Текст книги "Всё или ничего (СИ)"
Автор книги: niki123
Жанры:
Историческое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 51 страниц)
*
Эдмунд вошел в комнату мужа без стука. Чезаре оторвался от созерцания карт и закладных. Чуть приподнял бровь. Эдмунд спокойно встретил настороженный взгляд, подошел к столу альфы.
– Ты не пришел на ужин, – негромко заметил омега.
– Был не голоден. Да и дел много накопилось, – пожал плечами Чезаре.
– Жаль, – слегка улыбнулся Эдмунд. – Мира рассказала мне занимательную историю, как ты достал ее мячик из жуткой дыры в полу.
– Представляю, что она тебе рассказала, – усмехнулся мужчина. – Наверняка дыра по ее словам доходит чуть ли не до Бездны.
– И еще дальше, – кивнул омега.
Он чуть наклонился вперед, Чезаре замер.
– Я пришел сказать… – начал Эдмунд тихо, но замолк.
– Что, синеглазка? – так же тихо спросил мужчина.
– Спокойной ночи, – произнес Эдмунд негромко.
Затем медленно наклонился и прижался губами к небритой щеке мужа на мгновение, затем отстранился.
– Спокойно ночи, – сказал Чезаре, провожая взглядом выходящего из комнаты мужа.
Мужчина понял, что ему дан шанс. И от этого застрял ком в горле.
========== Глава 41 ==========
Эдмунд неспешно отворил дверь библиотеки, пропуская вперед себя Ма Шера. Зверь мягкой поступью прошел к любимому креслу омеги и остановился, ожидая хозяина. Эдмунд пораженно замер, стоило ему поднять взгляд на стену над камином.
На ней висел портрет. Золотоволосый омега улыбался с него чуть презрительной, насмешливой улыбкой. Странно, но на чердаке он смотрелся более… привычно.
Эдмунд медленно опустился в кресло. Портрет оказался прямо перед ним. Кто его повесил сюда? Зачем? Теперь омега чувствовал себя неуютно в любимой библиотеке. Портрет сбивал с толку, заставлял мысли вращаться вокруг отца, и десятки вопросов в который раз всплывали в голове.
Эдмунд развернул кресло боком, чтоб теперь смотреть в темное окно. Снова сел. Ма Шер тоже изменил положение, растянулся перед камином во весь рост. В окно смотреть было неприятно. Выла вьюга, стекла покрылись инеем. Но уходить из библиотеки Эдмунду не хотелось, поэтому он стал шарить по полупустым полкам в поисках хоть какой-нибудь приличной книги. Те, что были привезены из Даунхерста, омега уже давно прочитал.
– Тебе помочь?
В следующую минуту руки мужа сомкнулись на талии, предохраняя от падения спиной назад.
– Нет-нет, я сам, – задумчиво отозвался Эдмунд.
Непривычно было чувствовать руки Чезаре на себе. Альфа усмехнулся, руки убрал и встал рядом, облокотившись на шкаф.
– Что ты ищешь?
– Что-нибудь интересное.
– О, – хохотнул мужчина, – у меня есть одна весьма интересная книга. Но боюсь, что у тебя не хватит духу даже открыть ее. Не то что читать.
– Даже не хочу спрашивать, о чем ты говоришь.
Эдмунд спрыгнул вниз, держа в руках пыльный том. Он едва ли не разваливался от времени и отвратительного обращения. Взгляд омеги случайно наткнулся на портрет, висевший над камином, Эдмунд отвел глаза, что не укрылось от Чезаре.
– Ты сказал принести портрет сюда? – как бы между прочим поинтересовался омега.
– Ты постоянно на него смотришь на чердаке, вот я и подумал…
– Сделай одолжение, пускай завтра его уберут обратно.
– Но зачем мерзнуть наверху, если можно любоваться здесь? – поднял брови мужчина.
– Просто пускай его уберут. Мне не по себе, – признался Эдмунд, садясь, в кресло.
Чезаре сел на подлокотник и облокотился о спинку.
– По-моему, хороший портрет, – пожал плечами альфа. – Да и смотрится здесь неплохо. Но если хочешь… – неопределенно махнул рукой мужчина, взглянув на мужа.
– Хочу. Наверху есть много того, что можно повесить здесь.
Чезаре слегка кивнул, соглашаясь. Тут ветер подул с удвоенной силой, даже стекла задребезжали. Омега вздрогнул от этого звука.
– Не люблю зиму, – сказал Эдмунд, подавив зевок.
– А как по мне, это самое лучшее время года. Все такое белое, чистое, застывшее. И мир прекрасен в своем сне, временном забвении. И время начинает течь по-особенному, – хмыкнул Чезаре, сам удивившись своему красноречию.
– Ты прав. Время начинает течь очень медленно, – слегка кивнул омега, снова зевнув. – Знаешь, я, наверное, оставлю чтение на завтра. Не пойму и строчки.
– Я провожу тебя до спальни, – произнес Чезаре, поднимаясь с кресла.
Они поднялись по лестнице, Ма Шер шел чуть впереди, все время оглядывался на хозяина и недобро сверкал глазами в сторону Чезаре.
– Мой господин, – навстречу им шел Мерсье, держа подсвечник, – у нас случилось небольшое проишествие. Видите ли, скорее всего из-за ветра что-то попало в дымоход. Дым не уходит и валит в комнату.
– В чью? – вздохнул Эдмунд.
– В вашу, мой господин. Мы пытались исправить положение, но сейчас на крышу лезть нельзя. Для вас подготовлена другая комната, но там сейчас довольно… свежо.
– Ну что ж, – протянул Чезаре. – Спасибо и на этом. Идите спать, Мерсье. Мы разберемся дальше сами.
– Благодарю вас, – бета поклонился и заспешил вниз.
Эдмунд слышал эхо его шагов.
– Поспишь со мной, – спокойно произнес Чезаре, обнимая мужа за талию.
– Видимо, другого выхода у меня нет, – усмехнулся Эдмунд. – Твоя спальня сейчас – самая теплая во всем доме. Я переоденусь и приду.
– Хорошо, – кивнул альфа, и они разошлись.
Эдмунд слегка нервничал. Тем вечером… Чезаре понял намек, омега был в этом уверен. Теперь же становилось страшно, потому что Эдмунд не представлял, куда все это может его привести. Слишком все непостоянно и непредсказуемо.
А теперь он идет в спальню к Чезаре. Это было непривычно, странно. Просто невероятно. Еще пару месяцев назад Эдмунд из упрямства предпочел бы спать в холодной комнате, чем в одной с мужем постели. Но сколько же произошло за эти три месяца!
Эдмунд несколько раз вздохнул, успокаиваясь, затем вошел к Чезаре без стука. Альфа стоял к мужу спиной, позволяя омеге во всех подробностях рассмотреть обнаженную спину.
В комнате было тепло, в камине весело трещал огонь. Видимо, мужчина только что подложил несколько толстых поленьев. Эдмунд снял туфли и с ногами забрался на кровать.
– Ты так будешь спать? – выгнул бровь Чезаре, смотря на мужа, одетого в плотную льняную рубашку и такие же брюки. – По-моему, здесь теплее, чем в дакарских пустынях.
– Это тебе так кажется, – хмыкнул омега.
Чезаре потушил свечи и тоже забрался на кровать. Внимательный взгляд уперся в омегу. Эдмунд выдержал его всего несколько секунд, затем отвел глаза.
– Спокойной ночи, – ровно сказал он, ложась под одеяло.
– Спокойной, – негромко отозвался альфа.
Эдмунд лег на спину и закрыл глаза. Он слышал, как время от времени ворочался Чезаре, кровать прогибалась под его весом. Иногда омеге казалось, что он сейчас просто куда-то скатится. Эдмунд изредка прислушивался к дыханию мужчины рядом с ним. Странно было лежать вот так, в одной постели с альфой, не то что с Чезаре. Очень непривычно.
Эдмунд перевернулся на бок и подогнул ноги. Потом лег на живот. Сон не шел. Стало душно, Эдмунд откинул одеяло, оглянувшись на неподвижно лежащего мужа, расстегнул рубашку. Омега едва слышно встал с кровати, осторожно направился к двери.
– Тоже не спится? – спросил Чезаре, открывая глаза.
Эдмунд вздрогнул.
– Я думал, ты спишь.
– Как видишь – нет, – хмыкнул мужчина садясь на кровати. – Иди сюда, – он похлопал по одеялу рядом с собой.
– Я хотел… – неуверенно начал Эдмунд, но замолчал.
– Иди ко мне, – мягко повторил альфа, вставая с кровати.
Мужчина подошел к мужу и протянул руки вперед. Омега шагнул к нему, позволил себя обнять. На душе было как-то тоскливо и тяжело, Эдмунд и сам не мог понять, что случилось. Наверное, просто устал. Слишком много всего произошло за эти несколько дней. Мир переворачивался в который раз, и в который раз омега мог просто за этим наблюдать.
Чезаре легко пощекотал мужа за ушком, Эдмунд невольно улыбнулся куда-то в плечо альфы.
– Что тебя беспокоит? – негромко спросил мужчина.
– Ничего, – омега отстранился, чтоб взглянуть мужу в лицо.
Чезаре хмыкнул, и Эдмунд понял, что муж ему не поверил ни на секунду. Но разубеждать альфу он не стал. Он ему все равно не поверит.
– Куда ты собирался? – спросил Чезаре, отпуская омегу.
– Просто прогуляться.
– Тогда прогуляемся на кухню, – произнес альфа, открывая перед мужем дверь. – Когда я не сплю, я ем.
Эдмунд криво усмехнулся в ответ. Спать сейчас он все равно не мог, а поместье ночью казалось слишком негостеприимным, чтоб ходить по нему одному. Казалось, что дом оживал, начинал дышать, скрипеть и стонать будто от боли. Жутко.
Чезаре уверенно вел омегу вниз, хотя в его руке была только одна свеча. Глаза его странно блестели в темноте. Эдмунду даже на мгновение показалось, что он прекрасно обошелся бы и без света.
На кухне было темно и до ужаса холодно. Эдмунд поежился, сложил руки на груди. Он не представлял, как Чезаре ходит без рубашки. Альфа тем временем обыскивал шкафчики и полки. Заметив, как Эдмунд переминается с ноги н ногу, мужчина молча посадил его на высокий разделочный стол.
– Сейчас пойдем, – сказал Чезаре, открывая кладовую. – Тебе взять чего-нибудь?
Тут раздался грохот и сдавленные ругательства. Через пару минут появился альфа, держа в руках связку сушеных яблок и вяленое мясо. Выглядел мужчина до ужаса довольным, Эдмунд даже слегка улыбнулся.
Чезаре повел мужа наверх. Эдмунд с наслаждением шагнул в теплоту спальни. Большая комната по сравнению с темными коридорами показалась очень уютной и какой-то… своей.
– Открой рот, – произнес мужчина, отщипывая кусочек мяса.
– Я не хочу, – мотнул головой омега, укладываясь на спину.
Чезаре хмыкнул. Через несколько минут исчезла добрая половина куска мяса, альфа вымыл руки и принялся за сушеные яблоки. Они были кисло-сладкими и мягкими. Мужчина лег рядом с Эдмундом и положил руки под голову.
– Жаль, что сейчас не лето, а потолок – не звездное небо, – негромко сказал Чезаре, не отрывая глаз от потолка. – Под открытым небом легко спать.
– Я никогда не спал под звездами, – тихо признался омега.
– Это непередаваемое чувство, – в голосе альфы появились бархатные нотки, когда он перевернулся на бок и буквально навис над мужем. – Небо бесконечное, спокойное и будто застывшее. Но звезды сверкают, и ты понимаешь, что оно живое. И все на свете становится несущественным и лишним.
– А ты часто спал так? – спросил Эдмунд, перевернувшись на бок, чтоб создать хотя бы иллюзию равноправия между ним и мужем.
– Доводилось, – блеснул глазами Чезаре. Он осторожно погладил мужа по щеке, будто боясь спугнуть. – Это было самое приятное.
Эдмунд слегка улыбнулся. В голосе мужа зазвучало неподдельное тепло. Похоже, что ему действительно нравилась та жизнь, какую он вел много лет назад.
– Это было давно, – вздохнул Чезаре.
– До пиратства? – тихо спросил омега.
Пальцы мужа неторопливо очерчивали его подбородок. Эдмунд осторожно отстранился. Это было слишком для него.
– Задолго до него, – усмехнулся альфа. – Это было очень давно. Я и забыл уже. А сейчас вот вспомнил.
Они немного помолчали.
– А что нравится тебе? – вдруг спросил мужчина.
– Мне? – переспросил Эдмунд. Он был совсем не готов отвечать. – То же, что и всем.
– Это не ответ. Ты не хочешь мне говорить? – мягко спросил Чезаре, аккуратно притягивая мужа к себе.
– Не в этом дело, – поморщился Эдмунд. – Просто… очевидное ты знаешь, а не очевидное…
– … ты мне сказать пока что не готов, – слегка кивнул альфа.
Он едва ощутимо поцеловал омегу в висок. Затем в шею. С наслаждением вдохнул аромат луговых трав. От Эдмунда всегда пахло так. Ненавязчиво, но как-то так, что тебе хотелось остаться с ним как можно дольше.
Эдмунд замер. Он пытался проанализировать происходящее, но мысли путались, словно издеваясь. Омега так привык держать себя в стрессе, в постоянном напряжении, что сейчас не мог расслабиться. Потому что все сейчас было таким зыбким, таким нереальным… Невозможно понять, правильно ли ты поступаешь и какова цена ошибки.
Но Чезаре не предпринимал никаких решительных действий. Он будто ненароком касался шеи, подбородка, обводил ушко. Эдмунд подавил зевок и почувствовал, как губы мужа, коснувшиеся его кисти, раздвинулись от легкой улыбки.
– Спи, синеглазка, – едва слышно проговорил мужчина. – Спокойной ночи.
– И тебе, – тихо отозвался омега, глубоко вздохнув.
Муж как всегда пах соленым морем и диким северным ветром.
*
– У меня для тебя новость, – произнес омега, отложив столовые приборы. Он немного нервничал, потому что не мог предугадать реакцию мужа. Ему не хотелось спорить и ругаться, но Эдмунд понимал, что альфа вряд ли будет рад его словам. – У Ричарда день рождения через несколько дней. Собирается вся семья.
– Как я понимаю, они хотят видеть и тебя, – негромко сказал Чезаре, отправляя в рот кусок мяса.
– Да, – спокойно ответил Эдмунд.
– Полагаю, что мое мнение и согласие не играют никакой роли, – тем же тоном, что и раньше, отозвался мужчина. – Ты поедешь в любом случае.
– Я хотел сказать это по-другому… – несколько натянуто сказал Эдмунд, чувствуя повисшее в воздухе напряжение. Это ему совсем не нравилось. – Но в общем ты прав. Я поеду с тобой или без тебя.
– Как хочешь, – пожал плечами альфа, перестав есть. Кусок в горло не лез. – Когда мы выезжаем?
– Завтра утром? – предположил омега.
– Хорошо. Я отдам необходимые распоряжения, – сказал Чезаре и встал из-за стола.
Эдмунд проводил взглядом его удаляющуюся фигуру. Разговор вышел слишком уж напряженным, что омеге совсем не понравилось. Чезаре был явно не в восторге от открывшейся перспективы. Эдмунду только оставалось гадать, насколько семья будет довольна появлением Чезаре на пороге Даунхерста.
Ник в письме написал весьма просто:
Если это подобие человека откажется тебя отпускать, то сообщи ему, что либо мы примем его у себя, не посмотрев на все остальное, либо я приеду и увезу тебя. И мне будет глубоко все равно, согласен ли он с этим.
Обстановка будет весьма натянутой. Остается надеяться, что взаимные подколки и неприязнь не перерастут в открытый конфликт. Этого Эдмунд просто не переживет.
Он окажется меж двух огней. Невозможно будет объяснить Нику, что он дал Чезаре единственный шанс, чтоб проявить себя как человек и альфа. Что он увидел в Чезаре что-то помимо жесткости, упрямства и силы. Кузен скажет, что Эдмунд сошел с ума. Не иначе. И слова омеги… они будут восприняты остальными как проявление слабости духа и предательство. Все решат, что омега не смог противостоять напору альфы и просто сломался. Этого позора Эдмунд не вынесет.
Значит… надо будет сдерживать пыл кузена и мужа, попытаться сделать так, чтоб все прошло относительно тихо и мирно. Никаких скандалов, ссор и поединков.
Боги, как же все трудно!
*
Карета покачивалась из стороны в сторону и изредка подпрыгивала на ухабах, которые не смог смягчить снег. Мир за окном казался каким-то застывшим, едва ли не мертвым. Свинцовые тучи отнюдь не добавляли радости.
Чезаре сидел на мягком сидении и периодически поглядывал на мужа, который сидел напротив и вообще на него старался не смотреть. Омега то и дело кутался в плащ и барабанил пальцами по сиденью.
Альфа был не в восторге от перспективы вновь встретиться с родственниками Эдмунда. И дело вовсе не в том, что придется терпеть ненавидящие взгляды и злые слова. К этому мужчина был не восприимчив. Но Эдмунд… Он закроется, замкнется. Больше всего Чезаре не хотел, чтоб все вернулось в отправную точку. Он понятия не имел, что произойдет за те несколько дней, которые они проведут в Даунхерсте. И вот это мужчину раздражало.
И Эдмунд на него не смотрел.
*
До Даунхерста осталось всего ничего, когда Эдмунд начал откровенно нервничать. С одной стороны, понимание того, что через пару часов он встретится с самыми дорогими ему людьми, наполняло омегу почти болезненным счастьем. Он очень скучал по всем, старательно гнал от себя тоску те три месяца, что провел с Чезаре. И теперь… вот оно! Наконец-то можно будет наговориться, обняться и посмеяться.
Но столько всего изменилось… Эдмунд боялся, что изменения окажутся слишком заметными, очевидными. Он многое не мог объяснить даже себе, не то что другим. Больше всего он боялся, что совершил непоправимую ошибку, дав мужу этот пресловутый шанс. Что Чезаре разрушит все, что было до него. Что от этого всего пострадает семья, а виновным будет Эдмунд.
Омега смотрел, как проплывают знакомые луга за окном, и барабанил пальцами под плащом. Он и не заметил, что ткань поднимается в такт. Чезаре опустил взгляд на руки Эдмунда, омега проследил за его взглядом и сцепил руки в замок.
*
– Ну наконец-то, – сказал Ричард, обнимая Эдмунда в холле. Следующую порцию объятий омега получил от кузена. Чезаре удостоился скользящего взгляда и сухого кивка. – Как добрался?
– Все хорошо. Кто уже приехал? – спросил Эдмунд, снимая плащ.
– Мирт и Людвиг с родственниками. Кайл и Эрик подъедут к вечеру, – ответил за мужа Ник, спускаясь с лестницы.
Шел он, опираясь на перила, хотя шаги были уверенными. Фигура заметно округлилась, но омеге это шло. В общем и целом он выглядел здоровым и довольным. Кузены крепко обнялись. На Чезаре Ник даже не взглянул.
– Отдохнешь или в гостиную? – спросил Ричард, прихватывая Эдмунда за талию.
– В гостиную, – усмехнулся омега.
Тут Эдмунд вспомнил о муже и бросил на него взгляд через плечо. Альфа стоял у стены, сложив руки на груди и с непроницаемым лицом наблюдая за воссоединением. Заметив взгляд кузена, Ник сообщил, что Чезаре проводят в его комнату. Мужчина не возражал. В нем зарождалось глухое раздражение и боль.
*
Чезаре выделили просторную комнату на втором этаже. Честно говоря, мужчина ожидал, что его поселят рядом со слугами или вообще в конюшне, но Даунхерсты удивили его своим благородством и хорошими манерами.
Альфа не покидал своего временного убежища весь день. Он слышал, как замок наполнялся людьми, как они смеются, разговаривают. Как шумят дети. Это казалось чем-то невероятным, нереальным, таким, чего не может быть у него самого.
Чезаре овладевало одиночество все сильнее и сильнее. Он ничего не мог с ним сделать. В конце концов, одиночество и тоска всегда ходили рядом. Вечные ненавистные спутники, они заставляли Чезаре чувствовать себя лишним в этой жизни.
И Эдмунд за весь день ни разу к нему не зашел. Ему все равно. Всем все равно.
Или нет? Иначе омега не стал бы давать Чезаре столько возможностей, не разрешал бы спать рядом с собой, касаться и обнимать. Значит… просто нужно время. Синеглазка не привык к нему, только и всего. И ему тяжело совмещать две жизни.
С семьей он совсем другой. Он расслабленный и спокойный, охотнее улыбается, легко ко всем прикасается. Глаза всегда блестят, будто омега вот-вот рассмеется. Чезаре отчаянно хотел, чтоб и с ним муж оставался таким. Когда он таким был, мужчина готов был сделать все, что угодно, лишь бы продлить это мгновение.
Тут в дверь постучали, и служанка, не дожидаясь ответа, сказала, что господа ужинают в большой столовой и Чезаре предлагают присоединиться. Альфа был несколько удивлен, но приглашение отклонять не стал.
Мужчина быстро переоделся и спустился вниз. В столовой было много народу, но всех присутствующих Чезаре уже знал. Эти же гости были в прошлый его приезд. Некоторые проводили его взглядами, кто-то вовсе не обратил внимания. Эдмунд разговаривал с Мельбурном, чуть кивнул Чезаре. Тот ответил ему улыбкой в уголках губ.
Через несколько минут в столовой появился маленький Адриан. Он подрос, взгляд черных глаз стал более внимательным. Встретившись глазами с Чезаре, маленький омега холодно ему кивнул. Мужчина скривил губы в усмешке. Характером ребенок был копией своего отца-омеги. Какое чудо.
Когда все сели за стол, атмосфера стала более напряженной. Чезаре сидел с краю, рядом с Мельбурном. Благодаря болтовне и шуткам последнего, все смогли немного расслабиться, а гнетущее молчание все реже и реже висело в воздухе. Чезаре не принимал в общей беседе никакого участия, но этого от него и не ждали, кажется. Но альфа ошибся.
– Эдмунд, твой муж нем? – как бы между делом поинтересовался Кайл, наливая себе вина. – Молчит весь вечер.
– Меня никто не просил говорить, – спокойно ответил Чезаре. – Кажется, это дурной тон, говорить, когда тебя не спрашивают.
– Брось, никто не ждет хороших манер от головореза, – любезным тоном отозвался Ник. – Нечего мучить себя и пытаться произвести хорошее впечатление.
– Тем более, что это все равно бесполезно, – весомо сказал Арчибальд.
– Не в моих правилах лицемерить, – ровно сказал Чезаре, откладывая столовые приборы. Что-то ему подсказывало, что сейчас будет совсем не до еды.
– А у тебя есть какие-то правила? Может, поделишься? Интересно, где в твоем кодексе стоит принудительный брак с омегой, – с плохо скрытым ядом в голосе спросил Людвиг.
– Вероятно там же, где у тебя брак с омегой лет на шесть старше тебя, – парировал Чезаре.
Людвиг хотел сказать что-то в ответ, но тут Эдмунд молча встал из-за стола и спокойно вышел, прикрыв за собой дверь. Он не мог наблюдать зарождение скандала, а остановить это был не в силах. Присутствующие проводили его взглядом.
Чезаре с силой сжал челюсти.
– Полагаю, ты доволен, – тихо произнес Ричард, взглянув на мужчину.
– Не в полной мере, – бросил альфа, вставая из-за стола.
Он быстро вышел и направился наверх, к спальне Эдмунда. Чезаре надеялся, что муж ушел недалеко.
Альфа нагнал его на самом верху лестницы. Омега решительно шагал, смотря себе под ноги. Все внутри кипело от какой-то детской обиды и негодования. Боги, как он не хотел всего этого!
– Эдмунд, – окликнул омегу мужчина, но тот и не думал отозваться. – Эдмунд, подожди, – Чезаре ухватил мужа за плечо и развернул к себе лицом.
– Оставь меня в покое, – бросил омега, вырвавшись.
– Послушай меня, синеглазка…
– Ты плохо понимаешь по-валлирийски? – звучно поинтересовался Ричард, поднимаясь по лестнице. – Отошел от него на два шага. Немедленно.
– Я сам разберусь, что мне делать, – сквозь зубы ответил Чезаре, разворачиваясь к альфе лицом.
– Разбирайся отдельно от моего шурина, – тем же тоном ответил Ричард, вставая вплотную к Чезаре. Разница в росте его совершенно не смущала.
Чезаре высокомерно приподнял бровь. Видя накаляющуюся атмосферу, Эдмунд встал между мужчинами и уперся рукой в грудь каждого.
– Прекратите оба, – устало проговорил омега. – Ричард, я очень ценю твою заботу, но со своим мужем я разберусь сам. Чезаре, иди спать. Мы все устали, а потому взвинчены.
Но альфы не двинулись с места.
– Да что с вами такое?! – вдруг вскрикнул Эдмунд. Альфы на него удивленно посмотрели. – Разошлись немедленно! Чезаре – к себе, Ричард – к мужу. Или я за себя не отвечаю, – зловеще тихо закончил омега. – Чезаре, ты первый. Спокойной ночи.
– Спокойной, – неохотно ответил мужчина и принялся спускаться по лестнице.
Дождавшись, пока муж скроется под лестничным пролетом, Эдмунд произнес уже мягче:
– Спокойной ночи, Ричард.
– И тебе.
Мужчина помялся на месте пару мгновений, будто хотел что-то сказать. Но затем слегка кивнул Эдмунду и тоже стал спускаться. Только тогда омега вздохнул с облегчением и ушел к себе.
*
Утро пришло для всех довольно поздно. После напряженного вечера хотелось отдохнуть и набраться сил перед следующим раундом.
Сразу после завтрака альфы и Кайл с Миртом отправились на охоту. Чезаре от мимолетно брошенного приглашения отказался. Сестры Людвига с Ником и Эйданом сели играть в карты. К ним ненадолго присоединился Эдмунд, но обыграв всех в четвертый раз, вышел из игры.
– Ты не хочешь прогуляться? – спросил Чезаре мужа, найдя в библиотеке.
– Ни за что, – лениво ответил Эдмунд, с досадой оторвавшись от книги. – Я околею.
Чезаре усмехнулся и сел в кресло напротив. Эдмунд вновь принялся читать, а мужчина просто на него смотрел. Омега кожей чувствовал его взгляд.
– Что такое? – не выдержал Эдмунд наконец, отложив книгу. – Почему ты так на меня всегда смотришь?
– Как я на тебя смотрю? – тихо спросил мужчина, сверкнув глазами.
– Ты сам знаешь. Так… пристально. Будто никогда не видел. Я чувствую себя заморской диковинкой.
– Я объездил весь мир, синеглазка. И могу сказать тебе: ты действительно заморская диковинка. Я не видел никого, кто был бы похож на тебя хоть отдаленно.
– Мир большой. Омег много, – негромко сказал Эдмунд. – Есть и покрасивее меня.
– Ты не понял меня, – с мимолетной улыбкой сказал Чезаре. – Я говорил не о красоте.
Эдмунд промолчал. Он просто не знал, что ответить, что сказать.
– Покажешь мне Даунхерст? – сменил тему Чезаре.
– Хорошо.
*
Они потратили на обход замка полдня. Эдмунд добросовестно, с какой-то тихой нежностью рассказывал о любимом замке. Чезаре нравилось его слушать. После того, как был закончен обход самого замка, Чезаре предложил подняться на башни. Он хотел посмотреть на мир сверху, с недосягаемой величественной высоты. Помявшись немного, Эдмунд все же согласился. Супруги оделись потеплее.
– А какая башня самая высокая? – поинтересовался Чезаре, застегивая плащ.
– Северная, – нарочито спокойно ответил Эдмунд.
– И туда можно подняться?
– Можно, – так же ровно отозвался омега.
Ему не хотелось туда идти. Вообще.
– Тогда веди, – слегка улыбнулся Чезаре.
И Эдмунд повел его наверх. В конце концов, невозможно всю жизнь избегать той части замка только потому, что Александр решил покончить с собой. Но все равно у Эдмунда мурашки шли по коже при воспоминании о черной выжженной земле, пропитанной алой кровью. Сейчас у подножия Северной башни росли цветы. Но Эдмунд до сих пор помнил эту черную землю.
Наверху было ужасно ветрено и холодно. Снега не было, ветер не давал ему собираться на гладких темно-серых камнях.
Отсюда было видно все. Черный лес в дали, сизый дым от деревенских домиков, и даже сами домики были видны. На замерзшей реке детвора каталась на коньках. Эдмунд посмотрел на мужа. Тому здесь определенно нравилось.
Чезаре подошел вплотную к бортику. Он ему доходил до пояса. Эдмунд напрягся.
Наверное, темной ночью Александр вот так же подошел к камням, обагренной кровью погибших и раненых, постоял немного. Тогда было тепло. Звезды ярко светили с черного летнего неба впервые за девять дней, потому что раньше небо застилал дым от пламени костров. А потом… Александр встал ногами на бортик. Он колебался? Или нет? А если колебался, то сколько?
В любом случае, это больше не имеет значения. сомневался отец или нет, он раскинул руки и просто шагнул вниз. В вечность. В никуда.
– Синеглазка? – негромко позвал Чезаре омегу, заметив, как угасли его глаза. – Что-то случилось?
– Что? Нет, – мотнул головой Эдмунд. – Просто задумался.
– Иди сюда. Ты ведь не боишься высоты?
– Нет, – ответил омега и подошел к Чезаре. Тот опустил руки ему на плечи и встал позади него. – Тут высоко, – тихо заметил Эдмунд, даже не взглянув в вниз.
– Смотри не вниз, а вдаль. Так увидишь гораздо больше, – над самым ухом произнес Чезаре. – Попробуй забыть обо всем и просто смотреть вперед.
И Эдмунд попробовал. Он выкинул все из головы и сосредоточился на невозможно далеком горизонте, на жемчужно-сером небе и полосе черного леса. И вдруг омега почувствовал удивительное спокойствие. Будто что-то огромное заполнило его изнутри до краев. Чезаре улыбнулся, заметив, что муж притих.
– Я не собирался портить вчерашний вечер. Прости, – тихо произнес альфа.
– Это неважно. Я… не ожидал другого исхода, – признался Эдмунд, развернувшись к мужу лицом.
– Это была попытка меня оскорбить или знак, что ты не злишься? – приподнял брови мужчина.
– Ни то, ни другое. Ссор не избежать, хотя я бы предпочел обойтись без них.
– Но ты же понимаешь, что твои родственники невыносимы? – усмехнулся Чезаре.
– Вот это было сейчас лишнее.
Мужчина тихо рассмеялся в ответ. Он обнял Эдмунда за талию и помог спуститься по узкой лестнице, а затем закрыл люк.
*
Вечером был устроен настоящий праздник в честь дня рождения Ричарда. Ник подарил ему традиционный ящик марокканских апельсинов, Арчибальд с Алисией преподнесли новый экипаж. Эрик и Кайл подарили меч, богато украшенный рубинами и золотом. Эдмунд выделился из всех. Он подарил Ричарду его портрет.
На нем альфа был изображенный во весь рост в полном боевом облачении. Рука небрежно покоилась на эфесе меча, волосы чуть взлохмачены, глаза горят. Но при этом Ричард отнюдь не выглядел свирепым. В уголках губ будто зарождалась улыбка и от этого впечатление в корне менялось.
Чезаре лишний раз отметил искусство своего мужа и даже почувствовал гордость, глядя, как рассматривают портрет все присутствующие.
Вечер прошел спокойно. Чезаре практически не контактировал с семьей мужа, а те его тоже не трогали. Видимо, не хотели портить праздник ссорами.
*
Ник уговорил Эдмунда остаться еще на пару дней после того, как все уже уехали. Чезаре не был против, лишь осведомился, выдержит ли чудовище мужа почти недельную разлуку. Но омега получал короткие записки от Мерсье, что Ма Шер ведет себя спокойно, по пятам ходит за Айви и только по ночам воет. Эдмунд очень надеялся, что все и дальше будет в порядке.
*
– У тебя точно все хорошо? – спросил Ник кузена.
Они сидели в библиотеке и играли в шахматы. Ник выигрывал.
– Ник, если бы было плохо, я бы от него ушел, – спокойно ответил Эдмунд, делая ход.
– Правда? – несколько удивленно спросил Ник, взглянув кузену в глаза.
– Конечно, – криво усмехнулся омега. – Ник, я не стал бы терпеть плохое к себе отношение. Если бы сейчас был жив отец или Трэвис… Я бы… ушел бы и от них. И врезал бы брату. Честное слово. Я изменился, поверь мне.
– Я верю. Просто не могу привыкнуть, – пробормотал Ник, машинально погладив живот.
– Пинается? – прищурился Эдмунд.
– Еще как, – хохотнул кузен. – Ты прости меня за назойливость. Просто я тебя очень люблю и не хочу, чтоб ты страдал даже мгновение.
– Я понимаю это, а потому не злюсь, – Эдмунд немного помолчал. Ник терпеливо ждал, понимая, что кузен подбирает слова. – Чезаре… не подарок. И характер… Но он меня не обижает. Иногда он вытворяет что-то, отчего я разве что не седею. Но по большей части… Он старается… не пугать, не делать больно, не обижать. А иногда… он делает то, чего я совсем не жду.
– О чем ты? – Ник откинулся на спинку кресла. Шахматы были забыты.
– Он бывает милосердным и добрым. И удивительно… покорным.
– Сомневаюсь, что этот человек способен на все это, – сухо произнес Ник. – По-моему, это просто искусное притворство.
– Ты считаешь, что мне легко заморочить голову? – спокойно спросил Эдмунд, чуть выгнув бровь. Но в этом голосе Ник услышал тихое предупреждение.
– Не думаю, – примирительно отозвался Ник.
Эдмунд внимательно на него посмотрел, затем устало потер переносицу. Мысли роились в голове словно пчелы, но все никак не желали облечься в слова.
– Послушай, – мягко начал Ник, взяв Эдмунда за руки, – что бы ты ни решил, что бы ты ни сделал… Я никогда не буду тебя осуждать. Я верю тебе. Но если ты почувствуешь, что больше не можешь… Возвращайся домой, забудь обо всех договорах. Помни, что дома тебя всегда ждали, ждут и будут ждать.
