Текст книги "Всё или ничего (СИ)"

Автор книги: niki123

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 51 страниц)

========== Пролог ==========

Омега сидел на траве, подогнув ноги по-турецки, и что-то неторопливо чертил черным грифелем на плотной бумаге. Грифель чуть шуршал, омегу успокаивал этот звук. Эдмунд с тоской глянул на возвышающийся огромной темной горой замок Даунхерст, который стал за эти пять лет ему домом. Местом, где его ждали и искренне любили. Эдмунд зарисовывал родные стены и высокие башни, стараясь ничего не упустить. Ему хотелось в дальнем путешествии иметь что-то, напоминающее о Даунхерсте.

В кожаной папке уже были портреты всех членов семьи и друзей. Омега открыл ее и достал рисунки, провел пальцами по бумаге. С рисунка на него смотрел чуть улыбающийся Ник, на коленях у него сидел притихший Адриан. Эдмунд улыбнулся, вспомнив, как тяжело было усидеть на месте неспокойному ребенку. На следующем рисунке был изображен Ричард. На его лице не было улыбки, но глаза искрились. Казалось, что мужчина не сможет усидеть на стуле и вот-вот сорвется с места. На другом листе была изображена чета Хоуксворт. Кайл сидел в кресле, небрежно закинув руку на подлокотник, другая рука уверенно держала малыша Люка, которому только-только исполнился месяц. На подлокотнике кресла сидел как обычно серьезный Хоуксворт. Сильный уверенный взгляд едва ли не прожигал бумагу, но рука мощного альфы приобняла мужа за плечи. Этот простой жест выдавал мужчину с головой. На предпоследнем листе были Мирт и Людвиг, которые стояли, повернувшись друг другу, будто о чем-то разговаривали. На последнем же листе были Арчибальд с женой и их сын со своим мужем и двойняшками.

Эдмунд чуть печально улыбнулся и сложил все обратно. С одной стороны ему не хотелось покидать замок. Отплывать неизвестно куда было довольно тревожно. Омега же никогда не путешествовал, тем более в одиночестве. Но с другой стороны… так хотелось своими глазами увидеть все то, о чем наперебой рассказывали Ник с Миртом. Может быть, после плавания удастся удивить и их?

Да и отказаться от путешествия омега не мог, даже если бы захотел. Король хоть говорил с ним довольно мягко, но дал ясно понять, что все уже решено.

Миссия Эдмунда была вот в чем. Фактически он выступал в роли делегата, хотя обычно этим всегда занимались альфы. Но молва о красоте Эдмунда быстро достигла ушей соседей и дальних правителей. Они хотели увидеть красивого омегу, некоторые мечтали не только увидеть. Король узрел в этом возможность наладить отношения с другими монархами, поэтому решил отправить омегу в своеобразное путешествие. В маршруте было семь стран, на путешествие отвели три летних месяца. Король, как он выразился, не собирался выдавать Эдмунда замуж. Но так же дал понять, что будет совсем не против, если омега решит заключить брачный союз.

Огромный корабль должен был отплыть через три дня от морского порта, который находился в дне пути от Даунхерста. Эдмунд видел корабль, когда приезжал проконтролировать погрузку своего многочисленного багажа. Величественное судно возвышалось над всеми прочими кораблями во всем порту. Три мачты со спущенными парусами, казалось, доставали до самых небес. Корма была украшена резьбой, покрытой золотом. Палуба была такой широкой, что на ней спокойно смогли бы уместиться пятьдесят человек.

Его Величество лично подбирал команду для судна, которое носило поэтичное название “Летящий ветер”. Все в команде были проверенными бывалыми моряками, которые прошли не один шторм. Капитан судна был личным капитаном отца короля Локхарда. Помимо Эдмунда с ним плыли еще несколько человек, задача которых была защищать омегу и заботиться о его комфорте. Помимо телохранителей также отправлялось четверо слуг. Так что кузену Ника не приходилось беспокоиться о своей безопасности или компании, за него все уже продумали.

Омега нехотя встал с травы и, взяв папку и черные грифели, отправился в замок. Надо было собрать последние мелочи. Парень накинул плащ и надвинул на лицо капюшон.

Он совсем не был уродом. Наоборот, ни один человек не мог отвести от него глаз, восхищенно замирали и мужчины, и женщины. Длинные волосы цвета белого золота спускались мягкими локонами ниже лопаток. Черты лица были идеально правильными, поистине аристократическими. Большие голубые глаза смотрели открыто, без снобизма и легкого презрения, которое так часто бывало в признанных красавцах и красавицах. Мало кто мог разглядеть на дне этих глаз тихую печаль.

Она никогда не отпускала Эдмунда, и он уже привык жить с ней. Он втихую тосковал по брату, хотя и корил себя за это безбожно. Нельзя страдать по предателю. Невозможно оплакивать человека, который находил удовольствие в том, чтобы тиранить тебя. Но все-таки Трэвис был братом Эдмунда. И не просто братом, а близнецом. А близнецы, как известно, – это две половинки единого. И Эдмунд свою половинку потерял.

Омега оплакивал и отца. Пускай он никогда не любил омегу, пускай никогда не говорил ни единого доброго слова. Но он заботился об Эдмунде, не выдал замуж за неизвестно кого, как только это стало возможным, хотя кандидаты были. И много. Еще горше было от того, что смерть отец выбрал сам. Ночью, после казни Трэвиса, он прыгнул с северной башни Даунхерста, не оставив даже записки. Видимо посчитал, что ему нечего сказать сыну-омеге после смерти. Так же было и при его жизни.

Эдмунд никогда и ни с кем это не обсуждал. Ник пытался как-то вызвать кузена на откровенный разговор, но омега не поддавался. Что-что, а молчать, когда хочется закричать, его научили.

Омега нарвал полевых цветов, пока спускался с луга к замку. Он обогнул его, решив зайти на семейное кладбище. Зеленая трава устилала землю, смягчая мрачный пейзаж. В центре кладбища стоял склеп из розового мрамора, в котором покоились предыдущие лорды и леди Даунхерст, главы рода. Остальные родственники захоранивались всегда отдельно. В самой глубине кладбища, там, куда никто не заходил, потому что захоронения насчитывали двести, а то и триста лет, а памятники почернели от времени настолько, что имен и дат было не разобрать, спали вечным сном Александр и Трэвис Даунхерст. Памятники были из серого камня, еще не успели порасти мхом. Эдмунд положил цветы на каждую из могил, постоял немного, а затем направился в Даунхерст.

Ему некогда сейчас было раскисать. Надо было со всеми попрощаться и собрать вещи первой необходимости в небольшую сумку, которую он собирался держать под боком. Туда отправятся краски, бумага, грифели, чернила, перья с бумагой и растворитель. Завтра омега выезжал в Валентайн к родителям Ричарда, где собирался провести день и переночевать, а после отправиться в морской порт, где начнется его путешествие.

Эдмунд прошел в Даунхерст и поднялся в свои покои. Скинул плащ, в котором собирался ехать, приготовил дорожный костюм, состоящий из простых кожаных брюк, чуть зауженных к низу, а не бесформенных, какие обычно носят омеги, легкой сатиновой рубашки, шейного черного платка и кожаного черного жилета. Волосы омега собирался стянуть на затылке, оставив некоторые пряди на спине. Его заранее предупредили, что на корабле будет ветрено, а парню совсем не улыбалось распутывать узлы каждый вечер. Эдмунд вытащил из-под кровати две сумки и стал собираться.

В одну отправилось все, что было необходимо для рисования и письма, а так же несколько увесистых книг. В другую сумку омега положил перчатки, лечебные травы, шпильки для волос, перламутровый гребень, кожаную папку с рисунками. Затем сел на кровать и оглядел комнату.

Она выглядела почти пустой. Почти все вещи, которые могли понадобиться за эти три месяца уже были погружены на корабль. Из гардероба пропала большая часть одежды, шкатулки для украшений тоже почти опустели. Книги тоже были уже доставлены на судно.

Тут в дверь постучали.

– Эдмунд? – Ник вошел в комнату и прикрыл за собой дверь, – Можно?

– Конечно, – улыбнулся парень, – проходи.

– Ты все собрал?

– Да. Готов к отплытию.

– Это очень хорошо, – мужчина несильно хлопнул кузена по плечу, – Я… я хотел с тобой поговорить.

– Да? – немного удивился Эдмунд.

– Да. Я просто хотел сказать, чтобы ты наслаждался путешествием. Забудь о короле и его словах. Просто наслаждайся. Посмотри мир, пообщайся с людьми. Заведи друзей. Кто знает, может быть так и встретишь своего человека.

– Я уже стал тебе надоедать, кузен? – улыбнулся Эдмунд.

– Нет-нет, что ты. Я и Ричард, мы всегда рады видеть тебя. Что бы ни случилось. Я всегда говорил тебе, что если не встретишь своего человека или просто не захочешь выходить ни за кого замуж, то всегда можешь остаться здесь. Никто тебя не гонит.

– Да. Я знаю, – слегка кивнул омега. – Спасибо.

Ник раскрыл объятия и Эдмунд незамедлительно его обнял. Как удивительно, что рядом есть Ник. В нем омега был абсолютно уверен.

– Экипаж будет через полчаса, – сказал Ник, расцепляя руки. – Может, спустишься?

– Конечно.

Кузены вышли из комнаты омеги и направились вниз, в столовую, где их ожидала вся семья. Кайл и Эрик, к сожалению, не смогли приехать. В конце концов, наличие младенца не способствовало дальним переездам. Супруги Хоуксворт жили в трех днях пути от Дунхерста. Но с ними Эдмунд уже попрощался в прошлый свой приезд. Эйдан и его муж ждут его в Валентайне вместе с его родителями.

Адриан бросился к Эдмунду и заревел, обняв его ноги. Ник и Ричард принялись успокаивать сына, но все было бесполезно. Мальчик был безутешен, он очень любил дядю.

– Ну что ты, маленький мой… – немного печально улыбнулся омега, подхватывая малыша на руки, – ну не плачь. Я же не навсегда уезжаю. Только на три месяца.

– Долго, – всхлипнул ребенок.

– Ты и не заметишь как они пролетят, – у Эдмунда тоже начали наворачиваться слезы. – Ну не расстраивайся так. Я тебе подарок привезу. Хочешь?

– Какой подарок? – заинтересовался малыш.

– Я не знаю, – пожал плечами омега.

– А как ты мне его привезешь, если еще не знаешь?

– Я пойму, что это он, как только увижу, – негромко рассмеялся Эдмунд. – Ты только не плачь. Ладно? А то я сам разрыдаюсь.

– Не надо, – деловито сказал Адриан. – Папа Ричард говорит, что когда плачешь, лицо сморщивается и становится некрасивым. Поэтому плакать вредно.

– Надо будет запомнить и реветь почаще, – хмыкнул Эдмунд.

Адриан более-менее успокоился, перестав всхлипывать. Все успели несколько раз обняться, пожелать Эдмунду счастливого пути, спокойного моря, попутного ветра и новых впечатлений. Омега улыбался, хотя на сердце было немного тоскливо. Маленький экипаж был подан, лошади запряжены.

Даунхерсты посадили омегу в карету, экипаж тронулся и стал набирать скорость. Эдмунд махал семье рукой, пока они не скрылись в облаке пыли, поднимаемой колесами. После этого омега облокотился на спинку сиденья и стал смотреть в окно, наблюдая за сменой пейзажа.

Путешествие началось.

========== Глава 1 ==========

Эдмунд ступил на чуть поскрипывающий помост и поднял голову. Солнце ярко светило с неба, легкие перистые облака начали застилать чистый небосклон белоснежным покрывалом. На огромном корабле все куда-то спешили, что-то несли. На высоких мачтах то и дело виднелись загорелые молодые матросы, которые лазили по деревянным столбам так, словно это было так же просто, как ходить по земле. Седой пожилой капитан стоял на капитанском мостике и громко отдавал приказы.

Омега услышал за спиной легкое покашливание. Эдмунд поспешил взойти на борт и посторониться, чтобы дать слугам возможность занести большой тяжелый сундук. Омега понятия не имел, что в нем находится, Эйдан собирал его лично, сказал, что это его подарок. Этот беспокойный омега долго наставлял Эдмунда, рассказывал маленькие хитрости, как обратить на себя внимание, как поблагодарить одним наклоном головы или, наоборот, уничтожить одним взглядом. Эдмунд слушал это все в пол-уха, ему никогда не хотелось пользоваться этими уловками. Но он не стал оскорблять друга невниманием и согласно кивал головой.

Капитан, завидев пассажира, спустился с мостика и подошел к омеге.

– Рад приветствовать вас на борту “Летящего ветра”, господин Даунхерст, – капитан галантно чуть пожал протянутую в приветствии руку Эдмунда.

– Я счастлив быть здесь, капитан, – улыбнулся омега и сердце его забилось чаще от предвкушения чего-то нового. – Когда мы отплываем?

– Через час, если, – тут мужчина повернулся лицом к палубе и прокричал, – эти… матросы не пошевелятся.

Но люди не обратили никакого внимания на крик, видимо, это было обычным делом в плавании, хотя Эдмунд вздрогнул с непривычки.

– Гар, – крикнул капитан мужчине, закрепляющему какой-то толстый канат, – проводи господина Даунхерста в его каюту.

– Есть, – громко отозвался тот и подскочил к омеге, – Прошу, – тон его сразу изменился, стоило взглянуть на парня. В глазах загорелось знакомое Эдмунду восхищение.

Эдмунд улыбнулся, и матрос повел его вглубь корабля. Он оказался довольно разговорчив, пока вел омегу к его каюте, рассказывал об устройстве корабля, иерархии на нем. Парень слегка кивал головой, внимательно слушая, ему и вправду было интересно. Они спустились на нижнюю палубу, и прошли ближе к корме корабля. Гар открыл дверь и пропустил Эдмунда в каюту.

Она была просторной, хотя и меньше комнаты Эдмунда в Даунхерсте. У стены стояла средних размеров деревянная кровать. Она была на высоких толстых столбиках, видно, что очень тяжелая. Сумки Эдмунда и сундук уже находились у противоположной стены, так же в каюте был столик для умывания и тяжелый письменный стол, стоящий у окна. В комнате был только один стул, и пара подсвечников. И большой сундук у письменного стола. Видимо, предназначенный для вещей путешественника.

– Располагайтесь, господин Даунхерст, – произнес матрос за его спиной, – свечи в ящике стола. Вот. Окно можно открывать, но только на забудьте прицепить крючок, а то ветер, знаете ли, побьет все стекла. И обязательно тушите свечи, если уходите или ложитесь спать. Вот.

– Благодарю вас, – повернулся Эдмунд к мужчине.

– Если что нужно будет, то вы можете ко мне обращаться или к капитану. Вот. Все сделаем, что в наших силах. Вот, – альфа явно не хотел покидать прекрасного гостя.

– Очень великодушно с вашей стороны, – Эдмунд прошел к кровати и сел на нее, – Я очень устал с дороги, – последовал зевок. – Могу я вздремнуть до отплытия?

– Так это… конечно, вот, – кивнул матрос и торопливо вышел, поняв намек.

Эдмунд дождался, пока закроется дверь, затем проворно встал и начал осматривать каюту более детально. Первым делом он открыл окно, закрепив на крючок, как говорил Гар, и выглянул вниз. Оказалось, что он очень высоко. Сине-зеленое море слегка пенилось, ударяясь о темно-коричневый просмоленный борт корабля. Ветер нес запах моря, рыбы и приключений.

Эдмунд улыбнулся.

Затем подошел к сумкам, и стал распаковывать вещи. Достал гребень, книги, шпильки для волос и рассовал по ящикам стола. В одном обнаружились свечи. Затем омега с трудом отпер старый замок на сундуке Эйдана и поднял массивную крышку. Внутри оказались ткани, наряды и украшения. Сверху лежала записка:

Блистай, мой прекрасный друг. Иметь в мужьях короля очень полезно.

Эйдан.

P.S. Наслаждайся каждым мгновением.

Эдмунд покачал головой, усмехнувшись. Эйдан был в своем репертуаре.

Все наряды были очень дорогими, поистине королевской роскоши. Они были и со сложной вышивкой, и с мелкими-мелкими драгоценными камнями, и простые, но безумно элегантные костюмы для верховых и пеших прогулок, завтраков и пикников. Сбоку обнаружилась шкатулка с драгоценностями. Неуемный брат Ричарда, которого замужество ничуть не успокоило, предусмотрел все. От кожаных и шелковых перчаток до обуви и поясов.

Эдмунд закрыл сундук. Затем вытащил из сумки дорожный костюм, и закинув защелку на двери, стал переодеваться.

Надо будет кого-нибудь попросить принести сундук с одеждой, не может же омега ходить десять дней первого плавания в одном и том же.

Переодевшись, парень прилег на кровать и уставился в деревянный потолок над головой. Он не спал всю ночь из-за предстоящего путешествия, и потому глаза сейчас просто слипались.

*

Проснулся он к вечеру. На море спустились сумерки, было чуть прохладно, ветер усилился, и створка открытого окна подозрительно дергала крючок. Тени стали глубже и больше, на мир опускалась ночь.

Эдмунд слегка поежился, и закрыл окно. Затем практически на ощупь нашел подсвечник, вставил свечи и огнивом зажег их. Стало несколько спокойнее, но никакого уюта не прибавилось. Омега прислушался, на корабле было значительно тише, чем утром, ноги не топотали над головой. Эдмунд накинул плащ, взял зажженный подсвечник и осторожно вышел из каюты.

В коридоре, или как он там по-морскому называется, было совершенно темно. Окон не было, естественно, свечей тоже. Довольно мрачная картина. Здесь было прохладнее. Эдмунд повертелся на месте, пытаясь решить, куда ему идти. Он совершенно не помнил, откуда Гар его привел. Омега наугад пошел налево, подняв подсвечник повыше и держась другой рукой за стены, потому что пол под ногами непривычно слегка покачивался, что свидетельствовало о том, что корабль, без сомнения, уже давно в открытом море.

Эдмунд дошел до конца коридора, упершись взглядом в дверь. Она была закрыта как и все предыдущие, и парень не решился ее открывать. Он развернулся и пошел обратно. Интересно, где его свита?

Омега хохотнул в темноте, подумать только, у него теперь есть свита!

Навстречу парню шло несколько матросов, они о чем-то переговаривались и громко смеялись.

– Господа, – окликнул их Эдмунд, – как попасть на верхнюю палубу?

– Ааа, так мы вас проводим, – у самого молодого парня загорелись глаза. – Верно, ребят?

Те согласно закивали. В окружении молодых людей он добрался до верха. Те практически пронесли его по лестнице, в темноте ступенек было почти не разобрать, они были узкими и маленькими. И как матросы не падали?

Наверху было просторно и сумрачно. Солнце заходило медленно, казалось, что раскаленный шар опускается прямо в темную воду. Небо окрасилось в красно-желтые и оранжевые цвета, там, куда лучи уже не доставали, небо было фиолетово-розовым, начали появляться звезды. Вокруг была только бесконечная вода и бескрайнее небо. Ветер надувал светлые паруса, и они шумели над головой. Эдмунд поднял голову. По главной мачте взбирался какой-то матрос. Он делал это так проворно, словно был кошкой, взбирающейся на дерево, а не человеком.

Он сел на рею и принялся что-то делать. Затем схватил канат и просто прыгнул вниз. Эдмунд вскрикнул, прикрыв рукой рот. Но матрос благополучно повис в метре от палубы, матросы, сопровождавшие Эдмунда, подхватили парня и все вместе они закрепили канат. Какой-то средних размеров парус закрылся, благодаря их действиям.

– Слышь, Мармосет, ты ел? – хлопнул матрос парня по плечу. Он был худым и жилистым, с длинными руками и ногами.

– Нет еще, Гар меня сменит, – отмахнулся Мармосет, – О, господин… – парень замялся, вспоминая имя Эдмунда.

– Даунхерст, – подсказал омега.

– Да. Вы трапезничали уже?

– Нет еще, – помотал головой парень.

– Фу, народ, где ваши манеры? – обратился парень к старшим товарищам. – Почему вы еще не накормили господина Даунхерста? – и тут же обратился к Эдмунду, безуспешно пытаясь пригладить всклокоченные полетом волосы. – Не обращайте внимания на этих грубиянов, мой господин. Вы позволите проводить вас? – галантно предложил омеге руку Мармосет, явно чувствуя, что Эдмунд не из тех заносчивых аристократов, которые даже трогать бояться те вещи, которых касались руки простолюдинов. Не то что их самих трогать.

Эдмунд чуть склонил голову, улыбнувшись, и принял мозолистую руку. Путешествие ему начало определенно нравиться.

*

Десять дней прошли вполне спокойно. Попутный ветер надувал паруса, выдирал бумагу из пальцев, свистел в ушах и гнал корабль к цели. За это время Эдмунд узнал почти всю команду, а она, в свою очередь, узнала Эдмунда.

Поначалу многие его сторонились, мало разговаривали и вообще старались по возможности не приближаться. Молодые охотно оказывали разные мелкие услуги и отвечали на бесчисленные вопросы, но старшие их товарищи предпочитали иметь с Эдмундом как можно меньше дел. Парня это несколько задевало, но потом он понял, что это скорее не от природной грубости и неотесанности, а наоборот, от желания не докучать. Эдмунду вполне было понятно это стремление, в конце концов, он не знал каких аристократов, богачей и просто знатных людей им приходилось возить. А Эдмунд прекрасно знал, насколько грубыми и высокомерными могут люди его круга с теми, кто значительно ниже их по положению.

Но Эдмунду эти люди определенно нравились, он даже немного завидовал их жизни. Конечно, омега понимал, что у них она во много раз тяжелее, чем у него, хотя бы потому, что им приходилось думать о том, откуда взять деньги на незамысловатую еду и кров над головой. Но они выглядели счастливее и довольнее жизнью, чем многие богачи. Они умели радоваться мелочам и восхищаться красотой естественной природы. Да, многие были довольно невоспитанными, неотесанными и необразованными, временами грубоватыми. Но они были просты в общении, предпочитали говорить то, что думают или же молчать вовсе.

Когда матросы поняли, что Эдмунд не из тех, кто задирает высоко нос, не умея завязать себе шнурки на ботинках, они несколько расслабились. Старшие моряки с сединами в головах даже начали рассказывать какие-то байки и истории, которые Эдмунд даже стал записывать потом для Адриана и остальных малышей. Это было интересно.

В последние дни омега стал дольше бывать в каюте, изучая обычаи Холмстара, куда они плыли. Эта страна была относительно близка к Валлирии, поэтому каких-то кардинально разных культурных обычаев не наблюдалось. Разной, пожалуй, была только религия. В Холмстаре верили в единую богиню, которая как мать породила все живое. Другим также был и язык, но скорее всего будет переводчик. Эдмунд знал только три языка, включая родной валлирийский, но этот был ему неизвестен.

Но самым интересным было то, что правила Холмстаром женщина. Это поразило Эдмунда до глубины души. Согласно истории, у нее был брат. Правителем он был очень скверным, вспыхивал то один бунт, то другой, раскалывая страну. Народ выбрал себе королеву и собирался проливать за свой выбор кровь. В конце концов, все переросло в настоящую гражданскую войну. Победа была на стороне людей Капитолины, ее брат был свергнут и казнен парламентом, а она стала королевой. Сейчас ей было уже сорок, детей у нее не было, что было неудивительно, потому что мужа не было также. Эдмунду не терпелось встретиться с этой удивительной женщиной.

Они приплыли в Холмстар в середине дня. Здесь было прохладнее, лето еще не вступило в полную силу, и моросил мелкий весенний дождь. Эдмунда встретили фанфарами, член парламента сказал приветственную речь и проводил его в большой экипаж, запряженный шестеркой чистокровных скакунов. На вопрос омеги, что будет с командой, ему ответили, что они будут размещены на эти несколько дней в портовой гостинице. На другую повозку матросы погрузили багаж омеги, и они тронулись в летнюю резиденцию королевы Капитолины.

========== Глава 2 ==========

До летней резиденции королевы было около четырех часов пути. Дорога проходила в основном через поля и луга, которые были довольно живописны, хотя лето и не вступило в Холмстаре в полную силу. Но трава была ярко-зеленой, то тут, то там виднелись яркие всполохи полевых фиолетовых и розово-белых цветов. Изредка Эдмунд видел пасущихся на воле лошадей.

Где-то минут за сорок до прибытия непосредственно во дворец, экипаж миновал гигантские ворота с золотыми вставками и, судя по всему, дальше поехал по королевскому парку. Сначала экипаж ехал по широкой аллее, по обе стороны которой росли деревья. Их ветви сплетались над головой, и казалось, что ты едешь по огромному зеленому туннелю. Солнце пробивалось сквозь ветки, и причудливые тени, складывающиеся в рваный узор, прыгали по лошадям, экипажу и дороге. Затем они миновали аллею, солнце почти ударило по глазам. Пейзаж изменился.

Эдмунд поборол в себе желание по-мальчишески высунуть голову из кареты и все-все посмотреть. Но то, что он видел, склонив голову на бок, стараясь не показывать члену парламента свое воодушевление, ему определенно понравилось. Парк был красивым, но не таким как у короля Валлирии. У Локхарда парк был четко распланирован, идеально симметричен и тщательно ухожен. Клумбы выстраивались по геометрическому рисунку, цветы высаживались согласно плану. Парк Капитолины был иным.

Здесь росло больше деревьев, которые сейчас цвели мелкими насыщенно-фиолетовыми цветами, вокруг них летали пчелы и редкие бабочки. Трава была идеально подстрижена, дорожки паутинкой пересекали парк в разных направлениях, но при этом четко не разделяли его, как это было в Валлирии. То тут, то там стояли прекрасные мраморные статуи, Эдмунд мельком увидел большой фонтан с целой скульптурной композицией в центре, которую, к сожалению, не удалось рассмотреть из окна экипажа. Но особенно красиво смотрелись цветы. Они не образовывали четких клумб, одни плавно перетекали в другие, цвета сменяли друг друга. Потом Эдмунд понял, что растения образуют практические цветовые ручейки, которые сливаются в одно огромное пестрящее озеро прямо перед входом в замок.

Он был довольно большим, но меньше королевского дворца валлирийского короля. Все-таки летняя резиденция. Он рос скорее вглубь, чем в ширь, был сделан из светлого камня. Башен было всего две, они возвышались по бокам от главного входа, поэтому омега про себя классифицировал это строение скорее как дворец.

Экипаж остановился перед лестницей. Слуга в золотой ливрее открыл омеге дверь и подал руку, помогая выйти. Эдмунд оказался на красной дорожке, которая вела на мраморную лестницу, у подножия которой стояло несколько человек в богатых одеждах, на солнце поблескивали их украшения и ордена. За их спинами стояли менее разодетые встречающие.

Член парламента услужливо предложил Эдмунду свою руку, которую омега принял с легкой полуулыбкой. Затем они стали подниматься по широким светлым ступеням.

– Господин Даунхерст, – начал сопровождающий Эдмунда, остановившись перед вельможами, – позвольте представить вам главу парламента, третьего графа Дайэ пятого маркиза Веллингтона герцога Уэнсли. Ваша светлость, позвольте представить вам господина Даунхерста, светлого посла Его Величества короля Локхарда третьего.

– Рад нашей встрече, господин Даунхерст, – низко произнес высокий альфа, едва касаясь протянутой руки Эдмунда, будто боясь сломать ее. Он говорил по-валлирийски с сильным акцентом как и сопровождающий Эдмунда.

– Позвольте выразить вам ответную радость, Ваша Светлость, – слегка склонил голову Эдмунд, у которого чуть ум за разум не зашел от такого обилия титулов, которые носил только один герцог.

– Надеюсь, дорога не стала для вас настоящим испытанием, господин Даунхерст? – все так же низко спросил герцог, предлагая омеге руку. Видимо, это был его обычный тембр.

– Совсем напротив, благодарю вас, – вновь слегка склонил голову Эдмунд принимая руку мужчины, они стали неторопливо подниматься по ступенькам.

Свита подождала, пока они немного отойдут, и последовала за ними.

– Полагаю, ветер был попутным?

– Мне очень повезло, Ваша Светлость. Обычно удача не столь благосклонна ко мне, – улыбнулся Эдмунд.

Они уже вошли во дворец, попав в огромный холл. Он тянулся вглубь строения, завершаясь широкой лестницей, ведущий на второй этаж. Мебели в холле практически не было, только многочисленные экзотические цветы, источавшие дивный аромат, стояли у стен.

– Почему же, господин Эдмунд? – слегка приподнял брови глава парламента.

– Я не знаю, Ваша Светлость. Все никак не могу у нее спросить.

Герцог улыбнулся на это замечание. Его лицо стало враз привлекательнее, грубоватые черты чуть смягчились.

– Полагать, вам хотелось бы отдохнуть после долгой дороги?

– Немного, если это возможно, Ваша Светлость.

– Разумеется, возможно, господин Даунхерст. В таком случае я оставлять вас. Вас проводят в ваши покои, а после вашего отдыха я с радостью показать вам наш дворец. Вечером будет прием в вашу честь. Также вам прислать… переводить… переводчика.

– Это очень великодушно с вашей стороны, – Эдмунд старался говорить не очень быстро, чтобы не путать герцога, – Когда назначен бал, Ваша Светлость?

– Около десяти вечера, господин Даунхерст.

Они поднялись по лестнице и оказались в широкой картинной галерее. То тут, то там висели картины, стояли доспехи. Даже будучи пустыми, в чем лично Эдмунд не был уверен, они выглядели весьма внушительно. У самой первой картины стояло несколько человек, явно ожидая делегата. Тот, что стоял ближе всех был сухим и жилистым, на вид лет пятьдесят, он явно был знатного происхождения. За его спиной стояло трое юношей, судя по одинаковой одежде, они были слугами или помощниками впереди стоящего.

– Господин Даунхерст, позвольте представить вам лорда Уэмбли, королевского мажордома.

– Рад с вами познакомиться, милорд, – сказал Эдмунд, привычно протягивая руку для легкого рукопожатия.

– Вы… позволите мне… проводить…вас, господин Даунхерст? – тщательно выговаривая слова, спросил мужчина.

– Буду вам признателен, – медленно ответил Эдмунд, щадя холмстарца.

– В таком случае, вы позволите мне покинуть вас, господин Даунхерст? – осведомился герцог.

– Разумеется, – проговорил Эдмунд.

Глава парламента чуть поклонился, а затем стал спускаться по ступеням обратно вниз вместе со свитой. Их Эдмунду не представили, но все до единого повторили жест герцога и удалились следом.

– Пройдемте со… мной, господин Даунхерст, – лорд немного нерешительно протянул омеге руку.

Эдмунд не был лордом, и в обычное время мажордом стоял бы несколько выше его по положению. Но сейчас он был делегатом, послом самого короля, что делало почти равным с герцогом или другим послом. Он был вправе не принимать руку от человека, который был теперь его значительно ниже по статусу.

Но Эдмунд не страдал манией величия и глупыми предрассудками. Он смело вложил руку в ладонь мужчины, даже сквозь белоснежную тонкую перчатку, чувствуя, как она холодна. Мажордом нервничал, хотя внешне был абсолютно спокоен.

– Как долго нам идти, лорд Уэмбли? – четко проговаривая звуки спросил Эдмунд.

– Совсем…немного, мой господин.

На этом их короткий диалог закончился. Эдмунду было больше нечего сказать, а мажордом тоже не решался задавать вопросов. То ли из боязни показаться навязчивым и невоспитанным, то ли из-за трудностей с языком. А может, из-за обоих этих факторов сразу.

Они поднялись по еще одной лестнице, прошли светлый широкий коридор, в котором как и в холле стояли цветы. Концом коридора оказалась двойная светло-голубая дверь. Слуги открыли ее по приближении Эдмунда, пропуская людей в комнату.

Назад к карточке книги "Всё или ничего (СИ)"