Текст книги "Чего ты хочешь? [Трилогия][СИ]"

Автор книги: Анатолий Оркас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 52 страниц)

Осенние вечера становились все длиннее и длиннее. В который раз Марк вздыхал по глобальной электрификации всего королевства. Вместе с заходом солнца жизнь не то чтобы замирала – она как бы угасала, пряталась в дома, комнаты – поближе к теплу и свету. Не хотелось ничего делать, но при этом спать ещё рано, а бездельничать – невыносимо.

Когда на улице свирепствуют предсказанные бури, небо затянуто низкими чёрными тучами, ветер и дождь бьют в стёкла, а камердинер к каждому выходу короля из дворца готовит новый плащ – немного теплее на душе от того, что склады заполнены зерном, мукой, маслом и чем-то там еще. Оставалось ждать, пригодятся ли эти запасы хоть кому-нибудь, или будет грандиозный облом? Впрочем, не привыкать. Уж чего, чего, а многочисленных обломов Владыка на своей шкуре испытал множество. Сейчас хоть попустило немного.

А проблема длинных вечеров вставала во всей своей красе, и Марк теперь охотно понимал и шумные балы, и карточные застолья, и даже сексуальные похождения дворян своего мира.

А что ещё делать-то?

В настоящий момент Его Величество Марк Первый коротал время за карточной игрой со своим шутом. Обычный подкидной дурак, позволяющий убить уйму времени, оставаясь интересным.

– Еще по одной?

– Раздавай. Ты хорошо играешь.

– Немудрено, Владыка! У меня работа такая – играть.

– Если бы можно было играть и в жизнь!

– Это было бы скучно, Владыка!

– Да ну! У нас, в нашем мире, были такие компьютеры. Можно было играть и игру сохранить. А потом начать с того же места. Отбой.

– И что?

– И сколько раз я мечтал: вот так бы сохранить текущий момент... А потом, если не понравится, то начать заново.

– То есть, как бы вернуться в этот же миг и прожить его заново? Я правильно понял?

– Да.

– А зачем?

– Ну, чтобы можно было повторить, например, какой-то подвиг... Если не удался. Или пережить десять раз приятный момент...

Шут помолчал, а потом вдруг начал играть совершенно непредсказуемо. Настолько, что Марк отвлекся от своих разглагольствований, не понимая, что происходит. Шут брал там, где вполне мог бы отбиться, выкидывал козырей не глядя и за три партии продул все три раза.

– Что с тобой, Бифи? Тебе надоело?

– Ничуть, Владыка! Ты задал вопрос, и я тебе на него отвечаю. Мне кажется, ты поймешь.

– Нет, Бифи. Вынужден тебя разочаровать. Не понимаю.

– Зачем ты играешь, Марк?

– Чтобы выиграть.

– Вот ты выиграл. Тебе понравилось. И выиграешь ещё десять раз. Могу и сто раз проиграть – мне не жалко.

– Ну, так не интересно.

– А что интересно?

Марк уже открыл рот, и тут до него дошло. Дошло настолько, что он даже отложил карты.

– То есть... Ты хочешь сказать, интересна непредсказуемость?

– Не совсем так, Владыка. Всё-таки хорошо, что ты заинтересовался теорией управления.

– Ого! А для этого существует целая теория?

– Конечно!

– И ты ею владеешь?

– Знаю о ней, и то не всё. У меня, видишь ли, кроме богатого жизненного опыта много свободного времени. Кормят-поят-одевают меня бесплатно, по бабам с моим... хе-хе... наружностью таскаться не очень удобно, так что есть время полежать с книжкой. Вот и почитываю иногда...

– И что там с теорией?

– Ты раздавай, раздавай. То, что я тебе сейчас расскажу – не я придумал, потому не вели казнить голову глупую, вели наградить голову умную. Владыка, в управлении для того, чтобы чем-то управлять – нужно движение. Если правишь телегой – она должна двигаться, стоячую телегу хоть бей, хоть понукай – ничего не сделаешь! Если лодка на берегу – хоть как веслом маши, а так и останешься. Так и с людьми – люди должны что-то делать. Если хочешь ими управлять – надо заставить их двигаться. Для начала. Вот чтобы заставить их двигаться есть два способа. Либо морковка, либо сапогом под зад.

– Это не ново! – улыбнулся Марк.

– А нет в мире ничего нового, Владыка. Да, мне три. Все истины давным-давно сказаны, но каждый раз звучат по-новому! Для того, чтобы лодка поплыла – должна быть река. Для того, чтобы телега поехала – должна быть дорога. Для того, чтобы человек начал что-то делать – нужен кнут и пряник. Обязательно вместе! Нельзя, чтобы был только кнут или только пряник.

– То есть как? Отбой.

– А вот так. Если у тебя постоянно будет пряник – в какой-то момент ты наешься. Или плюнешь. Или отвлечешься. Если у тебя постоянно будет кнут – ты привыкнешь, потеряешь волю к жизни. А вот если ты будешь чередовать их, то всегда будет повод куда-то двигаться. Ну, сам же мне этих королей насовал! Вот, отбой. А теперь – туз, туз и шестерка тебе! На, раздавай.

– Значит, говоришь, всегда нужны морковка и пинок...

– Нет, Владыка. Не говорю. В том-то и дело, что не всегда! Они должны быть вместе, но не всегда! Сколько попы твердят, что нельзя играть, а все играют. А почему? Потому, что каждый желает выиграть, но знает, что может проиграть. И каждый стремится от проигрыша к выигрышу, от кнута к прянику. Но нельзя человека постоянно бить, как нельзя и постоянно кормить сладеньким. Надо как в игре – иногда давать, а иногда не давать. Человек сам не будет знать, получит он или не получит? Но будет стремиться и следующий раз сделать! А вдруг тогда дадут? Поэтому ты иногда давай, но не каждый раз. И иногда пинай, но тоже не каждый раз. А ещё я тебе скажу, Владыка, что единожды правильно ударив ты можешь навсегда изменить судьбу человеческую. Дай пощечину мальчишке – и либо превратишься в его вечного врага, если не вовремя, либо в самого уважаемого наставника. Поэтому по возможности вообще избегай наказаний. Но это по возможности. А так наказание должно быть обязательно и неотвратимо. Ну, ты понял.

– Удивительно, учусь у собственного шута!

– Это втройне удивительно, Владыка! Не только учишься и признаешь это, но и шуту для этого не приходится прилагать никаких усилий. Это твоё личное качество или у вас все такие?

– Ты о чем, Бифи?

– Марк, сколько тебе лет?

– Эээ... Двадцать пять... Почти. А что?

– С одной стороны некоторые в двадцать три уже завоевали полмира. А с другой... Когда полная бестолочь садится на трон, и все понимают, что это бестолочь...

– И что? Это проблема?

– Это проблема, Марк. Ты ведешь себя... странно.

– Вот уж! Можно подумать, что страннее меня и не видано!

– Не кипятись, Владыка. К нам на трон пришел разбойник, простолюдин. Да, пусть имеющий побратимство с Генри, но побратимство – на крови, а внутри – как был простофиля, так и остался. И вдруг... Вспомни, как тебя учили держать вилку и нож за столом. Ведь твой мажордом догадался, не оплошал – перед королевским обедом показал тебе самое главное. И потом, небось, ещё весь обед поглядывал, когда же ты перейдешь на привычный способ еды руками. А ты не перешёл. Ел, может быть, не так изящно, но смотреть было можно. Мы все ждали, когда же ты по-простому начнешь приставать к дамам и нарываться на поединок с кем-нибудь из гостей. А ты не стал. После того, как ты отшил герцога Ивинского – мы уже почти совсем успокоились, решив, что нам волей богов достался простолюдин, обученный королевскому этикету. А ты... У тебя как-то полосато получается, здесь – знаю, здесь – чувствую, а здесь – не знаю и не чувствую.

Марк понял, что покраснел.

– Я не знаю. Но я могу учиться. Покажите, как пользоваться вилкой и ножом, и усвою, и буду.

– Вот именно. Ты обучишься, да, это видно. Только обучить тебя всему – нереально. Слишком много ситуаций, требующих обучения, и предсказать, чему тебя надо учить в первую очередь – невозможно.

– Тогда расслабьтесь и научите самому важному. Держать морду кирпичом.

– Чему?

– Иметь невозмутимый вид в любой ситуации.

– Вот видишь, даже тут ты не можешь избавиться от своих просторечных выражений.

– А это не просторечное выражение! Иначе вы бы его знали! Так говорят в нашем мире. Кстати, не поверишь, сколько вот таких "просторечных выражений" и каких-нибудь ошибок в этикете становилось стандартом де-факто после того, как некто продолжал их употреблять даже после общественного осуждения!

– Почему это я не поверю? Не только поверю, но и сам иногда так делаю. И всё-таки, лично я не хотел бы переучивать этикет под конкретного короля. Да и остальные...

– Тогда на этом и сойдемся. Будем считать, что самое нужное я выучу сам или мне подскажут. А остальное либо оставим как особенности данного короля, и тогда будете вздыхать втихомолку, либо оно войдет в моду, и тогда будете учить этому моих наследников. Давай спать, Бифи, спасибо за игру.

6

Марк глядел в окно на серое небо, почти повисшее на крышах серых домов, отражающих всполохи далекого огня. Мысли его витали где-то далеко и вернулись из этого далека не сразу. Серое унылое небо. И отблески пламени. Марк выглянул вниз, за забор, на ту часть улицы, которую было видно из окна. Нет, народ разгуливал вполне спокойно. Значит, не пожар.

Марк вызвал дежурного писаря.

– Что это там такое полыхает?

– Не могу знать, Ваше Величество!

– Ну, не можешь, иди...

И Марк снова выглянул в окно. Да не его это дело, вообще-то. Ну, если даже пожар – то что ему до этого? Есть городские власти, пусть они ими занимаются.

Он снова выглянул в приемную.

– Вели подать карету. Поеду смотреть, что там.

На площади перед храмом с золотыми куполами костер уже догорал. Толпа священников о чем-то переговаривалась, вокруг стояли люди. Вроде бы ничего не происходило. Но Марк решился узнать, что это хотя бы было.

Толпа простолюдинов склонилась в поклоне, священники кивнули выходящему из кареты королю, и этим ограничились.

– Что жгём? – буднично спросил Марк.

– Да вот, Ваше Величество, явился еретик, умы будоражить да над верой насмехаться. Книги его бесовские.

Марк глянул на еретика. Явно не местный – и одежка покроя другого, и лицо слишком круглое, и борода не такая. Стоит понурый и на подъехавшего короля смотрит волком. Ну, разумеется, и так попал как кур в ощип, так ещё и короля побеспокоил.

– А о чём книги?

– Ваше Величество! – важно сказал один из священников. – Сие есть дело святой церкви, не вместно вам вмешиваться в сие! Суд сиё божий, праведный! Волею Господа нашего, Иисуса Христа сей еретик имеет статус купца, посему урону телесного ему не будет. В остальном же – не смеем задерживать! Езжайте себе с Богом!

Внутренний контролёр пырхнулся, наткнувшись на очевидное несоответствие. Его хотели сплавить подальше, как мальчика! В принципе, они были правы, и если дело действительно церковное, то и вмешиваться неверующему Марку совсем не стоит. Но книги! Мы же знаем, какие книги жгут и почему!

– А я разве вмешиваюсь? – удивился Марк. – Я поинтересовался, о чём книги. Разве любопытство запрещено церковным законом?

– Книги сии, – ответил другой священник, – уже превращены в пепел, вместе с бесом в них! Мы про то не знаем. Но над верой нашей насмехаться никому не позволим!

– Ясно, – ответил Марк, которому действительно было ясно, что он ничего не добьется. – Иди-ка сюда, еретик. Сказывай, как тебя зовут, кто ты и зачем ты взялся над верой насмехаться?

Человек подошел. Не поклонился.

– Я есть купец хландский, мой имя Альфред Бремер. Я не есть смеяться над верой. Есть непонимание между мной и церковь!

– Молчи, бесовское отродье! Всё мы поняли!

– Тихо! Продолжай.

– Я есть приехать подарить этим люди возможность быть с книги. Они сказать, что только Бог может знать истина, и они знать истина, а мои книги – от лукавого беса. Но я знать, что не бес их делать, а я, я! Я сам лично!

– В тебе бес! И гнать надо его вместе с тобой!

– Я сказал – тихо! – снова прикрикнул Марк. – Если в нём бес, то словами его не выгонишь. Продолжай. Что в книгах было?

– Священное писание.

– Просто священное писание? – Марк недоуменно посмотрел на священников.

– Я же сказал вам, государь! Сие есть дело церкви.

– Да не вмешиваюсь я! И уже поздно вмешиваться. Уже сожгли. Однако же, чем вам так священное писание не понравилось, что вы его на костер? Он что там, имена Бога и дьявола перепутал?

– Не в именах дело! Душа человеческая в книгах должна быть! А не бесовские механизмы!

– Какие механизмы? – совсем растерялся Марк.

– Я есть печатать книги! – уныло сказал Альфред. – И эти люди вместо спасибо сожгжечь их все.

– Ты книгопечатник? – изумился Марк. – У тебя есть печатный станок?

– Нет, нету, – потупился еретик. – Пожар все уничтожим. Я приехав здесь помочь сделать, но они говорить, что я – бес! Тьфу! Уехать, срочно уехать!

– Скажите мне, – повернулся Марк к священникам. – Скажите мне суть претензий к этому человеку. Какой закон он нарушил?

– И ещё раз настаиваю на своём! – остался тот непреклонным. – Сиё дело церкви. Я не на суде и ответствовать не буду.

– Хорошо, – не стал настаивать Марк. – Я правильно понял, что этому человеку запрещено печатать Библию и прочие священные тексты?

– Правильно.

– Есть ли у церкви к нему иные претензии?

– Есть.

– Какие?

– Он жив и будет смущать души человеческие.

– Бог милостив, – ответил на это Марк, вспомнив проповеди. – Молитесь за душу его и он спасётся. А я займусь телом. Поехали со мной!

История Альфреда Бремера была достойна удивления и восхищения. Самоучка и энтузиаст, он потратил уйму времени на то, чтобы сконструировать печатный станок. А сколько времени ушло на отлив букв и набор текста! Он напечатал несколько версий Библии, псалтырь, сочинения Феофана Грека, житие папы Феоктиста. В Хландии его книги если и не расходились, как пирожки, но позволяли окупить затратное их производство. И вот в один ужасный день пожар уничтожил весь городок, где жил Бремер, и самое главное его детище – печатный станок. Со всеми шрифтами, наработками, налаженным процессом. Он и так был весь в долгах, поехал в соседнюю Ротландию, но и там не нашел понимания. Но того, что его ожидало здесь – он совершенно не ожидал! Только статус купца помог остаться в живых!

– Они быть очень злиться. За что? Нет в механизмы никаких бесы, откуда? От меня? Так если они сделать – что, тоже бесы? Значит, и в них бесы есть? Я им сказать – они ругаться, книги мои жечь! Ах, мои книжечки! Ваше Величество, не смотрите на меня, я немного плакать. Столько лет! Столько лет, ах, ах!

Марк очень крепко раздумывал. Перед ним сидел печатник. Его со школьной скамьи учили величию достижений Ивана Федорова и что-то как-то он и упустил из виду, что первопечатник – он только первопечатник. И что им, пионерам, приходится достаточно тяжко. Это уже значительно позже потомки будут восторгаться подвигу, воспевать стойкость или корить за малодушие. Никто из них даже близко не сможет понять истинную стоимость того или другого.

Вот не подними Марк свою коронованную задницу и не поедь узнавать причину отблесков на стенах домов – остался бы в истории Альфред Бремер? Разве что как неудачник, попытавшийся и обломавшийся.

А сейчас?

Так и хочется свалить произошедшее на Дракона Судьбы.

Хочется, но мы не будем. Потому что не важно, кто именно заставил Марка встать с кресла, а важно что делать дальше.

Есть ли у него в государстве печатное дело – он не задумывался. Однако, даже если и есть – ну и что? Много, что ли? Будет два печатника, три...

Правда, оставался вопрос. А для кого они будут печатать?

Кто будет конечным потребителем книг? Неграмотное в большинстве население?

Если хорошенько подумать – можно убить трёх зайцев сразу. Товарищу Бремеру все равно, что печатать. Он в долгах, как в шелках, но у него есть желание. Он хочет заниматься именно этим. Ну, значит, всё точно. Значит, старый знакомец Дракон Судьбы. Значит, он выполняет желание этого самого купчишки и привёл государя туда, где это желание может осуществиться. Значит, Бремер и будет заниматься книжками. А печатать он будет...

Вот пусть буквари и печатает. Буквари, учебники – не важно. То, по чему народ будет образовываться. Правда, его священники с дерьмом съедят. Или смешают.

– В общем, так, уважаемый Альфред. Я могу вам помочь! – Господи, как же это выглядит дурацки изнутри! Кто бы знал, какое презрение к самому себе испытывает король, когда врёт вот так нагло, накидывая на очередного подданного неснимаемую сеть долгов и обязательств. – Но за это придётся заплатить немалую цену.

– Ваше Величество, я сейчас не очень денег, поэтому не можу обещать.

– Я не про деньги. Денег я дам. И денег дам, и жилье. И защиту. Но придется отдать значительно больше.

– Что я можу отдать здесь? Душу? Дешёвый товар, да. Много не выручить.

– Придется отдать имя. Никто и никогда не должен знать, кто на самом деле печатает эти книги. У вас, Альфред, будет хозяин, который будет вести все дела. А вы – только печатать.

– О, Ваше Величество, конечно! Я есть понимать, конечно, вы хотеть славу, да. В обмен на мой мечта.

– Да, именно так! – жёстко сказал Марк, неожиданно для себя. – Вся слава достанется мне. Зато вам, Альфред, достанется помощь короля Марка. А это очень немало.

– Я согласен конечно. Я согласен, да. Мне некуда деваться, я даже не можу уехать. Я буду работать на вы.

– Договорились. Сейчас спускайтесь вниз, покушаете. А я пока подумаю, где вас поселить и что с вами делать.

Против были все! Казначей сказал, что лишние траты для казны всегда лишние. Особенно сейчас. Писари высказались в том смысле, что святые отцы полностью правы, нечего прикармливать иностранных пройдох, когда свои некормлены. Белый монах – и тот высказался против. Мол, угодное Богу дело не будет гореть на площади перед церковью. А он лично здесь для того, чтобы оградить короля от бесовского наваждения.

– Ну, – сказал тогда Марк, – ограждай. Давай!

Какой бы силой ни обладал Белый Орден и его представители, на Марка она не подействовала. Правда, Марк изрядно струсил, когда Белый монах действительно принялся что-то там вокруг него делать. всё-таки вампирское прошлое скрыть от специалиста не удастся, если он полезет куда-нибудь глубоко. А как он ещё к этому отнесется?

Тем не менее, сам Марк не почувствовал вообще ничего. А вот Белый изрядно взмок.

– Хорошо, Владыка, – наконец сдался он. – Я не чую помощи свыше, значит, нет в ваших поступках ничего противного Творцу. Не понимаю, как это, но моё понимание ничего не стоит в делах Всевышнего. Посему вмешиваться не буду. И помогать не буду, но и не вмешиваюсь.

Впоследствии Марк был благодарен этому акту "изгнания бесов". Буквально через три дня церковники пришли к нему с официальной нотой протеста. За то, что приютил у себя и потакает бесовскому промыслу. Вот тут Марк вызвал Белого Монаха и стравил перед собой представителей разных конфессий.

– Если есть во мне бес – изгоняйте. Разрешаю. Если нет – чего вы от меня хотите? Чтобы я поддался вашим бесам и выгнал человека, полезного мне и обидевшего вас? Врачу, исцелися сам! Церковь сказала, что ему нельзя касаться ваших религиозных текстов – он и не будет их касаться! Что вам ещё надо?

– А что он тогда будет печатать?

– А это уже не ваше дело! То, что я ему прикажу!

– Это не наше дело, – сказал предствитель духовенства. – Это Божье дело! А любые Его дела касаются нас!

– Не касаются! – уверенно сказал Марк. – Вы его выгнали. Я его подобрал. Как вы там тогда говорили? Сие есть дело церкви? Вот и занимайтесь делами церкви. А теперь сие дело есть государственное. И ещё раз повторяю: есть бесы? Будем говорить. Нет бесов? Разговор окончен!

Как бы ни относилась церковь к Белому Ордену, а признать их монаха лжецом перед лицом короля никто не рискнул. Посему разговор увял и удалились священники не солоно хлебавши.

Зато у Марка появилась отдушина. Королевские дела по большей части требовали его присутствия, но он в них ничего не понимал. Понимание или непонимание для дела никакой роли не играло – многие вещи должны были совершаться независимо от королевской воли – они и совершались. Марк боролся со скукой, пытаясь в меру сил понять, что происходит и почему. В свободное от "работы" время тоже было достаточно скучно – друзей нет, развлечения все местные. Шут, конечно, скрашивал одиночество, но одним шутом сыт не будешь. Местные красавицы постоянно крутились где-нибудь рядом, чтобы королевское внимание осенило их, но как-то пока не осеняло.

И тут у Марка появилось дело. Дело, которым он мог заниматься сам. В котором понимал. Понимал не много, но частности и не королевское дело. Зато он знал, что нужно. Что и кому.

И Марк на несколько дней развлёкся, обсуждая с Бремером технологии печати. Он предложил ему вместо ровной рамы, куда надо долго и муторно набивать шрифт огромное колесо печатаемого формата. Тогда можно вместо прижима рамы (основной проблемы книгопечатания на прессах – равномерности прижима) обеспечивать накат – а это куда как проще и быстрее! Кроме того, подобное расположение рамок для шрифта позволяет менять цвет краски для разных строк – а о цветной печати даже продвинутый Бремер не задумывался. Ну, и не обошлось без стандартизации – Марк спросил несчастного голландца о форматах печатных текстов и выслушал длинную историю о том, как выбирается размер книги и как сложно обрезать их по этому размеру. Не мудрствуя лукаво, Марк в приказном порядке обязал далее при всех печатных изданиях тех или иных форматов соблюдать соотношение сторон три к четырём, вроде помня из своего мира, что это оптимальный формат. Бремер не стал спорить, хотя и подивился уровню проблем государя Аргеады.

Так что Марк озадачил печатника изготовлением оборудования, повелев присылать результаты, поговорил на тему азбуки, порекомендовал найти авторов для будущих учебников, выделил средства из казны и отправил в глушь, подальше от местных святош.

После чего озаботился рынком сбыта печатной продукции. Вызвал к себе писаря и повелел собрать всех учёных, поэтов, писателей и прочий образованный люд.

Стандартизация требовалась не только в печатном деле.

– Так, а сколько вообще народу в моем королевстве?

Господа министры заоглядывались.

– Не понял... Что, никто не знает?

– Так, Владыка! Народ – это же не деньги в кошельке и не звезды на небе. Не сочтёшь.

– Это почему?

– Мрут, – уверенно сказал представитель купечества.

– Неужели? А сколько мрут, сколько нарождается – вы и не знаете. Я смотрю, вы очень богатые.... Вообще, просветите меня, какие вообще меры по учету населения предпринимались до меня?

– Так есть же церковные книги!

– В каждом селении, как я понимаю?

– Ну, да! Где церкви есть.

– А суммарно, по всему королевству – никто не считал? Да... Теперь я начинаю понимать, почему у вас тут дела так небогато шли..

– А что вам даст учет населения? Вот если я скажу вам – десять тысяч. Что вы будете делать?

– Если десять тысяч всего, на всё мое государство, со всей его охренительной площадью – срочно создам условия для притока иностранной рабочей силы. Подниму пять тысяч, пусть строят дома для приезжих. А ещё тысячу погоню в другие государства, чтобы искали тех, кто хотел бы работать и приглашали сюда. С обещаниями до неба.

– А если миллион?

– Тогда спрошу с вас, господа, почему мы имеем миллион рабочей силы, и в казне мышь повесилась?

– Почему повесилась? – недоуменно спросил казначей.

– От горя. Зашла, увидела, как там мало всего осталось, и повесилась. Почему мы имеем миллионную армию рабочей силы, а доходы казны ничтожны? Либо доходы разворовываются по дороге, и тогда надо наказать по всей строгости, либо производительность труда такая низкая, что надо что-то менять. Как бы это не нравилось нашим лендлордам. Кстати... Сколько было пожаров за прошлое лето?

– Да кто ж его знает...

– Как здорово! Сколько народу – никто не знает. Сколько пожаров было – не известно. Сколько где кто болеет – тоже никто не в курсе. Как замечательно вы живете, а? Не находите? В церковь ходите хотя бы?

– А вот этого не надо, Ваше Величество! Церковь не трожьте!

– А я не церковь трогаю, а вас, господа. Итак, где писарь? Писарь! Записывай. Сего года сего дня я повелеваю создать.. Сколько у меня замков? Восемь? Отлично, при каждом замке – пожарную команду. В команде иметь... Хм... Так, а чего это я за вас буду думать? К завтрашнему дню придумайте мне и предоставьте списки. Чего там должно быть.

– Вы хоть скажите, Марк, что приблизительно надо. А то мы, честно говоря, не понимаем...

– Ах, не понимаете... Вот сгорело село. Или не село – часть города сгорела. Что нужно жителям – срочно? Пилы-топоры? Я думаю, не велика проблема держать в запасе две-три сотни топоров и пил? Что ещё нужно? Одеяла, если зима. Одежду какую-никакую. Что ещё нужно? Ведра нужны! Чтобы воду носить и пить. Транспорт? Значит, иметь двух-трех лошадей. И телегу. Чтобы все это им привезти. И выдать.

– Просто привезти и выдать?

– Да, просто. А на что у нас налоги идут? На кормление вас, дармоедов? Я ем не много, мне много не требуется. Вот и будет хоть какая-то помощь от государства простому населению. Которое, если вы не забыли, нас и кормит и одевает. И назначить кого-нибудь ответственным за перепись населения. Приказываю... Да, записывай. С завтрашнего дня подготовить книг и опросников, и через месяц нанять во всех восьми регионах людей, чтобы каждый из них прошелся по всем селам и городам, и чтобы каждый записал, сколько и где проживает какого люду. Всех-всех! Завтра получу от вас списки, заодно обсудим, какие вопросы надо задать и что делать, если на порог не пускают. Выделить на это дело по сто золотых из казны.

– По сто? – взвился казначей.

– А за сколько ты согласишься объехать, скажем, наш город, зайти в каждый дом и поговорить со всеми жителями? А после этого в дальнее село съездить и то же самое?

– Ну...

– Не нукай, а сначала попробуй, а потом скажешь, много это или мало. Тем более, что сотня эта пойдет не одному человеку, а на всех. Так, восемьсот, а то и тысяча на следующий месяц на перепись населения – запиши себе. На создание пожарных отрядов тоже сколько-то потребуется – подсчитай, сколько.

– Когда будут списки.

– Да, да, конечно. А потом, господа мои хорошие, будем думать, сколько народу можно использовать на создание славы нашего государства. И начнем, пожалуй, с денег.

– Марк, а как вы собираетесь выдавать продукты народу?

– А очень просто. Организуем что-нибудь, какую-нибудь работу. И будем кормить работников. Они будут делать что-нибудь полезное, и заодно – есть.

– Похвально. А что они будут делать?

– Да хотя бы дорогу.

– Что?

– Дороги. Вы представляете себе, что такое "дорога"? Это место, по которому удобно проехать. И пройти. При этом не завязнуть в грязи и не обляпаться по уши. Вот пусть они и делают дорогу и заодно – едят.

На него смотрели с подозрением.

– Владыка... А кто ее будет строить?

– Те, кто хотят есть.

– А где они возьмутся?

– То есть? Что, в деревнях мало народу?

– Вы забываете, что это не просто люд. Это чей-то люд.

– В смысле?

– Не забывайте, что крестьяне принадлежат своему сеньору. И обязаны у него спрашивать разрешения на отлучку с места жительства.

– Так это же ещё проще! Издам указ, что сеньор обязан кормить своих крестьян. А кто не может – пущай не препятствует их работе на благо государства. Разумеется, за счет этого самого государства.

– Так, наверное, можно. Но не все согласятся...

– А все и не надо. Хорошо бы хоть часть народу сохранить. Меня волнуют другие вопросы. Например, из какого камня лучше делать дорогу? Надо ли делать брусчатку или достаточно насыпной гальки? Что класть в качестве подложки – песок, или что-нибудь еще? Каким транспортом всё это возить? Где брать лошадей, телеги, инструмент? Кто может решить все эти вопросы? Да, найдите мне этого человека, и пусть он предоставит мне список всего, что ему может потребоваться: инструменты, транспорт, люди...

Марк сидел в малом рабочем кабинете и обсуждал с писарями режимы их работы. Сколько нужно человек, как лучше организовать хранение и дублирование записей, чтобы не погорело, не сгрызли мыши, не потерялось и не утратилось любым другим способом. Проблемы множились – стоило взяться за одну, как она, словно связку сосисок, вытягивала на свет уйму других. И каждая другая требовала уйму сил и времени на решение. В миллионный раз Марк поражался, какая уйма труда и таланта была затрачена на организацию всего и вся в его родном мире. От печатных машинок до телеграфов и телетайпов. В принципе, несложно было все это организовать и здесь, только для организации, скажем, печатных машинок – требовалась унификация алфавита. А в разных областях даже его невеликого государства правила письма немного отличались. Какое из них брать? Кто будет читать напечатанные тексты – процент грамотного населения был ничтожно мал, и повышать его никто не собирался. Без грамотного населения невозможно было начать проводку и монтаж телетайпов – кто будет читать телеграммы? Зачем они вообще нужны?

Проблемы цеплялись одна за другую, и тут в коридоре послышался шум, и в кабинет ворвался разъяренный генерал.

– Это ваши проделки, Марк! – взревел он.

– Я не понял, – спокойно повернулся к нему король, взглянув прямо в глаза. – Вы меня в чем-то обвиняете, Трей?

– Сегодня ночью разбойники ограбили наш склад.

– Неужели? Ах, какая неприятность.

– А всем известно, что разбойники подчиняются вам.

– А всем известно, генерал, что военные подчиняются вам.

– Не юлите, Марк!

– А вы не орите, Трей. Кто мне недавно говорил, что армия, дескать, защищает мой трон? Вот прямо здесь и говорил! И как она его защищает, если она не в состоянии защитить даже себя?

– Это дерзкое нападение было неожиданно, к нему не были готовы!

– Да? А если кто-нибудь соберётся напасть на нас, он что, пришлёт телеграмму "Трей, имеем честь атаковать вас завтра после обеда"?

– Что пришлет?

– Неважно. Гонца. Вы что, всерьёз ожидаете, что вас предупредят и дадут время подготовиться? Трей, я спрашивал вас, зачем нужна армия. Вы сказали, что для защиты. Я спросил, хорошо ли армия исполняет свои обязанности? Вы ответили, что хорошо. Как она защищает собственные склады – вы только что мне доложили. Хорошо, давайте атакуем дворец.

– Что?!

– Давайте атакуем мой дворец. Предположим, что на нас напали. Сколько времени вам потребуется на то, чтобы организовать оборону дворца? Давайте, я вас предупреждаю заранее. Я нападаю на дворец...

– Вы в своём уме, Марк? Нападать на собственный дворец...

– Хорошо, давайте пригласим какую-нибудь иностранную армию. Только в случае, если вы проиграете и здесь, я не уверен, что они отдадут трон обратно. А мне что-то подсказывает, что вы – проиграете. Вы когда последний раз воевали по-настоящему, Трей?

– Очень давно, Марк... Так вы что, серьёзно? Вы предлагаете устроить штурм вашего дворца только для того, чтобы доказать свою дурацкую мысль о ненужности армии?

– Почему "дурацкую"? Трей, я вас неделю спрашиваю человеческим языком – зачем она нам? Для защиты? Ложь. Вы не в состоянии защищаться. Для красоты? Хватит и сотни-другой вояк, которые будут носить полированные латы и выступать на парадах. Для ведения войны? Ну, что, устроим войну?