовавших на Американском континенте против Франции и ее владений (Ка¬ нады) во время Семилетней войны (1753—1760), в результате которой Канада вошла в состав Британской империи. 447

бы и салонный вояка. Именно эта самоуверенность толк¬ нула генерала Бёргойна дать в палате общин преслову¬ тое обещание пройти с войском от Квебека до Бостона и даже назвать число своих солдат: позже он сдержал сло¬ во, пройдя то же расстояние с вдвое большим количе¬ ством спутников, но только в качестве пленных. История этой памятной борьбы известна каждому американцу. Удовлетворенный сознанием того, что оте¬ чество его восторжествовало, он спокойно предоставляет этой славной победе занять подобающее место в книге истории. Он видит, что мощь его родины зиждется на широкой и естественной основе и не нуждается в под¬ держке продажных писак. И, к счастью для спокойствия своей души и совести, он понимает, что благоденствия государства нужно добиваться не путем унижения со¬ седних народов. Наше повествование уводит нас назад, к периоду за¬ тишья, предшествовавшего буре революции. В первых числах октября 1759 года жители Ньюпорта, как и всех других городов Америки, испытывали смешанное чувство скорби и радости. Они оплакивали гибель Вулфа и в то же время праздновали его победу. Квебек, твердыня Ка¬ нады и последний сколько-нибудь значительный пункт, оставшийся во власти народа, на который колонистов сызмальства учили смотреть как на естественного врага, только что перешел из одних рук в другие. Верность английской короне, претерпевшая столько мытарств, пре¬ жде чем этот чуждый американцам принцип потерял для них всякое значение, была тогда особенно неколебима: вероятно, нельзя было бы найти ни одного колониста, который не считал бы мнимую славу Брауншвейгской династии.1 в какой-то мере делом собственной чести. День, когда начинается наш рассказ, добрые жители города и его окрестностей целиком посвятили выражению своих чувств по случаю победы королевского оружия. Подобно многим последующим дням, он начался коло¬ кольным звоном и пальбой из пушек. Рано утром насе¬ ление высыпало на улицы. Избранный оратор дня излил свое красноречие в прозаическом славословии павшему герою и вполне засвидетельствовал свою верность короне, 1 Имеется в виду царствующая с начала XVIII века и по наши дни в Англии королевская династия, принадлежащая Брауншвейг-Ганноверскому дому. 448

смиренно повергнув к подножию трона славу не только этого мученика долга, но и многих тысяч его доблестных сподвижников. Проявив таким образом свои верноподданнические чувства, удовлетворенные горожане начали расходиться но домам. Солнце в то время уже склонялось к беспре¬ дельным просторам, тогда еще пребывавшим в перво¬ зданной дикости, а ныне изобилующим всеми плодами и благами цивилизации. Жители окрестных деревень и го¬ сти с материка тоже начали собираться в свой дальний путь, ибо местный деревенский люд, даже предаваясь самому беззаветному веселью, неизменно остается расчет¬ ливым: наступает вечер, а это может повлечь за собой лишние расходы, вовсе не обязательные для чувств, ко¬ торые одушевляли население в этот день. Словом, возбуж¬ дение улеглось, и каждый возвращался в привычное ру¬ сло повседневных занятий с серьезностью и степенно¬ стью, которые показывали, что люди хорошо понимают, как много времени они растратили на; выражение – мо¬ жет быть, несколько чрезмерное– своих патриотических чувств. В городе снова послышались удары тоцора и молота, визг пилы. Окна многих лавок полуоткрылись, словно ин¬ тересы их владельцев вступили в сделку с совестью, а хозяева всех трех городских гостиниц стали у себя на пороге, провожая глазами уходящих поселян с тщетной надеждой обрести клиентов среди людей, к сожалению, более склонных продать, чем купить. Однако на их друже¬ ские кивки, расспросы о здоровье жен и детей, а порой даже прямые приглашения зайти и выпить поддалось лишь несколько праздных и шумливых матросов с ко¬ раблей, стоявших в гавани, да с полдюжины завсегдатаев питейных заведений. Отличительной чертой народа, обитавшего тогда в так называемых провинциях Новой Англии, являлось то, что он был всецело поглощен повседневной житейской суе¬ той, а также неизменной заботой о будущем. Впрочем, со¬ бытие, которому посвящен был день, не позабылось, хотя никто не считал необходимым праздно болтать о нем или обсуждать его за бутылкой вина. Те, кому предстояло двинуться по разным дорогам в глубь острова, собирались небольшими группами и с величайшим уважением к проч¬ ным репутациям достойных государственных деятелей, 15 Ф. Купер, том VI 449

но довольно непринужденно беседовали о том, как прошло празднование великого национального торжества и как показали себя лица, игравшие в этом праздновании глав¬ ную роль. Все утверждали, что благодарственные мо¬ литвы, носившие, по правде сказать, несколько прозаиче¬ ский и отвлеченно-исторический -характер, были безу¬ пречны и проникновенны. По единодушному признанию, нынче была произнесена самая яркая речь, когда-либо исходившая из человеческих уст, хотя некоторые клиенты адвоката, выступавшего противником главного оратора, соглашались с этим не слишком охотно. Совершенно так же рассуждали рабочие, строившие в тамошней верфи корабль: с той же провинциальной восторженностью, ко¬ торая обессмертила уже столько зданий, мостов и даже людей в пределах их родной местности, они объявляли это судно редчайшим по красоте образцом тогдашнего ко¬ раблестроения! Необходимо, быть может, сказать несколько слов об ораторе, чтобы и этот замечательный мудрец занял свое место в недолговечном списке великих деятелей описан¬ ного нами дня. Этот человек разглагольствовал перед земляками всякий раз, когда возникала потребность об¬ судить значительное событие вроде только что упомяну¬ того. Все справедливо считали, что ни у кого нет столь глубоких и обширных познаний, как у него, и с полным основанием утверждали, что эти познания привели в изумление многих ученых европейцев, привлеченных его славой, – которая подобна жару в печи: чем меньше печь,' тем сильнее накаляются ее стенки, – и поддавшихся ис¬ кушению схватиться с ним на арене древней литературы.– Это был человек, умевший использовать свое дарование с величайшей выгодой для себя. Лишь однажды совершил он неосмотрительный поступок, который мог бы поко¬ лебать завоеванную им репутацию: он допустил, чтобы один образец его красноречия был напечатан, или, как заметил по этому поводу более остроумный, нежели удачливый его соперник – единственный, кроме него, адвокат в городе, – наконец-то одна из его крылатых ре¬ чей оказалась пойманной на лету. Но даже этот случай, каковы бы ни были его последствия в других местах, дома только укрепил славу оратора. Оставим теперь этого баловня фортуны и перейдем к совершенно иной личности и в другую часть города. 450

Место, куда мы хотим перенести читателя, – всего-на¬ всего мастерская портного, не гнушающегося самолично выполнять все мелкие обязанности, связанные с его ремес¬ лом. Этот жалкий домишко стоял недалеко от моря, на окраине города, так что обитатель его мог наслаждаться приятным видом внутренней бухты, а также внешней, гладкой, как озеро, и отделенной от первой естественным протоком между островами. Перед самой его дверью на¬ ходилась маленькая пристань, куда редко причаливали суда, а несколько запущенный вид и безлюдность этого места ясно показывали, что разговоры о торговом процве¬ тании порта были несколько преувеличены. День напоминал весеннее утро, а морской вете¬ рок, рябивший порою поверхность воды, отличался той ласковой мягкостью, которая так свойственна американ¬ ской осени. Достойный представитель портновского ремесла занимался своим делом, сидя на верстаке у от¬ крытого окна с видом гораздо более довольным, чем мно¬ гие из тех, кому выпало на долю жить в роскоши и вос¬ седать под бархатным златотканым балдахином. Под окном, прислонившись плечом к стене, словно ногам его было трудно поддерживать тяжелое туловище, стоял вы¬ сокий, довольно неуклюжий, но сильный и хорошо сло¬ женный фермер. Он, видимо, ожидал, пока портной кон¬ чит шить ему платье, в которое он намеревался обла¬ читься, когда в ближайшее воскресенье пойдет в церковь. Для того ли, чтобы время текло быстрее, или потому, что, работая иглой, трудно удержаться от желания по¬ болтать, но оба не умолкали ни на' минуту. Предмет их разговора имел самое непосредственное отношение к сути нашего рассказа, и потому мы позволим себе познакомить читателя с наиболее существенной для нас частью этой беседы. В дальнейшем необходимо помнить, что портной был человек уже не первой молодости и, судя по внешнему виду, вынужден был либо в силу собственной неспособно¬ сти, либо по воле злого рока с трудом перебиваться в жизни, не подпуская к себе нищету лишь ценой неустан¬ ного труда и строжайшей бережливости; а его собеседник был юноша того возраста и положения, когда приобрете¬ ние нового костюма является важным событием. – Да, – воскликнул неутомимый мастер портновского дела, и у него вырвался вздох, который равно мог озна¬ чать и полное душевное удовлетворение, и предельную 15* 451

усталость, – да, может быть, уста человеческие когда– нибудь и произносили слова более красноречивые, чем те, что вышли нынче из уст сквайра, но мы в колониях лучшего не слыхивали; Когда он заговорил о вотчине праотца Авраама 1 и о дыме и громе сражений, у меня, Пардон, в груди и во всем нутре такое волнение подня¬ лось, что, право слово, я бы мог набраться храбрости и бросить свой наперсток, чтобы искать славы в битве за короля. Юноша, чье христианское, или, как и теперь еще го¬ ворят в Новой Англии, «богоданное», имя выбрано было его благочестивыми восприемниками в качестве выраже¬ ния смиренной надежды на будущее2, повернул голову к героическому портному, и в глазах его загорелся на¬ смешливый огонек – доказательство того, что природа довольно щедро наделила его юмором, хотя, приученный воспитанием к сдержанности, он старался не давать воли этому свойству. – Сейчас, сосед Хоумспан, самое подходящее время для честолюбивого человека, – сказал он. – Ведь его ве¬ личество потерял отважнейшего из своих генералов. – Да, да, – ответил портной который явно сделал серьезный промах при выборе профессии, – для чело¬ века– лет двадцати пяти это отличный случай. Но моя жизнь уже почти прожита, и остаток дней я проведу здесь, где ты меня видишь, среди клеенки и оснабрюкского холста... Кто красил эту ткань, Парди? Этой осенью я еще не шил ничего красивее. – Верно, верно. Умеет моя старушка дать настоящий колер тому, что выткала. Ручаюсь, сосед Хоумспан: если вы не подкачаете, на всем острове не найдется парня, одетого лучше, чем сын моей матушки. Но раз уж вам не доведется стать генералом, добрый человек, можете утешаться хоть тем, что больше и сражений-то никаких не будет. Все считают, что французы выдохлись; а раз воевать не с кем, то непременно наступит мир. – Тем лучше, тем лучше, парень. Уж кто-кто, а я видел ужасы войны и могу лучше всех оценить блага мирной жизни. 1 В пуританских проповедях и религиозной публицистике по¬ стоянно упоминаются события, местности и персонажи библейских легенд. 2 Пардон (англ.) – милость, прощение, спасение души. 452

– Так вы, сосед, значит, малость знакомы с делом, за которое намеревались взяться? – Я-то? Я пережил пять долгих и кровопролитных войн и могу с полным основанием благодарить бога за то, что вышел из них без единой царапины. Да, войны пережил я долгие, кровопролитные и, могу сказать, слав¬ ные, а остался целехонек! – Опасное, видно, было для вас времечко, сосед. А я за всю свою жизнь слышал только о двух перепалках с французами! – Ты ведь просто мальчонка по сравнению с чело¬ веком, которому перевалило за шестой десяток. Считай. Во-первых, эта война; затем события тысяча семьсот со¬ рок пятого года, когда наше побережье охранял старый Уоррен – бич врагов его величества и щит всех его верно¬ подданных. Потом дела в Германии – тогда мы немало ужасов наслышались о сражениях, где люди валились, как трава под косой в руках у здоровенного косаря. Вот уже три. —1 Тут портной поднял очки на лоб и стал считать на пальцах. – В-четвертых, мятеж тысяча семьсот пятна¬ дцатого года; но тут я не могу сказать, что видел много: в ту пору я был очень молод. А в-пятых, ужасный слух, что в свое время прошел по всем колониям: будто начи¬ нается общее восстание негров и индейцев и весь хри¬ стианский люд будет в единый миг сметен с лица земли {. – Ну и ну, сосед! А я-то всегда считал вас домоседом и мирным человеком! – ответил восхищенный фермер. —• Мне и не снилось, что вы такого навидались. – Я не хвастун, Пардон, не то бы я еще кое-что при¬ бавил к этому списку. Ведь не далее как в тысяча семьсот тридцать втором году на востоке была порядочная схватка из-за персидского престола. Ты, верно, читал о законах мидян и персов. Так вот, из-за того самого престола, от которого исходили эти незыблемые законы, велась ужа¬ сающая война, и кровь лилась рекой! Но это происходило не в христианском мире, и я не считаю себя тут причаст¬ ным, хотя мог бы с полным правом рассказать о бунте Пбртеуса – этот-то был в нашем королевстве, только где-то далеко отсюда. 1 Комизм этого монолога заключается в том, что хвастунишка портной смешивает события, происходившие в разных странах в разное время. 453

– Видно, вы много поколесили по белу свету да и во многих передрягах побывали, хозяин! – Да, я попутешествовал, Парди. Дважды ездил на материк, в Бостон, и однажды переплыл через большой Лонг-Айлендский пролив, к городу Йорку. Дело это опас¬ ное: во-первых, уж очень далеко, а главное, потому, что надо проехать одно проклятое место. – Наверно, Адские Ворота? Я частенько слыхал про это место и даже хорошо знаю человека, который прохо^ дил там дважды: один раз, когда ездил в Йорк, и дру^ гой – когда возвращался. – Ручаюсь, уж этого он не забудет. А говорил он тебе про огромный Котел, что кипит и бурлит так, словно под ним горит самое жаркое адское пламя, и про Кабанью Спину, где вода вздымается, как на великих водопадах Запада? Только благодаря хладнокровию и ловкости наших моряков и необыкновенному мужеству пассажиров все кончилось для нас благополучно. Но, скажу по совести, пройти через этот водоворот – величайшее испытание для храбрости человека. Мы тогда бросили якорь у островков в нескольких фурлонгах1 от нашего берега, и капитан с двумя бывалыми матросами вышел на катере разве¬ дать, нет ли в проливе волнения. Оказалось, что все хо¬ рошо, и тогда пассажиров высадили на берег, а судно, по милости божией, благополучно обогнуло водоворот. Вот тут-то мы и порадовались, что, перед тем как нам поки¬ нуть мирные и безопасные жилища, вся община вознесла за нас молитвы! – Вы обошли Адские Ворота пешком? – спросил фер^ мер, внимательно слушавший собеседника. – Разумеется! А иначе мы бы самым кощунствен¬ ным образом искушали судьбу. Но все это уже прошло, как, не сомневаюсь, пройдет и кровопролитная война, в которой мы с тобой участвовали. И тогда, я смиренно надеюсь, его августейшее величество обратит свои монар¬ шие помыслы на пиратов, что свирепствуют у побе¬ режья, и повелит кому-либо из своих доблестных капита¬ нов поступить с ними так, как они любят поступать с другими. И тогда знаменитого Красного Корсара, за ко¬ 1 Фурлонг —мера длины, равная 220 футам, или округ¬ ленно 67 метрам. 454

торым так давно охотятся, притащат в этот самый порт на буксире королевского корабля. Вот-то порадуются мои старые глаза! – А Корсар этот, видно, опасный злодей? – Он-то? Да на его судне не он один, а вся его команда, до самого младшего юнги, – гнуснейшие раз^ бойники. Сердце кровью обливается, Парди, когда слы¬ шишь, как они бесчинствуют в королевских водах! – Я не раз слыхал про Корсара, – ответил Пардон, —^ но не знаю никаких подробностей о его злодейских по¬ хождениях. – Да откуда же тебе, деревенщине, знать, что про¬ исходит на океанских просторах? Вот мы, жители порта, знаем побольше – ведь тут постоянно бывает столько мо¬ ряков!.. Но боюсь, Пардон, ты поздно попадешь домой, – добавил портной, взглянув на зарубки, сделанные на стене его заведения, чтобы определять, как высоко стоит солнце. – Сейчас около пяти, а тебе как-никак надо про¬ шагать миль десять, прежде чем ты доберешься до бли¬ жайшего отцовского поля. – Дорога не трудная, а народ кругом честный, – воз¬ разил фермер, готовый ждать хоть до полуночи, лишь бы узнать поподробнее о каких-нибудь страшных разбойных делах на море, а затем рассказать о них тем, кто навер¬ няка зайдет к нему на ферму послушать, что нового в портовом городе. – И его в самом деле так боятся и так ищут повсюду, как говорят? – Ищут? Да разве благочестивый христианин станет искать вход в ад? На всем океанском просторе не най¬ дешь моряка – будь он так же доблестен, как Иисус На¬ вин, великий еврейский полководец !, – который не предпо¬ чел бы скорее увидеть землю, чем брам-стеньги этого гнусного пирата! Люди готовы биться ради славы, я сам видел тому примеры, но никому не охота встретиться с противником, который при первом же пушечном выстреле поднимает свой окаянный флаг и способен пустить на дно и врагов и себя самого, если увидит, что сатана больше не намерен ему помогать. 1 Иисус Навин – в библии один из так называемых «су¬ дей израильских», вождей древних евреев, под главенством кото¬ рых они завоевали Палестину в конце II тысячелетия до н. э. 455

– Раз он такой отчаянный злодей, – сказал юноша, с горделивым видом расправляя плечи, – почему бы жи¬ телям острова и владельцам плантаций не снарядить хо¬ рошее каботажное судно чтобы доставить его в порт и показать ему виселицу, которая давно по. нему плачет? Могу поручиться, что, кликни они. клич да ударь в бара¬ бан, и один-то доброволец во всяком случае най¬ дется! – Сразу видать, что ты не нюхал войны! Ну что такое твои цепы и. вилы против людей, продавших душу дьяволу? Королевские крейсеры2 не раз добирались до Корсара, ночью или на самом закате окружали разбой¬ ников, и уж ясно было, что тем никак не удрать, а наутро оказывалось, что добыча-то ускользнула, и, конечно, не без помощи нечистой силы. – И этих разбойников прозвали «Красными» за кровожадность? – Так называют их главаря, – ответил достойный портной, которого просто раздувало от гордости, что он сообщает столь интересные вещи, – и так же называют его корабль, ибо ни один человек, ступивший на его борт, будь то честный моряк или удачливый путешественник, не вернулся и не рассказал, есть ли, у него какое-нибудь другое название, получше или похуже. Говорят, судно это размером с военный корвет3, такой же формы и с таким же вооружением4. Однако оно словно чудом ускользало от многих лихих фрегатов5, а однажды – но это только по слухам, Парди, ибо ни один верноподданный короля не станет открыто говорить о столь скандальном слу¬ чае, – однажды его якобы целый час обстреливал пяте– 1 Каботажное судно – судно, совершающее плавания между портами одного государства и без выхода в другие моря. 2 Королевские крейсеры – в данном случае англий¬ ские военные суда, плававшие в определенном районе для борьбы с нападавшими на американское побережье французскими воен^ ными судами, а также с пиратами и морскими контрабандистами. 3 Корвет – трехмачтовое военное судно с полным кора¬ бельным вооружением. 4 Вооружением, кроме боевого вооружения, называется вся совокупность рангоута (то есть деревянных в то время частей, служащих для подъема и несения парусов), такелажа (снастей) и царусов. 5 Фрегат – военное, а иногда и купеческое судно с полным корабельным вооружением, 456