Текст книги "Сквозь тернии"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 51 страниц)

– Даже не хочу представлять, что бы сталось с девочкой, окажись она в тот момент одна! – Женя всплеснула руками. – Думаете, это снова Оно? – Она указала на сияние за бортом.

– Вне сомнений, – Александр Сергеевич коснулся Жениных ладоней; те оказались липкими и холодными. – Видишь ли, Женечка, чем бы Это ни было, Оно хочет наладить контакт именно со Светланой. Мы для Него так, шелуха. Пока что наш час не настал. А вот за девочкой началась самая настоящая охота. Сейчас Оно просто сменило тактику внедрения, опираясь на ошибки предыдущего опыта.

– Предыдущего опыта? – Женя округлила глаза. – Что вы этим хотите сказать?

– Хм... Ну а как иначе? Оно имеет интеллект, а значит, способно мыслить. Соответственно, Оно может учиться на ошибках. Это стандартная модель достижения цели. Не любой ценой, но во что бы то ни стало – уж точно. Не мне объяснять вам это.

Женя выдернула ладони из пальцев Александра Сергеевича.

– Но как же тогда быть? Нужно что-то делать, пока Это не завладело Светланой!

– Боюсь, это не в наших силах, – Александр Сергеевич сокрушённо качнул головой. – Мы на чужой территории. Мы обладаем минимумом информации – точнее не обладаем ею вовсе. А ещё нам страшно. И это – превыше всего. Мы – жертвы. А жертве уместно лишь прятаться.

– О чём это вы?

Александр Сергеевич сдвинул брови.

– Слыхали про уловку двадцать два?

Женя нерешительно кивнула.

– Это когда в голову лезут абсурдные мысли, направленные на решение реальной и неимоверно сложной задачи, – пояснил Александр Сергеевич. – Применимо к нашему случаю: необходимо изо дня в день накачивать девочку таблетками, и тогда Оно не сможет пробиться в её сознание.

Женя сидела, словно пригвождённая к креслу.

– Но это же абсурд, – прошептала она.

– То-то и оно, – вздохнул Александр Сергеевич. – Выходит, нам остаётся только ждать... и наедятся на чудо.

Женя вздрогнула.

– А что если этому существу – или чему там – нужно вовсе не сознание Светланы?

– Вы про что сейчас? – не понял Александр Сергеевич.

– Вдруг Этому нужна душа девочки?

Александр Сергеевич почувствовал, как у него защемило под ложечкой. Он не мог ничего ответить, потому что голосовые связки попросту сдавило. Зато подсознание ревело подобно раненному зверю:

«Зачем Бездне душа светлого ребёнка?! Зачем?..»

– Есть!

Женя чуть было не лишилась дара речи. Вниз по рукам и ногам скользнули колючие искры. Сердце загнанно колотилось в груди, а ладони заново покрылись холодным потом.

Александр Сергеевич ухватился за грудь.

Аверин сиял, словно мальчишка, которому сказали, что школа закрыта на карантин, и занятий сегодня не будет.

– Есть! – проорал он на всю кабину. – Девять шестьсот сорок семь!

– И что? – безразлично спросила Женя.

Аверин махнул на неё рукой.

– Датчики «Валькирии» зафиксировали под зондом жидкую структуру! Криобот сделал своё дело! Мы пробились сквозь лёд!

Женя заломила кисти рук.

– Криобот добрался до воды? – заинтересованно спросил Александр Сергеевич.

– Именно! – кивнул Аверин, скача взором по экранам мониторов.

– И что теперь? – Женя встала.

Аверин обернулся.

– Теперь начнётся самое интересное!

– Мне кажется, начнётся ужас. Кромешный.

– Зарегистрировано движение; сто километров севернее от спускаемого модуля.

– Что? – Аверин машинально развернулся к приборам. – Малыш, повтори.

– Что-то движется к спускаемому модулю со стороны зоны Коннемарского хаоса.

– Ошибка исключена? – подал голос Александр Сергеевич.

– Абсолютно.

Аверин ухватился за гарнитуру.

– Спускаемый модуль! Говорит «сто десятый». Приём!..

– Я вас слушаю, «сто десятый». Приём...

– В ста километрах на север от вас зарегистрировано движение! Как поняли меня? Приём...

В наушниках зловеще захрипело.

– Повторите, «сто десятый». Вас плохо слышно. Приём...

– Минутку. Только включу внешний интерком, – Аверин щелкнул парой переключателей и откинул прочь гарнитуру.

Кабина наполнилась вакханалией космических звуков.

Женя попятилась.

– Господи... что же это такое?.. – шептала она, пытаясь устоять на ватных ногах. – Что происходит?!

Аверин тёр подбородок.

– Спускаемый модуль, к вам что-то приближается! Малыш, можно определить скорость?

– Рассчитываю...

– «Сто десятый», похоже, у нас тут локальное землетрясение. Балла два, не больше. Скорее всего, из-за работы криобота...

– Спускаемый модуль! – Аверин уже просто кричал в микрофон. – На вас что-то движется! Как поняли меня?! Приём!..

– «Сто десятый», у на... за...шкал... радиац... фон. Воз...на потеря связи... При...

– Чёрт! – Аверин вновь метнулся взором по рябящим мониторам. – У нас та же фигня! Лишь бы внешние модули выдержали!

– Там радиопередающие антенны, – тревожно заметил Александр Сергеевич, перебираясь в штурманское кресло. – Отказали передатчики второй и первой групп. Включаю резервные... Что с фоном?

– Полторы штуки! Растёт!

Женя уперлась спиной в стену и замерла, прижав руки к груди. За иллюминатором дрогнуло «покрывало». Где-то далеко за переборками во сне закричала Светлана. Женя обмерла. Однако ступор длился лишь какой-то миг. Женя вздрогнула и ринулась прочь из кабины.

– Скорость объекта один и семь десятых километра в час. Предположительно животное или человек.

– Какой человек, Малыш?! – воскликнул сбитый с толку Аверин. – Там же радиация и космический холод!

– Есть открытый радиоканал...

Аверин сорвался с места. Скакнул к выходу из кабины, но в этот момент корабль тряхнуло. Да так, словно тот на всём ходу врезался в монолитную стену. Аверин полетел рыбкой, силясь защитить голову руками. На его пути возникло что-то неимоверно твёрдое. Перед взором разразилась оранжевая вспышка. Болид набух, точно переспелый фрукт, заполнил собой всё окружающее пространство и унёсся прочь, оставив после себя инверсионный след.

След медленно рассеивался в абсолютной темноте, а Аверин всё падал и падал... с Моста в Молочную Реку забвения.

Светлана открыла глаза.

Вокруг, насколько хватало взора, раскинулась бескрайняя снежная равнина. На горизонте она поглощалась чернотой беззвёздного неба. Было нестерпимо холодно; Светлана не чувствовала ног. Однако ощущала чьё-то ненавязчивое присутствие. На границе света и тьмы, за гранью, кто-то стоял.

Светлана резко обернулась. Ничего. Лишь скрип снега под ногами. Снежинки испускали голубоватое свечение, словно мёртвые светлячки. Они прилетели на свет. Но тот предал, превратившись в вечную ночь.

Светлана наклонилась и провела ногтём по бесчувственной стопе. На коже осталась белая полоса, а боль так и не пришла. Девочка закусила нижнюю губу, обхватила руками худенькие плечи. На ней был лишь лётный комбинезон; ботинки естественно остались под кроватью. Это был явный просчёт, но что-то менять было уже поздно. Час истины пробил, и вот она здесь.

– Где я? – прошептала Светлана, переступая с ноги на ногу. – Чего тебе от меня нужно?

Прозвучал детский смешок. По снегу заскрипели озорные шажки.

Светлана принялась вертеть головой.

– Почему ты прячешься? – спросила она, не зная, в какую сторону податься. – Ну же, ответь!

Шаги замерли за спиной. Прозвучал ехидный смешок.

Светлана откинула со лба заиндевевшие волосы.

– Трусишка! – крикнула она в пустоту. – Тоже мне, мальчишка...

На границе света и тьмы возникла детская фигурка. Немного кособокая, в лёгкой курточке, с руками в карманах закатанных до колен брюк, и улыбкой на лице.

Светлана нахмурилась.

Мальчишка прокатился с носка на пятку и заявил деловым тоном:

– А ты чего не пускаешь? Играть не хочешь?

– В смысле? – не поняла Светлана.

– В прямом! – Мальчишка склонил голову набок, прищурился. – Я хотел, как обычно, а тут – не пройти. Вместо грани, какой-то мыльный пузырь... Зачем ты его сделала?

– Я не делала, – Светлана пожала плечами.

Мальчишка выпрямился.

– Значит, кто-то из твоих взрослых друзей сделал. И как только ты с ними дружишь?..

– Хочу, вот и дружу! – отрезала Светлана.

– Но ведь они же постоянно врут! Не открывают тебе всей правды.

Светлана вспыхнула, не смотря на холод.

– Не правда! Если они мне чего-то и не говорят, значит так нужно!

– Им просто так проще – ты это хотела сказать?

Светлана злобно стиснула зубы.

Мальчишка медленно придвинулся на шаг.

– Ну и «барьер». Мне такого в жизни не выстроить, – он ощупал пространство перед собой. – Не протыкается. Только растягивается. И впрямь пузырь! А пахнет-то... Фу, гадость!

– Чем?

– Мушиными потрохами. Вот! – Блеснул синий язычок.

– Зачем ты снова пришёл? – спросила Светлана, заламывая кисти рук. – Я ведь просила тебя не приходить!

Мальчишка сделался неимоверно серьёзным.

– Почему ты не рассказываешь им о тех местах, где бываешь? Неужели непонятно, что вам нельзя тут находиться? Нужно улетать, иначе быть беде! – Мальчишка сокрушенно вздохнул. – Я ведь показывал тебе истину в обход правды. То, что ждёт за гранью. Чего ещё нужно?

Светлана быстро-быстро замотала головой.

– Нет-нет! Я не верю, что там именно так! Этого не может быть! Мои родители не могли оказаться в таком ужасном месте, ведь они же хорошие! Я должна сама убедиться. Мы не уйдём, пока я этого не сделаю!

Мальчишка продвинулся ещё на шаг.

– Эх, хорошо, что сегодня так много энергии. Иначе бы не удалось пробиться, – он навалился всем телом на что-то невидимое – так пытаются оттолкнуть неподдающуюся дверь, – поднатужился и полетел носом в рыхлый снег.

Светлана испуганно попятилась.

А мальчишка ловко сгруппировался – точно кот, – перекатился на спину и сел на голый лед, отплёвывая набившийся в рот снег.

Светлана невольно прыснула.

– Чего?.. – недовольно прогудел мальчишка, будто допотопный холодильник при отключении.

– Да ничего! Ты сейчас, как злобный тролль, что получил оплеух!

– Сама ты – тролль, – мальчишка поднялся на ноги и принялся неряшливо отряхивать полинялую курточку от налипшего на синтепон снега. – Лучше бы о реальности подумала. Точнее о том моменте, когда треснет грань.

Светлана вмиг погрустнела.

– А вдруг ты ошибаешься? – с надеждой в голосе спросила она. – Вдруг всё наоборот? Так, как нас учили!

Мальчишка небрежно сплюнул.

– Учили, учили, а так и не научили. Пойми, учили с той лишь целью, чтобы запутать следы. На деле же... Не знаю, как и сказать, чтобы никого не обидеть.

– Скажи как есть!

Мальчишка почесал заросший затылок.

– Я тебе учёный, что ли, или великий мыслитель? Я могу только своими словами.

– Своими ты снова меня до мурашек доведёшь! – Светлана нерешительно потупила взор. – Меня и без того страшит свет. Может это, потому что я его никогда не видела, а вовсе не от наших с тобой прогулок?

– В конце Пути его видят все, – мальчишка огляделся по сторонам.

– Что? – спросила Светлана, прислушиваясь.

Мальчишка махнул рукой.

– Ничего. Послышалось.

Светлана доверчиво кивнула.

– А что если не ходить на него?

– На свет?

– Да.

Мальчишка задумался. Потом кисло улыбнулся. Почесал правый локоток.

– А смысл?

– Тогда кошмар не настанет, – осторожно предположила Светлана, – а настанет что-нибудь ещё...

Мальчишка отрицательно мотнул головой.

– Подумай сама: почему на свете так много трусливых людей? Их повадки схожи, словно они вывелись в одном гнезде, а потом разлетелись по свету, забыв дорогу обратно.

– К чему это?

– На свет не идёт только трус, – монотонно произнёс мальчишка. – По той простой причине, что боится попасть в ад. Он идёт в другую сторону... и всё повторяется. В его реальности.

– Как это?

– Очень просто. Мир для него начинается заново. В кольце всегда так. Повернул назад – и оказался в исходной точке, вот.

– Но ведь если идти вперёд – по кругу – тоже, рано или поздно, окажешься там, откуда начал Путь.

– Нет. Тут всё иначе, – мальчишка пошёл к Светлане уверенной походкой.

Только сейчас девочка сообразила, что её собеседник неимоверно далеко – на самом горизонте, так что еле различим! Однако всего мгновение, и мальчишка стоит буквально в метре... Хлопает длинными ресницами, дышит паром и трёт друг о дружку замёрзшие ладони.

– Как это?.. – не поняла Светлана.

Мальчишка пожал плечами.

– Просто мы на Пути. А на нём дано право выбора. Можно свернуть с прямой, прогуляться по кольцу, или и вовсе скатиться по спирали – смотря что тебе по душе. Впереди – Мост. Именно он позволяет сойти с кольца и начать что-то значимое. Там рельсы со стрелками, и ходят поезда. Неужели не помнишь?

Светлана отрицательно качнула головой.

– Но зачем Им всё это? Ведь Они же – твари!

Мальчишка попятился.

– Зачем ты так? Они просто выбрали свой Путь. Бежать, чтобы выжить. Любой ценой!

– Но какой ценой?

Мальчишка закусил губу.

– Той, что приняли свыше.

– Так Путь простирается и дальше? – Светлана округлила глаза.

Мальчишка моргнул.

– Да. Там живут те, Кто Смеются. Они – великие придумщики. Скорее всего, это именно Они придумали тех, Кто Наблюдают и Тьму.

– Но зачем?

Мальчишка усмехнулся.

– Чтобы посмеяться.

Поверхность под ногами дрогнула.

Ребята принялись синхронно озираться.

Мальчишка присел.

– Это Он!

– Кто?

– Запертый Внутри!

– Кто Он?

– Один из тех, Кто Наблюдают. Иногда Он заходит в меня...

Снежный ковер вновь содрогнулся, да так, что дети полетели на лёд. Снег сдуло чудовищным порывом ветра. Светлана приподняла голову и поняла, что вьюга уволакивает её за собой. Тащит в неизвестность.

– Почему его заперли?! – прокричала Светлана во весь голос, силясь хоть за что-нибудь уцепиться. – Как Он это делает?!

Мальчишка склонился чуть поодаль. Приподнял руки и показал пальцами на уши: мол, не слышу.

Светлана не успела и рта раскрыть, как мальчишки и след простыл – его попросту сдуло, как какой-нибудь опавший лист.

Светлана приподняла голову.

– Эй!.. Ты где?

Ответа не последовало. Тогда Светлана собралась с силами и поползла в том направлении, где, как ей казалось, исчез мальчишка. Стремительный ветер подгонял. От злобных пинков Светлана пару раз перекувырнулась через голову. После очередного кувырка, девочка поняла, что уже мало чего соображает. Она сжалась в трепещущий комочек и уткнулась лбом в лёд. Немного полегчало, однако так некстати оттаяли ноги... Икры свело. Светлана взвыла от нестерпимой боли. Крик тут же унесло прочь. В глаза набился рыхлый снег. Что-то потянуло за волосы...

Светлана кое-как совладала с болью, приподняла тяжёлую голову, стёрла с лица приставучую позёмку.

Мальчишка брёл ей на встречу, выставив перед собой руку, словно щит. Каждый новый шаг давался ему с неимоверным трудом, но он шёл, невзирая ни на что. Потом остановился, упал на колени и что-то прокричал.

Светлана мотнула головой. Попыталась вдохнуть, но грудную клетку свело, так что она просто закашлялась.

– Могу!.. – кричал сквозь свист ветра мальчишка, разгребая перед собой снег. – Могу!..

– Что можешь?! – прокричала в ответ девочка, силясь удержаться на месте; она понимала, что достаточно одного неверного движения и всё: унесёт неведомо куда, откуда уже не вернуться!

«Хотя мальчишка вернулся...»

Мальчишка окончательно осел. Мотнул головой. Тоже попытался вдохнуть, но лишь поперхнулся от бьющего в лицо ветра.

– Не могу... – прошептал он ревущей вьюге.

Сквозь вой ветра послышался раздосадованный хрип.

Мальчишка вскинул голову.

Светлана отчётливо разглядела, как у него потемнели глаза. Девочка резко обернулась. За спиной навис алый диск. Он медленно продвигался в сторону детей и пульсировал. Светлана повернулась к мальчишке. Прокричала:

– Что это?!

Мальчишка вздрогнул. Ветер поутих, и он крикнул в ответ:

– Это – Он! Он пришёл за тобой! Точнее к тебе!

– Но я не хочу! – Светлана загнанно оглянулась.

Диск был совсем рядом.

– Я Его отвлеку! А ты... Ты беги! Вы все – бегите! – Мальчишка выпрямился во весь рост и тут же исчез за пеленой вихря.

Светлана вскинула руки.

– Нет! – Она буквально оглохла от звука собственного голоса, потому что с мрачных небес спуталась абсолютная тишина.

Шквал унёсся за грань, оставив после себя идеальный штиль и горы мёртвых светлячков.

Светлана вскочила на ноги. Побежала, давя насекомых босыми пятками. Она не знала, где именно расположен выход. Выход из завладевшего сознанием кошмара. Да было всё равно! Лишь бы подальше от Звезды! Подальше от холода и тьмы! Подальше от истины! Да, сегодня в ней не оказалось безголовых тварей, но от этого – не многим легче!

Девочка то и дело оглядывалась на красный диск, размеренно плывущий следом, а оттого, раз за разом спотыкалась и падала. Комбинезон порвался, беспощадный лёд сбил стопы в кровь, на ладонях не осталось живого места. Но Светлана всё поднималась и бежала, не обращая внимания ни на боль, ни на противный запах, ни на полнейший упадок сил. Сердце колотилось как там-там, а о том, что творилось в голове, не стоит даже говорить.

Под ногой возникла предательская кочка, и Светлана вновь упала. Сильно приложилась подбородком о лёд, да так и осталась лежать, не в силах подняться. Воздуха не хватало, картинка перед глазами двоилась, а всё тело казалось провёрнутым через гигантскую мясорубку.

«Меня догнали!.. А я так ничего и не рассказала. О том, что видела. Это плохо. Очень плохо! Потому что рано или поздно догонят и их. Всех догонят. Потому что бежать некуда! Везде кочки и ухабы. А это – смерть для «слепцов». А «проснувшиеся» – молчат! Потому что боятся оказаться запертыми внутри».

Светлана приподнялась на локтях. Кивком головы откинула прочь непослушные волосы. Обернулась. Ничего. Тогда она медленно подняла голову вверх...

Звезда была точно в зените.

Светлана почувствовала дурноту. Слюна загустела, в ушах завелась противная тоника. Веки сделались неимоверно тяжёлыми, с подбородка закапало, в висках что-то набухло.

Светлана плашмя рухнула на лёд. Забилась в конвульсиях, отхаркивая кровь. В сознании возникла фраза:

«Nulla output».

Светлана замотала головой, силясь остаться в сознании.

– Нет! – хрипела она, истекая кровью. – Нет! Я не понимаю!

Виски сдавило пуще прежнего. Перед взором заплясали оранжевые кляксы. Конечности потеряли чувствительность. Девочка поняла, что отключается.

– Ты... убиваешь меня... – шептала она, поднимаясь над ледяной поверхностью.

В голове щёлкнуло, да так сильно, что картинка перед глазами стала двоиться. Светлана наблюдала уже две Звезды... два горизонта. Девочка с трудом подняла отёкшие руки. Дотронулась до затылка. Поморщилась – тот был разбит в кровь.

– Упала...

Сознание вновь обожгла яркая вспышка.

«Нет выхода».

Светлана зажмурилась.

«Ты поможешь мне».

– Что тебе от меня нужно?

«Я должен “плыть”».

Светлана безвольно качнула головой.

– Я не могу... Я не умею.

«Умеешь. Все «искры» умеют».

– Зачем мы вам?

«Я должен уйти».

– Почему?

«Плохо. Очень плохо».

– Что плохо? О чём ты?!

«Иди на дно, за другом. Он укажет Путь».

– За каким другом?

Светлана почувствовала облегчение. На виски больше ничто не давило. Сделалось легче дышать.

– За каким другом?! – прокричала Светлана, опираясь на локоть. – Ну же, ответь!

Звезда медленно плыла прочь.

Промелькнуло далёкое эхо:

«За тем, что предал».

– Так кто ты сам? – спросила в бреду Светлана, чувствуя нестерпимую дрожь во всём теле.

«Ego – dues».

С неба спустилась тьма.

– Ну же, девочка, проснись! Слышишь меня?! Светлана, очнись!

Светлана поняла, что всё же нашла выход.

– Что ты видела? – спросила Женя, обнимая ледяную девочку за плечи. – Это снова он? Мальчишка?!

Светлана с трудом покачала головой.

– Он называет себя «эго дуес». Что это значит?

Женя чуть было не вскрикнула.

– Что это значит? – повторила Светлана.

Женя прохрипела:

– Это значит: я – бог.

Каюту тряхнуло.

– Он хочет, чтобы я пришла к нему, – сказала Светлана. – Без вас. Потому что все вы – мертвы.

– Сильно болит? – спросила Женя, фиксируя повязку.

Аверин поморщился.

– Ерунда, до свадьбы заживёт.

– До неё ещё дожить нужно, – Женя оценила проделанную работу и села в кресло второго пилота довольной.

В кабине царил полумрак. Внутреннее освещение не работало – какое-то замыкание. Лишь от панели управления исходил нервирующий красный свет аварийных ламп. Он словно насмехался. Говорил: вот он, конечный пункт вашего назначения. Добро пожаловать в вечность!

Аверин ощупал повязку на голове. Снова поморщился. Благодарно глянул на задумчивую Женю.

– Спасибо.

– Пожалуйста. Как думаешь, Александр Сергеевич справится?

Аверин отвернулся.

– Вне сомнений. Он своё дело знает.

– В отличие от меня, – Женя обняла плечи руками.

– Причём тут ты?

Женя вздохнула. Глянула на поверхность Европы, испещрённую сетью кровавых морщин.

– Это ведь всё из-за меня.

– Не говори ерунды, – Аверин бесцельно включил и выключил передатчик. – Волновать должно другое.

– Радио? – усмехнулась Женя, переводя взгляд на мерцающие лампочки. – Мне кажется, дело вовсе не в нём.

– Без него, мы как младенцы в люльке.

– А с ним сойдём за повзрослевшего подростка, которым движут сомнения.

Аверин уставился в упор.

– Знаешь, самоистязание ничем не лучше откровенной паники. Ты не виновата, что это случилось со Светланой. С тобой или без тебя, но Это всё равно бы пришло.

– Я не должна была оставлять её одну, – Женя сокрушённо качнула головой. – Возможно, тогда Оно бы не пришло.

– Оно уже приходило при тебе. Разве ты забыла?

– Да. Но... – Женя не нашлась, что сказать. – Господи, я совсем запуталась!

– Только не нужно вот этого!

– Чего?

– Обращаться к господу. Если эта тварь действительно причастна к происхождению нашего вида... то ты взываешь невесть к чему.

Женя умолкла. Вновь уставилась на поверхность спутника за иллюминатором. Не утерпела и всё же спросила:

– Как думаешь, где находится это место?

– Какое? – Аверин откинулся в кресле.

– То самое, где ты побывал в детстве. Куда «плавает» Светлана в своих снах...

Аверин долго молчал. Потом задумчиво сказал:

– Мне кажется, Оно на дне.

– На дне? – Женя округлила глаза. – Но почему?

Аверин пожал плечами.

– Молохи. Стражники глубин. Они что-то охраняют там, под водой. А что охранять, как не истину?

– И ты в это веришь?

– А во что ещё верить? – Аверин тяжело выдохнул. – Что бог всего лишь в каких-то сотнях миль от нас?.. Вот уж во что не верится превыше всего.

– Может быть, мы слишком далеко зашли?

Аверин качнул головой.

– Вряд ли. Скорее всего, далеко зашли те, другие, кто остались на Земле.

– А причём тут они?

– Знаешь, не мы устанавливали законы и не нам их преодолевать, а тем более, рушить. Когда живёшь на съёмной квартире, необходимо выполнять требования арендодателя. Если ты вдруг проштрафишься, тебя сию же минуту предупредят. Набедокуришь снова, накажут материально. А не поймёшь и в этом случае – погонят прочь.

Женя усмехнулась.

– Хочешь сказать, что все мы, никто иные, как съёмщики одной большой коммуналки?

Аверин вздохнул.

– Ничего я не хочу сказать. Просто указываю на очевидное. Вот мы размножаемся, но никто не знает, как это происходит, хотя все умеют.

Женя невольно улыбнулась.

– Это уж точно... Но ведь современная медицина может вырастить человека в колбе.

– То-то и оно, – кивнул Аверин. – Вырастить может, но не может объяснить. Причём многого.

– Например?

Аверин принялся загибать пальцы.

– Как появился на свет первый простейший организм. Редуцируемая и нередуцируемая наследственность. Да, можно впихнуть в рамки науки происхождение человека от обезьяны, выкинув пару недостающих звеньев. Но с одноклеточным – всё намного сложнее.

– Объясни.

– Учёные до сих не могут понять механизм действия их жгутиков. «Пропеллер» настолько сложно устроен – в плане действия аминокислот, – что язык не повернётся назвать организм простейшим! Но до него ничего и никого не было. Он – первый! Тогда, получается, что его кто-то или что-то создал. Иначе – никак. Ему просто не из чего было эволюционировать. Но в этом случае, выходит, что до появления той же кишечной палочки уже кто-то был. Причём сверхразвитый. Парадокс.

Женя задумалась.

– Почему пептидные связи образуют лишь некоторые аминокислоты? Как закручивается спираль ДНК, и почему она имеет определённый набор хромосом? Добавь лишнюю – получится даун. Но почему именно так?! Может, это только в случае с человеком, потому что действует некий, неизвестный нам закон, созданный с той лишь целью, чтобы не позволить перейти на новый уровень?

– Но ведь... – Женя осеклась.

Аверин терпеливо ждал.

– Но ведь тогда получается, что мы тоже откуда-то пришли.

– Пришли вовсе не мы. Точнее не плоть. Тела просто создали. Научили их создавать новые тела. Обустраиваться бытом. Растить поколения. Наделили верой. Но конечная цель была явно иной.

– И какой же? – с трепетом спросила Женя.

Аверин оттянул нижнюю губу. Со шлепком вернул её на место. Серьёзно посмотрел на Женю.

– Всё дело – в человеческой душе. Вот о чём мы совершенно ничего не знаем. Откуда она приходит. Почему совершает те или иные поступки. Куда уходит, после того, как тело теряет жизненные силы.

– В рай или ад, – предположила Женя.

– Неверный ответ, – сухо ответил Аверин.

– Тогда где же верный?

Аверин помассировал виски.

– Знаешь, согласно земной физике – одной из точнейших наук, – всякая передача энергии от одного тела к другому, сопровождается тепловым нагревом.

Женя кивнула.

– Так вот, большинство мыслителей нашего времени, считают душу – или ауру – энергетическим сгустком, что царит вокруг тела. После смерти последнего, душа, согласно теистическим суждениям, возносится на небеса или спускается в ад.

– И?.. – Женя буквально ногти грызла от нетерпения.

– Тут-то и сокрыто самое интересное, – Аверин сверкнул глазами. – Тело покойника коченеет, а физика говорит, что оно должно нагреться, потому что происходит передача энергии. Так куда же уходит душа? И уходит ли? Может быть, её просто отделяют?

Женя почувствовала в горле ком страха. Она чуть было не прослезилась, но всё же сдержала чувства в узде.

– Откуда всё это? – прохрипела она.

– Из накопленных человечеством знаний, – монотонно ответил Аверин. – Мы заигрались в песочнице, а Солнце уже клониться к закату. Скоро наступит ночь, и придут хищники. Вот тогда-то нам и станет по-настоящему страшно, потому что позвать на помощь окажется некого. Мамы и папы – далеко. Мы бросили их где-то там, на полпути, уверовав в собственную неприкаянность. Или наоборот.

Они долго молчали. Потом Женя спросила:

– Думаешь, его специально оставили тут одного?

– Кого?

– Ну этого, что пристаёт к Светлане.

Аверин улыбнулся.

– Да ты никак уже одушевила Это...

Женя смутилась.

– Просто так проще. Меня напрягает понятие «это».

– Ясно. Я не знаю, кто Он и почему остался здесь один. Возможно, это известно Светлане... Но она предпочитает молчать.

– А чего ты хотел? Вспомни себя в её возрасте.

Аверин кивнул.

– Да, с этим не так-то легко свыкнуться.

– Но ведь можно?

– Можно. Если вовремя обратиться к компетентному специалисту. Хм... Их было много во все времена. А от того, «искры» затухали целыми скоплениями.

Женя понимающе кивнула.

– Как долго тебя наблюдали?

Аверин скривил подбородок.

– С полгода. Потом диагностировали какую-то рассеянность и прописали метилфинидад.

– СДВГ, – прошептала Женя.

– Что?

– Синдром дефицита внимания и гиперактивности. В советское время его ставили многим одарённым детям.

– Да уж...

– Видимо «искр» было слишком много. Их нужно было, во что бы то ни стало, погасить, – Женя собралась с духом. – Расскажи про катастрофу.

– Про какую катастрофу? – Аверин изобразил на лице недоумение.

– Про ту самую, – Женя отвела взгляд.

Аверин мрачно улыбнулся.

– А чего тут рассказывать... Во время авиашоу я катапультировался из самолёта, потерявшего управление. Тот упал на толпу зрителей. Погибли люди. Погибли дети.

Женя закусила фалангу указательного пальца.

– Прости.

– За что?

– Я не имела права спрашивать.

Аверин усмехнулся.

– Человеку свойственно стремление к знаниям, к обретению информации. Так устроено наше сознание. Никуда от этого не деться. Я не помню, как катапультировался. Хоть убей! Но я на все сто уверен, что никогда и ни за что в жизни не потянул бы за этот чёртов рычаг! Никогда и ни за что. Это было что-то ещё...

В кабину протиснулся серьёзный Александр Сергеевич. Он деликатно откашлялся и поставил на панель перед Авериным старенький радиоприемник «Рекорд».

– Взял с собой на память. Помнится, ещё на службе слушали по нему «Голос Америки» после отбоя, – Александр Сергеевич сентиментально улыбнулся, припоминая былое. – Славные были времена...

– Куда уж там, – улыбнулся в ответ Аверин. – Работает?

– Сейчас и проверим, – Александр Сергеевич засуетился, перебирая в руках провода со штекерами. – Женечка, позволишь?

– Да-да, конечно, садитесь! – Женя ретировалась на место штурмана.

Александр Сергеевич плюхнулся в кресло второго пилота, достал из кармана крестовую отвёртку и принялся отвинчивать шурупы панели.

– Малыш, мне потребуется твоя помощь. Сможешь «прозвонить» шлейф?

– Конечно. Наберите «ай-пи» шлюза.

– Чего-чего набрать? – встревожился Александр Сергеевич, недобро косясь на подмигивающие светодиоды.

– Малыш, у тебя есть доступ к аналоговым разъёмам? – пришёл на выручку Аверин.

Александр Сергеевич благодарно кивнул.

– Аналоговые разъёмы. Проверяю... Нет. «Прозвонка» невозможна.

– Ладно, разберёмся сами, – дал заключение Аверин, отбрасывая прочь крышку пульта. – По-моему, вот этот.

– Да-да, оно самое, – обрадовался Александр Сергеевич. – Минуточку... К сожалению, удалось наладить только УКВ. Коротковолновый диапазон – недоступен.

– Что это значит? – встревожено спросила Женя.

– Связи с Землёй не будет.

– Но спускаемый модуль нас услышит, как и мы его, – Александр Сергеевич вылез из-под пульта красный, точно переваренный рак. – Пробуй, Ярослав.

Аверин щёлкнул переключателем.

Женя вскрикнула от неожиданности.

Кабина наполнилась прежней мракобесией открытого космоса.

– Чёрт! А нельзя убавить громкость? – проскулила Женя.

– Лучше ничего не трогать, – заметил Аверин. – Работает и ладно, – он размял пальцы и нажал кнопку передачи.

Всё стихло.

– Спускаемый модуль. Говорит «сто десятый». Как слышите меня? Приём...

Вновь визг и дикие пляски.

Женя зажала уши ладонями.

Аверин нахмурился. Повторил:

– Спускаемый модуль... Говорит «сто десятый». Как слышите меня? Приём...

– Лишь бы у них всё работало, – сказал вполголоса Александр Сергеевич, чуть заметно нервничая.

– Спускаемый модуль... На связи «сто десятый». Как слышите меня? Приём... – Аверин глянул на приборы. – Если слышите, но не можете ответить, подайте хоть какой-нибудь сигнал. Наш курс – двести семьдесят и три. Скорость – шестьдесят километров в секунду. Пройдём над вами через сорок девять минут пятнадцать секунд. Время тринадцать часов двадцать две минуты шестнадцать секунд.

Александр Сергеевич запустил на наручных часах секундомер. Сказал самому себе:

– Лишь бы услышали. Лишь бы...

Внезапно помехи исчезли, и в идеальной тишине кабины прозвучал сбивчивый голос Титова: