Текст книги "Поиграем со смертью?..(СИ)"

Автор книги: Tamashi1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 45 страниц)

====== 39) Защита ======

«Ab altero expectes, alteri quod feceris».

«Жди от другого того, что сам ты сделал другому».

В конце августа мне наконец сняли гипс, и я смогла вздохнуть свободно. Всё же с «недееспособной» рукой жить – далеко не фунт изюма, а теперь я снова стала полноценным человеком и могла не беспокоиться о том, как вскрыть консервную банку одной рукой. Прогресс! Только рёбра всё ещё болели, но это были мелочи.

Дивным воскресным вечером, в ожидании прихода самой страшной для студентов и школьников даты, мы с Диной гоняли чай у неё на кухне, в компании двух паранормальных существ: Себастьяна и Гробовщика. Лёшка с Греллем слиняли в турпоход по местам боевой славы крестоносцев, а точнее, краснореволюционный жнец уволок моего братца-натурала на прогулку по Иерусалиму, пообещав к вечеру вернуть на Родину, а Нокс убыл в неизвестном направлении, и его явно не стоило ждать до утра. Клод отправился на доклад своему Повелителю, Спирс же вообще одаривал нас своим монументоподобным присутствием крайне редко, и потому мы поминали конец лета в тесной, но отнюдь не дружеской компании. Почему «не дружеской»? Да потому что одна седоволосая мерзость мне всю плешь проела своими допросами! Чтоб ему по ночам икалось…

В общем, я препиралась с Гробовщиком, нехотя отвечая на его расспросы и язвя напропалую, Динка пыталась вытрясти из Михаэлиса рецепт какого-то наисложнейшего торта, демон прислушивался к моей пикировке со жнецом и с таким видом, будто услугу всему миру оказывал, давал советы домовитой готессе, а за окном сияло солнце, обещавшее не по-осеннему ясную погоду на завтра. Собственно, всё было как обычно, и ничто не предвещало беду, но, как говорится, затишье всегда бывает перед бурей. В дверь позвонили.

Дина резко напряглась и подобралась, как пружина, сжатая тисками. На кухне моментально повисла тишина, а я подумала, что это всё мне совсем не нравится. Насколько я знала, в гости к нелюдимой готессе ходили только я и Лёха, с другими соседями она знать не зналась, а друзей, кроме тех странных БДСМ-граждан, у неё не было. Но Тематики к ней в гости никогда не приходили, как говорила сама Дина, а мой братик познавал непознанное в компании гейской паранормальности, и потому заявиться воскресным днём в эту обитель отшельника могли только родители готессы. А это было для неё равносильно Аду, наступившему на Земле.

Я покосилась на Дину, а она сначала побледнела, потом покраснела, потом глубоко вздохнула и покосилась на Гробовщика, явно внимательно на неё смотревшего, ибо даже ухмылки на губах сего живого трупа не наблюдалось, зато наблюдалась общая настороженность. Он едва заметно кивнул, и моя подруга, ещё раз глубоко вздохнув, прошептала:

– Пожалуйста, сделайте вид, что вас нет… И если это родители… Инн, лучше будет, если вы осторожно уйдёте, не разговаривая с ними.

Я кивнула, ибо мне и самой с её предками сталкиваться не хотелось – очень уж они были мерзкие. Нет, я не ханжа и нормально отношусь к любым человеческим заскокам, ибо нет человека без тараканов в голове. Вот только иногда эти тараканы настолько жирные и вонючие, что впору надевать противогаз и ломиться «сквозь тернии к звездам», а точнее, подальше от источника смрада. Потому как мне, например, противно было выслушивать расспросы Дининой матери о том, не замечала ли я у подруги неадекватного поведения, расширенных зрачков и иных признаков наркомании, а также нет ли у неё тут знакомых, которые могли бы на неё дурно повлиять. Нет, теперь-то я понимаю, что у Динки и правда есть странности, но они явно не из той области, на которую намекали её родители, и потому мне не ясно, какого лешего её родители пытались намекнуть мне, что Дина может втянуть нас с Лёхой в дурную компанию. Она ведь хоть и не совсем уравновешена, но абсолютно адекватна, и даже её БДСМ-заскоки на нас с братом никогда не отражались. А потому вывод я сделала единственный и, скорее всего, верный: они просто хотели рассорить дочь с её товарищами. Зачем? Равно как и зачем они постоянно проверяли её счета, документы и банковские выписки, прикрывая это заботой о её благополучии? Ответ я могла дать лишь один. Денежки моей подруги манили её родственничков, у которых дела в бизнесе не клеились (а вот о проблемах в бизнесе Динкин папаша сам ей говорил, так что это не домыслы). Не знаю уж, хотели они дочь в гроб загнать или «всего лишь» в психушку, но я знаю одно.

Одиночество порой убивает сильнее ножа. Ведь оно уничтожает само желание жить.

Так что я знала о том, какая гадость могла наблюдаться на пороге, а также о том, что Дине от общения с ними не отмазаться (пыталась я её уговорить не общаться с родителями, но чувство долга у готессы перекрывало здравый смысл). И потому кивнула, закатила глаза и тяжко вздохнула. Дина выдавила слабое подобие кривой улыбки и отправилась открывать, на кухне же воцарилась гробовая тишина, и только биение моего собственного сердца отражалось от рёбер глухими, гулкими ударами, которые, впрочем, не могли сообщить «гостям», что на кухне есть кто-то живой. И явно лишний.

Отсчитывая секунды ударами сердца, я ждала, когда на пороге раздастся неприятный, резкий женский голос и низкий, чуть хрипловатый, мужской, но… жизнь любит обламывать ожидания смертных.

– Приветствую, Дина, давно не виделись. Поговорить бы.

Глубокий грудной тенор заставил меня удивлённо вскинуть бровь и покоситься на сидевшего с отсутствующим выражением лица демона. Себастьян меня проигнорировал, а из коридора раздался ответ готессы, явно озадаченной, но радостной:

– Конечно, проходите! Что-то случилось?

Обладатель тенора, судя по его тону, был слегка раздражён, и потому его ответ показался мне на удивление мягким для такого состояния:

– Случилось, но хотелось бы выяснить подробности, если ты не против.

– Конечно, – Динка снова напряглась, и в коридоре послышался топот ног и хлопок двери.

Чует моя пятая точка, явились эти гости по мою душу… Нет, я не Нарцисс с манией преследования (мании так точно нет), но единственные знакомые Дины в этом городе – семья Звягинцевых. И если они пришли предъявить готессе претензии, то это может быть связано лишь с нашим вторжением в их частную собственность. Так что вряд ли претензии у товарищей Тематиков будут к Дине – их схлопочем мы с Лёхой.

И поделом. Сами идиоты.

Тем временем, доказав правдивость моих предположений, в гостиной завязался конструктивный диалог Динки и Влада Звягинцева, сопровождаемый редкими комментариями его жены. Граждане предприниматели поведали, что недавно в их дом проникли посторонние, которые были застуканы охраной в подвале. Нарушителей повязали, и женщину закрыли в подсобной комнате, где хранились верёвки, а мужчину отвели наверх, предварительно позвонив боссу, который и приказал доставить лидера «вторженцев» на допрос. Вот только допросить злоумышленников коммерсант не успел, ибо им на помощь пришли какие-то странные личности, явно связанные со спецслужбами, потому как они в момент скрутили всю охрану и даже не запарились. А затем сбежали, ничего из дома не изъяв, кроме двух незадачливых воришек. Собственно, из того, что «воров» заинтересовал подвал, а не сейф, и ценные вещи не были похищены, господин Звягинцев сделал вывод о том, что злоумышленники приходили не ради наживы, а за информацией. Причём не в целях промышленного шпионажа, а либо чтобы узнать секреты богатого предпринимателя-Тематика и продать их газетчикам, либо чтобы вызнать его тайны и передать их спецслужбам, которые затем смогут на него надавить.

И у кого тут мания преследования?

Но вообще, забавно было услышать интерпретацию тех событий глазами «потерпевшей» стороны. Я бы никогда не додумалась до вывода о том, что та странная «могучая кучка» работает на ФСБ, вот правда! А Влад додумался. Видать, рыльце в пушку, не иначе! А то с чего бы ему самое худшее предполагать? Хех.

Но вот дальше разговор перетёк из рассказа в допрос, и мне резко стало не до смеха. Влад заявил, что охрана упорно молчала о приметах «грабителей», сообщив лишь их пол и примерный возраст, отчего-то «запамятовав» детали. Но ушлый бизнесмен не поверил в амнезию подчинённых, и потому, когда один из охранников решил уволиться с «опасного» места службы, подослал к нему свеженанятого охранника. Слово за слово, мужички выпили по одной, потом по второй, потом бутылку, и у уволившегося секъюрити ожидаемо развязался язык. Диктофон же его рассказ надежно зафиксировал, и гражданин Звягинцев стал отнюдь не счастливым обладателем правдивой информации о «взломщиках». И его вопросы свелись к одному, наиважнейшему пункту: «Что твои друзья, Дина, искали в моём доме и кому они успели разболтать об увиденном?»

Нет, БДСМ не является противозаконной деятельностью, да и, по словам Динки, единственная «нелегальность» их притона заключалась в том, что за съём комнат в подвале Звягинцевы брали деньги, не проходившие через налоговую. Налоговикам такое, естественно, пришлось бы не по нраву, но это были ещё цветочки, ведь журналисты могли раздуть знатный скандал из того, что известный предприниматель является лидером «банды извращенцев» и берёт с них деньги за съём «комнат для пыток». Собственно, я прочитала всё, что нашла о БДСМ, и потому уже не считала этих граждан извращенцами – ну мало ли у кого какие завихрения в мозгу. Но вот в обществе такое вряд ли приняли бы на «ура», ведь любого, кто отличается от серой массы, оно начинает давить. И опасения Звягинцева оказаться на первых полосах газет были мне вполне понятны, равно как и его волнения на тему претензий налоговой службы. Ведь за сокрытие налогов можно и на нары загреметь, в крайнем случае, а благодаря статье он мог лишиться кучи клиентов и партнеров по своему основному (торговому, кстати) бизнесу.

Дина же вытекала с линии атаки, не давая прямых ответов и ловко играя словами, но это лишь раздражало «дознавателей», и они явно начинали злиться. Готесса же явно не хотела ни подставлять нас с Лёшей, ни врать товарищам, а потому сводила всё к тому, что её друзья никогда не причинят вреда тем, кто ей дорог. Но бизнесмена, связанного с преступностью, такие ответы, естественно, не устраивали. И я его в этом отлично понимала.

Гробовщик потягивал чай, с явным интересом прислушиваясь к разговору и довольно ухмыляясь, но было заметно, что он несколько напряжён. Себастьян делал вид, что он – тумбочка или, на худой конец, посаженая на стул статуя, и отсутствующий вид разбавлялся лишь цепким взглядом, которым демон впился в меня, как энцефалитный клещ. Я же прислушивалась к диалогу за стеной и с каждой минутой мрачнела всё больше, ведь передо мной вставал довольно неприятный выбор. Подставить Дину или подставиться самой?

Инстинкт самосохранения шептал, что мне лучше не связываться со Звягинцевыми, тем более что вряд ли они бы причинили вред своей давней подруге. Но в то же время кое-что настойчиво советовало пойти в гостиную и вскрыть карты. И дело было не в чувстве вины – я его не испытывала, и даже не в том, что я не хотела причинять неудобств подруге и становиться причиной её неприятностей, ибо свой комфорт я ценю выше комфорта окружающих. Проблема была в другом.

Данте Алигьери. «Божественная комедия». Восьмой круг наказывал обманувших недоверившихся. Девятый, самый страшный, карал обманувших доверившихся, предателей. И я не хотела обманывать того, кто в меня верил. Нет, я не боялась попасть в Ад из-за того, что не помогу готессе, которая за эти два месяца из соседки и знакомой моего брата стала самой настоящей моей подругой. У меня и без этого грехов навалом, Рай мне не светит. И дело было далеко не в том, что общество осуждает предателей – мои моральные принципы далеки от идеалов, хотя предателей я терпеть не могу. Просто Дина в меня верила. Каждое путешествие в прошлое она доверяла мне самое ценное – свою жизнь, и не ждала подвоха. Она готова была рискнуть всем, чтобы мне помочь. А это значило лишь одно: я для неё была настоящей. Не проходным пунктом её биографии, который мог забыться в любой удобный момент, а кем-то, достойным того, чтобы его защищать. Кем-то, кто был для Дины важен. А ещё кем-то, кому Дина доверяла, ведь она никогда не стала бы рисковать жизнью ради того, кому не верила. И потому я не могла её обмануть, предать её доверие. Ведь я приняла её помощь, а значит, приняла и её веру в себя. А «мы в ответе за тех, кого приручили».

Интересно, когда мои принципы успели так измениться, что я научилась ставить интересы важных для меня людей выше своих собственных? Боюсь, что после случая в недострое… И виноваты в этом были не те подонки, что меня избили. Виноват был Себастьян, который медленно, но верно становился для меня слишком важен…

Подумав, что если постараюсь, то смогу отмазаться от претензий бизнесмена, я обречённо вздохнула и одними губами прошептала Михаэлису: «Не выходи в гостиную, что бы ни случилось. Иначе всё пойдёт насмарку». Он вскинул бровь, будто не ожидал от меня такого поведения, а я пожала плечами и тихонько пошагала на встречу с отнюдь не прекрасным.

План в моей голове уже отчётливо проступал, а потому я не сильно переживала за его исход, и лишь одно меня беспокоило – Михаэлис. Нет, если бы он выперся в зал, планы мои это бы не сильно порушило, однако именно он был тем, кто избил охрану Звягинцевых, а значит, к нему у предпринимателя было больше всего претензий. А я не хотела, чтобы ему их предъявляли. Не хотела, чтобы он чувствовал себя некомфортно… Кажется, я начала понимать, что любить, сохраняя трезвый рассудок, невозможно. А жаль…

Когда моя царственная персоналия с некстати разболевшимися рёбрами вплыла в гостиную, её мгновенно заполнила гробовая тишина. Неужто это звуковое анти-сопровождение меня преследует? Хе-хе. На меня воззрились три пары глаз, причём зеленые, яркие, с желтоватыми крапинками глаза готессы напоминали глаза кота из «Шрека». Нет, сначала Динка, конечно же, дико удивилась, но затем расплылась в благодарной улыбке и одарила меня взглядом, полным уважения и обожания, а также явной мольбы о помощи. Ну вот, не зря я, значит, сюда припёрлась, хоть Динку порадовала…

А вот товарищи готессы её радости не разделяли. Меня тут же начал испытующе и как-то очень подозрительно рассматривать сидевший на диване Влад, оказавшийся высоченным, за два метра ростом, мужиком спортивного телосложения, с явно выраженной деловой хваткой, проявлявшейся в цепком взгляде, чёрном классическом костюме и общей интеллигентности, сквозившей буквально изо всех щелей, но в то же время сочетавшейся с силой воли, которую учуять можно было за версту. На вид ему было чуть за тридцать, и выглядел он крайне внушительно, не столько даже из-за роста, сколько из-за собранности, уверенности в себе и ауре абсолютного превосходства, вокруг него витавшей. Жена же его, стоявшая у окна, сложив руки на груди, была низенькой худощавой блондинкой лет двадцати восьми, с довольно приятными чертами лица, украшенными лёгким и ненавязчивым дневным макияжем. Просто-таки образцово-показательная жена бизнесмена: деловой костюм сочного синего оттенка, подходивший под цвет глаз, аккуратный маникюр, идеальная осанка и выражение вселенского спокойствия на лице даже при напряжённом, явно недовольном взгляде. Да уж, «элита» во всей своей красе, таких я много повидала, когда к батюшке его компаньоны наведывались. А потому как себя с ними вести я отлично знала.

Подойдя к Владу, я протянула ему руку и представилась, сияя явно фальшивой, но исключительно вежливой улыбкой. Протянутую руку пожали, и Динкин друг даже представился и представил свою жену, заодно одарив меня пояснением того, что они – друзья Дины. Я же, присев между готессой и её собратом по интересам, с места в карьер перешла прямо к делу. С таким людьми вообще лучше не затягивать переговоры, а то они хоть и терпеливы, но от промедлений лишь взращивают недоверие к собеседнику.

– Собственно, Вы наверняка знаете, что у Дины кроме вас в друзьях только я и мой брат, и подозреваете в проникновении именно нас, – Влад нахмурился, а его сухие, потрескавшиеся губы превратились в тонкую полосу. – В общем-то, вывод отчасти верный, но в основном неправильный. Мы не собираемся ни «стучать» в налоговую, ни звонить газетчикам.

– С чего вы вообще решили пробраться в наш дом?

Ага, так я тебе и сказала прямым текстом, что туда залезла! А если ты диктофон за пазухой прячешь? Будем обтекать углы…

– Я Вам расскажу, что произошло в тот день, а Вы сами делайте выводы о моих поступках.

Сверля бизнесмена пристальным, но спокойным взглядом, я поведала ему об истерике Лёшки, нашедшего на пустыре кровь, о наших предположениях по поводу того, что Дина оказалась ранена, и о том, что мы даже не подозревали, что в этом городе у неё есть друзья, кроме нас. Галину (так звали жену этого бандюгана, ах, пардон, бизнесмена) явно взволновал рассказ о Дининой травме, и она даже перебила меня, спросив у готессы, всё ли с ней в порядке. Смущённое повествование Дины о том, что её ранили злые гопники, и она отправилась к врачу «потому что друг приказал» (ага, именно «приказал», что примечательно), дополнило мой рассказ о причинах нашей паники, и чета Тематиков переглянулась. Я же поведала, нагнетая атмосферу и сгущая краски, о том, что мы с Лёхой понятия не имели, куда Дина могла отправиться лечить раны, но знали, что к врачам ей путь заказан ввиду индивидуальной непереносимости людей в белых халатах, на что «пострадавшие от взлома» согласно покивали, а готесса окончательно смутилась. Когда же я сообщила, что тот самый «друг», отправивший Динку к врачу, знал лишь адрес места, в котором она приходила в себя после скандалов с родней, и он совпал с районом, густо утыканным пустующими домами-развалюшками, Звягинцевы явно вздохнули с облегчением. А рассказ о вредном охраннике, подкрепившем наши с Лёшей подозрения в том, что Дину «пустили на органы», вызвал тяжкий вздох Галины и раздражение её муженька, ибо как это я посмела их, гордых оленей, в таком ужасе подозревать? Но, к счастью, претензий по этому поводу мне не предъявили. Зато предъявили куда более весомую:

– Это не оправдывает взлом, не находите?

– Сейчас нахожу, а вот тогда не находила, – без зазрения совести ответила я. – Для меня на первом месте стояло спасение подруги, а на ваши тайны мне было как-то наплевать. Плюс кто сказал, что мы взламывали Ваш дом?

Звягинцев удивлённо вскинул брови, а я развела руками и пояснила:

– Где гарантия, что Вы пришли без диктофона? Я не буду ничего больше говорить, ибо взлома вообще-то не было, а дальнейшие мои слова Вы можете возжелать использовать против меня, хоть дело тут и не в краже или взломе.

Бизнесмен усмехнулся, понимающе на меня посмотрел и расстегнул пиджак. Жена же его беззвучно рассмеялась и повторила действие мужа, продемонстрировав подкладку пиджака.

– Как видите, внутренних карманов у меня нет, как и у моей жены. Говорите, мне самому невыгодно придавать это дело огласке, особенно ввиду того, какие показания Вы можете дать.

Внутренних карманов у этих граждан и правда не было, сотовые же их запись не вели – их мне продемонстрировали после слов о «невыгодности» огласки. Я вздохнула относительно спокойно, но всё же решила не вдаваться в подробности «проникновения в чужое жилище», ограничившись необходимым минимумом.

– Входная дверь была открыта, так что взлома как такового не было. Да и знаете, мне как-то было не до классификаций тогда, ведь Дина, как нам с братом казалось, была в опасности, – я покосилась на готессу и проворчала: – Вот если бы ты нам сразу сказала, что у тебя есть ещё друзья в этом городе, ни я, ни Лёха бы не запаниковали. А так я в той кладовке уже думать начала, что меня в огороде этого же участка вечерком и прикопают.

Динка потупилась, сделав скорбную мину, и пробормотала:

– Я просто не хотела светить имя Влада…

– И правильно, – вклинился вышеозначенный Влад.

– А при чём тут имя? – фыркнула я. – Ты же знаешь, мы в твою жизнь без необходимости не лезем, так что можно было просто сказать, что у тебя есть друг, на которого можно положиться. Ты в людях разбираешься, так что вряд ли бы мы решили, что этот «друг» может оказаться «вдруг». А то мало ли к кому ты ходила, может, к друзьям родителей, или к каким-то левым целителям, или ещё к кому подозрительному?

Да, я перевела стрелки. И да, я несколько утрировала ситуацию. Но дипломатия – наука тонкая, и нагнетание ситуации в ней порой – единственный выход.

– Я как-то о таком варианте не подумала, – окончательно стушевалась Динка, а я хмыкнула, и, потрепав подругу по плечу, вынесла вердикт:

– Сделанного не воротишь, проехали. Но вот Вам, господин Звягинцев, я могу сказать одно, – я обернулась к бизнесмену и сказала то, что, собственно, было для него самым главным: – Ваши дела меня не касаются. Я приношу свои извинения за то, что произошло, и даю слово, что такого никогда не повторится. Если хотите, могу расписку дать, что не приближусь к Вашему дому ближе, чем на сто метров. Также могу дать расписку о том, что всё увиденное в Вашем доме останется тайной, и если я её разглашу, обязана буду выплатить Вам огромную сумму компенсации, с братом я об этом тоже могу поговорить. Но должна Вас заверить, что мы и не собирались никому ничего рассказывать. Наш отец тоже был бизнесменом, мир праху его, и я знаю, что налоговая – кровососущая пиявка, ненавидимая всеми предпринимателями. Я и сама её не люблю, спасибо батюшке. Газетам же что-то сообщать о Ваших пристрастиях – значит подставить Дину, а я на это не пойду, и Алексей тоже.

– Где гарантии, что в случае необходимости Вы не решите сделать на этой информации деньги? – с коварной такой улыбочкой, якобы позитивной и располагающей к себе, но абсолютно фальшивой, уточнил Влад. Делец, что сказать… – Вы можете как продать информацию газетчикам, так и попытаться нас шантажировать. Не напрямую, через третьи руки, чтобы я не смог докопаться до истины.

– С Вашими связями? – скептически хмыкнула я. – Вы ведь сможете найти виновника шантажа куда быстрее нашей доблестной полиции, или я не права?

Звягинцев коварно ухмыльнулся, а его жена отвернулась к окну, сделав вид, что её здесь нет и она вообще не при делах. Ну-ну…

– К тому же, если эта информация просочится в прессу, подозрения первым делом падут на меня, и Вы наверняка вытянете из газетчиков правду о поставщике информации. Так что если у Вас на руках будет расписка, вряд ли я смогу сделать что-то подобное.

– Возможно, но что насчёт двух других участников конфликта? – я нахмурилась, а Влад продолжил наступать на мои больные мозоли: – Кто были те двое? Если они не из спецслужб, откуда такая подготовка? И где гарантии, что они будут молчать?

Да уж, пыталась я, пыталась зубы ему заговорить, и не получилось. Делец до мозга костей. Но не говорить же ему, что демонам и жнецам наплевать на смертных? Он мне посоветует в «жёлтый домик» на приём к психиатру заглянуть…

– Эти двое не из спецслужб. Они мои друзья, точнее, один из них – друг моего брата и пришёл его спасать, а второй – мой друг и пришел за мной.

– Как же они узнали, что вы в беде?

– Мы не отзвонились в назначенное время. Перед уходом из дома мы с братом предупредили их о том, куда направляемся, а узнав, что тот дом принадлежит бизнесмену, вероятнее всего, с мутными связями, позвонили и предупредили о своих планах. Эти двое прошли военную подготовку в армии, однако были уволены в запас… по состоянию здоровья. Друг моего брата нетрадиционной ориентации, потому, когда она обнаружилась, его списали. Мой же друг выбыл в связи с происшествием, повлиявшим на его репутацию. Скажем так, жестокость в армии приветствуется лишь в определённых количествах, а он переборщил.

Оставалось надеяться, что Себастьян на такую характеристику его личности не обидится… А то мне потом отнюдь не нежно вынесут мозг совсем не дружественным стёбом.

– Это всё хорошо, – ответил Влад и прищурился, – однако не даёт гарантий того, что Ваши друзья будут молчать.

– Им нет дела до Ваших увлечений, они живут в своём мире, и такие вещи их не волнуют.

– И всё же я бы хотел получить расписку и от них.

– Когда я увижу их, передам Вашу просьбу, вряд ли возникнут возражения… – начала было я, но была вежливо перебита:

– Простите, но меня это не устраивает. Любое промедление является потенциальной угрозой для меня и моей семьи. Войдите в моё положение – я не имею права ставить под удар свою жену и бизнес.

Всё это было сказано с прямо-таки наидобрейшей улыбкой и самым что ни на есть смиренным выражением лица, но благодаря цепкому, холодному взгляду карих глаз сомневаться в серьёзности ситуации не приходилось. Как и в том, что если мой ответ этому гражданину не понравится, он может подключить к разборкам свои «связи» в лице бандитов.

Я нахмурилась и призадумалась. Переведя взгляд на стену, я попыталась взвесить все «за» и «против», и в итоге пришла к выводу, что оптимальным вариантом было бы позвать Себастьяна, позвонить Лёшке и пригласить Грелля, после чего, выдав данные их фальшивых паспортов, уговорить тёмные субстанции написать расписку. И месяц назад я не задумываясь бы так поступила, но… где гарантия, что нас оставят в покое? Где гарантия, что этот улыбчивый бизнесмен с взглядом акулы не попытается влезть в нашу жизнь и не выяснит, что паспорта – фальшивка? Где гарантия, что, узнав это, он не нанесёт нам очередной визит? И где гарантия, что он не сумеет навредить нам благодаря раскопанным секретам?

– Господин Звягинцев, – решив озвучить часть своих сомнений, наконец протянула я, – промедление Вас, конечно, не устраивает, я понимаю. Однако мне не хотелось бы втягивать моих друзей в наши разборки. Что, если Вас не удовлетворят наши расписки, и Вы решите как-то нам навредить? Гарантии у меня нет так же, как и у Вас.

– Верно, – даже не попытался отмазаться бандит с большой дороги и снова улыбнулся. Холодно и безучастно. – Однако я тоже могу дать вам расписку. О том, что никоим образом не буду вредить Вам и Вашим друзьям в случае выполнения Вами уговора.

– Я бы предпочла формулировку «никаким образом не вмешиваться в нашу жизнь», – тут же среагировала я.

– Ценное уточнение – включает пункт «не выяснять ничего о вашем прошлом», – рассмеялся Влад. – Неужто Вашим друзьям есть что скрывать?

– Каждому человеку есть что скрывать, – на полном серьёзе ответила я. – Вопрос лишь в величине «скелета в шкафу».

– Тоже верно, однако что насчёт таких формулировок в договоре? На них Вы согласны?

– В принципе да, но я могу говорить только за себя и, полагаю, за своего брата. А вот те двое меня слушаться не будут, у них своя голова на плечах. А так как они оба упрямые и с огромным эго, лучше будет, если я поговорю с ними сама, и лишь потом…

– Вынужден повториться, – снова перебил меня Влад и так на меня зыркнул, что, будь я поистеричнее, вздрогнула бы от ужаса. Впрочем, я истеричкой не была, так что лишь ухмыльнулась в ответ. – Меня не устраивает подобное промедление. Мы должны решить всё сейчас.

– Один из тех двоих сейчас далеко и будет только вечером, так что с ним всё равно не связаться, – пожала плечами я. – Второй же сейчас не здесь, и я…

Хотела было я солгать, сказав, что не знаю, где Себастьян на данный момент, как вдруг в дверь позвонили. Динка вздрогнула, прямо как час назад, и покосилась на дверь. Мне тоже стало неуютно – если уж Звягинцевы были тут, то ломиться к готессе могли исключительно её предки. Влад же поднялся и тихо спросил Дину:

– Ты кого-то ждёшь?

– Родители… могут приехать. Хотя обычно они в середине месяца приезжают, но… вдруг?.. – прошептала Дина дрожащими губами, но тут же встряхнулась, встала и отправилась открывать.

Бизнесмен нахмурился, обернулся к жене, и они взволнованно переглянулись. Вот только опасения наши вновь не оправдались, и вместо семейной четы Серых в коридор зарулил бравый служитель кастрюль, сковородок и стиральных машин – Себастьян Михаэлис собственной персоной. Переместился на лестничную площадку, что ли? Вот зачем?! Просила же его не высовываться!

Я нахмурилась и поджала губы, а Себастьян, давя коварную лыбу, прошествовал в гостиную и, якобы удивлённо вскинув бровь, окинул взглядом нашу компанию.

– Инна, не представишь Дининых гостей? – тоном истинного аристократа протянул он, поправляя чёрные перчатки.

Я выполнила требуемое, внутренне кипя от раздражения и возмущения, но сохраняя внешнее спокойствие, а демон, носящий английское имя, поспешил представиться русским, записанным в его фальшивом паспорте псевдонимом.

– Сергей Смертин, очень приятно. А почему такая напряжённая атмосфера?

Ага, ну-ну, строй теперь из себя святую невинность! «Редиска»…

– Не это ли Ваш «друг», который был «не здесь»? – проявил чудеса дедукции Звягинцев, не предпринимая попыток снова усесться на диван.

Себастьян вскинул бровь, и я тяжело вздохнула. И как мне теперь выкручиваться?

– А не господин ли Звягинцев хозяин того дома, откуда я тебя вытащил, дорогая? – протянул демон, продолжая разглядывать людей, как лук под микроскопом. А вот я подавилась воздухом. Это ещё что было?!

Я закашлялась, Себастьян «заботливо» похлопал меня по спине. Угу, если б я серьёзно подавилась, это бы не помогло, но как же не проявить свою «добрую» натуру! Кошмар…

– Судя по твоей реакции, так и есть, – исказил мою «реакцию» демон.

Я вообще-то на слове «дорогая» подавилась, ты, кусок тёмной материи с манерами графа Дракулы! Ну да ладно. Он хочет поиграть? Поиграем. Ведь он пришёл сюда, чтобы помочь, а значит, я не имею права сейчас выпендриваться. Потом ему выскажу всё, что думаю о таких вот закидонах! Даже думать не хочу о том, что он догадается о моих… так, спокойно, Инна. Не время.

– Отлично, – тут же взял быка за рога Влад, мгновенно изменивший манеру поведения. – На ловца и зверь бежит. Если все в курсе происходящего, думаю, нам есть о чём поговорить с Вами наедине, господин Смертин.

– Несомненно, – протянул Михаэлис, и в его глазах я разглядела едва заметную жажду крови, притаившуюся за маской надменного безразличия. – Мне есть о чём поговорить с человеком, отдавшим приказ связать Инну так, что остались синяки, и бросить её на холодный каменный пол.

– Этого я не приказывал, – спокойно ответил Звягинцев и послал демону взгляд, полный ледяного спокойствия. – Я лишь велел связать нарушителей и запереть их. К тому же, винить меня в травмах Вашей подруги у Вас права нет – это она вторглась в моё жилище без законных на то оснований. Охрана лишь защищала вверенную им территорию.