Текст книги "Сквозь тернии"
Автор книги: Александр Юрин
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 51 страниц)
«Ведь куда безопаснее смотреть на зубастую акулу в океанариуме, нежели плавать с ней в открытом море, где, как не изворачивайся, а конец всё равно один. Условия обитания и состояние души – плоды одного дерева. Вопрос в том, окажутся ли они после созревания в одной чашке, или же сохранят обособленность друг от друга».
Женя в последний раз провела пальцами по двери подъезда, стиснула зубы и направилась прочь от дома – ей надоела собственная глупость, надоели наивность и простодушие, надоело пустое существование. Это ведь она сама во всём виновата! Подумать только, это надо же довести себя до подобного бессмыслия: поверить в сказку и жить в розовых снах, боготворя своего верного принца, который на деле так и норовит залезть под первую же встречную юбку!
«Подруга, какая же ты ещё девочка! Невинности лишилась, а вот ума, так и не набралась, потому что не тем местом думала. Хм... От него же и пострадала. Интересно, сколько раз он мне изменил за всё время, что мы были вместе?»
Женя закусила нижнюю губу и брезгливо содрогнулась. Это было самым омерзительным: представлять, как Славик имел не её. Потом он возвращался домой, принимал душ, врал про очередное затянувшееся совещание и лапал её своими грязными руками, целовал мерзкими губами, а затем ещё и...
А ей нравилось!!!
Теперь же собственное тело казалось общественным туалетом с грязными кабинками, заплёванным полом и использованной туалетной бумагой вместо мыслей.
Женя вскрикнула от громкого автомобильного сигнала. Тут же огляделась по сторонам – середина проезжей части, на светофоре застыл красный пешеход, буквально в шаге тарахтит чёрный «форд-фокус», за рулём которого надулся явный имбицил, что так и не пережил кризис среднего возраста.
Женя сжала кулачки и трусцой перебежала улицу.
«Надо впредь быть аккуратнее с мыслями, а то можно так и впрямь, не успев пожить под определением КТО-ТО, транзитом проследовать туда, где обитает ЧТО-ТО... Чёрт!»
Женя перевела дух, заспешила к знакомому дому.
Каждый вечер, вот уже на протяжении целой недели, мама отпаивала её корвалолом, накачивала валерьянкой и пыталась успокоить словами. Естественно, становилось легче. Ни сколько от лекарств – по этой части Женя и сама была специалистом, причём дипломированным и не плохим, – сколько от того, что рядом была мама. Сразу же вспоминалось детство, когда не было ни переезда на новую квартиру, ни Славика, ни этой опостылевшей жизни, что закончилась ничем. Казалось, за порогом маминой квартиры до сих пор царит утраченное в прошлом тепло, светит забытое солнышко, бегает за бантиком весёлый котёнок по кличке Барсик.
Барсика сбил грузовик – котёнок повадился бегать через дорогу в соседний двор. Мама то и дело твердила, что добром это всё не закончится. Как в воду глядела: однажды Барсик не пришёл ночевать. Он не пришёл и на следующий день, не пришёл через неделю... не пришёл вообще. Маленькая Женя ревела навзрыд дни и ночи напролёт, не находила себе места, а затем нашла то, что осталось от Барсика. Котёнка раскатало на осевой, напротив их дома... В лепёшку. Остался лишь голубенький ошейник – Женя сама накопила на него, откладывая мамины деньги, что та давала ей на школьный обед. Ремешок странно топорщился вверх, так походя на стремящееся прорасти сквозь бетон деревце. Маленькая Женя похоронила Барсика во дворе под вековым тополем, вместе с ошейником, – Барсику тот был нужнее, где-то там.
Взрослая Женя стояла во дворе и смотрела на огромный пень – тополь спилили лет пять назад, но могилка осталась – о ней никому не было известно. Только маме.
Женя почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Это были правильные слёзы, нечета тем, что лились от воспоминаний, навеянных образом Славика – человека. Таких как он просто нельзя пускать в собственную душу, нельзя тратить на них эмоции, нельзя к ним привязываться, потому что так уж устроен подобный контингент, что обязательно воспользуется зависимостью! Ведь так угодно злу. Чтобы в природе существовали гады, трансформирующие светлые чувства в подлость, ложь, лицемерие. Они постепенно высасывают жизненные силы, после чего уходят точить другое деревце, иной побег, очередную заблудшую душу, новое сердце. Человек, сам по себе, олицетворяет зло – оно сосредоточено в генах. Простой пример: борьба за существование. Тут выживает либо самый сильный, либо самый умный – остальные вынуждены сдаться, пасть под гнётом мощи физической силы или уровня интеллекта.
С этим нужно бороться: с опостылевшей системой, что изо дня в день стремится подмять под себя эмоциональную сущность. Однако куда чаще человек предпочитает сосуществовать со злом, приспосабливаться к новым условиям обитания, закрывать глаза на окружающую реальность – как сказал бы американец: «Какого чёрта лысого!»
«И впрямь, какого... – Женя направилась к подъезду. – Кругом одни гуманисты, а так ничего и не изменилось: жрём друг друга, почём зря, не понимая, что точно так же, рано или поздно, поступят и с нами же самими. И это будет правильно – вышибать «тараканов» нужно именно так!»
Женя выдохнула – она не хотела чтобы мама видела её такой: озлобленной на всё человечество, запутавшейся в собственных чувствах, бросающейся из крайности в крайность.
(как на качелях)
Это было неправильно, но куда всё это деть именно сейчас, Женя опять же не знала. Стряхнуть, как пыль, не получится. И пусть. Она выдержит – это куда проще пережить, нежели принять смерть по глупости. То, что произошло с ней, это всё так, сопутствующее, навеянное суетой, просто закономерное, осквернённое, брошенное на плаху, обезглавленное и вынесенное прочь. Это самая настоящая кара, тартар в 3D! Это именно то, что остальные видят в кино!
«Вот и Славик пускай катится в этот самый тартар – туда ему и дорога! Остаётся лишь пожелать счастливого пути, а лучше ни пуха!..»
Женя перевела дух, пригладила растрепавшиеся волосы, нажала кнопку вызова на домофоне.
Мама ответила сразу, словно ждала.
(...она и впрямь ждала дочь каждый вечер, на протяжении вот уже не одного десятилетия, но та всё была занята... ЧТО-ТО её не пускало...)
Женя скрючилась в кресле, пролистывая слайды на планшете. Перед глазами мелькали фотоснимки с изображением огромных городов, спешащих людей, сталкивающихся автомобилей, падающих самолётов, а в душе, не смотря на всё это опостылевшее скопление, царило нечто иное: зелёные луга, непроходимые леса, бескрайние моря, дикие животные, бесстрашные птицы. Мир казался открытым и доступным, точно лежал на ладони, а вовсе не был закодирован различными расширениями, после чего бездушно «слит» в вездесущий интернет, ради каких-то там рейтингов или «лайков».
Женя вздрогнула. Что это такое? Неужели всё последнее время она была напрочь лишена чувств?
Но ведь она любила. И верила, что любит. Как понимать именно это?!
«Похоже, я закинулась правдой, при этом напрочь утратив истину. Я сотворила кумира, который, естественно, разрушил устоявшуюся реальность. Я упала, понесла наказание... Но...»
Женя невольно улыбнулась.
«Но кара открыла глаза! Я снова зрячая, точнее восприимчивая к чувствам! Я могу мечтать о прекрасном, а вовсе не ждать момента, когда придёт время облачиться в подвенечное платье и навеки пасть под гнёт равнодушного деспота! Это всё – прошлое. А голова чистая и ясная – в ней больше нет паразитов!»
Женя почувствовала, как внутри у неё всё холодеет. Она поняла, что если бы не застала в тот злополучный вечер Славика с поличным, то ослепла бы окончательно и бесповоротно, отгородившись от реального мира, – имя которому жизнь! – непреступной стеной надуманного счастья. Так бы настал конец. Пресловутая смерть при жизни.
«Неизвестно, на что бы походила та, другая действительность, которая с каждым новым днём отдалялась бы всё дальше и дальше от своего светлого прародителя. Чем бы она была населена, кого бы порождала и что бы получала взамен...»
Женя поняла, что победила. Только, вот, непонятно кого... или что...
Она вбила в «Гугл» всего одно слово, и браузер раскрасил экран планшета тёплыми красками... В самом низу нетерпеливо моргал «Агент mail.ru».
Женя нерешительно скользнула пальцем к ярлыку программы.
«Зачем? Ведь прекрасно знаю, что это очередной «спам». Надежда... Она, как правило, умирает последней. Всё-таки человек интересно устроен. Точнее не человек, а его сущность, именуемая душой. И плевать на всех этих чокнутых профессоров, что постоянно ссылаются на какие-то там химические реакции внутри головного мозга. Самая настоящая чушь – до мозга костей!»
Женя снова улыбнулась и открыла почту.
Это и впрямь был очередной «спам» – душа не подвела, но только вот этот самый «спам» сильно отличался ото всего уже ранее виденного.
Женя почувствовала, как в груди застучало её израненное сердце. Шрифт на экране планшета принялся извиваться и ускользать от глаз. В груди защемило. Захотелось просто разреветься.
Женя не понимала, отчего всё именно так. Она пыталась найти объяснение своей странной реакции, но упорно ничего не находила.
В голове зажглась испуганная мысль:
«Господи, да ведь это всё от того, что я снова кому-то нужна! Кому-то, кроме мамы! Наверное, именно так бывает, когда заново появляется смысл. Стремление жить, с целью обретения завтра».
Женя собралась с мыслями и принялась спешно бегать взором по электронному тексту.
Письмо:
От кого: «sci.esa.int»
Кому: Евгения Игнатова
17 июня, 19:42.
Здравствуйте, Евгения!
Вас беспокоит Дмитрий Титов. Сразу же прошу извинить меня за проявленную бестактность – элементарно нет времени! Я являюсь научным руководителем проекта «JUICE». Ваша кандидатура заинтересовала нас. Буду рад встрече, в ходе которой планирую поделиться нашей деятельностью и, в первую очередь, прояснить ситуацию с Вашей кандидатурой – заранее прошу простить мне проявленную конспирацию, но тема и впрямь не располагает к открытому обсуждению в интернете. Могу заверить, что всё – то есть возможное сотрудничество в рамках проекта «JUICE» – зависит от принятого Вами решения – никакого стороннего давления на Вас оказываться не будет. Но мы всё же надеемся на Ваше согласие. Если возникнут какие-то сопутствующие вопросы или пожелания, можете смело писать на этот электронный адрес – Вам отвечу либо я, либо кто-нибудь из моих сотрудников (дату и время нашей возможной встречи, так же можете сбросить сюда). Ещё раз извините, что отнял время, но ситуация, действительно, не терпит отлагательств. С нетерпением ждём Вашего ответа.
С уважением, Дмитрий Титов
Главный научный руководитель проекта «Jupiter Icy Moon Explorer» (JUICE).
Москва,
РОССИЯ.
www.sci.esa.int
Женя отрешённо отодвинула планшет.
С кухни заглянула мама.
– Евгения, ужин готов. Евгения, с тобой всё в порядке? Женя?..
Украина. Одесса. Дельфинарий «Немо». «Превратности судьбы».
Светлана сидела на прохладном бортике бассейна и прислушивалась к плеску воды. Волны размеренно ударялись о кафель, порождая звук, схожий с тем, как будто кто-то перекатывает языком из-за щеки за щеку мятный леденец. Привычных криков восторга сегодня отчего-то не было, да и сама Светлана не желала их слышать. Именно сегодня, потому что на душе повис тяжкий груз – свались в воду, так и пойдёшь ко дну, не в силах что-либо поделать.
Светлана с присвистом вздохнула, поморщилась от сдавившей грудь боли, затем резко выдохнула, ощутив, как в разы замедлилось истерзанное горем сердце.
– Почему именно я? Разве так честно? Разве мне и без того легко жилось?!
В затылок верно дышали.
Светлана, не оглядываясь, протянула назад руку, потрепала загривок Мухтара.
– И так всегда: достаётся одним и тем же, а остальные... – Светлана шмыгнула носом. – Живут, как в сказке... и чего-то ещё просят... Постоянно! Я сама по телевизору слышала.
Мухтар заскулил.
– Не веришь? – Светлана глубоко вдохнула, силясь привести чувства в норму. – А я вот докажу! Хотя что это даст?.. Особенно теперь. Такое ощущение, что бога взаправду не существует. А если и существует, тогда он – бездушное чудище, невосприимчивое к человеческим чувствам. Он даже не бог, а мерзкий слизень, которого так и хочется раздавить каблуком!
«Светлана, что с тобой?»
Светлана вздрогнула. Потянулась вперёд, коснулась дрожащими пальцами прохладной воды.
Накатила знакомая волна.
– Мячик, это ты?
«Конечно, я. Что случилось, Светлана? На тебе лица нет».
– Мячик, я не знаю, как быть... Моих родителей больше нет. Они погибли в автокатастрофе. Их автобус столкнулся с грузовиком, свалился с обочины и загорелся... Никто не выжил.
Повисла гнетущая тишина – Светлане показалось, что замерли даже мысли в голове.
Мячик заговорил первым:
«Я понимаю твои чувства, Светлана. Хотя ты и вправе не верить мне».
– Отчего же... Я верю тебе, Мячик, – Светлана почувствовала, что вот-вот разревётся – закусила нижнюю губу. – Ты только не жалей меня, Мячик, иначе мне станет совсем плохо. Я и так уже еле держусь. Я ведь девочка... а мы такие... Вспомни Кисточку.
«Светлана, жалостью – делу не помочь, – Мячик уткнулся холодным носом в протянутую руку. – Уговорами – тоже. Это принесёт лишь призрачную надежду на чудо, а вместе с тем, новую боль, которая может поселиться в сердце на вечно. Единственное, что тебе сейчас нужно – это поддержка друзей и близких. Ты должна стоять стойко, временами опираясь на их верное плечо. И ты переживёшь утрату, преодолеешь горе, снесёшь боль. По крайней мере, во время этой вынужденной остановки, ты осмыслишь то, как быть дальше».
Светлана погладила гладкий дельфиний нос.
– Спасибо тебе, Мячик. За время нашей дружбы, я убедилась, что ты не такой, как все остальные. Ты светлый, что ли... Внутри тебя совсем ничего нет! Я про тех, что сидят в наших сердцах, пытаясь перекусить душу.
«Да, Светлана. Моя раса их победила, и они убрались прочь».
– Но, Мячик, ты даже не представляешь, как я виновата перед папой и мамой! – Светлана сокрушённо повесила голову, так что чуть было не свалилась в воду.
«Осторожнее, Светлана, – Мячик предусмотрительно подставил голову. – В чём же заключается твоя вина, объясни?»
– Ой, прости меня... И спасибо, – Светлана вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в бортик бассейна. – Мама и папа сели в тот злополучный автобус из-за меня. Точнее из-за моей болезни. Они услышали в какой-то телепередаче, что в Киеве работает высококвалифицированный хирург, который специализируется именно по таким пациентам, как я! Папа даже написал ему письмо... а вскоре пришёл ответ: тот доктор был согласен меня осмотреть, только перед этим хотел побеседовать с родителями лично и без меня. Так вот всё и вышло. Они поцеловали меня на прощание... Папа, по обыкновению, дёрнул за левую косичку... а мама пожурила Мухтара, чтобы тот тщательнее за мною присматривал. Потом они сели в автобус... и больше... больше... – Светлана потеряла голос, зашмыгала влажным носом. Грудную клетку сдавило, да так, что стало невозможно дышать, на глаза навернулись колючие слёзы. – Какая же я всё-таки мерзкая!
«Светлана, не говори так. Ты ни в чём не виновата. Это всего лишь злой рок...»
– Тогда отчего он повис именно над моими родителями?! – Светлана гневно тёрла распухшие веки, будто собиралась выковырнуть глаза. – Разве они сделали что-нибудь плохое?! Разве они кого-нибудь обидели?! Ну же, Мячик, объясни мне глупой, почему так тупо устроен наш мир! Почему одним дано всё, а другие – теряют последнее?! Разве это правильно?..
«Светлана, бог никогда не посылает таких испытаний, которые каждый, отдельно взятый человек был бы не в силах преодолеть. Он видит нашу сущность даже оттуда, куда не в силах заглянуть ни один смертный».
– Хочешь сказать, что бог всё же внемлет?
«Конечно. И Он постоянно наблюдает за тем, как в Его владениях распределяется светлое и тёмное».
– И как же оно распределяется?
«Неравномерно. Где-то больше света, а где-то на поверхность так и норовит выползти тьма. Она ждёт своего часа, старательно буравя чью-то душу... и когда та оказывается больше не в силах противостоять – вырывается наружу!»
– Я не совсем понимаю...
«Светлана, как только тьма приобретает физический смысл – то есть, тело, – она может чинить зло в реальном мире. Понимаешь? Именно так с виду нормальный человек, может со временем превратиться в чудовище, которому для продолжения жизни необходима боль других людей. Как правило, это безумцы, напрочь лишённые здравого рассудка, самосознания; лицемеры, думающие лишь о себе; или обыкновенные трусы, обиженные на весь белый свет, по той простой причине, что тот может обойтись и без них. Потому страдающего человека и нельзя жалеть – иначе он станет невосприимчивым к реальной опасности, открытым для собственного страха, всегда ждущим, когда ему вновь подадут руку, – а это уже дно бездны, откуда нет обратного пути».
– И что же дальше? Причём тут всё это?!
«Видишь ли, Светлана, когда тьма прорывается наружу, она занимает место света. Соответственно, часть земного тепла вынуждена поменяться с ней местами, говоря проще: уйти на ту сторону. Именно так и происходят несчастные случаи или катастрофы – потому что в действительности объявилось очередное зло».
– Тогда где же сейчас мои мама и папа? – Светлана почувствовала в груди нарастающую тревогу. – Куда именно они попали?!
«Успокойся, Светлана, с ними всё в порядке, – ведь я уже говорил, что Всевышний постоянно следит за происками сил зла, и как только те прорывается наружу, неся беспричинную смерть, тут же восстанавливает нарушенный баланс сил».
– Но как? Неужели он и впрямь может воскрешать?!
«Отнюдь. Это и есть та самая призрачная надежда на чудо, о которой я так же уже упоминал. Бог не может оживлять умершие тела – этого никто не может. Прости, Светлана, но то, что уже свершилось – незыблемо. Утрату нужно просто принять, как есть, потому что большего нам просто не дано... да и не дозволено».
– Но тогда как же появляется свет? Всё дело в Солнце?
«Хм... Можно сказать, что и так. Свет – это рождение новой жизни. Каждый малыш – это миниатюрное солнышко, пока несмышлёное, но несущее в себе вихрь светлых эмоций! И этот самый вихрь, подобен тому вихрю, что раскручивает целые галактики».
– Здорово, – Светлана улыбнулась. – Значит, я всё же не виновата в смерти родителей?
«Твоей вины в случившейся трагедии нет никакой. Главное, не позволить тьме распространятся и дальше именно здесь! Потому что потом будет проблематично восстановить былой баланс сил».
– Но отчего же всё именно так?
«Таков наш мир – в нём всему есть оборотная сторона: тьма и свет, радость и печаль, надежда и отчаяние...»
– Я, кажется, поняла, – Светлана смиренно кивнула. – Я слышала по телевизору о материи и антиматерии. Правда о последней даже учёные толком ничего не знают. Так, выходит, что в ней – в этой антиматерии – тоже есть жизнь? Как и у нас?
«Да, Светлана, жизнь есть везде и во всём. Но это уже совершенно другой разговор. Для себя именно сейчас ты должна уяснить лишь несколько вещей. Первое. Ты не должна отчаиваться и винить во всём только себя – иначе твой свет угаснет. Второе. Постарайся взять себя в руки, поднять голову и преодолеть это испытание, как бы ни было тяжело в самом начале. И последнее. Прислушивайся к дельным советам, какими бы странными они тебе поначалу не казались».
– Странными?
«Именно так. Знаешь, тебя отчаянно разыскивает один человек».
– Разыскивает? Меня? Но зачем?.. И кто он такой? – Светлана почувствовала, как зашлось в груди сердце. – Я не хочу, чтобы меня кто-то искал! Что это всё значит, Мячик?!
Мячик молчал. Потом всё же сказал:
«Видишь ли, Светлана, этот человек в силах обрести истину. И он может помочь тебе».
– Помочь мне??? Но как?! Он доктор?
«Нет, не доктор, Светлана. Но он именно тот, кто может зажечь для тебя свет. Я не могу пока ничем это доказать, как в прочем и обосновать доступным для тебя языком. Просто доверься мне, хорошо?»
Светлана горестно вздохнула.
– Мне было бы куда легче, знай я хотя бы самую малость. А так, я даже не представляю, что и думать... Меня мучит слепая надежда, которой я уже просто не в силах хоть что-то противопоставить. Особенно после того, как познакомилась с тобой, Мячик! – Светлана протянула руки к воде. – Ну же, дорогой, миленький Мячик, подари мне хотя бы крупицу собственных знаний! И я больше никогда-никогда не стану тебя ни о чём просить!
«Светлана, я понимаю твои чувства, но и сам знаю не многим больше твоего. Я просто чувствую, что этот человек может помочь, как никто на этой планете. Но как именно – это мне пока неведомо. Прости, Светлана. Я очень сильно виноват перед тобой. Виноват по той причине, что то и дело навязываю тебе ту самую призрачную надежду, не подкрепляя последнюю реальными фактами. Я поступаю жестоко, вне всяких сомнений, но... Истина обретается путём борьбы, противостоянием с самим собой – с тем, что заключено в груди, – методом проб и ошибок. Это называется: «плыть» за грань, на ту сторону».
– Не говори так, Мячик. Нет ничего плохого в том, что ты даришь мне надежду. В противном случае – не было бы ничего. Я бы просто погрязла в собственных чувствах. А ведь если перемешать все цвета жизни, получится чёрный – цвет болезни.
«Ты права, Светлана. Это смертельно опасно – замыкаться внутри себя. Так тьма будет только накапливаться, до тех пор, пока...»
– Пока не прорвётся наружу!
«Именно».
– Мячик, но откуда ты узнал про этого человека?
«Он приходил в дельфинарий вчера вечером. Я прочёл его мысли, потому что гость показался подозрительным».
– И что же ты узнал?
«Я понял, что он в силах покинуть это пространство. К тому же он постоянно думает о преодолении грани».
– Но разве именно в пространстве дело? Зачем нам его покидать? Да и что это вообще даст?!
«Это значит одно: обратный путь всё же есть, и мы преодолеем его!»
– Обратный путь? Но куда он ведёт?
«В мир света, Светлана. Именно там ты прозреешь!»
– Я... Я... Я не понимаю...
– Светлана?
Светлана вздрогнула – она настолько увлеклась беседой, что не ощутила замерших за спиной шагов, предостерегающего рыка Мухтара, незнакомого запаха.
– Девочка, случайно это не ты Светлана Говорун?
Воспитанный, сдержанный, уравновешенный, привыкший к дисциплине и ответственности. Не терпит лицемерия, старается, по возможности, говорить правду.
...ПО ВОЗМОЖНОСТИ...
«В нём что-то есть!»
Светлана обернулась.
– Кто вы такой?
– Моя фамилия Титов. А зовут просто Дмитрий. Так это ты Светлана Говорун? Только не пугайся меня, ладно?
– А я и не пугаюсь. Вы честный человек, которому не свойственна жестокость.
– Даже так... Но откуда ты всё это знаешь? Я про личностные качества – мы ведь незнакомы.
– Я слепая от рождения, – сухо ответила Светлана, отворачиваясь в сторону. – И я прекрасно чувствую людей. Чего вам от меня нужно?
– Значит это действительно ты. Видишь ли, Светлана... Я знаю, о случившейся трагедии... и я прекрасно понимаю, какие именно эмоции тебя сейчас переполняют, в особенности, относительно моего навязчивого появления.
– Вы правы.
«Светлана».
«Всё под контролем, Мячик! Просто так я могу его лучше прощупать. В смысле, понять хороший он или плохой!»
«Светлана, я это уже проверил, но... впрочем, ты права. Поступай, как считаешь нужным».
«Спасибо, Мячик! Я не подведу!»
– Светлана, удели мне всего минутку. Позволь хотя бы попытаться озвучить цель своего визита.
Светлана насторожилась.
– Что ж, попробуйте.
– Хм... Ты складно мыслишь, – Титов помолчал. – Такое ощущение, что передо мной взрослый человек.
– Я вполне самостоятельна, даже не смотря на болезнь, – Светлана горделиво вскинула остренький подбородок.
– Прости. Я вовсе не хотел тебя обидеть, – смутился Титов. – Наоборот, я надеялся, что с моей стороны это прозвучит, как комплимент. Многие современные подростки и двух слов между собой связать не могут, что уж говорить про построение целых фраз, наполненных смыслом.
– А вы мастак красиво изрекаться.
«Светлана, аккуратнее – ты ходишь по грани!»
«Да-да, Мячик! Я больше не буду».
– Я просто говорю, что думаю. Возможно, всё дело в правде. Хотя она не всегда окрыляет должным образом, порой принося боль.
– Вы о той правде, которую, например, не в силах озвучить врачи?
– О ней, Светлана. Ты и это понимаешь. Признаться, я просто шокирован. Хотя теперь догадываюсь, почему выбор пал именно на тебя. Но всё же не до конца.
– Выбор? – Светлана превратилась в сенсор человеческих чувств, но Титов молчал, никак не выдавая собственных мыслей.
«Про что это он, Мячик?»
«Я пытаюсь, Светлана, но ничего не выходит. Странно. Со мною так впервые в жизни. Хотя...»
«Он просто не думает о предстоящем разговоре!»
«Ты права, Светлана. Такое ощущение, что он в курсе наших с тобой способностей – именно поэтому мы «не слышим» мыслей».
«Получается, на земле существуют люди, которых невозможно выследить?»
«Похоже на то. Теперь я кое-что понял».
«Понял? Но что?»
«Неважно, Светлана. Как-нибудь в другой раз, тем более, это никоим образом не связано с тем, что происходит сейчас».
– Так что же за выбор?
Накатила волна, отчего по коленкам Светланы разбежались холодные мурашки, – Титов присел рядом, опустил руки в прохладную воду.
– Давно ты сидишь тут одна?
Светлана произвольно мотнула головой.
– Нет. И я вовсе не одна, – она поздно сообразила, что сболтнула лишнего – почувствовала, как загораются щёки и мочки ушей.
Мячик остался безучастным.
– Ты с ним дружишь? – беззаботно спросил Титов, присаживаясь на бортик бассейна, рядом со сжавшейся девочкой.
Светлане сделалось стыдно – она покраснела ещё гуще. Хотелось обхватить руками гладкую спину Мячика и унестись на противоположную сторону бассейна.
«Светлана, держись – сейчас или никогда!»
Светлана набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила первое, что пришло на ум:
– А разве плохо иметь в друзьях дельфина?
– Вовсе нет, – Титов не смутился, хотя по характеру ответа Светланы вроде как должен был. – Я бы в детстве, наверное, от зависти умер, знай такого человека, что дружит с дельфином. Зависть, она хоть и не совсем положительное качество человеческой души, но всё же много лучше предательства или, скажем, лицемерия.
– Есть ещё подлость!
– Да-да, этой бяки на белом свете хватает в излишке. Впору брать в руки метлу и мести заблудшую людскую сущность, будто захламлённый двор. Но я снова отвлекаюсь. Так вот, если бы в детстве я знал такого человечка, как ты, я бы посчитал его самым счастливым на свете!
– И?..
– Не знаю... Говорят, что дельфины сами выбирают себе друзей.
– Вовсе нет!
– Правда? Боюсь, я не силён в познаниях, относительно отряда этих млекопитающих, так что могу неверно трактовать некоторые моменты.
– Просто дельфина нужно услышать!
– Услышать?
– Да! – Светлана раскраснелась, а Мячик отчего-то снова молчал. – И если это получится, тогда вы непременно станете друзьями, как я и Мячик!
Титов улыбнулся.
– Славное имя. Светлана, ты всё ещё ребёнок и это замечательно! А как думаешь, взрослый человек в силах «услышать» дельфина?
– Взрослый?..
– Да, к примеру, такой как я?
– Я... – Светлана задумалась, припоминая всё то, что ей рассказывал Мячик.
«Светлана, ты снова на грани!»
– Да... Ой, нет! Нет, не сможет. Можно только в детстве! Я не знаю, отчего именно так... Честно!
– Всё в порядке, Светлана. Я всё прекрасно понимаю. Да и поздно уже верить в сказки – моё время ушло. Хотя...
– Что «хотя»?
– На старости лет в мою дверь всё же постучалась ещё одна бесконечная история.
– Как это?
– Знаешь, Светлана, мне кажется, порой мы и сами не можем поверить в то, что спустя десятилетия после того, как угасло на задворках воспоминаний детство, свет вновь освещает наш уходящий в небытие путь.
– И что же это за путь? – Светлана невольно подалась вперёд, волнуя воду бассейна. – Вы о нём хотели со мной поговорить?
Титов горестно вздохнул.
– Да, о нём. Но потом я узнал, что за страшная беда настигла тебя. Признаться, даже не знаю, как теперь быть... что говорить, чего ожидать от тебя в ответ... Так или иначе, раз уж я всё равно здесь, конечно, расскажу.
– Пожалуйста! Мне очень интересно! К тому же, это должно отвлечь от неприятных мыслей.
Титов снова вздохнул.
– Светлана, я собираюсь открыть новый мир. Если не целиком, так хотя бы часть. Но даже эта крохотная крупица ничто, по сравнению с тем, что получит человечество в случае удачного завершения запланированной экспедиции! Правда есть один непонятный вопрос – почему «система» выбрала именно тебя? Расскажи мне об этом.
– Хм... Я поняла. Вы хотите знать, как я поняла дельфина?
Россия. Екатеринбург. «Поступок».
Александр Сергеевич отложил письмо в сторону, ухватился трясущимися пальцами за подбородок, посмотрел в серое окно – на небосводе вот уже вторую неделю скапливались косматые тучи.
«Будто чего замышляют...»
– Папа, а может это просто чья-нибудь шутка?
Александр Сергеевич вздрогнул, тут же отыскал взглядом усталые глаза дочери.
– Анна, бог с ним, с письмом. Всё равно это не обсуждается, да и куда я сам, на старости то лет, впрягусь? Хожу-то, вон, еле-еле. Да и Алька...
Анна приподнялась со скрипучей больничной койки, склонилась над тумбочкой, коснулась фотокарточки сына.
– Алька тут такой ошарашенный получился, – она улыбнулась, неуловимым движением руки смахнула невольную слезу. – Это было на второе сентября, когда он только в первый класс пошёл.
– Ну да, как же такое забыть, – Александр Сергеевич улыбнулся, косясь на фото внука, – малыш в сереньких брючках, блестящих башмачках, тщательно выглаженной рубашке, на кармане которой уже зияет пятно от пролитых чернил, держит в руках пухленький рюкзачок, а личико... – Он-то думал, что каждый день, как первое сентября будет, а тут уроки задавать стали! И смех и грех.
– Ох, Алька-Алька... – Анна прикоснулась почти прозрачным пальцем к плотно сомкнутым губам недовольного сынишки, прочертила по щеке, глянула в прищуренные глаза и на сведённые брови. Казалось, миг, и изображение на фотокарточке непременно оживёт, начнёт оправдываться, одновременно пытаясь определить по выражению лица матери, что той уже известно, а что сегодня можно и утаить.
– Сорванец самый настоящий растёт, – Александр Сергеевич отвернулся и глянул в окно. – Совсем погода испортилась. Наверное, тепла больше не увидим.
Анна кивнула, снова села на кровать.
Уныло скрипнули пружины.
– Наверное... – Она помолчала, потом нерешительно прошептала: – Папа...
Александр Сергеевич обернулся.
– Я, вот, думаю, может, тебе всё же съездить, поговорить с этим Титовым?.. Пока тут ничего плохого не случилось. Потом ведь не до разъездов будет.
Александр Сергеевич резко поднялся с табуретки, подошёл к прячущей глаза дочери, склонился, взял за ледяную руку.
