Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 6-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 55 страниц)

смолкнут, признав ваше мужество, волю и непреклон¬ ность. – А если мы не доберемся до Индии? Что тогда, Мер¬ седес? – спросил юноша. – Что, если нам не помогут все наши святые и мы потерпим неудачу? Боюсь, что тогда даже вы со стыдом отвернетесь от злосчастного иска¬ теля приключений, над которым все будут смеяться, вместо того чтобы чествовать и прославлять, как вы ожи¬ даете! – Видно, вы меня плохо знаете, Луис де Боба– дилья! – поспешно ответила Мерседес, и глубокая неж¬ ность прозвучала в ее словах; щеки ее вспыхнули и глаза засияли почти небесным светом. – Да, да, вы меня сов¬ сем не знаете! "Я желаю, чтобы это путешествие принесло вам славу не только потому, что многие злословят и шу¬ шукаются за вашей спиной, а главное потому, что этим способом вы сможете быстрее всего завоевать расположе¬ ние ее высочества. Но, если вы думаете, будто я отдала вам свое сердце только из-за того, что вы решились по¬ следовать за Колумбом, значит, вы не понимаете моих чувств и не знаете, сколько горя доставило мне это ре¬ шение. – Бесценная, возвышенная душа! Я недостоин вашей чистоты, вашей искренности и преданности! Прогоните меня прочь, чтобы я никогда больше не мог причинить вам горя! – Нет, Луис, такое лечение будет хуже болезни, – с улыбкой возразила прелестная девушка; она снова вспыхнула и одарила юношу нежным взглядом. – Только с вами я могу быть счастлива, если так будет угодно судьбе, а без вас – навсегда несчастна! После этого полный недомолвок и намеков разговор принял бессвязный характер, как бывает всегда, когда чувства влюбленных начинают опережать их мысли. Пере¬ сказать все, что они говорили, просто невозможно! Луис, как обычно, был переменчив и порывист: то он клялся в любви и верности, то начинал ревновать и тут же раскаивался в своей ревности; временами все пред¬ ставлялось ему в самом мрачном свете, а через мгновение воображение уносило его в какой-то земной рай. Мерседес была взволнована, однако не забывала о своей девичьей гордости и скромности. На все уверения возлюбленного она отвечала с глубокой нежностью, умеряя его пыл, а 146

когда он в своих восторгах и клятвах становился слишком смел или впадал в преувеличения, она останавливала его мягко, но достаточно решительно. Беседа их продолжалась более часа, и вряд ли стоит говорить, что оба снова и снова клялись друг другу в верности и Луис бессчетное количество раз давал обеты никогда не жениться на другой. Когда пришло время расставаться, Мерседес открыла маленький ларец, где хра¬ нились ее драгоценности, и достала оттуда небольшой крестик, усыпанный сапфирами. – Я не дарю вам свою перчатку, чтобы вы носили ее на своем шлеме на турнирах, – сказала она, вручая Луису залог своей любви. Пусть этот святой символ напоми¬ нает вам о^фдщей великой цели и о той, кто будет ждать исхода вашего предприятия с не меньшим нетерпением и тревогой, чем сам Колумб! Глядя на него, вы сможете читать свои молитвы. Эти камни – сапфиры; они счи¬ таются залогом верности. Так пусть же верность будет залогом вашего благополучия, пусть эта вещица поможет вам сохранить -любовь к той, кто ее подарил. Все это было высказано с грустной и легкой улыбкой, ибо в час разлуки Мерседес испытывала одновременно и тяжесть невыносимого горя, и полную уверенность в своей собственной любви. Сацфировый крестик был сам по себе ценным подар¬ ком, но Луису он показался еще дороже благодаря зна¬ чению, какое вложила в этот дар Мерседес. Вы позаботились о моей душе, любимая, – с улыб¬ кой проговорил юноша, снова и снова целуя крестик. – Теперь, если даже правитель Катая и не перейдет в хри¬ стианство, можете ;быть спокойны – я тоже не приму его веру! Боюсь только, что любой мой подарок покажется вам жалким и ничтожным по сравнению с вашим бесцен¬ ным даром. Одну прядь ваших волос – вот все, чего я хочу, Лу¬ ис, ответила девушка. ^ Вы ведь знаете, я не нуждаюсь в драгоценностях! ^ Если бы в думал, что вид моих спутанных волос доставит вам удовольствие, я бы отправился в плавание с тонзурой, как у священника, или обрился наголо, как неверный! Но у Бобадилья есть свои фамильные драго¬ ценности, и невеста Бобадилья будет их носить. Это оже¬ релье, Мерседес, досталось мне от матери. Говорят, когда– 147

то оно принадлежало королеве. Но из всех, кто его но¬ сил, вы будете самой достойной, любимая! – Я не могу отказаться от вашего дара, Луис, – от^ ветйла Мерседес. – И все же я принимаю его с трепетом, потому что вижу в различии наших подарков разницу между нашими характерами. Вы выбрали блеск и рос¬ кошь, которые со временем ведут к пресыщению и ни¬ когда не дают^ полного удовлетворения, а я своим жен¬ ским сердцем избрала постоянство. Боюсь, что какая-ни¬ будь блестящая восточная красавица скорее вызовет ваше восхищение, чем скромная кастильянка, у которой нет иных достоинств, кроме верности и любви! Юноша бурно запротестовал, и Мерседес подарила ему на прощание нежный и долгий поцелуй. Она разрыдалась на груди Луиса: в самый последний миг все ее чувства вырвались наружу, вся душа излилась в слезах. С трудом оторвался Луис от своей любимой. А вечером того же дня, в скромной одежде и под вымышленным именем, он цустился в путь к порту, где его уже ожидал Колумб. Глава XI Но где Гарольд, печальный странник мой? Он вновь стихии волн себя вверяет. Никто не машет вслед ему рукой, Никто о нем притворно не рыдает, Он суету людскую презирает И прочь стремится: здесь он всем чужой. Байрон, «Чайльд-Г арольд» Не следует думать, будто вся Европа следила за на¬ шими мореплавателями. В ту пору еще не было газет, которые так быстро, с торгашеской деловитостью разносят по свету правду и, видимо, искони неотделимую от нее ложь. Лишь немногие избранные знали о предстоящем путешествии Колумба. Поэтому никто из придворных не обратил внимания на исчезновение Луиса де Бобадилья, а если кто и заметил его отсутствие, то подумал, что он отправился в один из своих замков или снова пустился скитаться по свету, за что его немало порицали, считая подобное времяпрепровождение недостойным знатного, человека. 148

Что касается самого генуэзца, то его отъезд не мог пройти незамеченным. При дворе ходили неясные слухи о том, будто Изабелла заключила с ним какое-то согла¬ шение, по которому мореплаватель получил такое высо¬ кое звание и такие привилегии, что вряд ли сумеет их оправдать всеми своими будущими заслугами. Остальные же участники готовящегося плавания были слишком не¬ значительны, чтобы привлечь к себе внимание: об их отъ¬ езде на побережье знал только узкий круг их родствен¬ ников и знакомых. Несмотря на всю дерзость замысла Колумба и огром¬ ное значение предстоящих открытий, экспедиция снаря¬ жалась в одном из самых незавидных портов Испании, который славился только своими лихими моряками да еще разве тем, что был расположен за Гибралтарским про¬ ливом и потому частенько страдал от нападений африкан¬ ских пиратов. Впрочем, выбор пал именно на этот порто¬ вый городишко еще и потому, что его жители совершили какую-то провинность, за что на них вместо штрафа или пени было возложено обязательство предоставить в рас¬ поряжение правительства две каравеллы с полным экипа¬ жем сроком на год. Такого рода наказания были, видимо, в ходу в те времена, когда мореходство считалось в Испании чуть ли не тяжким оброком портовых городов и когда во¬ енные корабли служили главным образом для перевозки сухопутных войск. Городишко Палое де Могёр, на который была нало¬ жена такая контрибуция, считался заштатным даже в конце пятнадцатого века, а сегодня он и вовсе превра¬ тился в рыбачий поселок. Подобно многим местам, обде¬ ленным природой, он был населен людьми суровыми, смелыми и весьма предщшимчивыми, – насколько позво¬ ляло их невежество. Здесь не строили больших тяжелых карак; бедность и традиции заставляли жителей Палоса ограничиваться более легкими каравеллами или совсем небольшими фелюгами. Вот такие две каравеллы с эки¬ пажем и должен был получить Колумб. Кроме того, с ним отправлялся обычный для королевских экспедиций отряд солдат с офицерами. Это было все, чем пожаловали ге¬ нуэзца после долгих и настоятельных просьб два коро¬ левства – Кастильское и Арагонское. Но пусть читатель не думает, что в данном случае проявилось какое-то пренебрежение или недоверие к 149

Колумбу со стороны Изабеллы. Объяснялась такая ску-' ность состоянием ее казны, истощенной недавней войной с маврами, а также опытностью и скромностью самого ве¬ ликого мореплавателя, который прекрасно понимал, что для его плавания небольшие, легкие каравеллы будут гораздо удобнее и безопасней. На расстоянии менее лиги от Палоса, на высоком ска^ листом мысу; стоит монастырь Ла Рабида, прославивший^ ся тем, что Колумб нашел пристанище в его стенах. Семь лет назад, держа за руку своего юного сына, генуэзец постучал в монастырские ворота и попросил хлеба для усталого, голодного мальчика. Дальнейшее так хорошо из¬ вестно, что нет никакой необходимости пересказывать эту историю еще раз. Прибавим только, что долгое пре– бывание Колумба в этом монастыре и дружба с госте¬ приимными францисканцами, видимо, повлияли на его решение остановить свой выбор на испанском дворе. В Ла Рабиде генуэзец впервые начал распространять свои идеи среди монахов и наиболее образованных окрест¬ ных жителей, и здесь он завоевал своих первых в Испа^ нии сторонников. Несмотря на все это, королевский приказ о снаряже¬ нии двух каравелл привел моряков Палоса в смятение. В те времена даже плавание вдоль берегов Африки до экватора считалось сказочным подвигом! О лежащих на этом пути странах существовало тогда весьма смутное представление, и многие даже думали, что, если плыть все время на юг, можно добраться до таких мест, где солнце сжигает все – и растения и животных. Движение светил, суточное вращение Земли, причины смены времен года – смысл подобных явлений был непостижим даже для самых образованных людей, и если в этом направле¬ нии существовали какие-то догадки, то они были подобны первым робким лучам солнца, лишь возвещающим рас-' свет. Чему же тут удивляться, если простодушные и не¬ вежественные моряки .Палоса восприняли приказ коро¬ левы как смертный приговор всем, кто вынужден будет его исполнять! В те дни считалось, что где-то за неведомыми преде¬ лами океан сливается с небом, превращаясь в своего рода хаотическую бездну. В воображении моряков этот хаос ри¬ совался как страшная пропасть, куда морские течения и водовороты увлекают все корабли, преступившие рожь 150

вую черту. Многие были уверены, что где-то есть край земли, откуда стремительные течения незаметно увлекают все в пустоту. Так обстояли дела к середине июля. Однажды, когда Колумб находился в монастыре Ла Рабида в обществе своего давнишнего друга и приверженца, настоятеля Ху¬ ана Переса, в келью вошел послушник и доложил, что у ворот какой-то чужестранец настойчиво спрашивает сень¬ ора Христофора Колумба. – Похож он на королевского гонца? – спросил море¬ плаватель. – После неудачи Хуана де Пеньялосы 1 их вы¬ сочествам приходится дополнительно подтверждать свои повеления, иначе они не выполняются! – Не думаю, сеньор, =– ответил послушник. – Гонцы королевы появляются на взмыленных конях, кричат, спе¬ шат, угрожают, а этот молодой кабальеро приехал на крепком андалузском мулеу и ведет себя весьма скромно. – Он назвал свое имя? – Даже два, сеньор: он сказал, что его зовут Педро де Муньос, или Педро Гутьерёс, без титула «дон». – Превосходно! воскликнул Колумб, порывисто обернулся к двери, но тут же овладел собой. Я жду это¬ го юношу, он мне нужен. Приведи его прямо сюда, без лишних церемоний. – Какое-нибудь придворное знакомство, сеньор? – выжидательно спросил монах. – Этот юноша, жаждущий славы и приключений, ре¬ шил отправиться с нами. Он из знатной семьи и весьма богат, но опекуны не разрешают ему до времени тратить свое состояние. Однако сейчас оно ему и не понадобится: достаточно того, что он рискует своей жизнью. Впрочем, не знаю, можно ли говорить о риске, когда мы никак не можем даже снарядить экспедицию, несмотря на все при¬ казы короля и королевы! При этих словах дверь отворилась, и в келыо вошел Луис де Бобадилья. Юный граф отказался от условностей, связанных с его высоким титулом, й явился в скромной дорожной одежде, более приличествующей рядовому 1 Хуан де Пеньялбса был прислан в ГГалос, чтобы ускорить снаряжение экспедиции, но он ничего здесь не добился. Отчасти в этом виноваты были Изабелла и Фердинанд, которые всякий раз назначали невыполнимые сроки для завершения всех подготовив тельных работ. 151

матросу, нежели человеку его звания. Он сердечно и с уважением приветствовал Колумба, затем отвесил смирен¬ ный поклон францисканцу. Мореплаватель чувствовал, что этот изящный и беспечный юноша по-настоящему увлекся его замыслом и готов на все, лишь бы отпра¬ виться вместе с ним. – Добро пожаловать, Педро, – проговорил Колумб. – Вы приехали-вовремя, ваше присутствие и помощь сей¬ час могут быть весьма полезны. Первый приказ королевы, по которому я должен получить две каравеллы, остался невыполненным. Со вторым, дающим мне право конфис¬ ковать два любых подходящих судна, дела тоже обстоят неважно, хотя из дворца сюда специально прислали сень¬ ора Пеньялосу с предписанием наложить на город и порт пеню в двести мараведи за каждый просроченный день. Эти болваны выдумывают бог знает что, запугивая и себя и своих соседей! Мне кажется, я теперь так же далек от осуществления моих надежд, как и тогда, когда еще не приобрел дружбы отца настоятеля и высокого покрови¬ тельства доньи Изабеллы. Не так-то легко, друг мох! Педро, видеть, как гибнут твои мечты, особенно когда стремишься послужить во славу науки и на общее благо! – Я привез вам добрые вести, сеньор, – ответил юноша. – По дороге от города Могера мы ехали вместе с неким Мартином Алонсо Пинсоном 1. Это бывалый мо¬ ряк, и я с ним когда-то плавал. Мы с ним долго говорили о ваших делах и затруднениях. Он сказал, что вы его знаете, сеньор Колумб. Судя по его словам, этот Пинсон уверен, что вас ждет удача. – Да, да, я его знаю, добрый Педро. Он всегда вни¬ мательно слушал меня и соглашался, как благоразумный и опытный мореплаватель, потому что он на самом деле весьма искусен в кораблевождении. Но вы, кажется, ска¬ зали, что тоже его знаете? – Да, сеньор. Мы плавали вместе, один раз на Кипр, а другой – до острова Англия. В таких дальних плаваниях люди хорошо узнают друг друга, и я о сеньоре Пинсоне неплохого мнения. 1 Мартин Алонсо Пинсон – уроженец и житель Па– лоса, сведущий моряк; во многом содействовал успешной подго¬ товке экспедиции. Он и его младший брат, Висенте Яньес Пинсон, усиленно вербовали матросов и принимали участие в снаряжении кораблей. 152

=– Вы еще слишком молоды, сын мой, – заметил на¬ стоятель монастыря, – чтобы судить о таких опытных и старых моряках, как Мартин Алонсо. Здесь он считается человеком влиятельным и весьма богатым. Тем не менее я рад слышать, что он не изменил своего прежнего мне¬ ния об этом путешествии, а то я уже думал, будто и он колеблется. Дои Луис хотел уже высказать все, что думает об этом весьма влиятельном и богатом Пинсоне, но взгляд Колумба предостерег его и напомнил, что ему следует забыть о своем высоком звании, памятуя лишь о скром¬ ной роли Педро де Муньоса. – Это звучит обнадеживающе и, возможно, приблизит наше отплытие в Катай, – проговорил мореплаватель. – Насколько я понял, вы с вашим добрым знакомым Марти¬ ном Алонсо разговаривали по дороге от Могера к Палосу, не так ли? – Да, сеньор, он-то и сказал мне, где найти адмирала, причем назвал вас полным титулом, дарованным вам коро¬ левой, и в этом я вижу явный признак дружеского распо¬ ложения, потому что все остальные, к кому я здесь обра¬ щался, награждали вас совсем иными титулами: – Мне не нужны люди, которые не склонны призна¬ вать мою власть или не доверяют моим познаниям, – су¬ рово проговорил мореплаватель, словно предупреждая юношу, что тот еще может отказаться от своего намере¬ ния, пока не поздно. – Клянусь святым Педро, моим покровителем, – со смехом воскликнул Луис, – в Палосе и в Могере я слы¬ шал совсем другое! Там говорят, будто ни один человек с морским загаром не решается высунуть нос на улицу, боясь, что его тотчас схватят и отправят в Катай по неве¬ домому пути, которого никто еще не проходил, разве только во сне! Несмотря на это, один смелый человек по доброй воле готов последовать за вами хоть на край света, сеньор Колумб, если земля окажется плоской, или обойти вокруг нее, если она действительно круглая. Этот чело¬ век – Педро де Муньос, и он пойдет за вами не ради пре¬ зренного золота или прочих благ, которые так дороги то* дям, а из одной любви к приключениям, облагороженной любовью к самой прекрасной и чистой девушке Кастилии!1 Настоятель Хуан Перес с изумлением уставился на юношу, пораженный его смелой речью и вольным обраще– 153

ппом; обычно Колумб внушал людям такое почтение, что в его присутствии мало кто осмеливался на подобное лег¬ комыслие даже тогда, когда генуэзец еще не получил зва¬ ния адмирала и вице-короля. Откуда же было бедному монаху знать, что перед ним в обличии Педро де Муньоса стоял человек гораздо более высокого круга, хотя и не за¬ нимавший никакой официальной должности! Поэтому старик не удержался, чтобы еще раз не уколоть дерзкого юнца, который так непринужденно говорил со столь ува¬ жаемым человеком. Мне кажется, сеньор Педро де Муньос, ^ начал он, – если это действительно ваше имя, хотя ведете себя вы, как какой-нибудь герцог, маркиз или граф, – мне ка¬ жется, вы обращаетесь с его милостью адмиралом так же непочтительно, как с нашим земляком, достойным Марти¬ ном Алонсо. Подчиненный должен быть скромнее и не от¬ пускать всяких шуточек о своем начальнике, да еще в таких вольных выражениях! – Приношу вам свои извинения, святой отец, а также адмиралу, хотя, надеюсь, он поймет меня, даже если я его .чем-нибудь и задел! Я только хотел сказать, что знаю вашего земляка Мартина Алонсо как старого товарища по плаванию, что сегодня мы с ним проехали вместе несколь¬ ко лиг1 и что под конец разговора он выразил готовность подтолкнуть своим могучим плечом телегу экспедиции, застрявшую если не в топкой трясине, то, во всяком слу¬ чае, в прибрежном песке, для чего он и явится сюда, в до¬ стойный монастырь Да Рабида. А что касается меня, то я могу лишь добавить, что готов следовать за досточтимым сеньором Колумбом куда угодно! – Прекрасно, добрый мой Педро, прекрасно! – ожи¬ вился адмирал. – Я вполне верю вашей искренности и благородным побуждениям, пусть это вас утешает, пока другие не убедятся в том же. Но больше всего меня ра¬ дует весть о решении Мартина Алонсо: он ведь действи¬ тельно может оказать нам добрую услугу, святой отец, хотя за последнее время его рвение и начало как будто ослабевать. – Конечно, может, и он это сделает, если только захо¬ чет по-настоящему, – отозвался францисканец. – Мар¬ тин самый прославленный кормчий на всем нашем по¬ 1 Л и г а (сухопутная) равна 4,83 километра. 154

бережье! Правда, я только со слов этого юноши узнал, что он бывал иа Кипре, но мне известно, что он доходил на севере до Франции, а на юге – до Канарских островов. Скажите, сеньор адмирал, а до Катая много дальше, чем до Кипра? Колумб улыбнулся и покачал головой, словно желая подготовить своего друга к горькому разочарованию. – Хотя Кипр и лежит неподалеку от святой земли, захваченной неверными, Катай находится гораздо даль¬ ше, – ответил мореплаватель. – Я не льщу себя надеж¬ дой и не стану обманывать тех, кто за мной последует, будто мы быстро доплывем до берегов Индии, ибо до них, должно быть, не менее восьмисот, а то и тысячи лиг1. Какое страшное и утомительное путешествие! – в ужасе воскликнул францисканец, в то время как Луис стоял с беспечной улыбкой: ему было безразлично, тысяча лиг или десять тысяч, лишь бы плавание было полно при¬ ключений и привело его в объятия Мерседес. ^ Да, да, путь страшный и утомительный! – продолжал монах. – Но все же я верю, сеньор адмирал, что вам суждено его открыть и проложить дорогу тем, кто последует за вами! – Будем надеяться, – ответил Колумб. А вот и до¬ казательство, что наши надежды не напрасны! – добавил он. – Я вижу, сеньор Мартин Алонсо пожаловал к нам, и в немалой спешке! Мартин Алонсо Пинсон, чье имя уже знакомо чита¬ телю, был одним из тех, кто оказал генуэзцу немалую помощь в осуществлении его грандиозного замысла. Он вошел в келыо взволнованный и озабоченный, как это сразу подметил зоркий глаз Колумба. Бедный настоятель Хуан Перес окончательно перестал что-либо понимать, когда его прославленный земляк сначала приветствовал какого-то Педро и лишь затем адмирала и его самого. Но францисканец так и не успел выразить свое негодование по поводу столь явного нарушения приличий, потому что Мартин Алонсо заговорил первым, да так горячо, что мо¬ нах сразу понял – гость явился сюда не с дружеским визитом, а по важному делу. *=– Я вне себя, сеньор адмирал! =– начал Мартин Алон¬ со. – Упрямство моряков Палоса, не желающих выполнять 1 Лига (морская) равна 3 морским милям, или 5,56 кило¬ метра. 155

приказ королевы, ни на что не похоже! Я сам житель этого города и один из тех, кто всегда со вниманием при¬ слушивался к вашим словам о западном пути в Азию, хотя и не во всем с вами соглашался. До сих пор я не знал, как далеко зашло преступное неповиновение моих сограждан, пока не встретился в дороге со своим старым знакомым, доном Педро, то есть, я хотел сказать, сеньором Педро де Муньосом, здесь присутствующим. Он хоть и приехал издалека, однако сразу разглядел все козни смутьянов, которые затевались у меня под носом. Но, сеньор адмирал, вы-тб должны знать, из какого теста слеплены люди! Говорят, они разумные существа, а вме¬ сте с тем лишь один из ста дает себе труд над чем-либо поразмыслить. Поэтому можно будет легко склонить мно¬ гих на вашу сторону, да так, что сами они ничего не за¬ метят. – Поистине это справедливо, – вставил настоятель.– Человек – животное, способное понимать и усваивать, но зачем ему еще думать и размышлять? И богу неугодно, и церкви накладно! Делами церковными занимается ду¬ ховенство, так что неразумным и невежественным людям незачем над этим ломать голову. Так же и в мореходстве: лучше на корабле иметь одного кормчего, чем сотню. И, хотя человек создан существом разумным, в жизни людям гораздо чаще приходится повиноваться, не раз¬ мышляя, нежели размышлять, не повинуясь. – Все это верно, святой отец и добрый мой сосед, во всяком случае в Палосе никто с вами не станет спорить. Кстати, раз уж об этом зашла речь, должен сказать, что больше всего препятствий на пути сеньора адмирала на¬ городила ваша церковь! Каждая старуха на паперти во¬ пит, что земля не может быть круглой, что это, мол, ересь, несовместимая со священным писанием. И, если уж гово¬ рить всю правду, их в этом поддерживают многие послуш¬ ники из вашего монастыря. Конечно, что спросишь со ста¬ рой женщины, которая всю жизнь провела в долине и ни разу не взбиралась на вершину горы! Даже мне, моряку, избороздившему океан, и то нелегко было бы поверить, что земля круглая, если бы мы не видели сотни раз, как над горизонтом сначала появляются верхушки мачт или же кресты церквей, хотя верхние паруса много меньше самих каравелл, а кресты – храмов. Но у нас, у моряков, свой способ убеждать людей, а у священников – свой, так 156

что, пока я буду вколачивать в головы матросов Палоса более здравые мысли, вы, досточтимый отец настоятель, пустите в ход свое духовное влияние, чтобы урезонить женщин, а заодно приструните вашу слишком ревност¬ ную братию! – Если я вас правильно понял, сеньор Пинсон, вы всерьез заинтересовались моим предприятием и хотите принять в нем прямое участие? – Совершенно справедливо, сеньор адмирал. Раз¬ умеется,/если мы сговоримся насчет условий, как вы сго¬ ворились с нашей государыней доньей Изабеллой. Я уже беседовал с доном... я хотел сказать, с сеньором Педро де Муньосом... Что за пристрастие к титулам! Чего доб¬ рого, оно у меня еще перейдет в опасную привычку!.. Так вот, я уже говорил с ним об этом, и, когда узнал, что даже такой рассудительный юноша собирается последо¬ вать за вами, это настолько меня воодушевило, что и я решил принять участие в вашей экспедиции. Мы с сень¬ ором де Муньосом немало поплавали вместе, и я буду только рад еще раз побывать в такой славной компании! – Это радостная весть, Мартин Алонсо! – воскликнул настоятель. – Благослови господь тебя и всех, кто ре¬ шится вместе с тобой на сей доблестный и благочестивый подвиг! В Па лосе, сеньор адмирал, поддержка Пинсона значит куда больше покровительства короля и королевы, ибо если они – наши государи, то он для здешних моря¬ ков – сам император, и слово его – закон. Теперь я не сомневаюсь, что с каравеллами задержки не будет! “– Раз уж вы действительно решили принять участие в нашей экспедиции, сеньор Мартин Алонсо, – с достоин¬ ством сказал Колумб, – то, уж конечно, обдумали и свои требования. Вы принимаете те условия, которые я вам уже предлагал? – Принимаю, сеньор, хотя денег в наших кошельках сейчас меньше, чем во время нашего первого разговора, С этим могут возникнуть трудности, а обо всем осталь¬ ном, я думаю, мы с вами быстро договоримся. – Что касается восьмой части расходов, которую я по договоренности с королевой взял на себя, то теперь это не столь существенно: я надеюсь найти иной источник средств, – при этих словах Колумб невольно взглянул на мнимого Педро, а Мартин Алонсо многозначительно хмык¬ нул, уловив его взгляд. – Гораздо больше меня смущают 157

упрямые и нерадивые матросы, убедить которых сможете только вы. Пройдемте в соседнюю келыо и обсудим все пункты договора, пока отец настоятель побеседует тут с нашим юным гостем. Францисканец не стал возражать, и Колумб с Пинсо¬ ном удалились, оставив Хуана Переса и нашего героя одних. – Итак, вы серьезно решили сопровождать адмирала в этом великом путешествии, сын мой, проговорил на¬ стоятель, пристально разглядывая Луиса, на которого раньше не обратил особого внимания.– С виду вы больше похожи на молодого придворного. Придется вам отвыкать от своих широких замашек наши каравеллы для них слишком тесны! Я плавал на пинассах, галерах, караках, фелюгах, фустах, каравеллах 1 и прочих судах, святой отец, и су¬ мею вести себя при адмирале, как если бы он был самим доном Фердинандом Арагонским или недавно свергнутым со своего трона Боабдилом Гранадским, напрасно погу¬ бившим своих всадников в сражениях с нашими рыца¬ рями. – Все это громкие, заносчивые слова, сын мой, но должен вас предостеречь: на генуэзца они не подействуют. В нем есть нечто такое, что позволяет ему сохранять достоинство даже в присутствии самой^ доньи Иза¬ беллы! – Вы знаете нашу королеву, святой отец? – живо спросил Луис, снова позабыв о своей роли и обличии. – Я знаю ее возвышенные мысли и чистую душу," по¬ тому что был ее исповедником. Конечно, все кастильцы ее любят, но никто не знает этой благочестивой госуда¬ рыни и превосходной женщины так хорошо, как ее ду¬ ховный наставник. Дон Луис кашлянул, поиграл рукоятью своей шпаги и наконец спросил о том, что его интересовало больше всего: Скажите, святой отец, а вам не приходилось испо¬ ведовать одну девушку, любимицу королевы, чья душа не менее чиста, чем душа самой доньи Изабеллы, за это я готов поручиться! 1 Дон Луис перечисляет здесь различные типы парусных судов времен Колумба» 158

– Сын мой, ваш вопрос доказывает, что вам сначала не мешало бы поучиться в Саламанке или хотя бы озна¬ комиться с обрядами и установлениями нашей церкви, прежде чем пускаться в столь богоугодное плавание, как это. Разве вы не знаете, что нам запрещено выдавать тайны исповеди или делать сравнения между исповедую¬ щимися? Я уж не говорю о том, что доныо Изабеллу ни с кем нельзя сравнивать, ибо она – образец благочестия для всех кастильцев. А та девушка, о которой вы гово¬ рите, может казаться людям весьма добродетельной, но в глазах церкви быть закоренелой грешницей. – Хотел бы я перед отплытием из Испании услышать подобные слова от Гусмана или Мендосы или от кого-ни¬ будь еще, кто не выстригает тонзуры, как вы, святой отец! – взорвался дон Луис. Вы слишком вспыльчивы и невоздержанны, сын мой, и говорите пустые слова, – возразил настоятель. – Ну что вы можете сделать, даже если услышите то же самое от Мендосы, Гусмана или Бобадильи? Впрочем, кого это вы так ревностно защищаете? Кто эта де¬ вушка? – Не стоит говорить, действительно это пустые слова. Мы занимаем слишком различное положение, нас разде¬ ляет такая пропасть, что мы, наверно, никогда не сможем даже встретиться, да и нет у меня таких заслуг, чтобы она могла забыть о своей знатности и гордом имени. – Значит, вы ее имя знаете? – Знаю, святой отец. Я думал о донье Марии де лас Мерседес де Вальверде, когда услышал ваше оскорбитель¬ ное предположение. Но, может быть, вам самому посчаст¬ ливилось узнать эту прославленную красавицу? – Да, я знаю эту девушку, – ответил настоятель. – Когда я последний раз был в Гранаде, королевский духов¬ ник заболел, и я сам ее исповедовал, так же как и доныо Изабеллу. Действительно, она достойна своей царственной госпожи, но ваше восхищение этой благородной девушкой похоже на преклонение перед красотой небесной звезды. На что вы надеетесь? – Как знать, святой отец! Если наша экспедиция бу¬ дет успешной, все мы добьемся почестей и высоких чинов.; А чем я хуже других? – Почестей вы* может быть, и добьетесь, да тодько, донья.... 159

Но тут францисканец словно подавился, потому что едва не выдал тайну исповеди. Он-то хорошо знал тре¬ воги и сомнения Мерседес, главной причиной которых была любовь к Луису! И именно он с благочестивым лу¬ кавством, может быть сам того не подозревая, подсказал ей мысль, как обратить пристрастие ее возлюбленного к бродяжничеству на пользу дела и на благо их взаимной любви. Воспоминания о чистой страсти девушки были на¬ столько живы, что Хуан Перес чуть не проговорился, и только долг и многолетняя привычка вовремя удержали его, а то, что успело сорваться с языка, показалось фран¬ цисканцу вполне безобидным. – Судя по словам сеньора Алонсо, вы немало стран¬ ствовали, – продолжал он после минутного молчания, – Вам никогда не доводилось встречать, сын мой, некоего дона Луиса де Бобадилья, кастильского рыцаря, который также носит титул графа де Льера? – Я его мало знаю, и мне нет дела до его титулов, – спокойно ответил Луис, решив показать францисканцу, что этот разговор ему совершенно безразличен. – Но ви¬ деть я его видел. Взбалмошный, дерзкий юнец, хорошего от него не жди! – Боюсь, вы недалеки от истины, – подхватил Хуан Перес, печально покачивая головой. – А ведь говорят, что он доблестный воин, самый искусный во всей Испании. Какая жалость! – Гм, может быть, может быть, – пробормотал Луис, чувствуя, что у него начинает першить в горле. – Но ка¬ кой толк от доблести при таком скверном нраве? О нем редко кто отзывается с похвалой, об этом юном графе де Льера. – Я думаю, он совсем не таков, каким кажется, – возразил простодушный монах, все еще не подозревая, с кем он говорит. – Ия знаю людей, которые хвалят его... /да что там хвалят – которые готовы отдать за него жизнь и душу! – Святой отец! Назовите мне хоть одно или два имени! Кто эти люди? – воскликнул Луис с такой горяч¬ ностью, что францисканец вздрогнул. – А почему я должен их называть именно вам, мой юный сеньор? – Потому... потому что... по многим причинам, самым возвышенным и самым важным! Во-первых, я молод, как 160