Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 6-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 55 страниц)

ведомые моря, и нам еще предстоит отыскать путь через все эти сложные переходы. – Боже нас упаси от столь поразительных открытий, какие сделал генуэзец! Что касается меня, то я до сих пор не знаю, верить мне всему, что я узнала, или не ве¬ рить ничему! – И неудивительно! События последних дней на¬ столько необычайны, что многие чувствуют то же са¬ мое, – отозвалась королева, явно не понимая значения слов своей подруги. – Но впереди нас ждет еще одна ра¬ дость: мы увидим счастье чистой девичьей души, которая прошла через все испытания, как подобает душе истинной христианки! Донья Беатриса тяжело вздохнула, но не ответила. В это мгновение они вошли в маленькую приемную Мер¬ седес и направились к дверям ее спальни. Здесь их заме¬ тила одна из служанок и бросилась к Мерседес, чтобы' предупредить ее, но Изабелла, привыкшая обращаться со своей любимицей по-матерински просто, без церемоний открыла дверь и очутилась перед Мерседес прежде, чем та успела сделать хоть шаг ей навстречу. – Дитя мое, я пришла исполнить приятный и почет¬ ный долг, – начала королева, усаживаясь и добродушно улыбаясь пораженной девушке. – Сядь здесь, у моих ног, и выслушай свою государыню, как слушала бы родную мать. Мерседес с радостью повиновалась: сейчас она была готова на все, лишь бы не говорить самой! Королева ласково обняла девушку и привлекла к себе. Мерседес поспешно спрятала лицо в складках ее платья. Усадив девушку таким образом, чтобы та не смущалась, Изабелла заговорила: – Я должна похвалить тебя за верность своему долгу, дитя мое. Ты сдержала слово. Но теперь я хочу освобо¬ дить тебя от твоего обещания: отныне твоя судьба в твоих руках. Я снимаю с тебя данный тобой обет. Той, которая так долго и терпеливо ждала, можно доверять. Мерседес не произнесла ни слова. – Ты не отвечаешь, девочка? – удивилась короле¬ ва. – Может быть, ты предпочитаешь, чтобы твоей судь¬ бой распорядились другие? Хорошо! В таком случае, я, твоя государыня и родственница, повелеваю тебе испол¬ нить мою волю и как можно скорее стать женой дона Луиса де Бобадилья графа де Льера! 393

– Нет, нет, сеньора, нет! Никогда, никогда! – прого¬ ворила Мерседес, и голос ее звучал едва слышно от вол¬ нения и оттого, что она еще глубже зарылась лицом в платье королевы. Изумленная Изабелла подняла глаза на маркизу де Мойя. Лицо королевы не выражало ни гнева, ни неудо¬ вольствиям она слишком хорошо знала Мерседес, чтобы за¬ подозрить ее в капризе или притворстве, когда речь шла о столь глубоком чувстве. Изабелла была только удивлена и огорчена столь неожиданным оборотом дела. – Ты что-нибудь понимаешь* Беатриса? – спросила она наконец. – Может быть, желая добра, я причинила ей горе? Видит бог, я меньше всего этого хотела! Неужели я ранила сердце этого ребенка? Мне казалось, мои слова принесут ей высшее счастье... – Нет, нет, сеньора! – снова прошептала Мерседес, еще теснее прижимаясь к королеве. – Ваше высочество никого не ранили, никого не ранят и не могут ранить – вы слишком для этого добры и снисходительны! – Беатриса, надеюсь, ты мне объяснишь, что прои¬ зошло? Только нечто весьма важное могло так изменить ее чувства! – Боюсь, добрейшая сеньора, что чувства этой юной и неопытной души совсем не изменились, зато в чувствах ветреного юноши произошли значительные перемены. Пламя оскорбленного женского достоинства и негодо¬ вания сверкнуло в обычно столь ясных глазах коро¬ левы, и лицо ее сразу обрело выражение царственного ве¬ личия. – Возможно ли это? – воскликнула она. – Неужели кастилец посмел насмеяться над своей государыней и над этой чистой, нежной девушкой, посмел пренебречь своим долгом перед богом? Неужели бесчестный граф вообра¬ жает, что подобное коварство останется безнаказанным? Пусть лучше поостережется! Могу ли я карать человека, укравшего у соседа какую-то жалкую монету, и прощать того, кто украл и растоптал любовь? Удивляюсь твоему спокойствию, дочь моя маркиза. Раньше ты бывала куда смелее и всегда находила самые резкие и жестокие слова для искреннего осуждения! – Увы, сеньора, любимая моя госпожа! – отозвалась донья Беатриса. – Я уже излила свои чувства и не могу 394

идти против природы. Этот мальчик – сын моего брата. Когда я пытаюсь осуждать его, как он того заслуживает, мне кажется, я осуждаю его дорогого отца, чей образ сра¬ зу возникает у меня перед глазами, и весь гнев мой сразу проходит! – Но это совершенно невероятно! Такое прекрасное, такое юное и благородное создание, богатая наследница, истинное совершенство, – как можно ее позабыть? Может быть, все объясняется каким-то временным увлечением? Что ты скажешь, маркиза де Мойя? Изабелла говорила задумчиво, словно сама с собой, и, подобно многим высоким особам, забывающим о мелочах в минуты сильного волнения, совсем упустила из виду, что Мерседес тоже ее слышит. Об этом ей напомнила конвульсивная дрожь, пробежавшая по телу нашей героини, и королева поспешила прижать ее к сердцу, как родную дочь. – Что же вы хотите, сеньора! – с горечью ответила маркиза. – Луис – юноша легкомысленный и без строгих правил. Якобы для того, чтобы увенчать триумф адмира¬ ла, он уговорил молодую индейскую принцессу покинуть родину и друзей. В действительности же он это сделал, подчиняясь внезапной прихоти и недостойному капри¬ зу. Мужчины все таковы! Вот почему они так часто обманывают нас, женщин, и приносят нам столько горя! – Ты говоришь – индейскую принцессу? Адмирал представил нам одну принцессу, но она уже замужем, и вообще ей весьма далеко до Мерседес де Вальверде! – Ах, сеньора, та, о ком вы говорите, не может быть Озэмой – так зовут эту индейскую девушку. Озэма сов¬ сем на нее не похожа, она настоящая красавица. И, если красота может служить оправданием поступков моего племянника, он, пожалуй, заслуживает снисхождения. – А ты откуда все это знаешь, Беатриса? – Знаю, ваше высочество, потому что Луис доставил ее во дворец и сейчас она находится в этих покоях. Мер¬ седес приняла ее, как родную сестру, хотя та, сама того не подозревая, разбила ей сердце. – Ты говоришь, она здесь, маркиза? В таком случае, между этой чужестранкой и легкомысленным юношей не может быть никакой предосудительной связи. Он никогда 395

не решился бы так оскорбить непорочность и чистоту Мерседес! – О, в этом его никто и не обвиняет, сеньора. Маль¬ чишеское непостоянство и необдуманная жестокость гра¬ фа – вот что меня возмущает! Я никогда не поощряла его ухаживаний за моей воспитанницей, потому что не хотела, чтобы люди говорили, будто я стараюсь устроить этот столь почетный и выгодный для нашей семьи брак. А теперь я считаю, что он просто недостоин ее благород¬ ной души! – О сеньора донья Беатриса, – прошептала Мерсе¬ дес. – Луис не так уж виноват. Всему виной красота Озэмы и мое неумение его удержать. – Красота Озэмы! – медленно повторила королева. – Скажи, Беатриса, неужели эта юная индианка действи¬ тельно так хороша, что может вызвать опасения и рев¬ ность даже у вашей воспитанницы? Я полагала, что такой женщины не существует. – Ваше высочество знает, мужчинам нравятся пере¬ мены; новые лица для них всегда привлекательны. Свя¬ той Яго свидетель, Андрес де Кабрера доказал мне это, хотя я и подумать не могу, чтобы кто-либо осмелился дать столь жестокий урок Изабелле де Трастамара. – Укроти свои бурные страсти, Беатриса, – прогово¬ рила королева, бросая взгляд на Мерседес, которая стояла перед ней на коленях. – Там, где чувства слишком силь¬ ны, трудно добиться истины. Дон Андрес был при жизни нашим верным слугой, воздадим ему должное. А что ка¬ сается моего господина короля, то он не только наш го¬ сударь, но и отец моих детей. Но вернемся к Озэме – я могу ее видеть? – Вам стоит только приказать, сеньора! Она здесь, и ее можно позвать в любую минуту. – Нет, Беатриса, она принцесса и гостья в нашем королевстве. Пусть донья Мерседес пойдет и подготовит ее: я хочу "сама к ней прийти. Правда, час уже поздний, однако, надеюсь, она извинит нашу бесцеремонность и поймет, что я желаю ей только добра. Не ожидая особого приказа, Мерседес поднялась с ко¬ лен и поспешила исполнить желание королевы. Остав¬ шись наедине, Изабелла и маркиза некоторое время си¬ дели молча. Королева, как и подобало, заговорила первой: Меня удивляет, Беатриса, что Колумб ничего не 396

сказал мне об этой девушке. Принцессу крови следовало бы встретить в Испании с большим уважением! – Видимо, адмирал полагал, что, раз она доверена заботам Луиса, мой племянник сам ее представит вашему высочеству. Ах, сеньора, просто не верится, что такую девушку, как Мерседес, можно было столь быстро забыть ради какой-то полуголой некрещеной индианки, душа ко¬ торой еще бродит во мраке и каждое мгновение может быть обречена на вечное проклятие! – Так надо позаботиться о ее душе, Беатриса, и по¬ скорее приобщить ее к свету веры. Но правда ли, что эта принцесса настолько хороша, что может соперничать даже с таким прелестным созданием, как донья Мер¬ седес? – Дело не в красоте, сеньора, совсем не в этом! Просто мужчины непостоянны и любят все новое, необыч¬ ное. Благовоспитанность, скромность и хорошие манеры привлекают их куда меньше, чем свобода нравов, при ко¬ торой даже одежда считается излишней! Я не сомневаюсь в добродетели Озэмы – в этом отношении она по-своему безупречна, – но вольность обращения этой полуобнажен¬ ной индианки, столь не похоя^ая на поведение знатной испанской девушки, привыкшей к строгой сдержанности, подобающей ее имени и полу, могла на какое-то время соблазнить легкомысленного юношу! – Обыкновенного юношу – да, тут, может быть, ты и права, Беатриса. Но только не графа де Льера, – это было бы его недостойно! Если твой племянник в самом деле виноват в том, в чем ты его обвиняешь, то индейская принцесса должна быть еще лучше, чем мы полагаем. – В этом, сеньора, вы сейчас сможете сами убедить¬ ся. Я вижу, горничная Мерседес идет за нами; наверно, индианка уже ожидает ваше высочество! Действительно, Мерседес успела подготовить Озэму к посещению королевы. Гаитянка выучила уже достаточно испанских слов, чтобы с ней мояшо было беседовать без особых затруднений, хотя сама все еще говорила несвяз¬ но, как всякий, кто не совсем освоился с чужим языком. Озэма поняла, что ей предстоит встреча с королевой, о которой Луис и Мерседес часто рассказывали с большим уважением. У себя на родине она не раз принимала ка– сиков, более могущественных, чем ее брат, и теперь легко догадалась, что ее посетительница – первая женщина 39.7

Испании. Единственное недоразумение возникало из-за того, что Озэма считала Изабеллу повелительницей всего христианского мира, а не какого-то одного государства, потому что в представлении индианки даже Луис и Мер¬ седес были особами царского рода. Хотя Изабелла и ожидала встретить девушку необы¬ чайной красоты, однако, увидев Озэму, она замерла от изумления, пораженная природным изяществом ее дви¬ жений, сиянием счастья на смуглом лице индианки и благородством осанки. Озэма уже освоилась с– одеждой, которая на Гаити показалась бы ей невыносимым бреме¬ нем. К тому же Мерседес, желая, чтобы её новая подруга выглядела как можно лучше, заставила ее надеть свои драгоценности, которые придавали гаитянке совершенно особую, дикую прелесть. Развернутая чалма, подарок Луиса, и сейчас окутывала ее плечи, а на груди сверкал крестик Мерседес – самое дорогое для Озэмы украшение. – Просто какое-то чудо! – воскликнула королева, когда Озэма, стоя на другом конце комнаты, грациозно склонилась, приветствуя ее. – Беатриса, неужели это прелестное существо ничего не знает о боге? Но, даже если разум ее непросвещен, ее простая душа должна быть непорочна, а сердце – чисто! – Все это так, сеньора, – отозвалась маркиза. – Несмотря на все, мы с моей воспитанницей уже полюби¬ ли Озэму и готовы считать ее: Мерседес – своей подругой, а я – своей родственницей. Величественно и спокойно королева приблизилась к Озэме, которая ожидала ее, склонившись и не поднимая глаз. – Принцесса, – обратилась к ней Изабелла, – при¬ ветствую вас в наших владениях! Адмирал был прав, когда выделил столь высокую и достойную особу из числа тех, кто предстал перед глазами толпы. Как всегда, он проявил осмотрительность и глубокое уважение к свя¬ щенной монаршей личности. – Адмирал! – с живостью воскликнула Озэма: она уже давно знала, как произносить этот титул Колумба. – Адмирал – «мерседес»! Изабелла – «мерседес»! Луис – «мерседес», сеньора королева! – Беатриса, что она этим хочет сказать? – удивилась Изабелла. – Почему принцесса присоединяет имя твоей 398

воспитанницы к титулу Колумба, моему имени и даже к имени графа де Льера? – Сеньора, благодаря какому-то странному заблуж¬ дению она вообразила, что «мерседес» по-испански озна¬ чает все прекрасное, все совершенное, и, когда она хочет что-либо особенно похвалить, то прибавляет это слово. Вы заметили, ваше высочество, она даже объединила имя Мерседес с именем Луиса! Когда-то мы искренне желали этого союза, но теперь он, по-видимому, невоз¬ можен, и сама она заинтересована в нем меньше всего. – Действительно, странное заблуждение! – прогово¬ рила королева. – Но оно не случайно* Должно быть, оно вызвано какими-то особыми причинами. Но кто, кроме твоего племянника, Беатриса, мог произносить при ней имя твоей воспитанницы, да еще так, что принцесса приг няла его за синоним совершенства? – Сеньора, неужели это возможно? – воскликнула Мерседес, и яркий румянец окрасил ее бледные щеки, а в глазах на мгновение блеснула радость. Почему же нет, девочка? Может быть, мы были слишком поспешны в своих суждениях о графе и приня¬ ли за ветреность то, что на самом деле говорит о его пре¬ данности тебе? – Увы, сеньора, если бы это было так, Озэма не по-< любила бы его столь самозабвенно! – А с чего ты взяла, дитя мое, что принцесса испы¬ тывает к графу нечто большее, чем просто признатель¬ ность за его заботы о ней и благодарность за то, что он оказал ей неоценимую услугу? Беатриса, здесь какая-то жестокая ошибка! – Боюсь, что нет, сеньора! – возразила маркиза. – В чувствах Озэмы трудно ошибиться: она слишком наивна и неопытна, чтобы их скрывать. В первый же час после встречи с нею мы узнали, что она отдала Луису свое сердце, – оно так чисто, что ему даже не пришлось его за¬ воевывать! И это не просто восхищение моим племянни¬ ком, а настоящая страсть, такая же горячая, как солнце ее родины, о котором мы слышали от адмирала. – А разве можно увидеть дона Луиса во всем блеске воинской славы и не оценить его? – воскликнула Мерсе¬ дес. – Разве можно быть с ним рядом долгие дни плава¬ ния и не плениться добротой его души? 399

Воинская доблесть! Доброта души! – медленно повторила королева. – И при этом такая беспечность, причинившая столько горя! Если хочешь знать, дитя мое, он недостоин звания истинного рыцаря и дворянина. – Не говорите так, сеньора! – взволнованно загово¬ рила Мерседес, в коей робость боролась с желани.ем оправ¬ дать неверного возлюбленного. – Принцесса рассказа¬ ла нам, как он спас ее от преследований ее злейшего вра¬ га Каонабо, одного из самых жестоких властителей остро¬ ва, и о том, как благородно вел себя граф по отношению к ней. – Вот что, дитя мое, иди к себе, помолись святой Ма¬ рии, чтобы она ниспослала мир и покой твоей душе, и ложись спать. Беатриса, ты тоже оставь нас: я хочу пого¬ ворить с принцессой с глазу на глаз. Маркиза и Мерседес тотчас удалились, оставив Иза¬ беллу и Озэму наедине. Более часу проговорили они. Королеве удалось кое-что понять из объяснений гаитянки, но далеко не все, так как та недостаточно владела испан¬ ским языком. Одно было несомненно: Озэма любила Луи¬ са. Чистосердечная индианка и не пыталась скрыть свои чувства, да ей бы это и не удалось. К тому же по своей наивности Озэма полагала, что ничего не должна таить от повелительницы Луиса, и с детской простотой открыла перед ней свою душу. – Принцесса, я, кажется, поняла ваш рассказ, – сказала королева. – Каонабо, вождь, или, если хотите, король соседней с вами страны, решил взять вас в жены. Но, поскольку у него было уже несколько жен, вы, естест¬ венно, отклонили его нечестивые посягательства. Тогда он попытался захватить вас силой. Граф де Льера был в это время в гостях у вашего брата... – Луис! Луис! – нетерпеливо прервала ее Озэма своим нежным, чистым голоском. – Луис, не граф!.. – Луис, де Бобадилья и граф де Льера это одно и то же лицо! Итак, Луис, если хотите, был у вас во дворце. Он обратил в бегство дерзкого касика, который в наруше¬ ние всех божеских законов хотел вас сделать своей второй или третьей женой. После этой победы ваш брат предло¬ жил вам на время укрыться в Испании. Дон Луис, таким образом, стал вашим защитником и покровителем, а по прибытии сюда отдал вас на попечение своей тетки. Я не ошиблась? 400

Озэма утвердительно наклонила голову. Рассказ этот за последнее время ей пришлось повторять так часто, что теперь она понимала почти каждое слово Изабеллы. – А сейчас, принцесса, – продолжала королева, – я хочу поговорить с вами, как мать, ибо в моем королевстве всех особ вашего ранга я считаю своими детьми, которые имеют право обращаться ко мне за помощью и советом. Скажите мне, любите ли вы дона Луиса настолько, чтобы забыть свою страну и признать своей родиной Испанию? – Что значит «признать»? – спросила озадаченная девушка. – Я хотела спросить, согласны ли вы стать женой дона Луиса де Бобадилья? Слова «муж» и «жена» были давно известны индианке. Она радостно улыбнулась, вспыхнула и закивала го¬ ловой. – Насколько я понимаю, – продолжала королева, – вы собираетесь выйти за графа замуж, ибо столь скром¬ ная и юная девушка, как вы, не стала бы признаваться в своих чувствах, если бы у нее не было на то достаточ¬ ных оснований. Значит, вы уверены, что он на вас же¬ нится? – Да, сеньора! Озэма – жена Луиса! – Вы, конечно, хотите сказать, что Озэма скоро вый¬ дет замуж за графа, скоро станет его женой... – Нет, нет! Озэма теперь жена Луиса. Луис теперь муж Озэмы! – Не может быть! – воскликнула королева, присталь¬ но вглядываясь в прекрасное лицо индианки, чтобы убе¬ диться, что все это не обман. Однако по-детски открытое лицо Озэмы было так про¬ стодушно, что Изабелле пришлось поверить ее словам. Боясь ошибиться, она еще с полчаса расспрашивала Озэму, и все с тем же успехом. На прощание королева поцеловала Озэму – она дей¬ ствительно приняла эту дочь неведомого народа из неве¬ домого мира за принцессу – и удалилась, шепча горячие молитвы о спасении ее души. Когда Изабелла вернулась в свои покои, там ее встре¬ тила маркиза де Мойя. Верная подруга не могла уснуть, не узнав решения своей повелительницы. – Дело обстоит хуже, чем мы полагали, Беатриса, – 401

заявила королева, едва переступив порог. – Твой бессер¬ дечный, легкомысленный племянник уже женился на индианке. Теперь она его законная супруга! – Сеньора, здесь какая-то ошибка! Дерзкий маль¬ чишка никогда не посмел бы обмануть меня так нагло, да еще в присутствии Мерседес! – А почему он доверил Озэму твоим заботам, дочь моя маркиза? Если она его жена, это вполне естественно, в то время как с посторонней женщиной... Впрочем, ни¬ какой ошибки здесь быть не может. Я долго расспраши¬ вала принцессу, и у меня не осталось ни малейшего со¬ мнения, что венчание было совершено по религиозному обряду. Трудно понять все, что она говорит, но это она повторила не раз и достаточно ясно. – Ваше высочество, разве может христианин обвен¬ чаться с некрещеной язычницей? – Разумеется, нет, с точки зрения церкви, а следо¬ вательно, и перед богом. Но мне кажется, Озэма уже при¬ няла святое крещение. Когда она говорила о браке с твоим племянником, она все время показывала мне кре¬ стик, который носит на шее. Из ее слов я поняла, что до того, как сделаться женой графа, она стала христи¬ анкой. – Этот драгоценный крестик подарила недостойному изменнику Мерседес. Это был ее прощальный подарок пе¬ ред разлукой; он должен был напоминать ему о вере и постоянстве! – Да, Беатриса, мужчины так привержены к суете мирской, что не способны оценить женскую преданность и верность. Что делать? Пади на колени, помолись, чтобы милосердный господь поддержал твою воспитанницу в тяжком, но неотвратимом испытании. Изабелла повернулась к подруге, которая приблизи¬ лась, чтобы поцеловать руку своей царственной госпожи. Однако королева обняла донью Беатрису, привлекла ее к себе и поцеловала в лоб. – А теперь спокойной ночи, Беатриса, мой истин¬ ный друг! – проговорила она. – Если постоянство исчез¬ ло из этого мира, то в твоем верном сердце оно по-преж¬ нему живет. С этими словами королева и маркиза расстались, на¬ деясь найти в постели если не сон, то хотя бы покой. 402

Глава XXIX Ну, а теперь что скажешь, Кондарино? Какой еще попотчуешь нас басней. Чтоб одурачить всех и отуманить Доверчивый и слабый женский взор? Какою ложью думаешь ты смыть Пятно с девичьей оскорбленной чести И собственную низость оправдать? Бомонт и Флетчер1 На другой день после свидания королевы с Озэмой кардинал Мендоса давал торжественный обед в честь Ко¬ лумба. По этому случаю собралась почти вся придворная знать. Будь адмирал коронованной особой, его вряд* ли приняли бы с большим уважением и почетом. Сам генуэзец в течение всего обеда держался с благородной скром¬ ностью. Каждый старался воздать ему должное, прослав¬ ляя его замечательный подвиг, результаты которого намно¬ го превзошли все надежды. С Колумба не сводили глаз, жадно ловили каждое его слово и состязались друг с дру¬ гом в пышных и громких похвалах. Все ожидали, что Колумб по такому случаю не преми¬ нет рассказать о своем плавании и приключениях. Но ему это сделать было нелегко, потому что его широкий ум, ученость, искусство и опыт мореплавателя намного превосходили все, что было доступно сознанию его со¬ временников. Тем не менее адмирал справился и с этой трудной задачей: он умело и убедительно изложил глав¬ ным образом такие факты, которые могли способствовать возвеличению Испании и прославлению ее государей. Среди гостей находился и Луис де Бобадилья. Он был обязан этому не столько своим высоким происхожде¬ нием, сколько близостью с адмиралом, дарившим его своим доверием. Дружбы Колумба было достаточно, чтобы сгла¬ дить не совсем благоприятное впечатление от прежних сумасбродных выходок Луиса. Ему все простили ради ве¬ ликого генуэзца, хотя и не переставали удивляться, чем легкомысленный юноша привлек к себе адмирала. Сознание, что он совершил то, о чем люди его круга и происхождения не смели даже мечтать, придало гордой 1 Бомонт и Флетчер – английские драматурги, современ¬ ники Шекспира. 403

осанке и привлекательному лицу Луиса особую серьез¬ ность и благородство, а это, в свою очередь, еще более укрепило добрую славу, завоеванную им с такой лег¬ костью. Все помнили, как он рассказывал в обществе Педро Мартира об экспедиции, и, сами толком не зная по¬ чему, каким-то таинственным образом связывали имя Луиса с великим путешествием на запад. Благодаря та¬ кому стечению обстоятельств наш герой пожинал плоды своего смелого красноречия, хотя на такую славу он меньше всего рассчитывал. Но удивляться тут нечему. Людей часто восхваляют или порицают вовсе не за то, за что их, строго говоря, можно было бы одобрять или об¬ винять. – Предлагаю выпить за здоровье адмирала их коро¬ левских высочеств! – провозгласил Луис де Сантанхель, высоко поднимая кубок, чтобы все его видели. – Вся Ис¬ пания должна благодарить его за самое дерзкое и удачли¬ вое предприятие нашего века! Кто любит наших госуда¬ рей, выпьет во славу их доблестного слуги! Бокалы были осушены; Колумб скромно поблагодарил всех среди почтительного молчания. – Послушайте, кардинал! – продолжал, обращаясь к Мендосе, распорядитель церковной казны, всегда отли¬ чавшийся смелостью речей. – По моим расчетам, это открытие удвоит доходы церкви. К тому же теперь мы сумеем спасти от вечной гибели столько заблудших душ, что даже в Риме должны будут воздать Колумбу хвалу за столь славный подвиг! – Без сомнения, добрый мой Сантанхель, – ответил кардинал. – Святейший папа не забудет избранника божьего и его помощников. Хотя все присутствующие, казалось бы, искренне восхваляли Колумба, но зависть – одна из самых низких и в то же время самых общих человеческих страстей – разгоралась во многих сердцах все сильнее. Может быть, никто бы не выказал этого недостойного чувства, если бы не последнее замечание кардинала. Среди гостей находился некий сеньор Хуан д’Орби– тёльо. Не в силах более молча выслушивать похвалы, расточаемые какому-то безродному генуэзцу, он дал волю своей злобе. – Можно ли сказать с уверенностью, святой отец,– обратился он к кардиналу, – что бог не прибегнул бы к 404

иным средствам, если бы– дона Христофора постигла не¬ удача? То есть я хочу спросить, следует ли смотреть на его деяния как на единственной путь ко спасению языч¬ ников от вечной гибели? – Пути господни неисповедимы, и могущество небес безгранично, – строго ответил кардинал. – Посему не подобает человеку сомневаться в тех путях, которые ука¬ зала ему божественная мудрость, или вопрошать, может ли она указать иные. И тем более не подобает мирянам сомневаться в том, что одобрено церковью! – Разве я сомневаюсь, святой отец? – поспешил оправ¬ даться сеньор д’Орбительо, смущенный и еще более раздосадованный наставительным тоном кардинала. – Я совсем не то хотел сказать! Ну, а вы, дон Христофор,– обратился он прямо к Колумбу, – вы сами во время этой экспедиции считали себя избранником неба? – Я всегда считал себя недостойным, однако избран¬ ным для этбго великого дела орудием в деснице божьей, – ответил Колумб со спокойной торжественностью, которая всегда покоряла его слушателей. – С самого начала я чувствовал, что мысль о плавании на запад мне внуше¬ на свыше, и теперь смиренно надеюсь, что небеса оста¬ лись довольны своим избранником. – Значит, вы воображаете, сеньор адмирал, что, если бы какая-нибудь случайность помешала вашему плава¬ нию, во всей РГспании не нашлось бы другого человека, который мог бы его успешно осуществить? Этот наглый и нелепый вопрос заставил всех за столом умолкнуть; каждый подался вперед, напряженно ожидая ответа Колумба. С минуту адмирал сидел молча, затем протянул руку, взял со стола яйцо, показал его всем собравшимся и заговорил мягко, но с обычной своей глубокой серьезно¬ стью. – Сеньоры, кто из вас достаточно ловок, чтобы поста¬ вить это яйцо на острый конец? Если есть здесь такой че¬ ловек, пусть покажет нам свое искусство! Такое предложение до крайности удивило всех, но сразу же нашлось с дюжину желающих попытать счастья под смех и шутки прочих гостей. То и дело какому-нибудь юному дворянину казалось, что он уже достиг успеха, но, едва он отводил руку, яйцо падало набок и катилось по столу, вызывая всеобщий хохот. 405

Клянусь всеми святыми, адмирал, нам это не иод силу! – воскликнул наконец тот же Хуан д’Орбительо. – Даже граф де Льера, сразивший столько мавров и вы¬ бивший из седла самого Алонсо де Охеду, и тот не может поставить яйцо, как вы говорите! С этими словами Колумб легонько стукнул яйцо ост¬ рым концом о стол и поставил его на примятую скорлупу; яйцо встало твердо и устойчиво. Гул одобрения встретил эту насмешливую отповедь, а засим почтеннейший д’Орбительо снова канул в заб¬ вение, откуда ему лучше было бы вообще не возни¬ кать. Как раз в это время в зале появился паж королевы; он что-то сказал Колумбу, затем приблизился к креслу дона Луиса де Бобадилья. – Прошу извинить меня, сеньор кардинал, – прого¬ ворил Колумб. – Королева пожелала меня видеть. Судя по спешности, дело, должно быть, важное, и вы простите, что я покидаю вас так рано. После обычных вежливых сожалений хозяин вместе с гостями проводил адмирала до дверей. Почти тотчас же следом за ним залу покинул и граф де Льера. – Куда вы так торопитесь, дон Луис? – спросил Ко¬ лумб, когда юноша догнал его. – Что заставило вас бе¬ жать от праздничного стола? Ведь подобные пиршества в Испании устраивают разве только короли! – Увы, сеньор, да и то не часто, клянусь святым Яго! – насмешливо ответил дон Луис. – А при дворе Фердинанда вообще никогда! Но мне пришлось покинуть веселую компанию, повинуясь воле доньи Изабеллы: она приказала явиться к ней без промедления! – В таком случае, граф, пойдемте вместе; я тоже спешу в покои королевы! – Рад это слышать, сеньор, потому что нас обоих могли вызвать лишь по одному делу. Речь идет о моем сватовстве, и вас несомненно спросят, как я держал себя во время путешествия. – Простите, Луис, последнее время у меня было столько забот, что я совсем забыл вас об этом спросить! Как здоровье прелестной доньи де Вальверде? Когда, на¬ конец, она думает вознаградить вас за любовь и постоян¬ ство? 406

– Сеньор! Хотелось бы мне ответить на последний вопрос более определенно, да не могу, а что касается пер¬ вого, то я просто сам не знаю, что сказать. После возвра¬ щения я видел донью Мерседес всего три раза; она была со мной добра и приветлива, но, когда я спросил свою тетку, когда же наконец свадьба, донья Беатриса ответила весьма холодно и уклончиво.^ Видимо, все зависит от ее высочества, но, верно, суета и хлопоты из-за нашего ус¬ пешного плавания до сих нор не оставляли ей времени подумать о такой безделице, как счастье какого-то бродя¬ ги вроде меня! – В таком случае, дон Луис, нас из-за этого и по¬ звали, – заключил Колумб. – Что еще может быть причиной подобной спешки? И почему пригласили нас обоих? Наш герой и сам на это надеялся, а потому в покои королевы он вошел бодрым шагом и с таким сияющим лицом,, словно его уже ожидала невеста, готовая идти с ним под венец. Адмиралу моря-океана, как теперь официально име¬ новали Колумба, не пришлось долго ждать в прихожей: через несколько минут его и дона Луиса пригласили к королеве. Изабелла приняла их частным образом; при ней не было никого, кроме маркизы де Мойя, Мерседес и Озэмы. С первого взгляда Колумб и Луис поняли, что случилось нечто весьма неприятное. Все держались натянуто, с трудом сохраняя спокойствие. Правда, сама королева была, как всегда, величественна и невозмутима, но чело ее хмурилось, взгляд был печален, а щеки розовели от волнения. Лицо доньи Беатрисы выражало горе и возму¬ щение, и Луис с тревогой заметил, что она отворачивается от него, как бывало в тех случаях, когда он особенно сильно ей чем-нибудь досаждал. Мерседес была бледна как смерть, лишь два лихорадочно ярких пятна просту¬ пали на ее щеках; она не поднимала глаз и казалась до крайности смущенной и несчастной. Лишь одна Озэма вела себя совершенно естественно, хотя тоже была воз¬ буждена. При виде Луиса, с которым она после прибытия в Барселону встретилась всего один раз, более месяца назад, она радостно вскрикнула, глаза ее засияли, но тотчас же снова приняли тревожное выражение. Изабелла сделала несколько шагов навстречу адмира¬ 407