Текст книги "Поиграем со смертью?..(СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 45 страниц)

– Уйди, нечистая!

– Обижаешь, я только что принял душ! – возмутился знакомый манерный голос.

Н-да. От судьбы не уйдёшь, от Сатклиффа – тем более. Мы с Динкой начхали на чай, вырубили газ на плите и помчали к этим обалдуям. Ворвавшись в комнату братца, я застыла на пороге от немого шока. Итак, по порядку. Комната у него готичная до жути: чёрные обои с красными розами, украшенные (хотя, скорее, «изуродованные») плакатами с какими-то странными символами, багровые шторы, такой же ковёр, кровать-полуторка с кованым изголовьем и чёрным покрывалом, тёмный пластиковый компьютерный стол и такой же шкаф, комод с оккультной ерундой, напоминающий алтарь, а люстра – вообще одно название, ибо плафон её выполнен в форме черепа. Я уже говорила, что у Алексея нет ни вкуса, ни логики? Мне не жалко, я повторюсь. И в центре всего этого великолепия, а точнее, безобразия, стоял мой братец, на котором пытался повиснуть аловолосый жнец, причём братик всеми силами этому сопротивлялся, но кулаки в ход пока не пускал, что любопытно – он ведь когда злится, запросто может любому в глаз зазвездить…

– Мы не помешали? – съехидничала я, а Лешка завопил:

– Инка! Оттащи от меня этого придурка!

– Я обижусь! – оскорбился Сатклифф.

– Сделай милость! – фыркнул брат.

– Я тебе так не нравлюсь? Но ведь мы похожи! – заявил жнец, а я мысленно захихикала. И он заметил. Ну, ожидаемо, что уж… – Этот дивный цвет волос, любовь к смерти и демонам, такие чудные атрибуты, как эта дивная люстра! Давай же окрасим тебя в алый!

– Забываетесь, гражданчик! – возмутилась я. Вот ещё, брата он моего убить вознамерился! Так я и отдала мою личную подушку для морального битья какому-то древнему малоадекватному трупаку! – Вам убивать нельзя!

– А я и не убью, – маньячным тоном ответил Сатклифф и расплылся в ухмылке акулы-садистки. Где там демонов носит?! Хотя… Стоп, истерика; вернись, логика.

– Значит, игры любите, господин Сатклифф? – протянула я. Грелль ведь далеко не идиот, судя по манге, но его слишком часто упрекали в неблагоразумности – может, стоит на это надавить?

– Ну, допустим, – поморщился он, явно не желая общаться с какой-то женщиной. У него это на морде лица прямо-таки аршинными буквами написано было.

– Тогда почему бы Вам не сыграть с моим братом? – Грелль явно заинтересовался, ибо перестал смотреть на меня, как на отходы жизнедеятельности лангуста, а я продолжила: – Если Вы сумеете добиться его любви – именно любви, платонической – до того, как отыщется аномалия, он с Вами согласится встречаться. Если нет – Вы не будете иметь права к нему прикоснуться. Насилием любви братца не достичь, равно как и домогательствами, а потому игра очень и очень сложная. Ну как?

– Инна! – возмутился Лёшка, а я фыркнула. Он дурак? Лучше бы подыграл мне!

– И чем эта игра лучше попытки сделать Лёшечку моим с применением силы? – озадачился Грелль, нахмурившись. Он отпустил Лёшика, подбоченился и явно пытался прикинуть, забавно будет сыграть по таким правилам или нет. Об этом, кстати, догадаться было не сложно, потому как мимика у Греллюшки очень живая и передает эмоции только в путь.

– Она поможет Вам научиться терпению, а терпение поможет завоевать Себастьянчика, – наступила я на любимую мозоль жнеца. – А ещё, если Вы покуситесь на честь Лёшки, я буду вынуждена обратиться за помощью к Вашему начальству. И последнее, но самое важное: эта игра – словно квест с элементами пошаговой стратегии. Вас, помнится, в Вашу бытность дворецким мадам Рэд обвиняли в глупости? Спирс вечно в том же попрекает? А тут – возможность доказать, что Вы умеете играть в логические игры и побеждать.

Сатклифф явно призадумался. Он стоял, уперев руки в боки и сверля взглядом алый ковёр, а на губах его играла напряжённая улыбка. Лёшка заметно нервничал и переминался с ноги на ногу за спиной жнеца, а мы с Диной как стояли в дверях, так и продолжали стоять. Наконец, Грелль маньячно рассмеялся и заявил:

– Идёт! Я в это сыграю! Но с одним условием!

– С каким? – нахмурился мой братик.

– Аванс! – пропел Сатклифф и, подмигнув, послал ему воздушный поцелуй.

– Какой? – ещё сильнее нахмурился Лёшка.

– Поцелуйчик. Скромненький. Ммм? – хитро прищурился Грелль.

Настало время Лёшке впасть в раздумья и трагизм. На лбу его залегла складка, размером с Аргунское ущелье, а губы превратились в едва различимую полосочку, причём глаза были полны вселенской тоски и жалоб на несправедливость бытия. Но, несмотря на все свои сомнения и душевные терзания, он явно пришёл к выводу, что лучше один поцелуй, чем пожизненное домогательство, а потому заявил таким тоном, что вышибала в казино бы испугался:

– Один поцелуй невинный, и после этого ты меня не лапаешь, ясно?!

– Согласен, – ухмыльнулся Сатклифф, и мы с Динкой подавили ехидные улыбочки. Кстати, если у кого возник вопрос: «А почему Дина не против?» – задам встречный: «А почему она должна быть против?» Ведь они с Лёшкой именно друзья и никогда не встречались. Так что вывод напрашивается сам собой.

А тем временем Грелль захлопал в ладоши и со счастливым выражением лица повис на шее моего братца, с таким отвращением на него взиравшего, словно целовать собрался таракана.

– Ушли бы хоть, – раздраженно бросил он нам с Динкой.

– Не-а, мне любопытно, – ухмыльнулась я. – Или ты решил перевести поцелуй в нечто большее?

– Я не против! – пропел Сатклифф.

– Оставайтесь, – сдался Лёшка, опасаясь открывшихся перспектив.

Жнец явно опечалился, а мой несчастный брат (без сарказма говорю), преодолев отвращение и вспомнив свою бытность би, прижался губами к губам красноволосого мужчины, любящего делать вид, что он женщина. Сатклифф не стал терять время: обхватив шею моего братца передними конечностями, он явно захватил того в плен и отпускать не собирался, Лёшка же как стоял с опущенными руками, так и остался стоять, и только кулаки сжал от бессильной ярости, да глаза закрыл, чтоб господина озабоченного жнеца не видеть. Наконец, он сумел-таки вырваться и, тут же отпихнув Сатклиффа, начал вытирать губы, а тот оскорбился:

– Я так не играю! Что за неуважение?

– Заключили договор? – прекращая процедуру стерилизации собственных губ, спросил Лёшка.

– Нууу, да, заключили! – нехотя отозвался Сатклифф. – Потому что заигрывать я могу с Себастьянчиком и с Легендарным, а ты будешь моей игрушкой!

Ну, хоть так. Зато не будет опасности, что Грелль под покровом ночи заявится к Лёшке и алой тенью превратит моего братца в мальчика-гея. А уж в том, что выиграть Сатклиффу не удастся, я не сомневалась. Лёшка вообще к любви относится скептически и считает, что её на свете нет, а есть лишь химическая реакция организма и страсть. А ещё, что где-то, может, любовь и существует, но найти её – это как найти Грааль. Нереально.

– Отлично! – раздался грохот падения булыжника с души моего братца, выраженный во вздохе облегчения, а затем этот самый братец помчал в душ – чистить зубы, кажется…

Думаете, мы тряпки? Что я, что он? Может быть, а может быть и нет. Потому что брат мой был би, и это для него не такая уж психологическая травма, а вот если бы жнец, обладающий сверхчеловеческой силой, решил его «окрасить в алый» или превратить в гея насильственными методами, вряд ли это бы прошло без последствий. Потому мы выбрали из двух зол меньшее. Это не слабость. Это разумное решение. Зато теперь честь моего братца в относительной безопасности. Главное, чтоб мистическая аномалия слово сдержала.

– Ах, Лёшечка такой стеснительный, – сложив лапки в замочек, умилился довольный жизнью Грелль. – Как давно столь неприступные красавчики не дарили мне поцелуй! Ах, я просто таю!

– Не на нашем ковре, – хмыкнула я, и мы с хихикавшей в кулачок Динкой отправились на кухню.

Через пару минут тьма на ней сгустилась, явив миру двух демонов. У одного в руках были пакеты с продуктами, у другого – с бытовой химией, и Динка, сразу врубив режим исследователя, с фанатским блеском в глазах ломанулась за Михаэлисом в душ – подглядывать за паранормальным существом, стирающим простыни. Типа он стирать будет не так, как она, что ли? Или стиральную машинку включит большим пальцем левой ноги с разворота? Не понять мне домохозяек, ой, не понять!

А тем временем Лёшка выполз из ванны и, упав на один из шести стульев, стоявших возле круглого стола в центре кухни, заявил:

– Мои нервы. Мир праху их.

– Моих тоже, – усмехнулась я, сидевшая напротив него.

Кстати, я всегда сижу у окна, а братец – напротив меня, спиной к двери. Дина же по жизни садится спиной к оклеенной бежевыми обоями стене, и пластиковые полки нависают над готессой, угрожая пробить в её черепе лишнее отверстие, ежели крепёжные шурупчики из кладки выпадут. Динка вообще, что у себя дома, что у нас такое вот местоположение заюзывает и менять его не собирается ни под каким предлогом, как и я, кстати: окно – это наше всё! Не важно, кремовый тюль на нём, как у нас, или серая портьера, как у соседки. Ведь в случае чрезвычайной ситуации окно может стать единственным средством спасения... Но я отвлеклась.

Пока Себастьян стирал, а Клод готовил, Дина выносила мозг Михаэлису (спасибо ей) вопросами, на которые он старался отвечать, иногда, правда, делая вид, что не слышит готессу или вежливо её посылая, а мы с Лёшиком устроили допрос с пристрастием Фаустусу и прискакавшему бодрой ланью на кухню Греллю, в результате чего окончательно запутались.

Ни демоны, ни жнецы не были в курсе наших жизней, но у них были чёткие указания «не причиняя смертным вреда, выяснить причину аномалии любым способом», включая и таскание меня в прошлое. Также они должны были просто с нами сосуществовать в перерывах между игрой в машину времени, чтобы понять, каким макаром меня в не особо экстремальных ситуациях выручают. А вот во время как раз таки полётов в иные века наблюдатели должны были понять, в каких именно ситуациях и по какому принципу срабатывает мой защитный механизм, для чего обязаны были сканировать пространство на предмет непонятностей вокруг меня в эти мгновения. Демоны также были моими дворецкими, ибо это давало им возможность отвечать на Зов, да ещё и связывало нас на ментальном уровне, что чисто теоретически должно было помочь им обнаружить моего спасителя, возможно тоже со мной связанного. А вот жнецы являлись просто наблюдателями и ни подчиняться, ни прислушиваться ко мне были не обязаны. Меня это, если честно, порадовало: я хоть и царь, но царь, не привыкший к большому двору – у нас с бабушкой была приходящая горничная, а у отца – небольшой штат прислуги, совсем небольшой – всего три человека. Потому мне двух дворецких было «за глаза», да и вообще, я люблю командовать, но ненавижу, когда мне не могут перечить, вот такая я противоречивая, так что такое положение вещей меня порадовало, в отличие от моего капризного братца, обидевшегося на весь свет за то, что демоны, олицетворение потусторонщины, слушаться будут меня, наглую, а не его, гордого оленя. Обломись, Лёшечка, олень у нас – Михаэлис (вспоминаем, как он в манге под него косил), а ты – томат! Ну, на крайняк – мадам Рэд, хе-хе-хе!

Однако тихими-мирными обсуждениями моей теоретической кончины дело не обошлось. Как только Алексей, не без моего участия, выяснил всё, что хотел (за исключением моментов, о которых демонюки проклятые умолчали), он заявил, что не отпустит меня в прошлое одну. А что самое печальное – Дина, из коридора наблюдавшая за тем, как Михаэлис вручную полощет в ванной мои простыни, завопила: «И я тоже!» – поставив тем самым крест на моих надеждах не впутывать в это окружающих. Да, я эгоистка, но не до такой степени, чтобы тащить друзей на смерть! А вообще, ежели царь о своих холопах заботиться не будет, у него подданных не останется! Вот так.

Короче говоря, я возбухнула, а эти двое баранов начали осаждать демонов и жнеца прошениями на тему «а возьмите и нас на прогулку по далям, весям и эпохам».

– Дин, ты же плаваешь не ахти как! – попыталась я надавить на слабости подруги, когда она вконец охамела и заявила, что я не справлюсь с задачей в одиночку. – А если нас в эпицентр какого-нибудь цунами закинут?

– Выплыву, – отмахнулась девушка, явно не дружившая ни с логикой, ни со здравым смыслом. А потому я решила съязвить.

– Диночка, а ты знаешь, что в проруби плавает и не тонет?

Дина улыбнулась и, посмотрев на меня таким противненьким, снисходительно-понимающим взглядом, заявила:

– Не важно. Главное, не смотреть на то, как друг тонет, с берега.

Что-то мне совсем паршиво на душе стало… Я вздохнула и, распластавшись на стуле, как мятая простыня, посмотрела на потолок. Серый. С желтоватыми прожилками от проводки. Блёклый. Но не пыльный. Дина недавно делала генеральную уборку…

– А вообще-то, сестричка, – прервал мою созерцательную деятельность Лёшка, – ты и сама собираешься выплыть. Что из цунами, что из этой передряги. Так кто у нас в проруби-то не тонет, а?

– Может, и затону, – вяло ответила я, но, поймав удивленный и даже, можно сказать, ошарашенный взгляд братца-святой-наивности, показала ему язык. – Заразил меня пессимизмом, пожинай плоды! Я всего-то высказалась так, как обычно ты высказываешься, а уже глобальный афиг на моське и неверие в глазах.

Брат-черешенка фыркнул и махнул на меня рукой, что я перевела как: «С идиотами связываться – себе дороже». Сам дурак! Хотя, мне даже не обидно… Старею, что ли? Или вся эта дебильная ситуация меня настолько из колеи выбила?

– А я согласен, чтобы Лёшечка пошёл с нами, когда придёт моя очередь быть наблюдателем! – угадайте, кто вмешался в разговор?

– Вот это будет единственный раз, когда я идти не захочу, – поморщился мой не гейский братец, и на дальнейшие излияния Грелля никак не реагировал. Правда, он всё же добавил к этому своему «крику души» излишнее пояснение:

– Но я всё равно пойду!

Тьфу ты, ну ты! Упёртый, как осёл! Впрочем, у меня ещё оставалась надежда на то, что демоны скажут «нет» и пошлют моих друзей вдоль по Питерской-Тверской. А потому я покосилась на Клода, шинковавшего в данный момент капусту, и нехотя спросила:

– Они ведь не могут пойти с нами, да? Типа, лишний балласт тащить, карма куда-нибудь не туда накренится, мировой баланс нарушится?..

Я отчаянно надеялась, что Фаустус внемлет моим немым мольбам и невербальным посылам в виде тоскливого взгляда, в результате чего ответ будет такой, как мне нужен: «Да, Госпожа, нам с собой брать никого нельзя». Однако, как и всегда, меня жестоко обломали. Угадайте, кто? Правильно…

– Чисто физически мы можем перенести за один раз до пяти человек включительно, плюс одного демона или жнеца, – не дав повару и рта раскрыть, подала голос из ванны прачка. Михаэлис! Что ж ты такая гадина?! А как же субординация и помощь хозяйке?!

– И начальство не будет против? – тихо-тихо спросила я у Клода, надеясь, что шум воды притупит слух его вредствующего сородича.

– Уверен, оно согласится, хотя всё же придётся уточнить, – опять влез Себастьян.

«Демон-демон, а почему у тебя такие большие уши?» – «А это чтобы тебе побольше гадостей делать, хозяюшка!» Ыыы! Изверг!

Я поморщилась и растеклась по столешнице, словно это был алтарь жертвоприношений. Ну а в следующий миг мне в сердце вонзили словесный ритуальный кинжал, решив добить:

– Простите, госпожа. Я ответил правду, поскольку Вы приказали не лгать.

Вот ведь гадина! Чтоб ты жил на одних душах алкашей! Я скрипнула зубами и резко выпрямилась, Клод же решил наконец вмешаться и заявил:

– В любом случае, пока мы имеем приказ о переносе Вас, госпожа, и только Вас. Если мы не свяжемся с Владыками, чтобы передать просьбу смертных, в прошлое отправитесь только Вы.

– А если мы будем с ней рядом? – вмешался братец-надоеда, вертя в руках чёрную кружку. – Наверняка нас тоже затянет!

– «Затянет» – не то слово! – рассмеялся Грелль, решивший, кажется, и впрямь поддержать Лёшку, чтобы попутешествовать с ним по каким-нибудь древним руинам. Романтика, блин! На грани смерти… – Все, кто окажется в радиусе метра от твоей сестрички, будут перемещены! Потому нам придётся выбирать моменты, когда она будет одна. Если хочешь пойти с нами, просто держись ближе к ней!

На последней фразе Сатклифф подмигнул Лёшке, а тот, поморщившись, едва различимо кивнул аловолосому безобразию. Быстро спелись, голубки! Грелль Лёшкин посыл разглядел и ответил на него воздушным поцелуем, но данный выпад был нагло проигнорирован. А далее настала очередь Михаэлиса меня озадачивать. Причём именно озадачивать, а не пытаться заязвить:

– Госпожа, нам стоит спросить разрешение на перенос Ваших друзей или нет? Уверен, они будут стараться держаться ближе к Вам, но если Владыки дадут согласие на их участие, мы перенесём их, где бы они ни находились.

Я нахмурилась. Дина смотрела на меня выжидательно и абсолютно спокойно, словно ей было начхать на моё решение, и оно не могло помешать ей исполнить задуманное, а вот братик-егоза ёрзал на сидении и поджимал губы, сверля меня таким взглядом, что мне аж дурно становилось. Вот как в глазах могут быть одновременно напряжённость, ожидание и надежда, а в придачу к ним – немое обещание прибить на месте за неправильный ответ? Впрочем, Лёшка всегда отличался тем, что противоречил сам себе…

– А зачем Владыкам вообще на такую ахинею соглашаться? – попыталась выкрутиться я, стараясь не смотреть на братца.

– Они могут решить поставить эксперимент, – отозвался Клод, засыпая капусту в утятницу. – Поскольку так Вы будете в ответе не только за свою жизнь, но и за жизни друзей, эмоции Ваши будут ярче, и, возможно, защита усилится.

– Экспериментаторы, блин, – поморщилась я и попыталась обдумать ситуацию. Думалось откровенно фигово, а потому я решила тупо озадачить остальных: – Граждане аномалии, а разве не будет нарушением кармического баланса и прочей мутотени, которую вы так отчаянно защищаете, гибель тех, кто должен жить? Клод, вы же сами говорили, что защищать смертных, меня окружающих, от гибели – ваша задача!

– Да, потому, полагаю, в случае отправки Ваших друзей вместе с Вами, наблюдатель обязан будет защищать их от смертельной опасности. Но лишь от смертельной: травмы, раны и прочее – не наша забота.

Н-да. Завидую его выдержке: с таким пофигизмом говорить столь жестокие вещи – это надо уметь! Впрочем, он же демон – ему по штату положено. Грелль заявил, что уж он-то точно Лёшечку защитит, Дина меланхолично вздохнула и отправилась обратно в ванну, к Черной Прачке, а Клод обернулся и выжидательно на меня посмотрел. Я же поморщилась и подумала, что Лёха всё равно не отцепится, а жить с братом, заигравшимся в рыбу-прилипалу, мне не светит. К тому же, раз демоны берутся защищать моего нерадивого родича и подругу-искательницу-приключений-на-филейную-часть, с ними ничего дурного случиться не должно. Да и, плюс к этому, если Владыки дадут согласие, охрана демонами и жнецами этих охламонов станет официальной, а не чисто инициативной. Так что, взвесив все «за» и «против», я кивнула своим мыслям и, обернувшись к Фаустусу, нехотя согласилась с инициативой друзей:

– Тогда свяжитесь с Владыками. Пусть уж эти оболтусы официально с нами путешествуют.

– Какая предусмотрительность. Вы делаете успехи, госпожа, – донесся из ванны глас отнюдь не богов. Вопрос века: почему Михаэлис не воспользовался стиральной машиной? «Известные герои всегда идут в обход»? «Мы не ищем легких путей»? Или же он просто на «Вы» с современной бытовой техникой?..

– Как прикажете, – принял указульку Клод, заигнорив ехидство врага и ликование Лёхи, который, переварив смысл моей реплики, завопил: «Ес!» – и прямо-таки просиял, победно вскинув руки.

Меня терзают смутные сомнения… Он что, не только из-за меня навязался в этот поход, но и чтоб эпохи посмотреть?.. Какой же я наивный царь! Верю в искренность крепостных! Тяжко вздохнув, я поморщилась и спросила всех присутствовавших нечистых:

– Раз у нас уточнения появились, значит, пока их не решат, меня в прошлое не зашвырнут?

– Сегодняшний день у Вас свободен, госпожа, – пояснил Клод, начавший отбивать мясо. – Его Владыки выделили для того, чтобы Вы успели как следует обдумать сложившуюся ситуацию. О дальнейшем расписании распространяться я не имею права.

Обидно, право слово, что меня держат в неведении! Но зато на сегодня я вольная птица! Ведь Клод мне солгать не мог, а значит, можно расслабиться и пуститься во все тяжкие. Хотя, «перед смертью не надышишься», конечно, но я и не собираюсь умирать, а потому надо брать от жизни всё.

Пока Лёха отбивался от настойчивых приставаний Сатклиффа, правда, лишь вербальных, ярко расписывающих все прелести доисторической романтики, я прикинула, чем бы можно было сегодня заняться, и поинтересовалась, кто что собирается делать в ближайшее время, а точнее, сегодня вечером и завтра утром. На этот день планов ни у кого никаких не было, а вот на следующий Себастьян и Клод планировали сесть в засаду, как бравые партизаны, и шпионить за окнами офиса, причем Нокс, по их словам, запросто мог бы куда-нибудь смыться, а Грелля демоны с собой брать не хотели, и были на это согласны, только если Спирс тоже будет там. А его ведь могло и не быть – он не обязан был оставаться в этом мире, и в его обязанности входила лишь инспекция работы подчинённых кратковременными набегами. А жаль… Так, не о том речь!

Короче говоря, пришельцы заявили, что будут следить за мной на работе из дома напротив, а на улице от меня ни на шаг не отойдут. Вот тут-то я и прифигела. Замерев с открытым ртом, как статуя абсурду, я пыталась придумать, что делать дальше. Если честно, это заявление стало последним камнем в моём склепе, потому как денег не было, а ходить по городу с такими неадекватами мне не светило. Однако я человек логики, а потому она решила проявиться во всей красе и натолкнула меня на мысли о недавних событиях и появлении демонов в центре кухни с сумками наперевес. Ну а раз мысль в голову постучалась, я решила уточнить:

– Граждане демоны, а где вы взяли деньги на продукты и порошок?

– Средства были выданы Повелителем на наши нужды, – отозвался тушивший овощи Клод.

– А ещё осталось? – почесала нос наглая я, косясь на спину хозяюшки-дворецкого.

– Безусловно, – отрапортовал тот, не оборачиваясь. Профессионал! От готовки не отвлекается, не то что я! Поставлю сковороду на огонь и уйду куда-нибудь… Короче, сковороды меня боятся, хе-хе.

– Тогда вас всех надо переодеть! – обрадовалась я, а Лёшка съязвил:

– Ты решила притвориться Лиззи? Себастьян не переживёт.

– Не жалко, – пожала плечами я. – Он и так мертв по нашим меркам. Так что давайте о насущном! Вам, гости дорогие, нельзя шляться со мной в таком виде!

– Разумно, – подал голос из ванны Михаэлис. – Порой госпожа делает удивительно логичные выводы.

Я заигнорила это его «порой» и спросила у Клода:

– Ну что, одарите денежкой себя любимых и нелюбимых вами жнецов?

– Как прикажете, – учтиво ответил тот. Блин, он меня балует. Соберись, тряпка, соберись, не ведись на этот строгий облик! Он демон, демон, фу на него, фу! Хотя, если честно, этот официоз уже начинал меня подбешивать…

– Отлично, тогда после обеда все идём по магазинам!

– Я с вами! – обрадовался Грелль. – Себастьянчик и Клод в кабинке – мм! Я не могу это пропустить!

– Отлично, – ухмыльнулась я, предчувствуя весёлый шопинг. Интересно, они сумеют не разнести магазин к едрене фене? «Подерутся – не подерутся?» – вот в чём вопрос! На ромашке погадать, что ль? Да нет, им запретили поединки, дуэли и простое расквашивание носов друг другу, а значит, всё пройдёт мирно (относительно – травмы мозга и душевного спокойствия не в счёт).

– Я не пойду, – поспешил высказаться Лёха. Трус. Сатклифф ведь пока держит слово!

– Эх, Лёша, мне иногда стыдно становится, что у такой решительной девушки, как я, столь пугливые родственники…

– Да почему сразу «пугливые»? – возмущенно перебил меня братец, постоянно ведшийся на провокации. – Просто не хочу нервы себе лишний раз трепать!

– Зрелищем «Себастьянчик в кабинке»? – влез Грелль, наматывая на палец алый локон, ехидно улыбаясь и глядя на Лёшку томным взором. – Мне начать ревновать?

– Боже упаси! – фыркнул обиженный и оскорблённый, а я решила ещё больше его раззадорить. Всё же идти с этими неадекватами в одиночку мне не светило – вдруг со знакомыми столкнусь? Так хоть будет на кого свалить вину за знакомство с ряжеными! Всем в городе известно, что у местной гот-тусовки в праздничные дни (ну, или в поминальные, кто ж их разберет?) устраиваются костюмированные шествия. Вот и пусть увлечение братца пользу приносит, не всё же этому охламону вредительствовать?

– Раз у вас с господином Сатклиффом такое взаимопонимание, оставь ему подглядывание за кабинками, а сам займись чем-нибудь полезным. Например, подбором этому самому господину такой одежды, от которой твоя тусовка в шок не впадет, ежели он за тобой на очередной шабаш увяжется.

– Да-да-да, я был бы очень рад! – всплеснув руками, вмешался жнец и, прямо-таки излучая феромоны, оперся локтями о столешницу, после чего впился в Лешку немигающим взглядом. Он хочет загипнотизировать мой личный томат?.. Тем временем жнец продолжил вещать жутко вкрадчивым тоном:

– Представь, ты сможешь одеть меня в алый! А когда-нибудь я проделаю то же с тобой, но в куда более буквальном смысле!

– Обойдусь, – фыркнул Лёшка и наконец сдался на волю судьбы, а точнее, обратился ко мне: – Я пойду с тобой, сестрёнка, и прослежу, чтобы ты не нашла очередное приключение на свою анорексичную филейку. А шмотьё покупайте сами! Я вам не баба, тряпки покупать!

О как. Мужик, прям с большой буквы! А кто у нас любит по часу в магазине зависать, выбирая себе новенькие чёрные брючки, готичную рубашечку или футболку с принтом в виде черепа? Ладно, пока напоминать не буду, а то откажется идти с нами этот гордый птиц и попробуй его потом опять сподвигни на тринадцатый подвиг Геракла – поход по магазинам в компании гейского жнеца…

– Да-да-да, все всё поняли, – отмахнулась я от братца и решила проигнорировать его возмущённый взгляд.

Далее всё шло тихо-мирно, за исключением разглагольствований красного пятна этой бледной жизни, а когда Себастьян закончил стирку, мы все дружно сели обедать. Впрочем, «дружно» – это громко сказано, ибо демонам еда была ни к чему, равно как и жнецам, но Грелль всё же накинулся на овощи со словами: «Стряпню Клодика я просто не имею права не попробовать!» Два клона-дворецких же всю трапезу стояли у стеночек – Михаэлис у правой, Клод у левой – и на предложение присесть отвечали учтивым: «Подобная фамильярность недопустима». Нет, я понимаю, манеры манерами, но не до такой же степени! В конце концов, я решила не трепать себе нервы и просто плюнула на всю эту ерунду. Хотят они статуи изображать – пусть. Наше дело предложить, ваше – отказаться, как говорится!

Готовили, кстати, демоны отменно, равно как и заваривали чай. И как раз к десерту, на который Клод подал пирожные-безе и какую-то подозрительную, но очень вкусную «соломку», заявился один из недостающих жнецов. Собственно, этого типчика я ой как не хотела видеть, однако кто же учитывает мнение приговорённых к гильотине императоров? А потому кухню озарила белая вспышка, принесшая с собой Рональда Нокса. Мне резко захотелось побиться лбом о стену, а ещё лучше – побить его, но я сдержалась. А вот Дина тяжко вздохнула и послала мне такой мученический взгляд, что вот просто обнять и плакать! А дело всё в том, что Динка терпеть не может Казанов. И потому сиявший довольной улыбкой во все тридцать два (или сколько их у жнецов?) зуба ловелас ей оптимизма не прибавлял. Ноксу же на столь «радушный» приём явно было начхать, а потому он тиснул мою ручку и обслюнявил её, изогнувшись в галантном полупоклоне. Тьфу, пропасть! Опять я этого не сумела избежать! Пока я вытирала об юбку пострадавшую конечность, не стесняясь присутствия её обидчика, сам Рональд поспешил поработать комментатором очевидного:

– Итак, я наконец прибыл! А это значит, что на сегодня все дела в иных локациях мною завершены. Вы скучали, прекрасные леди?

Динка ожидаемо промолчала, с таким интересом разглядывая чай в собственной чёрной фарфоровой чашке, что я готова была решить, будто на её дне сокрыты тайны мироздания. Ну а раз одна «леди» игнорирует кавалера, другая должна его отшить, чтоб не продолжал домогательства…

– Скучать надо по дорогим людям, и то не всегда. А Вы отнюдь нам не дороги, да к тому же и не «людь». Так что не спешите клинья подбивать, всё равно ничего не выгорит.

– Кто знает… – протянул Нокс, поправил на носу очки, усмехнулся и уселся справа от меня. Я отодвинулась. Он за мной. А в следующую секунду братик-томатик решил отплатить мне за добро и спасение от покупки пояса верности во избежание ночных столкновений с фанатом красных революционных шаровар и голубой луны.

– Ты от сестры моей руки убери, – от этого злющего тона даже мне не по себе стало. Ну, почти… – А то совсем уже охамели. У вас что, в вашем мире, баб нет? Хронический спермотоксикоз замучил?

Я фыркнула, Дина предприняла попытку притвориться невидимкой, Михаэлис усмехнулся, Клод сливался со стеной, а Грелль возмущённо развыступался на тему того, сколько у него любовников и как мой брат не прав. Нокс же выдал несусветную глупость, перекрывая словесный поток напарника:

– Женщин много не бывает, равно как и связей с ними.

И подмигнул. Мне. Ну вот, приплыли тапочки к дивану! Меня решили ввести в гарем живого трупа? А не пойти бы Вам, господин Нокс? Хотя, кажись, у него это просто уже рефлекс – практически безусловный, ага. Динке он вчера ещё более пылкие взоры посылал. Так что, может, мы таки сумеем от его гормонов отбиться?.. Я отодвинулась от жнеца снова и раздражённо бросила:

– Вот она, мужская логика! Запойно-неадекватная!

– Как раз таки адекватная! – рассмеялся ловелас и решил сменить тему, игнорируя злобный взгляд Алексея: – А чем это вы тут собирались заняться? Раз трапезничаете все вместе, значит, что-то задумали! Если что – я в деле! Люблю приключения, знаете ли!

Мама, роди меня обратно! Это же не человек, а ходячее несчастье! Хотя, он и впрямь не человек, а людям приносит отнюдь не сны о розовых пони. Так что описание верное!

– Да, это будет замечательный поход! – сменил шарманку Грелль. – Мы идем за покупками, а точнее, за одеждой, так что приготовься – тебе тоже предстоит посетить примерочную кабинку!

– А у меня-то что с одеждой не так? – удивился Рональд. Собственно, в этом он был прав – ему можно было и не переодеваться.

– Ты хочешь ослушаться своего сэмпая? – ухмыльнулся Сатклифф, обнажая акульи зубы, и немигающим взглядом впился в глаза Нокса. Что-то мне как-то не по себе…