Текст книги "Всё или ничего (СИ)"

Автор книги: niki123

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 51 страниц)

Обернувшись назад, омега понял, что мужчина его не потерял. Он нагонял мужа все скорее с каждой минутой. Сердце Эдмунда забилось чаще, он пришпорил Боанергоса. Он сам не понял, чего испугался. Просто внезапно стало страшно, он будто почувствовал себя желанной добычей, за которой гонится голодный хищник. Копыта коня стали вязнуть в размягченной дождем земле, Боанергос недовольно фыркал.

Когда Эдмунд оказался на противоположном конце поля, Чезаре почти настиг его. Омега слышал, как отфыркивается его лошадь. Поняв, что верхом уйти уже не удастся, Эдмунд остановился и спрыгнул на землю, будто собираясь бежать. По крайне мере инстинкты этого требовали. Ноги по щиколотку увязли в грязи, омега поморщился.

Чезаре тоже спешился, подошел к мужу, но тот отошел на пару шагов назад.

– Ты чего? – негромко спросил альфа, заметив выражение страха на лице Эдмунда. – Я напугал тебя?

– Нет, – пробормотал Эдмунд, пытаясь взять себя в руки. Он и сам не понимал, что произошло. Может, потому что погоня напомнила ему о побеге, когда он скакал что есть сил в ночи? Тогда тоже было ощущение, что ты добыча, которую вот-вот схватят. – Все в порядке.

– А по-моему нет, – мягко сказал Чезаре, отпуская своего коня. Тот отошел немного назад, но никуда не убегал. Боанергос с некоторой завистью на него посмотрел, Эдмунд заметил этот взгляд и тоже отпустил поводья. – Ты меня так испугался? Почему?

– Чего ты цепляешься? – устало отозвался Эдмунд, неуклюже пытаясь переступить ногами, чтоб не вязли в земле. Лучше не стало. – Я тебя не боюсь вовсе, мне жаль, если ты на это надеялся. – Парень повернулся к альфе спиной и пошел куда-то вперед. Чезаре нагнал его сделав три шага.

– Я не разочарован. Напротив, – возразил альфа. – Куда мы идем?

– Я хочу посмотреть на озеро. Куда идешь ты, я не знаю, – последовал лаконичный ответ. Поняв, что продолжать разговор бессмысленно, Чезаре замолчал.

Через пятнадцать минут они преодолели кромку деревьев, высаженных специально, чтобы обозначить конец поля, и перед взором предстало небольшое озеро. Оно было мутно-зеленым из-за дождя и осенней листвы, которая плавала по поверхности воды. Коричневый песок окаймлял водоем с одного берега, с другого это делали деревья. Эдмунд и Чезаре стояли как бы на возвышении, отсюда было видно все озеро и дорогу, пролегавшую недалеко от него. Судя по виду ее действительно размыло, но если дождя не будет, то лишняя вода уйдет под каменную кладку, в песок, и можно будет выехать из поместья, о чем Эдмунд не преминул сообщить Чезаре. Тот только усмехнулся в ответ.

Тут из-за деревьев показался огромный черный зверь, в котором легко узнавался Ма Шер. Он был весь в грязи. Подойдя к озеру, зверь отряхнулся, из-за чего грязь полетела во все стороны, а затем неторопливо вошел в холодную воду.

– Он умеет плавать? – несколько удивленно поинтересовался Чезаре.

– Да. Но не особенно любит это делать, – пожал плечами Эдмунд. – Просто он очень чистоплотный и слишком любит меня, чтоб прийти грязным. Поэтому моется.

– Повезло тебе со зверенышем.

– Да.

Они вновь замолчали. Чезаре глядел на Эдмунда, тот намеренно смотрел в даль. Ма Шер вышел из воды, вновь отряхнулся, затем исчез между деревьями, появившись через десять минут рядом с Эдмундом. Чезаре он подчеркнуто не замечал. Альфа усмехнулся такому упрямству зверя. Под стать хозяину.

Эдмунд погладил Ма Шера по мокрой шерсти, тот потерся здоровенной мордой о плащ. Вода чуть ли не стекала с усов. Кот, чуть подойдя к Чезаре, вдруг сильно отряхнулся, окатив альфу брызгами воды. Эдмунд хохотнул, глядя, как мужчина пытается стряхнуть капли холодной воды.

– Спасибо. Я оценил, – неприязненно произнес Чезаре, посмотрев на Ма Шера. Тот только встал рядом с Эдмундом. На черной морде было написано явное довольство собой. Как был гадёнышем, так и остался.

Эдмунд потрепал зверя за ухом, тот благодарно лизнул его ладонь, затем развернулся и ушел. Омега проводил его взглядом. Затем, не говоря альфе ни слова, направился следом.

Они вновь вышли на поле. Эдмунд несколько раз громко позвал Боанергоса, Чезаре свистнул своему коню. Вот тут омега столкнулся с неприятной проблемой: ноги вязли слишком сильно, чтобы можно было вспрыгнуть на спину коня без посторонней помощи. Но признаваться в этом Чезаре, который так же легко забрался в седло как и в первый раз, Эдмунд не собирался. Альфа подождал минут десять, наблюдая за потугами омеги, затем молча протянул руку в перчатке. Эдмунд смотрел на нее нескольких долгих мгновений, затем, рассудив, что лучше до поместья добираться все-таки верхом, принял помощь.

Чезаре легко поднял его над землей и втащил к себе. Эдмунд отряхнул ботинки от налипшей комьями грязи, подозвал Боанергоса, затем оперся на его спину и перелез на него. Чезаре, конечно, хотел, чтобы муж остался с ним, но понимая, что сейчас это невозможно, настаивать не стал.

Через полчаса они были уже в парке поместья. До конюшен они шли шагом, давая возможность коням успокоиться. Когда они были уже у конюшни, Эдмунд спросил:

– Ты уедешь сегодня, если дождя не будет?

– Да, – кивнул альфа.

– А потом вернешься? – почти утвердительно произнес омега.

– Дня через три-четыре, не больше, – подтвердил мужчина, спешиваясь. Он протянул руку Эдмунду, но тот ее проигнорировал и спрыгнул на землю сам.

Чезаре завел своего коня в стойло первым, Эдмунд вошел следом. Оказалось, что стойла их скакунов находятся друг напротив друга.

– Ты так и не понял, что лишь потеряешь время? – спокойно поинтересовался Эдмунд, расстегивая узду Бонергоса.

– В любом случае это мое время, – отозвался альфа, снимая седло с коня.

– А как же команда, корабль? Не боишься, что займут твое место, и не добившись успеха со мной, ты останешься ни с чем? – Эдмунд уже снял узду и теперь проходился жесткой щеткой по крупу коня. Тот немного подрагивал от удовольствия.

– Я оставил преданного человека в качестве капитана, – ответил альфа, снимая узду со своего коня. – Да и потом, даже если не буду больше заниматься пиратством, сильно не расстроюсь. Денег у меня до конца жизни хватит.

– Неужто море не манит? – удивился Эдмунд, немного напрягаясь. Он делал ставку еще и на это. – Ты же моряк.

– Я моряк по случаю, а не по призванию, – пожал плечами Чезаре, закрывая за собой стойло. Он зашел к Боанергосу и Эдмунду. – Море – это прекрасно. Но без него я тоже проживу.

– Любопытно, – пробормотал Эдмунд, обходя Чезаре так, чтоб его не касаться. Он принялся “вычесывать” Боанергоса с другой стороны, пока животное жевало сено. – Говорю тебе последний раз, ничего для себя ты не выгадаешь. Меня не привлекала ни одна из… сторон нашего… брака. Уезжай сейчас, а еще лучше дай мне развод и забудь.

– Ни одна из сторон? – неожиданно тихо переспросил мужчина, Эдмунд замер от этого голоса.

Большие руки забрали щетку из ледяных пальцев. Омега отошел на шаг, внезапно поняв, что мужчина теснит его к стене. Пульс подскочил, Эдмунд продумывал пути к бегству и не находил их. Единственный выход загораживал Чезаре. Он наступал очень медленно, по полшага, пока Эдмунд не коснулся спиной стены. Омега сложил руки на груди, чуть расставил ноги, как учил его Кайл. Так положение всегда устойчивее.

– Отойди немедленно, – проскрежетал Эдмунд. Он был напряжен до предела.

– Я еще ничего не сделал, – возразил Чезаре, подходя вплотную.

Руки оказались по обе стороны от Эдмунда. Разные глаза были непозволительно близко, смотрели слишком пристально. Эдмунд чувствовал этот терпковатый запах альфы, к которому всегда примешивался аромат моря. Мужчина ничего не делал, только смотрел. Затем очень медленно стал наклоняться, Эдмунд уперся ему руками в грудь и отвернулся. Губы скользнули по щеке. Коснулись уха.

– Не лги себе, – низко прошептал Чезаре, – эта часть наших отношений тебе нравилась.

– Особенно в последний раз. Я просто кричал от восторга и умолял тебя о пощаде, – колко бросил Эдмунд, пытаясь хлесткими словами привести в чувство себя и мужчину. Он почти гордился собой, потому что в голосе было совсем мало дрожи.

Тот прикрыл глаза, сильно втянул носом воздух. Эдмунд на секунду перестал дышать. Разозлить Чезаре он совсем не хотел.

– Прости меня за это, – глухо проговорил альфа, но отстраняться не стал. – Я могу повторять это столько раз, сколько понадобится. Поверь мне, я не хотел, что…

– Что здесь происходит?! – послышался ледяной голос Ника. Омега стоял в проеме, Боанергос нервно на него косился.

Эдмунд буквально окаменел. Чезаре очень медленно повернулся, отступив от Эдмунда на полшага. Теперь получалось, что невольно закрывал его от разъяренного кузена.

– Отошел от него, – процедил омега, испепеляя мужчину взглядом. Но тот не двинулся с места. – Немедленно! – гаркнул Ник.

– Ник… – робко начал Эдмунд, выходя из-за спины альфы. Голос изменил ему, парень умолк на полуслове. У него все дрожало внутри, мир рушился, сбывался самый страшный кошмар, а омега ничего не мог с этим сделать. Только смотреть и подбирать жалкие обломки.

– Я слышал достаточно. Эдмунд, иди сюда, – приказал Ник.

Эдмунд сделал два шага и остановился. Он не мог остаться с Чезаре, но почему-то не мог подойти к Нику. Так и остался между двумя огнями.

– Ники, любовь моя, подумай… – послышался голос Ричарда. Эдмунд что есть сил закусил губу, чтобы не расплакаться от бессилия. Все кончено. С этого момента уже ничего не будет как прежде, закончилась для всех спокойная счастливая жизнь. – Что такое?

– Знакомься, – голос Ника сочился ядом, – Чезаре Гримме. Наш гость и муж Эдмунда по совместительству.

– Что? – зловеще переспросил Рик, приобнимая мужа за талию. Вдвоем они не сгибаемы, вдвоем они настоящая сила. – Пошли в дом, – угрожающе проговорил альфа, сторонясь, чтобы пропустить Чезаре и Эдмунда. – Там разберемся.

Чезаре так и продолжал молчать. Он шел впереди, тщательно прислушиваясь к тому, что творится за его спиной. Он внезапного ожидал нападения, слушал, не переговариваются ли Ник и Эдмунд. Но сзади было совершенно тихо, не звука. Альфа на мгновение обернулся, встретившись с полным ненависти взглядом Николаса и холодной яростью его мужа.

Эдмунд шел точно между Чезаре и супругами Даунхерст. Он смотрел в землю, весь как-то сжался, будто хотел стать совсем незаметным, маленьким. Как ребенок, на которого накричали, и теперь он не знает, куда деться, чтоб пережить это потрясение. Лицо разом утратило все краски, Чезаре видел, как руки сильно сжимают ткань плаща изнутри.

Когда они вошли в поместье, сразу направились в гостиную. Ник хотел остановить Эдмунда, но тот покачал головой и вошел в комнату. Плащ снимать не стал, ему было слишком холодно. Омега не понимал, что холод шел изнутри.

Чезаре встал у стены рядом с камином, Ник и Ричард – прямо напротив него.

– Зачем ты явился? – на удивление спокойно осведомился Ричард, держа мужа за талию. Тот побелел как и Эдмунд. Только серо-зеленые глаза сверкали праведным гневом.

– Я хотел увидеть Эдмунда.

– У тебя нет на это никакого права, – проскрежетал Ник. – Ты ему жизнь исковеркал всего за месяц. А теперь просто так заявился сюда?! – омега начал срываться на крик.

– Ник, не ори. Тебе нельзя, – подал голос Эдмунд, умоляюще взглянув на кузена. Но он его будто не слышал.

– Я пришел просто увидеть его. Больше ничего, – негромко проговорил альфа.

– Ты уже увидел, – припечатал Рик. – Значит сегодня же вечером мы направимся к ближайшему жрецу и разведем вас. После чего ты уедешь и навсегда забудешь дорогу сюда. Я понятно выражаюсь?

– Понятно. Но ничего из вышеперечисленного делать не буду. По крайней мере сейчас.

– Что?! – заорал Ник, выходя из себя. – Ты дашь ему развод и…

– Ник, прекрати кричать, прошу тебя, – громче сказал Эдмунд с плохо скрытой болью в голосе. Ему невыносимо было это слышать, каждое слово как удар.

– Послушайте, вы кричите так, что со второго этажа слышно… – начал Мирт, входя в гостиную. Быстро оценив ситуацию, он не стал ничего спрашивать и молча встал рядом с Эдмундом. Руку положил на плечо.

– Я дам Эдмунду развод только при одном варианте. Если пообщавшись, поймем, что все действительно безнадежно, – спокойно проговорил Чезаре. Его совершенно не заботил тот факт, что он был один, а противников – по меньшей мере трое.

– И как ты себе представляешь это общение? – спросил Ричард.

– Я буду приезжать к Эдмунду два-три раза в неделю. Если по прошествии некоторого времени ничего не изменится, я дам ему развод и исчезну из жизни навсегда.

– Никаких приездов, – отчеканил Ричард.

– Интересно, сколько времени ты планируешь терроризировать моего кузена? – прищурился Ник. Ему было нехорошо, накатывала головная боль, а вместе с ней какая-то странная болезненная слабость.

– Столько, сколько понадобится.

– Этого не будет, – повторил Ричард.

– Вообще-то, ни ты, ни твой муж запретить мне этого не можете, – весомо произнес Чезаре. – Я муж Эдмунда. И по законам этой страны могу забрать его в любой момент, – после этих слов Эдмунд резко вскинулся. – Но…

– Тише, мой друг, тише, – тихо сказал Мирт, удерживая омегу на месте за плечи.

– Делать этого не стану, – закончил Чезаре. – Я не такой уж монстр.

По крайней мере пытаюсь им не быть.

– Ты не будешь видеться с Эдмундом. Я не позволю, – произнес Ник, все сильнее опираясь на Ричарда. Чувствуя, что муж слабеет, тот обнял его покрепче, бросил обеспокоенный взгляд.

– Эдмунд не собака, чтобы вы втроем все решали за него, – вдруг подал голос Мирт. – Почему бы вам не спросить у него?

Тут все взгляды остановились на омеге. Тот буквально вжался в кресло. Он хотел, только чтобы это все поскорее кончилось. Он не хотел ссор, не хотел криков. Боги, ну за что ему это? А теперь нужно дать какой-то ответ, что-то сказать. А омега совершенно не представлял, что именно. Все в голове спуталось, чем сильнее кричали все вокруг, тем хуже себя чувствовал Эдмунд.

Вдруг Ник стал медленно оседать на пол. Ричард подхватил его на руки, прижал к себе. Омега не упал в обморок, но вот на ногах больше стоять не мог. Эдмунд бросился к ним, открыл дверь в смежную комнату. Ричард внес Николаса, положил его на диван.

– Жди, – бросил Мирт Чезаре, закрыв дверь. Альфа остался в маленькой гостиной один.

Эдмунд стал быстро осматривать кузена, несмотря на его слабые протесты. Проверил пульс, температуру, спросил, не болит ли живот, не дай-то Боги. Но к счастью, болела только голова. Сильнейшая мигрень. Оттуда и слабость.

– Разговор не окончен, – тяжело проговорил Ник, прикрывая глаза. – Я не отдам тебя ему, Эдмунд, не бойся.

Но омега промолчал. Мирт внимательно на него взглянул, но ничего не сказал.

– Он уедет отсюда сегодня же, – добавил Ричард.

– Не уедет, – глухо возразил омега. – Вы не понимаете, он не умеет отступать, идет к цели напролом. И сейчас его цель я. И я его муж, от этого никуда не деться.

– Ник, здесь Эдмунд прав, – негромко произнес Мирт, видя, что друг пытается возразить. – Раз обряд был проведен по всем правилам, а это так, то возразить тут нечего. Он действительно может забрать Эдмунда.

– Я не дам ему этого сделать, – тихо, но внятно произнес Ник, все еще закрывая глаза. Каждый звук отзывался в сознании тупой болью. – В конце концов, мы можем его сдать властям.

– Не можете, – горько усмехнулся Эдмунд. – Я уже все проверил в этом направлении. Если сдать его властям, то под суд попаду и я, потому что не сдал его сразу же. Никто не знает о моем браке, я и Аяле не сказал. Получается, что я его покрываю. Не мне объяснять тебе, как люди будут рады уничтожить нашу семью, отправив меня на плаху как Трэвиса.

– Тогда должен быть другой выход, – покачал головой Ричард, легко поглаживая мужа по волосам. Тот был совсем белым.

– Есть.. – медленно протянул Эдмунд. В данный момент он видел единственный выход.

Если он уедет с Чезаре. Одним выстрелом… За восемь месяцев он избавится от Чезаре навсегда. Тот даст Эдмунду развод и уедет, почему-то здесь омега ему верил. Ник не будет плеваться яростью, всякий раз видя альфу. А ведь это очень вредно для ребенка. Удастся сохранить семью, а когда срок подойдет к концу, будет куда возвращаться. Конечно, все будут страшно переживать. Но Эдмунд будет регулярно им писать, даже ездить будет. А скрывать то, что чувствует, омега мог хорошо. Трэвис научил еще в детстве.

Боги, как он не хотел никуда ехать! От одной только мысли об этом все в нем противилось, восставало против такого решения. Но Эдмунд просто не видел другого выхода. Если Чезаре будет приезжать к нему, то это может растянуться на пару лет, а вот этого омега уже точно не выдержит. Лучше выкинуть из своей жизни восемь месяцев, чем годы из жизни семьи. Все тогда будет разрушено, останутся только обломки, из которых нельзя будет собрать уже ничего.

– Он сказал… – Эдмунд прочистил горло. Затем как-то выпрямился, прямо взглянул в глаза Ричарду. – Если проживу с ним бок о бок восемь месяцев, и ничего не выйдет, он даст мне развод и навсегда исчезнет из моей жизни. И я собираюсь на это согласиться.

– Что?! – воскликнул Ник, пытаясь сесть, но муж ему этого не позволил. – Ты с ума сошел?! Ни за что! Я…

– Ник, это моя жизнь, – твердо пресек вопли Эдмунд. – И я сам принимаю решения. Ты не можешь мне этого запретить. Я так решил.

– Ты не можешь мыслить здраво, – возразил Ричард. – Это безумие. Ты понимаешь, что ты говоришь? Ты собираешься уехать неизвестно куда с чужим человеком, головорезом. Этого нельзя делать. Мы не сможем защитить тебя вовремя.

– Вам уже меня не защитить. Поздно. По закону я принадлежу Чезаре. Нас не развести без его согласия. Все. Таковы факты.

– Почему ты ничего не сказал нам, как только его увидел? – негромко спросил Ник. – Мы бы смогли что-нибудь придумать.

– Это уже неважно, Ник, – с болью в голосе проговорил Эдмунд.

– А почему бы нам его не прирезать по-тихому? – тихо спросил Мирт. – Нас много, а он…

– Нет! – воскликнул Эдмунд. Его голос отразился от стен, Ник распахнул глаза и уставился на кузена в немом шоке. – Я не позволю, – уже спокойнее сказал омега.

– Почему? – прищурился Ник.

– Потому что он поступил бы также. Я не хочу, чтобы вы становились с ним на одну доску. Не будет этого.

– Нет зла в том, чтобы убить тирана, – весомо сказал Мирт.

– Мирт, я сказал. Ни за что. Для меня это не будет оправданием. Он бы решил все именно так. Я не хочу, чтобы вы стали такими же как он. В этом буду виноват только я. И я себе не прощу. Ты понимаешь? – горько произнес Эдмунд.

Ник смотрел на него и не узнавал. Прежний кузен уже был бы в обмороке или забился бы куда-нибудь подальше от всего этого. Он был бы напуган до смерти, согласился бы на все, что угодно. И никогда бы не стал спорить, особенно с Ником. Но этот Эдмунд… он твердо стоял на своем, в глазах горела решимость вперемешку с вызовом. Горючая смесь.

– Эдмунд, не смей этого делать, – проговорил Ник. – Я рехнусь от беспокойства за себя.

– Не рехнешься. Я буду писать каждый день и приезжать раз в месяц, – Эдмунд говорил ровно, сам удивляясь, как ему это удается. Он хотел только, чтоб это все закончилось прямо сейчас. Чтоб Чезаре куда-нибудь провалился! Но этого не могло быть. Надо было решать проблему, и Эдмунд решение уже нашел. Жуткое, страшное.

Но правильное. По крайней мере Эдмунд так думал. Он убережет семью от всего этого, за максимально короткий срок покончит с ненавистным браком. А потом будет жить дальше. И все останется в прошлом.

Эдмунд не мог сейчас думать о том, как проживет с альфой под одной крышей восемь месяцев. Это просто не укладывалось в его голове. Но Эдмунд понимал, что стоит только начать об этом задумываться, как решимость угаснет. И все начнется сначала: споры, крики, полумертвый Ник и невозможность прийти к какому-либо решению, потому что его просто не существует. Эдмунд искал его целый год. Не нашел.

– Я все решил, – глухо сказал омега, глядя кузену в глаза. – И скажу ему я об этом сам.

– Я тебя скручу и увезу в Даунхерст, если ты выйдешь из этой комнаты, – абсолютно серьезно произнес Ник.

– Нет, не скрутишь. Я не собака, а ты не хозяин.

– Эдмунд, да послушай же… – начал Ричард.

Но Эдмунд вышел из комнаты. Чезаре все также стоял у стены. Он внимательно смотрел на вошедшего мужа, отмечая мертвенную бледность и странный блеск голубых глаз. Альфа еще не видел такого блеска у Эдмунда.

– Я согласен прожить с тобой шесть месяцев, и… – начал омега.

– Восемь, синеглазка, – мягко поправил его мужчина. – Здесь я не уступлю.

– Можно подумать, ты уступил в чем-то другом, – горько проговорил парень, устало потерев переносицу. – Я и не надеялся, что ты дашь другой ответ. Я буду регулярно писать родным, каждый день. И ездить сюда раз в месяц на три дня. Это не обсуждается.

– Хорошо, – кивнул Чезаре.

– Что касается моей безопасности…

– Здесь можешь не волноваться. Никакой угрозы для тебя не будет ни от меня, ни от других.

– Я хотел сказать, что если появится один синяк на моем теле, то я уйду. И после мне будет плевать, убьют мои родственники тебя или нет. Они уже порывались.

– Я слышал, – сухо произнес Чезаре. – Насчет этого можешь не беспокоиться. Я даже не дам повода.

– Это твое дело. Подумай еще раз, готов ли ты. Потому что клянусь, что отравлю тебе каждый день из всех восьми месяцев. Выдержишь ли? – голос Эдмунда был просто пропитан ядом.

– Выдержу, – сверкнул глазами Чезаре.

– Посмотрим, – ледяным тоном сказал Эдмунд. – Где мы будем жить?

– У меня есть дом, семь дней пути отсюда. Вместе с домом мне принадлежит земля вокруг, кусок леса. Две деревни находятся рядом, город недалеко. Дом должен тебе понравиться.

– Он не может мне понравиться, – отрезал Эдмунд. – Поезжай вперед меня. Как называется ближайшая деревня?

– Так не пойдет, синеглазка, – мягко проговорил альфа. – Мы поедем вместе. Сначала через портал, а там всего день пути в карете. Один ты непременно заблудишься. У тебя будет два дня, чтоб собрать вещи на первое время. Все остальное подвезем позже, как только все будет собрано, я пришлю людей и они все привезут.

Эдмунд проскрежетал зубами, но промолчал. Слова Чезаре были разумны, и омега не мог найти, что бы ему возразить.

– Ма Шер и Боанергос поедут со мной.

– Хорошо. Думаю, что вместе с вещами это будет сделать удобнее. Подготовим все для них, а потом привезем. Идет?

– Идет, – глухо согласился Эдмунд. Странно, но разговаривая с Чезаре, он уже почти ничего не чувствовал. Заторможенность ли реакции это или просто он уже успел перегореть, Эдмунд не знал. Он просто ничего не чувствовал. Совсем.

Ой меня сейчас бить будут, ой бить будут…

–

========== Глава 28 ==========

Следующие два дня прошли для Эдмунда в непрекращающейся суматохе. Приходилось собирать вещи, решать, что понадобится, а что нет, как вместить в один сундук все самое необходимое, подготовить остальной багаж, распорядиться насчет Ма Шера, который следовал тенью за омегой и смотрел с немым укором, решить, каким образом его переправить. Забот было множество, но Эдмунд был этому даже рад, потому что в суете дня он не успевал толком подумать обо всем происходящем, а вечером мог только рухнуть на кровать в изнеможении.

Но силы отнимала и семья. Узнав обо всем, каждый считал своим долгом провести с Эдмундом беседу, попытаться вразумить. Сначала с омегой пытался поговорить Кайл, потом подключился Эрик, Эйдан, Арчибальд, мать Ричарда. И это был лишь неполный список. Хуже всех был Ник.

Он страшно беспокоился, много кричал, легко выходил из себя. Эдмунд сжимался всякий раз, стоило кузену повысить на него голос, потому что чувствовал себя ужасно виноватым, что довел беременного омегу до такого состояния. Поняв, что делает только хуже, Ник стал действовать аккуратнее. Если раньше он шел напролом, то теперь стал действовать исподволь, предлагать различные варианты, которые сводились к одному: Эдмунда тайно увезут из Даунхерста, куда всю семью доставил портал, а в это время Ник и Ричард найдут способ избавиться от Чезаре, не убивая его.

Но Эдмунд был непреклонен. Он не хотел убегать, не хотел прятаться, потому что чувствовал, что если убежит сейчас, то продолжит скрываться всю жизнь, и этому не будет конца. И дело уже было даже не в браке с Чезаре. Эдмунд твердо решил измениться, еще не понимая, что перемены уже произошли в тот момент, когда он впервые увидел разноглазого альфу. А сейчас настал тот момент, когда станет ясно, чего стоит омега. И он не собирался отступать, хотя он даже думать не хотел о тех восьми месяцах, которые придется провести под одной крышей с мужем. Но признаваться в этом Эдмунд не мог даже себе.

Только с Миртом удалось поговорить сносно. Омега был предельно спокойным и рассудительным, Эдмунд не ожидал такого от друга. Вместо напора, попыток заставить отказаться омегу от своего решения, плавно перетекающих в спор, Мирт спокойно стал рассказывать Эдмунду о последствиях. Он не стал пугать его, просто предупредил, что омега должен отдавать себе отчет, что Чезаре – это совершенно иной тип альф. Скорее всего он несдержанный, может быть агрессивным, опасным. Что он может сделать очень-очень больно морально и физически. Эдмунд старался слушать его спокойно, все это он и так знал. Щеки омеги предательски порозовели, стоило Мирту очень аккуратно намекнуть на секс. Эдмунд категорически отказался это обсуждать, и рыжеволосый омега замолчал.

Мирт показался Эдмунду… понимающим. Он очень любил кузена Ника, обожал семью, но не заботился о них так маниакально, как это делал Ник. Мирт понимал, что Эдмундом движет не страх, не желание отделаться от проблемы как можно скорее, а нечто иное. И омега уважал его выбор, хотя и не мог не беспокоиться. Прежнего Эдмунда он бы никуда не пустил, а этот был настоящей загадкой. Он стал сильнее, но появился тот опасный юношеский максимализм, который частенько омега наблюдал у Кайла. Эдмунда было уже не переубедить, действовать силой тоже нельзя, оставалось лишь поддержать и помочь. Больше ничего.

Мирт до сих пор считал самым простым и быстрым вариантом убийство альфы, но больше его не предлагал, понимая, что Эдмунд не только никогда этого не простит, но и будет винить себя в изменившемся моральном облике семьи. А бичевать себя золотоволосый омега умел, это знали все.

Странно, но после долгого разговора с Миртом Эдмунду стало чуть-чуть легче. Было радостно сознавать, что хотя бы одному человеку можно доверить частичку правды. Омега внезапно остро осознал собственное одиночество, которое принесли тайны. Именно поэтому он их так не любил, но теперь вынужден был хранить. А Мирт… Он мудрый, рассудительный. Он понимает или хотя бы пытается понять. При всем своем желании защитить Ник так не мог. У него так и осталась привычка все контролировать, хотя его сдерживал Ричард. Кузен не был диктатором, Эдмунду была приятна забота и неприкрытая любовь, но иногда всего становилось слишком. Как сейчас. Это только отгораживало, мешало.

Когда Эдмунд стоял в холле замка, все вновь плакали. Его обнимали, целовали, напутствовали. Сильнее всех рыдала Айви. Она так плакала, что ее пришлось увести на кухню. Несмотря на непрекращающиеся споры в последние два дня и полное отсутствие сил, Ник стоял в холле вместе с Ричардом. Он внимательно смотрел на Эдмунда, не улыбался. Но когда омега робко ему улыбнулся, стиснул его в объятиях так, что хрустнули ребра.

– Возвращайся и ничего не бойся. Одно слово и я приду, – тихо пошептал Ник на ухо кузену. Тот коротко кивнул в ответ.

Напоследок вся семья обступила Эдмунда, он оказался будто в кольце из рук и тел. Вокруг были только родные лица. У омеги выступили слезы на глазах, которые он поспешно смахнул, затем вновь обнял каждого, а затем вышел за дверь. Он категорически запретил его провожать до кареты. Этого парень бы просто не выдержал.

Эдмунд вышел за пределы внутреннего двора, мимолетно коснулся холодных каменных стен. Он спиной чувствовал взгляды людей, которые оборачивались на него. Но сам парень не обернулся.

У кареты, запряженной четверкой лошадей, стоял Чезаре. Он был одет в кожаные брюки, заправленные в высокие сапоги, и дорожных плащ. Усиливающийся ветер трепал его темные волосы. Чезаре не стал улыбаться, увидев мертвенно-бледное лицо мужа, понял, что это его не успокоит. Вместо улыбки Чезаре молча открыл перед ним дверцу квартеты, подал руку, которую омега не принял, а затем забрался следом.

Через четыре часа они достигли города. За все время дороги не было сказано ни слова. Чезаре не трогал Эдмунда, понимая, насколько хрупко сейчас его душевное равновесие. Голубые глаза смотрели будто внутрь омеги, он сел так, чтобы все время смотреть назад, а не вперед. Он почти не двигался, сидел, подперев подбородок рукой.

Маг переправил их без особенных проблем, альфа отвалил ему кругленькую сумму, хотя карету и лошадей переносить не стал. Просто уплатил причитающееся нанятому извозчику за экипаж.

После портала Чезаре сильно мутило, он ненавидел этот способ путешествовать, но мучить себя и мужа недельной дорогой тоже не хотелось.

Когда они вновь вышли на улицу, стал моросить мелкий противный дождь. Стояла только середина дня, но Эдмунду показалось, что наступил уже вечер, до того все стало серым и каким-то угрюмым. Из-за моросящего дождя было мало что видно. Эдмунд не стал накидывать капюшон, карета стояла едва ли не у самой двери. Лошади изредка фыркали, кучер на козлах посильнее закутался в плащ, лица было не разобрать. Чезаре вновь открыл перед мужем дверь.

На этот раз чувствовалось, что карета принадлежит Чезаре. Темно-синие сиденья, красное дерево, медные ручки. Все просто кричало о дороговизне. Лошади не уступали карете. Даже Эдмунду было понятно, что это породистые скакуны, а не те средние лошаденки, на которых они ехали в начале.

Дорога было просто отвратительной. Вся в ямах, колдобинах, с огромными лужами. Эдмунд все время подпрыгивал на каждом ухабе, когда карета вдруг резко затормозила, омега едва не упал на пол, чудом удержался на сиденье. Чезаре было легче из-за его габаритов.

– Сколько это будет продолжаться? – негромко спросил Эдмунд, подпрыгнув в очередной раз.

– Отсюда около девяти часов.

– Девяти? – против воли переспросил омега, с трудом представляя, как выдержит это.

– Садись ко мне, будет не так трясти, – проговорил альфа, похлопав по месту рядом с собой.

– Нет, – равнодушно ответил Эдмунд.

Альфа лишь вздохнул, он не ждал другого ответа. Вместо возражений мужчина достал из сумки рядом с собой каравай белого хлеба с изюмом и зернышками и разломил его на несколько частей.

– Хочешь есть?

– Нет.

Чезаре снова не стал настаивать. Он просто молча съел свою часть, остальное положил в сумку и закрыл ее.