Текст книги "Чего ты хочешь? [Трилогия][СИ]"

Автор книги: Анатолий Оркас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 52 страниц)

– А ты, значит, за всех решил говорить? Ну, говори. Слушаю.

– Не губи, Владыка! Мы люд хоть и простой, а тоже тебе нужны! Ты же должен знать, мы стараемся из всех сил, работаем, в опщем...

– А я разве вас гублю? Не припомню.

– Так как же не губишь, Владыка? Вон, механизмов своих понатыкал? А нам куда деваться? Хоть ложись да помирай!

Поняв уровень проблем, сподвигших эту толпу на штурм дворца, король едва удержался, чтобы не рассмеяться. Внутренний контролёр тихо отметил, что мог бы сбежать. Поддаться собственным страхам и сбежать. И получил бы тот самый девятьсот пятый год, скорее всего. Однако, где же это он успел механизмов понатыкать? Это... Ну, граммофоны вряд ли вызовут такой ажиотаж. А что тогда? Завод в горах? А это, значит, из окрестных сёл?

– Так ли это? – обратился Марк к остальным, внимательно слушающим их беседу.

– Так, Владыка, так! – раздались крики. Некоторые начали креститься.

– Как зовут тебя? Ты кузнец?

– Да, Владыка. Зовут меня Владиславом. Хоть имя княжеское, да простого я рода.

– В чем же губление видишь, Владислав? Разве не проще с механизмами работать? Разве не облегчают они вам дело?

– Та попы кажуть – бесы в тех махаизмах! – выкрикнула какая-то женщина.

– А ты того попа позови, пусть изгонит, – отмахнулся Марк. – Меньше пустого болтать будет. Ежели механизмы вот этот Владислав сделает своими руками – откуда там бесам взяться?

– Так, Владыка, шош же! Коли везде те механизмы будут – а нам куды деваться? Нам шо делать? Мы же, ты же шь понимаешь, мы же...

– Владислав! Хоть и простого ты рода, а имя у тебя княжеское! – Марк пытался разобраться в нахлынувшем потоке мыслей. Они были не дураки, но такие дураки! Что сказать? Какие слова выбрать? На что упирать? На людское, на животное, на правду или на ложь? – Ты сколько в день можешь железа сделать?

– Не о том, Владыка, сколько я могу один....

– О том, Владислав. Я тебя выслушал. Я тебя понял. Я тебе ответ даю. А для начала ответь мне – сколько можешь железа в день сделать?

Марк припомнил плавильные дни на руднике. Ах, какое время было!

– Да если руда богата... Да угля вдосталь... Да помощники ежели...

– Ага, если и печь заранее сложена, и так далее. Сколько в день будет?

– Ну, фунтов тридцать-сорок можно...

– Что? Сорок фунтов железа? Не чугуна, а именно железа?

– Да Господь с тобой, Владыка! Криница фунтов сорок! А потом её ещё ковать сколько...

– Вот именно! А сколько с него потом железо делать?

– Да как работать... Некоторые вещи и год делаешь... А то и поболе бывает...

– Вот именно. А я тебе говорю Владислав. И тебе, и всем вам. Вы можете сделать больше! Что ты скажешь, Владислав, если я тебе скажу – в единый день ты можешь сделать сто тысяч тонн стали! Причем, высококачественной! Сразу готовой к обработке! Ты мне не поверишь, скажешь – врёшь, Владыка!

– Врёшь, Владыка! Истинно так!

– Так вот, не вру. Конечно, один ты такое не сделаешь. Для того и нужны мои механизмы. Ты сейчас боишься что лишишься той малости, которую ты можешь сделать – а так и надо! Так надо! Надо лишить тебя сейчас твоей плохой работы, а ты делаешь плохо! Нет, не возражай, не ты плохо делаешь, а просто не можешь лучше. Ты не знаешь, что ты можешь делать лучше! Что ты можешь делать в сто, в тысячу раз больше при тех же усилиях. И ты боишься! Ты трус, Владислав, ты боишься себя. Ты боишься потерять свою малость, ты боишься того, что у тебя будет много! Много работы, много возможности, много заказчиков. Ты боишься? Так вот, я, Владыка Марк, говорю тебе и всему народу. Всем вам говорю, люди! В моём мире механизмами пользовались даже малые дети. И всем работы хватало! Никто без работы не оставался! И кузнецы оставались, и ткачи, и все-все-все простые люди! Не бойся, Владислав! Не бойтесь, люди! Вы хотите жить хорошо? Чтобы жить хорошо – надо перестать жить плохо! Вы никогда не сможете жить хорошо, если будете продолжать жить плохо! Вы пришли ко мне сегодня с просьбой не губить вашу плохую жизнь! Так? Да, так! Я погублю вашу плохую жизнь. Я не дам вам жить плохо! Вы должны жить хорошо! Для этого я и король. И своей королевской властью я вам всем приказываю – живите хорошо! А для этого вам нужны помощники. Такие, чтобы не требовали сена или воздуха, чтобы могли работать и днем и ночью, а поломаются – не жалко, ибо это не смерть, а лишь поломка. Механизмы будут вашими верными слугами, но для этого надо переложить на них то, что делаете вы, а самим жить лучше! Лучше! Вот вам мой королевский приказ: живите завтра лучше, чем сегодня. Как? А вот и пробуйте, думайте! Единственное, что могу сказать – не смейте жить лучше за чужой счет. Не отнимайте для этого то, что создал другой – создавайте сами. И тогда вам ничего не грозит. Того, кто создаёт, всегда оберегает Бог, ибо он – Творец. Поэтому не бойтесь творить, бойтесь жить по привычке. Я ответил тебе, Владислав?

– Так это... – помолчав, сказал кузнец. – Так чаво... Нам теперь так и жить?

– А что непонятно? – потеряв кураж осведомился Марк. – Или ты не согласен жить хорошо? Эй, люди! Кто не хочет жить хорошо? Поднимите руки!

– Я! – подняла руку какая-то женщина. – Я не хочу жить хорошо! Я хочу просто жить, как раньше!

– Живи, – кивнул король. – Тебе лично никто не помешает. Да все и не смогут жить лучше. Сами – не сможете. Зато ваши дети смогут. Они будут жить лучше, чем вы. Идите, люди, и знайте: я стараюсь сделать вашу жизнь лучше. Но без вас у меня ничего не получится.

Несостоявшаяся буржуазная революция толкнула ещё несколько маятников. Во-первых, состоялся очередной разговор с Преподобным. И опять святоша довёл короля до белого каления. Началось всё, вроде бы, со вполне рабочих вопросов – о дурацком этом законе с возможностью сдавать младенцев «на бойню», из которого вытек закономерный вопрос о запрете на секс. Который, собственно, и является причиной того, что женщины плоды своего позора стараются скрыть и сбыть куда-нибудь, не заботясь ни о душе, ни о жизни дитяти своего. После чего разговор резко перетёк на ценность души и жизни. И хотя Владыка до последнего старался оставаться в рамках дозволенного, но Преподобный припомнил ему всё. И прикормленного некрофила, и казнённых за последнее время, и вообще постарался вызывать в короле мощное чувство вины и собственной неполноценности. Так что миновать споров на абстрактные темы ну никак не получалось. А когда дело дошло до абстракций – Преподобный взял короля в такие клещи, что Марк только дёргался, как юродивый.

– И какова ценность души, если вы души гнобите с рождения? То нельзя, это не делай, что может вырасти при таком воспитании? А потом пытаетесь стыдить людей, мол, вы же и грязь!

– Потому и писано, что можно, а что – нет, ибо не ведает человек, что творит. Вот для того и храним древнее знание. Для людей стараемся. А ты?

– Так стараться надо, чтобы люди могли пользоваться! А не сплошными запретами!

– Душу держать в чистоте надо, тогда и помыслы будут чистыми. Христос заповедовал, что чистому душой Бог всё даст, любое желание услышит, грязной же свинье неба не увидеть.

– Одной чистотой сыт не будешь!

– А в грязи жить – только грязь и выйдет.

Вот тут Марк и взбеленился. Только его злость приняла вдруг совершенно неожиданный оборот.

– Ты хоть раз в лесу был?

– В лесу заблуждений живёт человек всю жизнь. И я в тех лесах блуждаю с каждым.

– Ты в лесу хоть раз был?

– Я только что...

– Я не про "лес заблуждений". Вообще в лесу был?

– Мы сейчас не о лесе...

– Ты в лесу хоть раз в жизни был?

С пятого раза Преподобный решил прогнуться.

– Был я в лесу, был...

– Болота видел?

– Видел.

– Есть в лесу более грязное место, чем болота?

– К чему эта ерунда, Владыка?

– Даю тебе приказ. Завтра сходишь в лес, и положишь рядом с болотом чистый лист металла. Скажем, метр на метр. И будешь каждый день служку посылать тот лист подметать.

– Любую глупость от тебя ожидал, но ты и тут превзошёл сам себя.

– Даю тебе приказ...

– Приказывать своим слугам будешь. Я тебе не слуга.

Марк пропустил эту шпильку мимо ушей.

– И через год мы с тобой к тому листу вместе сходим. И посмотрим, где жизнь бурлит – в грязном ли болоте, или на чистейшем металле?

– И что?

– Для любой жизни нужна грязь. Нужно богатство возможностей. Нужно разнообразие. Чистота – смертельна для жизни. Жизнь не живёт в чистоте!

– В писании сам Бог заповедовал блюсти чистоту. Ты, значит, умнее Бога?

И вот тут Марк взорвался.

Он встал, да так, что дёрнулись все охранники. И церковные, и его.

– Кому ты служишь, жрец?

– Я не жрец... – попытался отойти от испуга предводитель церкви, но Марк жестоким и холодным тоном продолжил:

– Кому ты служишь? Чью веру несешь в сердца людей? Ты, адепт смерти, но не жизни!

И на попытку возразить махнул рукой.

– Это им можешь рассказывать сказки. Они тебе поверят. Бог сотворил меня. Бог сотворил людей. И каждому из своих творений он дал возможность. Каждому, никого не обделив! Любой человек умеет кушать и не нужно никаких инструкций для этого. Нет книг о том, как правильно переваривать еду. Нет книг о том, как смотреть, как рожать детей, как срать, в конце концов! Бог дал это каждому, и это работает в совершенстве. Кому ты служишь, поклонник дьявола? Чьим именем прикрываешься, чёртов выкормыш? О чистоте он заботится! Чтобы земля была чиста, без единого человека, без единого живого. К этому стремишься?

Преподобный тоже встал.

– Ты богохульник, и думаешь, что словами сможешь укрыться от всевидящего ока? Нет, Бог знает и видит каждого!

– Правильно, – вдруг успокоился Марк. – И он точно знает, чего я хочу. И чего ты хочешь – тоже знает. Поэтому ты получишь по заслугам. Но я не собираюсь ждать, пока там будет страшный суд и тебя, дурака, наконец просветят и вразумят. Я сделаю это сейчас.

– И что же ты сделаешь? – прищурился Преподобный.

Марк задумался на миг – а, действительно... Убить его сейчас и здесь? И политически невыгодно, да и тяжело для реализации... И рука не подымается. А он, похоже, готов. Готов принять любую реакцию от самодура-короля. И использовать её к собственной выгоде. Ну, уж нет, дудки.

– А я тебя сотру. Просто сотру, как несущественную шваль. Живи дальше, делай, что хочешь... Только тебя уже нет.

Марк взял воображаемую тряпку и протёр ею несуществующую поверхность между собой и Преподобным. Хотел сказать что-то ещё, но задумался, а стоит ли говорить хоть что-нибудь человеку, которого уже нет? Рассеянно огляделся.

– И что я тут делаю? – бросил он в пространство.

И вышел.

Однако, брошенные слова о прикормленном некрофиле не сотрёшь так просто. Действительно, что с ним делать?

Вопрос решился в пять минут, и Марк сам поразился, чего он его так долго откладывал?

– Ты чем занимаешься?

– Да ничем, Владыка... Жду...

– Дождался. Я тебя зачем вытащил?

– И зачем же?

– Тебе трупы не противны?

– Смотря какие...

– Короче. Идёшь сейчас к лейб-медику. Пусть он тебе поставляет мертвецов. Делай с ними что хочешь, только не в открытую. А мне, пожалуйста... И ему тоже. Зарисовки. Где какая кость. Где какие мышцы, нервы, какие органы где внутри. Устройство глаз, зубов, ушей, ногтей – всего. Сколько в человеке крови, сколько весит тот или иной орган. Причём – с каждого. У женщин – столько-то, у мужчин – столько-то, у детей – так-то. При этом – формат записи: тогда-то поступил труп такого-то мужчины или женщины, найдено то-то и то-то, лежало там-то, весило столько-то.

– Мдя... Задачка.

– А ты как думал? Бездельничать будешь при дворе?

– А где я всё это буду делать?

– Марек! Записывай – поручаю при больнице построить морг. Как и что там строить – вот этот расскажет. Вчерне – должно быть холодно, хорошая вентиляция, канализация, вода, освещение... Всё, иди, чертёнок, чтоб я за тебя ещё от этой сволочи выслушивал нотации...

Во дворе дворца (вот же интересное сочетание!) что-то происходило. Марк кивнул страже, махнул дежурному гонцу, мол, всё в порядке, не требуешься, и направился к суете. Суета была знатная. Обычно ухоженный и привычный двор был превращён в строительную площадку. Лежали какие-то трубы, стояли мешки и ящики, слуги таскали воду, копали землю...

– Осторожнее, Владыка, тут ямы, не упадите!

– Не слепой, вижу, – огрызнулся Марк. – Что происходит?

– Да вот, улучшательства ваши делаем.

– Мои улучшательства? – изумился король.

– Ну, да! Шоб дворец ваш красивше стал, – подошёл к ним кузнец.

Кузнеца этого Марк знал давно. Он ещё так простодушно восхищался первыми фонографами. А заодно быстро и продуктивно их улучшал.

– А кто приказал?

– Да не то, шоб приказал, – почесал в затылке кузнец. – Ну, как... Вона вы ж приказывали новое железо сделать?

– Приказывал, – вспомнил король про пожелание экспериментов со сплавами. Уже, значит, приступили? Оперативные у него подданные. Это хорошо.

– А я как какое новое железо вижу – удержу нету, интересно. Ну, а тут архитехтор ваш и говорит, мол, драконы уже приелись, надо бы что-то ещё. А я возьми и скажи, мол, вот если поставить тута столбы с цветами рукотворными, то Владыка Марк и этому применение найдёт.

– Столбы? – заинтересовался Владыка Марк. – С цветами? А покаж-ка цветы свои!

– Да вот! – кузнец с охотой вытащил из залежей "цветок".

Марк обалдел настолько, что лишился дара речи. Взял "цветочек" (однако, тяжёленький!) в руки, повертел...

Это был готовый фонарь. То есть – вставляй стёкла, в серединку – горелку, и можно вешать освещение. Чудо? Мир сам напомнил ему, чего бы надо было сделать. Чем светить? Вон, завод будет готов со дня на день. Можно газом, можно – керосином.

– Откуда ты знаешь?

– Шо?

– Как это выглядит?

– Как выглядят ландыши? Владыка, шо там сложного-то?

Точно. Это был ландыш. Контурный. Не литой, а именно контуры. Откуда? Или совпадение? Даже если совпадение – это же... Гениально! Вот и прекрасно, пусть делает.

– Одобряю. Делай. Сколько столбов готово?

– Пока всего восемнадцать.

– А почему такое неровное число?

– Ну, что значит "ровное"? Девять слева, девять справа. Зачем ровнять-то? Вон, и ямы сделали уже... И шо? Перекапывать?

– Нет, не надо. Ладно, пусть будет восемнадцать.

Марк оглядел стройку, столбы, ажурные крепления для "цветочков", сами заготовки...

И завистливо вздохнул.

– Умеют же люди...

– Благодарю за похвалу, Владыка. Да и ты тоже ж мастер не из последних.

– Да что я могу?

– А что бы ни мог – а то и можешь.

– Философ! Я такое никогда не сделаю. А ты вон какую красоту сделал!

– Ту красоту любой неленивый кузнец сделает. Нет в этом чуда. А что железо новое придумываешь – разве плохо?

– Может, и неплохо. Да только что с того железа? Разве что тебе в радость... Не слишком много.

– Ну, а коли ты много хочешь, так и сделай что-нибудь нужное.

– Например?

– Да хоть простые ножницы.

– Что?

– Вот! – кузнец вынул из кармана фартука инструмент. Черные, крупные, под его лапы. И демонстративно принялся обкусывать ими ногти. – Разве этим можно работать? Вернее – можно, но недолго.

– А что, ножницы – это какое-то такое чудо, что требует особого внимания короля?

– Ну, может, и невеликое чудо... Но вот ты там в заоблачных далях, витаешь, как дракон, а мы тут – на земле. Нам всякие станки-шманки без надобности, мы люди простые. А вот хороших ножниц не сыскать.

– А откуда ты знаешь, что бывают другие?

– Нешто я совсем дурак? Ты, Владыка, не смотри, что я низкого сословия, я ж с железом усю жизть. Я тебе шо хошь сделаю. Но выше головы не прыгнуть, я пробовал. Вот есть у меня железо, – кузнец подобрал какую-то железяку и подкинул в ладони прямо перед носом Марка. – Я тебе из него сделаю шо угодно. Заточу, изогну, закалю, или наоборот, отпущу. Но само железо я переделать не в силах. А тебе – в силах.

– Почему ты так думаешь?

– Ну, сколько ты всего делаешь! И как звук поймать, и как из земли кровь добыть и гореть заставить. Нешто не знаешь, как сделать железо такое, чтобы не тупилось? Уверен, знаешь. Только не задумывался, что надобно нам простые ножницы. Вот я тебе и говорю.

Марк задумался.

– А что ещё нужно?

– Ну, Владыка, ты как скажешь... Думать надо! Вот я про ножницы вспомнил – тебе сказал. Ещё вспомню что – ещё скажу.

Удивительно. Вот поговорил с кузнецом. Казалось бы – простой мужик. А, действительно! Что нужно людям? Ножницы. Гвозди. Лампы. Топоры, пилы... Инструмент! Будет инструмент – будет чем работать. Будет чем работать – будут делать. То, другое... Вон, вспомнил Марк, иглы! Как Фёкла сгибалась над плошкой, вдевая нитку в ушко. И там игла была – ого-го! В его мире такая называлась "цыганская". В смысле – кованная, ручной работы. Нужно? Нужно. Нужны иглы, линейки... Ну, линейки уже делают. Термометры делают. Что там ещё надо?

Озадаченный король направился во дворец. Простым приказом сделать всё это – не ограничишься. Надо как-то так исхитриться, чтобы люди делали сами. Чтобы одни делали – из чего, а другие – то, что надо.

Как?

Встречали государя тепло, но в рабочей обстановке. Сейчас у Бремера была толпа учеников, наверное, человек семь.

– Здравствуйте, здравствуйте, Марк! Проходите, садитесь, сейчас я уберу... Сейчас прикажу подать что-нибудь...

– Не суетись, я не голоден. И приехал к тебе не обедать. У меня разговор, правда не долгий. Покажи, чем занимаетесь?

– Вот, смотрите! Книгу набираем!

Они действительно набирали книгу. Набирали на специальной рамочке отлитый шрифт, делали оттиск и проверяли, нигде ли нет опечаток? Все ли знаки хорошо пропечатываются?

– То есть, я смотрю, ты уже отработал и технологию литья шрифта и набора?

– Да, да! Очень мне ваши советы помог, да. Вот, смотрите! Уже первый пробный экземпляр есть! Правда, не очень прошит, но это мелочи, да!

Марк полистал книжку. На его непросвещенный взгляд пробный экземпляр был хорош. Очень хорош! Не хуже типографских изданий его времени. Ну, шрифт, разумеется, не похож. А, собстно?

– А почему у вас буквы одинаковые?

– А каким же им быть, Марк? Сам подумай, как будут люди читать, если буквы будут разные?

– Перо и бумагу мне. Смотри. Букву А я могу вот так нарисовать. А могу вот так А. А могу вот так А (Марк почёркал пером по бумаге). Теперь если я буду набирать текст, то получится, например, "Бог сказал Аврааму иди и будь счастлив. А Авраам ему ответилСпасибо Господи".

– И что?

– И то. Если тебе требуется передать в тексте оттенок голоса, интонацию или что-то выделить – то нужен отдельный способ передачи этого. Кроме того, выделенное жирным лучше запоминается. Для одной и той же буквы можно сделать много разных написаний. Вот можно А вот так написать, рубленными линиями. А можно – с завитушками. А можно эту палочку сделать пожирнее, а эту – тонюсенькой.

– И что? Владыка приказывает мне всем этим заняться?

– Приказываю. Не обязательно тебе лично. У тебя ребята твои художественным взглядом владеют?

– Чем, простите?

– Ну, художники есть?

– Да, почитай, все художники! Для того ко мне и идут!

– Странно. Вот и дай им задание. Пусть нарисуют все буквы алфавита по-разному. Так, эдак. Потом соберёшь рисунки и отправишь мне на одобрение. Я выберу и скажу, какие шрифты делать. Дальше – больше. У тебя сколько размеров шрифтов?

– Пять.

– Почему пять?

– Ну, так получилось...

– Вот пусть получится другое. Взять за образец какой-нибудь шрифт и назвать его "1". Пусть это будет самый мелкий. А остальные делать удвоением. Понятно?

– Да, Владыка.

– Ну, и последнее. Пора тебе переходить на самоокупаемость.

– Это как? Мне больше не будет денег от корона, да?

– Не пугайся раньше времени. Я тебя не брошу. Но и сидеть у меня на шее тоже не гоже. Не потому, что я жадный, а просто так надо. Поэтому... Будешь выпускать какие-нибудь издания на продажу.

Вокруг уже прекратили всю работу и собрались послушать слово державное.

– Да кто их читать будет? – горько сказал Бремер.

– Вот поэтому будешь выпускать анекдоты.

– Что, простите?

– Анекдоты. Не знаешь, что это? Это... Хм... Ну... Это такая короткая смешная история.

– Простите, Владыка, я не очень понимать. Что это?

– Анекдот? Ну, вот, слушай.

И Марк замолчал. Он ещё помнил уйму анекдотов, но ведь ни один же не пойдёт здесь! Ни про Петьку и Василия Ивановича, ни про Ленина и Сталина, ни даже про немцев... Да что бы такое универсальное вспомнить? Даже драконы и те трёх головые... Или вестерны... О! Вот! Универсальная тема! А то уже окружающие в недоумении.

– Едут кум с кумою с ярмарки. Целый воз товаров набрали. В телегу влезают, кума и говорит: "Ой, кум! Боюсь, ты меня снасильничаешь!". "Я такой" – отвечает кум. Сели и поехали. Въезжают в лес, кума и говорит: "Ой, кум! Лес-то какой – тёмный да страшный! Боюсь, завезёшь меня да снасильничаешь!". "Да – отвечает кум. – Я такой!". Едут дальше. Уже деревня показалась. Кума опять ему: "Ой, кум, вот уж скоро домой приедем, я всё боюсь, снасильничаешь ты меня". А кум опять отвечает "Да, я такой". А кума ему тогда: "Знала бы я, что ты – такой, одела бы трусы и зад не морозила".

Первыми отреагировала молодежь. Сначала послышалось плохо сдерживаемое фырканье, потом дружный хохот. Бремер недоуменно оглядывался, а потом сердито свёл брови.

– Замолчите! Это есть безобразие! Владыка, от тебя никак не ожидал... Чтобы я печатал такую... гадость? Нет, это не есть хорошо! Это беда с высокий искусство!

– Это не беда с высоким искусством, – ответил улыбающийся Марк. – Это очень хитрая ловушка. Вот тебе другой анекдот. Пошёл мужик в лес на охоту. Навстречу – медведь. Он... лук хватает, а у него – бац! Тетива порвалась. Он тогда меч выхватывает, да уронил сгоряча. Ну, нож вытащил, машет им... А медведь ему сочувственно и говорит "Мужик, тебе сейчас не нож нужен, а..."

– А разве с мечом на охоту ходят?

– Да, это я неправильный анекдот выбрал. Ну тогда такой. Парень пытается вытащить телегу из грязи. Ну и ругается, естественно: "Что за чёрт?". Подходит поп и говорит: "Надо обратиться к Богу! Вместо сквернословия скажи "Господи, помоги!" и всё у тебя получится". Парень складывает ладони, говорит "Господи, помоги!", рывком вытягивает телегу, садится и уезжает. Ошарашенный поп: "Что за чёрт?".

Теперь ржали все. Даже Бремер похихикивал.

– И где я буду брать весь этот историй?

– Либо сам придумывать, либо собирай где-нибудь. На первое время я тебе немного расскажу. А дальше дело пойдёт.

– Владыка, но мы вернуться обратно к тем, кто их будет читать!

– О, это как раз таки очень дальний прицел. Смотри, ты будешь каждый день... Ладно, ладно, раз в неделю! Соберёте несколько вот таких анекдотов. Напечатаете на одной стороне листа, потом другие – на другой. И отдадите торговцам. С торговцами потом разберёмся, кому отдавать. Наверное, буду грамотных выбирать. Поначалу никто не поймёт, что это. Но мы и цену поставим минимальную. Ну, скажем, десять ниток – не слишком дорого будет? Может быть – пять. Народ будет рассказывать друг другу, те, кто прочитал. Потом будут покупать, возможно – оптом. Повезут к себе в сёла да деревни, потребуют, чтобы поп читал. Вот будет потеха, когда поп вместо проповеди анекдоты будет читать прихожанам!

– Не надолго, – помотал головой подмастерье. – Вот увидит первый анекдот про попов...

– Или про куму, – захихикал другой.

– Правильно, – кивнул головой Марк. – И тут окажется, что читать – некому! А там читать-то... Тьфу! И попробуют научиться сами.

Все замолкли, переваривая идею.

– Не будут учиться! – уверенно сказал подмастерье. – Покупать не будут и учиться не будут.

– Ради одного этого – не будут. Но будет и ещё много чего. И пластинки, и книги, и объявления, и много, много... Так что пока – выпускать это! На каждом листке ставить порядковый номер выпуска. То есть, не на каждом, а на каждом следующем. Чтобы потом можно было все листочки собрать и составить полный сборник анекдотов. Он будет стоить дороже.

Вернувшись от Бремера, Марк опять занялся стандартизацией. По дороге туда и обратно у него накопилось немало идей, так что Владыка опять собрал всех заинтересованных лиц и в очередной раз попробовал толкнуть прогресс.

– Вот смотрите, господа. Я сегодня ездил по своим новым дорогам... И мой кучер... Мой, королевский кучер! Задумался на повороте, а куда свернуть? И никакой подсказки ему в том не было!

– А что, на каждой дороге список подсказок ставить?

– Список, может, и не надо, но направление на самые крупные населённые пункты – обязательно.

– Да зачем, Владыка? Народ читать те направления не будет, неграмотные. А кому надо – те сами знают. Вон, кучер же ваш довёз вас?

– Потому что я сказал, – выдвинул Марк главный аргумент. – Я сказал – ставить. На всех перекрёстках столбы с указателями. Хорошо бы ещё расстояния указывать. Как вы думаете, мастер инженер, можно ли расстояния указывать?

– Это, Владыка, – отвечал инженер дорожной службы, – правильная мысль! Но где брать людей? Ведь шагами не измеришь, сажнем придётся. А за сажнем – шагать надо. А сколько шагать туда да сюда?

– Распараллелить процессы!

– Не получится! – инженер уже был в курсе мудрёных словечек Владыки. – Ежели поставить сто человек считать по тысяче сажней – обязательно либо ошибутся, либо перепутают, либо по-новой придётся перемерять.

– Организовать и продумать. А проще всего при строительстве ставить метки через каждый километр. Так и будут называться: километровые столбы. На них – таблички с числами, сколько от сего пункта до сего. Ну, или от сего до столицы. Это – раз. Значит, продумать размер столбов, размер табличек, а главное – материалы для них! Чтобы от времени не портились и не стирались. Чтобы на солнце не выгорали и от дождя не выцветали. Дальше. Народ, как уже было сказано, неграмотный. Это решаемо! Школы мы организовываем, уж прочесть название как-нибудь смогут. Хуже с иностранцами. Да, иностранцы по-нашему читать не только не могут, но и не будут. А желательно, чтобы они тоже могли добраться куда надо. Поэтому! Предлагаю: разделить наше невеликое королевство на цветовые схемы.

И вот тут совещание пошло наперекосяк.

– Это ты ему эту дурацкую идею посоветовал? – орал на инженера писарь Марек.

– Иди в пень, урод ушастый! Даже если так, это будет только к лучшему!

– Никакого разделения, Владыка! – вторил им кто-то из военных. – Это вызовет сильное ослабление государства...

– Тихо! – рявкнул Марк, хлопнув ладонью по столу. – Какое разделение, вы что? Всё останется единым, только цвета будут...

– Передерутся, – хмыкнул полковник.

– Государь, послушай меня, не делай глупостей! – взывал Марек. – Как есть передерутся!

– Из-за цветов?

– Обязательно! Одни скажут "Почему им красный, а не нам?", а другие "Нет, не хотим быть зелёными, и всё!".

Хорошая идея была не то чтобы зарублена на корню, увяла, утонула в грязи. Разозлённый Марк просто выгнал всех к чертям, объявив заседание закрытым. И в расстроенных чувствах попёрся к Белому Монаху. Тот вник в состояние Владыки, достал бутылочку, бокалы...

– А ты, я смотрю, неплохо монашествуешь! – усмехнулся Марк, рассматривая и принюхиваясь.

– Даже монахи принимают лекарства, – не поддержал шутку тот. – А ты меня хоть раз пьяным видел? Умело применяя разные средства, и монах может добиться многого. Так что прими лекарство для души, Владыка. И рассказывай, что тебя ввергло в такое состояние?

Марк рассказал. Монах покивал.

– Да, бывает, что тебя не понимают. Но, Марк, они же правы!

– Да я понимаю! Но мне разве легче, что весь народ тупой?

– Народ твой не тупой. Он не тупой, не острый, не круглый, не плоский. Он такой, какой есть. И ты такой, какой есть. И тебе ими править, а им... Ну, пусть будет – реагировать. Кто-то согласится, кто-то перетерпит, а кто-то и восстанет. Тебе нельзя народ ругать. Он такой, какой есть.

– Тогда почему они не хотят очевидно хорошего?

– Может, оно и неочевидно? Может, и не хорошо даже? Ты решил, что это хорошо. А тебе сказали – не очень. Ты возражаешь. Может, ты не прав?

Марк задумался.

– Понимаешь... Я же вообще не знаю, что делать! Так... Делаю...

– Понимаю. Никто из нас не знает, что делать. Если бы кто-то знал – про него никто не знал бы.

– Не понял?

– Представь, что ты знаешь обо всём, что случиться. Вот ты знаешь, например, что если подойти и положить на верхнюю ступеньку красную тряпку, то я, проходя мимо, отвлекусь на эту тряпку, задержусь, не встречусь, скажем, с тобой, не скажу тебе некоторых слов, после которых ты не прикажешь меня казнить и в результате через десять лет я тебя выручу в очень щекотливой ситуации. Что ты сделаешь?

– Ну... Положу тряпку на верхнюю ступеньку.

– Правильно. А я об этом буду знать?

– Нет, разумеется! Ведь твоё знание об этом всё изменит! Ты побежишь, скажешь слова или не придёшь мне на помощь, или сделаешь ещё какую-то глупость!

– Правильно. А если ты знаешь обо всём? Что для того, чтобы, скажем, выпить вина нахаляву надо пукнуть вот здесь, а чтобы соблазнить вооон ту красотку надо всего лишь остановиться под часами ровно в полночь?

– Я понял. Я встречал нескольких таких людей. Они знали... И ещё – Древние! Они же тоже знали. И тоже старались оставаться в тени. Нет, знание всего – это не выход. Да и недоступно оно мне. Я не знаю. И что мне делать с моим незнанием?

– Искоренять. Выкорчёвывать, выжигать огнём, и засевать оставшееся пространство семенами знания. Тем более, уж ты-то – можешь!

– Да ладно! Я сколько времени уже живу тут... Да вообще живу! И всё никак научиться не могу. А сколько раз мне это помогало? Вон, если бы я знал, какие они сильные, эти Тёмные – я бы в жизни с ними не связался бы! Если бы я знал, чем обернётся для меня захват дворца – да плюнул бы и сбежал куда-нибудь. Пусть Аргеада горит синим пламенем, я её тогда не знал, мне было бы не жаль. Если бы я знал, чем для меня обернётся корона – я бы де ля Фрель просто облобызал бы, пусть Артур занял бы трон. Ведь какой король бы получился! А я?

– А ты?

– А кручусь как щепка в заводи, то туда, то сюда. И только моё незнание меня выручает.

– Именно незнание?

– Ага! Если я буду знать о трудностях и проблемах – я же простой слабый человек. Я просто испугаюсь! Я не возьмусь. Не возьмусь – не сделаю. Не знаю – сделаю! Незнание – великая сила!

– Ага, как же. А скажи мне тогда, Великий Незнающий, почему тогда весь мир пытается узнать побольше? Да ты же сам, вспомни, учился везде и всему! И если незнание – такая уж великая сила – то чего ж ты ею не пользовался, когда ничего не знал?

– Да я пользовался! – Марк спорил больше по инерции, чем от настоящего несогласия. – Да только как-то... неэффективно. И думал, что это моя слабость.

– И хочешь сказать, что это не было слабостью?

– А тогда почему у меня тогда сейчас незнание – сила?

– Да потому, что у тебя сейчас всё – сила! Незнание сила, знание, действие, недействие, противодействие... Потому что ты – сила! Ты сам! В твоих руках силой становится всё, что угодно. Дело не в инструменте, а в тебе! Ты изменился и можешь любой каприз обратить себе на пользу. Да вспомни сам, когда ты впервые спускался к "Драконьему Гнезду" – тебе что говорили?