Текст книги "Чего ты хочешь? [Трилогия][СИ]"

Автор книги: Анатолий Оркас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 52 страниц)

– Ну как? Хощешь еще чешуйку?

– Нет, – снова ответил Марк. – Не хочу. И не хотел. И не захочу.

Дракон помотал головой.

– Не сахощешь... Ты чшеловек. Ты слаб и переменщив. Если бы ты был волшшебник, я бы мог всять ссс тебя сслово, но ты не волшшебник. И твое слово ничшего не сстоит. Жшизнь ты заработал. Но это моя милоссть, а не твоя саслуга. Иди, жшиви.

– Жизнь? А ты что, хотел меня убить?

– А ты дурррак, – с удовольствием констатировал дракон. – Наивный и глупый. Я уже пошти вессь в чешуе. Што мне твоя шиснь? Плюнуть и расстерреть! – дракон показал, как. – На мой век людей хватит. А кашдый чшеловек – угроса для драконов. Жшивой чшеловек.

Марк снова оглядел чешуйчатую грудь. Другими глазами.

– Мдя. Одна чешуйка – одно доброе дело. И одна жизнь. А ты живешь долго. И скоро новая чешуя тебе будет не нужна... Но удовольствие останется.

Дракон довольно заурчал.

– Если бы кашдая чешуйка давалассь чшеловекам ссеной их шизни – я бы мог гордиться. Мной бы гордилиссь вссе драконы. Но много, много чешуи оденет дракон, прешде чем убийсство чшеловеков сстановится удовольствием. Сколько пррриходитсся вынессти дрракону, пока он в ссовершенсстве осссвоит чшеловещескую подлость, шадность, глупоссть и лшивость. Но вы, чшеловеки, хоррошие учителя.

– А ты? – спросил Марк.

– А што – я?

– А ты? Ты впитал в себя все эти подлости, пакости... Принял их, и сделал своими. Чему ты теперь учишь человеков? Например меня?! Той же гадости и подлости. Только более изощренной, ядовитой и обидной.

– Моя подлоссть не во мне, а в тебе! – дракон опять припал к земле, став похожим на огромного варана. Но удивительное дело, Марк его совершенно не боялся. Ну, ни капельки!

– А ты можешь отличить одно от другого? Та подлость, которой тебя научили люди, от твоей, природной? А может, человеки научили тебя другому? Состраданию? Жалости? Великодушию? Ты, забравший сотни жизней "подлых людишек" – ты сам сейчас больше человек, чем я!

Дракон неожиданно отступил, лег на землю хвостом к вершине холма. А Марк наоборот, расправил плечи в обличающей речи:

– Люди разные! И хотя среди них встречаются и сволочи, многие из тех, кого ты съел, могли еще разобраться в своих заблуждениях, может, они просто боялись, они, как ты, стараются покрыть свою нежную душу чешуей, только эта чешуя нарастает не от добрых дел, а от злых. И человек, так же как ты, думает – "закроюсь, а уж потом буду добро творить, когда не страшно будет". Но только привыкает он творить зло. Как ты говорил: "забывают вкус солнца". А тут еще и ты со своими чешуйками. И как мы похожи! Вы защищаете тело, мы душу. А желания одни и те же. Вот скажи, чего ты хочешь?

– Ссейщас я больше всего хощу тебя сьессть. Ссо всеми твоими мысслями и поущениями. Ты наивный дуррак. И ты еще хощешь научщить меня щить?

– Может, я и дурак. Но иногда стоит прислушаться к мнению дурака. Кто тебе еще правду скажет, как не дурак?. Вот мне, дураку, видно, что ты ведешь себя странно. Пришел, сделал доброе дело, и хочешь сожрать. За что? Зачем? Я дал тебе чешуйку. Ничего не взял взамен. За ушками вот почесал. А могу и вообще подарок сделать.

– Это какой?

– Это такой. Ты можешь совершенно спокойно менять чешуйки. Без проблем и волнений за собственную сохранность. Если ты догадаешься делать свое доброе дело – дашь какому-нибудь человеку возможность сделать добро для тебя. Ну, например, ухаживать за тобой. Или хотя бы дружить. Тогда одна чешуйка отвалится, а одна – вырастет. И кони целы, и драконы сыты – козырнул переделанной пословицей Марк.

– Не полущитсся. Во-первых, щеловек должен сам догадатьсся, о щем я мещтаю. А во-вторых, он долщен быть волщебником. А волшшебнику ссделать для меня мою мелощ – не добрро. Он ще не бесссскоррыстно делает, а са чешшуйку!

– Значит, надо договариваться с волшебниками. А не есть их.

– Их съещ, как ше! Так хлестанет, што без головы осташщся!

– С чего бы?

– Волшщебники ведь имеют ссилу. Много ссилы! Больше, щем дракон. Только драконы ссилу имеют внтури, а волшшебник – сснарруши. А ессли волшшебника убить внесапно, его ссила вылетает. Нищем не контрролируемая. И ушш тут – как повесет. Повессет – только субов лишшишшшсся. А не повесет – и чешуя не помошет.

– Поэтому ты меня не убиваешь? Боишься, что я все-таки волшебник?

– Ага, – кивнул дракон. – Но не только поэтому. Ты вссе-таки угадал. Про крылья. И даше дал мне две чешуйки.

– Может, ты еще что-нибудь для меня сделаешь? Тогда и третью получишь!

Дракон оглядел Марка. Внимательно, с головы до ног.

– Я уше ссделал. Не убил тебя. Хватит тебе пока.

– Ну, хорошо. Не убил. Фиг с ним, добро. Верю. Сомнительное, но добро. А что мне с остальным твоим добром делать? Опять же, погладить дракона я мечтал много лет. Было, и прошло. А что мне делать с твоей историей о бедственном положении драконов? Это-то чем для меня добро?

– А мне какая рассниса? Это твои трррудноссти. Две чешуйки в моем воссррасте – и то удаща.

– Две??? Ты же три добрых дела сделал!

– Трри. А чешшуйки – две.

Дракон повернулся к Марку хвостом, взмахнул крыльями, и прянул в небо. Марк протер глаза от поднятого пепла, отплевался, и поглядел в небо. Дракон быстро уменьшался в размерах.

– Ни фига ж себе коврижки. С котятами, – пробормотал Марк. – Пообщались, называется...

Гедеон на местном наречии означал «остов». Почему именно «остовом» был назван город – Марк не стал допытываться. Гедеон, так Гедеон. Может, на этом месте когда-то была крепость. Или что-нить другое, солидное, древнее, давшее начало целому городу. Городская стена была уже достаточно глубоко в постройках, но все еще хорошо видима с холма. Из чего Марк заключил, что город достаточно старый, но еще не слишком вырос, чтобы за внешними поселками бывшая крепостная стена скрылась совершенно.

За городом расстилалась гладь реки. Ярко блестела в лучах заходящего солнца, покачивая мачты кораблей, возвышавшихся над окрестными строениями.

Трактиры и прочие гостиницы Марк искать не стал. Месяц работы у скорняка дал некоторую финансовую независимость, но она была слишком зыбкой, чтобы тратить деньги на трактиры. Много раскройкой шкур не заработаешь. Особенно если ты даже не подмастерье, а самый что ни на есть чернорабочий ученик. Но Марк твердо взялся искать себя, и раз уж подвернулась работа чернорабочим учеником, значит, да будет так. Самое сложное в этой работе оказалось скрепить себя, и не лезть с советами. Грубые слова, побои, пинки мастера – слава руднику! – это было настолько обычно и привычно, что вообще не будили в Марке никаких эмоций. Тем более, что бить скорняк не умел, и боли как таковой Марк не испытывал, а обижаться не собирался. Все правильно, с учениками только так и надо. Но вот все остальное... Марк уже не был глупым юнцом, хотя и старался таким казаться, и прекрасно видел, что скорняк несколько раз упустил явную выгоду при продаже своих шуб и воротников, дважды обсчитался при покупке шкур, любил выпить винца, и совершенно не заботился ни о рекламе, ни даже просто о достойности своей мастерской. Марк бы делал все совершенно не так. Но он был учеником мага, а не учеником скорняка. И тщательно старался не принимать близко к сердцу события в мастерской, уделяя внимание подай-принеси-убери. Подавал, убирал, приносил. Постепенно убедился, что не нравится это не только ему. Не нравилось это и телу. И, как выяснилось, скорняку тоже не нравилось. Нет, претензий к Марку не было, но скорняк тоже был не дурак – на свой лад. И он предложил Марку сразу стать подмастерьем – ибо видел, на что тот способен. Марк отказался. Скорняк почесал в затылке, и предложил вместо шкуры на полу (к которой Марк привык, и находил очень удобной) место в комнате. Чем еще можно было завлечь работника, скорняк не представлял. Марку стало смешно, и он просто сказал, что скоро уходит. Первая и серьезная проблема встала при расчете. Скорняк заупрямился с "выходным пособием". Тогда Марк перечислил объем и сроки работ, выполненных им, припомнил все обещания мастера, с перечислением условий – как выполненных, так и невыполненных. Мастер опять почесал затылок, и решил не связываться – уж больно точно Марк все назвал, а он не относился к хитрецам и пройдохам. Так что Марк получил все причитающееся, купил плащ, продал один из спальников, и отправился на юг.

Вот, дошел. И первым делом пошел искать себе работу. Первых два часа гуляний по городу не принесли ни одной светлой мысли. Дважды он совался в лавки с предложением дружбы и кошелька, но один раз получил отказ сразу (причем, в очень язвительной форме), а второй раз ему устроили экзамен на профпригодность. В результате чего даже сам Марк понял, что делать ему тут нечего.

Трактиры он видел, и оставлял их как запасной вариант. Денег было не так уж много, чтобы тратиться без стеснения.

Оставалось решить, чего же он хочет. Марк уселся на порог ближайшего дома, и задумался, глядя на прохожих. Хочет ли он работу? Выяснилось, что нифига подобного. Работу он не хочет. Хочет ли он жилье? Выяснилось, что жилье он тоже не хочет. Так чего же он хочет?

Пятеро молодых парней появились в конце улицы, и у Марка сразу екнуло сердце. С детства он боялся вот таких компаний – несколько молодых отморозков, связанных даже не дружбой, а просто общими отношениями, но держащиеся друг за друга крепче иных семей. Такие могли пройти мимо, могли попутно облить грязным словом, а могли и пристать. Правда, сейчас Марк был не тем мальчишкой, которого обижали в школе. Работа (опять же, слава руднику!) закалила руки и спину, и Марк понимал, что без труда свернет челюсть-другую. Вот только вся фигня заключалась в том, что сворачивать челюсти он тоже не хотел. И тело боялось уличной шпаны по привычке.

Разумеется, по закону подлости парни окружили сидящего Марка. Они как будто отрепетировали все заранее. Один из них поставил ногу на ступеньку, и демонстративно вытер башмак полой его плаща. Остальные засмеялись, как самой удачной шутке.

Марк не знал, что делать с подступающей злостью. Как будто заглянув в будущее, понял, что произойдет дальше. Не будет драки. Парни не собирались драться. С элегантностью танцоров они будут уклоняться от прямого столкновения, оставаясь рядом, но вне досягаемости. И пока Марк будет гоняться за одним – остальные так же ненавязчиво будут то пинать его, то толкать, может быть – подставят подножку... Потом, наигравшись и навеселившись, пойдут дальше, через полчаса забыв об униженном человеке...

Униженном?

Марк не знал, чего он хочет. Зато он знал точно, чего он НЕ хочет.

Он сунул руку в карман (парень отпрыгнул на пару шагов), и достал кошелек. Простой полотняный кошелек, сделанный там же, у скорняка. Высыпал на ладонь мелкие монеты, и ссыпал их обратно в карман. А кошелек протянул пареньку.

Заодно и присмотрелся.

Парни были не из богатых – одежды не щегольские, но не дырявые, не грязные. Марк бы сказал, что это какие-то рабочие, если бы видел здесь фабрики или заводы.

– Зачем? – удивленно спросил парень.

– Ты кантики забыл протереть, – ответил Марк. – Не блестят.

Пацаны засмеялись. Не зло, а как доброй шутке. Да им еще и двадцати нет, понял Марк.

– Молодец, мужик. Хорош! – один из парней подошел к нему, и хлопнул по плечу. Как ни странно, Марк даже не покачнулся от этого удара, что вызвало мимолетное удивление на лице пацана.

– Это что, все твое достояние? – спросил другой, кивнув головой.

– В общем, да, – не стал отпираться Марк.

– То-то я смотрю, сидишь тут, как босяк... Выгнали?

– Да нет.. Сам ушел.

– А, тогда – ладно. Ну, давай знакомиться. Тим! – он протянул руку, и Марк пожал ее. Тим тоже удивленно глянул на него, но ничего не сказал, только побыстрее выдернул руку.

Любителя чистой обуви звали Мартыном, еще двоих – Алексис и Кейт, а пятый не представился.

– Пойдем, что ли?

– Куда?

– Посидим, выпьем, поболтаем.

– А, пойдем! – поднялся со ступенек Марк.

В конце концов, Учитель говорил, что он ищет себя. А истина – в вине.

Немного смущенный и очень довольный Марк вместе с компанией юнцов ввалился в таверну. Здесь эту компанию знали очень хорошо.

– Эй, Тим, падай здесь, – раздалось из одного угла.

– Мартын, Тимка, здесь гавань свободна! – хриплый бас от другого столика.

Трактирщик встал на дороге у ребят.

– Мартын, песья кровь, ты мне сколько должен?

– Семьдесят! – не моргнув глазом ответил Мартын.

Марк мысленно присвистнул: семьдесят рулонов – большая сумма.

– Когда отдашь, сын крокодила?

– Сейчас!

Мартын действительно полез в карман и вынул кольцо с камнем.

– В расчете?

Трактирщик даже не шевельнулся.

– Мартын, паскудный ты ублюдок, ты мне сколько должен?

– Так вот, я же отдаю тебе?

– Ты мне деньгу давай, а не фигню какую-то! Деньгами должен? Деньгами давай!

– Да откуда у меня деньги? Тогда погоди чуток.

Трактирщик посторонился и все компания направилась к столику, где сидели моряки. Марк чувствовал все большее стеснение.

– Налетай, – предложили ему без всяких предисловий.

Марк взял кусок рыбы и стал ее обсасывать – речная рыба имеет жуткое количество костей. Алексис сразу взял себе пива, а Мартын выложил на стол то самое колечко.

– Короче, мужики, кому сгодится?

Один из моряков взял, присмотрелся.

– Ювелир вряд ли даст больше сотни.

– Мне сотня и не нужна. Я должен семьдесят.

– Остальное, как обычно, мое?

– Ага!

Моряк взял перстень, и вышел.

– А почему не сам? – спросил Марк.

За столом засмеялись.

– Где ты откопал это чудо, Мартын?

– Идем мы – сидит. Несчастный такой, а в глазах прямо вывеска: где бы денег взять?

– Неправда, – ответил Марк. – Ты мне в глаза не смотрел.

Засмеялись еще громче.

– Ну, думаю, дай подшутю над убогим. А он ничо так, оказался.

Ребята рассказали историю знакомства, в лицах, с подробностями. В первые секунды Марк робел и стеснялся, а потом неожиданно отбросил все чувства, как будто речь шла не о нем, и смеялся вместе со всеми.

– И куда дальше собираешься, чудо?

– Не знаю.

– Совсем-совсем?

– Совсем.

– Тогда оставайся.

Марк подумал внимательно. Посоветовался с телом. Тело молчало. То ли и впрямь хотело посмотреть на бытность местных уголовников, то ли не понимало, о чем речь.

– А где?

Вокруг уже заржали в голос.

– Парень, ты хоть откуда?

– Беглый я. Родился отсюда далеко. Вот и не знаю, что делать дальше.

– Хочешь, подкину работенку непыльную? – спросил Алексис.

– Не хочу.

– Почему?

– Расплачиваться за твою непыльную работенку долго придется.

– А ты откуда знаешь? – удивился Алексис.

На этот раз засмеялись уже над ним.

– Да это даже дураку ясно, – сказал какой-то матрос, и потом уже Марку. – А иди с нами. Работа, конечно, тяжелая, но ничего.

– Это не мой путь, ребята, – сказал Марк. – Я думал об этом. Но море – не моя стихия.

– Да ну! Какое, к рыбам, море? Откуда оно тут? По реке сплавляемся.

– Нет, и этого не хочу.

– Привередливый, – сказал Мартын, приглядываясь к Марку. – Тогда тебе одно остается.

– Что?

– Идем со мной.

Почему-то никто не засмеялся. Предложение Мартына было воспринято как действительно ценный подарок.

– Пойдем, – вдруг согласился Марк.

– Смотри, – говорил Мартын. – Это не просто город. Это – люди. У каждого есть своя жилка. Своя точечка. Надо ее только найти.

– В смысле?

– Ну, вот, скажем, ты. Ты когда сидел там – ты же нас боялся?

– Боялся, – не стал скрывать Марк.

– Вот. И немедленно случилось то, что ты боялся. Мы, конечно же, тут же посмеялись над тобой. Ибо это была твоя точечка. Если бы ты жаждал нас убить или ограбить – мы бы и близко к тебе не подошли. И так – у каждого человека. Если научиться их распознавать – ты будешь королем!

– Да ну... – недоверчиво сказал Марк.

– Конечно! Вот, смотри. Что ты хочешь, чтобы я сделал с любым из окружающих?

– Да ничего не хочу!

– А ты придумай. Так интереснее!

– А что можно придумать?

– А что хочешь!

– Ну... – Марк огляделся. – Пусть вон та дамочка встанет на руки..

– Чего? – озадаченно сказал Мартын.

– Пусть сделает вот так! – и Марк сделал "колесо" прямо на вечерней улице, не смотря на пиво.

– Крут! – уважительно сказал Мартын. – Такого мне еще не загадывали. Вон та, говоришь? Да, действительно. С ней не получится. Значит, тоже умеешь чувствовать чужие точечки?

– Возможно. Но королем пока не стал.

– Да не, я имел в виду – просто хорошо жить. Например, у меня нет денег. Вообще. И они мне не нужны, я с ними не связываюсь.

– А как же ты живешь?

– Очень просто. Ты же видел? Взаймы. А потом, как подворачивается – отдаю. Да только это редко надо. Меня и кормят бесплатно, и живу я, где хочу.

– А это как?

– Ты как на счет баб?

Марк залился густой краской. Год в руднике этот вопрос снимал начисто. Да и не до этого там было, часто от побоев приходилось спать на животе. Неделя с магом тоже к шашням не располагала. А потом Марк как-то так сосредоточился на "поиске себя", что даже удивительно, как этот вопрос не встал у него раньше.

– Дык... Я же немытый... – пытался отвертеться Марк.

– А, хочешь с комфортом? Тоже правильно. Пойдем-ка...

И Марк посмотрел, как работает профессионал. Дом, в который стучался Мартын был явно из очень богатых. Открыл дверь слуга. Мартын сначала изобразил попрошайку, причем удачно вплел и господа Бога, и любовь к ближнему, и щедрость хозяйки.

Потом совершенно "случайно" облился чем-то на кухне. Служанки тут же начали хлопотать вокруг него, и Мартын что-то одной прошептал на ухо. Та задумалась. В общем, через полчаса свежевымытые Марк и Мартын входили в комнату к госпоже. Марк только диву давался, как легко и вдохновенно врал Мартын на пути к заветной дверце, и вспоминал про то, что настоящая магия – это всегда обман. Так врать, как его новый знакомый Марк, наверное, не научится никогда в жизни. Это, наверное, и впрямь какое-то особое чувство или умение.

И вдруг...

И вдруг – совершенно прямо и честно.

– Милейшая госпожа! Не велите казнить! Велите миловать да слово молвить.

– Что тебе надо, оборванец?

– Явился я сюда пред ваши светлые очи, наслышанный о ваших прелестях, столь же восхитительных на вид, как и на ощупь, столь мягких и податливых, и возжелал попробовать их вьяве...

Дама взглянула на Марка, и высокомерно бросила:

– Лжешь, пес. Иначе явился бы один.

– Моя леди! Я – ничтожный человечишко. И я знаю предел своих возможностей. Заботясь о себе я бы, правда, явился к вам в одиночестве. Но, зная мужскую силу не понаслышке, я знаю, что вы, леди, останетесь недовольны сим, а вдвоем мы можем дать вам куда больше, чем взять.

Марк стоял, дурак-дураком, не зная, ни что делать, ни как себя вести.

– То-то я и вижу, что друг твой прям горит желанием, – засмеялась хозяйка, ничуть не смущенная речами пройдохи.

– А вы подойдите, моя леди, и посмотрите сами. И велите отрубить мне голову, ежели я лгу.

Леди соизволила подойти, и проверить. Тело слегка дернулось: мол, чего стоишь-то?

И Марк отлип. Нагнулся к точеной шейке, спустился к пышной груди, торчавшей в вырезе платья.... А сзади уже шустрили руки Мартына.

– Двери закройте, ироды, – слабо застонала дама.

За всю жизнь Марк ни разу не спал в такой шикарной постели и в такой странной компании.

Жаль, только выспаться ему не удалось. Мартын поднял его еще до восхода, и они торопливо оделись. Покидая спящий дом, Марк невольно вспоминал подробности прошедшей ночи, и понимал, что все это меркнет перед тем, что показал ему уличный проходимец.

– А ты все можешь? – спросил он нового друга, когда они шагали по улицам просыпающегося города. Города, в котором незримо властвовал простой парнишка по имени Мартын.

– Ну, не все, конечно. Но что нужно – могу.

– И денег достать можешь?

– И денег. И жилья. И еды. И друзей. И врагов. Все, что в этой жизни нужно, чтобы жить не скучно.

– Везет тебе.

– Наверное, – пожал плечами беззаботный Мартын.

– А ты маг?

– Да с чего ты решил?

– Ну, ты так вдохновенно врешь...

– Аааа! Это у меня наследственное. Батюшка, говорят, еще лучше умел. Да кто его знает, где он сейчас? Может, сам я и не маг, но, может, сын мага. Только чем мне это поможет? Кроме как врать ничего другого не умею.

– Зато это умеешь в совершенстве. Спасибо тебе, Мартын.

– Да не за что.

– Есть за что. Прекрасная ночь с восхитительной дамой...

– Да это что! Эта – так себе. Вот я тебя познакомлю...

– Не познакомишь. Я благодарен тебе за урок. Но мой путь дальше. Я все понял.

– Что понял-то?

– Что это не мой путь. Я согласен, что это удобно, но... Но сам так жить не буду.

– Привередливый какой, – поморщился Мартын. – Ладно. Будешь мимо проходить – заходи.