Текст книги "Чего ты хочешь? [Трилогия][СИ]"

Автор книги: Анатолий Оркас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 52 страниц)

– Владыка! – начал было один из них, видимо, главный, но распорядитель остановил его, сказав что-то.

Все пришедшие тут же склонились в поклоне.

– Здравствуйте! – кивнул в ответ Марк. – Кто такие будете, люди добрые, и чем могу помочь вам?

– Владыка, – разогнулся старший. – Мы все к тебе от разных торговых домов, но с одной просьбой. Просим тебя, как повелителя земель и владыку судеб наших отменить глупое и поспешное решение твое.

– Глупое и поспешное? Это какое же?

– О применении телесных наказаний к покупателям ворвани! Это как же так получается – человека ни за что, ни про что такому мучению подвергать?

– А что, – заинтересовался Марк. – Уже кого-то подвергли?

– Как есть подвергли! – купец перекрестился. – Уж хотя и был покупатель не лучшим в мире человеком, но ведь всё ж раб божий! Мы в колья, а стража говорит, мол, твоим повелением бесчинства творят! Вот и просим мы, не губи людей, Бог тебе не простит!

– Все просите? – отвернув взгляд в сторону спросил Марк.

– Все! – хором ответили выпрямившиеся купцы.

– Не знаю, что и поделать! – ответил Марк задумчиво. – Поступила тут ко мне жалоба на вас от китов. Плачут, хвостами бьют. Убивают, говорят, люди нас – без счету! Детей и матерей бьют гарпунами, и семьи без отцов остаются.

– От китов? – не поверил купец.

– От китов.

– Шутишь, владыка?

– С чего бы? Так и есть.

– Не может такого быть! – уверенно сказал другой купец. – Врёшь, Владыка!

– Ну, во вранье меня обвинять – слишком мал ты.

– Я мал? Да я тебя втрое старше!

– Старше, – не стал отпираться Марк. – Да возраст уму не показатель. Вот когда проживешь ты лет двести-триста, и окажется, что кончились киты, причём – совсем кончились! Ни одного не осталось! Вот тогда ты скажешь: да, прав был Владыка Марк триста лет назад! Да поздно, обратно время не отмотаешь.

– А почему киты именно к тебе обратились? – спросил третий купец.

– А я что, недостоин, по-твоему?

– Нет, просто не имеет Аргеада выходов к морю. Должны бы киты просить других Владык!

– А другие не слышат, – пожал плечами Марк. – Они всех просят, да я один услышал.

– Слушай, малец! – подал вдруг голос один из купцов. – Сказки эти, конечно, радостны, и все мы знаем – горазд ты сказки сказывать. Но к тебе серьезные люди пришли по серьёзному делу! Жизнь человеческая – не шутка, а ты шутишь ею, не по-людски получается! Перед нами не стыдно – перед Богом постыдись!

– Как вас звать уважаемый? Ага... Так, писец. Записывай мой указ. Купцу этому запрещаю вести торговую деятельность на территории моего государства. В любом месте, в любом городе, селе, или между ними. За нарушение этого приказываю отбирать товары все, какие есть, и передавать в пользу государства. Все слышали? Ах, да, любезный... Если вдруг вы решите, что вы – самый умный, и через подставных лиц продолжите вашу торговлю в Аргеаде – так помните, что всё тайное иногда становится явным. А тут уж без всякого суда и следствия, рраз, и не станет вас. Записал? Передать всем стражникам во всех городах и гарнизонах. И Генриха уведомите. Теперь о вопросе вашем...

Марк посмотрел на разом опустивших глаза купцов.

– Так, не понял? А что это среди купцов делает посторонний? Вы, уважаемый, отныне не купец – так и идите, идите... Я плохо выразился? Стража!

Подождав, пока наказанного выкинут, Марк обратился к оставшимся.

– Вы – купцы. Вы должны свою прибыль видеть за семью замками, за десятью стенами! Вы о своих детях должны заботиться и о своих внуках. А вы что делаете? Рубите сук, на котором сидите, да ещё и просите государя, чтобы позволил его срубить! Ладно бы вы одни грохнулись бы, жалко, но ваше право. А вместе с китами столько народу полетит! Весь китобойный промысел – раз. Верфи, матросы, капитаны... А чем будете дома освещать когда киты кончатся?

Купцы молчали.

– Детям вашим что оставите?

– Да когда они кончатся... – подал робкий голос один из купцов.

– Рассказываю, – тут же ответил Марк. – Китиха рождает одного китенка в два года. После чего пять лет его растит. То есть, с одной китихи получается взрослый кит один раз в пять-семь лет. По моим прикидкам в год добывается двести-триста китов. Двести китов сегодня – это минус тысяча китов через пять лет. Через двадцать-тридцать лет китов не останется вовсе. Долго ли?

Купцы молчали.

– Поэтому сегодня вы должны задуматься о том, что будете делать через двадцать лет. Но вам наплевать, уважаемые. Вы хотите барыш сегодня, а завтра – хоть трава не расти. Поэтому у вас есть я. Чтобы обеспечить вам барыш на завтра. Приказа о жестокой каре нарушителей покупки ворвани я не отменю. Запрещаю ею торговать! Точнее, уже давно запретил. Но, чтобы не оставить вас без барыша – уже давно я приказал найти заменитель. И такой заменитель есть! А что его до сих пор не нашли – так не очень хотели, я понимаю. Вот, сейчас – будете хотеть! Ну, и ещё я поиграю в пророка и так скажу. Тому, кто этот заменитель начнет производить – барыш упадет на много-много поколений! Правда, и затрат придется понести много... Но тут всегда так, пока копеечку... Ой, то есть нитку не затратишь – рулон сам по себе не упадет. Так что, господа хорошие, идите и вместо осуждения вашего Владыки в мыслях и делах – думайте. Думайте, где найти заменитель и кто будет им заниматься. А может, все будете – там каждому найдется и дело, и доход. Я помогу. Помогу, но не больше. Ещё вопросы есть?

Купцы поклонились, развернулись, и молча вышли.

– Марк, а всё-таки ты не прав.

Не согласиться с казначеем было очень сложно. Но – надо.

– Это в чём?

– Портить отношения с купцами тебе сейчас не с руки.

– А еще, Владыка, это незаконно, – добавил Главный Судья.

– Это ещё почему? – вскинулся Марк.

– Вы не можете просто так вот ломать судьбы людей. Для этого у вас есть я. Вы должны приказать мне, и я подберу для них законное обоснование. А вот так, просто с бухты-барахты – не имеете права.

– Судья, а нахрена я тогда вообще нужен?

– Для битья, – честно ответил Судья. – Чтобы было кого казнить, если дела пойдут совсем плохо. Ну, не меня же? И не его? – он кивнул на казначея.

– А раз ставка – жизнь, то и не мешайте мне за мою жизнь бороться. А то таки вас казнят раньше! – оба придворных хмыкнули. – На тот момент, Джоргжи, вас не было. Как обычно. Бегать искать вас – это упущенный момент. Это проявление слабости. А так они знают, что имеют дело с сильным правителем. И плевать на его мнение – дорого стоит.

– Если ты плюнешь на народ – он утрется, – наставительно ответил казначей. – А если народ на тебя – ты утонешь.

– А что, народ собирается на меня плевать? Вроде бы мы только что говорили, что они побоятся.

– Побоятся. А если завтра купцы перестанут торговать?

– Да ладно! Перестанут эти – найдутся другие. Свято место пусто не бывает. В крайнем случае пущу на внутренний рынок иностранных.

– Думаешь, им шкура не так дорога?

– А, ты про ворвань? Слушайте, это не самый ходовой товар, не на нём у нас экономика держится.

– Конечно, не на нём! Маслом заправляют светильники в каждом храме, в каждом доме! Ну, крестьян не считаем, там и лучины хватает. Тем более, у крестьян и денег нет. А всякий, кто деньги имеет – покупает масло. Оливковым и льняным много не насветишь, ты бы ещё хлебом светил!

– А где заменитель? Я ещё когда приказал заменитель найти.

– Ну, ищут. И ещё десять лет будут искать. А торговлю ты уже запретил! И что будешь делать?

– А что хоть за заменитель? – лениво поинтересовался Джоргжи. – Он хоть существует в природе?

– Ещё как существует! Для него мне нужна нефть.

– Пфе! – фыркнул казначей. – Давно бы сказал! Нефть течет много где. Да только нефтью тоже много не насветишь.

– Э, нет! Нашу нефть мы трогать не будем. Будем покупать.

– Марк! Ты помнишь, что у нас вечно денег нет?

– Надо найти. Вон, граммофоны начали же продавать?

– И знаешь ли ты доход с этих твоих граммофонов? Он не окупает даже прислугу дворца! А ты собираешься ещё и ещё тратить! Нет, я понимаю, амбиции – дело хорошее, но надо же меру знать!

– Прогресс не знает слова "мера". Он такая штука, что нельзя останавливаться ни на секунду. Если ты остановишься, то... – Марк поискал аналогию. – Это как если дракон на полном ходу вдруг перестанет крыльями махать. Хорошо, если рядом никакой скалы нет, но так слишком редко бывает! Поэтому деньги найти надо. Откуда угодно! Занять, украсть, сделать из воздуха! Они потом вернутся, сторицей, но они нужны сейчас.

– Вот именно. Потом. А ты собираешься ещё и покупать нефть, хотя у самого её хоть задом ешь.

– Покупать дешевле!

– Покупать – дешевле?

– Разумеется! Вот смотри. Чтобы нефть из-под земли достать – надо яму выкопать? Надо. Рабочим платить надо? Надо. Кормить их, поить, жилье обеспечивать... Порядок на шахте. Следить, чтобы у них всегда работа была. А если что случится? Кто потом всё это будет восстанавливать, ремонтировать? А так – только плати денежку, и всё. А не захотел – и не плати, пусть потом сами с рабочими разбираются. И за эту денежку они будут рады у себя все работы сделать – как же! Им же деньги за это дают!

– А где их берут? – напомнил зарвавшемуся капиталисту казначей.

– А очень просто! Покупаем у них нефть, скажем, по десять ниток за баррель.

– За что?

– Ну, тьфу, за бочку, за мешок, не важно. Потом делаем из нефти тот самый заменитель. И продаем обратно – по двадцать ниток.

– Ага, так они и кинулись у тебя покупать то, что у них у самих под ногами лежит!

– Почем нынче ворвань? А эта штука лучше! Во-первых, светит ярче. Во-вторых, на ней готовить можно. Да, еду. Вместо костра. В-третьих, ещё много для чего используется. А что под ногами лежит – так у тебя тоже под ногами лежит. Если я тебе даже завтра дам и исходный продукт, и конечный – ты сможешь из одного другое сделать?

– А парнишка-то не дурак! – бросил казначею судья. – Только прикидывается. Сам придумал?

– Нет, – смущенно ответил Марк. – У нас в нашем мире целая страна такая была. Всё у всех покупала, и делала из этого другие вещи, которых ни у кого не было. И обратно продавала. Денег было – валом! На эти деньги такую армию создала – никто у неё денег не мог отобрать.

– И ты в этой стране жил?

– Нет, я жил в другой стране. У нас денег было мало, зато всё было общее. В общем, я знаю и как так, и как эдак. Поэтому здесь буду стараться брать всё самое лучшее и делать. Вот керосин – это лучшее. Потом и бензин пойдет в ход, и мазут... А там, глядишь, и до асфальта доберемся.

– И когда будет готов этот твой асфальт?

– Нам не асфальт нужен, а керосин. А когда готов будет... Ну... Если мне привезут бочку нефти – то через пару дней. Надо вспомнить, как это делается. Только я делать этого не буду! Уж если делать – то сразу как надо. Не забывай, нам скоро придется обеспечивать керосином весь континент! Так что будем сразу делать завод. То есть, место надо подобрать обширное, такое, чтобы легко было нефть привозить, керосин увозить, и чтобы рядом река обязательно была.

– Купаться и рыбу ловить?

– Хуже. Охлаждение. Для таких заводов требуется очень много холодной воды. Поэтому нужна река. Ну, детали потом обсудим, и не с вами. Как видите, ничего сверхординарного я не предлагаю. И через пару месяцев первый керосин уже будет заменять китовый жир. А там поглядим. Пригласите ко мне Артура, надо будет обсудить с ним проблему добычи и транспортировки нефти, а так же место строительства завода.

– Ага, а деньги на всё это опять искать мне, – с неудовольствием, но без явного возражения заметил казначей.

– А как же!

Вопрос денег вставал везде и всегда. Марк понимал умом, что деньги – это должно быть нечто настолько обыденное, что и проще даже не придумать. Ан нет!

Деньги в этом мире были. Разумеется, были! Деньги в этом мире даже были в ходу. Ими расплачивались, о них мечтали, их копили, крали...

И при этом деньги в этом мире имели далеко не первостепенное значение. Пока казначей хвалился собственными талантами по управлению казной, Марк ему верил. Просто потому, что иначе и быть не могло! Разумеется, раз уж денежные потоки не давали рухнуть хиленькой монархической системе, то значит, справлялся.

Но тут пришел толстый полярный лис в виде Марка. Которому денег потребовалось просто в десятки раз больше, чем сейчас проходило по казне.

Вариантов было два. Первый – это просто добавить новых денег. Обычно все предыдущие правители так и делали. Первым делом на ум пришла драконья сокровищница. В памяти всплыла пещера, вымощенная различными монетами. Кувшины, цепочки, диадемы и прочее барахло. Можно было бы воспользоваться – ведь дракон сам предлагал! Но Марк знал, к чему это приводит на практике. Даже через пять лет жизни в другом мире он помнил ежемесячное увеличение цен на прилавках, когда через неделю хлеб стоил вдвое больше предыдущего, при тех же зарплатах, не успевающих за ростом цен...

Ну, а ещё где-то в памяти мелькала Португалия, которая, вроде бы, погорела как раз на огромном притоке золота из Америки. Поэтому данный вариант даже не рассматривался.

Второй вариант был куда соблазнительнее. Хотя и требовал неимоверно больших усилий.

Можно было заставить работать текущие деньги.

Текущие деньги в большинстве своем хранились в сундуках. Это было традицией, это все принимали как должное. Деньги покидали свои апартаменты только большой кучей и только как свидетельство договоров, которые уже были заключены к моменту открывания мошны, а после краткого путешествия денежки опять ложились на дно сундука – до следующего события. В таком режиме работа казначея не была сильно обременительной – посчитал доход/приход и разницу либо ссыпал в сундуки, либо оттуда её достал.

Деньги лежали мертвым грузом. А должны были работать. Делать социализм в отдельно взятом государстве Марк не стал. Во-первых потому, что у него не было партийного аппарата, не было огромной воспитательной школы, которая бы сподвигла неграмотный народ на трудовые подвиги во имя самого себя. Во-вторых потому, что Марк не знал всех тонкостей управления социалистическим государством. Только здесь он понял, что все те попытки подготовить его к руководящей роли: и пионерские ячейки, и комсомольские сборы – они все работали только в своей системе. Причём, там, у себя, Марк и то не мог похвастаться выдающейся общественной работой. Из-под палки проводил порученные мероприятия, готовил политинформацию. А здесь он тем более не смог бы объяснить всё окружающим – ни пролетариям, которых практически не было, ни, тем более, неграмотным крестьянам.

Опять же, занимая высший пост в государстве – не очень хочется его терять.

Зато принцип работы денег он постиг в совершенстве. Казалось бы, капитализму его никто не обучал никогда. Но ресторанный опыт очень показательно преподал практические уроки, а потом было время его обдумать и осознать.

Особенно сейчас, здесь, на троне.

Ресторан имеет прекрасные перспективы только тогда, когда к нему идут клиенты с деньгами. В городе, полном финансово обеспеченных и не сильно занятых граждан – так и было.

В масштабах страны количество денежных потоков было ничтожно мало! После долгих дискуссий с казначеем Марк осознал, что доход в виде налоговых сборов идёт даже не с населенных пунктов – с целых регионов! С тех самых восьми замков, которые исторически считались центрами провинций. Сколько они отдадут – то и имеем. Богатством самих провинций занимались те самые графы и бароны, которые были номинальными хозяевами территорий. Откуда они берут деньги и сколько – никто, собственно, и не проверял.

В общем, в такой финансовой ситуации делать что-то новое – это стрелять из пушки по воробьям.

И Марк решился. Не сразу, обсудив тонкости будущей политики и с казначеем, и с Артуром, и с судьей, и ещё много с кем.

Ему нужно было заставить деньги работать. Читая Марка Твена и хохоча над придумками неугомонного янки, Марк никогда не задумывался всерьёз о том, что "настрелять денег" – это не просто литературная аллегория, а реальный механизм, который может когда-нибудь ему пригодиться. Когда янки обсуждал вопросы экономической выгодности труда с кем-то из персонажей – Марк пропустил скучные рассуждения, больше трепеща перед взрывом башни Мерлина или представляя толпу рыцарей, грохочущей волной несущихся на вооруженного "кольтами" одинокого всадника.

Но сейчас вопрос "кольтов" не стоял, а рассуждения бы очень пригодились.

Перед отъездом Генрих высказался очень категорически.

– Марк, ты думай что хочешь, можешь считать себя бессмертным, неуязвимым и вообще божьим любимчиком, а без охраны – никуда.

– Генрих, я же выезжаю с охраной!

– А то я тебя не знаю! Ты сегодня с охраной, а завтра шасть – и бегом куда-нибудь сломя голову, пока голову не сломишь.

– Так я ж для...

– Я знаю. Поэтому и пришёл к тебе. Раз уж мне достался такой шустрый Владыка – все официальные власти и множество неофициальных моих помощников получили распоряжение. От любого проходимца, кто бы он ни был, они должны получить и выполнить приказ, каков бы он ни был, если он скажет им тайное слово. Какое?

– Какое? Ты им приказал, а я должен угадать?

– Нет, ты должен его придумать. А я их извещу. Мне главное, чтобы ты его не забыл.

Марк хмыкнул. Вариантов, собственно, было ничтожно мало. Удивительно, как его мир протягивает щупальца в этот. Кто бы ещё мог оценить, к каким последствиям это приведёт? Будем надеяться, что в данном случае – мелочь, недостойная внимания.

– Государево слово и дело.

– Государево слово и дело?

– Совершенно верно. Каждый, кто скажет это, должен... Кстати... Хм... Генрих, пока погодим с этим, хорошо? Ведь смотри, каждый из них будет знать, что другой должен выполнить любой приказ от того, кто скажет эти слова. Мало ли тех, кто воспользуется ими в своих целях? Значит, надо сделать так, чтобы всем остальным было пользоваться этим паролем невыгодно. Но и чтобы не мешало мне. Я тебя понял, обещаю в этот раз от охраны не убегать, а ты пока подумай, как бы так исхитриться, чтобы знающие своим знанием не воспользовались. У нас любой, сказавший эти слова, должен был подвергнуться пыткам, чтобы доказать свою искренность. Но мне как-то не хочется. Поэтому ты подумай, как так сделать, чтобы остальные не горели желанием выдать себя за королевского глашатая, а мне не мешало. Ну, с Богом, я поехал.

10

Пусть ты самый-пресамый король, но от обычного физического недомогания не застрахован никто. С чего Марку вдруг поплохело – то ли поел чего немытыми руками, то ли чихнул кто неудачно, пойди теперь, разберись!

Вообще-то в подобных путешествиях полагалось таскать и лейб-медика, и официальную фаворитку, и её дам... По традиции королевский выезд должно бы сопровождать человек пятьдесят-семьдесят, да и карет должно быть побольше одной, да охраны и лошадей... Такая помпезность Марку поперёк горла стояла, вот он и разъезжал в одной-единственной карете и почти без охраны... Ну, разве десяток гвардейцев может что-либо предпринять, если кто-то всерьёз захочет короля обидеть?

С другой стороны, очередь желающих не стояла. Так что русский "авось" и здесь всех победил.

А вот насчёт десятка гвардейцев....

Охрана должна хорошо знать своего короля. Но и королю было бы неплохо знать, на что способны ребята во имя его жизни. И Марк в охотку свою охрану начал тренировать. Всё началось со случайности, как-то выехали прогуляться, и тут у одного из охранников лошадь поскользнулась на весенней грязи. Перед этим трепались о чём-то весёлом, и Марк в бесшабашности взял, да и прыгнул на него сверху, уронив в грязь. Ну, побарахтались, побарахтались... А остальные рядом на лошадях сидят и смотрят.

– Не понял? А почему короля не спасают?

– От чего? – не поняли охранники. – Вы же с ним просто балуетесь.

– А вдруг из лесу прилетела стрела и торчит у меня в боку? Что вы будете делать?

Охрана резко перестала веселиться. Но и ехать в плотном окружении чужих тел (и лошадей) было некомфортно. Поэтому Марк на обратном пути затребовал демонстрацию охраны собственной персоны. А что ребята могут? Возможно, против гопоты это бы сошло. Против невооруженной толпы... Хотя, что Марк в этом смыслил? Он всё ещё думал категориями двадцатого века совсем иной реальности. Просто потому, что другого опыта у него не было.

Ну, что ж... Значит, надо совмещать опыт прошлого и будущего. Конечно, бессмертие – бессмертием... Но проходить заново боль оживления из-за собственной дурости очень не хотелось.

Так что теперь охрана при первой же возможности отрабатывала тактику защиты повелителя от возможных и невозможных опасностей. От стрел, от грабителей, от драконов, от камнепада и нашествия саранчи. Обучение было совместным – Марк тоже учился взаимодействовать с охранниками – так, чтобы не мешать им и не осложнять их работу.

Поначалу ребята относились к этим тренировкам как и к любой другой обязаловке. А потом как-то тихонько и незаметно втянулись. Им и самим было интересно – а на что они годятся? Одно дело – ездить за своим государем в виде расфуфыренных, но бесполезных приложений, а другое дело – защитить Владыку от реальной опасности.

Каждый из них был великолепным фехтовальщиком, многие умели стрелять из лука, метать ножи, да и на кулачках с ними связываться было опасно. Но не всегда же противник попрёт на прямиком на охрану?

Так что сейчас Марк был более-менее уверен в своих телохранителях. Должно было хватить. И вдруг – всё тело крутит, башка трещит, каждый толчок отдаётся внутри...

Возвращаться или ехать дальше?

Когда Арман, командир охранников, спросил мнения монаршего больного, тот без малейших раздумий согласился на монастырь. Раз других мест нет.

В монастыре их приняли, как и положено. Выделили кельи (почти без освещения и холодные), дали одеяла и тряпья, даже пригласили на трапезу, хотя Марку было не до жратвы. К утру он, однако, оклемался и даже на удивление качественно выспался.

А утро было роскошным!

– Это что?

Марк оглядел столб и сложенные вокруг вязанки дров.

– Это костёр, Владыка. Ща некроманта жечь будем.

– Какого некроманта?

– А вон, гля, Владыка! Вот этого! Вас только и ждём. Чтоб вы участие приняли!

Некромант он был вшивенький... Если сравнивать с Рионом. Грязный, измождённый, с отсутствующим взглядом – он вполне мог бы служить классическим образом некроманта, если бы не юродивые, частенько встречающиеся то тут, то там.

– А вы уверены, что это некромант?

– А то! По кладбищам лазал, свежих покойничков выискивал. Как девка помрёт какая – день, два, и могила разрыта. Ну, вот и выследили его. Девок ему не хватало, нехристю!

– А он что, крещёный?

– Крещён, крещён... Вон, крест ещё болтается!

Кто-то из монахов подошёл и сорвал крестик с шеи мужчины. Тот никак не отреагировал. Марк вдруг вспомнил нужное слово. Не "некромант" а "некрофил". Что, впрочем, в местных реалиях – монопенисно.

– Погодите... А какое вы, люди божии, имеет право кого-то там сжигать? Особенно – крещёного?

– Так издревле положено! Для него же стараемся, Владыка!

– Убить человека – это ему на пользу?

– Телесная оболочка – временна, душа – вечна! Мучения его здесь очистят душу в жизни вечной, ещё будет нам благодарен!

– Да вы что? Вы хоть понимаете, что творите-то?

На искреннее возмущение короля братия начала подтягиваться и толпиться вокруг. Настоятель же смотрел на короля с таким превосходством, что у того заныло под ложечкой.

– В писании сказано: "И будет он хранителем сада моего", посему сад божий от скверны очистим, душу грешную спасём, ещё и другим неповадно будет. Вот к вечерочку соберётся паства и проводит некроманта в последний путь. Доброе дело будет! Вы, я так понимаю, не останетесь до вечера?

– Доброе дело? Убийство у нас считается добрым делом?

– Убийство такой дряни – да!

– Где в писании сказано, что дрянь убивать можно? Ну-ка, процитируй заповеди Моисеевы!

– Я тебе не перед кади, заповеди цитировать!

– Марк, – одёрнул его Арман. – Может, не стоит?

– Не стоит что? – огляделся Марк. – Нет, я понимаю, если я чего-то не понимаю. Но это же монастырь? Это что, разбойничее укрепление или божий дом? Здесь у нас что, на короля накидываются с оружием или несут добро и благодать?

– А если король тут собирается бесовщину защищать, то и королю не поздоровится! – важно и не спеша сообщил настоятель.

– Бесовщину, говоришь... Спасение христианина – это бесовщина, да? А ты у нас что, уже святой? Можешь беса невооружённым глазом различить?

– Марк! – опять одёрнул его Арман.

– Ну, если не смогу невооружённым глазом, то уж вооружённой рукой точно смогу, – улыбнулся настоятель, и братия поддержала его дружным смехом.

Что самое обидное – не угодливым. Они правда смеялись над королём.

Пожалуй, это его и отрезвило. Раз смеются – значит, можно ударить. Пока расслаблены.

– На счёт бесовщины это ты погорячился. Пока что никаких явлений я не наблюдаю. Эй, вы, там! – крикнул Марк монахам. – Вы что-нибудь странное видите? Ну, там, чёртиков, карающий меч и прочую ерунду?

– Видим! – ответили веселящиеся монахи. – Вон, бес пришёл к нам под видом короля! Будем гнать его!

– Ну, что ж... – сказал Марк негромко. – Вы сами на это подписались...

Остановив жестом охрану сделал несколько шагов вперёд. Опустился на колени.

– Ну, кто из вас первый подойдёт и убьёт меня? Есть решительные?

– Иди уже с миром, не позорься!

– Ты не понял! – Марк обратился к настоятелю не поднимаясь с колен. – Сейчас ты подойдёшь и убьёшь меня. Лично! Потому что иначе я вернусь сюда с армией и убью вас всех. А монастырь этот сравняю с землёй. Ты понял? Поэтому вот у тебя есть шанс изгнать беса в моём лице и остановить грядущее кровопролитие. Я не буду защищаться. Охрана! Не вмешиваться! Подходи и убивай меня.

Марк склонил голову. Это очень страшное чувство – отдавать себя на смерть. Глядя в утоптанную землю Марк сейчас переживал такую гамму эмоций, какую и представить сложно! И страшной силы надежду, что обойдётся, и столь же невероятной силы смирение самого себя. Стыд от того, что творил и убеждённость в том, что так – надо. Ну, и конечно же – твёрдая и неколебимая уверенность, что вернуться надо обязательно. Эта мысль заслонила собой остальные – как бы там ни было, а надо вернуться. Сюда, в это тело, в этот мир. Учитель, прости, я не собираюсь умирать! Я хочу жить и буду! Но надо же этим идиотам объяснить, что они пытаются проглотить кусок больше, чем в рот влезает?

Где-то с минуту ничего не происходило. Ибо убить безоружного и склонившего голову тоже непросто. Марк поднялся и вскочил с колен. Все так и стояли на своих местах.

– Что, тяжело беса гнать? На словах-то ты вон какой смелый! Всемером одного не боишься! За свои слова отвечать надо. Я перед тобой колени преклонил. Ты своим шансом не воспользовался. Теперь твоя очередь!

И рявкнул на пошевелившихся было монахов:

– Стоять!

Подошёл к настоятелю вплотную и глядя прямо ему в глаза сказал страшно и жестоко:

– Сейчас ты, святоша, докажешь мне при всех, что ты веришь в Бога. Что истинная вера толкает тебя на суд праведный. Ты при всех докажешь мне, что ты – не обманщик и не разбойник. Ибо если это не так, то ты – обыкновенный убийца.

Повернулся к монахам и крикнул:

– Истинная вера творит ли чудеса?

Не дождался ответа и громко, для всех, объявил:

– Данный мешок сала сейчас будет доставлен на стену и пройдёт по воздуху. Силой одной своей веры. Если веры ему недостанет – значит, упадёт он оттуда и далее Бог ему судья.

– Государь, не перегибай палку! – раздалось из толпы монахов.

Марк подозвал охрану жестом и приказал:

– Тащите его на стену.

Потом повернулся к монахам и с тем же выражением высказался:

– А мне Богом дано право карать убийц. Вы собрались убить человека. Виновен он или нет – не суть важно. Вы собирались его убить. Не воспитывать, не лечить, не спасать – убить. Вы – убийцы! А я призван защищать свой народ. Так что, кто-то всё ещё готов меня убить? Выходи, сразимся! Один-на-один, при свидетелях! Или будете меня толпой убивать?

– Не убийцы мы, – попытался возразить один из монахов в передних рядах, но Марк его перебил:

– Пока – нет. Но не появись здесь я – что было бы? Оттого и проверяю я вас. Сказано в писании: пастырь ведёт овец, и у доброго пастыря овцы добрые, а у плохого и овцы в парше. Вот за вас и будет пастырь отвечать. Что не так? Малодушные, вы ли не верите в его силы? Так во что вы тогда верите? Чьим именем творите злодейство?

Обернулся, посмотрел на стену, где трое охранников затаскивали настоятеля на последние ступеньки.

– Ну, отче? Готов ли доказать силу своей веры? Готов ли пройти по воздуху?

– Нет! – взвизгнул тот.

– Что? И господь тебе не поможет?

– Не надо!

– Ну, тогда вели своим верным псам убить меня! Я-то внизу, а охрана моя с тобой! Ну, рискнёшь?

Марк даже не обернулся на монахов, но отслеживал все звуки в том направлении. А заодно раздумывал, что же ему делать-то? По-хорошему надо бы сбросить это недоразумение. Умереть – не умрёт, но ушибётся знатно. С другой стороны – добивать поверженного врага уже и совестно даже. А с третьей – оставь всё так, подумают, что испугался. Или не подумают? Эх, кабы знать, что делать-то! И чего он взъелся?

Эта мысль затронула внутренний контролёр, который доложил: до сего момента все слова у Марка рождались сами. Пусть под влиянием эмоций, но он ни под одним не подпишется. Он не знал, чьи это слова и зачем он говорил именно их. Включая и то, зачем загнал охрану с монахом на стену.

Он не хотел этого.

А чего он хотел?

– Итак, убийцы и преступники, вы замахнулись на законную власть и собирались под прикрытием Бога затеять мятеж?

Монахи потупились.

– Нет, – раздался одинокий голос.

– Вы хотели наказать извращенца и спасти от него окрестных жителей?

– Да! – на этот раз монахи были куда более единодушны.

– Доверите ли мне его душу и тело? Горазд ли я карать и миловать? Признаёте ли силу моей веры и чистоту моей души?

А куда бы они делись? Вроде бы, всех устраивающий выход из ситуации.

– Отпустите настоятеля. Спускайтесь.

Дождавшись возвращения всех участников, Марк с самым наглым видом взял настоятеля за отворот хламиды.

– Я принимаю твои извинения. В следующий раз вспомни, что хоть ты и поклоняешься Богу, но защиту он даёт слишком эфемерную. А я тоже ему подчиняюсь, если ты не знал.

После чего забрал узника, уселся вместе с ним в карету и в сопровождении охраны выехал из монастыря.

В карете Марк повнимательнее рассмотрел добычу. Мужик как мужик. Ну, конечно, застенки не пошли ему на пользу и красоты не добавили. Морда не сказать, чтобы неприятная, но и не урод какой. Глядит в сторону, глаза поднять боится. Оно и понятно, что сейчас с ним дальше будет – не знает. А Марк – знает? И он не знает! Что с ним делать дальше?