Текст книги "Сквозь тернии"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 51 страниц)

Светлана наблюдала диковинную картину разинув рот.

Постепенно скорость увеличилась до сумасшедшей – это уже был не медленный хоровод, а самая настоящая карусель, которая вдобавок ещё и светится. Вскоре стало совсем невозможно различать отдельных представителей озорства: те сновали с места на место на умопомрачительных скоростях.

Только тут Аверин увидел, что от выступов пластины отходят еле заметные ниточки: скорее даже тонюсенькие паутинки, испускающие тусклый свет. Эти паутинки соединялись над центром пластины, образуя шарообразную завязь. Последняя медленно увеличивалась в размерах и разгоралась всё ярче.

Колька улыбнулся и накрыл растущий клубок ладонью.

Аверин собрался было уже оттащить беспечного Кольку от странной пластины за шкирку, но вовремя совладал с эмоциями и сохранил статус заворожённого зрителя.

Светлана лишь ойкнула.

Колька, тем временем, протянул к пластине вторую руку и принялся проделывать какие-то манипуляции. Аверин присмотрелся и понял, что друг вовсе не касается поверхности пластины; его пальцы порхали между паутинками, словно у заправского гусляра – между струнами. Это была некая жестикуляция, сходная с той, какую давным-давно применяли сурдопереводчики для того, чтобы ознакомить с обстановкой в мире глухонемых зрителей. Именно это и проделывал Колька, по крайней мере, так казалось со стороны.

Аверин настолько увлёкся Колькиной «игрой», что не заметил, как лицевая часть контейнера сделалась абсолютно прозрачной.

Колька замер и оглянулся.

– Вот оно!

Аверин шагнул ближе. Наклонился, чтобы было лучше видно. Внутри, на трёх полочках, размещённых одна над другой, стояли прозрачные сосуды, высотой в метр и диаметром порядка тридцати сантиметров. Каждый сосуд был наполовину заполнен мутной жидкостью, а на самом дне лежало по черной горошине. Аверин насчитал десять сосудов на каждой полочке. К верхней запаянной части крепились бирки с неразборчивым текстом.

– Что там написано? – спросил Аверин, продолжая рыскать взором по полочкам, в надежде отыскать даже самую мелкую деталь, которую не удалось заметить при первом мимолётном осмотре.

– «Матер обскура», – отозвался эхом Колька. – Мать-Тьма.

– Мать-Тьма? – шёпотом переспросила Светлана. – Но что это значит?

– Это часть Нюкты, – монотонно сказал Колька. – Часть Тьмы. Её везли на Землю, чтобы уничтожить жизнь.

– Зачем? – спросил Аверин.

Колька пожал плечами.

– Я не знаю. Наверное, что-то пошло не так. Во всяком случае, истина известна только Запертому Внутри.

Аверин отступил от контейнера. Колька оторвал пальцы от паутинок, и стенка вновь впитала в себя обсидиановую муть.

Светлана испуганно подалась назад.

– Но тогда почему же корабль так и не долетел? – Аверин смотрел на собственные руки, словно желая прочесть по пальцам ответ. – Колька, это ты их остановил?

Колька отрицательно мотнул головой.

– Я не мог. Это Запертый Внутри. Корабль нужен ему, любой ценой. Потому что если Тьма воцариться на Земле, Она, вне сомнений, доберётся и до него.

– А где Его логово? – спросила Светлана, содрогаясь от страха.

Колька поник.

– Он на корабле? – Аверин выжидательно глянул на друга. – Колька, Он тут, с нами?

– Нет. Он глубоко. Под дном.

– И как же Он выходит наружу сквозь лёд?

Колька вытер нос тыльной стороной руки.

– Он же бог. Или ты всё ещё сомневаешься в его возможностях? Он может просчитать твою жизнь наперёд, зная, на каком перекрёстке ты захочешь перейти через улицу или какой кошмар снился тебя шестнадцатого марта две тысячи восьмого года... Хм... – Колька улыбнулся. – Похоже на конструктор, который ты можешь собрать по памяти, не пользуясь инструкцией, по той простой причине, что знаешь о нём всё.

Аверин молчал. Потом резко глянул на Светлану.

– Я знаю, что нужно делать.

– Что? – в один голос спросили Колька и Светлана.

Аверин медлил. Потом всё же сказал:

– Нужно вывести корабль из строя.

– С ума сошёл?! – Колькины глаза чуть было не вывалились из орбит. – Думай, чего несёшь! Если его взорвать, Тьма тут же распространиться повсюду! Или ты не видел семена? Они пострашнее водородной бомбы! Миллиона водородных бомб! Ты даже представить себе не можешь, на что способна Мать-Тьма.

Аверин терпеливо выслушал пламенный «спич» друга. А когда тот умолк, чтобы набрать в лёгкие очередную порцию воздуха, заявил:

– Да, я понятия не имею, на что похожа вечная ночь, но я и думать не думал взрывать этот чёртов корабль.

Колька уже собирался зарядить вторую серию, однако так и остался стоять с открытым ртом.

Светлана нервно хихикнула.

– Я вижу, ты разбираешься в их технологиях, – начал Аверин издалека. – Этим нужно воспользоваться. Проникнем в кабину и устроим неисправность, которая не позволит кораблю «плыть». Тогда потребность в Светлане исчезнет. Понимаешь?

Колька глупо кивнул. Потом мотнул головой.

– Нет. Не выйдет. Он знает про это и наверняка уже опередил нас.

Аверин схватил Кольку за плечи.

– Больше ничего не остаётся. Да даже если Он и знает о том, что мы только что придумали, это ещё не значит, что нужно вот просто так взять и сложить руки. Нужно бороться до последнего! Иначе неминучий проигрыш, – Аверин и не заметил, как с каждым новым словом, всё сильнее встряхивает Кольку за плечи.

Колька клацнул зубами, и Аверин замер.

– Ладно, так и быть, – согласился друг, опасливо отходя от Аверина. – Только я не так уж хорошо во всём этом разбираюсь.

– Ты замечательно во всём разбираешься, – сказал Аверин, пропуская недовольно бурчащего Кольку к платформе.

На той стороне их уже ждали.

Титов развернулся в висящем над полом кресле и мрачно улыбнулся.

– Что-то вы припозднились. Сомнения?

Аверин вытер со лба испарину. Огляделся. Очередная зала со сфероидальным потолком, только на сей раз без решёток. Вдоль стен стоят стеллажи без кнопок, мониторов и сигнальных ламп. Поверхность сродни глянцевой основе современных электрических плит для приготовления еды. Через равные промежутки у стеллажей, ни на что не опираясь, висят обтекаемые кресла. Точно такие, на каком восседал Титов. Пространство за его спиной занимала огромная панель – во всю стену, – выполненная из странного материала, отдалённо напоминающего фасеточные глаза насекомых. В центре залы – традиционная платформа, над которой, в ожидании, нависла сфера.

– Я же говорил... – Колька попятился. Споткнулся о край платформы и чуть было не сел. Светлана его подхватила.

Аверин посмотрел в глаза Титову. Ответом явилась бездна.

– Думали уже, не дождёмся, – сказал Запертый голосом отъявленного киношного злодея. – Сомнения – залог проигрыша. Именно поэтому Мы от них отказались.

– Не дождёмся? – переспросил Аверин, поворачиваясь к Кольке. – Я думал, он один...

Колька, ничего не понимая, пожал плечами.

– Один.

– Уже нет, – Титов развернулся в своём кресле к стеллажу. Провёл над зеркальной поверхностью рукой с перекрещёнными пальцами. – Если где-то что-то убыло, соответственно, где-то что-то должно прибыть. По другому – никак.

Панель на стене дрогнула. Сферические ячейки окрасились в белый цвет. Потом крутанулись в разные стороны и снова сделались чёрными. Аверин почувствовал, как у него сдавило грудь. А ячейки зловеще мерцали, при этом увеличиваясь в размерах. Затем лопнули, погрузив взгляд Аверина в ледяную бездну, на фоне которой раскачивалась неспешная тень.

Колька в ужасе округлил глаза.

– Молох... – шептали его посиневшие губы. – Он пришёл за нами.

Аверин присмотрелся. Действительно, тень напоминала обитателя глубин. Стражника. Продолговатое тело, плавники, хвост. Но нет, что-то определённо было не так.

Сомнения развеяла Светлана:

– Это не молох.

Это действительно был не молох.

ЗЕМЛЯ. США. ВАШИНГТОН. ОКРУГ КОЛЛУМБИЯ. ШТАБ-КВАРТИРА «НАСА».

Гарвер обеспокоенно глянул на поникшего техника. Скользнул пальцами к подбородку. Вовремя опомнился и взял себя в руки – не хватало ещё проявлять эмоции перед сотрудниками. Но всё происходящее только лишний раз свидетельствовало о том, насколько примитивен человек. Насколько он несовершенен в своём совершенстве. Насколько недальновиден. За тенью чувств не всегда получается познать истину: то и дело натыкаешься на опостылевшую правду. А последняя, сродни забвению: существует с той лишь целью, чтобы затмевать сознания рядовых индивидов. Дабы превращать их в довольных жизнью субъектов. В «слепцов». А как быть иначе? Ведь если та самая истина выльется на общественный суд, тогда и впрямь можно брать пистолет и выносить собственные мозги. Пытаться успокоить восставшие массы – бессмысленно. Бежать – некуда. Просить помощи, – элементарно, не у кого. А тут ещё это...

Гарвер выдохнул. Взял со стола отчёт и принялся бегать взглядом по строчкам.

– Как долго регистрировался сигнал?

– Ровно семьдесят две секунды, сэр, – отчеканил техник, вытягиваясь по стойке «смирно».

– Понятно... Система Юпитера?

– Да. Странно, но сигнал не был ни на что ориентирован, сэр.

– Через какой промежуток времени вы попытались взять пеленг?

Техник задумался.

– Минута, может быть две. Там ничего нет – пусто.

Гарвер отложил листы. Сказал, обращаясь к стенам:

– Это спутник.

– Что?.. Простите, сэр...

Гарвер посмотрел в глаза технику.

– Ориентиром был один из спутников Юпитера.

– Европа? – озадаченно спросил техник.

– Чёртовы русские, – Гарвер взял со стола карандаш и принялся вертеть в руках. – Я так и знал, что это безумие выльется в поистине небывалый ужас.

– Какое безумие, сэр? – Техник смотрел огромными глазами – как ребёнок, задавший очередной вопрос «почему».

Гарвер откинул карандаш и обхватил голову руками.

– Это конец. Истина, которую мы так долго ждали. Она оказалась намного ближе, чем предполагал кто бы то ни было. Вопрос в том, что ждёт за гранью...

ЗЕМЛЯ. УКРАИНА. ОДЕССА. ДЕЛЬФИНАРИЙ «НЕМО».

Евгений Валерьевич оторвался от размышлений. Он сидел на бортике бассейна и смотрел на спокойную воду. В голове, одновременно, переваривалось множество мыслей. Но ни одна из них не подходила под определение «готово». Бульон кипел, пузырился, перемешивался, однако по-прежнему было не совсем ясно, что именно окажется в конце под пенкой.

«Если там вообще что-нибудь окажется...»

За спиной замерли шаги.

Евгений Валерьевич нехотя обернулся.

– А, снова вы...

Элачи глупо кивнул.

– Я думал, может быть, появилась какая-нибудь информация...

Евгений Валерьевич вновь уставился на воду.

– Информация? При полном отсутствии данных глупо уповать на это слово. По крайней мере, опрометчиво.

Элачи присел рядом на корточки. Коснулся дрожащими пальцами прохладной воды. Посмотрел на расходящиеся круги.

– Но ведь так не может быть. Он не мог просто исчезнуть. Это невозможно.

– В том мире, в котором мы с вами живём, логика давным-давно утратила всяческий смысл. Как бы ни было задумано изначально.

– Что вы имеете в виду?

Евгений Валерьевич тяжело вздохнул.

– Миром правят мегакорпорации. Они заткнули наши чувства и желания под себя и просто сидят, болтая ногами, как беспечные дети. Они верят той правде, которую возвели в ранг истины, верша свои божественные дела. Они не знают одного: их тоже подмяли под себя. Те, кто сидят ещё выше.

– Вы о ком-то конкретном?

Евгений Валерьевич развёл руками.

– Засилье спецслужб – повсюду. Нам кидают на завтрак шарик от подшипника и молча наблюдают за тем, как мы катаем его из угла в угол, не в силах поделить поровну. Потом находится кто-то один, уверовавший в свою силу. Он просто отнимает шарик, показав остальным фигу. Это уже прогресс: система начинает дробиться, развивать, двигаться в определённом направлении. Появляются сильные и слабые, успешные и не очень, добрые и злые. Эволюция во всей красе. Цивилизация, не знающая, с чего всё началось и к какой цели движется. Мир заблудших слепцов, уверовавших в подсадной миф. Миф, которого, по сути, не было изначально. Была лишь конкретная цель, на достижение которой бросили все силы.

– Что это за цель?

– Учиться на чужом примере. Чтобы самим не наделать ошибок. Но выстроенная система дала сбой. Появились люди, способные видеть истину такой, какая она есть в сущности. Им нет дела до какого-то там шарика, они мыслят глубже, зрят в корень, пытаются противостоять. Соответственно, такие люди обречены. За ними начинается слежка – самая настоящая охота. И эти люди уходят. Сами, либо им помогают уйти.

– Но как?

Евгений Валерьевич улыбнулся.

– Раньше я не верил в мистику и пришельцев – теперь смогу поверить и не в такое. А самое страшное в том, что пришельцы эти – мы сами. Это те, кто сидят на вершине и правят миром. В данных условиях их всё устраивает, и они не желают что-то менять. Соответственно и система страшится перемен. Я про ту систему, что навязана извне. Вот тут-то и начинаются таинственные исчезновения... Исчезновения во благо выбранного курса.

Элачи нахмурился.

– Вы считаете, что дельфина похитили?

– А вы сами, как считаете? – Евгений Валерьевич в упор посмотрел на собеседника.

Элачи потупил взор.

– Я знаю, что русские полетели к Европе.

– Серьёзно? – Евгений Валерьевич нахмурился. – Я думал, всё это очередная байка...

– Нет, не байка, а свершившийся факт, – Элачи сыграл желваками. – Мне не даёт покоя один момент.

– Какой?

Элачи собрался с духом.

– Они отправили в систему Юпитера неподготовленных людей. Точнее даже не неподготовленных, а вообще непричастных к космосу. Мне кажется, они отправили туда детонатор, для того, чтобы вывести из спячки, засевшую там неизвестность.

В глазах Евгения Валерьевича впервые за всю беседу обозначился неподдельный интерес.

– Вы это о чём?

– Вам никогда не снились сны о бездне? – в лоб спросил Элачи.

Евгений Валерьевич вздрогнул.

– Простите, о чём?

– Сны, пропитанные тьмой. Жуткие твари. И... – Элачи с отвращением коснулся собственной груди. – И мрак, засевший внутри грудной клетки.

– Мрак?

Элачи кивнул.

– Знаете, я думаю, им что-то известно. Гарвер однажды проговорился, что «Апполон-11» спустил на Землю секретный груз.

– С Луны?

– Именно, – Элачи затравленно огляделся. – Там что-то было... на «тёмной» стороне. И, похоже, это что-то... пострашнее всех мыслимых и немыслимых кошмаров. Потому что это – истина. Да-да, та самая истина, которую от нас скрыли.

– И что же это могло быть?

Элачи пожал плечами.

– Не знаю.

Евгений Валерьевич медленно заговорил:

– Знаете, Элачи, однажды мне довелось прочесть мемуары одного не очень популярного писателя. Он как раз писал про необъяснимое. Признаться, меня шокировали его откровения. Оказывается, для того чтобы написать истинный кошмар нужно не так уж и много. А именно: напиться и выйти вечером на балкон или просто под открытое небо, – Евгений Валерьевич искренне посмотрел в глаза Элачи. – Я не знаю, что это... Писатель и сам не смог объяснить. Но он пишет, что это ни с чем не сравнимое ощущение. Ощущение, когда в тебя закачивают информацию. Как на флешку. А стоит только вновь зайти под крышу, как всё тут же прекращается.

– Но зачем? – перебил Элачи. – Я думал, мы сошлись на том, что наша истина – это забвение.

Евгений Валерьевич кивнул.

– Да. Просто мы не знаем конечную цель. Ради чего всё это затевалось.

За спиной деликатно откашлялись.

Евгений Валерьевич и Элачи одновременно повернули головы на звук. В нескольких метрах от них замерли двое в чёрном. Один – высокий и плечистый, другой – низенький и плюгавый.

«Как в фильме... – пронеслось в голове Элачи. – Только тёмных очков не хватает. А так, во истину персонажи Томми Ли Джонса и Уилла Смита».

– Извините, но аттракцион закрыт, – сказал Евгений Валерьевич, тут же теряя к незваным гостям всяческий интерес.

– А что так? – пророкотал высокий, подходя ближе.

Элачи обеспокоенно поднялся на ноги. Евгений Валерьевич последовал его примеру. Даже так незнакомец оказался на целую голову выше и того, и другого.

– Дельфин заболел, – проронил Евгений Валерьевич, разводя руками. – Представления не будет.

Маленький усмехнулся.

– А мы слышали, что дельфин пропал, – его ехидный голосок был под стать комплекции. – Или мы что-то неправильно поняли?

Евгений Валерьевич отступил.

– Кто вы такие?

Высокий надвинулся, заслоняя свет.

– Не важно, – скрипнул контрабас. – Идёмте.

– Куда? – Евгений Валерьевич неумело извернулся, но всё же оказался зажатым в тисках.

Высокий даже бровью не повёл.

– Увидите.

– Позвольте, а какое вы, собственно, имеете право так с нами обращаться?! – Элачи отступил к краю бассейна.

– Право более сильного и развитого. Разве не так устроен ваш мир? Разве не к подобным принципам привязан?

Элачи сам не понял, как оказался всё в тех же тисках.

Высокий походил на кукловода: в каждой руке, по сопротивляющейся марионетке, что ещё не осознали вою судьбу.

– Да вы знаете, кто я такой?! – вскипел Элачи, силясь высвободиться. – Я гражданин Соединённых Штатов Америки! Руки прочь!

– Это не имеет значения, – пророкотал высокий. – Ни для вас, ни для кого бы то ни было, – он резко развернулся, продолжая крепко удерживать добычу. – Ваша система не рентабельна – она порождает монстров. Мы пришли, чтобы прекратить эксперимент.

– Да какой эксперимент?! – не выдержал Евгений Валерьевич. – Вы можете толком объяснить? И, действительно, уберите руки!

Высокий лишь усмехнулся.

– Когда вы разоряете муравейник, разве вы прислушиваетесь к тому, что кричат вам обречённые на смерть муравьи?

– Да ты больной! – Элачи всё же извернулся и, что есть сил, наподдал высокому по голени – тот даже глазом не моргнул. А Элачи заорал от нестерпимой боли в ноге.

Из-за спины высокого выглянул коротышка. Гадко, так, улыбнулся, после чего вытащил из пол пиджака электрошокер.

Евгений Валерьевич дёрнулся из последних сил. Тщетно. Оковы казались несокрушимыми. Тогда он сделал единственное, что оставалось. Оттолкнулся правой ногой от кафельного пола, левую, при этом, просунув назад, за ботинок высокого. Тот явно не ожидал подобного манёвра. По инерции попятился, и все трое опрокинулись в воду.

До последнего Евгений Валерьевич не знал, правильно ли он поступил. Но к Ним он не хотел – лучше смерть. Однако когда в лёгких закончился кислород, с глубины всплыло что-то ещё. И это было пострашнее смерти.

ЕВРОПА. ПОД ДНОМ.

– Мячик, но почему?.. – Светлана смотрела на покачивающуюся тень и плакала. – Я думала, мы друзья.

«Светлана, прости. Я, как и всё человечество, пребывал в забвении. До сего момента. Я думал, что та правда, о которой мне было известно, и есть истина, но на деле... На деле, всё оказалось ложью. Подлой, предательской, злостной. Мы пришли вовсе не для того, чтобы дружить. Мы пришли ради совершенно иной цели. Страшной цели. Потому что поверили Им. Мы подумали, что мир без эмоций станет проще. Хотя... Да, звёзды открылись нам. Но вместе с ними открылась и жуткая истина. По эту грань нет ничего святого. Только Тьма. И Она – повсюду».

– Но почему ты сразу ничего не сказал? Зачем нужно было врать?! – Светлана заломила кисти рук.

«Я не знал. Альмагеста сказала, что мы будем друзьями, а потом... Потом я был вынужден «плыть». Меня попросили. Друзья. И я перепрыгнул этот барьер. Барьер, за которым мои соплеменники прошли «трансформацию»! Они стали как Он».

Титов погрозил крючковатым пальцем.

– Попрошу не обобщать.

«Я просто называю вещи своими именами. Тяга к знаниям, исследованиям, открытиям – да, без этого нельзя. Но всегда нужно давать себе отчёт в содеянном. Знать цену, которую придётся заплатить. Пока нет понимания данности – Путь должен быть закрыт. На него выходят лишь избранные. Именно для этого он и существует. Чтобы дети солнца могли уйти туда, где их встретит новое солнце. Либо самим сделаться таким солнцем. Пользоваться сотворённой тропой для иных целей – неправильно».

– Как же красиво, – Титов похлопал в ладоши. – Меня всегда впечатляли эмоциональные миры. В особенности, отношения индивидов друг к другу в них. Хм... Впору садиться за научный труд. Успех гарантирован. Но самое интересное заключается в том, что все прекрасно понимают, что именно происходит и, тем не менее, продолжают гнуть принятый курс. Это ведь и есть бегство. Бегство от истины. Путь в никуда. Разве не так?

– Это бегство за призрачным идеалом, – вздохнул Аверин. – Так сказать, битва за место под солнцем. «Слепцам» внушили идею и теперь просто подпитывают её извне. Как же прекрасно утроиться на высокооплачиваемую работу, обзавестись семьёй и машиной. Это предел мечтаний любого земного индивида. Высшая точка. Точка невозврата. Все думают, что так и нужно жить, но на деле получается топтание на месте. А крики «я теперь отец, я посадил дерево, построил дом!..» Они ведь ничего не значат. Они как начала конца.

– Но почему всё именно так? – спросила Светлана.

Аверин указал на Титова.

– Ответ известен только ему.

Титов сверкнул глазами.

– Ответа – нет. Есть только истина. Но готовы ли вы её принять?

– Может, сперва покажешься, каков ты есть на самом деле? – Аверин склонил голову на бок. – Надоело разговаривать с марионетками.

Титов благосклонно улыбнулся.

– Это можно, – он взмахнул руками, точно разведёнными крыльями, – свет тот час же померк.

Каменный грот казался необъятным. Куда ни глянь, высились сталагмиты. Стены уносились вверх под прямыми углами, теряясь в бирюзовой дымке. Потолка не было и вовсе – лишь клубящиеся облака всё того же лилового цвета. На возвышении в центре грота стоял трон. Такой же огромный, что и всё вокруг. На нём восседал Запертый. Серое существо неопределённого пола с длинными, словно хлысты, руками и ногами. Казалось, Он задумался. Однако вскоре голова качнулась, блеснули мутные зрачки, поползли вверх уголки губ.

– Вот мы и встретились всуе, а Ясь...

Аверин чуть было не сел.

– Ты???

Существо осклабилось, демонстрируя жёлтые зубы.

– А ты как думал?

– Чего тебе было от меня нужно? – Аверин с трудом удерживал себя на месте.

– Нужен был Яська, – безразлично ответил Запертый. – Сестру удалось заполучить в самом начале, однако с тобой вышли проблемы. Всё дело в этих... – Взгляд, полный ненависти, в сторону Кольки. – «Искры» гибнущего Солнца. Ещё никогда вас не было так много, как сейчас. Приходится сдерживать систему, иначе мы вас не удержим.

– Причём тут моя сестра?

Запертый повёл лысой головой.

– Двойняшки всегда сильны. Вы же ещё до рождения были несравнимы ни с чем. Такая двойная система могла всё перечеркнуть. Опасно.

– Какая система? – не понял Аверин.

– Он про двойные звёзды, – шепнула Светлана.

– А это тут причём?

– Смышлёная, – Запертый потянулся к девочке, отчего та вскрикнула и поспешила скрыться за спиной Аверина. – Трудно придётся, если число таких, как она превысит количество «слепцов».

Аверин вызывающе шагнул вперёд.

– Что ты такое?

Запертый извернулся. Схватил Аверина за талию и притянул ближе, к самому постаменту, на котором был установлен трон.

– Я – Бог, и когда ко мне кто-то обращается, он должен падать ниц!

Аверин почувствовал в голове некую постороннюю силу, что подчинила себе каждый нерв. Он застыл в позе грешника, взывающего о покаянии. Запертый усмехнулся:

– Так-то лучше. Всякая букашка должна знать своё место, если не хочет занять совершенно иное место, приколотая булавкой.

– Чего тебе нужно?!

– Много тысячелетий назад мой сын бежал, оставив меня здесь. Это была стратегия по преодолению грани. Взять что-то с собой и оставить что-то по эту сторону – только так «печати» падут, а соседние звенья соприкоснуться, открыв Путь.

– Какие ещё звенья?

Запертый улыбнулся.

– Боюсь, тебе этого не понять. Но так есть. Это цепь, составленная из миров – отдельных звеньев. В нормальных условиях, эти самые звенья просто висят в пустоте, не соприкасаясь друг с другом. Но если привнести в один из соседних миров парадокс, звенья начнут перемещаться. И в один прекрасный день, их грани соприкоснутся друг с другом – это и есть та самая лазейка, ради которой всё затевалось. Это путь к бегству.

– От чего?

– От Тьмы. Мой сын создал вас, чтобы познать любовь – жить без эмоций хоть и легче, но в тягость. Однако, помимо эмоций, в этот мир проникло кое-что ещё.

Аверин усмехнулся.

– А ты не задумывался, что всё может обстоять намного проще?

– Например? – Запертый навис.

– Что если бездна – это и есть вы? Посмотри на себя. Ведь ты же монстр! А если приплести сюда то, что вы делаете с душами «слепцов» – сомнений не остаётся вообще!

Запертый злобно захрипел.

Аверин схватился за голову – что-то распирало черепную коробку изнутри, силясь прорваться наружу. В висках обозначилась тяжесть. Из носа закапало.

– Тогда кто такие вы сами? – усмехнулся Запертый. – Происки сатаны? По большей части, вы ничем не отличаетесь от нас, потому что Бог создал человека по своему подобию. К тому же вы построили свой корабль. Вы заключили живое сознание в рамки. И вами двигала конкретная цель: достичь звёзд.

– Это была ошибка.

– Человечество, в целом, – ошибка.

Аверин не без труда мотнул головой.

– А вот тут ты точно не прав. Есть «искры», есть Путь, есть поезда – это уж точно не ваших рук дело! Вы можете только заручиться поддержкой стражников, которые бы охотились за бежавшими «искрами». А раз всё это есть, значит, человечество ещё на что-то годно.

– А вот это вряд ли. Вам уже выпала «чёрная метка». Если бы не я, ночь воцарилась бы на Земле уже давно.

– Только не нужно прикидываться самой добродетелью. Ты спасал, в первую очередь, собственную шкуру, а уж никак не население планеты Земля. Ведь тебе на нас плевать. Нужна только «искорка» и время, чтобы бежать. Всё остальное – не имеет значения.

Запертый недовольно повёл головой.

– Не тебе судить меня, ничтожество! По крайней мере, я добился своего: заполучил «искорку». Да, не Яську, но и девчушки мне хватит.

– Какой же ты после этого бог?

– А каким должен быть бог вашего мира? Каким должен быть бог вообще? Великим гуманистом? Самой добродетелью? Или мессией, что спасает всякого неимущего? Нет, функционал бога совершенно иной. Кем бы он ни был, в первую очередь, он ищет выгоду для себя. Сладострастье. Попытка познать истину. Заглянуть за грань. Ведь там тоже что-то есть!

– Мне казалось: когда умеешь создавать целые миры, истина – известна.

– Это не та истина, к которой стремится человечество. Породить жизнь не так уж и сложно, куда сложнее потом наставить её на путь истинный. Хотел знать истину? Вот она. О жизни Им известно всё. Куда большую ценность имеет нечто другое. Им интересно, откуда приходят твари. Сюда... – Запертый коснулся груди. – Именно оттого и есть кольцо. Чтобы мрак не вырвался из очередного пропащего мира, и, при этом, сохранялась возможность наблюдать за ходом эксперимента. Вы – отработки. Как только уйдёт последняя «искра», этот мир рухнет. А может и раньше. Ведь прецедентов до сих пор не случалось. О Придумщиках никто не знал. Теперь знаешь ты, и поверь, Они давно уже не смеются.

– Так что же их так рассмешило?

Запертый медлил.

– Не знаешь? – улыбнулся Аверин.

– В том-то и дело, что знаю. Они – психи. Они так же закрыты ото всех, как и человечество, – Им просто ничего не остаётся, как выдумывать.

– Ты лжёшь!

Запертый откинулся на троне.

– А ты представь таких существ, что закрыв глаза, смотрят на смерть стариков и детей, на насилие и предательство, на войны и геноцид. На вечный бег моего народа! Кто Они, если не психи?

– Нет, не слушай его! – Светлана бросилась к трону, но наткнулась на невидимую преграду. Девочку откинуло прочь. Она отлетела к одному из сталагмитов, но всё же осталась в сознании. – Он врёт! Он не знает истины, или просто не хочет её открывать! Если бы было иначе – не зажигались бы новые звёзды! Не было бы вообще ничего! Так устроен мир! Я знаю, – Светлана поникла.

Аверин злобно глянул на существо.

– Никакие вы не боги – вы иуды! Вы задуваете «искры». «Искры», которые должны были воссиять на небесах, чтобы даровать свет заблудшим, отогревать «слепцов». А пока этого не произошло, Тьма неизменно будет наступать. Так как все мы – и есть Тьма. А потому, бежать просто бессмысленно – от себя не убежишь. А теперь подумай, во что эволюционируете вы сами... – Аверин грустно улыбнулся. – Это и есть плата за обретённое бессмертие? Мрак.

Запертый раскатисто засмеялся.

– Неужели бы ты сам смог отказаться от возможности жить вечно?

Аверин сплюнул.

– На кой чёрт мне оно сдалось. Вечный бег по прямой или кругу непонятно от чего или зачем. Куда лучше там, – он глянул вверх, но взор утонул во вращающейся дымке, – на небесах. Особенно когда ты сам понимаешь собственную значимость. Ты порождаешь миры, несёшь в них свет и эмоции. Просто наблюдаешь жизнь. Вот истина, которую никогда не познать вам. А душа, она и без того бессмертна. Не важно, что именно она окутывает, важно отношение. Не твоё собственное, а постороннее. Думаешь, светилу не приятно слышать, когда поутру к нему обращается проснувшийся путник? Или мальчишка щурится и машет рукой по дороге в школу... А может, во время заката кто-нибудь стоит на балконе своей квартиры и думает о том, как же прекрасно, что сегодня был солнечный день! Хм... – Аверин улыбнулся. – Разве стоит ваше бессмертие всего этого? Ответ очевиден: нет. Вы ниже всего человечества, потому что вы кончены. Даже не смотря на эфемерное бессмертие тела. А у нас... у нас ещё есть надежда. Есть свет, который будет сиять, даже если вдруг погаснет Солнце! Свет, победивший мрак.

Запертый молчал.

Аверин почувствовал, что его больше ничто не держит – тут же выпрямился.

Сзади подошёл Колька.

– Ты его победил.

Аверин отрицательно качнул головой.

– Вовсе нет. У него нет чувств, его душа – мертва. Взывать попросту не к чему.

Колька повесил голову.

Запертый жутко улыбнулся.

– Мой сын страдал от недостатка чувств, а потому довольно часто спускался вниз, к земным девушкам. Однажды он похитил дочь финикийского царя и забрал её с собой за грань.

– Европу? – Аверин, ничего не понимая, уставился на Запертого.

– У неё было много имён, но не это сейчас главное. Суть в том, что ты ошибаешься. Девушка ушла с моим сыном, но история и не подумала меняться.

– Как это?

– Возможно, всё дело в парадоксе, что открыл путь за грань. А возможно, в этот мир так же что-то проникло.

– Почему ты так решил?

– Потому что на следующее утро девушка вернулась, хотя на тот момент она была уже в другой реальности. В мире где, по твоим словам, больше нет чувств. Ты ошибался. Они там есть. И, возможно, это-то и является самым страшным. Потому что Посланник сидел и в груди той девчонки тоже. Это единственное, чего не учёл мой сын.

– Тогда какой смысл идти за грань, если там может быть ещё хуже?

Запертый качнул головой.

– Я «поплыву» не туда. Моя цель – Придумщики. Они знают истину.

– Думаешь, Они поделятся ею с тобой?

– Вне сомнений. Потому что я привезу к ним Мать-Тьму. Хм... Росток к ростку, прах к праху...