Текст книги "Всё или ничего (СИ)"
Автор книги: niki123
Жанры:
Историческое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 51 страниц)
– Ник, я тебя люблю. Я не знаю, что бы делал без тебя. И у меня нет слов, чтоб выразить степень моей благодарности тебе и Ричарду.
– Ты ничего нам не должен. Только будь счастливым. Тебе скоро двадцать восемь.
– Я помню, – грустно улыбнулся омега. – Но ведь это не конец жизни.
– Конечно, – улыбнулся Ник. – Смотря на Мирта, я понимаю, что и в тридцать пять конец даже не близится.
– Друг мой, ну это же безобразие, столь беспардонно напоминать мне про мой преклонный возраст, – провозгласил Мирт от двери. – Когда тебе стукнет тридцать пять, я припомню эту фразу.
– Ну-ну, – хмыкнул омега. – Если не одолеет старость и ты все не забудешь.
– Эдмунд, учти, я мог бы сейчас обидеться на твоего кузена, но не стану. Говорят, что беременные омеги совершенно неадекватны, а потому нельзя их судить строго, – поддел друга рыжеволосый омега, садясь на широкий подоконник.
– Это истинная правда, – пожал плечами Эдмунд.
– Я понял. Вы сговорились, чтоб довести меня до нервного срыва. Все! Я сорвался! – громко воскликнул Ник, а затем картинно закатил глаза.
Эдмунд громко расхохотался. На душе стало легко и радостно, как давно уже не было.
*
Чезаре и Эдмунд покинули Даунхерст через день. Ник был не в восторге, но все-таки смирился. На прощание он обнял Эдмунда и смерил Чезаре холодным взглядом. Мужчина сделал вид, что не заметил этого.
Обратная дорога забрала гораздо меньше сил, чем дорога в замок. Возможно, потому что Эдмунд смог более-менее успокоиться. Да и Чезаре выглядел менее угрюмым.
Ма Шер встретил супругов приветственным ревом, от которого даже у Чезаре мороз по коже прошел. Особенно, когда хищник прыгнул через лестничный пролет и понесся прямо на них, но, к счастью, притормозил, а не сбил с ног.
Следом за ним выбежала Мира и порывисто обняла Эдмунда за талию. Омега, не ожидавший такой реакции, несмело обнял ребенка в ответ. Тут девочка опомнилась, смутилась. Присела перед Чезаре в чинном реверансе. Альфа выгнул бровь, затем поднял девочку над полом и слегка подкину вверх. Мира взвизгнула, а потом засмеялась. Чезаре поставил ее на пол, и девочка принялась рассказывать обо всем, что произошло в округе за последние дни.
Комментарий к Глава 41
За ошибки и очепятки не отвечаю. На часах 3:45 ночи.
========== Глава 42 ==========
Чезаре аккуратно потянули за руку. Мужчина обернулся и увидел перед собой Миру. Только альфа хотел спросить, что, собственно, происходит, как девочка прижала пальчик к губам и потянула Чезаре куда-то в сторону. Альфа нахмурился, но последовал за ней.
Мира завела мужчину в пустую нежилую комнату и, проверив отсутствие слежки, плотно затворила дверь. Чезаре про себя посмеивался, дивясь такой секретности. Что удумал этот непоседливый ребенок?
– Господин, я кое-что узнала, – тихо сказала Мира.
– И что же?
– У господина Эдмунда скоро день рождения, – блестя глазами сообщила девочка. – Надо устроить ему сюрприз. Но это должен быть секрет.
– Когда у него день рождения?
– Ровно через три недели. В самом начале весны.
– И как же ты об этом узнала?
Оказалось, что Мира, не взирая на ругань Мерсье, регулярно беседует с Эдмундом. Омега учил девочку читать, иногда сам ей читал. А недавно речь зашла о праздниках. Эдмунд сказал, что недавно был на празднике по случаю дня рождения Ричарда. Тогда Мира спросила, когда же день рождения у самого омеги. Так секрет и был выведан.
– Мы должны сделать сюрприз, – закончила Мира.
– Это я уже понял, – кивнул Чезаре. – Неужели у тебя есть какие-то идеи?
– Нет, – растерянно произнес ребенок. – Я думала, что вы скажете, что мы будем делать.
– Я пока что не знаю. Но подумаю.
– Точно?
– Точно.
– Только это секрет.
– Я уже запомнил, – усмехнулся мужчина. – Теперь нам надо выйти отсюда поскорее, чтоб никто ничего не заподозрил.
Мира согласно закивала. Она первой выскользнула за дверь и быстро засеменила по коридору. Перед поворотом остановилась, заглянула за угол и только потом пошла дальше. Настоящий разведчик.
Чезаре направился в свою комнату. Мира крепко его озадачила. Он безумно хотел удивить и порадовать синеглазку, но совершенно не представлял, как это сделать. Конечно, можно было бы подарить какое-то невероятно дорогое украшение, но Эдмунд, кажется, был равнодушен к побрякушкам. Или не совсем?
Боги! Как же мало мужчина знал о собственном муже. Практически ничего, кроме того, что омега до одури любил собственную семью.
*
– Эдмунд, я вот что подумал. Нам надо бы центральное привести в порядок. А то и оно придет в полную негодность, – сказал Чезаре за завтраком.
– Не вижу причин, чтоб тебе возразить, – пожал плечами Эдмунд. – Вот только имеет ли смысл начинать это зимой? На крыше опасно, ее не подлатать, материалов сейчас тоже нет. Доставлять издалека очень дорого.
– Капитальных работ там не предвидится, – возразил Чезаре. – Только отделочного характера. Все необходимое найти мне не составит труда.
– Хорошо. В таком случае, почему ты спрашиваешь у меня?
– Потому что мне может понадобится твоя помощь.
– Хорошо, – кивнул Эдмунд. – Мне все равно сейчас почти нечего делать.
На том супруги и порешили. Этим же утром они обошли все комнаты, которые действительно требовали ремонта. Но к счастью, дыр в крыше не наблюдалось, так как везде потолки были без подтеков, а пол еще не успел прогнить.
– Комната потрясающая, – заметил Эдмунд, обходя просторное помещение по периметру. – Очень просторно и светло.
– По плану поместья это хозяйская спальня, – заметил Чезаре. – Можем привести ее в порядок и обосноваться здесь.
Эдмунд ничего ему не ответил. Сделал вид, что не заметил.
– Я видел на чердаке много всякого добра. Правда, оно в ужасном состоянии… Но есть очень милые вещи и надежда на их спасение.
– Глянем тогда попозже.
– Конечно.
Чезаре и Эдмунд вышли из спальни и направились дальше обходить комнаты. Эдмунд уже и со счета сбился, когда Чезаре открыл перед ним двойные дубовые двери и пропустил вперед.
– Видимо, это бальный зал, – пробормотал Эдмунд.
Супруги оказались в зале средних размеров. Здесь были окна от пола до потолка с обеих сторон и двери на другом конце. Под слоем пыли и грязи рисунок было не разобрать, да и лепнина стен теперь валялась на полу гипсовой крошкой. Запустение властвовало здесь уже много лет подряд.
– Ты прав. Он соединяет левое и центрально крыло. Зал-галерея.
– Наверное, когда-то здесь было очень красиво, – негромко ответил омега, прохаживаясь по грязному полу. Его шаги эхом отражались от стен.
– Возможно. Во всяком случае, мы не узнаем, пока все не восстановим.
– Да.
– Значит беремся?
– Беремся, – пробормотал Эдмунд.
Он осторожно сдул пыль со стены. Чуть-чуть проступил витиеватый растительный рисунок. Должно быть, когда-то здесь было очень красиво. А потом дом просто бросили гнить.
– А как ты купил дом, Чезаре? – Эдмунд повернулся к мужу.
– Очень просто. С молотка, – пожал плечами альфа. – Дом продавали за долги его прежнего обладателя или что-то в этом духе. В тот момент меня это совершенно не интересовало. Мне нужен был дом, желательно приличный, но такой, чтоб его покупка не привлекала внимания. И чтоб аристократов вокруг поменьше.
– Понятно, – кивнул омега. – А кто был прежним хозяином?
– Не знаю. Я просто встретился с человеком, который устраивал аукцион. Он отдал мне закладную, а ему деньги. Вот и все. Прежний хозяин давно уехал отсюда.
– И тебе совсем не было интересно, почему он довел хороший дом до такого состояния? Привел его в полное запустение и просто уехал?
– Честно говоря, не очень, – усмехнулся Чезаре. – Меня тогда больше занимало, как привести дом в пригодное для жилья состояние. И как подобраться к тебе.
Эдмунд подул на озябшие руки, а затем с силой потер их.
– Пойдем-ка отсюда, – произнес Чезаре, приобняв мужа за плечи.
Они вышли из зала, направились по холодному коридору и вскоре покинули центральное крыло. Чезаре завел их в библиотеку и плотно прикрыл за собой дверь. Эдмунд уперся взглядом в портрет, висевший над камином. Его муж в этот момент разъяснял Эми, что им надо принести. Когда дверь за подростком закрылась, Эдмунд спросил:
– А портрет так и не сняли?
– А? – отозвался мужчина. Он сел в кресло и с наслаждением вытянул ноги. – Я забыл. Вечером его уже здесь не будет. Иди сюда, – Чезаре похлопал по своим коленям.
Эдмунд потоптался в нерешительности. Чезаре слегка выгнул бровь и протянул омеге руку. Тот взял ее, и альфа усадил его к себе на колени, обнял за талию. Эдмунд поерзал немного. Он чувствовал себя ужасно неловко.
– А как ты меня нашел? – спросил омега вдруг.
– Ну, это было довольно непросто, – хмыкнул мужчина. – Я же не знал даже твоего полного имени. Первым делом я попытался выяснить, откуда пришел твой корабль. В Дакаре я узнал, что он приплыл из Рахмора. Но я знал, что у некромантов другой флаг. Пошел копать дальше. Узнал, что ты валлириец. Потом отвалил в порту крупную сумму, чтоб взглянуть на список пассажиров. Так узнал твое имя. Дальше стало немного легче. В общей сложности я потратил на твои поиски почти восемь месяцев.
– Тебе не откажешь в упрямстве, – заметил Эдмунд.
Чезаре обнял его покрепче и стал поглаживать колено. Омега сделал вид, будто ничего не заметил.
– Что есть, то есть. Был бы я менее упрям и настойчив, ты бы сейчас здесь не сидел.
– Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться, – пробормотал Эдмунд.
Он даже сообразить ничего не успел, как Чезаре вдруг потянул его назад и поцеловал. Мужчина настойчиво требовал отклика, полной капитуляции. Эдмунд осторожно обнял мужа за шею. Целоваться было до ужаса приятно, и от этого в животе будто начинало что-то вибрировать.
– А как теперь ощущения? – хрипло спросил Чезаре, оторвавшись от Эдмунда.
Он начал покрывать шею мелкими поцелуями. Чуть прикусил мочку уха, тут же поцеловал нежную кожу за ним. Эдмунд вздрогнул. Он попытался отстраниться, чтоб сбросить наваждение.
Тут дверь тихо скрипнула, и на пороге показалась Эми, державшая в руках поднос с вином. Девушка замерла, встретившись взглядом с Эдмундом, затем опустила взгляд. Омега вскочил с колен мужа и принялся одергивать рубашку. Эми поспешно вышла, прикрыв за собой дверь.
Эдмунд несильно толкнул Чезаре в грудь.
– Я тебя убью когда-нибудь, – пробормотал омега.
Чезаре усмехнулся, быстро прижался губами к щеке мужа. Тот еще долго ругался, а Чезаре посмеивался про себя, делая вид, что чувствует себя ужасно виноватым.
*
– Синеглазка, просыпайся! – гаркнул Чезаре, тряхнув мужа.
Тот распахнул блестящие глаза, рот приоткрылся в немом крике. Потом омега словно вынырнул из глубин собственных страхов, взгляд стал более осмысленным.
– Я разбудил тебя? – пробормотал Эдмунд, потирая вспотевшую шею. – Обычно я… не кричу.
– Я заметил, – сухо произнес мужчина.
Комнату Эдмунда все еще было невозможно было протопить, поэтому омега по-прежнему спал с ним. И хорошо, что Чезаре оказался рядом. Потому что это ужасно, когда тебя некому разбудить. Мужчина слишком хорошо знал, каково это.
– Что тебе снилось? – спросил Чезаре, притягивая мужа к себе.
Тот не сопротивлялся. Он обнял мужчину и слегка потерся носом об его плечо. Оно было почти горячим.
– Я не помню.
Чезаре не ожидал другого ответа.
– А кто такой Трэвис? Ты постоянно повторял это имя.
Мужчина почувствовал, как омега замер в его руках. Чезаре терпеливо ждал, надеясь, что Эдмунд ему все-таки расскажет. Хотя надежда была весьма призрачной. Эдмунд привык переживать горе в одиночестве, ни с кем не делясь.
– Трэвис мой брат, – медленно проговорил Эдмунд.
– У тебя есть брат? – удивился Чезаре. – Где он?
– На кладбище в Даунхерсте. Он умер, – глухо сказал омега.
– Я… не знал, – Чезаре легко поцеловал мужа в висок. Что-то ему подсказывало, что кошмары – это не следствие тоски по горячо любимому брату. – А твои родители? Почему ты жил с кузеном?
– Отец-альфа умер шесть лет назад. Отца-омегу я почти не помню. Связь с ним потерялась, когда мне было десять.
– Он… ушел из семьи? – осторожно спросил Чезаре.
– Да, – просто ответил омега.
Он и сам не знал, почему рассказал об этом мужу. Никогда раньше не обсуждал это. Даже с Ником. А тут рассказал.
– Извини, что напомнил, – глухо произнес Чезаре.
– Не извиняйся, – Эдмунд отстранился от мужчины и пригладил волосы. – Это дело давно минувших дней. Все уже забыто.
Чезаре ему не поверил. В этот момент он понял, что знает о муже еще меньше, чем предполагал. Но одно он мог сказать точно: для Эдмунда ничего не прошло. Просто он забил это в себе, запретил думать и вспоминать. Но боль никуда не девается, она ждет годы, чтоб поднять голову в мгновение слабости. И плохо тогда приходится человеку. Особенно, если он один.
– Ты совсем не помнишь отца-омегу? – спросил альфа, ложась на спину.
– Мало что, – сухо ответил омега, и мужчина понял, что разговор окончен.
Они немного помолчали. Чезаре почувствовал, как муж ложится на кровать. Альфа похлопал по пространству рядом с собой, Эдмунд помедлил с мгновение, затем нерешительно придвинулся. Чезаре обнял его одной рукой и пододвинул еще ближе.
– А ты… Чем ты занимался до пиратства? – вдруг спросил Эдмунд.
Чезаре помолчал. Отвечать не очень хотелось.
– Я был контрабандистом, – наконец сказал мужчина. – Занимался этим несколько лет. Начал с ерунды, был мелкой сошкой. Потом собрал собственную команду, если это можно так назвать. А потом… накопил денег на корабль и стал пиратом.
– Почему?
– Опасность почти та же, а доход совсем иной, – пояснил Чезаре, повернув голову к мужу.
– А до контрабанды?
– Обычный бандит с большой дороги, – криво усмехнулся альфа.
– Ты вообще когда-нибудь вел законный образ жизни? – спросил Эдмунд, поднявшись на локте.
– Вел. Я даже был в армии, – сказал мужчина, и тут же прикусил язык. Он никому об этом не говорил. Никогда.
– В армии? – неверяще переспросил омега. – Ты воевал? Когда?
– Северный альянс, – неохотно ответил Чезаре. – Два года.
Эдмунд помолчал. Война Северного альянса была довольно жестокой и кровопролитной. Фактически, одна половина мира воевала против другой. Борьба длилась почти восемь лет, за это время мировая карта буквально перекроилась. Одни государства распались на более мелкие, которые в конечном итоге были стерты с лица земли, другие, наоборот, объединялись.
Теперь понятно, от чего так кричал Чезаре по ночам. Неудивительно. Эдмунду больше не надо было задавать вопросов. Понятно, почему альфа пошел по кривой дорожке. Бывшие солдаты никому не нужны, как правило. Особенно калеки. После войн зачастую людям некуда возвращаться, их домов просто нет. Работы тоже нет, зато процветает беззаконие.
– Давай спать, – прервал Чезаре размышления мужа. – Спокойной ночи.
– И тебе, – рассеянно пробормотал омега.
*
Эдмунд начинал тихо нервничать. За окном валил снег вот уже третий день, такое ощущение, будто зима совершенно не собиралась уступать место своей последовательнице. Вьюга выла, вырастали огромные сугробы. Из поместья сейчас было выезжать просто опасно, а ведь это могло понадобиться.
У омеги сбился цикл, как он и опасался. Он всегда был довольно чувствительным, а в последние три месяца Эдмунд нервничал столько, сколько не нервничал за год. Слишком много потрясений, на которые тут же отреагировал организм. Эдмунд ожидал течку недели две или три назад, но не было и малейших признаков. Если бы что-то было, омега без предупреждения приказал заложить экипаж и уехал бы в Даунхерст.
Он всегда за несколько дней чувствовал течку, так что неприятностей в виде внезапной течки быть не должно. По крайней мере, их никогда не было.
Но теперь… Если нужно будет выехать, он просто не сможет. А переживать течку с Чезаре Эдмунд был пока не готов. Слишком… личное. А ведь течка в принципе могла начаться в любой момент, потому что Эдмунд вообще перестал пить какие-либо успокаивающие отвары.
Омегу лихорадило, он пытался найти выход из сложившихся обстоятельств.
*
Чезаре долго спал этим утром. Эдмунд по-прежнему спал с ним в одной кровати. Из-за снега демонов дымоход так и не удалось прочистить, а другие комнаты были не готовы. Да и мужу полюбилась именно та, и он лелеял надежду в ней остаться.
Проснувшись, Чезаре не обнаружил мужа рядом с собой. Это было нормально, тот всегда вскакивал раньше него, видимо, опасаясь интимной обстановки совместного утра. Чезаре это забавляло и в некотором смысле удивляло. Все-таки Эдмунд, не смотря на все пережитое, оставался все тем же омегой, которым он овладел первый раз на корабле. Альфа встал с постели и принялся приводить себя в порядок, затем спустился вниз.
Вопреки ожиданиям мужа в малой столовой не было. Айви пришла через несколько минут и сказала, что у господина болит голова, и он просит его не беспокоить. Чезаре пожал плечами и принялся завтракать. Он решил, что навестит омегу позже. Может, и мигрень его пройдет к тому времени.
После завтрака Чезаре поднялся наверх. В воздухе едва уловимо чувствовался аромат Эдмунда и еще какой-то резкий запах, который мужчина не мог опознать. Альфа поморщился. Кажется, пахло чем-то хвойным. Мужчина ненавидел хвою.
Чезаре подошел к спальне Эдмунда. За дверью было тихо. Как там находится омега? Ведь он ужасный мерзляк, а в комнате отнюдь не тепло. Камин не топят уже который день.
– Синеглазка, ты здесь? – спросил Чезаре, постучав в дверь. Ответом ему стала тишина. Только запах хвои был таким, что слезились глаза. Он полностью перебивал аромат мужа. – Открой. Это я.
– Мне нехорошо, – донесся слабый голос омеги. – Уйди и дай мне отдохнуть.
– В твоей комнате холодно. Иди ко мне. Там тепло и тихо, – произнес Чезаре.
– Нет. Холод для мигрени лучше, – произнес Эдмунд.
Чезаре различил едва слышимый стон. Видимо, муж заглушил его подушкой. Альфа встревожился не на шутку.
– Эдмунд, открой дверь, – громче произнес Чезаре.
Сердце омеги екнуло. Он подтянул колени к ноющему животу. У него действительно болела голова, просто шла кругом. Омега чувствовал, как проваливается в жгучее беспамятство неутоленного желания. Он страшно этого боялся. Боялся, что выдаст себя. Думать о том, что Чезаре догадается не сегодня, так завтра, омега уже просто не мог. Сдавали нервы, все тело крутило. Присутствие альфы за дверью не добавляло спокойствия. Казалось, что организм, годами не получавший своего, сейчас хочет взять реванш и теперь просто требует сдаться альфе.
Эдмунд изо всех сил прикусил губу, ощутив привкус крови на языке. Боль не отрезвила совсем.
– Уходи, – выкрикнул омега и с ужасом понял, что в голосе прозвучало не негодование, а паника. – Я позову, если что.
Чезаре с досады несильно пнул дверь ногой. Только тут он заметил темную тряпку, заткнутую в щели между дверью, стенами и полом. Альфа вытащил ее из-под двери. Она страшно воняла хвоей, Чезаре с ненавистью отшвырнул тряпку. Зачем Эдмунд…
И в следующее мгновение альфа все понял. В нос буквально ударил сильный аромат луговых трав. И еще что-то терпкое, полное невыразимого обещания.
– Синеглазка… – голос мужчины разом охрип, – у тебя течка?
Эдмунд глухо застонал в подушку. Из глаз полились слезы, он и сам не мог понять почему. Сопротивляться было совсем трудно, тело почти болело, горело, ныло. Умоляло сдаться. Но омега не мог просто так выйти и… Он еще не настолько сошел с ума от желания, чтоб умолять взять его, словно портовую девицу.
– Не говори ерунды, – громко отозвался Эдмунд, пытаясь вложить в голос раздражение. Но получилось наоборот. Он шморгнул носом и тут же с силой ударил себя по плечу.
– Солнце, ты что там? Плачешь? – спросил Чезаре из-за двери. У него сводило скулы от напряжения. Хотелось снести эту дверь ко всем демонам. – Открой дверь, и мы спокойно поговорим. Я обещаю. Не бойся меня.
– Я не хочу разговаривать и тебя не боюсь. Уйди немедленно! И дверь я открывать не собираюсь.
– Значит я ее выломаю. Потому что ты не будешь лежать здесь незнамо сколько в холоде, – рявкнул Чезаре. Желание и раздражение – гремучая смесь.
– Не смей! – выкрикнул Эдмунд, садясь на кровати. Стон вырвался из груди. Было так плохо… Будто в первый раз. – Даже не думай!
– Почему?!
– Я не доверяю тебе!
Ответом стал удар в дверь, от которого она буквально задрожала. Эдмунд сжался в комок, но Чезаре все еще остался за дверью.
– Не доверяешь мне?! – омега явственно почувствовал в голосе мужа горечь. – Ты не мне не веришь, а себе. Потому что больше всего на свете ты боишься терять над собой контроль! А я нет! Ты боишься, что тебе слишком понравится и почему-то стыдишься этого. А я уже не могу повторять, что в удовольствии нет греха, когда оно обоюдно! Но нет! Тебе важнее остаться при своем, остаться в своем мире, чем рискнуть и шагнуть в неизведанное. – Чезаре тяжело дышал. Желание туманило разум, и вырывались слова, которых он никогда не сказал бы в иной ситуации. Но остановиться сейчас было невозможно. – Ты хочешь жить по плану, а так не бывает! И никогда не было! Понимаешь?!
Эдмунд закрыл лицо руками. Его буквально трясло словно в лихорадке. Из горла рвались стоны вперемешку с мольбами и всхлипами, но омега делал титанические усилия, чтоб сидеть тихо. Он чувствовал себя слабым, до боли уязвимым и беспомощным. Омега вдруг понял, что не смотря на все изменения, он все тот же. И другим не станет. Это было почти больно осознавать.
Но… Он – это он. И Бездна, почему хотя бы раз нельзя насладиться тем, что так нравится всем остальным? Почему надо постоянно вставать на горло своим желаниям ради сотни принципов, которые душат будто удавка? Он уже один раз спал с Чезаре. И ему это нравилось. Но кому бы не понравилось?
А сейчас… Он сам дал мужу шанс.
Жить по плану… Ха! Планы рушатся как карточные домики всегда, когда в игру вступает сама жизнь.
И омега не сомневался, что еще немного – и Чезаре выломает дверь голыми руками. А если он этого не сделает, то Эдмунд останется тут, в холоде. И пролежав почти что в горячке несколько дней, потом точно угодит в лапы к настоящей горячке. А лечить его будет однозначно некому.
Эдмунд кожей чувствовал, что Чезаре все еще стоит за дверью. Бездна! Омега встал с холодной постели и на ватных ногах подошел к закрытой двери. Он дрожал как осиновый лист на ветру. Опустил руку на маленький ключик на замке. Сердце колотилось как сумасшедшее, было больно дышать.
Ключ повернулся с тихим щелчком. Перед Эдмундом предстал Чезаре. Глаза горят, лицо будто потемнело, заострилось, ноздри раздувались. Голубые глаза встретились с разными на несколько мгновений.
Порыв был общим. Эдмунд подпрыгнул вверх, Чезаре подхватил его под бедра и прижал к себе. Губы слились в жарком, почти грубом поцелуе. Но это было неважно. Эдмунд вовсе не чувствовал ничего, кроме напряженного тела рядом.
Чезаре внес мужа в свою спальню. Они целовались, не переставая. Эдмунд нагло отбирал инициативу, жадно целовал мужа, будто упиваясь его вкусом. Чезаре и представить себе не мог, что муж может быть таким… необузданным. Будто слетели все барьеры, все предохранители.
Альфа посадил омегу на письменный стол, предварительно сметя все со столешницы на пол. Что-то разбилось, но Чезаре даже не услышал звука. Он сдернул с омеги рубашку, оторвав половину пуговиц. Эдмунд вскрикнул. Чезаре сильно укусил его за шею, стал быстро спускаться поцелуями ниже. Омега запутался в волосах мужа, вскрикнул, когда губы накрыли сосок. Эдмунд против воли прижал темноволосую голову ближе, Чезаре придерживал его за поясницу, другой рукой упирался в столешницу. Омега обнял мужа ногами за талию, и альфа заставил его немного откинуться назад, чтоб удобнее было целовать вздрагивающий живот с маленькой родинкой у самого пупка.
Эдмунд оттянул голову мужа назад, чтоб заглянуть ему в глаза. Там полыхало такое пламя, что у омеги что-то екнуло внутри. Он чувствовал, как брюки стремительно становятся влажными. Но на смущение уже не было сил. Осталось только дикое желание ощутить этого мужчину под пальцами, кожей. На себе. В себе.
Омега требовательно поцеловал мужа, одновременно пытаясь расстегнуть пуговицы его рубашки. Чезаре стал ему помогать, их пальцы путались, переплетались. В какой-то момент мужчина схватил руки Эдмунда и завел ему за спину, а потом резко сдернул рубашку через голову.
Эдмунд облизнул губы, когда обнаженный торс альфы оказался так близко. Он чувствовал его дурманящий аромат, видел, как дрожат от напряжения мускулы, покрытые золотистой от еще не сошедшего загара кожей. Руки прошествовали по плечам, груди, ниже, к животу. Черные волосы щекотали ладони.
Чезаре замер на мгновение, давая мужу возможность его исследовать. Он не мог поверить, что перед ним его вечно краснеющий, нежный муж. Сейчас для него не существовало никаких норм, правил. Он сам их устанавливал и менял через секунду, заставляя мужчину играть по своим законам. И Чезаре был только рад это делать.
Он подхватил Эдмунда под бедра и перенес на кровать. Затем скинул раздражающие брюки и навис над мужем. Тот одуряюще пах, губы распухли от поцелуев, на щеках играл румянец.
И Чезаре начал все по новой. Он заставил Эдмунда выгибаться навстречу его рукам и беззвучно молить о большем. Шумно дышать и вскрикивать, сжимать руками простынь и стонать почти в голос.
Альфа сдернул брюки с мужа и широко развел его ноги, чтоб вдоволь налюбоваться на невиданное зрелище. Бедра уже были влажными, мышцы напряжены до предела, дырочка чуть раскрылась. Эдмунд выгнулся до упора, когда муж стал выцеловывать внутреннюю сторону бедра, закинув ноги омеги себе на плечи.
Чувствуя, что вот-вот сорвется, Чезаре прервал свое занятие, и нависнув над мужем, вошел в него одним плавным движением. Эдмунд гортанно застонал. Руки изо всех сил сжали простыни, костяшки побелели. Чезаре резко и быстро двигался, и Эдмунд уже ничего не мог ощущать, кроме этого. Его почти подбрасывало от каждого толчка.
Разрядка последовала без промедления, Эдмунд закричал, стиснув зубы. Чезаре хрипло что-то рявкнул и буквально свалился на омегу всем своим немалым весом. Но Эдмунд его обнял ногами.
Вдруг он почувствовал, как член мужа внутри него стремительно увеличивается в размерах. Омега дернулся от неожиданности и зашипел, поняв, насколько все натянуто внутри. Чезаре, тяжело дыша, перекатился на спину. Эдмунд выдохнул сквозь зубы. Последовала новая внезапная вспышка удовольствия, и Эдмунд зажмурился.
Только после этого эйфория понемногу стала утихать. На смену ей пришло странное, непонятное чувство. Все внизу будто натянуло до предела. Эдмунд слегка пошевелил бедрами и охнул.
– Потерпи, синеглазка, – прохрипел Чезаре. – Немного… привыкни.
Альфа смазанно поцеловал омегу в щеку и по излюбленной привычке уткнулся в шею. Эдмунд чувствовал его частое дыхание. Сердце под его рукой сильно и громко стучало. Чезаре лениво поглаживал бедро мужа, пытаясь отдышаться. Удавалось плохо, Эдмунд был слишком узким. Сразу понятно, что эта сцепка – первая.
– Больно? – тихо спросил Чезаре, слегка отстранившись спустя некоторое время.
Эдмунд с закрытыми глазами.
– Нет, – едва слышно ответил омега. – Непривычно.
– Мой бедный муж, – ухмыльнулся Чезаре, принявшись поглаживать омегу по ягодицам. Тот слегка вздрагивал. – Поспи немного. Тебе понадобятся силы. Много сил. Потому что я не выпущу тебя из этой кровати по меньшей мере неделю.
– Кто бы сомневался, – выдохнул Эдмунд.
*
– Просыпайся, – хрипло сказал Чезаре над самым ухом.
Эдмунд спал, раскинувшись по всей кровати и на попытки его разбудить не реагировал. Альфа ухмыльнулся. Он его совсем измотал за эти два дня. На нежной омежьей коже появились засосы и мелкие бледные синяки – яркие доказательства того, что от мужа было совершенно невозможно оторваться. Но и на Чезаре остались бы отметины, не заживай на нем все с такой феерической скоростью. Эдмунд оказался совершенно необузданным, чем поразил мужчину. Но грех было жаловаться. Альфу самого ноги не держали.
– Просыпайся, синеглазка. Я принес завтрак, – повторил Чезаре.
Эдмунд лениво приоткрыл глаза. Затем медленно сел на кровати и тут же схватился за поясницу. Чезаре подавил улыбку, но Эдмунд его раскусил.
– О Боги, что смешного? – проворчал он, отчаянно краснея.
Сообразив, что сидит перед мужем совершенно голым, омега прикрылся простыней.
– Ничего, – ухмыльнулся Чезаре, с удовольствием принимаясь за еще теплый хлеб.
Он был просто зверски голоден. Эдмунд, судя по тому, с каким энтузиазмом он принялся поглощать еду, был голоден не меньше. Он с аппетитом ел, а Чезаре не спускал с него глаз, отмечая новые отметины. И стыдно ему за них не было. Вообще.
– Даже не думай, – произнес Эдмунд, поймав взгляд Чезаре. Но внутри уже все начинало загорать по новой.
– Ешь, пока можешь, – предупредил мужчина, опрокидывая одним махом здоровенную кружку с молоком.
У него остались молочные усы, и Эдмунд хохотнул.
– Ты надо мной смеешься? – притворно грозно воскликнул альфа.
В следующее мгновение поднос оказался на полу, а Чезаре – на Эдмунде. Мужчина стал щекотать омегу. Тот извивался, хохотал и умолял остановиться. Ни один из любовников не понял, когда оборвался смех, а прикосновения вновь стали быстрыми и жадными.
Чезаре перевернул омегу на живот, стал целовать плечи и лопатки. Эдмунд извивался, но муж крепко держал его.
– Чезаре, ты невыносим! – воскликнул омега. – Я и так уже не могу сидеть.
Тут альфа резко провел пальцами по ребрам любовника, заставив того засмеяться. А потом подсунул ему под бедра подушку и заставил их приподняться, а поясницу – сильно прогнуться.
– Ну и где моя настрадавшаяся дырочка? – пробормотал Чезаре, спускаясь поцелуями до самых ягодиц.
Альфа слизнул капельку смазки, стекавшей по бедру мужа. Тот едва не упал, но мужчина его поддержал и отвесил звонкий шлепок, от которого Эдмунд мгновенно прогнулся в пояснице. Легкая боль только усилила желание. Омега обнял руками подушку. Чезаре целовал его бедра и ягодицы, Эдмунд извивался и непременно бы свалился с кровати, если бы не муж.
– Стой смирно, а то накажу, – свистящим шепотом сказал Чезаре на ухо любовнику.
Тот ничего не успел сообразить, как вдруг почувствовал, как альфа проникает в него языком. Эдмунд глухо вскрикнул в подушку. Это было просто невероятно. Невыносимо. Мучительно. Омега против воли вилял бедрами, моля, чтоб это не прекращалось. Чезаре оторвался от мужа, затем медленно, дразняще стал входить в его тело. Но Эдмунду было не до игр. Он резко подался на член альфы, Чезаре с силой сжал его бедра, оставляя на коже синяки. Но обоим было все равно сейчас.
*
– Я никогда больше не смогу сидеть, – выдохнул Эдмунд, когда смог отдышаться.
Ему было так хорошо, как никогда в жизни. И даже легкая ноющая боль в мышцах была приятной.
