Текст книги "Чего ты хочешь? [Трилогия][СИ]"

Автор книги: Анатолий Оркас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 52 страниц)

13

Второе лицо королевства, сэр Артур выбирал цветы. В самой обыкновенной лавке, как простой горожанин. Хозяйка сложила букет, украсила его папоротником и колосками, вручила покупателю и сама проводила до дверей.

Артур направился во дворец, разглядывая букет. Весь в предвкушении, он даже сначала не понял, что это такое острое упёрлось ему в левый бок.

– Артур, не делайте глупостей, – раздался над ухом вкрадчивый голос. Проезжавшая мимо карета вдруг замедлила ход. Открылась дверца, и тот, сзади, подтолкнул, а из кареты протянулись руки, ухватили за плечи и втянули внутрь.

Дверца захлопнулась, и карета резво покатилась дальше.

– Чем обязан? – осторожно спросил Артур.

– А ты не догадываешься? – раздался в темноте знакомый голос.

– Догадываюсь. Но предпочитаю услышать.

– Сейчас всё услышишь. Ещё пожалеешь, что услышал.

И замолчали. Артур внял доброму совету и не стал дергаться. Просто потому, что умирать не хотелось. А если начать сейчас изображать из себя героя – то придётся. Не на дуэли, не в бою, не защищая дом или короля – а вот так, глупо, от ножа в печень или удара по горлу... Нет, так – не хотелось. А если не дергаться – оставался шанс. Призрачный шанс, что если не убили сразу – то можно договориться. Выкуп, обещания – что угодно! Но – можно.

Может быть. Особенно жаль было почему-то именно букета.

Уехали совсем недалеко. Скоро карета притормозила, в окнах мелькнула тень ворот, звук копыт изменился и вдруг совсем стих.

– Выходи, Артур, – скомандовал голос.

Артур вышел. Да, знакомый двор и знакомый дом. Он вошёл внутрь, холодея от мысли о том, что сейчас произойдёт.

Причем, то, что скажут, было значительно страшнее смерти. В скорой своей гибели правая рука Владыки даже не сомневался.

– Ну, входи, входи, – хозяин дома в окружении верной стражи и собак сидел в кресле, демонстративно потягивая вино из хрустального бокала. – Как доехал? Не слишком ли устал? Может, отдохнешь с дороги?

– Отдохну, – не стал спорить Артур.

– А кто тебе даст! – язвительно заметил хозяин, поглаживая борзую между ушами. – Небось, привык во дворце к мягким стульям да вкусной еде?

– Я и дома не жаловался.

– И что? Предал дом, да?

– Я никого не предавал.

– Артур, Артур... Мальчик мой, как ты пыжишься казаться важным и смелым... А как был трусом, так и остался. Дядька тебя протащил во дворец, и всего-то оставалось закончить дело, ради которого столько трудов было положено... Струсил!

– В иное время я вызвал бы вас на дуэль.

– В иное время я и не сказал бы тебе таких слов. Но что, я не прав?

– Нет, не правы.

– И что, ты хочешь сказать, что не боишься? Что ты по-прежнему верен нашему роду? Тогда почему эта мерзость всё ещё восседает на троне?

– Потому, что он не мерзость.

– Вот как! И чем он тебя купил?

– Умом. Рассудком. Трезвостью мышления и правильным образом жизни.

– Надо же! Встает по утрам с бабы и пьёт молочко тепленькое?

– Он делает то, что я бы сам сделал.

– И ты отдал ему все задаром, так?

– К чему этот разговор? Вы пытаетесь унизить его или меня? Впрочем, ни то, ни другое вам не удастся. Его – потому что ему наплевать на вас, а меня потому, что я не виноват ни в чём.

– Петух! Ишь, распушился. Ладно, ты продался этой твари, но ты подумал о тех, кто тебя посылал?

– Подумал, и не раз. Именно благодаря мне вы все живы и при своих регалиях. Марк мог бы не глядя снести вас всех и не заметить этого.

– Ой, ой, ой! Напугал!

– Я не пугаю вас. Я говорю серьёзно.

– Короче, Артур. Мне неинтересны твои оправдания. Тем более, как я вижу, ты усердно собираешься защищать эту мразь до последнего слова. Так вот. Последнего слова я тебя, пожалуй, лишу. Вместе с головой.

– Как скажете.

– Надо же! Какой ты покладистый!

– А что, надеялись, что я упаду в ножки и буду молить о прощении? Тогда бы я действительно был трусом, и все ваши обвинения были бы справедливы. А сейчас кроме злобы и ненависти вам предъявить нечего.

И Артур вытер рукавом с лица выплеснутое вино.

Марк взял следующую бумажку. Просмотрел первые строки.

– Я не понял, это что, требует моего королевского внимания?

– Вы взгляните, Владыка, взгляните. Вам будет интересно!

Марк углубился в отчёт градоуправления. Студенты отмечали выпускные, ну, как полагается у студентов – шумно и весело. Этим его, что ли, собираются поразить? Ах, вот оно что! Студентка в присутствии всех посетителей, не взирая на ранги и возраст, взобралась на стол и под бурные аплодисменты и непристойные песни сняла с себя все одежды, включая исподнее. И в обнажённом виде танцевала на столе. Действительно, интересно. Интересно, как отреагировала общественность? Все участники попойки задержаны, находятся в казематах, собрано аж двести семнадцать свидетельских показаний... Не понял?

– Там что, столько народу было?

– Ну, Владыка... Подтянулись посмотреть!

– И что, потом все дали показания против девушки?

– О, в таких случаях люди становятся на удивление честными...

– Да уж... И что от меня требуется?

– Ваше мнение может что-то решить. Казнить или миловать эту распутницу?

– Распутницу? Девчонка станцевала на столе, показала себя.... Она хоть хороша собой?

– Сам не видел, но, судя по приложенным отчётам, соблазнительна чертовски.

– Господи, что за мир такой? Соблазнительная девушка танцует для всех и даже денег не требует, а её за это собираются казнить!

– Я так и думал. Значит, помиловать. Но горожане будут против...

– Им что, кровавых казней не хватает?

– Не в этом дело. Если одной будет разрешено, то и остальные захотят того же...

– Чего? Танцевать голыми на столах? Вряд ли, не думаю. Вот если я разрешу, кто же завтра побежит?

– Разврат, однако, должен быть наказуем.

– Хорошо, согласен. Вот и накажите как-нибудь так, чтобы все видели: виновные наказаны! Но чтобы с ними ничего не случилось. Вон, пусть хоть на общественно-полезные работы их отправят или штраф какой взять... Или, скажем, хоть на завтрашней церемонии... Нужны там молодые образованные люди, страждущие загладить свою вину?

– Это надо у Артура спрашивать.

– Логично. Артур! Артуууур! – крикнул Марк в пустоту.

И тишина была ему ответом. Тогда владыка выглянул за дверь, и спросил у стражи:

– А Артур где?

– Сегодня ещё не видели!

– Найдите.

Через пять минут Марк начал нервничать. И устроил оперативный допрос: кто когда последний раз видел Артура? Куда он собирался уезжать и когда – возвращаться? Какие дела могут задержать ближайшего помощника? Ещё через две минуты голос короля разлетелся по дворцу:

– Генрих!

– Уже спешу, Владыка! – закутанный в любимый плащ глава спецслужб появился из коридора. – А мне говорят, что король рвёт и мечет, и не врут ведь! Что случилось?

– Где Артур?

– А я от... Погодите... И давно?

– Ещё не знаю.

Марк почти успокоился, глядя на то, как работает профессионал. Генрих медленно огляделся, и под его взглядом все окружающие (кроме самого короля) опускали глаза.

– Тааааак.... А где у нас Пантелеймон? Когда последний раз видели? Хорошо, Владыка, я сейчас займусь этим.

– Займитесь, – бросил Марк и быстрым шагом вышел из комнаты, чтобы не упасть лицом перед подданными. Уж слишком он сейчас был взволнован и напуган. Ещё бы самому понять – почему!?

– Вот, – Артур передал пергамент стоящему за ним человеку. – Обещайте, что передадите это Марку.

– А если я брошу его в камин?

– Тогда я прямо сейчас начну сопротивляться. И ещё неизвестно сколько трупов получится в результате. Я дорого продам свою жизнь. А так – с вас слово и с меня слово.

– Давать слово собаке...

– Пусть собаке. Но если вы – человек слова, то вы его сдержите. Я не прошу передать лично – но этот список должен попасть Марку.

– Надо же... – человек повернул пергамент к свече и вчитался написанное. – И за это ты отдаешь свою жизнь...

– Это важнее моей жизни. Но вам это не понять.

– Глупые, да?

– Да.

Человек оторвался от чтения и искоса посмотрел на Артура.

– А ты, стало быть, умный.

– Нет, – мотнул головой тот. – Я – не умный. Умный – Марк. Поэтому и прошу передать ему это. Это ключи от того, что он делает. То есть, он и без этого всё сделает, как захочет, но так ему будет быстрее и легче. Я готов.

– Хорошо, вот значит, как оно... Ладно, будь по твоему... Я... Я передам ему... Это. Выходи.

Артур сложил руки за спиной и почувствовал касание веревки на запястьях. Не сопротивляясь вышел во двор, дыша тяжело и прерывисто. Во дворе стояла охрана дома с факелами, посреди двора стояла плаха, а рядом стоял кто-то с мечом в руке. Как вкусен ночной воздух! Ещё несколько секунд – и его не станет. Весь мир останется, а его – не будет. Держаться. Главное – не удариться в панику. Просто продержаться несколько секунд. Это же не сложно!

– Иди сюда, – сказал палач. – Встань на колени и положи сюда голову.

В ворота застучали.

– Именем короля, открывайте!

Все находящиеся во дворе посмотрели на ворота.

– Быстрее! – воскликнул палач, и Артур почувствовал, как его подхватили под локти и поволокли к плахе.

Мощный удар распахнул ворота, и во двор хлынули люди.

– Стоять! Никому не двигаться!

Палач взмахнул мечом, в воздухе что-то тренькнуло, и он согнулся, а потом и завалился на бок.

– Я сказал – никому не двигаться! Неясно, сукины дети?

Тренькнуло ещё два раза. Артур дернулся в сторону, вырвался и оказался рядом с фигурой в темном плаще. Она сразу же обогнула Артура, закрыв собой. Через пару минут двор был наполнен людьми и светом.

– Артур! Вы целы? Не ранены?

– Нет, благодаренье Богу. Вы вовремя.

– Владыка срочно требует вас к себе.

– Я, к сожалению, связан.

– Это неважно. Главное, что вы живы. Пройдите, пожалуйста, к карете. И потерпите ещё пять минут.

– Пожалуй, что и потерплю, – улыбнулся Артур.

На улице раздался чей-то вскрик. Человек в плаще оглянулся, но проводил Артура до кареты, прежде чем побежать туда, где возились его подчиненные.

А Артур блаженно расслабился на мягком диване. Пожалуй, это высшее наслаждение – потерять всё и вновь обрести обратно. Теперь можно просто расслабиться и ждать. И дышать сколько угодно!

– Конечно, я сижу вместо вас на торжествах и прочих сборищах... Но я никогда не забываю, кто на самом деле король.

– Кстати, – обернулся к нему Марк. – Почему?

Не поднимая головы Артур взглянул из-под нависшей чёлки.

– Почему не забываю?

– Да. Давно хотел тебя спросить, но все не выпадало повода.

Артур снова опустил взгляд, помолчав немного. Потом поднял голову.

– Мой Владыка, вы испытываете меня, или... Или спрашиваете серьёзно?

– Я абсолютно серьёзен, Артур. Чтобы ты не сомневался, я скажу честно. Ты более родовит, чем я, у тебя больше прав на трон, хотя и меньше родства... Да и мое родство, как понимаем и ты, и я – немножко дутое. Ты хорошо смотришься, тебя любит народ, ты прекрасно справляешься с моими обязанностями... Почему ты мне верен, Артур? Что держит тебя?

– А почему я должен вести себя иначе?

– Ведь трон должен был занять ты!

– Тогда – да. Тогда я мог бы спокойно занять трон, да кто угодно мог бы. Вот, например, ты занял.

– А сейчас?

– А сейчас? Марк, я не потяну все твои проекты! Да я не понимаю и половины! Тогда было нищее, полуразвалившееся государство, и для хорошего правителя было бы достаточным просто не рушить то, что осталось. Это мог и я, и ты, и кто угодно, если честно. На трон взгромоздился ты, и большинство с усмешкой разрешило тебе поиграть в государя, потихоньку составляя списки мучительных казней, которыми тебя можно будет казнить, если ты рыпнешься. Ну, или хотя бы убрать тебя потихоньку, если не будет возможности для развлечения. А потом вдруг оказалось, что потихоньку тебя убирать не получается, а для публичной казни ты уже слишком большая величина. Ты – Сила. И твоей силой страна поднимается из грязи, а там, глядишь, и снова будет великая и могучая. В тебя поверили, Марк. Я всё правильно сказал?

– Меня интересует, насколько ты сам веришь в то, что говоришь.

– Неужели ты не видишь этого? Неужели ты сам всё это делаешь, но не видишь?

– Я вижу, – смутился Марк. – Но я не знаю, какую часть из того, что вижу я – видят и остальные.

– Не бойся, немалую. Конечно, далеко не все, и даже я не понимаю большую часть, хотя сижу рядом и ты ничего не скрываешь. Но я вижу, что ты делаешь такое, что мне – не под силу. Я могу провести турнир или бал, я прекрасно украшу собой охоту, но я не смогу захватить "Драконье гнездо" или выиграть войну с соседями на взаимовыгодных условиях. И уж тем более я не знаю, что делать со всеми твоими заводами и учёными. Я их боюсь.

– Не бойся, – сказал потрясённый Марк, не часто задумывавшийся о том, как его правление выглядят в глазах ближайшего окружения. – Не бойся... И вообще, надо будет заняться с тобой отдельно просвещением. По крайней мере, я могу теперь тебе доверять...

– А раньше не доверял?

– Прости, Артур, но раньше ты был как муха в паутине. Стоило бы тебе дернуться – и тебя тут же окоротили бы.

– Ради Бога, Марк! – проникновенно сказал Артур. – Ничего не меняй! Хорошо? Пусть всё остается, как было!

– Оставить тебя под наблюдением и колпаком?

– Да! Конечно!

– Ты... Боишься?

– Конечно! Ты не представляешь, сколько народу пытается управлять тобой через меня! Мне приходится прилагать немало усилий, чтобы избежать их козней и уберечь тебя. И я буду только рад, что если я где-то промахнусь или ошибусь – это не скажется фатально на судьбе всего королевства!

Марк тихо и душевно выматерился. Повезло ему с Артуром. Вот где ещё найдешь такого заместителя? Специально будешь искать – не найдешь!

– Я думаю, ты будешь хорошим королём, Артур. Достойным своего именитого тёзки. Если со мной что-нибудь случится – я буду спокоен за эту страну.

– Ты хочешь, чтобы я занял твой трон?

– Артур! Разве я вечен?

– Никто не вечен. И я тоже.

– Ну, а раз я не вечен – то чего же мне отказываться от хорошего заместителя? Наоборот, надо всячески тебя учить и просвещать! Чтобы если вдруг со мной что-то случится – рядом нашёлся тот, кто сможет меня заменить. Кто, как ты говоришь, не боится моих ученых и проектов. И ты на эту роль подходишь чуть ли не лучше всего!

– Ага, как представитель древнего и славного рода...

– С чего такой сарказм, Артур?

– Да ты все испортил.

– Я?! Что? Как?

– Марк, если бы ты был нормальным королём, который за свою корону держится зубами и когтями, убивая всех, кто только мог бы составить ему конкуренцию – я бы первый отправил тебя на тот свет.

– Это не так просто, Артур.

– Это я бы понял уже потом. А попытался бы обязательно. А ты все портишь. Даёшь мне даром то, что я должен был бы забрать ценой твоей жизни и собственной чести. Ну, и как после этого тебя убивать?

– То есть... – медленно осознавал Марк. – То есть, ты хочешь сказать, что не защищая трон я тем самым защищаю его? А возможное и невозможное.... Артур, спасибо, ты навел меня на очень интересные размышления. Вот ты мне скажи, ты когда-нибудь видел мага, который не знает, что творит волшебство?

– Я его каждый день вижу, – кивнул Артур. – Ага, и тоже каждый день удивляюсь. Неужели, думаю, ты и сам не понимаешь, что ты делаешь? А оказывается – не понимаешь.

– Владыка, вы не сильно заняты?

– Вроде нет, не очень, – рассеянно отозвался Марк, поворачиваясь к вошедшему. И мучительно раздумывая, что лучше сказать Белому Монаху – "занят", или всё-таки "нет"?

– Тогда, я думаю, вам будет небезынтересно.

– Что?

– Да там один скандал готовится... А Владыка так любит скандалы...

– Я люблю скандалы? – искренне изумился Марк.

– У меня сложилось такое впечатление, – усмехнулся монах. – По опыту, так сказать. В общем, там собираются судить Франсуа Плистера.

– Кто это?

– Это один довольно известный врач. Имеет широкую практику, пациенты к нему съезжаются не самые бедные...

– А чем это может быть мне интересно?

– Возможно, вас заинтересует то, за что его судят.

– И за что же?

– За мытые руки.

– Не понял?

– Господин Франсуа имеет нестандартные взгляды на тонкости медицинской науки. В частности он агитирует всех мыть руки.

– И что? – по-прежнему не понимал Марк. – Это что, оскорбляет чьи-то религиозные чувства?

– Можно и так сказать. Так что, вам не интересно?

– Я просто так и не понял, за что же его судят-то?

– Господа собрались и осуждают мракобеса. Который настолько несведущ в медицине, что утверждает, будто чистота рук врача каким-то непостижимым образом влияет на здоровье его пациентов.

– И что? – Марк начал понимать суть поднятого вопроса. – Кто-то в это не верит?

– Да никто не верит, Владыка. Я, признаюсь, и сам не слишком понимаю этой мистической связи. Ну, как может зависеть мой ревматизм от того, вымыли вы руки или нет? Но даже если он прав, ну, и мыл бы руки тихонько. Так он же выступил на ихнем собрании. И всех призвал к рукомойничеству...

– Я, кажется, понял. А потом обиженные конкуренты подали на него в суд?

– Более того, Владыка! Его обвиняют в шарлатанстве и требуют самого строго наказания. Как убийце. Ибо кто он, как не убийца – шарлатан, берущийся лечить людей?

Марк резко повернулся и направился к себе, бросив через плечо:

– Карета готова?

– Для вас всегда готова карета, Владыка. Они уже настолько наловчились, что....

Конца Марк не дослушал. Вошёл к себе, закрыл дверь. Успокоил дыхание. Нет, блин, ну что за фигня? Человек говорит очевидные вещи, а его обвиняют в убийстве! А кто кидается на его защиту? Монах Белого Ордена! Не правосудие, не религия – отдельный Белый Монах! Это что? Провидение Господне или повеление Дракона Судьбы? Да и можно ли их разделить? Не может ли быть такое, что Дракон Судьбы – это просто способ говорить о Божественном? Да о чём он сейчас думает? Разве это сейчас важно?

И вдруг Марк понял, о чём он думает. Он пытается убежать, свалить с себя ответственность. Потому что это так просто – взять и плюнуть. Ну, осудят этого врача – так что, разве прогресс этим остановишь? В другое время и другой доктор спасёт весь мир от чумы, открыв микробов. Или он иммунитет открыл? А память услужливо подсказала: и этого доктора "благодарные" современники тоже будут гнобить до самой смерти. Но всё это лично его, Марка, не касается. Прогресс не остановить, но можно ему немного помочь. Можно прийти и королевским указом вмешаться, дать доктору полномочия и защиту. Это подействует... Некоторое время. Время его жизни (или его милости, что раньше кончится). А дальше их опять будут гнобить, унижать, доводить до самоубийства, до смерти в нищете и презрении....

А можно сейчас встать на битву с другим драконом. С мракобесием. Со святой уверенностью идиотов в том, что они самые умные, самые лучшие и вообще, самые-самые. И требующие от всего мира чтобы все жили по их дурацким законам.

Слышал ли кто-нибудь, чтобы дураки были хоть где-то побеждены?

Марк огляделся. Просто пытаясь найти подсказку в окружающем: что ему делать? Ввязаться в бессмысленную и бесполезную битву нового со старым? Или... Так, стоп! Победить дураков невозможно. Но то, что невозможно и возможно одновременно.... А делать-то что? Учитель, подскажи! Хоть один, хоть другой, хоть третий...

Марк выскочил в коридор как беркут. И первым делом спросил охрану у дверей:

– Что бы ты сделал, если бы твой командир приказал тебе... нарезать колбасу... вот этим? – он ткнул пальцем в алебарду.

– Скажу, что использование боевого оружия в хозяйственных целях противоречит уставу!

– Молодец, хвалю! – бросил Марк на бегу. Здесь он ничего не добьётся. Так, слуга...

– Стой! Что ты будешь делать, если я прикажу тебе порхать бабочкой с цветка на цветок?

Глаза слуги надо было видеть. Столь необычная мысль никогда не приходила ему в голову. Но королевский слуга – это особая каста. Он ответил:

– Попрошу Владыку изобрести для меня другое, чуть более исполнимое наказание.

Да что ж такое? Ни одна мысль от их ответов в голову не лезет! Не то спрашивает? Не у тех? Как Учитель говорил? Ты можешь получить совет у кого угодно, главное, правильно спросить! А как – правильно? Вот сидит писарь... Нет, тоже не тот... Ага, вот! Марк вырвался из дворца, пулей слетел по ступеням и кинулся в конюшню.

– Карета готова?

– Почти запрягли, государь. Не извольте беспокоиться!

– А скажи-ка мне... Что бы ты сделал, если бы нужно было толпу дураков убедить, что они – дураки?

– Ну, это невозможно, – протянул конюх, продолжая что-то крепить на сбруе.

– А что – возможно?

– Но возможно показать им, что они – умные.

– Ещё?

– Можно приказать.

– Что приказать дуракам?

– Ну, вот у меня есть лошади умные, а есть – глупые. Но меня все слушаются. Просто на одних я надеюсь, а ну других – нет.

– А они меж собой как знают, на кого ты надеешься, на кого – нет?

– Да они ж не совсем глупые, видят, кого я запрягаю и куда. Одних, вот, в вашу карету. А других – только на водовозку или для других таких работ. Каждый должен своим делом заниматься. Тем, которое у него получается.

Марк замер, глядя в угол двора. Вот оно! Прав был Учитель (а когда он был неправ?) – можно получить совет где угодно. Главное, правильно задать вопрос!

Марк побежал обратно к ступеням дворца, где уже собирался народ, привлечённые государевой активностью. Велел вызвать и направить в здание суда своего лекаря и декана из университета. И чтобы тот захватил какого-нибудь любого студента. После чего не торопясь сел в карету и направился на бой с дураками.

– Его Величество, Владыка Аргеады Марк Первый! Всем встать! – услышал он за дверью. Створки распахнулись, и король вошёл в помещение суда. Окинул взглядом обстановочку: народу много, знакомых лиц тоже много. Судью этого он не знал, но несколько раз видел. Ага, а этот, видимо, и есть Франсуа Плистер? Ну, что ж... Поехали.

– Садитесь, господа. Я прошу прощения, что прерываю ваше заседание... – поклон судье. Тому ничего не остаётся, как сказать:

– Да мы уже скоро заканчиваем, Владыка... Проходите, присаживайтесь.

– Нет уж. У меня чрезвычайно мало времени. Поэтому не будете ли вы столь любезны ознакомить меня с краткой сутью дела? То есть, в чем обвиняемый провинился, что ему за это требуют и в какую кару? Очень-очень коротко! Без указания, кто и какие доказательства собрал, а кто какое мнение имеет?

– Извольте, Владыка. Франсуа Плистер, урожённый ротланд, обвиняется сообществом медиков в шарлатанстве, выражаемом в незнании самых основ медицины и правил поведения врача, в нарушении клятвы Гиппократа и на этом основании – в опасности для общества.

– О, Господи! А Гиппократ-то тут причём?

– Господином Сташко Петеряхом было предложено считать нарушением клятвы тот факт, что вместо истинной заботы о болящих подсудимый пытался подстрекать к введению формальных ритуалов, что привело бы вместо излечения...

– Сташко, встаньте! Это правда?

– Да, Владыка, я...

– Спасибо. Постойте пока. Продолжайте.

– В дальнейшем разгорелись прения на тему того, является ли ритуал омовения рук просто бесполезным или же вредным. Решение этого вопроса позволит определить степень вины подсудимого, является ли его заблуждение просто недостатком образования, хоть и непростительным, но понятным, или же это намеренная попытка ввести в заблуждение всех и этим подорвать устои общества...

Марк обалдел до полной потери ориентации. Он смотрел на судью и пытался понять, это шутки его сознания или история действительно такая сука? Ведь никто не мог здесь, в этом мире и в это время, знать о "деле врачей", во время которого был расстрелян его дедушка? Пятидесятые годы, самый конец правления Иосифа Сталина. И Филипп Соломонович Аврельев, скромный доктор города Новосибирск... И вдруг – враг народа, подрывной элемент, внедренец, сволочь, гад... Вот чуть ли не этими же самыми словами! Как раз подрыватель устоев общества, злонамеренное уничтожение населения... Бабушка всегда всхлипывала, когда поминала мужа. Дедушка, мне повезло. Я смогу отомстить за тебя. Хотя, видит Бог – я хотел не этого! Это так... Походя.

– Достаточно. Все ли согласны с этим кратким изложением дела? Никто ничего не хочет добавить?

Марк в упор посмотрел на подсудимого. Тот опустил голову.

– А скажите мне, Франсуа... А откуда у вас вообще эта странная идея? Как она вам в голову пришла?

Врач помолчал. Но всё-таки ответил:

– Так говорят в Европе, государь...

– А вы и поверили? Вы такой доверчивый человек, что верите каждой сплетне?

Попал. Тот дернулся, как от пощёчины.

– Но это говорят лучшие светила медицины, государь!

– Лучшие светила говорят много что. Ага, а вот и наш любезный..... Заходите, заходите... Ага, и вы приехали? Прошу вас, займите места вот тут, с краю, буквально пару минут. Я продолжу.

И продолжил, опять обращаясь к бедному Франсуа.

– Скажите, вы же в своей жизни много всяких легенд и баек слышали... И рецептов множество знаете. Почему вы именно в эти руки упёрлись?

– В руки?

– Ну, в чём вас обвиняют?

– Меня обвиняют в том, что я посмел требовать безукоризненной чистоты на рабочем месте.

– Вы сами-то пробовали?

– Я только так и работаю!

– Сколько у вас пациентов проходит в день?

– Смотря когда, Владыка. Иногда и до тридцати человек в день бывает.

– И вы всё равно эту чистоту вашу блюдёте?

– Стараюсь.

– Это проверяемо? – обратился он к судье, но тот сразу же кивнул на зал:

– Да они все могут подтвердить или опровергнуть. Так это?

Собравшиеся зашумели, но неохотно.

– Он врёт? – спросил Марк. Ни одного "да" не услышал. Кивнул и продолжил:

– Сколько у вас смертельных случаев было за последний год?

– Семнадцать.

– Сколько?

– Семнадцать. В начале января мальчишка с горячкой не выжил. Дальше – спинное предлежание у роженицы, не уследил, не успел помочь. Потом...

– Вы что, их всех помните?

– Конечно, государь.

– Сташко! А у вас сколько?

– Я не могу сейчас сказать точно, Владыка.

– Больше? Меньше?

– Ну... Я не считал...

– Ага, у вас, стало быть, без счёту. Понял. Вот вы тут все собрались. Ну-ка, скажите мне, медики наши, ответственные за наши жизни. Откуда вы берёте знания?

Вопрос оказался неожиданным, и некоторое время народ просто переглядывался и шептался. Огонь на себя взял его лейб-медик.

– Мы учимся, Владыка.

– Точно? Все согласны с этим? Никто не скажет, будто ему знание рецептов принёс ангел на крыльях или он узнал способ удаления аппендикса во сне?

И, получив ответ, обратился к декану университета.

– Скажите, уважаемый декан, вы у нас тут к обучению ближе всего. Если я вам скажу, что наш судья – это ангел господень, спустившийся с небес казнить и миловать нас, грешных, что вы мне на это скажете?

– Я? Хм... Гхх-кхм... Ну, Владыка, вы как скажете... Уж сколько вас знаю, а всё не могу привыкнуть....

– Ближе к делу.

– Ну... Я... Я ничего и сказать не смогу, Владыка! Может, так, а может, и не так...

– А как проверить?

– Ну, как... Если он сможет чего-нить такого, что там ангелы могут...

– То есть, продемонстрирует бесполость, свет, сверхъестественные способности...

– Да!

– И тогда вы поверите?

– Ну, если совсем честно... И тогда буду сомневаться.

– А как же тогда убедиться этом? Или, точнее, как доказать, что наш судья – никакой не ангел, а самый обычный человек, из плоти и кости?

– Да это как раз просто! Тут у нас вон сколько медиков! Пусть они его посмотрят и скажут.

– А они смогут отличить его от ангела, которого никогда не видели?

– Легко! – раздался голос. – У ангелов крылья. А у судьи только рогов не хватает!

По рядам прокатился смех.

– Скажите, – обратился к веселящимся Марк. – Если у судьи обнаружатся крылья – будет ли это для вас доказательством того, что он – ангел?

– Нет, – опять вмешался лейб-медик. – Это лишь будет свидетельством того, что это – человек с крыльями. Интересно, необычно, но не более.

– Оставьте мои крылья в покое! – обиженно бросил судья.

– А если вот есть человек, который имеет семнадцать смертельных случаев в год... Это по человеку в месяц! При условии, что у него до тридцати в день бывает, то есть, от тридцати до девятисот человек в месяц. Один из тысячи умирает... А его обвиняют в намеренном умерщвлении своих пациентов. Скажите, декан, что думает наука о подобных обвинениях?

– Ну, я не знаю... Может, это и немного....

– Поднимите руки, у кого процент выживаемости больше? Кто из вас может доказать, что у него из тысячи принятых пациентов умерло не более трёх ? Нет таких? Смелых? Ну, что ж, тогда вам, господин Иоганн. Обвиняемого Франсуа взять под стражу. Заключить дома без права выходить на улицу, но в остальном не лишать ни еды, ни сна, ни прочих удобств. Дом охранять. На это время вам, именно вам, поручаю разобраться, прав или нет обвиняемый Франсуа в требовании чистоты. Если вам недосуг, вот к вашим услугам декан, университет, студенты, лаборатории. Задайте им задачу, как это проверить. Результаты проверки доложить лично мне. По результатам проверки будет решаться судьба Франсуа и вас всех, господа. И вас, Сташко, в частности. И посмотрим тогда, кто тут клятву Гиппократа нарушает, а кто ей верен. Но лично вам я даю своё королевское указание: перед осмотром меня лично руки мыть!

– Я и так мою, – обиженно сказал лейб-медик.

Это маленькое представление породило очередную проблему. После королевского вмешательства все дружно прозрели, кинулись изучать проблему и в течение недели предоставили королю две сотни доказательств того, что порядок – это вообще хорошо, и мытые руки никому, в общем-то, не мешают, а если, как намекал Владыка, инструменты ещё и кипятить перед любыми операциями, то раны на удивление быстро заживают. Кто бы им раньше подсказал бы, а? А может, Владыка Марк обладает ещё какими-то знаниями чудесными, которые бы всем пригодились?

Так что король встал перед очередной дилеммой. Раньше он мечтал о том, чтобы пойти и всем рассказать о том, что он знает. Пусть знания его неполны и однобоки (сколько бы ни старался родной университет сделать их всеобъемлющими), но местным, которые ещё не разделили практику и теорию, они бы очень пригодились. Там иногда достаточно только подтолкнуть, направить, а дальше пытливый человеческий ум всё сделает сам. И вот сейчас у Марка была такая возможность. Он мог пойти и сказать. И его бы послушали!

И?

И тут оказалось, что в нынешнем положении, в текущей позиции восприятия он просто не может ничего им говорить! Просто потому, что если он им сегодня расскажет, как лечить гнойные воспаления, завтра к нему выстроится очередь халявщиков. Которые готовы усердно гнуть спину и ждать годами подачки от барина, но не найти оный способ самому. Ещё слишком свежи были воспоминания о том, как к нему, начинающему ресторатору, стояла очередь жаждущих узнать новый рецептик. И отдельно – очередь на суперсплавы и мегастекло.

Поэтому Марк решил для начала поделиться тем, что нужно уже прямо сейчас, но при этом не гарантирует никаких материальных выгод. Если рассказать о фундаментальных открытиях – то вся наука получит прочный и надёжный базис, но никакой выгоды никто лично от этого не поимеет.