Текст книги "Всё или ничего (СИ)"

Чезаре тихо зашел в комнату омеги. Утро уже давно миновало, альфа собирался вытащить синеглазку из его комнаты и отправиться с ним погулять куда-нибудь. Потому что нельзя дать ему замкнуться в своем горе и тоске, надо заставить его раскричаться, расплакаться, сделать хоть что-нибудь. Иначе он никогда не станет прежним.

Чезаре помнил, как двенадцать лет назад он сам крушил все на своем пути после… побега оттуда . Мужчина тогда мог убить просто за неудачную шутку, косой взгляд. Он помнил, как его пытался сдерживать Пандар, как они дрались, нанося друг другу ужасные увечья, от которых у Змея остались шрамы, а у капитана не осталось ничего. И только после того, как вся ярость в нем закончилась, он смог увидеть мир вокруг. И был обязан за это Змеиной роже до конца своих дней.

А теперь он хотел сделать то же самое для Эдмунда. Дать ему возможность выплеснуть накопившиеся эмоции на него. Пускай он его ударит. Или накричит. Или попытается сбежать. Но сделает что-нибудь, а не будет ходить тенью по своей комнате.

Альфа тихо прошел по ковру до кресла, в котором свернулся калачиком омега. Плащ упал на пол, парень весь сжался от холода. Чезаре поднял плащ и повесил его на спинку кресла. Тут его взгляд привлек какой-то бумажный комок на полу. Мужчина поднял его и осторожно развернул, стараясь производить как можно меньше шума. Рисунок. Он был очень странным, не похожим на другие. Весь будто размытый, нечеткий. Будто смотришь на что-то сквозь пелену слез или боли. Много темных, мрачных красок. А в центре угадывается светлая фигурка. Одинокая человеческая фигурка в океане страданий.

Чезаре вздохнул и потер переносицу. Стало очень… горько от сознания того, что в этом состоянии синеглазки виноват только он сам. А теперь он не знал, как это исправить, как заслужить прощение. Потому что сам никогда бы не простил такого. Но Эдмунд же другой?

Альфа присел на корточки перед креслом, провел рукой по золотым спутавшимся волосам. Мягкие и очень гладкие, будто шелк между пальцами пропускаешь. Чезаре провел пальцами по шее, пощекотал за ушком. Эдмунд смешно дернул носом, и альфа замер. Затем медленно провел кончиками пальцев по чуть приоткрытым губам парня, почувствовав его мерное дыхание кожей. Мужчина медленно склонился и прижался своими губами к его в мимолетном поцелуе. Омега не отреагировал, и альфа поцеловал его еще раз. А потом еще. Затем легко-легко поцеловал нежную кожу щеки, подбородка. Потом чуть подул за ушком. Эдмунд очень трогательно улыбнулся во сне от прикосновения.

– Синеглазка… – шепотом позвал его Чезаре, щекоча за ушком. – Поднимайся. Пойдем погуляем.

Эдмунд тут же распахнул глаза, альфа с сожалением смотрел, как выражение спокойствия и легкая улыбка сходят с лица омеги, и их сменяет замкнутость и настороженность. Эдмунд резко отшатнулся от мужчины, едва не упав с кресла, но Чезаре успел его поддержать. Парень немедленно встал и отошел на пару шагов назад.

– Доброе утро, – спокойно поприветствовал его Чезаре, медленно подходя к омеге.

– Стой на месте, пожалуйста, – негромко попросил его Эдмунд, складывая руки на груди. Его голос был чуть хриплым ото сна, омега часто моргал, силясь выйти из страны ночных грез.

– Синеглазка… – мягко проговорил мужчина, делая полшага перед и поднимая руки в примирительном жесте, – я ничего тебе не сделаю. Не нужно от меня так шарахаться.

– Я не шарахаюсь, – парировал Эдмунд деревянным голосом. Затем опустил руки и прошел близко-близко от альфы, хотя и не прикоснулся к нему. Затем взял плащ и надел его.

– Ты голоден?

– Нет.

– Тогда… мы можем идти? – несколько удивленно поинтересовался Чезаре.

Он почему-то думал, что омегу придется сначала долго будить, потом так же долго упрашивать, даже угрожать. А тут он так быстро согласился… Удивительно. Может, ему просто самому надоело сидеть в четырех стенах?

– Если хочешь, – флегматично пожал плечами Эдмунд, доставая из внутреннего кармана плаща перчатки.

Чезаре цокнул языком и вышел в коридор. Эдмунд вышел из комнаты следом, накинул капюшон таким образом, чтобы он полностью скрывал лицо. Чезаре обнял его за талию и прижал к себе, омега одеревенел, но не стал отстраняться. Он понимал, что на улице ему лучше держаться рядом с мужчиной.

Честно говоря, ему вдруг самому захотелось куда-нибудь выйти, потому что рассматривание стен уже осточертело. Как и одиночество, которое приходило вместе с болью. А вот ее уже было не унять.

Они вышли на улицу. Какой-то чумазый парень держал под уздцы двух коней. Один был просто огромным, другой – значительно меньше. Эдмунд остановился в нерешительности. Он очень плохо держался в седле даже в своем обычном состоянии. А как прикажете ездить, когда даже на корточки сесть нормально нельзя? Альфа уже с легкостью вскочил на своего жеребца и теперь терпеливо ждал, когда то же самое сделает Эдмунд. Но тот стоял, не шевелясь. Ему не хотелось признаваться, что он почти всю сознательную жизнь боится лошадей. И что сидеть больно.

Но тут Чезаре, будто догадавшись, подъехал к омеге вплотную, перегнулся вниз и подхватил его, словно Эдмунд ничего не весил. Альфа разместил его перед собой так, чтобы ноги омеги свисали только с одной стороны, рука чуть приобняла за талию. Эдмунд старался сидеть как можно ровнее, чтобы не касаться мужчины спиной. Прикосновение руки, которое он чувствовал даже сквозь плотную ткань плаща, ему вполне хватало. Но идеально ровно сидеть скоро стало больно. Поясница ныла, а все что было ниже, просто требовало сменить положение. Омега сцепил зубы и зажмурил глаза. Он ни за что не облокотится на этого человека. Не прикоснется к нему по доброй воле.

Чезаре чуть надавил омеге на живот, будто предлагая облокотиться на себя. Они ехали очень медленно, почти шагом. Альфа понимал, что тряски рыси синеглазке сейчас просто не вынести. Тот и так уже напрягся сильнее некуда, мужчина видал, как свело судорогой боли его лицо. Но парень упрямился и не желал принимать более удобное положение.

– Не мучай себя, – негромко сказал мужчина.

Они свернули на узенькую улочку, она образовывала довольно крутой подъем. Чезаре прижал к себе Эдмунда, который зашипел от боли в пояснице, и чуть пришпорил коня. Подъем был уж очень крутым, и омега фактически упал на мужчину спиной. Боль прострелила поясницу, но тут же отступила, мышцы чуть расслабились, и парень выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Чезаре крепко прижал его к себе и не дал отстраниться, когда они преодолели подъем.

Они казались где-то на возвышении, отсюда была видна добрая половина города и бескрайнее море. Город простирался дальше, улочки были невероятно узкими, а все здания – одноэтажными. В основном лавки разного рода, насколько понял Эдмунд по витринам. Народу было здесь поменьше, да и выглядели люди поприличнее. Как купцы, пришедшие выбрать и купить заморский товар. Может, это и были купцы? Хотя Эдмунд в этом сильно сомневался.

Вскоре альфа остановился у какой-то совсем уж небольшой лавочки и спешился, затем осторожно снял с огромного коня омегу. Тот был почти счастлив оказаться на земле, спина ощутимо болела, но Эдмунд старался не подавать виду. Его немного заинтересовала лавка. Что они здесь делают?

– Я обещал купить тебе новую плошку, – сказал мужчина, словно прочитав мысли Эдмунда, – мы прибыли по адресу.

– Мне ничего не нужно, – привычно ответил омега.

Чезаре приобнял его за талию, парень на секунду задержал дыхание. Прикосновения не вызывали страха, просто… это было неприятно. Омеге было тяжело даже самому касаться себя. Как это мог делать кто-то другой?

– Мы уже все равно здесь. Взгляни на товар. Тебе понравится, – мягко, но настойчиво проговорил Чезаре, входя в лавку и увлекая за собой парня.

Над головой звонко звякнул маленький колокольчик, его серебряный отзвук затерялся где-то в глубине лавки. Здесь было довольно светло, но очень тесно из-за многочисленных полок и стеллажей, уставленных разного рода посудой. И глиняная, и стеклянная, и хрустальная, и керамическая. Расписная и однотонная, с вкраплениями золота и серебра. Свет проникал из больших квадратных окон, глазурованные бочка разных мисок и плошек поблескивали, привлекая внимание.

Эдмунд остановился в нерешительности. Пространства было чрезвычайно мало, но глаза разбегались от такого изобилия. А еще омега начал нервничать. В этой тесноте альфа будто заполнил собой все свободное пространство. Парень кожей чувствовал его за своей спиной.

– Выбирай, – негромко произнес мужчина, махнув рукой на посуду.

– Мне ничего не нужно, – повторил омега.

Чезаре показалось, что ответ прозвучал уже не так уверенно. Альфа хмыкнул, но ничего не сказал.

Эдмунд сделал несколько шагов вперед, подойдя к шкафу с огромными расписными блюдами. Яркие картинки завораживали. На поверхности керамики вспархивали птички, цвели райские сады, сплетались причудливые орнаменты. Омега провел пальцами по краю особенно большого блюда. Он был холодным и гладким. Потом омега перешел к огромным вазам, затем к тем, что стояли чуть подальше.

Интересно, где хозяин лавочки?

Но его все не было. Чезаре стоял у входа, наблюдая за Эдмундом, который пробирался в глубь зала. Синеглазка увлеченно рассматривал дорогие изделия, выражение молчаливой напряженности потихоньку сходило с лица. Альфе просто нравилось смотреть на парня.

Эдмунд, наконец, добрался до маленьких глиняных мисочек. Они были совсем простыми, некоторые даже не покрыты глазурью. Омега повертел в руках несколько. Затем оглянулся на Чезаре, который неслышно к нему подошел. С одной стороны, осколки гордости не позволяли принимать какой-либо подарок, но с другой… если захочется порисовать, то в чем мыть кисти? Не в умывальном тазу же…

– Тебе нравятся эти? – спросил альфа за спиной, и Эдмунд вздрогнул от неожиданности.

Миска выскользнула из рук, парень прикрыл глаза, ожидая услышать звон битой посуды. Но его не последовало. Мужчина поймал плошку у самого пола и протянул обратно. Эдмунд не заметил на его лице признаков раздражения. Отец обычно сильно раздражался, когда омега что-то ронял по неосторожности.

– А как тебе вот эта? – спросил тем временем альфа, подавая парню небольшую глубокую плошку. Она была из керамики, расписанная затейливыми орнаментами. Глазурованная.

– Красиво, – Эдмунд чуть наклонил голову, беря мисочку из рук Чезаре. Он не заметил, как их пальцы соприкоснулись на долю мгновения.

Губы Чезаре чуть дрогнули словно от сдерживаемой улыбки, он вытащил мешочек из внутреннего кармана плаща и положил несколько золотых прямо на полку.

– Можем идти? Или еще что-то понравилось? – спросил мужчина.

– Постой… – нахмурился Эдмунд, ставя плошку на полку. – Мы не можем так уйти. Надо подождать хозяина. Да и дорого это все. Я выбрал другую.

С этими словами омега взял с полки самую простую глиняную мисочку и протянул ее альфе. Тот послушно взял ее, но затем поставил на полку, чуть качнув головой.

– Нам не нужно ждать хозяина, я уже купил плошку. Здесь ничего не подлежит обмену или возврату. Таковы правила. Но если хочешь, возьмем и эту, – кивнул мужчина на глиняную мисочку.

– Нет. Тогда не нужно, – пробормотал омега, протискиваясь мимо альфы.

Тот приобнял его за талию и помог пройти, не задев посуды. Но потом руки не убрал. Эдмунд сам отстранился, мужчина не стал настаивать, они вышли из лавочки. Конь Чезаре довольно фыркнул, увидев наездника. Но его не пускали поводья, привязанные к перилам крыльца, и животное осталось стоять на месте. Омега остановился чуть поодаль, ему не нравилось, как это животное на него косилось. Чезаре отвязал коня, легко вспрыгнул в седло, затем подъехал к Эдмунду и поднял его. Рука прочно обосновалась на животе и тут же прижала к мощному торсу, настаивая на выбранном положении.

Спускались они уже значительно скорее. Конь пофыркивал, видимо мечтая пуститься вскачь, но альфа властно держал его, и они скакали неторопливой рысью. Эдмунда все время тянуло вперед, но Чезаре его крепко держал, спасая и от сильной тряски. Как только они спустились, пошли неторопливым шагом.

Вопреки ожиданиям Эдмунда они направились не в бордель, а в порт.Омега смотрел на людей, которых становилось все больше и больше. Они сновали туда-сюда, слышались какие-то окрики и приказы, конское ржание, непотребные ругательства. Пахло рыбой, водорослями, морем, иногда потом и выпивкой, стоило проехать мимо дешевого кабака, у стен которого в ряд выстроились проститутки. Эдмунду стало искренне жаль этих опустившихся существ, некогда бывших людьми.

Они все были значительно старше, чем казались. На лице прочно отпечатались следы дешевого вина и плохой еды, тела исхудали, кожа стала морщинистой и заметно обвисла в некоторых местах. Жалкое зрелище, только пожалеть несчастных и остается. Чезаре проследил взгляд Эдмунда и его поразило то молчаливое сочувствие, которое в нем сквозило.

Надо же, жалеет этих… людей.

Вскоре они доехали до самой пристани. Здесь стояло несколько кораблей, пираты торговали прямо с них. Все пестрело от награбленного добра. Чезаре спешился, но похлопал Эдмунда по колену, когда тот попытался соскользнуть вниз.

– Сиди тут, – произнес альфа, беря коня под уздцы.

Они двинулись к кораблям. Эдмунд накинул посильнее капюшон, чтобы не привлекать к себе излишнего внимание, хотя оно вряд ли могло быть проявлено в еще большей степени. Альфы все равно на него таращились, но как-то сникали, завидев грозно возвышавшуюся фигуру Чезаре. Омега смотрел только перед собой, гадая, что понадобилось Чезаре в порту.

Это вскоре выяснилось. Следующие пару часов Эдмунд наблюдал, как мужчина заключал сделки одну за другой, выторговывал выгодные условия, о чем-то договаривался. Омега в это время молчаливой тенью стоял за его спиной. Просто сидеть стало невыносимо уже через минут сорок, и парень едва слышно попросил снять его с коня. Заметив выражение лица синеглазки, Чезаре выругался про себя и тут же поставил Эдмунда на землю. Тот следовал за ним хвостиком, альфа крепко держал его за плечи.

– Почему они торгуют? – наконец спросил омега, когда мужчина заключил незнамо какую по счету сделку. Альфа удивился, услышав вопрос от Эдмунда, тот же все время молчал.

– Просто вопреки желаниям далеко не все перевозят золото или камушки, – усмехнулся мужчина, прижав омегу к себе покрепче. С другой стороны вышагивал огромный конь. – А весь остальной товар тяжело сбыть в законных владениях. Поэтому все меняются здесь, подстраиваясь под заказы купцов. Обычно находишь заказчиков, а уже потом товар.

– То есть теоретически можно достать все на свете? – скептически осведомился Эдмунд.

– Да, – просто ответил мужчина, и Эдмунд замолчал, обдумывая информацию.

– Но какие купцы соглашаются сотрудничать с…с… – омега хотел сказать “с головорезами”, но передумал. Альфа усмехнулся, будто поняв, что он имеет ввиду.

– Самые разные, – хохотнул Чезаре. Они двигались к последнему кораблю, который мужчина планировал навестить сегодня. Там должны были быть очень редкие ткани, которые были желанным товаром для всякого купца. – Во всяком государстве есть что-то, что продавать и покупать запрещено. Но чем больше это запрещают, тем больше этого все хотят.

– Так рождается контрабанда, – угрюмо заключил Эдмунд.

– И черный рынок, – добавил альфа.

Тут они остановились у небольшого корабля, сделанного из какого-то светлого дерева. Судно формой напоминало огромную ладью с парусами, а не полноценный корабль. Был спущен трап, у которого стояли сундуки с разными тканями. За ними стояло двое мужчин. Они были темнокожими, черноволосыми и черноглазыми. И удивительно похожими. Но не близнецами. Чезаре отпустил поводья коня, тот встал рядом с Эдмундом. Омега отошел от него немного в сторону. Уж больно злобно смотрело на него животное, будто вот-вот укусит. Или омеге это только казалось?

Чезаре о чем-то громко спорил с мужчинами на непонятном языке, который, кажется, состоял из одних согласных. Все альфы размахивали руками, что-то ожесточенно друг другу объясняя. Эдмунд стал осматривать корабль более внимательно.

Названия, конечно же, было не разобрать. Доски все плотно-плотно прилегали друг к другу, не видно ни единой щелочки. И создавалось впечатление, что они были чем-то отполированы. Спущенные паруса шумели из-за ветра. Эдмунда поразило то, что они все имели разный цвет. От насыщенно-синего до ярко-красного. Не корабль, а радуга какая-то.

Омега стал рассматривать сундуки. Огромные, с восточным орнаментом. Может быть, ограбили какой-то дакарский корабль? Тут парня привлекло странное утробное рычание, за которым неминуемо следовал лязг чего-то металлического. Эдмунд стал озираться. Рычание повторялось вновь и вновь, хотя и не приближалось. Парень напряг слух изо вех сил. Звук, кажется, шел от сундуков. Эдмунд посмотрел на альф. Но те продолжали оживленно спорить и звука не замечали. Эдмунд сделал несколько шагов в сторону, чтобы заглянуть за сундуки. Альфы стояли чуть поодаль от них.

За сундуками стояла самая обычная клетка. А в ней сидело какой-то небольшое черное животное, ритмично атакующее прутья клетки. Эдмунд еще раз глянул на альф, но проснувшееся любопытство взяло верх, и парень сделал несколько шагов по направлению к клетке. Затем вновь бросил взгляд на мужчин и преодолел расстояние до конца.

Омега хотел присесть на корточки, но тут же сморщился от боли в спине. Нагнуться тоже не удалось. Плюнув на все нормы, парень просто опустился на колени перед клеткой. В ней сидел… чей-то детеныш. Совершенно черный, с забавными ушами с кисточками на концах и большими голубыми глазами, какие бывают у младенцев или детенышей, еще не отученных от материнского молока. Черная блестящая шерсть аж лоснилась, хвост с кисточкой бил по черным бокам. Зверек явно был из семейства кошачьих, что-то вроде пумы или пантеры. Он прекратил грызть прутья клетки и заинтересованно глянул на Эдмунда. Потом зарычал и опять принялся грызть прутья, затем жалобно мяукнул, просясь на волю.

Эдмунд слабо улыбнулся. Ему стало жаль это несмышленое существо. Омега осторожно поднес ладонь в перчатке к прутьям клетки. Животное ткнулось мордой между прутьями, но пролезть не удалось. Тогда парень на свой страх и риск снял перчатку и сам просунул тонкую кисть между прутьями. Зверек сначала принюхался, потом робко лизнул протянутую ладонь. Эдмунд улыбнулся, стащил кое-как вторую перчатку с правой руки и тоже протянул ее. Котенок стал ластиться, иногда ударял бархатными лапами по ладоням, забавляясь. Эдмунд набрался смелости и и почесал котенка за ушком. Тот приветственно уркнул и завалился на спину, подставляя трогательное круглое нежно-розовое пузо в черную пятнышку. Омега понял намек и опустил руки ниже, зарываясь пальцами в мягкую шерсть. Котенок откинул голову, его пасть открылась и вывалился розовый язык. На морде было написано такое счастье, что Эдмунд тихонько рассмеялся.

– Играешь? – тихо спросил голос за спиной.

Эдмунд мгновенно убрал руки и обернулся. Зверек полежал еще мгновение, затем сел и мяукнул. Чезаре присел на корточки, рука опустилась Эдмунду на плечи, они вместе поднялись. Котенок ткнулся мордой в прутья, тщетно пытаясь выбраться. Затем жалостливо стал подвывать. Омега застыл, не в силах просто так уйти. В глазах вдруг странно защипало, глядя на эти отчаянные потуги зверька выбраться на свободу. Он внезапно очень сильно напомнил ему его самого.

– Что с ним будет? – против воли спросил парень, Чезаре сделал несколько шагов прочь от клетки, увлекая за собой омегу. Тот обернулся на клетку. Зверек перестал выть, просто провожал уходящих людей взглядом.

– Есть два варианта. Либо сейчас же продадут в какой-нибудь зверинец. Либо вырастят и отдадут меховщику. Шкура очень ценная, – незамедлительно ответил альфа, от которого не укрылась легкая дрожь в голосе омеги.

– Меховщику? – с глухим отчаянием переспросил Эдмунд, опуская голову. Он не мог себе представить, что вот это замечательное трогательное существо можно просто убить, чтобы сделать кому-то жилет. Или плащ. – Его нельзя меховщику… Он же маленький такой… – быстро-быстро пробормотал парень, голос его сходил на нет.

– Стоп, – Чезаре резко остановился. Эдмунд остановился следом. Голова все также было опущена. – Глаза на меня подними. Ну же… – нетерпеливо сказал мужчина. Он раньше так хотел, чтобы омега расплакался, а теперь вдруг испугался этого до чертиков. Парень медленно поднял на него голубые странно влажные глаза. – Ты его хочешь?

– Что? – тупо переспросил омега.

– Синеглазка, ты его хочешь? Да или нет?

Эдмунд только моргнул. В его пустой голове не укладывался смысл вопроса. Видя оцепенение омеги, Чезаре взъерошил пятерней темные волосы, затем решительным шагом направился к альфам, стоящим около сундуков. Они вновь о чем-то начали спорить, кричать и торговаться. Эдмунд стоял в стороне, стараясь не смотреть в сторону клетки. Он просто не смог бы вынести еще одного взгляда черного котенка. Омега повернулся спиной к спорящим мужчинам.

Их вопли стихли только через полчаса. За это время Эдмунд уже трижды проклял всех и вся, мечтая поскорее отсюда уйти, чтобы забыть жалостливые голубые глаза. Омега услышал за спиной тяжелые шаги, закусил губу. Стало как-то очень больно. Он даже этому котенку помочь не в состоянии.

– Синеглазка, – позвал его альфа. Омега обернулся и потрясенно замер, – забери его от меня. Он меня уже укусить успел, – проворчал мужчина, буквально сгружая Эдмунду черного зверька.

Тот сразу расположил мягкие лапы по обе стороны от шеи парня, будто обнимая. Чезаре забрался на коня.

– Это… мне? – едва слышно спросил Эдмунд, подняв на альфу неверящие глаза.

– Не мне уж точно, – проговорил альфа, поднимая омегу с котенком на руках.

Тот лизнул щеку Эдмунда и уркнул, когда парень его почти машинально погладил. Он был потрясен до глубины души. В голове не укладывалось, что трогательное существо теперь его. И что дал ему его Чезаре, который был явно не в восторге от этого. Омега почувствовал его раздражение по дыханию, вырывающемуся будто сквозь зубы, и тому, как сильно он сжимал поводья по обе стороны от Эдмунда. За талию теперь его было не удержать, при попытке прикоснуться к омеге, котенок угрожающе зашипел и едва не укусил мужчину. Тот злобно на него оскалился, но зверек не испугался и демонстративно лизнул Эдмунда.

Омега снял перчатки и гладил звереныша по спинке, потом по розовому пузику, чем котенок был несказанно доволен. А Чезаре ему откровенно завидовал. Мало того, что гаденыш расположился на руках у омеги, и тот его все время гладил и чуть улыбался, когда его кисти били мягкие лапы, так он еще и нахально глядел на альфу, будто издеваясь. Гаденыш все время вертелся, Эдмунд вертелся вместе с ним, перехватывая поудобнее. Конь нервничал от непрекращающейся возни в седле, норовил поднять задние ноги и сбросить все, мешающее спокойно двигаться. Альфа крепко держал норовистое животное, одновременно следя, чтобы из седла не выпал синеглазка, который целиком и полностью был поглощен маленьким вертким… зверьком.

В общем, Чезаре уже успел сильно пожалеть о необдуманной покупке, которая, кстати говоря, обошлась ему в кругленькую сумму, прежде чем они добрались до борделя Клары.

Но зато Эдмунд незаметно улыбался, играя с котенком, пока они поднимались по лестнице. Альфа проследил, как омега открыл комнату новым ключом, который дала им Клара, потому что замок заменили, а затем исчез в ней со зверьком и закрыл дверь прямо перед носом у мужчины. Тот заскрипел зубами, но не стал ломиться, уговаривая себя, что гаденыш может помочь ему вернуть синеглазку в прежнее, относительно спокойное состояние.

*