Текст книги "Ковчег для варга (СИ)"
Автор книги: Steeless
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 49 страниц)
Вопрошают глазами – если один раз, то ничего? Можно? Или это не они, это Ирл шепчет, вроде бы. Что-то о том, как глупо блюсти всякие там узы, которые никому на черта ни сдались, только утяжеляют жизнь, а так ведь хочется жить по полной, особенно пока ты молод… словом, я его очень и очень понимаю… что, мы уже где-то в подвале? Ух ты ж, как интересно.
Подвалом, правда, язык назвать не поворачивается: нижний этаж, все в мраморе, коридоры широкие, и все устлано коврами – роскошь какая. Пряный дух каких-то благовоний – такой густой, что так и хочется прямо на коврах растянуться.
Одна парочка уже прямо так и сделала, вон там, в углу. Или там больше? Не заглядеться бы и не споткнуться, а то Ирлу придется меня на руках тащить.
– Здесь творится самое интересное, – шепчет Ирл (а то я не вижу) – и увлекает за руку дальше по коридору, по бесшумным мягким коврам, в комнату – или лучше сказать грот? – увитую зеленью. Где-то журчит вода, и тянет холодком от камня, которым облицованы стены. По полу подушки разбросаны. Укромное местечко для того, чтобы – камнем в пропасть, как с обрыва, то есть, о чем это я…
– Я тебя согрею, милая… – мурлычет он, и тянет к себе, и шарит по бедрам, и прижимается к губам, и я его прямо убить готова за медлительность, потому что надо же быстрее, потому что, водные черти, нам же еще какое-то там задание выполнять, ну и Гриз, само собой, по головке не погладит, и, проклятие, я ж там Десми без присмотра оставила и видела, как ему эти все улыбаются. Вдруг он сейчас с кем-нибудь тоже… и вот так…
Внутри полыхает яростью – аж до горла. Выкручиваюсь из озорничающих ручонок Ирла и шепчу вполне себе по легенде:
– Ох, я не знаю, что на меня нашло… Давай… давай не будем, ладно?
Само собой, это как-то даже и не работает: Ирл тоже здорово хлебнул, а потому надвигается, тянет вперед ручки и шепчет:
– Ну, что ты, крошка, все будет отменно… будешь потом вспоминать – я тебе обещаю… Иди сюда, давай…
Но мне как-то не особо хочется сюда, а хочется к двери, потому что до меня вдруг начинает доходить, что тут все как-то ненормально. И эти парочки, еще до полуночи, и эти личности с голодными глазками в коридоре, да и собственные ощущения – будто одержима сознанием кроличьего садка.
Так что я пытаюсь драпануть, но у двери торчат те самые уже знакомые типчики – юноша со светлыми волосами и воин с угрюмым взглядом. Оба с усмешечками, которые, надо думать, ничего хорошего мне не сулят.
– Мои друзья, – бубнит мне в ухо Ирл, который опять облапил за талию. – Не бойся, крошечка, они просто посмотрят… сначала. И точно никому не расскажут – конечно, если ты будешь вести себя благоразумно. Ну-ка, давай снимем платье – кричать можешь, а вот ручками не маши, иначе они обидятся и могут присоединиться пораньше…
– Давай уж быстрее, – хрипло помогает бородатый мечник от двери. А мальчишка с пухлым ртом добавляет, облизываясь:
– Глянем, чему их учат там… в пансионах.
А дыхание у меня все замедляется и замедляется, и становится ровным-ровным, и мне нужно, очень нужно не засмеяться, потому что… учил меня тут один, частным образом.
Наверное, пришло время вспомнить уроки.
– Ну, – пыхтит в ухо Ирл, а от двери тем временем долетает смачное: «Эти добродетельные вечно от страха цепенеют». – По-хорошему? Или по-плохому? Согреешь меня, а?
– Ага, – говорю я честно-благородно, – век помнить будешь.
Дергаю головой – удар в личико с дурацкими усишками. Пригнувшись, сдергиваю с себя его руку, он вскидывает ладонь со знаком Ветра…
Поздно. Пламя в моей горсти народилось, еще пока я ему в нос вмазала, веерный удар с Печати прошибает щит, который Ирл-таки успел поставить, опаляет моему кавалеру сперва ладонь с Печатью – чтобы не шибанул мне в спину, потом физиономию – чтобы в разум вошел. Ирл орет очень даже выразительно, а на меня уже кидается чернобородый, с Даром Мечника.
С голыми руками. Шутит, что ли. Проскальзываю под растопыренными пальцами – удар в шею, удар в подмышку, удар огнем по ножнам на поясе – чтобы клинок не достал. Ч-черт, еще дергается. Добавляю по ушам с размаха – Нэйш бы не одобрил, но его тут и нету.
Разворачиваюсь и обнаруживаю, что юнец как-то очень уж цепенеет, глядя на своих приятелей. Добродетельный, наверное.
– Кричать можешь, – предупреждаю самым открытым образом, делая шаг вперед. Кисти у меня объяты пламенем – Дар на полную катушку трудится. – А ручками лучше не маши…
Малой, видно, никогда не видел устранителя при исполнении, потому икает, кивает, обегает меня и идет охать над товарищами – ладно, пока они воют, а потом поймут, что не так сильно я их поджарила, противоожоговки хватит.
Надо бы Десми как-то найти. Надеюсь, его-то еще никуда не затащили. Да, и к слову, где это папочка и Гриз? И еще нужно от этой отравы избавиться, которая так и плавает в венах, еще немного – я тут сама на кого-нибудь запрыгну. Например, на вот этого, с голодными глазенками и уж слишком правильным лицом. Или вот этого, или… черт, их тут что-то густовато.
Пареньки вьются вокруг, воркуют умильно, предлагают прогуляться в уголок, а то и вина выпить. Не нападают… то есть, с какого это ляда они нападать должны? Но вот, видно, должны, потому что внутренняя чуйка устранителя, про которую Нэйш говорил, что она у меня ого-го – так вот, эта самая чуйка мне говорит, что тут опасность. Что вот в этих, томных, которые ненавязчиво ходят мимо дверей, за которыми скрываются влюбленные парочки – в них опасность. Что они не просто так тут вьются, будто стайка пурр, и обдают меня волнами этой пакости, от которой хочется оказаться в постели все равно с кем.
И потому через коридор я иду со зверской рожей устранителя, в горсти пылает пламя, парочки и скользкие типчики равно шарахаются во все стороны.
Правда, из вон той темной ниши как-то никто не шарахается. Что очень даже подозрительно.
В нише невинно журчит фонтанчик и валяется тело какого-то паренька – мой огонек высвечивает ввалившиеся щеки, серую кожу, сухую, скукоженную, будто все соки выпили…
– Твою ж, – говорю я, резко бодрея от зрелища. – Кто в замок выморков привел?
Вот интересно – сколько тут этих тварей, что они собираются делать (да жрать – что они еще делать собираются?) и сколько еще будут осторожничать. Вон, одного уже съели. За остальными дело, видать.
Нужно скорее вытаскивать Десми. И Аманду. И остальных искать. Соберись, устранитель Кани. Споласкиваю лицо в фонтанчике, чтобы охладиться от мутной дряни. И делаю еще более зверскую рожу. Если эти паскуды тронут моего мужа – от них пепла не останется. Где там эта лестница, где там этот зал?
В зале обстановка не лучшая. То ли выморки голодны, то ли их яд действует быстрее, чем должен, только весь воздух пропитан сладкой отравой, аж колени подгибаются, когда туда суюсь. А еще в зале чуть ли не все заняты делом – и тут уже не танцами пахнет, тут серьезное единение душ, и тел, и всего на свете. Возле колонн, и у столиков с напитками, и за зарослями, а кто-то так приклеился ртом ко рту прямо посередь зала… Музыканты с ошалевшими, масляными глазами наигрывают что-то тягучее и страстное, музыка, вздохи и стоны давят виски, от обилия обнаженных плеч и ляжек захмуриться хочется. Нет, так-то я была бы в полном восторге – всамделишную оргию повидать – только приходится держать себя в руках, пока иду мимо парочек, которые вздумали стать единым целым. Думать о Десми и Эффи, потому что не годится – если я тут вдруг влипну. Отмахиваться от клейких взглядов выморков, которые похаживают по залу – посматривают, до какого состояния доведена добыча. Распускают свою гадостную паутину.
Скриплю зубами: эх, нельзя их тут прямо скопом спалить, вдруг их тут рыл двести гуляет по коридорам поместья, я не выдержу противостояния. Шарю глазами по залу, думаю о нужном и ненужном вперемешку: как остальные-то? Папашка – тут не беспокоюсь. Нэйш – как бы его не схарчили, он же прямо к этой Койре направился, а вдруг она при делах… Гриз – тут вся надежда, что додумается, как выкручиваться… Ух ты, какой паренек симпатичный, да соберись ты, замужний устранитель Кани Тербенно.
У тебя тут, понимаешь, муж куда-то пропал. Не вижу Десми, совсем не вижу. Еще и Аманды не вижу, но Десми – это в первую очередь, тут уж коленки от страха подгибаются: а вдруг с моим остолопом что не так?
Всплывает перед глазами тело несчастного паренька – ни дать ни взять сушеная рыбеха на рынке. Морок отлипает, злость и страх свиваются в груди в горяченный ком, в ушах начинает лупить: да скорее же, скорее!
Тыкаюсь в какую-то дверь, лечу по коридору, где полно парочек в лихорадке страсти, с трудом удерживаюсь, чтобы в голос Десми не звать. Поворачиваю, потом еще раз, потом понимаю, что заплутала, и начинаю носиться наобум: мелькают коридоры, подсвеченные зеленоватым, голубоватым, розоватым светом, и вычурные обои, и этот чертов шелест платьев из-за каждого угла, а вот восточный зал, весь в коврах и подушечках, и на них творится такое, что лучше не приглядываться.
Иногда на меня вылетают из-за поворотов то ли выморки, то ли просто местные кутилы, что-то шепчут, что-то предлагают – я отмахиваюсь и бегу дальше, бесцеремонно заглядываю в комнаты, спускаюсь по лестницам, пробегаю галереи. Мне не до сладкой паутины, мне ни до чего, там же Десми, который может просто не отбиться от этих тварей, а тогда уж я себя ни за что не прощу, потому что…
Я не знаю, сколько ношусь и ищу, мне кажется – я уже рехнуться готова, так что я подумываю о том, чтобы просто спалить тут какое-нибудь крыло – вдруг Десми найдется, пока все будут в панике бегать и орать. Но тут на очередном повороте я слышу очень знакомые мурлычущие звуки:
– …не хотите больше танцевать? Так, может, небольшой поединок…
Звуки несутся из небольшой залы, сплошь убранной розами, так что от приторного аромата начинает в горле першить. Бордовые длинные розы – в вазах, розовые – по стенам, белые – в коротких маленьких вазочках, даже пол усыпан лепестками. Посреди лепестков порхает огненная Аманда: румянец во всю щеку, глаза блестят счастливым блеском.
– …давайте же, сладенькие! Разве не в битвах проявляется настоящая страсть?
Четверо… выморки они там или нет? Может, просто кавалеры? В общем, мужчинки топчутся вокруг Аманды недоуменно. Двое пытаются отдышаться, один еще хорохорится и тянется ручку поцеловать, а один уже совсем увял и ищет пути для отступления.
А она и порхает, и извивается, одному что-то шепнет, другому подмигнет, третьему улыбнется, и видно, что она намерена выжать из ситуации просто все, так что несчастных мужиков, пусть даже и выморков, нужно спасать незамедлительно. Ну, я и спасаю.
– А ну пошли вон, – говорю устало от двери, и у меня на ладони загорается еще одна роза – оранжево-алая. – У девочек сейчас будут свои танцы.
Странно – они даже возражать не пытаются. Кидаются в коридор, только пятки сверкают. Оглядываются на Аманду с суетливым ужасом – похоже, она их тут порядком заездила.
А я наконец ржу. Потому что мне впервые пришлось от кого-то спасать выморков. Ржу до хрипоты и слез, а может – это от большого облегчения – и никак не могу остановиться, и останавливаюсь, только когда Аманда силком вливает в меня какое-то вино и хлопает по щекам.
– Сладенькая, что случилось?
– Выморки, – говорю я и кашляю, давлюсь вином. – Они тут народ жрут, в воздухе дурман какой-то…, а где остальные, я не знаю. Совсем не знаю. Даже где Десми…
– Выморки? Танар та скэрэн!
Румянец вспыхивает обжигающе, а блеск глаз переплавляется в убийственную молнию.
– Сколько их? Где Лайл? Где Гриз, все пути Перекрестницы?!
На это мне как-то ответить нечего, так что я рассказываю Аманде то, что есть. По пути от души радуясь, что хоть кому-то могу что-то рассказать. Аманда цокает языком, прищёлкивает пальцами, покачивает головой. Говорит:
– Нужно найти мой кофр, там есть охладилка. Со мной пока что слишком мало зелий, медовая.
Мало зе… то есть, при ней есть еще и какие-то зелья? Где она их прячет, в туфлях, что ли? Но план – это уже хоть что-то. На мне сопровождение, стало быть. Я зажигаю пламя в горсти, мы с Амандой выскальзываем из розовой комнаты и побыстрее бежим к первой попавшейся лестнице. Спасибо хоть – Аманда худо-бедно знает, куда идти нужно.
А тварей с липкими взглядами и голодными глазками попадается, кажется, меньше. Куда это они все торопятся, твари? Стремятся куда-то по коридору, будто их позвали – вот и хорошо, на нас внимания не обращают. Мы спокойно пробегаем пару коридоров (чертовы туфли для приемов!), потом поднимаемся по лестнице – и тут уже натыкаемся на Гриз, и я прямо в голос готова заорать от облегчения.
– Где Десмонд? – спрашивает Гриз первым делом. Она какая-то взъерошенная и как-то уж слишком подозрительно сурова. Я развожу руками и начинаю что-то бормотать о выморках. Гриз кивает, ловит взгляд Аманды и говорит так, будто все остальное мы уже знаем.
– Вивьен Мантико мертва, остановить их через неё не удастся. Где Лайл, я не знаю. Возьми кофр и постарайся его отыскать. Если будет возможность – Нэйшу помогите, он должен их отвлекать…
А, то есть, вот куда эти твари из коридоров деваются с такой скоростью. Боюсь представить себе – что он там утворил.
– Надеюсь, не при помощи навыков его старой профессии, – говорю я и гнуснейшим образом хихикаю. А Гриз сильнее прежнего пасмурнеет… ух ты, когда они вообще успели пересечься с Нэйшем, он же должен был развлекать сестру хозяйки? Или некоторые везде успевают?
Я прямо лопаюсь от любопытства, но тут Гриз добавляет:
– Охладилку я у тебя из кофра забрала. Мы будем искать Десмонда. Сбор в общем зале. Всё, время дорого.
Спорить или что-то спрашивать мы и не пытаемся: когда у Гриз Арделл на уме ее тысяча, тысяча дел, лучше не влезать. Так что я просто несусь за ней во весь опор и стараюсь себе думать о лучшем. Ну, еще спрашиваю на бегу:
– А как мы Десми-то найдем?
В ответ Гриз переходит на быстрый шаг и вытаскивает из сумки многосущника. Тот свивается вокруг её запястья и мне даже кажется – хмуро зыркает на меня. Вот-вот зашипит – «Чего пялишься, Балбеска?» Мел на всём оставляет свой неповторимый отпечаток.
Глаза у Гриз зеленеют, многосущник обвился вокруг запястья, пробует язычком воздух. Я подхожу поближе, потому что на мне есть запах Десми – он же все время мне пытался платье поправить, чтобы плечи не были оголенными, надеюсь, запах не отбился…
Потом мы идем целую вечность, хотя я готова Гриз за собой бегом волочь. Идем и вынюхиваем… ну, то есть, вынюхивают Гриз на пару с многосущником, а я рядом поспеваю. И наконец-то набредаем на комнатушку-спаленку, дверь которой я попросту сношу собой.
Три девицы разной степени оголенности воркуют на кровати (которая занимает большую часть комнаты). Взяв при этом моего благоверного в очень плотный капкан. У Десми растрепаны волосы, вся физиономия в разноцветной помаде, сюртука при нем нет, а рубашка расстегнута. Напору девиц он не особенно сопротивляется, хотя и стойко мямлит что-то вроде: «Мне очень неловко, правда…, но я, как женатый человек…»
Я даже не знаю – чего мне хочется больше: прибить его или расхохотаться от облегчения.
Но я говорю наигрознейшим тоном, на который только способна:
– Ра-а-азрешите присоединиться?
Девицы глядят неласково. Десми глядит с ужасом. И как-то сразу пытается выпутаться из цепких ручонок, и притягивает к себе брошенный на постель сюртук, и бормочет, забывая легенду:
– Кани, это не то, что ты думаешь…
Я уж совсем решаю заломить руки и заголосить на всю окрестность: «А-а-а-а, разбил ты мне сердце, изменник коварный». И посмотреть, какое у Десми станет лицо. И тут Гриз Арделл решает за меня. Вернее, она просто отставляет меня в сторону от двери, делает шаг внутрь, хватает Десми за руку и говорит:
– Есть дело, объяснения потом.
И разом вытаскивает моего ошеломленного муженька в коридор – тот еще пытается как-то оправдаться. Но Арделл уже кидает:
– Кани, догоняй, мы к общему залу. Десмонд, выпей-ка это и слушай…
И по коридору стучат торопливые шаги. А мы остаемся вчетвером. С девочками.
Ну, если их там можно назвать: что-то у них уж слишком мертвые глазки и голодные улыбочки. Это что же получается: мой драгоценный остолоп ухитрился забраться в комнату с тремя выморками?
Редкая, можно сказать, удача. К слову, эта удача очень даже не против отобедать мной, раз уж ни кусочка Десми им не досталось. Вон, подбираются.
– Эй, – говорю я, и чувствую, как становлюсь какой-то подозрительно желающей убивать. – Он вам успел сказать, что у него ревнивая жена?
Из моей ладони хищно поднимается пламя.
====== Ловушка для варга-4 ======
ЛАЙЛ ГРОСКИ
Если бы у меня кто спросил – что не так в этом радужном приеме, то я бы посмотрел честными глазами и ответил в лоб: всё.
Не то чтобы мне не приходилось бывать на таких действах – дело-то как раз в том, что приходилось. И я что-то не припомню повышенного интереса к своей персоне со стороны женского полу – ну, то есть, до того, как я пускал в ход глыбищу своего обаяния. Так что я невольно настроился на методическую и серьезную работу: окучивать служанок, травить байки, отпускать шутейки и напропалую покорять харизмой.
Как вдруг выяснилось, что служанки гостей нацелены покорять меня, да еще чуть ли не все сразу. Они внезапно начали дружно находить меня «пусечкой», а акцент (которого у меня сроду не бывало) таким милым, таким милым, что просто ох. Так что я мог бы здорово поднять себе самооценку, но вместо этого приходилось время от времени стряхивать служанок с себя и перемещаться по залу, разыскивая глазами возможные опасности. И чем больше я разыскивал, тем меньше мне нравилось действо.
Господа хорошие, а также и их дамы как-то слишком стремительно дошли до состояния томности и безмятежности. Понятно, здесь не церемония вручения премий законникам, но три вызова на дуэли за первые полчаса – это уж как-то даже и чересчур. Да еще уж больно откровенные обжиманцы некоторых парочек, да и сами эти парочки… Да еще дочурка упорно рвалась из рук своего непутевого муженька навстречу новым ощущениям. Так что грызун не замолкал ни на миг.
В придачу Аманда с Нэйшем решили, что немного лишнего внимания не повредит – ну, и мое-то внимание они на себя переключили просто исключительно. Попросту говоря, я встал столбом и принялся без зазрения совести ломать легенду, пялясь на содержанку моего вроде как господина. Хотя нет – вот если бы я отвел глаза, это выглядело бы подозрительно: на Аманду глазела вся мужская половина зала.
Потом танец наконец закончился, Аманда скрылась в толпе поклонников, а я остался с не особенно приятным чувством стеснения в груди и еще в некоторых частях гардероба. Так что какое-то время я просто кружил по залу, пытался не смотреть в сторону Аманды и перекидывался фразами то с одной, то с другой служанкой из «гостевых». Попутно судорожно пытаясь вспомнить – что ж там делать-то нужно?
Ах да, я же хотел поговорить с местной прислугой. Поскольку беседы с заезжими служанками только увеличивают возможность проколоться: «Ихи-хи-хи, а как вам там живется в глуши, а танцы-то у вас есть? Да неужто хозяева у тебя и приемов не устраивают, вот мои как зададут – чтобы аж на сто гостей! А может, эта нойя твоего хозяина и приворожила, они ж мастерицы во всяких снадобьях, а?!» А мне – уверяй, что в глуши можно со скуки повеситься, из развлечений – травля виверри каждую неделю да драки местных мужиков, и нет у нас никаких приемов, сроду не давали, все больше по чужим, и да, кто там знает этих коварных нойя. И выслушивай сто тысяч ненужных подробностей, вслушиваясь в истошный визг крысы там, внутри.
И какой мантикорьей печенки, спрашивается, у меня мысли путаются, будто я хватил добрых полбутылки виски перед выходом на эту работу? Вот, опять засмотрелся на Аманду – теперь она танцевала уже с другим кавалером, Нэйш подался покорять Койру Мантико. И щекам как-то жарко, и лезут мыслишки, от которых становится еще горячее, и как-то начинаешь поблагосклоннее посматривать на болтающих вдоль стен служанок…
Как есть все наперекосяк. Ко всему еще и дочка кинулась в танцы с каким-то магнатом, а зятька взяли в плотный капкан местные развязные дамочки. Да и парочки начали как-то спешно уединяться в заманчивых нишах, а меня уже дважды пыталась куда-то уволочь не в меру прыткая горничная какой-то госпожи. Сперва я отшучивался и откручивался («Да у меня хозяин бешеный, чуть что понадобится, а я не на месте – мантикорам скормит!»), потом завел разговор «Да слыхал я как-то, как новая хозяйка по секрету рассказывала – как они мужиков заманивают» – и к нам тут же прилипло еще пять воодушевленных слушательниц. Ну, а когда обсуждение секретов нойя вошло в разгар – незаметно по стеночке улизнул и отправился шнырять в коридорах.
Грызун попискивал, доказывал, что опасность исходит из зала – я только отмахнулся. Здесь всюду опасность: в коридоре тоже мысли путаются, коридоры путаются еще хуже, приходится по много раз передумывать одно… Что это все неспроста. И парочки, которые уже в коридоры переместились, и какие-то волны расслабленности, и взгляды, даже у служанок – слишком уж блестящие и голодные… Что может быть? Не зелье, нет, я же ничего не пил, слугам не положено. Хотя кто там знает, может, какой-нибудь состав для распыления. В ароматах, да, они буквальным образом затуманивают разум.
Что у нас есть от затуманенного разума? Правильно, кофр Аманды, в который она наверняка положила «охладилку». Значит, будь добр перестать петлять по коридорам, старина Лайл. Все равно в них не наблюдается ничего подозрительного, кроме пресловутых парочек. А ну-ка на второй этаж, к комнатушке возле покоев нашей якобы семейной четы… сперва глотнуть самому, потом напоить остальных, как бы их не повело. А по пути подумать – кому и зачем это нужно.
Милейший Хромец сообщал, что в поместье завезли немало животных. Уж не собирается ли устроить госпожа Мантико что-то вроде травли? Ослабит магические способности этой дрянью, которая в воздухе… да какая магия, тут и просто сосредоточиться-то трудно. Я вас умоляю – а ей-то это зачем? Съехала с катушек, решила полюбоваться на кишочки гостей? Версию запоминаем и не отбрасываем.
К нужной комнате я вышел не сразу – все-таки коридоры тут были чем-то удивительным и ужасным. А когда вышел, то сразу понял, что кофра мне не видать: у двери обретались три томного вида девицы в откровенных платьях и в ожидающих позах.
И чем-то неуловимо схожие: то ли я таких же только что в зале видел, то ли еще когда-то в каком-то веселом заведении, а может, на обложках этих современных романчиков, которые так порицаются в почтенном обществе…
Кукольные личики, оголенные плечи, внушительные бюсты, плавность охотников в движениях. Стража. Какого черта здесь: кто-то из наших успел засветиться? Ладно, я собирался выяснить, что тут происходит, так что это ко времени. Распушить крысиный хвост, начать прихорашиваться на ходу, улыбку – глупее, в глаза – больше блеска, походку – рысью.
– Ой, ой, а это вы, наверное, хозяев моих ждёте? Так нет же их пока, они же в зале, ой, незадача какая.
– Нет, мы ждем вас…
– Вас…
– Конечно, вас…
– Мы местная прислуга…
– Мы тут служим, да, служим…
– Нам просто нужна помощь…
– Немного помощи…
Голоса – воркующие, ласковые, и не поймешь, кто говорит. Кажется, встречал я эту манеру беседовать вот таким способом – кидать слова, будто взятые откуда-то, как в пустоту… Где же. Как же мешает эта дрянь – густая, липкая, не продохнуть, язык сам везет:
– Вот и представить не мог, что у госпожи Мантико такие красавицы служат! Я-то, признаться, вас за знатных дам принял, только боялся с титулом ошибиться – какая из высшей знати, а какая жена магната? Ухх, какие у вас наряды… А помощь – это я вам сейчас, вот что угодно…
Что угодно – потому что три прелестницы надвигаются на меня. Берут под руки, ласково воркуя – что-то о помощи, что-то о том, что ждали, очень ждали. Вьются вокруг, и сознание совсем плывет: я даже путь не запоминаю сначала. Сперва по ступеням, коридор, поворот, еще поворот, коридор, в тайную дверь… мы что, в подвале? Когда и как успели сюда спуститься?
Визг грызуна отрезвляет, начинает звенеть в ушах – опасность! Думай, Лайл, думай: они говорят будто и не от себя, кидают украденные или перенятые у кого-то фразы, настойчиво тащат тебя в подвал, вышли на одного втроем, вывод… вывод?!
– Сюда…
– Вот сюда, идите сюда…
– Нам нужна помощь…
– Пожалуйста, ведь вы нам поможете, вот сюда…
Услужливо приоткрытая дверь. За дверь нельзя – ловушка. Вцепиться ногтями в Печать – давай, давай, нужно работать.
– Конечно, сейчас, – сонно бормотал я, пока мы приближались к двери. – Конечно… конечно, все помогу. Все что угодно. Да. Все что угодно. Ой, что-то темновато там у вас, может, дорогу покажете?
Все равно дальше длить это нельзя. Вот и посмотрим, с кем дело имею. Две прелестницы, чуть помешкав, шагнули вперед, в дверной проем, третья упорно держала меня под локоток. Вывернулся я одним движением – и толкнул ее следом за подругами. И в этот же дверной проем влепил удар заморозки: не насмерть, но до потери сознания вполне…
После чего тут же захлопнул дверь, помахав девицам на прощание ручкой.
Вот уж не знаю, в кого я попал, но рычание и шипение из-за двери донеслось отменное. Потом в дверь как следует ломанулись – с неженской силой. Так что мне пришлось как следует припечатать дверь собственным телом. Изнутри ударили еще раз – теперь с пронзительным визгом – но я уже воспользовался Даром и как следует приморозил дверку к проёму. После чего отдался привычному делу: крыса, несущаяся по лабиринту.
Скорость бега снижать я и не думал – судя по тому, что я слышал о местных приемчиках, здесь вряд ли кого удивит одинокий слуга, несущийся куда-то с выражением искренней и отчаянной паники на лице. Одно плохо: пробежка по здешним извилистым переходам мешала размышлять. Мысли шмыгали не хуже внутреннего грызуна: сколько тут этих тварей? Вряд ли одна-две, раз так – нужно связаться с Хромцом… Вытащить Кани с ее непутевым муженьком, предупредить Аманду – как бы на нее не подействовало; быстро обмозговать с Арделл – что делать, да еще надо будет что-то делать с исключит… Вот ведь есть все же лихо, о котором не то что говорить – думать не следует. Когда за очередным поворотом я чуть было не впечатался в Нэйша – то первым делом попытался вдарить по нему холодом. Удар, само собой, прошел незамеченным из-за защитного артефакта. От моего кулака, полетевшего вслед (на чистых инстинктах вышло!), Нэйш увернулся с несколько удивлённым выражением на физиономии. – Если это из-за танца с Амандой, то могу тебя успокоить, Лайл, – ничего не было. – Почем мне знать, что это ты, а не какой-то чертов выморок? – огрызнулся я шепотом. И был с размаху вознагражден одобрительной усмешечкой. – Вижу, ты в курсе. Насколько? Я только отмахнулся, прижался к стене и принялся ловить ртом воздух. Так, неоформленные догадки на уровне крысиных инстинктов. Меня только что попытались сожрать три местные красотки, одна чуть дверь не вынесла – да подумаешь? – В таком случае слушай. Думаю, госпоже Мантико пришла гениальная идея – устроить в поместье оргию, а самой понаблюдать. Как понимаешь, это прекрасный способ развлечь одних и привести в ужас других, да еще и собрать отменную коллекцию для шантажа. Для переговоров с выморками госпожа Мантико использовала Эоми Хоннс – сомневаюсь, правда, чтобы хозяйка поместья знала, чем закончится ее милая затея… Ага, конечно, от гостей останутся очень неприлично выглядящие мумии, которые Кани с нежностью величает «тараньками». Выморки досуха выпивают сперва магию, а потом и вовсе жизненные силы тех, кто к ним в лапы попадется, и это ж насколько нужно было выжить из ума, чтобы устроить гостям развлечение из этих тварей?! Если только Вивьен Мантико внезапно не ударилась в полнейший идиотизм – ее кто-то убедил сделать это. Посулил, что выморки будут такими себе безобидными овечками, может, провел испытание… Иначе как-то даже и не стыкуется. – Девчонка-то жива? – Без сознания, истощена и, возможно, на грани безумия. То есть, по сравнению с варгами эпохи Противостояния – еще легко отделалась. – Гриз где? Ты с ней вообще пересекался? – Она постарается вытащить остальных и связаться с господином Шеннетским, однако ей понадобится время и… возможно, свобода действий. Так что, Лайл… Вот пора бы мне уж привыкнуть к этим его усмешечкам, ан нет, продирает. – …мне бы пригодилась твоя фантазия. Понимаешь, нам с тобой нужно как-то отвлечь на себя где-то полсотни выморков. Ну да, их же наверняка в виде животных в поместье завозили, так что у Шеннета все посчитано, он передавал цифры… Стоп. – Чудненько. Есть небольшая просьба. Не мог бы ты оказаться выморком, а? Валяй, попытайся меня сожрать, мне до черта полегчает. С выморками-то хоть понятно, что делать. И вообще, если посмотреть на кой-кого – они вполне себе рациональные существа, предсказуемые – лапочки, одним словом. – Если тебя волнует то, что я сказал только что… – Волнует?! – … то это ненадолго, Лайл, примерно двадцать минут… и можешь утешаться тем, что у нас все же есть оружие. Правда, действовать нужно быстро. Идеи? – Добраться до кофра Аманды и хорошенько встряхнуть местных обитателей – а ну как полезут изо всех щелей. Хотя черта с два они полезут, выморки предпочитают магов поодиночке обрабатывать, лучше – трое-пятеро на жертву, а куда они точно не сунутся – так это на звук взрывов, скажем. Зато туда могут принестись местные охранники, и тогда нас уже ждет неприятное объяснение. – Можно попытаться захватить саму Мантико – заодно выпытаем из нее чего любопытное. Или побеседовать с этой ее сестрой – если, конечно, нам дадут это сделать, а здесь у меня сомнения. Ну, или ты можешь заговорить их до смерти, может, они падут к твоим ногам, сраженные обаянием… Эй, ты чего? Вот уж что по лицу исключительного всегда отменно читалось – так это решение сунуться в очередную самоубийственную заваруху.
– В сущности… хорошая идея, Лайл.
– Ты же не всерьез собираешься заговорить их насмерть? – Напрямую нет – но, возможно, небольшая беседа… Мы уже шли по местным извилистым подземельям – и оставалось уповать, что исключительный все же хоть немного знает поместье. И что он в принципе знает, что делает. Потому что я по прошлой памяти плоховато отношусь к его внезапным осенениям. – Какая, к черту, беседа – ты не забыл, что с ними невозможно общаться?
То есть, говорить-то с ними можно – они с наслаждением осыплют тебя сотней фраз, которые выдернули из твоих мыслей или из мыслей своих недавних жертв. Только вот это краденное. Как их облики. Как и что думают сами выморки – они пока что не озвучивали.
