Текст книги "Всё или ничего (СИ)"
Автор книги: niki123
Жанры:
Историческое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 51 страниц)
– Спрашивайте, прошу вас. Я не разгневаюсь.
– Мне сказали, что вам семьдесят пять лет… Но вы не выглядите как старик. Почему?
– Вы задали сложный вопрос, – чуть качнул головой Тар-тенна. Они с Эдмундом медленно шли по залу, рассматривая стекла. – Это сложно объяснить. Все зависит от того, сколько в некроманте дара и как хорошо он умеет им пользоваться.
– То есть… Чем больше талант, тем дольше жизнь?
– Не совсем так. Хотя это очень сильно связано. Есть сложный древний ритуал, с помощью которого вы можете забрать жизнь человека. Даже не так. Вы можете забрать себе его не прожитые года.
– Не прожитые года? – не понял Эдмунд.
– Представьте себе человека. Преступника. Ему провидением отведено пятьдесят лет жизни. Но его ловят. Свершается суд. Он приговорен к казни. К нему приходит сильный некромант и забирает те года, которые он не прожил. Человек стареет до своего назначенного возраста за час, а то и меньше, и просто умирает от старости.
– Но… тогда одни некроманты будут жить вечно, а те что послабее, умирать?
– Нет, – улыбнулся король, его глаза по-прежнему горели, и Эдмунд старался в них не смотреть, – мы тоже стареем. Нельзя забирать жизнь после трехсот лет и нельзя брать года больше, чем раз в пять лет.
– Это очень… – Эдмунд старался подобрать нужное слово, но оно не шло на ум.
– Странно?
– Необычно, – поправил короля омега, – Могу я задать вам еще один вопрос?
– Разумеется.
– Я видел в бальном зале два равноценных трона. Для вас и вашей сестры.
– Вас интересует, почему мы правим вдвоем?
– Да, Тар-тенна.
– Власть у нас наследуется по-особенному, не так как в других странах. Власть получают все дети правящих родителей. Мы не занимаем их место после смерти, они сами уступают нам его, когда приходит время. Самый старший ребенок, будь то мужчина или женщина, альфа или омега, становится доминирующим правителем. Как я. Остальные тоже правят, но его решение является окончательным. Зато у нас нет парламента, советников, министров. Мы сами себе советники.
– Это очень мудро. Так ваша страна никогда не подвергнется междоусобным или гражданским войнам.
– А наследники не будут втихаря травить друг друга в гонке за властью. Она всегда остается в семье, мы не делим ее между титулованными семьями страны.
– Мне нравится такая система власти, – задумчиво произнес Эдмунд, вспомнив королеву Холмстара. Королеву-братоубийцу.
– Мне тоже, – хмыкнул мужчина.
Они спустились по проходу вниз, а затем вышли из мрачного храма. Кони стояли ровно на том месте, где всадники их оставили. Мужчина подвел омегу к его лошади, а затем перехватил поперек талии и поднял над землей. Но не посадил на коня.
Альфа держал Эдмунда на весу без всяких усилий, сейчас их лица были на одном уровне. Эдмунд оперся руками о его плечи, не зная, что Тар-тенна задумал.
– Если… я предложу вам остаться здесь… – медленно произнес альфа, – со мной… в качестве моего мужа. Вы ответите отказом?
Эдмунд молчал, ошарашенный неожиданным предложением. В голове все мысли перепутались, он понимал, что надо что-то сказать. Но что?
– Я не могу ответить вам сейчас, – наконец-то сказал омега, – Мне нужно время, Тар-тенна.
– Я не буду торопить вас. Вам хватит месяца на раздумье? – спокойно спросил альфа, казалось, ничуть не удивленный ответом парня в его руках.
– Да. Спасибо, Тар-тенна.
Мужчина ничего не сказал. Он посадил Эдмунда на лошадь, вспрыгнул сам на скакуна, и они отправились в замок.
Последний день Эдмунда прошел в сборах. Они отплывали днем, а до порта еще доехать надо было. На прощальном торжественном обеде Тар-тенна не было. Все прощались с омегой, выражая надежду, что он скоро вернется. То ли это было простой вежливостью, то ли они знали о неофициальном предложении короля… Эдмунд не задумывался. Он кивал и улыбался, принимал добрые напутствия.
После обеда он и Ванесса сели в уже знакомый экипаж, который отвез их к морю. На “Летящем ветре” все гудело и спешило, слышались крики капитана, к которым омега уже совсем привык. Парень попрощался с Ванессой, прошел по помосту на корабль. Его убрали, и омега обернулся на громкое конское ржание.
На вставшем на дыбы жеребце сидел Тар-тенна. Он молчал, только поднял правую руку в знак прощания. Затем приложил ее к сердцу. Эдмунд слегка поклонился в ответ. Сверкающие глаза короля буквально жгли его взглядом.
Даже после того, как корабль вышел в открытое море, омеге еще долго чудились эти колдовские глаза в сумраке его каюты.
========== Глава 4 ==========
Через почти семнадцать дней плавания Эдмунд ступил на твердую, прогретую ярким южным солнцем землю. После длительного плавания ноги были как будто ватными, казалось, что пол под ними все еще двигается и качается. Эдмунда самого немного покачивало.
Они прибыли в Дакар к самому вечеру. В дороге, там, где соприкоснулись Северное и Южное моря, корабль попал в сильный шторм, который, к сожалению совсем не был редкостью в том крае. Дождь лил стеной, не переставая ни на секунду, струи воды били с неба как бичи, барабанили по и так мокрой палубе. Ветер безжалостно истязал опущенные паруса и насквозь мокрую одежду моряков. Злые черные волны качали корабль, заливали палубу, оставляя пенящуюся воду.
Эдмунду и всем слугам было строго-настрого запрещено покидать свои каюты. Эдмунд, стараясь не шевелиться, сидел на кровати, которая жалобно скрипела от качки, но, к счастью омеги, никуда не собиралась ехать. В отличии от сундука с одеждой и стула, которые гуляли по каюте, перекатываясь то к одной стене, то к другой. Стол съехал к стене и там и остался. Дождь колотил в стекла так, что Эдмунду казалось, что вот-вот и он их выбьет, разнося с помощью ветра все вокруг.
Парень сидел, обхватив руками колени, с закрытыми глазами. Он почти молился, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился. Омега прекрасно понимал, что если корабль потерпит неудачу в поединке с природой, его не спасет даже умение плавать. Море поглотит омегу как и сотни других людей, утащит к себе на дно и будет развлекать мертвое тело вереницами цветных рыбок.
Шторм продолжался всю ночь, рассвет не принес облегчения, на которое Эдмунд так надеялся, начитавшись приключенческих романов, в которых все природные катастрофы заканчивались с первыми лучами солнца. Из-за дождя и высоких волн омега даже не сразу понял, что день стал отвоевывать свое место у непроглядной ночи, которая казалась такой же бескрайней как бушующее море.
Только спустя несколько часов после рассвета корабль перестало швырять словно скорлупку. Судно все еще покачивало, Эдмунда здорово тошнило от пережитого волнения и качки. Когда дождь стал совсем мелким, омега надел плотный кожаный плащ и осторожно выбрался в коридор. Он был абсолютно мокрым, туфли в мгновение ока наполнились водой. Но кузен Ника не обратил на это внимания, и держась за стены, поднялся по узкой лесенке на палубу.
Моряки спешно очищали корабельное дерево от воды, которой было разве что не по щиколотку, а так же от водорослей, разбитых в щепки бочек, где раньше была пресная вода. Люди валились с ног от усталости, все были голодными и замерзшими, никто не спал эту ночь. Пара мелких парусов на самой вершине мачт пришли в полную негодность. На омегу никто не обратил внимания, и он стоял в некоторой нерешительности. То ли помочь им, но Эдмунд чувствовал, что будет только мешать, но и уйти в свою каюту отлеживаться после бессонной ночи он тоже не мог.
В конце концов, отлеживаться надо было этим мужчинам, а не ему.
Омега заметил, как старый Билл неловко управляется со своего рода шваброй. Одна рука у него сильно распухла, и он старался двигать ею как можно меньше. Эдмунда старик не очень жаловал и старался с ним не контактировать, хотя и был почти вежлив. Когда он закончил, то взял больную руку в здоровую и стал разминать, кривясь от боли.
– Дайте, я посмотрю, – внезапно сказал Эдмунд, подходя ближе.
– Не нужно, господин, – отмахнулся от него пожилой альфа, собираясь уйти.
– Позвольте, я не сделаю больно. Только посмотрю, – настойчиво повторил Эдмунд.
Команда стала обращать внимание на их короткий диалог.
– Господин изволит понимать в ушибах? – приподнял брови альфа, явно не веря. Он специально сказал “изволит понимать”, чтобы лишний раз показать, что Эдмунд по природе своей ни на что не способен.
– Изволю, – прикрыл глаза омега.
Моряк вздохнул и молча осторожно протянул ему руку. Пальцы сильно опухли и покраснели, хотя и шевелились. Зато к кисти было не прикоснуться.
– Кажется, вы руку сломали, – пробормотал Эдмунд.
– Завтра все нормально будет, – пробурчал моряк.
– Не будет. Пойдемте, – омега взял мужчину за здоровую руку и повел в свою каюту под его недовольные возгласы и не понимающие взгляды остальных членов команды. В каюте Эдмунд разорвал на лоскуты одну наволочку из тонкого ситца, затем они на палубе нашли обломок бочки, кто-то из матросов расколол его надвое. Омега приложил доску к опухшей руке с внутренней стороны, затем сильно-сильно примотал ее импровизированными бинтам. Моряк вытерпел процедуру молча, сцепив зубы от боли.
После этого парень дал ему настойку от боли. Неожиданно старый моряк сконфузился. Он мялся на одном месте, а потом поблагодарил Эдмунда.
Команда после этого случая омегу сильно зауважала. Хотя парень искренне не мог понять за что именно.
*
Во дворец Эдмунд приехал в открытой повозке, чему был несказанно рад. Ветер обдувал разгоряченную кожу солнцем, омега наслаждался красивым пейзажем, состоящим из многочисленных оливковых и фруктовых садов, а так же виноградников. Провожатый омеги совсем не знал валлирийского, поэтому они молчали всю дорогу.
Дворец был очень красив. Он возвышался над садами и полями, сверкая на солнце, будто был сделан из стекла или золота. Когда открытая карета подъехала ближе, Эдмунд почти подтвердил свою догадку. Наполовину. Дворец был сделан из светлого-светлого, почти белого отражающего свет камня и стекла. Окна были огромные, занимали все стены, казалось, что здание состоит только из окон.
Эдмунда препроводили в его покои. Они были на самом верху, очень солнечными и светлыми. Тут было мало мебели, отсутствовали ковры и камины как таковые, не было также и гобеленов. Комната была полукруглой, полноценная стена была только за кроватью, все остальное было окнами с небольшими каменными вставками между. Все они были раскрыты настежь, десятки легких занавесок облаками влетали в комнату.
Кровать была сделана из странного легкого дерева, по цвету напоминающего солому. Был полупрозрачный полог, который превращал ложе в весьма уютное место, защищающее от солнечного жара. Омега подошел к окнам и обнаружил выход на террасу-балкон, которая проходила по всему периметру покоев и была довольно широкой. Над одной ее половиной был своего рода тент, где стоял небольшой стол со стульями и кресло, оббитое тонкой белой тканью. С балкона открывался потрясающий вид на сады, которые были в удивительной близости, учитывая высоту здания.
До вечера Эдмунда никто не трогал. Прислали слугу с запиской на валлирийском, не нужно ли чего. Омега поблагодарил за гостеприимство, но ответил, что ничего не нужно. Только попросил прислать двух служанок перед балом.
На этот раз парень решил облачиться в легкий костюм из белого шелка, расшитого мельчайшими бриллиантами и золотой вышивкой. На ноги отправились золотого цвета сандалии. Когда горничные пришли, омега уже был практически готов. Только голова как всегда осталась не в порядке.
Оказалось, что все слуги размещены поблизости. Буквально через одну дверь с ним. Эдмунда это несказанно порадовало.
Девушки забрали все волосы на затылке, сформировав что-то похожее на несколько небольших пучков, закололи это все заколками с теми же бриллиантами. В уши были вставлены длинные серьги, стоило слегка наклонить голову, и они касались шеи холодными бездушными камнями. Эдмунд не любил бриллианты именно из-за их равнодушного блеска и вечно холодных касаний. Хотя блестели красиво, ничего не скажешь.
В дверь постучали, на пороге появился человек, одетый в легкий очень пестрый наряд. Он молча поклонился омеге, видимо, тоже совсем не зная языка.
Где же переводчик? Если так и дальше пойдет, то эти пять дней будут совсем невеселыми.
Они прошли по широким светлым коридорам, уставленным цветами, обошли замок кругом по открытой террасе, которая опоясывала половину этажа как и балкон Эдмунда. Затем спустились буквально на несколько ступенек и вновь обошли замок по террасе. Они остановились перед стеклянными дверьми, но стекло было каким-то ребристым, и за ним все было мутным и расплывающимся.
Сопровождающий омеги открыл перед ним двери и низко поклонился, пропуская внутрь. Эдмунд зашел в большой просторный зал, чем-то напоминающий бальный. Но здесь никого не было. Только один мужчина, обернувшийся на звук открытых дверей.
Он был не очень высоким, скорее среднего роста, но выше Эдмунда. Кожа смуглая, и не понятно, то ли из-за многократного загара, то ли от природы. Волосы имели рыжеватый оттенок, но не как у Кайла или Мирта. Более темные, будто раньше были темными, но выгорели на солнце. Глаза были едва ли не черными, зрачок почти сливался с радужкой. Одежда имела довольно свободный крой и была очень легкой на вид.
Мужчина поклонился и обратился к Эдмунду на каком-то странном рваном наречии. Омега не понял ни слова. Тогда мужчина попробовал какой-то другой язык. Результат остался тем же. Но тут альфа обратился на океанском диалекте, который Эдмунд прекрасно понимал.
– Рад приветствовать вас в Дакаре, господин Эдмунд, – мужчина говорил правильно и немного тягуче. Будто растягивая слова.
– Я рад наконец-то посетить ваш цветущий край, – слегка поклонился Эдмунд, не зная, как обратиться к альфе, – милорд, – сказал наугад парень, распрямившись.
– Я правитель этого цветущего края, как вы изволили выразиться. Мое имя Шарль Торе Эмалеон Мореус пятый.
– Простите мне мою неосведомленность, Ваше Величество, – склонил голову Эдмунд.
– Не стоит, – ответил король, протягивая руку парню. Тот незамедлительно ее принял, его кожа казалась белой как снег на фоне ладони короля, – Я слышал, что вы попали в шторм. Надеюсь, вы уже оправились от этого потрясения?
– Вполне, Ваше Величество. Я очень надеюсь, что на обратном пути удача убережет нас от ярости моря.
– Что ж.. я также на это надеюсь, – кивнул король. – Я назначил прием в вашу честь, господин Даунхерст. Он состоится завтра вечером.
– Это очень великодушно с вашей стороны, Ваше Величество.
Они вышли из зала и оказались в саду. Хотя Эдмунд не мог себе представить, как сад мог оказаться на третьем этаже. Да еще и такой огромный.
– Сегодня я хотел бы продемонстрировать висячие сады, если вы не против. Они являются одним из предметов моей гордости.
– Висячие сады? – переспросил Эдмунд.
– Именно. Сейчас вы поймете, о чем идет речь, – король осторожно отогнул ветки буйно цветущего кустарника, и Эдмунд увидел узкую каменную лестницу. – Вы позволите мне поддержать вас? Лестница уж очень узкая.
– Буду только благодарен, Ваше Величество, – кивнул омега, не совсем понимая, как альфа собирается его поддерживать.
Но тот быстро развеял сомнения парня. Смуглая рука почти по-хозяйски легла на талию и плотно прижала к себе. Другой рукой король держался за каменную стенку, выполняющую роль перил. Медленно и осторожно они спустились на несколько ступенек вниз, и только тут Эдмунд понял, что имел ввиду Шарль.
Сады действительно висели, во всяком случае создавали такое впечатление. Они были на противоположной стороне замка, спиралью поднимались вверх. Странные лианы свисали вниз, они цвели красивыми бело-розовыми, фиолетовыми, желтыми и насыщенно синими цветами. Эдмунд осторожно перегнулся через перила, король все еще крепко держал его. Внизу была отвесная стена, по которой полз какой-то вьюн, виднелся следующий ярус сада.
– Но…как? – охнул омега, чем доставил королю небывалое удовольствие. Сады и вправду были его гордостью. Стояли в списке сразу после двух супругов, жены и шести дочерей.
– Вокруг дворца построено много террас, как вы уже наверняка заметили. Некоторые из них каменные глубокие, с бортиками. Засыпаны землей, а потом были высажены растения. Этим садам уже несколько десятков лет, их посадил еще мой отец для своего первого супруга. Он был не отсюда, откуда-то с востока, и сильно тосковал по родине. Чтобы утешить его, мой отец приказал основать эти сады.
– Он проявил большой такт по отношению к своему мужу, – негромко сказал омега.
– Мы привыкли беречь то, что принадлежит нам, – также негромко сказал мужчина.
Эдмунд внимательно посмотрел на мужчину. Тот улыбнулся краешком губ, в его глазах, казалось, навечно поселилось восхищение. Где-то на дне тлело тщательно скрываемое вожделение. В купе с репутацией короля, о которой Эдмунд знал, этот взгляд внушал некоторые опасения. Да и рука на талии не внушала спокойствия, особенно если учесть то, что это было фактически их знакомство.
– Возможно, вам захочется спуститься ниже? – спросил король. – Там высажены другие растения.
– С удовольствием.
Остаток вечера мужчины ходили по разным садам, поднимались, спускались, разговаривали.
Эдмунду было неспокойно от взгляда альфы, хотя тот вел себя исключительно прилично и вежливо. Руку он убирал в то мгновение, когда омега касался ногами твердой устойчивой почвы, и обхватывал талию только на лестницах, при этом никогда не опуская ладони ниже. Говорил Шарль негромко, мягко и как будто интимно, будто они в темноте спальни. Эдмунд не знал, как реагировать на такое обращение, поэтому делал вид, что не замечает его и оставался подчеркнуто вежливым, хотя и без чопорности.
Ближе к ночи, когда солнце уже почти опустилось за едва видимую грань между небом и землей, а звезды начали поблескивать на все еще розовеющем небе, король проводил Эдмунда к его покоям. Он галантно поцеловал руку омеги, задержав губы на коже чуть дольше, чем было положено. Затем вежливо попрощался и удалился, оставив парня в одиночестве.
Эдмунд ворочался полночи, пытаясь понять, что он чувствует по отношению к этому альфе. Тот, видимо, не привык скрывать своего расположения, хотя и делал все очень аккуратно и пристойно. Ни одно его движение не было на грани приличий. Но все они были очень неторопливыми, будто тягучими, говорил он тоже, растягивая слова. Временами у Эдмунда создавалось впечатление, что он дикий зверек, которого пытаются приручить.
Парень не мог понять, нравится это ему или нет.
*
Эдмунд проснулся довольно поздно. Как сказал король, он до бала будет предоставлен сам себе. По их традициям гостю надо дать время осмотреться, освоиться и привыкнуть к новому месту, Шарль и так нарушил обычаи, устроив прогулку почти сразу после приезда гостя. Гулять можно было везде, где только захочется, трогать тоже можно все, что понравится глазу. Когда парень позавтракал, к нему пришел учтивый переводчик, который ходил за кузеном Ника до самого вечера. Он терпеливо отвечал на вопросы, переводил каждое слово, хотя было видно, что ему это дается не так просто, как переводчику Капитолины.
Эдмунд немного порисовал, несмотря на некоторое сопротивление переводчика, он зарисовал и его. Парню понравилось его кругловатое смуглое довольное лицо. На бумаге оно вышло еще краше, и мужчина попросил разрешения показать рисунок мужу. Эдмунд с легкостью согласился.
Вечером омега облачился в элегантный золотого цвета костюм. Он был одним из тех, которые выбирал для омеги Эйдан. Одежда сидела очень хорошо, хотя и была несколько свободной. Уже перед самым выходом кузен Ника в последний раз случайно бросил взгляд на зеркало и охнул.
На спине, там где ткань казалась особенно легкой, кожа была прикрыта материей, сильно напоминающей вуаль. Лопатки бесстыдно просвечивали сквозь вырез. Но переодеваться было уже поздно, как и пытаться переложить волосы. На пороге ждал слуга, готовый проводить гостя в бальный зал.
Среди других гостей Эдмунд чувствовал себя неуютно. Все омеги и женщины носили более закрытую одежду, здесь в моде были длинные рукава почти до самых колен, с прорезями для ладоней, минимальные декольте и вырезы. Со своей почти голой спиной омега чувствовал себя практически как проститутка в храме. Одним словом ужасно неловко и глупо.
Облегчения не доставил и резко потеплевший взгляд короля, стоило ему взглянуть на гостя. В глазах мелькнуло удивление, когда он увидел костюм сзади.
Первый танец Шарль открыл с своей женой, затем отдал по танцу своим мужьям. После чего пригласил Эдмунда опробовать идеально гладкий белый пол.
Омега сильно нервничал, один раз едва не сбился с такта, после чего совсем расстроился, хотя старался не показывать этого, продолжая улыбаться. Альфа шутил и добродушно улыбался, пытаясь раскрепостить гостя, он чувствовал под рукой напряженное тело. Так и подмывало коснуться этого выреза на спине, чтобы ощутить под пальцами теплую кожу. Но мужчина держал себя в руках, у него были далеко идущие планы на это совершенное существо, которое так открыто смотрело на мир вокруг голубыми как небо глазами.
Он очень хотел сделать прекрасного омегу своим мужем. Дело было и в его красоте, и в предсказании жрецов. Дело в том, что Шарлю отчаянно нужен был наследник, а у него было шесть дочерей. В совет старейшин уже покачивали головами в недоумении. Альфа спросил мудрецов в старом храме, и те сказали, что королю нужен новый муж. Но не из здешних, чужой.
Поэтому когда правитель прознал, что в Валлирии есть один омега, о котором говорит половина королевства, то немедленно выразил свою заинтересованность их королю.
И определенно не прогадал.
Парень превзошел его ожидания. Он был неимоверно красивым и, кажется, неглупым.
Эдмунд же после бала сделал для себя один основополагающий вывод. Всегда, абсолютно всегда проверять наряды друга. Потому что чувство неловкости и смущения не покидало омегу весь вечер. Он отвечал исключительно вежливо, не путался в словах, но, судя по всему, произвел на подданных Дакара впечатление недалекого чопорного молодого омеги, чья единственная ценность заключалась в его теле. Неприятно.
Зато король был с ним очень обходителен. Познакомил с семьей, немного рассказал о самых знатных людях королевства. Наряд омеги ему определенно понравился. И это не внушало доверия.
Дело в том, что у короля была определенная… репутация, которая в их государстве считалась вполне приемлемой, так как почти не отступала от обычаев. У короля был свой гарем, куда попадали самые красивые рабы и рабыни Дакара, где работорговля считалась абсолютно законной. Гарем этот насчитывал около тридцати человек. Супруги короля совсем не возражали против этого, так как согласно обычаям это их совершенно не касалось. А жениться можно было столько раз, скольких супругов можешь содержать. По таким законам Шарль мог жениться хоть на всем гареме. И никто не имеет права отказать, так как предложение руки от такого человека считается честью, и отказаться – значит оскорбить его самым жутким образом.
А Эдмунду что-то подсказывало, что просьба подумать короля не устроит. Он не из тех людей, которые привыкли тянуть. Омега совершенно не представлял, что ему делать, если альфа сделает предложение или того хуже, попытается его соблазнить.
*
На третий день пребывания в Дакаре король предложил Эдмунду посетить королевские купальни. Они поразили воображение омеги.
Это было несколько бассейнов с водой разной температуры, но что самое интересное, из разных морей. Бассейны были глубокими и мелкими, вернее дно шло как бы по ступеням. Когда ты только заходил в воду, ее было по колено. Можно было сесть на дно и не захлебнуться. Но потом вода доходила уже до бедра, потом до пояса, а затем и вовсе смыкалась над головой. Все было облицовано мрамором и расписной плиткой с таинственными, иногда непонятными рисунками. Один бассейн был на открытой террасе, прямо под палящим солнцем.
– Вы не хотите искупаться? – внезапно спросил Эдмунда Шарль.
– Искупаться. Ваше Величество? – оторопело переспросил омега, подняв голову на мужчину.
– Именно. Вам же жарко, я вижу, господин Даунхерст. Признаться, мне самому не терпится оказаться в воде поскорее.
– Прошу прощения, но… – Эдмунд замялся, не зная, как потактичнее отказать альфе, – но… я не умею плавать, – солгал омега.
– Не волнуйтесь, – казалось, будто эта новость короля ничуть не расстроила, – бассейн совсем неглубокий, вы не утонете. Соглашайтесь, господин Даунхерст.
– Но у меня нет подходящей одежды… – пробормотал омега, понимая, что обречен.
– Не беспокойтесь и на этот счет. Я попрошу подобрать для вас костюм. Соглашайтесь, обещаю, что в этом нет ничего опасного.
Кроме вас, – пронеслось в голове у Эдмунда. Но пришлось согласиться.
Через полчаса Эдмунд в своих покоях переоделся в черный костюм из плотной материи, который принес слуга. Штанины брюк доходили до колен, рукавов у рубашки не было, как и воротника. Эдмунд повертелся перед зеркалом, костюм обтягивал тело как вторая кожа.
Омега почувствовал тихое раздражение. Ну ничего. Он ему еще покажет.
В воде Эдмунд чувствовал себя как рыба, надолго задерживал дыхание и быстро плавал. Даже Трэвис не мог поймать его в воде, хотя очень старался. Вода всегда была убежищем.
Омега дошел до купален самостоятельно. Они все еще были пустыми, никого не было. Эдмунд оглянулся по сторонам. Решив не дожидаться Шарля, он осторожно зашел в самый первый бассейн. Вода здесь была самой теплой, но и самой темной, почти черной. Хотя чистой. Удивительное сочетание.
Эдмунд зашел в воду по плечи и блаженно окунулся. Открыл в воде глаза и глянул сквозь воду на поверхность. Свет рассеивал мглу над головой. Верхние слои воды казались будто сотворены из мутного скифского стекла. Вдруг Эдмунд услышал звук падающего в воду тела. Он резко вынырнул.
– Вы зашли без меня? – улыбнулся король, подплыв к парню с обратной стороны бассейна.
– Прошу прощения, Ваше Величество, – чуть склонил голову Эдмунд, – не смог удержаться. Зной сегодня воистину безжалостен.
– Согласен с вами, господин Даунхерст. Почему-то мне казалось, что вы как всякий человек, не умеющий плавать, побоитесь заходить так глубоко без меня. Но вы оказались гораздо смелее моих ожиданий.
Король сделал круг вокруг Эдмунда и вернулся на прежнее место.
– На самом деле я совсем не боюсь воды. Мне в ней спокойно. Так уж получилось, что я не умею плавать. Меня пытались научить, но безуспешно, – вновь солгал омега, поменяв местами в предложении верховую езду и плавание.
– Просто вас никогда не учил я, – намеренно самодовольно сказал Шарль, рассчитывая рассмешить Эдмунда. Ему это удалось, и парень негромко рассмеялся, его смех отразился от мраморных стен серебристым эхом. – Поверьте мне, господин Эдмунд, я учил плавать своего первого мужа и четверых дочерей. Возможно, после нашего купания и вам удастся проплыть пару метров.
– Буду вам вечно признателен, если вы научите меня, – улыбнулся Эдмунд, внутренне предвкушая потеху.
Альфа действительно начал учить его. Он предложил перейти в другой бассейн с более прозрачной водой, но Эдмунду понравился именно этот. Он был самый теплый, а омега очень чувствителен к холоду. То, что для других людей было вполне приемлемо, для Эдмунда являлось холодным. То, что другие считали холодным, парень не мог вытерпеть и секунды.
Шарль сначала разучивал с Эдмундом движения руками, потом движения ногами. Затем он перехватил его за талию, и заставил барахтаться на воде, пытаясь заставить омегу плыть. Тот смеялся, шутил и изображал из себя совершенно беспомощное существо, что устраивало их обоих.
В конце концов Эдмунд даже начал корить себя за неуместные подозрения. Даже в такой ситуации, когда вода совсем темная, а костюм не скрывает ничего у них обоих и случайные прикосновения так и просятся, Шарль вел себя прилично. Руки не распускал, двусмысленных фраз не отпускал.
– Вы не возражаете, если я сплаваю туда и обратно, – спросил король, совершенно мокрого с головы до ног гостя.
– Прошу вас, Ваше Величество.
Мужчина нырнул куда-то вниз, давая парню передохнуть. Тот блаженно вздохнул. Ему давно не было так весело. По правде говоря, он и плавал последний раз два года назад в Валентайне, когда было очень жарко и море немного прогрелось.
Омега начал прохаживаться по дну ногами, оглянувшись, нырнул и тут же показался на поверхности, проплыв совсем немного. Выныривая, Эдмунд почувствовал, что браслет – подарок Ника, который он по глупости забыл снять, – соскользнул с его руки и неминуемо начал тонуть в черной воде. Недолго думая, парень глубоко нырнул, браслет было уже плохо видно, омега проплыл чуть глубже, коснувшись животом гладкого дна. Затем пошарил немного руками, и наткнулся на холодный металл простого, но милого сердцу украшения. Затем Эдмунд вынырнул, и тут же столкнулся с Шарлем.
Омегу тут же сильно покраснел, сообразив, что его поймали на беззастенчивом вранье.
– Вы действительно не боитесь воды, – добродушно усмехнулся король, подплыв к омеге вплотную. – Так не я ли вас пугал?
– Нет-нет, что вы, Ваше Величество, – начал разубеждать мужчину омега, понимая, что тот не поверит ни единому слову, – у меня не было подходящего костюма. Но я побоялся вам об этом сказать.
Альфа рассмеялся.
– Мой первый муж тоже предъявил мне этот аргумент как окончательный, – альфа блеснул глазами, – но его это не спасло.
В следующую секунду, прежде Эдмунд успел сообразить, что Шарль собирается делать, тот прижался губами к его губам. Рука обвила талию. Омега стоял, не шевелясь, альфа не делал попытки углубить поцелуй. Мокрые от воды губы терпеливо ждали реакции.
Внезапно Эдмунд оттолкнулся от плеч мужчины и ушел под воду, так как тот его совсем не удерживал. Омега проплыл до самого дна, проскользил по нему всем телом и быстро-быстро доплыл до края бассейна. Только после этого вынырнул.
Король стоял на том месте, на котором Эдмунд его оставил. Парень в упор смотрел на альфу и молчал.
– Простите меня, – подал голос Шарль. – Обычно я бываю не столь дерзок. Я не хотел вас пугать. Простите.
– Вы не напугали меня, – спокойно сказал Эдмунд. – Но я прошу вас так больше не делать.
– Разумеется. Простите. Минутная слабость.
Омега помолчал. Затем нырнул и подплыл к альфе. Тот подчеркнуто не касался парня, только виновато улыбнулся. Да вот только Эдмунд чувствовал, что король не считает себя виноватым никаким образом.
Остаток времени они только плавали. Даже поиграли немного, Шарль пытался поймать Эдмунда в воде, но тот был до того вертким, что это казалось совершенно невозможным. Подспорьем парню было и то, что дыхание он мог задерживать на две или даже три минуты, а альфа от силы на две. Так что силы были неравны, и мужчина признал безоговорочную капитуляцию.
