Текст книги "Избранные сочинения в шести томах. Том 6-й"

Автор книги: Джеймс Фенимор Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 55 страниц)

схватке, которая из-за нее и завязалась, а вы бы пожер¬ твовали собой только ради меня. Мерседес снова умолкла и погрузилась в глубокую) задумчивость. Под влиянием пылких уверений возлюб¬ ленного лицо ее прояснилось, и, несмотря на благород¬ ную решимость, с какой она намеревалась пожертвовать собой ради мнимого счастья Луиса, теперь в ее сердце возрождались надежда и радость вновь обретенной любви. – Хорошо, Луис! – сказала она наконец. – Пойдемте со мной к Озэме. Когда вы увидите, в каком она состоя¬ нии, ваши собственные чувства станут вам понятнее. Я не должна была вам позволять говорить со мной о любви в отсутствие Озэмы: это все равно, что судить о ком-ни¬ будь, выслушав только одну сторону. И если, увидев принцессу, вы решите взять свои слова обратно, ах, Луис, как мне ни тяжело, я прощу вас и буду за вас молиться всегда, всегда... Рыдания прервали ее речь. Щеки Мерседес горели, но не от стыда, а от более сильных чувств, на глазах свер¬ кали слезы; в это мгновение она была поразительно хо¬ роша! Луис пытался утешить ее, обнять, но она отстра¬ нила его ревнивым жестом, в котором было, впрочем, больше застенчивости, чем неприязни. Наконец Мерседес отерла слезы и, немного успокоившись, повела Луиса к Озэме, где их давно уже ожидали. Войдя к больной, Луис невольно вздрогнул: так силь¬ но болезнь и горе изменили ее черты. Румянец исчез с ее лица, сменившись смертельной бледностью. Глаза го¬ рели неестественным блеском. Она была так слаба, что могла только полусидеть, опираясь на подушки. Возглас неподдельной радости вырвался у Озэмы при виде Луиса, но тут же она смутилась, как ребенок, и за¬ крыла лицо обеими ладонями, словно устыдившись сво¬ его порыва. Луис держался мужественно, хотя сердце его дрог¬ нуло при воспоминании о долгих часах, проведенных вме¬ сте с Озэмой, и о своей минутной слабости, когда он под¬ дался обаянию ее красоты. Но сейчас он был настороже, чтобы не совершить ни одного ложного шага, а самое главное – чтобы ничем не задеть Мерседес и не дать ей повода обвинять его в неверности. Он почтительно взял руку юной индианки и поцело¬ 423

вал ее тепло и нежно, с чисто братским сочувствием. Мер¬ седес не осмеливалась на него смотреть, но она уловила одобрительный взгляд, которым королева обменялась с доньей Беатрисой. Этот взгляд сказал ей, что граф с че¬ стью выдержал испытание. – Как видите, Озэма больна и слаба, – обратилась к нему королева, потому что никто не решался нарушить тягостное молчание. – Мы долго пытались просветить ее неискушенный ум, и наконец она согласилась принять крещение. Сейчас архиепископ готовится к священному обряду в моей молельне. Надеюсь, мы сможем совершить благое дело и спасти ее чистую душу. – Ваше высочество, как всегда, печется о благе сво¬ их подданных, – ответил Луис с низким поклоном, пы¬ таясь скрыть слезы, застилавшие ему глаза. – Боюсь, что наш климат вообще не подходит бедным гаитянам. Я слышал, многие из тех, кто занемог в Палосе и в Се¬ вилье, вряд ли уже поправятся. – Это правда, дон Христофор? – спросила Изабелла. – Увы, сеньора, по-видимому, да, – ответил Ко¬ лумб. – Но мы заботимся о них и об их душах. Все они уже окрещены, осталась только Озэма. – Сеньора! – сказала Изабелле маркиза де Мойя, от¬ ходя от постели больной с удивленным и озадаченным видом. – Боюсь, что нас постигнет разочарование. Донья Озэма только что шепнула мне, что не примет крещения, если Мерседес и Луис не будут прежде обвенчаны в ее присутствии. – Какое бессмысленное желание! Но что спрашивать с разума, не озаренного светом небесным? Будем наде¬ яться, что это только каприз, о котором она забудет, ко¬ гда придет архиепископ. – Не думаю, что это каприз, – возразила донья Беа¬ триса. – Она еще никогда не говорила так ясно и реши¬ тельно. Обычно она была кроткой и уступчивой, но сей¬ час она повторила мне это трижды, чтобы я поняла, на¬ сколько ее желание серьезно. Королева приблизилась к больной и заговорила с ней негромко и ласково. Адмирал обратился с каким-то воп¬ росом к маркизе, а дон Луис, воспользовавшись этим, по¬ дошел к Мерседес. Оба были взволнованы. Мерседес, за¬ таив дыхание, ожидала приговора, но граф поспешил 424

– Как видите, Озэма больна и слаба, – обратилась к Луису королева.

прошептать ей несколько слов, которые наполнили ее сердце счастьем, несмотря на все ее -великодушие и искреннюю жалость к Озэме. Теперь она была уверена, что Луис всецело принадлежит ей, и с этой минуты он стал для нее прежним Луисом. Как всегда в присутствии королевы, все говорили вполголоса. Прошло около четверти часа. Наконец паж отворил дверь, ведущую в маленькую часовню, и объ¬ явил, что все готово. – Право, не знаю, что делать, Беатриса, – прогово¬ рила королева, отходя от больной. – Она по-прежнему упорствует. Жестоко было бы лишать ее благодати кре¬ щения, но требовать такой неприличной поспешности от твоего племянника и твоей воспитанницы тоже нельзя! – Что касается племянника, сеньора, то его, я ду¬ маю, ничто не смутит, но за Мерседес не поручусь. Она слишком чтит святость обрядов и обычаев. – Конечно, – согласилась королева, – об этом нечего и думать. Девушка ее положения должна иметь время, чтобы подготовиться к священному обряду бракосочета¬ ния. – Но ведь многие обходятся и без этого, сеньора! —■ лукаво заметила маркиза. – Было время, когда это не остановило бы дона Фердинанда Арагонского и донью Изабеллу Кастильскую! – Никогда этого не было, Беатриса! Ты все время напоминаешь мне о днях моей молодости, когда хочешь, чтобы я исполнила какую-нибудь твою прихоть. Неужели ты думаешь, что твоя воспитанница согласится прене¬ бречь всеми приготовлениями к венчанию? – Я не знаю, сеньора, на что она согласится, но если есть в Испании хоть одна женщина, которая в душе все время готова к самому священному обряду, то это вы, ва¬ ше высочество, а после вас – Мерседес. – Полно, полно, Беатриса, лесть тебе не к лицу! Все мы нуждаемся во времени для размышлений. Впрочем, пригласи донью Мерседес в мой кабинет, я с ней пого¬ ворю. По крайней мере, она не будет смущена и удив¬ лена. С этими словами королева удалилась. Она еще не ус¬ пела дойти до своего кабинета, как за ее спиной послы¬ шались торопливые и робкие шаги. Едва глаза Мерседес 426

встретились с глазами королевы, девушка упала на ко¬ лени, спрятала лицо в складках платья доньи Изабеллы и залилась слезами. Но вскоре Мерседес удалось спра¬ виться с этим взрывом чувств, и она поднялась, готовая услышать волю своей государыни. – Дочка, – начала королева, – надеюсь, теперь ме¬ жду вами с графом де Льера не осталось недоразумений. Ты знаешь мнение твоей опекунши и мое собственное и можешь всецело положиться на нашу беспристрастность и наш опыт. Дон Луис любит только тебя, он никогда не любил принцессу, хотя и мог выказать к ней какое-то теплое чувство. Если вспомнить о ее красоте, о тех соб¬ лазнах, с которыми ему пришлось бороться, то пылкого юношу за это и упрекать нельзя. – Луис во всем мне признался, сеньора! – восклик¬ нула Мерседес. – Он поддался минутной слабости, но все¬ гда был мне верен. – В твоем возрасте даже это слишком жестокий удар, – строго заметила королева. – Но для любящей жены он был бы страшнее, чем для чувствительной де¬ вушки. Поговорим, однако, об Озэме. Ты знаешь приго¬ вор врачей – ей недолго осталось жить. – Ах, сеньора, какая жестокая судьба! Умереть на чужбине, в расцвете красоты, с разбитым сердцем, с со¬ знанием неразделенной любви! – И все же; если она примет крещение, вряд ли най¬ дется хоть одна душа, более достойная райского блажен¬ ства. – Я слышала, монсеньер архиепископ уже готовится совершить над ней этот обряд... – Да, но это до некоторой степени будет зависеть и от тебя, дитя мое. Послушай меня и не торопись с отве¬ том, ибо речь идет о спасении человеческой души. Затем королева рассказала Мерседес о романтическом желании Озэмы. Она старалась выбирать самые мягкие и убедительные слова, чтобы не встревожить и не сму¬ тить девушку, и ей это удалось, сверх всяких ожида¬ ний. – Донья Беатриса предложила другой выход, – го¬ ворила королева. – Сначала он показался мне возмож¬ ным, однако по здравом размышлении был отвергнут: она хотела обвенчать графа с Озэмой, чтобы последние 427

часы юной чужестранки были скрашены мыслью, что она умирает женой любимого ею человека. При этих словах Мерседес вздрогнула и побледнела. – Но против этого у меня возникли серьезные возра¬ жения, – продолжала Изабелла. – А что ты скажешь, дочка? – Сеньора, если бы я верила – но теперь я в это не верю!—что Луис предпочитает мне принцессу и что с нею он найдет счастье, без которого брак не радость, а проклятье, я бы не стала возражать. Я бы сама умоляла вас на коленях, чтобы они обрели блаженство! Но я уве¬ рена, что граф не питает к Озэме подобных чувств. А без них было бы святотатством связывать человека обрядом, который не только не отвечает, но прямо противоречит зову его сердца. – Чудесная ты девушка! То же самое подумала и я и так же ответила маркизе. Но отвечать за других тяже¬ лее, чем за себя! Поэтому теперь остается только ре¬ шить, как выполнить последнюю волю Озэмы. Ты соглас¬ на немедленно обвенчаться с графом, чтобы она приняла крещение? При всей своей любви к Луису Мерседес пришлось выдержать нелегкую борьбу с собой, прежде чем она су¬ мела преодолеть чувство благоговения перед древними обычаями и условностями и решилась так вдруг, без вся¬ ких приготовлений на столь значительный шаг. Но королева все-таки настояла на своем. Она слишком пек¬ лась о благополучии собственной души, чтобы дать чуже¬ земке умереть без причастия. Когда Мерседес наконец согласилась, Изабелла по¬ слала пажа предупредить маркизу, а затем вместе с де¬ вушкой опустилась на колени, и более часа они провели в молитвах. В таком настроении королева и Мерседес подошли к дверям часовни, куда незадолго до этого перенесли вместе с постелью Озэму. Маркиза накинула на голову невесты белую вуаль и наскоро приукрасила ее наряд из уваже¬ ния к священнику и алтарю. В часовне уже собралось человек двенадцать самых близких к королеве лиц. Когда жених с невестой заняли свои места, быстро вошел дон Фердинанд с бумагами в руках, от просмотра которых ему пришлось оторваться, повинуясь желанию своей царственной супруги. Король 428

был истинным государем и, когда хотел, держал себя с неподражаемым достоинством и тактом. Сделав архиепи¬ скопу знак повременить, он приказал Луису стать на ко¬ лени, надел ему на шею свою орденскую цепь и про¬ говорил: – А теперь встань, доблестный рьтцарь,. и всегда будь так же верен господу богу, как был верен нам! За этот милостивый жест Изабелла вознаградила сво¬ его мужа улыбкой, и венчание началось. Когда наш герой и героиня были провозглашены мужем и женой, Луис прижал Мерседес к своему сердцу, и в его объятиях она на благословенный миг почувствовала себя такой счаст¬ ливой, что забыла обо всем на свете, даже об Озэме. По желанию короля посаженным отцом Мерседес был Ко¬ лумб, а сам Фердинанд оказал эту честь Луису и даже прикоснулся к венцу, когда его держали над головами' новобрачных. Лишь Изабелла оставалась в стороне, у по¬ стели Озэмы, с которой не спускала глаз в продолжение всей церемонии. Да ей и незачем было выказывать при всех свою симпатию к невесте: их взаимные чувства давно уже были известны. С поздравлениями скоро покончили, и все, кто не был посвящен в тайну Озэмы, удалились вслед за доном Фердинандом. Изабелла не хотела, чтобы лишние свидетели присут¬ ствовали при крещении принцессы: это могло бы смутить юную чужестранку. Она внимательно следила за Озэмой в течение всего венчания: гаитянка не сводила глаз с архиепископа и новобрачных, и слезы, говорившие о му¬ чительной борьбе между любовью и признательностью, лились по ее бледному, но все еще прекрасному лицу. – Где крест? – взволнованно спросила Озэма, когда Мерседес подошла и склонилась над ней, чтобы ее поце¬ ловать. – Дайте крест! Луис не женился крестом, дайте крест Озэме! Мерседес сама сняла с груди своего мужа тот самый крестик, с которым он больше не расставался, и вложила его в руку юной принцессы. – Значит, крестом не женятся! – пробормотала гаи¬ тянка, и слезы хлынули из ее глаз так, что она почти не могла разглядеть столь дорогую ей вещицу. – Тогда ско¬ рей, сеньора, сделай Озэму христианкой! 429

Сцена была слишком торжественной и трагичной, чтобы тратить время на слова. Королева подала архиепи¬ скопу знак, и он приступил к обряду. Обряд длился не¬ долго... – Теперь Озэма христианка? – спросила вдруг прин¬ цесса так наивно и просто, что все переглянулись с пе¬ чалью и удивлением. – Да, дочь моя, теперь господь в своей милости услы¬ шит твои молитвы, – ответил прелат. – Обратись к нему в сердце своем, и твоя близкая кончина будет тиха и ра¬ достна. – Христиане не женятся на язычницах? Христиане женятся только на христианках? – Мы тебе часто говорили об этом, бедная моя Озэма, – отозвалась королева. – Нельзя венчать языч¬ ницу и христианина. – Христианин сначала женится на самой любимой сеньоре? – Конечно. Иначе его брак будет нарушением обета и насмешкой над богом. – Так Озэма поняла. Но он может жениться на вто¬ рой жене, на младшей жене, не самой любимой. Луис же¬ нился на Мерседес, первой жене, самой любимой. Теперь пусть женится на Озэме, второй жене, младшей! Он лю¬ бит Озэму больше всех после Мерседес! Озэма теперь хри¬ стианка, теперь можно. Скорей, архиепископ, сделай Озэг му второй женой Луиса! Изабелла горестно застонала и отошла в дальний угол часовни, а Мерседес, обливаясь слезами, упала на колени, спрятала лицо в изголовье больной и начала горячо мо¬ литься за спасение ее души. Один архиепископ отнесся к наивности только что окрещенной им принцессы без вся¬ кой жалости и снисхождения. – Святое крещение, которое ты приняла, нечестивая женщина, может тебя спасти, но ты сама себя губишь! – резко сказал он. – Ты высказала греховное желание, а времени для покаяния у тебя мало. Ни один христианин не может иметь двух супруг, и перед богом и церковью нет ни первых, ни вторых жен, ни старших, ни младших. Ты не можешь быть его второй женой, пока жива пер¬ вая! – Женой Каонабо – нет, Луиса – да! Пятьдесят жен, сто жен может быть у милого Луиса! Разве нет? 430

– Нет, говорю я тебе, несчастная, заблудшая душа! —» вскричал архиепископ. – Нет, нет и тысячу раз нет! Ни¬ когда, слышишь ты? Сам твой вопрос осквернил эту ча¬ совню, наполненную святыми реликвиями! Да целуй, це¬ луй свой крест и умиляйся душой в скорбях, потому что... – Довольно, сеньор архиепископ! – оборвала его мар¬ киза де Мойя, и благородный гнев прозвучал в ее голо¬ се. – Та, кого вы хотели ранить, вас больше не слышит, ее чистая душа отлетела к более милосердному судье, не¬ жели вы. Озэма умерла! Да, Озэма умерла. Пораженная жестокими словами прелата, .не в силах разобраться в путанице новых для нее церковных догм и старых туземных представлений, она скончалась, когда рухнула ее последняя надежда на счастье с Луисом. Для Изабеллы эта смерть была ударом, омрачившим радость торжества и поохладившим на время ее религиоз¬ ное рвение. Но если бы только она могла предвидеть все жестокости и злоупотребления, какими в дальнейшем сопровождалось распространение христианства во вновь открытых странах! Смерть Озэмы была своего рода пред¬ вестием крушения всех ее добрых намерении и на^ дежд. Глава XXXI Есть нечто в женском совершенстве, Дарующее мир, блаженство, Совет, опору и участье И просветленной страсти счастье. Вордсворт Блестящий успех путешествия Колумба привлек к искусству мореплавания всеобщее внимание. Теперь оно было в почете! Уже никто не считал его занятием, недо¬ стойным дворянина, и тем паче низким ремеслом. Та са¬ мая склонность, за которую дона Луиса раньше порицали, теперь все чаще ставилась ему в заслугу. Хотя его истин¬ ные отношения с Колумбом оставались скрытыми от глаз невнимательных современников точно так же, как они 431

ускользнули от поверхностных историков, – уже тогда его любовь к морю оценили по заслугам, ибо большинство знатных людей с подобными же возможностями в те времена довольствовалось только приключениями на суше. Океан, если можно так выразиться, вошел в моду. Те, кто видел его необъятные просторы лишь с берегов ма– тери-землй, теперь взирали на бывалых мореходов, как взирают на прославленных рыцарей юнцы, еще не носив¬ шие шпор. Многие дворяне, чьи владения располагались на берегах Средиземного моря или Атлантики, обзаводи¬ лись небольшими каботажными судами – яхтами XV ве¬ ка – и совершали на них плавания вдоль славных бере¬ гов Старого Света, стараясь получить от этого похваль¬ ного времяпрепровождения как можно больше удоволь¬ ствия. Нельзя сказать, чтобы всем это удавалось, потому что баркас или фелюга были слишком тесны для широких замашек обитателей замков или королевских дворцов. Но дерзания были в духе времени, и уже никто не решался порицать даже самых отчаянных смельчаков, ибо их под¬ держивало государство. Соперничество между Испанией и Португалией тоже в немалой степени поощряло мореплавание. Теперь ка¬ кому-нибудь искателю приключений гораздо охотнее про¬ щали причуды и сумасбродство, нежели знатному юно¬ ше, никогда не ступавшему на палубу корабля, страх пе¬ ред морем. Между тем время шло и события свершались своим чередом. Почти в самом конце сентября у выхода из пролива, отделяющего Африку от Европы, – там, где волны Сре¬ диземного моря сталкиваются с могучими валами Атлан¬ тики, – восходящее солнце озаряло с десяток парусов на водной синеве. Все они медленно двигались в разных на¬ правлениях, подгоняемые легким сентябрьским ветром. Но нас интересует лишь одно из этих судов, которое, хотя бы вкратце, стоит описать. Это была небольшая фелюга с латинскими парусами, пожалуй, самыми живописными из всех придуманных па¬ русными мастерами. Сейчас паруса фелюги стояли так, что никакой художник не мог бы выбрать более удачное положение: она летела по ветру, раскинув над обоими бортами высокие остроконечные полотнища, словно огром¬ 432

ная белокрылая птица, опускающаяся в свое гнездо. В строении ее чувствовалась поразительная симметрия, а корпус отличался красотой и гармоничностью линий. Су¬ денышко сверкало чистотой и совершенством отделки, го¬ ворившими о том, что оно принадлежит какому-то знат¬ ному владельцу. Называлось судно «Озэма», и на нем плыл граф де Льера со своей молодой женой. Луис многому научился за время странствий по морям и теперь сам командовал судном, хотя тут же, на палубе, с важным видом расха¬ живал Санчо Мундо, которьш по званию да и по сути дела был настоящим капитаном фелюги. – Да, да, добрый Бартоломе, закрепи якорь получ¬ ше!– проговорил Санчо, когда во время очередного об¬ хода он очутился на носу. – Хотя сейчас ветерок легкий и погодка тихая, кто знает, чем встретит нас Атлантика, когда проснется! Во время нашего славного плавания в Катай отсюда мы шли – лучше не придумаешь, зато, ко¬ гда возвращались, словно все дьяволы сорвались с цепи! Донья Мерседес, как видишь, чувствует себя на корабле как дома. А что касается графа, то никто никогда не зна¬ ет, куда и на сколько он отправляется. Так что, может быть, впереди всех нас ждут слава и золото. С таким благородным капитаном не пропадешь! Надеюсь, никто не забыл запастись соколиными бубенчиками, кото¬ рые в далеких странах помогают собирать доблы не ху¬ же, чем колокола Севильского собора собирают верую¬ щих? – Эй, любезный Мундо! – послышался голос Луи¬ са. – Пошли кого-нибудь на фока-рей! Пусть взглянет, что там впереди на северо-западе! Этот приказ прервал словоизлияния Санчо. Когда по¬ сланный им матрос добрался до своего возвышенного и для неискушенного глаза опасного наблюдательного пунк¬ та, с палубы спросили, что он оттуда видит. – Сеньор граф, – доложил моряк, – весь океан по¬ крыт парусами, словно устье Тахо, когда поднимается за¬ падный ветер! – Ты можешь их сосчитать? – крикнул Луис. – Со¬ считай и доложи! – Шестнадцать! – отозвался матрос немного пого¬ дя. Нет, вот еще один маленький вышел из-за большой караки. Теперь я вижу их все – семнадцать судов! 433

– В таком случае, мы подоспели вовремя, дорогая! – радостно воскликнул Луис, обращаясь к жене. – Я еще раз смогу пожать руку адмиралу, прежде чем он снова отправится в Катай. И я вижу, ты тоже рада, что мы не опоздали. – То, что радует тебя, радует и меня, – ответила Мерседес. – У нас одни интересы и одни желания. – Милая, любимая Мерседес! Для тебя я готов на все! Твоя кротость, твоя готовность отправиться со мной на фелюге совсем меня покорили. Скоро я буду таким, каким ты хочешь меня видеть. – Но пока, Луис, все происходит наоборот, – улыба¬ ясь, возразила Мерседес. – И, если так будет продол¬ жаться, скорее ты превратишь меня в бродягу, чем сам сделаешься домоседом и обоснуешься в своем родовом замке! – Что ты, Мерседес! Надеюсь, ты вышла со мной в море не против своей воли? – забеспокоился Луис, опа¬ саясь хоть чем-нибудь даже невольно огорчить молодую жену. – О нет, любимый! Я не только с радостью согласи¬ лась, но и сейчас испытываю истинное наслаждение. К счастью, меня совсем не укачивает, а море просто оча¬ ровательно. Ведь раньше я никогда не плавала на фе¬ люге! Стоит ли говорить, как приятно было Луису слышать все это, потому что для него море по-прежнему сохраняло всю свою притягательность. Через полчаса адмиральское судно уже можно было разглядеть и с палубы маленькой фелюги, а когда солнце достигло зенита, «Озэма» прошла сквозь строй кораблей и приблизилась к караке Колумба. Последовал обычный обмен приветствиями. Узнав, что Мерседес тоже здесь, адмирал сам прибыл на фелюгу, чтобы лично засвиде¬ тельствовать свое почтение молодой чете. Со времени их совместного путешествия у Колумба сохранилось к Лу¬ ису чувство отеческой привязанности, которое распрост¬ ранялось и на Мерседес, чье благородное поведение так поразило его в Барселоне. Поэтому адмирал вновь увидел счастливую пару с нескрываемым удовольствием; впро¬ чем, радость встречи была взаимной. Лишь тот, кто наблюдал первое отплытие Колумба, может себе представить, каким разительным контрастом 434

была эта вторая экспедиция. Тогда генуэзец отправлялся в путь никем не замеченный, почти забытый, на трех кое-как снаряженных каравеллах со случайной командой, в то время как сейчас в океан вышел целый флот, на бор¬ ту которого собралось немало родовитых дворян. Как только стало известно, что на фелюге находится графиня де Льера, от кораблей отвалили лодки, и вскоре Мерседес пришлось устроить настоящий прием в океане. Несколько дам, оказавшихся при ней, едва успевали от¬ вечать на любезности блестящих сеньоров, заполнивших палубу. Чистый морской воздух сообщал этой сцене осо¬ бую прелесть, и около часа «Озэма» являла собой такое веселое и великолепное зрелище, какого никто еще не видывал среди океанских волн. – Прекрасная графиня! – воскликнул один из отвер¬ гнутых поклонников нашей героини. – Теперь вы види¬ те, до какой крайности довела меня ваша жестокость? Я бегу в Катай, на край света! Дон Луис должен быть счастлив, что я не пустился в море раньше, ибо перед спутниками адмирала теперь не устоит ни одна девушка Испании! – Возможно, сеньор! – ответила Мерседес, чувствуя, как бьется ее сердце при мысли, что ее избранник ре¬ шился на отважное путешествие в ту пору, когда никто не верил в него и всех страшила неизвестность. – Воз¬ можно, что вы правы, сеньор. Но более скромные доволь¬ ствуются и таким плаванием вдоль берегов, где жена, к счастью, может сопровождать мужа. – Сеньора! – перебил их доблестный и беззаботный Алонсо де Охеда. – Дон Луис на турнире заставил меня свалиться на землю, но сделал это так смело и ловко, что я против него не таю зла. Зато теперь я превзойду его! Он не желает удаляться от берегов Испании, а мы от¬ правляемся в славный поход на Индию, чтобы утвердить над неверными власть наших государей! – Для моего мужа достаточно и того, что он может гордиться победой, о которой вы сами упомянули, – по¬ шутила Мерседес. – Для него и это уже немалая честь! – Графиня, через год вы бы гордились им еще боль¬ ше, если бы он отправился с нами и показал свою доб¬ лесть народам великого хана! – Как видите, дон Алонсо, адмирал и сейчас его до¬ статочно ценит: они только что ушли в мою каюту, чтобы 435

побеседовать с глазу на глаз. А дон Христофор не стал бы оказывать такую честь людям никчемным или нена¬ дежным. – Просто поразительно! – пробормотал отвергнутый поклонник. – Дружба графа с адмиралом удивляла всех еще в Барселоне. Послушайте, де Охеда, может быть, они сталкивались когда-нибудь раньше? – Полно, сеньор! – со смехом воскликнул Алонсо. – Если бы дон Луис столкнулся с адмиралом так же, как со мной на турнире, одной этой встречи было бы вполне достаточно до конца их дней! Так и шел на палубе этот дружеский разговор, то легкомысленный, то более серьезный, а тем временем Колумб и наш герой действительно удалились в ка¬ юту. – Дон Луис! – заговорил адмирал, когда они оста¬ лись одни и сели рядом. – Вы знаете, как я к вам отно¬ шусь, и не сомневаюсь, что вы питаете ко мне такое же доверие. На этот раз я ухожу в гораздо более опасное плавание, чем первое, когда мы были вместе. Тогда я покидал Испанию, окруженный недоверием и оскорби¬ тельной жалостью невежд. Теперь же меня сопровождают злоба и зависть сильных мира сего. Я слишком стар, что¬ бы этого не знать и не предвидеть. В мое отсутствие мно¬ гие будут чернить мое имя. И даже те, кто сейчас ходят за мной по пятам и превозносят меня, скоро начнут кле¬ ветать, стараясь вознаградить себя за сегодняшнюю низ¬ кую лесть завтрашним грязным злословием. Наших го¬ сударей будут заваливать ложными доносами, возводя в преступление каждую мою неудачу. Правда, у меня ос¬ таются здесь и друзья, такие, как Хуан Перес, Сантан– хель, Кинтанилья и вы, Луис. На вас я и полагаюсь, но не жду, чтобы вы мне выпрашивали какие-то милости, а только хочу, чтобы вы защищали истину и справедли¬ вость! – Сеньор, мое влияние невелико, но на меня вы мо¬ жете рассчитывать при всех обстоятельствах! Я видел вас в дни самых суровых испытаний, и никакое злосло¬ вие не поколеблет моего доверия к вам. – В этом я был уверен! – воскликнул адмирал, дру¬ жески пожимая руку Луису. – Благодарю за теплое, ис¬ креннее слово. Не знаю, могу ли я считать своим другом 436

Фонсеку1, который приобрел сейчас такое влияние на все дела, связанные с Индией, но хорошо знаю, что один из членов вашей семьи настроен ко мне крайне враждеб¬ но. Я ему совершенно не доверяю! При первой же воз¬ можности он постарается мне навредить.. – Я знаю, о ком вы говорите, дон Христофор. Этот Бобадилья не делает чести нашему роду! – Однако он пользуется доверием короля, а сейчас это важнее всего. – Ах, сеньор, от нашего двуличного и хитрого мо¬ нарха вообще нельзя ждать ничего хорошего! Пока донья Изабелла стоит на страже справедливости, вам нечего опасаться, но дон Фердинанд с каждым днем становится все более алчным и ненасытным. Подумать только, что некогда смелый и благородный рыцарь с годами превра¬ тился в такое ничтожество! Мавр и тот постыдился бы! Впрочем, моя добрая тетушка одна стоит целой армии, а она вам предана по-прежнему. – Все в руках божьих, положимся на его премуд¬ рость и справедливость. А теперь, Луис, несколько слов о вас. Судьба доверила вам счастье такого существа, ка¬ кое не часто встретишь на этом свете. Человек, у кото¬ рого такая добродетельная, чудесная жена, должен воз¬ двигнуть ей алтарь в своем сердце и ежедневно, ежечасно благодарить бога за этот дар. Из всех земных радостей вам досталась самая чистая и самая непреходящая, и вы обязаны ее ценить. Но такая женщина, как Мерсе¬ дес, – создание хрупкое. Будьте к ней всегда добры, укро¬ щайте свой несдержанный нрав. Ее чистота выше всех ваших достоинств, а ее достоинства могут только умно¬ жить ваши; ее любовь никогда не даст угаснуть вашей страсти, а ее нежность будет всегда взывать к вашему мужеству, искать у вас утешения и защиты. Исполните свой долг перед ней, как подобает испанскому рыцарю, сын мой, и да будет благословен ваш счастливый союз! 1 Хуан де Фонсека (1451—1524)—человек, который с 1493 года фактически управлял всеми новооткрытыми землями; по прямой указке Изабеллы и Фердинанда он всячески теснил Ко¬ лумба, чьи привилегии и права казались опасными королевской чете. Колумб не без оснований считал Фонсеку своим злейшим врагом. 437

После этих слов адмирал простился с Луисом, затем так же торжественно благословил Мерседес и вернулся на свою караку. Лодка за лодкой отходили от борта «Озэ– мы», многие уже издали выкрикивали последние друже¬ ские пожелания, посылая прощальный привет. Через не¬ сколько минут вся флотилия развернулась и двинулась на юго-запад, к берегам далекой Индии, как думали в те времена. Но «Озэма» еще с час стояла на месте, словно провожая взглядом своих уходящих друзей. Затем на ней поставили паруса, и она ходко пошла по направлению к бухте, в глубине которой лежит Палос-де-Могер. Вечер выдался удивительно тихий и ясный, и, когда фелюга приблизилась к берегу, поверхность моря ско¬ рее напоминала озеро. Еле ощутимого ветерка хватало только на то, чтобы навевать прохладу и двигать легкое су¬ денышко со скоростью не более трех-четырех узлов. Днем Луис и Мерседес обычно располагались на юте, где стоял брезентовый навес, обтянутый изнутри доро¬ гими тканями; сидя там, можно было подумать, что нахо¬ дишься в маленькой уютной гостиной. Вход в нее загора¬ живала раздвижная переборка, роскошное заднее полот¬ нище тоже задергивалось, по сейчас оно было небрежно отброшено, открывая необъятный простор океана, оза¬ ренный лучами заходящего солнца. Полулежа на мягкой кушетке, Мерседес не отрывала глаз от горизонта. Луис сидел у ее ног, тихо наигрывая на гитаре. Он только что допел одну из своих любимых испанских песен и уже хотел положить гитару, когда вдруг заметил, что жена, обычно такая внимательная, его не слушает. – Ты сегодня рассеянна, Мерседес, – проговорил он, склоняясь над ней и заглядывая в ее глаза, в которых светилась печаль. – Солнце садится в той стороне, где родина Озэ– мы! – ответила Мерседес, и голос ее дрогнул. – Я поду¬ мала об этом, о бескрайнем океане и вспомнила о ее по¬ следних минутах. – Хотел бы я, чтобы ты поменьше об этом думала! Ты и так достаточно молилась о ней и заказала доста¬ точно месс за упокой ее души. Но, если хочешь, закажи еще! – Да, мы закажем еще, – чуть слышно повторила юная графиня, и слезы покатились по ее щекам. – Лю¬ 438