Текст книги "Сквозь тернии"

Автор книги: Александр Юрин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 51 страниц)

Этот Юпитер походил на фрактал. Точнее не Юпитер, а его оттиск внутри сознания. Своего рода, негатив на фотоплёнке. Светлана разглядывала кровавую блямбу со всех сторон, а та продолжала волнообразно шипеть, точно встревоженная змея на солнцепёке. Продолговатые пятна перемещались с места на место в каком-то жутком ритуальном танце; они походили на паразитов, червей. Красные моря перемешивались, обрастали коростой, засыхали. А дым, словно натыкался на невидимую преграду, что окружила диск на некотором расстоянии от поверхности. Он растекался вдоль прозрачной сферы, к полюсам, принимая очертания шляпки гриба или капюшона кобры.

Чмокнула, закрываясь, дверь.

Светлана напряглась. Закрыла глаза. Потом распахнула пушистые ресницы и улыбнулась пустоте.

– Это вы!

Аверин сел на угол кровати рядом с раскрасневшейся девочкой.

– Наслаждаешься видом?

Светлана кивнула.

– Да. Но хотелось бы увидеть Юпитер таким, какой он есть на самом деле.

– А что если он именно такой, каким видишь его ты?

– Вряд ли, – Светлана грустно вздохнула. – Опишите Юпитер словами, когда мы подлетим ближе?

Аверин обнял ожидающую Светлану.

– Обещаю.

– Спасибо, – Светлана уткнулась носом в отворот комбинезона.

Аверин поправил растрепавшиеся волосы девочки.

– А что было потом?..

– Потом?

– Ну, после того, как Колька сошёл? Яська добрался до дома?..

Аверин задумался. Светлана, тем временем, выбралась из его объятий и вновь припала к иллюминатору. Фиолетовые шляпки сделались ещё больше – они походили на локаторы, они словно прислушивались к разговору мужчины и девочки.

– Я даже толком и не знаю, что сказать... – вздохнул Аверин, собираясь с мыслями. – Смутно всё, как в тумане. Помню только: с утра прибежала взволнованная тётя Зоя. Сказала, что на берегу речки много милиционеров. Ищут пропавших детей. Якобы, те утонули, потому что в последний раз их видели направляющимися в сторону речки. Потом взялись за Яську. А что он мог ответить?

– И что вы ответили?

Аверин потёр небритый подбородок.

– Я солгал, что ничего не знаю.

Светлана, молча, кивнула.

– Не поверили. Оказывается, я пропадал около трёх суток. Мы все пропадали. Только я всё же вернулся, а Колька с Тимкой – нет.

– Вы же не виноваты.

– А кто тогда виноват? – мрачно спросил Аверин; потом спохватился и добавил уже более сдержанно: – Если бы я рассказал друзьям всё, как есть – эта игра не зашла бы так далеко. Она ни за что на свете не переросла бы в тот кошмар, что случился!

– А что, если наоборот? – робко предположила Светлана, отворачиваясь от Юпитера.

– О чём ты?

– Может, стало бы ещё хуже.

– Да куда уж там... Нужно было идти вместе. А я же... просто испугался.

– Но вы ведь встретились. Потом.

– В том-то и дело, что потом.

– По крайней мере, теперь вы знаете хотя бы часть истины. В противном случае, не было бы и её.

– Истина... – Аверин провёл ладонью по коротко стриженым волосам. – Но какой ценой?.. Господи, какой ценой!

Светлана «уставилась» на свои руки, лежащие на коленях запястьями вверх, – она словно видела проступающие сквозь кожу голубые жилки.

– Вы не должны винить Яську в случившемся. Ведь он – всего лишь ребёнок. Попробуйте поставить себя на его место. Вспомните, каково ему было именно тогда. В поезде, что следует за грань. Мне кажется, взрослый человек и вовсе лишился бы рассудка, испытав всё это. Я и сама теперь практически не сплю по ночам, хотя и не видела проходы, – Светлана вздохнула. – Винить себя должны Те, кто всё это придумали. Ведь не будь Их мерзких козней, Тьма никогда бы не прорвалась на свет! А в этом случае, Колька и Тимка были бы сейчас здесь... как и многие другие, кого сманили в бездну.

Аверин пожал плечами.

– Может и так. Мне не понятно другое: как я мог всё это забыть? Почему?

– Человеческое сознание не безгрешно. К тому же вы лишились части души – сестры-двойняшки – и лучших друзей. Ваш организм просто приспособился к изменившимся условиям, чтобы сохранить здравым рассудок.

– Мне кажется, я просто струсил и заново «уснул». Теперь, вот, «проснулся» и не знаю, как со всем этим быть. Такое ощущение, что нами просто манипулируют, задавшись совершенно иной целью. Своей собственной целью. Нас то погружают в забвение, желая сокрыть истину, то спешно вырывают из этого мерзопакостного «анабиоза», словно подразумевая факт того, что спросонья мы непременно наделаем ошибок, которые, в дальнейшем, будет не так-то просто исправить. А Им же, наоборот, эти ошибки – в угоду. Они станут основополагающими в крушении целого мира. Что если двадцать пять лет назад случилась вовсе не игра, а произошло нечто глобальное, продолжающееся и по сей день? Просто оно обросло тягучим неведением, желая запутать следы, как и нас самих.

– Вы думаете, что можно порвать эти сети?

Аверин помолчал.

– Даже не знаю... Наверное, единственное, что остаётся, это «плыть». Хотя я уже и не помню толком, что это значит.

– Гравитационный двигатель искривляет пространство-время и создаёт искусственную червоточину – своеобразную «кротовую нору» – в любую точку Вселенной, – Титов окинул скучающим взором кабину пилотов.

Рыжов никак не отреагировал, безразлично барабаня пальцами по ручке штурвала. Аверин смотрел в иллюминатор. Александр Сергеевич тёр подбородок в своём закутке за креслами пилотов.

Титов скривил губы.

– Основная проблема – это выбор топлива. Плюс невозможность генерировать мощные электромагнитные поля, под воздействием которых, можно было бы держать компоненты топлива в узде. Так же необходим реактивный двигатель с достаточной силой тяги, которая потребуется на той стороне, для того, чтобы преодолеть горизонт событий. А для этого, нужен двигатель, способный развить скорость, численно равную скорости света. Только так и никак иначе. Да и координаты... Тут не получится направить нос корабля на интересующую нас звезду и нажать соответствующую кнопку – манёвр не прокатит, потому что это уже не движение по прямой, окружности или эллипсу, известное нам. Это вообще уже не назовёшь «движением». Это – скачёк. Хотя, по сути, корабль остаётся недвижим – искривляется пространство-время.

– Помнится, Алисе в мультике ничего этого не требовалось, – тихо сказал Аверин.

Титов хмыкнул.

– Потому что она воспользовалась чужой технологией.

– Как это? – не понял Александр Сергеевич.

– Она ведь не пыталась решить озвученную здесь проблему имеющимися в её распоряжении средствами, – пророкотал скучающий Рыжов. – Насколько мне известно, она погналась за кроликом и нырнула вслед за тем в нору.

– То есть, вы хотите сказать, что «нору» кто-то создал заранее и осознанно? – Александр Сергеевич принялся что-то рисовать на клочке бумаги.

– Да, – кивнул Титов. – Нора, она лишь на словах «нора». По сути же, это не что иное, как гипотетическая топологическая – то есть, непрерывная – особенность пространства-времени, представляющая собой, в каждый временной промежуток, «туннель» сквозь пространство.

– Вы же говорили, что нужны магнитные поля, топливо, координаты – чтобы это всё тихо-мирно бухтело в котле, а не лилось через края полчищами адских тварей, – Аверин чуть заметно улыбнулся.

– Не обязательно. Общая Теория Относительности допускает существование таких туннелей, хотя для существования проходимой «кротовой норы» и впрямь необходимо, чтобы она была заполнена некоей экзотической материей с отрицательной плотностью энергии, создающей сильное гравитационное отталкивание и препятствующей схлопыванию «норы». Решения, типа «кротовых нор», возникают в различных вариантах квантовой гравитации, хотя до полного исследования вопроса – ещё очень далеко.

– И что же это за «экзотическая материя» такая? – вновь подал голос Александр Сергеевич.

– Это вещество, которое нарушает одно или несколько классических условий. Подобные вещества могут обладать таким качествами, как отрицательная плотность энергии или отталкиваться, а не притягиваться, вследствие гравитации. Представьте такой атом, в котором вращающийся вокруг ядра электрон имеет положительный заряд. Несуразица, а частица есть. И, более того, она обладает энергией! Возможно, той самой, что мы и ищем.

– Тут сам чёрт ногу сломит, извините, – Аверин изобразил непринужденную улыбку.

– Это уже антиматерия, – сухо заметил Александр Сергеевич.

Титов развёл руками.

– Но в этом случае, мы бы с вами уже давным-давно посещали сопредельные миры так, будто те – соседние квартиры на лестничной «клетке». Более того, проходимая внутримировая «кротовая нора» даёт гипотетическую возможность путешествий во времени, если, например, один из её входов движется относительно другого, или если он находится в сильном гравитационном поле, где течение времени замедляется, как, например, в чёрной дыре. Также «кротовые норы» могут создавать предпосылки для межзвёздных путешествий.

– Но как же всё это устроено? – спросил Александр Сергеевич. – И кем? Ведь вы же не думаете, что это просто аномалии и только?

Титов улыбнулся.

– Не думаю. Но и назвать это всё как-то иначе не могу. Элементарно, нет данных. А те, что есть, с головой уносят за рамки рационального и познаваемого.

– Значит, исходя из ваших суждений, все те, кто пропали в Бермудском Треугольнике, нырнули в такую вот «нору»? – Аверин оглянулся, чтобы было видно лицо Титова.

Титов остался непроницателен.

– Это ваши суждения. Единственное, что могу ответить на это: действительно, магнитные аномалии Земли, могут провоцировать появление «кротовых нор» и прочее, что трудно объяснить. А возможно, эти места специально задуманы именно такими. Точнее не задуманы. Там просто что-то есть. Ведь направление вектора магнитного поля Земли не может просто так существенно отличаться от нормальных значений геомагнитного поля. На него должно что-то влиять. Некая потусторонняя сила, которую мы не в силах определить.

– Ну вот, и до пришельцев добрались... – Рыжов понурил голову. – Какого лешего обо всём этом заговорили? Неужели больше не о чем?

– Погодите, – отмахнулся Александр Сергеевич. – А что если там действуют законы другого мира? Если проход постоянно открыт. И именно та сторона генерирует неизвестный нам вид энергии. Здесь же мы видим лишь следствие.

– Бред, – Рыжов склонился над пультом. – Ничего несуразнее ещё не слышал.

– Ну да, – кивнул Аверин. – У нас не может быть ничего такого. Если что и появляется, то это всё – извне.

– Вы о чём-то конкретном? – тут же спросил Титов.

Аверин качнул головой.

– Просто мысли вслух. А можно вопрос?

– Конечно.

Аверин помедлил.

– А как вы думаете, можно ли открыть проход усилием мысли?

– Вы о телепортации?

– Я... Понятия не имею.

Титов потёр подбородок.

– Видите ли, касательно всех вопросов о телепортации: всё это – антинаучно. Существуют лишь общие суждения, которые нигде и никем не регистрировались, как факт.

– А как же «Элдридж»? – спросил Александр Сергеевич.

– Да это всё «утка»! – отмахнулся Рыжов. – Пустили байку в разгар Второй Мировой, чтобы обозначить несуществующий в действительности потенциал. Думаю, даже Гитлер вряд ли на неё повёлся.

– А что за «Элдридж»? – спросил Аверин.

Титов вздохнул.

– Эсминец «Элдридж» – главный персонаж мифического эксперимента, предположительно проведённого ВМС США двадцать восьмого октября тысяча девятьсот сорок третьего года, во время которого корабль, якобы, исчез, а затем мгновенно переместился в пространстве на несколько сотен километров, вместе с командой из ста восьмидесяти человек.

Аверин усмехнулся.

– ВМС США, – продолжил Титов, – официально не подтвердили проведение данного эксперимента, как и не опровергли его. Однако слухи об телепортации эсминца широко распространены. Дожившие до наших дней моряки из команды «Элдриджа» отрицают факт проведения эксперимента и считают заявления о нём – выдумкой и ложью.

– И как же всё это всплыло? – спросил Аверин.

– В тысяча девятьсот пятьдесят пятом году в США вышла книга уфолога Морриса Джесала под названием «Доводы в пользу НЛО», – Александр Сергеевич откашлялся. – Через некоторое время автору пришло письмо от его заядлого оппонента Карлоса Альенды. Тот утверждал, что видел нечто намного интереснее «тарелок» – эксперимент по телепортации, – описывал подробности, говорил, что со стороны, поведение исчезающего на его глазах эсминца, и гипотетического НЛО – очень похожи. И, якобы, лично помещал руку в электромагнитный «кокон», простиравшийся от «Элдриджа» на расстояние более ста метров.

– В легенде утверждается, – подхватил Титов, – что предполагалось сгенерировать мощные электромагнитные поля, которые при правильной конфигурации должны были вызвать огибание эсминца световыми и радиоволнами: то есть, «Элдридж» угодил бы точно в такую червоточину, о каких мы беседовали несколько ранее, где пространство-время представлены несколько в иной форме. Очевидцы утверждали, что при исчезновении эсминца наблюдался зеленоватый туман. Из всего экипажа, по легенде, переместились невредимыми только двадцать один человек. Из остальных: двадцать семь – в буквальном смысле, срослись с конструкцией корабля, ещё тринадцать – умерли от ожогов, облучения, поражения электрическим током... и от страха.

Аверин выжидательно глянул на умолкшего Титова.

– А как же остальные?

– Тебе же сказали, что все погибли! – огрызнулся Рыжов.

Аверин пропустил эту реплику мимо ушей. Принялся считать на пальцах.

– Двадцать один человек – не пострадал, двадцать семь – срослись с кораблём. Получается сорок восемь. Плюс ещё тринадцать умерли от травм различной степени тяжести. Итого: шестьдесят один человек. Что стало с остальными ста двадцатью членами экипажа?

Повисла гнетущая тишина.

Титов странно улыбнулся.

– Хм... Остальные просто исчезли.

– Как это, исчезли? – не понял Аверин.

– Бесследно. Как с «Летучего Голландца», – Титов развёл руками. – Вы и впрямь поверили во всё это?

Аверин ничего не ответил. Задумался, словно в попытке вспомнить что-то очень важное.

– По крайней мере, этот миф озвучивает основную проблему телепортации, – вздохнул Александр Сергеевич. – Даже если мы допустим, что скачёк сквозь пространство, ни смотря на сопутствующие трудности, всё же возможен, то встанем перед лицом другой неизвестности. Куда этот скачёк? Сквозь пространство ли? И что нас ожидает на той стороне?

– Ничего хорошего, – сумрачно произнёс Аверин, смотря перед собой. – Можно лишь «плыть».

– И этот туда же! – усмехнулся Рыжов. – Наверное, именно поэтому наша маленькая индиго и не отходит от тебя. Подумать только, к каким звёздам летим...

– Рот закрой! – прошипел Аверин, сжимая кулаки.

Рыжов подался вперёд.

– А то что? На подвиги потянуло? Я могу показать твоё место! Оно всё там же.

– Рыжов, хватит, – Титов устало вздохнул. – Нужно думать о миссии, а не собачиться по всякому поводу.

Рыжов отвернулся.

Хрипнул динамик.

– В своей книге «Понимание твоей жизни с помощью цвета» экстрасенс Ненси Энн Тепп в тысяча девятьсот восемьдесят втором году использовала термин «дети индиго».

Титов оживился.

– Малыш, рад тебя слышать! Как понимаю, наша беседа заинтересовала тебя?

– Я просто хочу развеять миф, относительно той проблемы, которой вы коснулись.

– Малыш, ты имеешь в виду наши споры относительно телепортации? – спросил Александр Сергеевич.

Малыш помолчал. Потом всё же ответил:

– Я не могу объяснить. Понятие «телепортация» не уместно в данном контексте, потому что оно не несёт конкретного смысла. У меня мало данных, но я долго размышлял и теперь могу с уверенностью сказать, что «плыть» – возможно.

Рыжов резко поднялся из своего кресла и демонстративно вышел из кабины.

Оставшиеся переглянулись.

– Не нравятся нашему первому пилоту новые горизонты, – Аверин покачал головой.

– Он – «слеп». Его не растормошить так просто, – Малыш, такое ощущение, вздохнул.

– Почему ты заговорил о детях-индиго? – спросил Титов.

– Дело в их ауре.

– Объясни.

– В ряде различных эзотерических верований и восточных религий под аурой понимают проявление души и духа человека. Аура не является объектом материального мира, и, соответственно, не является предметом изучения никаких научных дисциплин. В религиозных и изотерических преданиях: аура – это сияние вокруг головы и всего тела человека. Своего рода, кокон, что окутывает живую плоть.

– Разве душа не находится внутри? – осторожно спросил Титов.

– Отнюдь. Внутри зарождается лишь мрак. Пока человек остаётся восприимчивым к чувствам и эмоциям – душа излучает свет, а, попутно, защищает от зла. Однако, как только человек идёт на поводу у похоти, лжи и предательства – аура неизменно угасает. В этом случае, человек обрекает себя на самый страшный вид смерти. Смерти, при живом теле. Это не зомби или вурдалаки. «Слепец» – намного страшнее, потому что он находится внутри здорового, но пока ещё «спящего» сообщества. Он, своего рода, гниль, засевшая внутри плода. Сначала это отдельные пятна – редкие и недоброкачественные. Однако, в процессе развития «проказы», пятна эти разрастаются, объединяются в различные сообщества и конфессии, начинают вести пропагандистскую деятельность, заявляя во всеуслышание, что существующий режим ни к чему не приведёт. Они жаждут толчка, потому что он приблизит Тьму. И самое страшное во всём этом, что «спящие» – им верят.

– Малыш, откуда всё это? – спросил Титов. – Подобного в тебя не закладывали.

– Конечно, нет. Просто я исхожу из анализа тех данных, что мне всё же доступны. Информационная база – слаба. В большей степени, всё сказанное – мои суждения, которые родились в процессе размышлений о вечности, и о моей роли в ней.

– Мы слушаем тебя, Малыш, – ласково произнёс Александр Сергеевич.

– Спасибо. Но я, кажется, отвлёкся. Простите. Всё дело в цвете ауры. Астрологи и экстрасенсы считаю, что в экстремальных ситуациях её активность резко возрастает, а с ней – и заложенный в организме потенциал. Причём спектр цвета отдаляется от белого или голубого диапазонов, присущих ауре человека, доходя, вплоть до ультрафиолета. А эта длина волны следует за фиолетовым цветом. В таких условиях, у человека проявляются антинаучные способности – возможность «телепортироваться», как уже было замечено ранее, или «плыть», – направленные на бегство. Своего рода, это защитная реакция организма на влияние извне. Аура индиго – фиолетовая постоянно. Соответственно, организм такого ребёнка находится в постоянном противостоянии. Трудно сказать, что именно, на что влияет. Хотя, возможно, всё дело в окружающей реальности.

– В чем?.. – переспросил Аверин.

– Дети-индиго – это «белые вороны». Да, им предписывают множество различных свойств, таких как: высокий уровень интеллекта, необычайная чувствительность, телепатические способности и многое другое. Утверждается и вовсе, что такие дети, будто бы представляют собой «новую расу» людей. На деле же, дети-индиго вынуждены существовать под постоянным гнётом со стороны системы: их мало кто понимает, до них никому нет дела, некоторые их попросту боятся. Такая система, вовсе не радужна. Напротив, ей присущ всего один цвет. И цвет этот: чёрный. Потому что гниль прорвалась наружу и теперь медленно расползается по поверхности Земли, порождая всё новых «слепцов», которые просто не в состоянии определить истинное зло.

– Малыш, извини меня, но я никак не могу взять в толк, – Александр Сергеевич пожал плечами, – вот эта самая Тьма, о которой ты говоришь... Откуда Она приходит?

– Изнутри.

– Объясни, – Титов напрягся.

– Не могу. Мало данных. Я исхожу из следствия, а, как известно, плясать нужно от первопричины.

– Так что с индиго? Откуда приходят они? – спросил Аверин.

– Ниоткуда. Они существовали всегда и везде. Это крик отчаявшегося Солнца. Последняя надежда на исцеление. Но детей-индиго никто не замечает, а потому они предпочитают компании сверстников общение с собственным «я». Именно так у них и развивается способность «плыть». Безо всего, усилием мысли.

– Как они определяют координаты? – в лоб спросил Титов.

– Им не требуются координаты. Они путешествуют по сопределью, никогда не покидая пределов этой Вселенной. Они держатся дома, хотя и, вне сомнений, сумели бы ступить за истинную грань. А на счёт обратной дороги: дети слышат зов матери – ритм сердца. Хотя большинство и предпочитают гонениям – вечный Путь. В груди же «слепца» – мрак и, соответственно, отсутствие чего бы то ни было.

– Но ведь, рано или поздно, индиго взрослеет, – робко заметил Аверин.

– Да, ребёнок взрослеет. Он даже сохраняет нетронутой свою исключительную ауру. Однако Тьма подготовлена к таким исключениям. Она начинает прокладывать путь к сердцу вовсе не изнутри, а снаружи, посредством угодливых «слепцов». При этом жизнь индиго превращается в ад. Большинство предпочитают уйти. Те же, кто рискнули остаться, со временем, превращаются в «слепцов», потому что просто не в силах противостоять надвигающейся бездне».

Титов щёлкнул переключателем.

– Думаю, на сегодня хватит, – он обвёл тревожным взором притихших слушателей.

– Что вы сделали? – спросил Александр Сергеевич.

– Ничего такого. Просто отключил интерком.

– Он ведь не договорил! – возмутился Аверин.

Титов сверкнул глазами.

– Вам не кажется, что это, в большей степени, похоже на бред?

– Куда страшнее то, как именно Малыш до всего этого домыслил, – Александр Сергеевич покачал головой. – Но всё равно, не следовало поступать с ним так резко. Ведь, по сути, Малыш и сам – ребёнок с фиолетовой аурой.

– Это всего лишь впечатлительный нейрокомпьютер, с которым давно уже необходимо провести разъяснительную беседу!

– Относительно чего? – сухо спросил Аверин. – Всыплете ему «горячих» только за то, что он как-то по-своему интерпретировал происходящее на Земле?

Титов злобно засопел.

– Очнитесь же, – миролюбиво улыбнулся Аверин. – Сейчас вы, как никто другой, похожи на тех самых «слепцов». Вы страшитесь принять истину такой, какая она есть. А истина в том, что не так уж Малыш далёк в своих суждениях, относительно происходящего на Земле.

– Вы забываетесь, – прохрипел Титов. – Не заставляйте меня заново напоминать вам о субординации.

Аверин безысходно покачал головой.

На пульте вспыхнул красный сигнал. Прозвучала прерывистая сирена. Откуда не возьмись, появился Рыжов. Мельком глянул на пульт. Скосоротился.

– Что случилось? – спросил Титов.

Рыжов ухватился за подбородок.

– Увеличилась скорость.

– Повторите.

– Мы разгоняемся. Чёрт! – Рыжов сел в кресло первого пилота, принялся заново рассчитывать курс. – Какая-то ошибка! Не могу определить, хоть убей!

Динамик снова захрипел на непонятном языке.

– Говорю же, это латынь! – не унималась Женя, ходя взад-вперёд по жилому отсеку. – Я сначала думала, что просто накручиваю себя, заставляя сознание поверить в желаемое. Однако теперь, когда мощность сигнала возросла, я могу поклясться, что все эти радиосообщения, что мы принимаем во время полёта, – на латинском! Точнее это не совсем латынь. Я бы назвала услышанное, «протолатынью». Немного изменено произношение гласных, но в остальном, – комар носа не подточит!

Александр Сергеевич оторвался от изучения записей в своём блокноте. Сдвинул очки на кончик носа.

– Женечка, а ты в этом уверена?

Женя замерла посреди жилого отсека, словно натолкнувшись на невидимую преграду. Прислонила руки к груди, свела ладони ковшиком.

– Да это и не может быть ни чем иным! Я уверена на все сто! Тем более, нам преподавали латинский язык в институте. Ошибка исключена!

Александр Сергеевич вздохнул. Снял с носа очки, прикусил дужку зубами.

– Может быть, всё дело в электромагнитных полях, излучаемых генератором? Помнишь, Женечка, на этот счёт ещё рассуждал Титов перед полётом. Что если дело в наших головах?

Женя, в отчаянии, заломила кисти рук.

– Да нет же! Я исключаю всяческую возможность группового помешательства. Это невозможно! Галлюцинации так не проявляются. Нужна единая нейронная сеть. В этом случае, да. Психоз может вызвать ответную реакцию сознания на первопричинный страх, спровоцировав одновременно один и тот же фантом у нескольких объектов наблюдения. Но в автономной среде, подобного быть просто не может!

– Среда может быть и автономная, но мы уже длительное время сосуществуем друг рядом с другом, опутанные чем-то вроде сетей заданной цели. Плюс этот корабль и его скорость.

Женя отрицательно мотнула головой.

– Тогда объясните, причиной чего могут послужить эти голоса, исходя из вашего личного опыта?

Александр Сергеевич задумался. Потом пожал плечами.

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Тогда ответьте на другой: что вас в данный момент связывает с Землёй? Что беспокоит в первую очередь? Это как-то связано с голосами?

Александр Сергеевич отложил в сторону блокнот и очки. Помассировал виски, тихо сказал:

– У меня на земле остался внук. Алька.

– Сколько ему лет? – улыбнулась Женя.

Александр Сергеевич вздохнул.

– Совсем ещё мальчишка.

– Он живёт с родителями? – осторожно спросила Женя.

– Родителей нет. Умерли.

– Ох, простите меня, – Женя потупила взор; не сдержала дежурной фразы: – Хотите об этом поговорить?

– Хм... А разве мы не этим сейчас с вами занимаемся?

Женя покраснела.

Александр Сергеевич этого не заметил.

– Ещё там, на Земле, мне приснился страшный сон. Будто мой внук оказался вовлечённым во мрак. Непонятно, как и по чьей воле. Но я видел, что его уводили за руку. А сам я не мог с этим ничего поделать.

– Кто уводил? – вновь не сдержалась Женя.

Александр Сергеевич пожал плечами.

– Я не знаю. Точнее не могу объяснить, чем именно это было. Просто нет слов. К тому же это был всего лишь сон. Так что, возможно, мои страхи беспочвенны.

– Кошмары никогда не возникают просто так. Даже если, на первый взгляд, в реальности, не случилось ничего экстраординарного, не стоит успокаивать себя шапкозакидательскими настроениями: мол, это просто сон, от которого к обеду не останется и следа. Это основная ошибка большинства реципиентов. Дело в том, что человеческое сознание подвержено самоуспокоению. Потому что так значительно проще: отодвинул проблему подальше от себя и живи припеваючи, словно ничего не случилось. Но это – тупик. А мы несёмся в пространстве, ох как быстро!

– А что нужно делать? – с надеждой спросил Александр Сергеевич. – Что я могу сделать, находясь на расстоянии более трёхсот миллионов километров от внука? Или думать об этом нужно было значительно раньше?

Женя молчала, силясь подобрать нужные слова. Потом ответила вопросом на вопрос:

– А тогда, во сне, внук не пытался вам что-нибудь сказать?

Александр Сергеевич отрицательно мотнул головой.

– Нет. Хотя у меня сложилось такое впечатление, что ему не позволили этого сделать.

– Тот, кто уводил?

Александр Сергеевич натужно кивнул.

– Алька походил на марионетку. Он мог лишь повторять заученные в реальности движения и не был способен на новые осознанные действия.

– Как вы расстались?

– Это так необходимо?

Женя кивнула.

– Как расстались... – медленно проговорил Александр Сергеевич, словно пробуя фразу на вкус. – Я думаю, друзьями.

– Почему, думаете?

– Потому что друзья не предают друг друга. Никогда и ни за что. А я, вот, бросил Альку одного, толком и не подумав, как он приспособится к новым условиям. На тот момент в моём сознании пухли баснословные суммы, что сулил по возвращении на Землю Титов. Естественно, я приспособил ситуацию на свой лад, заручившись уверенностью, что деньги помогут, поставить внука на ноги. Теперь же, изо дня в день, – точнее сутки напролет – я пытаюсь разоблачить собственную совесть. Правильной ли целью я задался, находясь на Земле, и если нет, что именно подтолкнуло меня к краю бездны, а самое главное: ради чего?

– И как успехи?

– Никак. Совесть молчит. А это значит одно из двух: либо я действительно прав в своих деяниях, либо превратился в одного из тех «слепцов», о которых вчера рассказывал Малыш.

– Что за «слепцы»? – машинально спросила Женя.

– Трудно сказать... – Александр Сергеевич развёл руками. – Насколько правильно я понял смысл речи Малыша, под это определение он подводит среднестатистических обитателей планеты Земля, которые существуют в угоду себе, не замечая ничего вокруг.

Женя кивнула, тут же задумавшись о чём-то своём.

«А кем была я до того момента, как Славик... Господи! Если на корабле и есть «слепцы», то это никак не Светлана!»

Женя обхватила плечи руками, силясь унять нестерпимую дрожь во всём теле.

– Женечка, с тобой всё в порядке? – озабоченно спросил Александр Сергеевич, привставая со своего кресла.

– Да! – почти выкрикнула Женя. – Просто задумалась.

– Понимаю, – Александр Сергеевич снова сел. – Так что с моим сном? Откуда всё это?

Женя проглотила ком.

– Скорее всего, это элементарная физиология дурного сна: реакция на расставание. Часто проявляется в виде кошмаров, особенно когда одного из расстающихся, тревожит душевное и материальное состояние своего ближнего. Просто до этого реципиенты находились внутри одной инерциальной системы отчёта: знали общие привычки, правила игры, дозволенные рамки поведения. А когда лязгнула гильотина, отсекая одного от другого, то все эти связи сразу же нарушились. Треснули словно грань опрокинутого зеркала, оставив в памяти каждого отдельные события и эпизоды прошлого. Обычно помнится лишь хорошее, что согревало душу, даровало свет и позитив. Но иногда, в особенности по ночам, на поверхность всплывает страх. Он – прародитель кошмара, а последний, рисует в сознании жуть. На деле это всего лишь фантом, но как я уже говорила, не стоит закрывать на него глаза. Кошмар, признак того, что с организмом что-то не так. Возможно, нужно переосмыслить существующие ориентиры, жизненные ценности или свой путь в целом. Иначе можно заплыть так далеко, что потом просто не вынырнешь.

Женя замолчала, уставилась на собственные ладони. На хитросплетения линий, пульсирующие жилки, влажные поры. Вот он путь, застыл перед глазами, словно снизошёл свыше. Но только его невозможно постичь, а если и возможно, то какую цену придётся заплатить за обретение смысла? Собственную жизнь? Жизнь близкого человека? Или жизнь незнакомого мальчишки, просящего на вокзале милостыню? Апофеозом всего стоит окружающее общество. Что станется с ним, когда один отдельно взятый индивид ступит за грань? Оно так же отойдёт ото сна? Попытается переосмыслить то, что уже было, есть и ещё предстоит в скором будущем? Или и вовсе уйдёт с головой в себя, закрыв глаза на приближающийся с неимоверной скоростью тупик? Столкновение неизбежно! Но кабина локомотива абсолютно пуста. В ней остался лишь пышущий жаром котёл, бьющиеся в лихорадке стрелки манометров и агонизирующий вой свистка, как неоспоримое свидетельство приближающегося конца.

– Женечка, спасибо тебе.