Текст книги "Всё или ничего (СИ)"

Автор книги: niki123

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 51 страниц)

Тут Чезаре, не глядя, сунул Эдмунду огромный калач с изюмом и маком. От него сильно пахло ванилью, он был еще горячим,и омега даже сквозь перчатки чувствовал это тепло. Он откусил кусочек, наслаждаясь мягкостью и сладостью хлеба. Вкусно. Чезаре взял себе точно такой же, с аппетитом вгрызся в белую мякоть калача. Он ел так, словно голодал по меньшей мере месяц. Через пару минут дверь, ведущая в другой зал отворилась, вернулся парень, который держал в руках что-то завернутое в бумагу. Пахло это как жареное мясо, и зверек утробно заурчал. Парень отдал сверток Чезаре, тот слегка кивнул, и они вышли на улицу, после чего альфа отдал мясо Эдмунду.

Омега поспешил развернуть бумагу, зверек с жадностью набросился на еду и стал поглощать ее с завидной быстротой. Чезаре и Эдмунд смотрели на него и молчали, жуя свои калачи. Когда с едой было покончено, альфа по-хозяйски положил Эдмунду руку на плечи, и они двинулись прочь от площади.

Вопреки ожиданиям, они не пошли обратно. Чезаре повел Эдмунда вглубь города. Одна улочка сменяла другую, дорога стала неумолимо идти вверх. Подъемы стали все круче и круче, а домов становилось все меньше. Они теперь были похожи на ту лавочку, где мужчина купил Эдмунду расписную плошку. Кое-где паслись лошади, неторопливо жевали желтоватую траву. Чезаре не говорил ни слова, он просто вел парня вперед. Эдмунд у него ничего не спрашивал. Его слабо интересовало, куда они направлялись.

А зверек резвился во всю. Он прыгал по кочкам, прятался в кустах, а потом неожиданно выпрыгивал из них. Он умудрился разворошить кучу желтых листьев, один прицепился ему на хвост, и котенок потом носился кругами, пытаясь стряхнуть это безобразие, заставив Эдмунда улыбнуться.

Омега уже запыхался из-за постоянного подъема наверх. Но Чезаре говорить об этом почему-то не хотел. Альфа чуть сбавил шаг, заметив, как раскраснелись у синеглазки щеки и чуть вспотел лоб. Осталось совсем немного. Он свернул чуть вправо, увлекая за собой парня. Они обогнули огромный куст непонятно какого растения.

Эдмунд остановился. Они стояли высоко-высоко, отсюда был виден весь город и бескрайнее Северное море. И облака, которые густели на Востоке. Внизу копошились люди, омега видел корабли, стоящие в порту. Даже разглядел один в море. Ветер ударил в лицо, Эдмунд отступил на шаг, наткнувшись на альфу. Тот обхватил его за плечи и подвел чуть вперед, не говоря ни слова. Внизу был настоящий обрыв, недалеко от которого пенилось море. Эдмунд смог различить обломки скал, торчащие из воды. Он сглотнул, на мгновение испугавшись.

Но потом страх ушел. Омега очень пожалел, что он не птица, которая падает со скалы, чтобы взлететь. Тогда бы он, не раздумывая, прыгнул вниз, а потом воспарил к самым небесам. Ветер бы поднял его над землей, скрыл за облаками от людей. Чутье указало бы путь домой.

Чезаре сел прямо на землю, свесив ноги с обрыва. Эдмунд последовал его примеру. Котенок шуршал в кустах. Потом выпрыгнул из-за листвы и стал красться, охотясь на огромного зеленого жука, сидящего на длинном побеге странного куста. Но Эдмунд не обращал на это копошение внимания. Он воображал себя огромной величественной птицей. Как он прямо сейчас прыгает вниз, а в следующее мгновение взмывает так высоко, что никто не может разглядеть его силуэт на фоне облаков и голубого неба.

– Когда ты отпустишь меня? – глухо спросил Эдмунд, смотря вдаль. Чезаре сильно напрягся, омега физически это почувствовал. – Ты не можешь вечно таскать меня за собой. А в бордель я не хочу. Не смотря на то, что произошло… мое предложение о выкупе всегда остается в силе. Когда ты меня отпустишь?

Но альфа молчал. И эта гнетущая тишина, которую не нарушал даже котенок, давила на Эдмунда словно неподъемная ноша. Он сердцем чуял неладное. Парень стремительно перевел взгляд на мужчину, стал всматриваться в его лицо, пытаясь понять хоть что-нибудь. Но оно было словно высечено из камня. Ни единой эмоции, только внутренне напряжение переливалось в разных глазах.

– Когда ты меня отпустишь? – с тревогой в голосе спросил омега, вскакивая на ноги.

Чезаре молчал, не торопился вставать на ноги. Разные глаза странно глядели на Эдмунда. Будто мужчина на что-то решался. И от этого взгляда по спине омеги прошли сотни колких мурашек, ладони похолодели. Сердце вдруг забилось чаще.

– Я… не могу тебя отпустить, – тяжело произнес мужчина, глядя на омегу в упор.

– Что? – глухо переспросил Эдмунд, словно не услышал.

– Я не могу тебя отпустить, – увереннее повторил альфа, поднимаясь на ноги и отходя от обрыва. – Я… я… – Чезаре потер переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Он не так представлял себе этот тяжелый разговор. И уж совсем не хотел говорить все парню сейчас. – Останься со мной, – утвердительно произнес альфа. Но в его голосе появилась какая-то странная нотка… Просьба?

Эдмунд стоял, не веря своим ушам. Глаза расширились, все мысли вышибло из головы будто сильным ударом. Парень не мог поверить, что слышит… это.

– Нет, – оторопело вымолвил он. Морской ветер подхватил его слова и унес куда-то в небо.

Чезаре молчал. Он знал, каким будет ответ. Но теперь… Бездна! Все не так! Не так!

– Я знал, что ты так ответишь, – негромко произнес альфа, и у Эдмунда кровь застыла в жилах от его мрачного, но очень уверенного тона.

– Я не останусь с тобой, – повторил Эдмунд чуть громче, словно надеясь, что поняв смысл его слов, мужчина откажется от своих.

– Я вновь предлагаю тебе выбор. Существует два варианта, – начал говорить Чезаре. Слова вырывались из горла будто с трудом. – Ты можешь выйти за меня… или я позову мага и он поставит на тебя магическую метку.

– Ты готов превратить меня в раба? – охнул Эдмунд. У него темнело в глазах от ужаса. Мир рушился вокруг парня, он воочию видел его обломки. А сделать что-то был не в силах.

– Нет. Метка не означает рабство, – весомо произнес Чезаре, подходя к омеге на полшага. Тот шарахнулся в сторону. К обрыву. Альфа замер, не желая парня провоцировать. – Отойди от края. Пожалуйста, – попросил он, внимательно смотря Эдмунду в глаза, готовый броситься вперед при первом же признаке прыжка вниз. Омега медленно перевел взгляд на обрыв. Затем на мужчину, будто прикидывая шансы. Или это Чезаре только показалось? Потому что синеглазка, не колеблясь, отступил от края. Альфа незаметно облегченно вздохнул.

– Продолжай, – дрогнувшим голосом сказал Эдмунд, обхватывая себя руками. Стало холодно-холодно. Внутри.

Чезаре чуть помолчал, будто раздумывая. Затем продолжил.

– Если ты не согласишься… я поставлю на тебя метку. И с того момента ты навсегда станешь моим. Потому что я буду каждую секунду знать где ты и с кем ты. А когда я умру… метка не исчезнет. Она останется на всю жизнь, – Эдмунд вздрогнул при этих словах. Чезаре видел, как его слегка трясет. Бездна! Он не хотел говорить это так. Он хотел подождать, пока синеглазка к нему привыкнет, начнет хоть немного доверять. А так… Но другого выбора у альфы не было. Он не мог его отпустить. – Этот вариант мне не нравится. Если ты выйдешь за меня… Я покажу тебе много интересного, открою новый мир. Ты сможешь остаться в любой его части, какая понравится. И я буду к тебе приезжать. В конце концов… – тут мужчина неожиданно саркастично усмехнулся, – представители моей профессии не отличаются долголетием. Тебе может повезти, и я скончаюсь через годик после нашей свадьбы. Согласись, перспектива гораздо более заманчивая, чем носить метку всю оставшуюся жизнь.

Эдмунд смотрел на него расширившимися глазами и молчал. Во взгляде плескался ужас и отчаяние, все краски сошли с лица парня, руки судорожно сжимали предплечья, мяли ткань плаща. Ветер трепал волосы, они больно били по лицу и глазам. Омега закрыл глаза, чтобы не видеть мужчины, стоящего напротив него. Его будто ударили в солнечное сплетение или всадили нож в спину. Весь воздух вышел из легких, они уже начали гореть от его нехватки, но омега, казалось, забыл, как дышать. Котенок неожиданно потерся об его ноги, но парень этого не заметил.

Все темнело, тело становилось все тяжелее и тяжелее, а ноги все слабее и слабее, будто Эдмунд – это младенец, впервые начавший ходить. Внутри все сотрясалось мелкой дрожью не то от рвущего душу крика, не то от терзающей сознание безысходности.

Эдмунд понимал, что мужчина не шутит. Что он выполнит свою угрозу. И что он останется с ним при любом раскладе. Этот человек не знает слова “нет”.

Спина разом вспотела, пропитывая рубашку отвратительной холодной липкой влагой. Затылок закололо, всего Эдмунда как-то странно скрутило. Он почувствовал, что начинает медленно куда-то сползать. Колени подогнулись, парень стал медленно оседать на холодную твердую землю. Чезаре тут же подскочил к нему и подхватил на руки. Белокурая голова безвольно упала ему на плечо, глаза синеглазки были закрыты.

Мужчина отошел подальше от края, сел на траву. Эдмунда он посадил к себе на колени и крепко обнял, словно пытаясь забрать ту боль, которую только что причинил. Которую он вообще когда-либо ему причинял. Зверек пытался взобраться омеге на колени, но мужчина грубо его отпихивал всякий раз, за что получил несколько глубоких царапин и даже один рваный укус острых зубов. Гаденыш терся об Эдмунда, тыкался мордой ему в ладони, но омега не реагировал.

Чезаре не спешил приводить его в чувство. Синеглазке просто нужно отдохнуть, этот обморок – просто средство защиты от того, что на него обрушилось. Видят Боги, все не так должно было происходить. Мужчина не хотел вот так жестко, неумолимо все вывалить на омегу. Он хотел сказать все мягче, ласковее. И уж точно не сейчас. Не в такой момент.

Но сделанного уже не воротить. Мужчина был почти уверен в том, какой выбор сделает омега. И тогда… он выполнит обещание. Он покажет ему мир, весь и без остатка. Расскажет самые удивительные истории, займет его время целиком и полностью. Не даст скучать. А потом купит ему дом в каком-нибудь большом городе, где будет много аристократов, где Эдмунд сможет завести себе друзей. Он даст ему все, что парень только пожелает. И он докажет ему, что жить с ним – это не так уж и плохо. Он заставит омегу это увидеть и понять. И заставит простить его. А когда он простит, то сам захочет остаться.

Альфа прокручивал это в голове раз за разом. Но тревога не отпускала его, не было больше уверенности ни в чем. Чезаре расстегнул плащ Эдмунда и свой, прижал омегу к себе крепче, делясь теплом своего тела. Изящное тело было мягким и податливым. Омега шевельнулся. Мужчина не двигался, пока Эдмунд медленно поднимал голову с груди альфы.

В до этого ничем незамутненных глазах горело такое пламя, что у Чезаре на секунду захватило дух. Он никогда не видел такой чистой ярости. Ни у кого.

– Как же я тебя ненавижу.

Каждое слово было громче предыдущего, с последним словом Эдмунд что есть сил толкнул Чезаре в грудь и вскочил на ноги, тут же отойдя на два шага назад. Руки сжались в кулаки, парень весь дрожал, но уже не от ужаса, а от клокочущего гнева внутри. Он выглядел так, словно готов был броситься на мужчину в любое мгновение.

И Чезаре не стал бы его останавливать. Вот она, та вспышка жгучего гнева, которую он так долго хотел увидеть. Но удовлетворения это не принесло. Только какую-то странную ноющую боль внутри. Альфа никогда такой не чувствовал. Лицо Эдмунда вдруг исказилось будто от боли и беззвучного плача, омега закрыл его руками, волосы упали на лицо. Вся фигурка будто сжалась внутрь, свернулась. Омега дрожал будто листик на сильном ветру, плечи чуть вздрагивали.

Мужчина подошел к парню и ласково привлек его к себе. Эдмунд не сделал ни единого движения навстречу. Но и не оттолкнул. Он напомнил Чезаре запуганное животное, которое всю жизнь знало только палку, никогда не чувствовало тепло человеческой ладони и теперь интуитивно стремилось разделись свою боль хоть с кем-то. Неважно с кем.

Чезаре заключил омегу в медвежьи объятья, крепко прижал к себе.

– Я не требую ответа сейчас, – на грани слышимости произнес Чезаре на ухо омеге, – у тебя есть время до этого вечера.

После этих слов Эдмунд вдруг резко оттолкнул от себя альфу, отскочил назад.

– А почему не через час? – саркастически осведомился парень, и Чезаре его не узнал. Перед ним стоял совсем другой человек, он менялся на глазах, перекраивая себя. И сделать уже ничего было нельзя. – Почему не через минуту? Почему ты даешь мне несколько часов на то, чтобы решить мою судьбу? Хотя нет! Стой! Ты уже сам все решил. Так зачем спрашивать меня? Почему сразу не продашь в рабство? В чем разница? – голос Эдмунда начал срываться, уходить куда-то вверх. Его всего трясло, буквально выворачивало наизнанку от ужаса и ярости. Он никогда такого не чувствовал. Никогда.

Но Чезаре молчал и только смотрел на Эдмунда с каким-то… сочувствием? И это окончательно добило омегу. Все клокотало внутри, гнев требовал немедленного выхода, иначе грозил разорвать душу пополам. Глаза застилала пелена, само сознание туманилось от неуправляемого вихря чувств, бушевавших внутри.

– Что ты молчишь?! – вскричал омега. Его крик подхватил усиливающийся ветер, рвущий листья с деревьев. Полы плаща парня сильно развевались, били его по ногам, волосы спутались и ореолом окружали лицо. Эдмунд в этот момент был похож на разъяренного демона.

Чезаре молчал. Он ждал. Не надо было слов, чтобы довести омегу до ручки. Пускай кричит. Пускай плачет. Пускай проклинает его. Может даже ударить. Альфа видел, что гнев переполняет его. Так пускай парень выместит его на нем. В конце концов, он это заслужил.

Чезаре молчал.

– Почему ты молчишь?! – вновь закричал Эдмунд, поднимаясь на новую ступень неконтролируемой ярости. – Сколько времени мне осталось провести как свободный человек?! Отвечай! Несколько часов! Вот мое время!

– Брак – это не клетка, – тихо проговорил альфа.

И тут Эдмунд подскочил к нему и ударил изо всех сил. Кулак врезался в челюсть, не встретив сопротивления. Костяшки мигом свело тупой болью, она передалась в локоть, потом в плечо. Но омега размахнулся и ударил мужчину еще раз на этот раз в грудь. Тот раскрыл руки, будто собираясь обнять парня, тот отпрыгнул назад.

Но Чезаре просто раскрыл руки широко-широко, открывая торс, шею. Он так и стоял, не меняя положения.

– Бей, – негромко сказал мужчина. – Ну чего ты испугался? Давай. – Но Эдмунд стоял на месте, смотрел на альфу полубезумными глазами. – Давай же. Я не чувствую твоего гнева. Неужели все? Так тебе дорога твоя свобода? – начал подзуживать Эдмунда.

Этих нескольких слов хватило, чтобы омега стал осыпать мужчину беспорядочными ударами. Ему было неважно, куда бить его. Просто хотелось сделать так же больно, как он сделал ему. Чтобы этот человек почувствовал то же самое, что чувствовал он сам. Все это отчаяние, всю горечь безысходности. Чтобы альфе было так же плохо.

Чезаре усилием воли заставил себя стоять на месте. Ему не хотелось ответить ударом на удар, он чувствовал в жизни боль и посильнее этой. Удары были скорее скользящими, чем прицельными. Хотя некоторые ощущались довольно сильно, все-таки ярость придавала омеге сил. Но все равно этого было недостаточно, чтобы спровоцировать мужчину. Гораздо больше бесил Чезаре звереныш, с остервенением нападающий на его ноги и бедра. А парня хотелось обнять и как-то успокоить, забрать его из когтей отчаянного безумия. Но это было невозможно. Альфа помнил свои чувства, терзавшие его много лет назад. Это как яд. Пока не выйдет все до последней капли, надежды на выздоровление не будет.

А Эдмунд стал уставать. Руки уже болели от ударов о твердые наряженные мускулы, в голове звенело. Навалилась какая-то дикая тяжелая усталость. Удары давались все тяжелее, выходили все более слабыми. В какой-то момент руки сами собой опустились, омега закрыл глаза. Хотелось спрятаться куда-нибудь, забиться в угол и не вылезать. Никогда.

Парень, опустив взгляд, отступил и отвернулся. Зверек еще раз прыгнул на альфу, но тот ухватил его за шкирятник и поднял на уровень своих глаз. Но на вытянутой руке. Потом медленно опустил вниз, на уровень своего торса, и несильно швырнул гаденыша на землю, не сомневаясь, что тот приземлится на все четыре лапы. Что котенок и сделал.

Чезаре подождал несколько минут. Раны от когтей и зубов на ногах болели больше, чем синяки и ссадины. Но и то, и другое уже начинало затягиваться. Альфа неслышно подошел к Эдмунду со спины, положил руки на безвольно опущенные плечи. Омега отстранился и накинул капюшон, затем обогнул гигантский куст и скрылся за листвой. Мужчина стал спускаться следом.

По дороге обратно они не проронили ни слова. Чезаре не трогал омегу, но постоянно на него поглядывал. Эдмунд же шел, не разбирая дороги. Было очень плохо. Когда они пришли в бордель Клары, мужчина не дал омеге зайти в его комнату, отправил в свою. Эдмунд забрался с ногами на постель, не снимая ботинок и плаща. Так и просидел весь день. Мужчина не трогал его, старался даже не смотреть лишний раз в его сторону.

Эдмунд пытался выбрать. Он понимал, что это неизбежно. Сбежать не удастся. Он на небольшом острове посреди Северного моря. Отсюда некуда деться. Если его не убьют и не отправят в один из ста борделей, то капитан его обязательно найдет. О каком побеге вообще может идти речь, если мужчина не оставляет его ни на секунду с самого их прихода? По той же причине Эдмунд практически сразу отмел идею самоубийства.

Но брак… или метка… Это… омега не мог подобрать слово, которое бы вмещало для себя весь смысл того, что он чувствует. Такое слово еще не изобретено человечеством. Если он не согласится на брак… то его просто заклеймят магической меткой. Они ставятся обычно очень дорогому рабу и его хозяину. С этого момента хозяин абсолютно точно может сказать, где находится его имущество. И всегда может его найти, где бы он не был. И это ужасно. Потому что никогда не удастся скрыться или спрятаться.

Брак… Это тоже крест на всю жизнь. Потому что Эдмунд, даже сбежав, замуж уже выйти не сможет. По крайней мере, пока жив его… супруг. Но сбежать возможно… будет. Наверное.

Невыносимо!

Эдмунд едва не завыл от отчаяния. Сумерки сгущались, альфа все сидел за своим столом. Скоро наступит срок. И надо будет дать ответ. Какой? Какой ответ можно дать?! Нет выбора. Свобода будет потеряна, сама жизнь будет потеряна. Все рухнет в одночасье.

Оно уже рухнуло. В тот самый момент, как капитан ступил на “Летящий ветер”.

Стало совсем темно. Мужчина зажег подсвечник, развернулся к парню в пол оборота и подпер щеку рукой. Он ждал. Разные глаза, мерцавшие в свете свечей, ясно говорили об этом. Эдмунд встретился с ним взглядом. И не отвел его. Его лицо будто окаменело, ни одного оттенка переживаний на нем не отразилось.

– Я выйду за тебя, – ровным голосом произнес Эдмунд. – Но с одним условием.

Это заставило альфу выгнуть бровь в легком недоумении. В принципе, он уже был согласен почти на все.

– Ты отпустишь Шало. И не просто отпустишь, а доставишь туда, куда я скажу.

– Идет, – спокойно сказал Чезаре, не моргнув глазом.

Честно говоря, почти боюсь публиковать, ибо Ваша реакция, читатели, порой бывает совершенно непредсказуемой. Надеюсь, что я не буду задушена кем-то за брак Эдмунда и Чезаре.

========== Глава 17 ==========

Церемония должна была состояться через день. Эдмунд не вникал в подробности, он не спросил у альфы, где будет проходить свадьба и где он нашел жреца в этом Богами забытом месте. Это омегу совершенно не волновало. Все равно. Парень очень старался себя в этом убедить. Потому что стоило только задуматься, как в душе поднималась волна отчаяния и безысходности.

Со дня похищения омегу поддерживала пускай слабая, но надежда на возвращение к нормальной жизни. На жизнь в Даунхерсте, рядом с людьми, к которым он искренне привязан и которых безгранично любит. Эдмунд на самом деле готов был ради семьи на все, чтобы не случилось. Семья – это было что-то очень крепкое, нерушимое. Что-то, что всегда поддержит и утешит, никогда не бросит и горло перегрызет врагу. Будет заботиться и любить. Люди будут с искренним участием спрашивать, как твои дела, хорошо ли провел вечер, что читал…

Мирт во время приездов в замок часто катал Эдмунда на своем новом норовистом жеребце, который смирялся только под его опытной рукой, заливисто хохотал у омеги над ухом. А Кайл обожал рассказывать анекдоты и едва слышно острить насчет гостей и знакомых. Остроты были очень колкими, меткими, иногда не совсем приличными, но ужасно забавными. Эйдан мог без конца обсуждать наряды и прихорашиваться, а Ник… Ник вообще был всем на свете. Он защищал, оберегал, проявлял неподдельный интерес к жизни Эдмунда. И это очень подкупало. То же самое делал и Ричард, он относился к совершенно чужому омеге, по сути, с теплотой и добротой. И маленький Адриан со смешной детской завистью часто сравнивал их волосы. Белое золото и шелк ночи. И малыша было бесполезно убеждать, что он такой же красавец, Адриан желал быть точной копией своего дяди. Эдмунд надеялся, что со временем это желание пропадет.

Но послезавтра все это рассыплется в пыль и исчезнет, став горьким воспоминанием на дне сознания, которое будет всплывать только во снах. Потому что не будет дороги назад. Точка невозврата будет пройдена.

Эдмунд не тешил себя надеждой, что Чезаре позволит ему увидеться с семьей. Хорошо, если удастся им писать, хотя бы изредка. Но парень и не представлял, как сможет предстать перед их глазами. Особенно перед Ником и Ричардом, которые столько натерпелись от его брата, но так много сделали для него самого. А теперь он опозорит род Даунхерст на многие поколения вперед. Брак с головорезом, с бандитом… Для любых отпрысков рода навсегда будет закрыто высшее общество, государственная служба, новые титулы и выгодные браки. Как Эдмунд мог такое сделать? Как можно представить себе, что по его вине выросший прекрасный Адриан будет лишен возможности блистать на своем первом королевском балу, вместо этого сидя дома? А Люк, этот крошечный рыжеволосый сын Кайла и Эрика? А Эйдан, который жить не может без всей этой мишуры?

Эдмунд не мог так поступить с обожаемыми родными.

А если… если никто-никто никогда не узнает, что он замужем? Что мешает тихо жить в Даунхерсте, ничего не рассказывая?

И подвергнуть честь семьи неминуемой гибели?

Но никто же не узнает…

А если все-таки узнает?

Кто-то легко тронул парня за плечо, привлекая внимание. Омега только сейчас увидел перед собой мужчину, присевшего на корточки перед кроватью. Разные глаза внимательно вглядывались в лицо Эдмунда, будто пытаясь прочесть его мысли. Но это ему почти не удалось, парень давно научился не показывать эмоций. Эдмунд вопросительно посмотрел на Чезаре.

Эту ночь он снова провел в его комнате. Капитан отказался его отпускать к себе то ли из-за опасений по поводу побега, то ли из соображений безопасности самого омеги. Эдмунд почти не противился, он снова лег на самый край кровати. Альфа придвинул его к себе, но парень решительно отстранился. Мужчина не стал настаивать, и отпустил парня. Но тот почему-то снова проснулся в его руках.

Потом паренек принес еду, они завтракали в полном молчании. Затем Чезаре углубился в свои бумажки, а Эдмунд – в раздумья. Полдень миновал час назад, облака рассеялись, и выглянуло солнце. Оно светило по-весеннему ярко, бесстыдно, пыталось проникнуть под кожу. Эдмунд этого не хотел. На душе у него было тяжело и сумрачно, радостное светило только утомляло.

А сейчас Чезаре сидел перед ним и изучал взглядом.

– Что? – неохотно спросил Эдмунд. За весь день они еще не сказали друг другу ни слова.

– Надо купить кое-что. Поднимайся, – почти ласково сказал альфа, поднимаясь на ноги и чуть склоняясь над омегой. Так было не очень уютно, Эдмунд встал с кровати.

– Если тебе нужно, то иди. Я здесь останусь, – спокойно ответил парень.

– Мне необходимо твое присутствие. Так что придется пойти со мной, – Чезаре протянул руку, словно пытаясь погладить Эдмунда по щеке. Тот чуть отвернул голову, альфа про себя досадливо поморщился. – Тебе понравится. Обещаю. Если хочешь, можешь взять свое маленькой чудовище.

– Я никуда не хочу.

– Неужели не нравится делать покупки? – попытался улыбнуться Чезаре, – Мне казалось, что всем омегам это нравится.

– Я не все, – четко сказал Эдмунд.

Альфа прикусил язык. Попытка разрядить обстановку с треском провалилась.

– Конечно, – мужчина чуть кивнул. – Но я не хочу оставлять тебя здесь одного. Мне придется нести тебя, если сам не пойдешь.

– А мои желания ты не учитываешь вовсе? – неожиданно едко поинтересовался Эдмунд.

Еще два дня назад он бы не смог сказать альфе и половины того, что сказал сейчас. Но сейчас страх куда-то ушел. Потому что не осталось надежды. А когда умирает эта теплая искорка в груди, бояться уже больше нечего.

– Именно поэтому я прошу тебя пойти со мной, а не покупаю все сам, – пояснил Чезаре.

Эдмунд промолчал. Затем взял плащ, надел перчатки и молча вышел в коридор, зверек проскользнул следом. Омеге не хотелось спорить и ругаться, на это не осталось душевных сил. А альфа сам так просто не отвяжется. Проще сходить с ним, чтобы оставил в покое.

Чезаре вновь повел омегу какими-то переулками-закоулками, они прошли порт насквозь, затем стали продвигать вглубь города. Здесь было много разных лавок, подобие базара. Было очень много народу, шумно и немного пыльно. Все кричали, торговались. Эдмунда едва не сбили с ног, Чезаре поспешно прижал его к себе, а омега подхватил на руки котенка, которого уже изрядно успели попинать ногами.

Альфа остановился посреди базара, будто вспоминая дорогу. Затем увлек Эдмунда прямо в самое сердце снующей туда-сюда толпы. Омега против воли схватился за мужчину, закрыл глаза и крепко прижал звереныша к себе. Было очень страшно потеряться здесь, создавалось впечатление, что эти люди просто обезумели, и если останешься один, то тебя непременно затопчут и даже не обратят внимания. Парня толкали, над ухом кто-то что-то выкрикивал. Чезаре уверенно вел его, сам шел на пол шага впереди, заставляя толпу расступаться. Вдруг все тычки и пинки прекратились, Эдмунд открыл глаза, все еще судорожно держась за альфу.

Они вышли из потока, оказались перед какой-то лавкой, судя по виду. Чезаре пропустил вперед Эдмунда, затем сам зашел внутрь. Омега невольно удивился, он никогда не видел такого количества одежды и тканей в одном месте. Даже в гардеробе Эйдана, который занимал целых две комнаты и восемь шкафов.

Тут находилось человек двадцать, по виду они напоминали купцов. Было шумно и душновато. Чезаре обхватил Эдмунда за талию, остановившись у двери, обвел взглядом знакомый зал, встретившись глазами с невысоким мужчиной лет сорока. Бета, как догадался Эдмунд. Тот сразу к ним подошел.

– Алите, – поприветствовал его Чезаре.

– Зачем пожаловал, Зверь? – чуть склонил голову бета. Голос у него был негромкий и чуть хрипловатый, но приятный. Такой хотелось слушать. Взгляд мутноватых карих глаз бегло пробежался по Эдмунду, который отстранился от Чезаре, но капюшона все еще не снял.

– Одежда нужна, – пояснил альфа, жестом указывая на Эдмунда. Тот удивленно на него покосился.

– Хорошо. Какого рода одежда?

– Какого захочет, – чуть улыбнулся мужчина, покровительственно обнимая омегу за талию. Но к себе прижимать не стал.

– Возможно, мой господин, вы снимете капюшон? Я тогда смогу подобрать вам костюм скорее, – учтиво произнес бета, обращаясь к Эдмунду, который вздрогнул от таких слов. Он уже почти отвык от такого к себе отношения.

– Благодарю вас, – негромко произнес омега, чуть склонив голову и снимая капюшон. Глаза беты на мгновение расширились, но потом лицо вновь стало бесстрастным.

– Господин очень красив. Любой костюм будет красить его, – сказал бета, подавая руку.

– Вы очень учтивы, господин Алите, – слабо улыбнулся парень, снимая перчатки, затем неспешным, полным изысканности жестом принял руку мужчины.

Чезаре в этот момент почувствовал себя жалким необразованным чурбаном-деревенщиной. Всем были известны манеры Алите, за что его в шутку прозвали Лордом. Бета реагировал на подколы более чем спокойно, потому что они были довольно осторожными. Алите был бывшим наемником, и об этом тоже знали все.

Бета повел Эдмунда вглубь лавки, начал какую-то светскую беседу, омега ему вежливо улыбался, изредка кивал. Создавалось впечатление, что в самом роскошном бальном зале встретились два монарха, которые теперь обменивались неторопливыми репликами. Люди, будто чувствуя эту ауру элегантности и достоинства, сами отходили в сторону. Чезаре просто шел за ними следом и дивился тому, куда подевался тот нелюдимый, молчаливый парень, который сидел еще утром на его кровати. Теперь он видел роскошного, прекрасного омегу. Жемчужину любой короны. Принца всего мира.

Тут пара остановилась у стеллажа с разнообразными нарядами. Красивыми и дорогими. Они были из всех стран мира, награбленное пиратами добро и привезенное на остров, где бесшабашные купцы и контрабандисты скупали их за хорошие деньги. Зато выбор был просто огромный.

– Что желает мой господин? – негромко поинтересовался Алите, рукой обводя массивный стеллаж.

– Ничего особенного. Несколько удобных рубашек, жилет и две пары брюк. Еще нужны сапоги. На этом все, – отозвался Эдмунд, рассматривая причудливые наряды. Возможно, будь он в другом положении и хорошем настроении, он бы и примерил парочку. Но не сегодня.

Бета удивился такому ответу, но виду не подал. Тут за их спинами раздался голос Чезаре.

– По правде говоря, нам нужно еще много чего, – весомо произнес мужчина. – Костюмы для выхода в свет, для верховой езды, дорожная одежда. Еще что-то очень удобное для дома. Мммм… и всякие мелочи типа перчаток, плащей, обуви, платков и так далее.

– Мне не нужно все это, – ровно сказал омега, взглянув в глаза Чезаре.

– Думаю, что вряд ли для путешествий будет достаточно того, что ты сам назвал, – мягко ответил альфа.

Эдмунд прикрыл глаза. Путешествий… Это альфа так деликатно их совместную жизнь назвал.

– Надеюсь, выбрать я могу сам? – негромко спросил парень.

Мужчина на это только ласково улыбнулся. Эдмунд глубоко вздохнул и повернулся к бете, досадуя, что тот видел их маленький разговор. Но Алите был совершенно бесстрастен, будто он ничего не слышал. Эдмунд ему улыбнулся, мужчина чуть склонил голову и начал показывать свой товар.

Эдмунд долго колебался, рассматривая дорогую одежду. Костюмы были расшиты самой разнообразной вышивкой, на многих тканях был дорогой рисунок золотыми или серебряными нитками. Блестели россыпью драгоценные камни, шелк проскальзывал между пальцами, благородный бархат ласкал мягким прикосновением кожу. Тонкая шерсть совсем не колола, была похожа на шерстку зверька, который крутился где-то рядом.