Текст книги "Всё или ничего (СИ)"
Автор книги: niki123
Жанры:
Историческое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 51 страниц)
А сейчас Чезаре сидел в кресле, смотрел на него, не отрываясь, и нервировал одним своим присутствием. Вдруг кисть вильнула, на мольберте оказалась отвратительная клякса. Эдмунд отшвырнул кисть на стол. Пошатнулась баночка с синей краской, она упала, и синева залила пол.
– Демоны! – рявкнул Эдмунд.
Больше всего его раздражало, что эту сцену видел Чезаре. Эдмунд бросил на пол халат, заляпанный краской.
– Пошли спать, – бросил омега, выходя на лестницу. Мужчина ничего не сказал, просто пошел за ним.
Эдмунд скрылся в своей комнате, затем вернулся, резко откинул покрывало. Чезаре молча раздевался. Омега снова ушел к себе и принялся расчесывать волосы, пытаясь немного успокоиться. Он понимал, что глупо раздражаться вот так, на пустом месте. Но он просто устал, хотя сам не мог понять, от чего.
Чезаре подошел и мягко забрал гребень из рук мужа. Затем неожиданно подхватил его на руки и отнес на кровать.
– Я… подготовил нам небольшое путешествие, – негромко произнес альфа, принявшись расчесывать шелковистые волосы мужа. Но Эдмунд отодвинулся.
– Не нужно, – пробормотал омега. – Что ты придумал? Я не хочу никуда ехать.
– Мы не надолго. Не спрашивай меня, я не скажу. Тебе должно понравиться. И почему я не могу расчесать тебе волосы?
– Мне не нравится.
– Не нравится, когда я делаю? – уточнил альфа. – Эдмунд, посмотри на меня, что случилось? Чем ты расстроен?
– Ничем, – отмахнулся омега, встав с кровати. – Я не хочу спать, пойду порисую.
– Эдмунд, посмотри на меня, – требовательно повторил альфа. – В чем дело?
– Ни в чем. Весенняя меланхолия. И я никуда не хочу ехать.
– Над этим подумаем завтра утром. Эдмунд, – Чезаре все-таки исхитрился его поймать и поднять над полом, – ложись спать. Со мной. Сейчас же, – последовал медленный, тягучий поцелуй. – И не сходи с ума. Слышишь?
– Слышу, – тихо сказал омега.
Чезаре опустил мужа и слегка шлепнул его пониже спины.
– За что? – с веселым изумлением спросил омега.
– За испорченный краской пол в мастерской, – усмехнулся Чезаре. – И сейчас еще получишь и посильнее, если не ляжешь. И не думай, что я тебя пощажу. Меня давно уже мучает желание разложить тебя на коленях и отодрать как следует.
– Даже не думай, – предупреждающе сказал омега.
– Не буду, – Чезаре выдержал стратегическую паузу. – Если будешь слушаться.
– Что? – воскликнул Эдмунд, не веря своим ушам.
– То, что слышал.
Вдруг Чезаре прыгнул вперед и повалил мужа на кровать. Тот упал, вскрикнув, закрыл лицо руками, когда альфа зарычал и начал покусывать его шею, одновременно щекоча ребра. Эдмунд изворачивался, смеялся до слез, умолял Чезаре остановиться, но муж был неумолим. Он не прекращал пытку до тех пор, пока смех не перерос в всхлипывания.
– Пусти, чудовище,– взмолился омега.
Чезаре вдруг резко остановился, моргнул, и у Эдмунда появилось стойкое ощущение, что он ляпнул что-то ужасное. Но тут муж будто очнулся, поцеловал омегу. Эдмунд обнял его за шею. Когда альфа оторвался от него, омега широко зевнул. Чезаре расхохотался так, что затряслась кровать.
– Спокойной ночи, – сказал мужчина, перекатываясь на спину.
*
– Ты собираешь брать это чудовище? – недовольно спросил Чезаре, неприязненно глянув на зверя.
Ма Шер презрительно посмотрел на альфу и демонстративно отвернулся. Эдмунд погладил его за ухом, потом покрепче завязал плащ.
– Ты же сказал, что я могу взять все, что захочу. Я хочу взять его.
– и как ты себе это представляешь? Он побежит за каретой?
– Нет. В карете, – невозмутимо ответил омега, поправляя волосы под плащом. – Не волнуйся, нам всем хватит места.
– Учти, если он сожрет меня по дороге, мои обглоданные кости будешь собирать сам, – проворчал мужчина.
Слуги погрузили последний сундук и доложили, что все готово. Супруги сели в карету, Ма Шер долго не желал заходить, мялся у входа, но потом все-таки зашел. Карета угрожающе покачнулась. Ма Шер улегся на пол, прямо на ноги альфы.
Карета тронулась в путь. Чезаре скрипел зубами, у него затекли ноги, но он понимал, что стоит их вытащить, и уже будет не поставить, Ма Шер с удовольствием займет собой все освободившееся пространство. Эдмунд с этим не заморачивался, просто положил ноги прямо на животное. Чезаре сомневался, что хищник позволит ему подобное. Через час альфа наплевал на все, вытащил ноги. Ма Шер угрожающе оскалился, когда мужчина попытался положить их на него.
– Я выкину тебя из кареты, – тихо, но твердо произнес Чезаре, глядя зверю прямо в глаза. Ма Шер зашипел, мужчина скрипнул зубами. – Не буди своего задремавшего хозяина и дай мне положить ноги, тупая ты скотина.
Хищник очень оскорбился, темно-синие глаза злобно сощурились, и он довольно ощутимо ударил мужчину по колену. Когти пропороли плащ и брюки.
– Ах ты! – зашипел Чезаре, замахиваясь на кота, тот зарычал.
– Что происходит? – сонно спросил омега, открывая глаза. Мигом оценив ситуацию он выпрямился и громко приказал, – Нельзя, Ма Шер! Нельзя!
Зверь ответил хозяину долгим взглядом, но все же повиновался. Продемонстрировал Чезаре белые длинные зубы и отвернулся.
– Что случилось? – спросил Эдмунд.
– Мне некуда деть ноги, – проскрежетал альфа.
Омега помедлил с минуту, затем осторожно привстал со своего места, вклинил ногу между рассерженным хищником и пересел к мужу.
– Ма Шер, подвинься, – твердо произнес Эдмунд, неделикатно пихая животное. Ма Шер заворчал, но подвинулся и повернулся к хозяину спиной. – Не злись, ты сам виноват.
Фырканье было омеге ответом.
– Мы тебя разбудили, – сказал Чезаре обхватывая мужа за плечи. – Спи, путь неблизкий.
– Это Ма Шер сделал? – спросил Эдмунд, заметив разодранный плащ.
– Неважно. У меня еще есть. А если что, то пущу его шкуру себе на заплатки, – усмехнулся альфа.
Эдмунд слегка ткнул его в бок.
– Куда мы едем?
– Не скажу, – сверкнув глазами сказал альфа.
– У меня есть шанс как-нибудь это узнать?
Чезаре послышалось, или в голосе мужа действительно прозвучало лукавство? Мужчина посмотрел на омегу.
– Возможно, я мог бы что-нибудь сказать. За поцелуй.
Эдмунд подтянулся к альфе и легко поцеловал его в колючую щеку.
– Теперь отвечай.
– Этот поцелуй не в счет. Он слишком короткий. Но если ты сядешь вот так, – тут альфа ухватил мужа за талию и посадил к себе на колени, – то будет значительно удобнее.
Эдмунд чуть смущенно улыбнулся Чезаре, положил руки ему на плечи. Альфа взял его лицо в свои ладони, но не спешил целовать, просто смотрел. И омега смотрел на него в ответ. Затем медленно почти робко приблизился к мужчине и поцеловал его. Чезаре быстро перехватил инициативу, рука переместилась мужу на затылок.
– Мы едем к морю, – пробормотал альфа, отстранившись. – И больше ничего не спрашивай.
– К морю? Зачем к морю?
Чезаре послышался испуг в голосе мужа. Мужчина прижал его к себе, Эдмунд ткнулся носом в мех плаща. Это оказалось неожиданно приятно.
– Что ты имеешь против моря? – негромко спросил Чезаре.
– Я не хочу на корабль, – твердо произнес Эдмунд. – Я возненавидел морские путешествия.
– Из-за меня? – почти утвердительно осведомился альфа. – Боишься других пиратов? Не стоит. Во-первых, сейчас зима, кораблей мало. Во-вторых, на корыто я тебя не потащу, а на хороший корабль отребье не нападает. А не отребье знает меня в лицо. Нечего бояться.
– Я все равно не пойду в море.
– А я и не сказал, что мы будем куда-то плыть. Ты жил когда-нибудь у моря?
– Валентайн находится рядом с морем, – заметив непонимающий взгляд Чезаре, Эдмунд добавил. – Это замок Арчибальда и Алисии. Мы проводим там несколько недель летом. Если выйти на балкон, то слышен шум прибоя. Меня это успокаивает.
– А что еще тебя успокаивает? – тихо спросил Чезаре, наклонившись к мужу.
– Вода. Я люблю воду.
– И умеешь плавать? – удивился Чезаре. Почему-то он был уверен, что муж этого не умеет.
– Да. Довольно хорошо.
– И как давно?
– Сколько себя помню, – усмехнулся Эдмунд. – Иногда мне кажется, что плавать я научился раньше, чем ходить. Даже брат не мог за мной угнаться в воде.
– А на суше? – вдруг спросил Чезаре. Он почувствовал, как напряглось стройное тело омеги под руками.
– Я не любил догонялки. Трэвису нравилось гнаться, он был настоящим охотником, и его единственной целью было поймать добычу. А я такие игры не люблю, – просто ответил Эдмунд. Слишком просто.
– Потому что добычей был ты? – тихо спросил Чезаре.
– Нет. Потому что это просто жестоко.
Альфа помолчал. Лицо Эдмунда не выражало никакого испуга или боли. Он был абсолютно спокоен, и вот это как раз настораживало. Но, возможно, Чезаре ошибся, и муж так холоден, потому что просто тоскует по умершему брату? А делиться своим горем он не привык, это альфа понял.
– Ты тоскуешь по нему? – Чезаре костяшками погладил мужа по щеке.
– Мне очень жаль, что он умер во цвете лет, – едва слышно ответил Эдмунд после минутного молчания. – Люди не должны так рано умирать.
– Не думай об этом, синеглазка, – ласково сказал альфа, целуя мужа в кончик носа. – Это уже случилось, и ты ничего не мог сделать. И не можешь.
– Я понимаю. Но от этого не легче, – вздохнул омега. – А ты… тоскуешь по кому-нибудь? У тебя была семья когда-нибудь?
– Я не рос на улице, если ты об этом, – усмехнулся Чезаре. – У меня был дом, родители и брат. Я был младшим в семье.
– А где они сейчас? – спросил Эдмунд, посмотрев на мужа, и замер. Мужчина будто погрузился в себя.
– Живут на самом востоке Валлирии, на границе. Мы не видимся.
– Почему? – удивился омега.
Чезаре помолчал. Ему надо было что-то ответить, а правду он сказть не мог и надеялся, что муж ее никогда не узнает. Поэтому сказал нечто, максимально приближенное к истине:
– Война многое изменила. Она перекроила не только мир, но и людей. Их сознание. Я не мог вести прежнюю жизнь после всего, что видел.
– Сколько тебе было, когда тебя забрали? – тихо спросил Эдмунд, потеревшись щекой об мех плаща мужчины.
– Семнадцать, – глухо ответил альфа, и омега охнул, прикрыв рот ладонью. Чезаре прикрыл глаза, досадуя на собственную глупость. Как он вообще допустил эти расспросы?
– И ты воевал два года? Был ранен?
– Эдмунд, закрой тему, – грубовато произнес Чезаре.
– Да, конечно, прости, – тихо ответил Эдмунд, попытавшись слезть с коленей мужа, но тот его удержал.
– Сиди спокойно, – устало сказал альфа. – Незачем от меня бегать по первому поводу.
– Я не бегаю, – с достоинством сказал омега. – Мне неудобно, ноги затекли и замерзли.
Чезаре молча пересадил мужа на сиденье, затем взял шкуру и укрыл его, после чего прижал к себе покрепче. Карету по-прежнему жутко трясло, Ма Шер недовольно ворчал, то и дело врезался головой в сиденье. Зверь попытался сесть, но и этот маневр не удался. Чезаре смотрел на эти потуги с равнодушным весельем. Злорадствовать не хотелось, но обескураженный и злой Ма Шер – зрелище весьма забавное.
*
На пути к цели пришлось преодолеть восемь часов дороги в карете, а затем два портала. У Эдмунда разболелась голова от таких перегрузок, а спину ломило от поездки в карете. Ма Шер из нее едва ли не вывалился, омеге пришлось все время держать питомца за загривок, чтоб тот не потерялся окончательно. После порталов коту стало еще хуже, и Эдмунд искренне ему сочувствовал. После порталов снова пришлось сесть в карету, но к счастью, через три часа пытка прекратилась.
Выйдя из кареты, Эдмунд услышал рев прибоя, грохот волн, разбивающихся о камни тысячями брызг, чтоб вновь собраться в огромную толщу воды. Море пугало, море манило.
С удивлением омега отметил, что снега тут уже почти нет, даже кое-где проглядывала бледно-зеленая трава, пробивающаяся из-под опавших листьев. На деревьях начали набухать почки, омега с наслаждением вдохнул полной грудью аромат моря и весны.
Чезаре обхватил мужа за талию и пошел в небольшой дом, стоявший чуть на возвышении. А как оказалось позже, на обрыве гигантской скалы. Если выйти на каменный балкон, поддерживаемый толстыми балками, то казалось, что паришь над морем. Но выходить туда Эдмунд не рискнул. Было все еще холодно, а он устал так, что подкашивались ноги.
В доме оказалось три просторные комнаты. В них стояла грубоватая, но добротная мебель и были большие окна, закрытые ставнями. Чезаре их открыл, затем зажег свечи по всему дому, Эдмунд затопил камин. Сразу дохнуло теплом. Кучер выгрузил сундуки и внес их в дом, Чезаре заплатил ему и напомнил, что к завтрашнему дню в конюшне за домом должны быть две лошади. Но Эдмунда это уже слабо интересовало. Одеревеневшими пальцами он снял плащ, открыл свой сундук и достал одежду, чтоб переодеться, после чего буквально заполз в кровать и накрылся показавшимся неподъемным одеялом. Ма Шер рухнул перед кроватью. Когда Чезаре вошел, и тот, и другой крепко спали. Альфа удержался и не пнул развалившегося посреди дороги зверя – все-таки лежачих не бьют – и тоже лег.
*
Эдмунд проснулся от пения птиц и от того, что солнце светило прямо в глаза. Омега подумал, что это совершенно невозможно, потому что еще очень холодно, над поместьем всегда висят тучи, а птицы точно не прилетят в такой мрачный край. Но пташки чирикали, небесное светило играло лучами, а еще что-то шумело. Это не было храпом мужа. В следующее мгновение омега вспомнил их путешествие, он повернулся на бок и встретился глазами с голодным взглядом Ма Шера.
– Мы же тебя вчера не покормили, – едва слышно сказал Эдмунд, вылезая из кровати.
В доме было весьма прохладно, Эдмунд быстро достал из сундука мягкие домашние туфли и шерстяную рубашку с плотными брюками. Все это он старался делать бесшумно: Чезаре спал ужасно чутко.
Эдмунд спустился вниз и стал разыскивать продукты. Чезаре упоминал, что все уже привезено. Омега открывал и закрывал шкафы, смотрел на полках. Люк в погреб он так и не нашел.
– Эдмунд? – раздался возглас сверху. – Что ты там шуршишь?
– Ма Шер голодный, – отозвался омега.
Послышались шаги, и взъерошенный альфа спустился вниз в одних брюках.
– Продукты здесь, – проворчал Чезаре, открыв неприметную дверку между шкафом и камином.
Только сейчас Эдмунд ее заметил. А за дверкой обнаружилась кладовая, а в полу – люк. Чезаре достал здоровенный шмат мяса и кинул его Ма Шеру. Хищник поймал его в прыжке и утащил куда-то с утробным урчанием. Мужчина тем временем выгрузил еду для завтрака на большой квадратный стол.
– Я умею только варить яйца, – сразу предупредил Эдмунд.
– Тебе повезло, что я умею не только это, – усмехнулся Чезаре.
– Не хочешь одеться? – спросил омега, разжигая камин.
– Мне не холодно, – отмахнулся Чезаре.
Он ловко что-то смешивал в миске, будто делал это всю жизнь. Эдмунд смотрел на многочисленные шрамы, красующиеся на спине и плечах мужа. Сколько битв было в его жизни? Омега подошел ближе, Чезаре вздрогнул и обернулся.
– Что? – спросил он, продолжая размешивать что-то в миске.
– Ничего. Просто… шрамов много, – тихо ответил Эдмунд.
– Много.
Альфа повернулся к мужу спиной и поставил миску, затем достал какую-то металлическую кованую сетку и повесил ее над огнем. Пламя лизнуло руки, Чезаре зашипел.
– Дай посмотрю, – спохватился Эдмунд, схватив мужа за руки.
Чезаре сжал руки в кулаки.
– Разожми, дай посмотреть.
– Уже все прошло, – ответил мужчина разжимая ладони.
Эдмунд повертел его руки и так, и эдак, но не нашел ни следа ожогов. Кожа была гладкой, хотя и грубоватой.
– Заживает как на собаке, – по-доброму усмехнулся альфа и легко поцеловал омегу в щеку.
– Почему так быстро? Я никогда такого не видел.
– Я не знаю. Просто так получается.
– Почему мне кажется, что ты мне лжешь? – прищурился омега.
– Потому что так и есть, – спокойно ответил Чезаре.
– Но правду ты мне не скажешь.
– Никогда. Просто не думай об этом, синеглазка.
– Но я не могу не думать, – негромко сказал Эдмунд.
– Ты тоже говоришь мне далеко не все, – заметил Чезаре. Разговор был ему неприятен. – Потому что не доверяешь. Думаешь, я не понимаю этого? Мы тут похожи, но разница лишь в том, что ты не веришь только мне, а я не верю никому.
Чезаре вылил содержимое миски в огромную сковороду и поставил ее на огонь. Через минут десять супруги ели горячий завтрак. Эдмунд молчал, а Чезаре не знал, как разрядить обстановку. Ему не нравилось, что муж стал подбираться слишком близко. Умом он понимал, что рано или поздно это произошло бы, что так и живут все нормальные люди. Но сделать с собой альфа ничего не мог.
– Я хотел увезти тебя от тоски, а выходит, что заставил крепко задуматься, – негромко сказал Чезаре. – Погода хорошая, я хочу отвезти тебя в город.
– А где мы вообще? – спросил омега, принимая попытку мужа сменить тему.
– Мы в Бургундии, на самом ее юге.
– Значит, совсем недалеко, – себе под нос сказал омега. – А кому принадлежит этот дом?
– Мне. Я купил его давным-давно, думал тут справлять старость, если, конечно, доживу до нее, – усмехнулся Чезаре.
– Если будешь сидеть полуголый в таком холоде, то точно не доживешь, – мрачно изрек Эдмунд.
Чезаре расхохотался и поцеловал омегу. Через пару минут альфа подвинулся к мужу, притянул его ближе. Но Эдмунд выскользнул из его рук.
– Ты обещал мне показать город, – сказал омега, взбегая вверх по лестнице.
– Город можно показать и позже, – низко ответил Чезаре, неторопливо поднимаясь по лестнице.
– Ты обещал, – вскрикнул омега, уворачиваясь от объятий альфы. Но Чезаре все-таки изловчился и схватил Эдмунда, после чего свалился вместе с ним на кровать.
Эдмунд сопротивлялся как мог, но мужчина ухватил его руки и вытянул вперед, после чего омега буквально свалился на него.
– Имей совесть, – со смехом сказал Эдмунд, когда муж его отпустил. Омега тут же вскочил на ноги. – Дай мне переодеться.
– Если уж лишаешь меня физического удовольствия, то оставь хотя бы эстетическое, – сверкнул глазами Чезаре, поднимаясь на локтях.
– Ты не умеешь смотреть, не трогая, – запротестовал омега. – А я хочу в город.
– Пускай это будет проверкой моей силы воли. Обещаю, что буду только смотреть.
Эдмунд насупился. Чезаре поставил его в тупик. Ну не мог же он признаться, что даже после стольких ночей он все равно не может спокойно раздеться перед мужем? А стоило начать смущаться, как кожа тут де покрывалась розовыми пятнами. Это уже совсем глупо. Но, похоже, Чезаре не собирался лишать себя прекрасного зрелища. Он развалился на кровати и ждал.
Эдмунд глубоко вздохнул и начал медленно расстегивать пуговицы рубашки, скинул ее и быстро надел хлопковую, а затем и кожаный жилет. Участь рубашки постигла и брюки, но чтобы их снять, омега встал к мужу немного боком.
– Никогда не мог понять, чего можно стесняться, имея такое тело, – произнес Чезаре, не сводя с омеги глаз. – И ты был прав, мне трудно смотреть, но не прикасаться к тебе.
– Ты мне обещал, – напомнил Эдмунд с легкой улыбкой.
– И уже об этом жалею.
*
До города оказалось три часа пути. Как выяснилось, дом Чезаре находился совсем рядом с деревней, просто стоял на отшибе. Весна уже во всю разгулялась в этих краях, и Эдмунд постоянно подставлял лицо весеннему солнцу. Но это не мешало ему все еще закутываться в зимний плащ.
Город показался Эдмунду ужасно милым. Дома были небольшими, чистыми. Улицы узкие, но тоже чистые, бездомных собак не было видно, впрочем, как и детей-безпризорников. На центральной широкой улице, мощеной булыжником, находилось великое множество всевозможных лавочек, торгующих всем, что только душа пожелает. Было много всяких трактиров, где подавали отличный яблочный сидр и эль, а так же морепродукты во всех возможных вариантах.
Эдмунд сначала брезгливо смотрел на нечто в своей тарелке, похожее на маленьких осьминогов, но видя, как это ест муж, все-таки решился попробовать. Оказалось неожиданно вкусно.
После трапезы Эдмунд решился обследовать маленькие лавочки. Чезаре все время порывался что-то купить, и омега его постоянно останавливал. Он просто не понимал как можно вот так легко тратить деньги. Чезаре же не понимал, почему бы не потратить все, что привез с собой специально для этой цели. В конце концов альфа купил мужу потрясающее ожерелье, состоящее из четырех ниток розового жемчуга. Эдмунд отнекивался как мог, но муж все равно его купил.
А потом они сидели на главной улице и ели вкуснейший хлеб с изюмом и ванилью. По широкой улице то и дело прохаживались женщины и омеги с мужьями или детьми. Все выглядели очень опрятно, как и сам городок.
– Бургундия ничтожно мала по сравнению с Валлирией. Поэтому здесь легче поддерживать порядок. Вообще не понимаю, как этой стране удалось сохранить суверенитет, – сказал Чезаре, когда Эдмунд поделился с ним своими наблюдениями.
После продолжительной прогулки они вернулись в дом. Тот будто ждал их. Ма Шер, который все это время носился по скалистому побережью, встретил супругов голодным и немного уставшим. Получив свою порцию мяса, он развалился перед камином. Эдмунд сел рядом с ним и положил голову на мохнатое урчащее брюхо. Чезаре сел на широкую скамью и принялся читать книгу.
Ему не давал покоя кожаная папка, которая лежала у него в сундуке. Он думал, стоит говорить об этом Эдмунду или нет. С одной стороны, муж его ни о чем не просил. С другой… можно просто сказать, что сведения есть, и если синеглазка захочет, то может все узнать. А если не захочет, что альфа просто бросит папку в огонь.
Но Эдмунд его ни о чем не просил. И он может не простить вмешательства. А Чезаре не хотел терять то хрупкое, что только устанавливалось между ними. Да и потом, альфа не знал, что думает Эдмунд по поводу его слов, сказанных сегодня утром.
*
– Сколько мы здесь пробудем? – спросил Эдмунд.
– Сколько захочешь, – просто ответил Чезаре. – Ты еще не замерз?
– Как ни странно, нет, – усмехнулся омега, но ремешки плаща завязал покрепче.
Оказалось, что от дома к морю есть спуск. Просто он был скрыт кустарником, и почти никто о нем не знал. Чезаре вытащил мужа к морю утром, когда солнце светило высоко, и ветер был не таким колючим.
Эдмунд и Чезаре гуляли уже почти час. Песок нагрелся от солнца, казался золотистым. Ма Шер носился по нему как сумасшедший, ловя ледяные брызги моря лапами. Чезаре помог омеге взобраться на огромный валун, а затем сел следом. Камень был теплым.
– Ты сказал, что твоя семья живет на восточной границе Валлирии, – задумчиво сказал Эдмунд, не заметив, как слегка напрягся его муж. – Значит ты валлириец?
– Наполовину.
– Я думал, что ты совсем не отсюда.
– Пираты не имеют родины, – пожал плечами Чезаре. – Есть своего рода поверье, что если слишком долго не ступать на родную землю, а быть в море, то однажды стираются различия, воспоминания. Море уносит тебя, а ты и не помнишь, откуда ты. Ты расстворяешь в нем. Возможно, я тоже слишком долго не был в родных местах. – Чезаре помолчал. – А откуда ты? Где ты жил до Даунхерста?
– Мы жили в четырех днях пути. Это поместье всегда передавалось в семье младшим детям. Мой отец был на два года младше отца Ника, потому тот стал лордом Даунхерст и получил замок, а мой отец стал владельцем поместья. Когда… – Эдмунд запнулся, и это не укрылось от Чезаре, – Александр умер, я закрыл дом и переехал к Нику.
– И ты ни разу там больше не был? – удивился альфа. Он думал, что Эдмунд не может покинуть место, которое считал домом, и не тосковать по нему.
Разве что… если поместье не было домом.
– С этим домом многое связано, – медленно сказал омега. – Я не хочу оглядываться назад.
– Понимаю, – пробормотал Чезаре. – Пойдем наверх? Я ужасно хочу есть.
– Почему бы и нет?
*
Чезаре очень долго думал, прежде чем вытаскивать папку из сундука. Но в конце концов, он решил, что хуже не будет, если Эдмунд получит шанс все узнать и жить спокойно дальше. Пускай он сам решает, хочет он знать или нет. Так будет честно.
Но альфа все равно чувствовал себя неуютно, когда спускался вниз с бумагами. Ему казалось, что в руках он несет оружие разрушительной силы, а не кожаную папку.
Эдмунд сидел перед камином и лениво поглаживал Ма Шера. Омега выглядел умиротворенным и довольным. В уголках губ притаилась легкая добрая улыбка. Чезаре почувствовал какое-то запоздалое желание спрятать папку куда подальше. Она жгла руки словно раскаленное железо.
К демонам честность! Какой в ней прок, если она сделает человека несчастным, если сделает ему больно?
– Что ты там прячешь? – ласково спросил Эдмунд, чуть улыбнувшись мужу.
Чезаре сжал челюсти. Теперь отступать было некуда.
– Я… У меня тут есть кое-что для тебя, – альфа сел рядом с мужем, проигнорировав глухое рычание Ма Шера. Эдмунд протянул руки к папке, но альфа не отдал ее. – Нет, сначала выслушай меня. Это важно.
Эдмунд напрягся. Ему не нравилась такая настороженность в голосе мужчины. Чезаре глубоко вздохнул, словно перед прыжком.
– Я случайно слышал твой с кузеном разговор в библиотеке, – негромко сказал Чезаре. Эдмунд резко выпрямился, его лицо застыло. – Я не хотел подслушивать. Просто так вышло.
– И? – напряженно спросил омега. – Что ты слышал?
– Многое. Я подумал, что ты никогда не попросишь меня о помощи. И поэтому сам все раскопал. – Чезаре протянул омеге папку. Тот принял ее, и альфа почувствовал, какие холодные у него руки. – Здесь почти все. Я не читал.
– Кого ты обманываешь, – устало сказал омега. – Конечно, ты прочитал.
Чезаре прикрыл глаза. Он хотел взять Эдмунда за руку, но тот отстранился.
– Синеглазка, послушай…
– Оставь меня, – спокойно сказал омега, поднимаясь на ноги. – Спокойной ночи.
Чезаре смотрел, как Эдмунд поднимается по лестнице. Папку он оставил у камина. Альфа не знал, что думает его прекрасный муж. К каким выводам он придет? Что будет завтра?
Когда через полчаса альфа поднялся наверх, омега уже спал. Или умело притворился, что спит.
*
Эдмунд очень плохо спал. Он долго не мог уснуть, потом постоянно просыпался. Все, что было так глубоко в душе долгие годы, вдруг всколыхнулось, заметалось где-то внутри. Это не давало спокойно мыслить, даже дышать.
Омеге было неприятно, что Чезаре вторгся туда, куда Эдмунд его никогда бы не пустил. А он не только все узнал, но и пошел копать дальше. Что было в той папке? Что он узнал? Теперь получалось ужасно глупо: Чезаре знал о жизни мужа больше, чем он сам.
Но Эдмунд не был уверен, что хочет все знать. Возможно, это все изменит, а возможно, и нет. И омега не знал, чего он хочет больше. Это было просто ужасно. Что если выяснится что Марк настоящая шлюха, которая прыгала из постели в постель? Осознать это будет очень тяжело. Эдмунд не был моралистом, но у него имелись нерушимые принципы. А если выяснится, что Марк действительно любил того человека, с которым сбежал? Как к этому тогда относиться? Простить? Понять?
Но тогда… если понять это.. Выходит, что Марк прав, раз бросил детей ради собственного счастья? Но правильно ли это? Как это вообще возможно?
Эдмунд проворочался около часа. В конце концов, он встал с кровати и спусттился вниз. Омега надеялся, что муж оставил папку там, где он ее бросил. Потому что просить ее у мужа Эдмунд точно не станет. Ни за что.
Омега тихо спустился вниз. В камине догорали последние угли, и Эдмунду приходилось хвататься за стены, чтобы не налететь в потемках на что-нибудь.
Вопреки опасениям папка оказалась на ковре перед камином. Эдмунд поднял ее, повертел в руках, не решаясь развязать кожаные ремешки. Омега нашел свечу и зажег ее, после чего сел за стол. Папка лежала перед ним.
Просидев так минут десять, Эдмунд пару раз глубоко вздохнул. В конце концов, он может перестать читать в любой момент. Омега раскрыл папку и принялся читать текст, написанный чьим-то ровном почерком. Почерк Чезаре? Вряд ли.
Эдмунд читал около двух часов. Иногда он делал небольшие перерывы, принимался ходить по комнате, смотрел в окно. Он не заметил, как тихо занялся рассвет, как в комнате стало светлее. Эдмунд читал, пытаясь переварить полученную информацию.
Марк оказался действительно очень ветренным человеком. Его увлечения продолжались не более одного месяца и последнее не стало исключением. Альфа, с которым Марк жил в поместье, был совсем не тем, с кем он сбежал. Прочитав обширную биографию отца, Эдмунд выяснил, что это был уже его третий любовник. Марк быстро терял интерес и сам уходил от своих благодетелей. Некоторые отпускали его легко, в конце концов, характер у блестящего омеги был не подарок. А кто-то едва ли не запирал в доме.
Марк не терпел то, что ему не нравилось. Когда на горизонте маячила новая любовь, он сразу же забывал о прежней. От его многочиленных союзов детей не было, по крайней мере узнать о них ничего не удалось. Либо их действительно не было, либо Марк просто оставлял их, как только они рождались. Эдмунд искренне надеялся на первый вариант, потому что при втором Марк становился не просто ветренным эгоистичным красавцем, а настоящим чудовищем.
Последние несколько страниц поразили Эдмунда до глубины души. Альфа, с которым Марк жил в поместье, был последним в его жизни. Но совсем не потому, что омега влюбился и решил завязать со своими похождениями. Марк прожил в поместье почти год. Неслыханный срок для него. Но в конце концов, и этот любовник ему надоел.
Марк собирался от него уйти, даже собрал вещи. Вот только любовник отпускать его не собирался, а омега не хотел ждать. Он уехал поздно вечером без его ведома. Уехал не в карете, а верхом. Ночью он заблудился, поехал по другой дороге. Тогда стояла зима, Марк окончательно сбился с пути.
Он просто уснул на лошади и замерз. Его нашли следующим днем, окоченевшего и мертвого. После этого альфа за неделю собрал все свои вещи и уехал, а Марка похоронили под вымышленным именем на городском кладбище.
Эдмунд закрыл папку и сморгнул непрошенные слезы. Ему было жаль человека, так бесславно окончившего собственную жизнь. А еще было жаль, что совсем не знал его. Возможно, если бы они знали друг друга, то Марк был бы жив. А может и нет.
А еще было тяжело узнать, каким был Марк. Ветреным, легкомысленным, эгоистичным. Пустым. Он был таким, каким всегда боялся быть Эдмунд.
Трэвис ненавидел это тоже. Значит, он помнил отца? Помнил его поведение, привычки? Интересно… он знал о романах Марка? Наверняка знал. Получается, что только наивный Эдмунд ничего не знал. Или не хотел знать.
Но от знания легче не стало ни йоту. Марка было не вернуть, спросить у него ничего не удастся уже никогда. Да и будь он жив, вряд ли ответил бы что-то вразумительное. Вряд ли этот омега когда-нибудь вспоминал о брошенных детях. Изменилось бы что-нибудь, если бы он остался? Наверное, нет.
Эдмунд не понимал, что он чувствовал. Горечь? Сожаление? Боль? Все вместе?
Тут к омеге подошел Ма Шер и ткнулся хозяину в живот. Омега рассеяно погладил его. Хищник благодарно лизнул его ладонь и гортанно уркнул. Эдмунд достал из кладовки большой кусок мяса и дал коту. Тот аккуратно взял его из рук и скрылся с довольным урчанием. Омега немного постоял на одном месте. По телу пробежала дрожь сквозняка, Эдмунд разжег камин. Омега понял, что не может сидеть на месте, он стал ходить по комнате, потом в голову пришла идея приготовить что-нибудь на завтрак. Но решетку на огонь поставить не удалось, пламя норовило обжечь руки, и Эдмунд вскоре отказался от этой идеи.
