Текст книги "Всё или ничего (СИ)"

Автор книги: niki123

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 51 страниц)

Вот тут и началось все самое интересное. Эдмунда усадили на кровать, две пары рук быстро и ловко распутывали золотые мокрые пряди, статный омега их высушивал полотенцем, стараясь не путать вновь, и тут же проходился деревянным гребнем. Когда с волосами было покончено, девушка достала из кармашка маленький флакончик с нежно-розовой, почти прозрачной жидкостью. Стоило вытащить крохотную пробочку, как по комнате разнесся ненавязчивый терпковатый аромат розового масла. Тонкие руки стали втирать масло круговыми движениями, сначала за ушами, потом шею, плечи, грудь, спину, руки. Когда Девушка добралась до поясницы, Эдмунд остановил ее решительным жестом. Настаивать она не стала.

Эдмунд встал на ноги, взял костюм, принесенный работницей Клары, и вновь скрылся за ширмой. Мягкая гладкая ткань приятно ласкала кожу, чуть остужая ее прохладным прикосновением. Омега надел рубашку, затем последовал широкий атласный пояс, брюки чуть выше щиколоток. Следом Эдмунд надел обувь и накидку. Атласные перчатки. Хорошо, что девушка додумалась это принести. Омега помнил, как самолично складывал все в единую стопку, чтобы потом не разыскивать.

Он вышел из-за ширмы. Парню показалось, или в глазах омеги-гордеца мелькнуло секундное одобрение? Омегу вновь усадили на кровать, зеленоглазый омега вновь стал расчесывать волосы Эдмунда, а рыженький паренек подал диадему. Когда гордец стал забирать волосы омеги наверх, тот его остановил. Только один человек имел право делать ему разнообразные прически, но его продали в рабство. Интересно, где сейчас все они? Где капитан, Мармосет, Айви? Кому их продали?

Эдмунд что есть сил прикусил щеку изнутри, ощутив привкус крови. Он не мог без содрогания думать о несчастных, для которых уготовили участь живого товара. Но нельзя сегодня показывать своей слабости, в этот проклятый вечер он не проронит ни слезинки. Ни за что.

– Принеси букет, – скомандовал голос за спиной Эдмунда.

Рыженький паренек кивнул и вышел. Все молчали, девушка задумчиво касалась золотого одеяния, находящегося в шкафу.

– Странный ты костюм для свадьбы выбрал, господин, – произнесла она, повернувшись к Эдмунду.

– Настолько нерадостно за капитана выходить? – с легкой усмешкой осведомился омега за спиной.

– Он меня как-то спросить забыл, – равнодушно ответил Эдмунд, – так что костюм я решил сам себе выбрать. Если хотите, то забрать можете этот. Не я его покупал, носить не собираюсь.

– А ярости мужа не боишься? – зеленоглазый омега сел в пол оборота перед Эдмундом. – Костюмчик не из дешевых. На твоем месте я бы не выпендривался.

– Но ты не на моем месте. А его злости я уже не боюсь. Вряд ли он меня убьет или покалечит. Слишком мордашка моя нравится, – все так же ровно ответил парень.

– Весомый аргумент для альфы, – хмыкнул омега.

– Да. Их не интересует, что находится в голове. Только красивый фасад.

– А ты неглуп, – одобрительно произнес гордец.

– Ты тоже, как я погляжу, – чуть склонил голову Эдмунд. Омега скривил губы не то в усмешке, не то в подобии улыбки.

Тут открылась дверь, вошел рыженький паренек с букетом в руках. Это были белые лилии, прекрасные благоухающие цветы перемежались с каким-то вьюном с насыщенно-синими цветками, чьи плети свисали вниз. Красивый букет. Свежий.

Только вот завянет через день.

Паренек отдал букет Эдмунду, тот положил его рядом с собой.

– Каковы дальнейшие планы? – поинтересовался омега.

– Скоро за тобой придет человек, мы уйдем, он отведет тебя к жрецу, – незамедлительно отозвался гордец.

– Сколько у нас времени?

– Минут десять, я думаю.

Эдмунд замолчал. Не хотелось думать, сердце колотилось как сумасшедшее где-то у самого горла. Омега вдруг так разнервничался, что кровь прилила к щекам, стало жарко. Невозможно было усидеть на месте, но Эдмунд заставил себя. Внешне он выглядел спокойным, лицо не носило эмоций. Только тихое постукивание ноги выдавало волнение, неожиданно взыгравшее в крови.

Через несколько минут раздался тихий стук в дверь, набатом отозвавшийся в ушах Эдмунда. Вошел Змей, его глаза чуть расширились, при виде наряда омеги. Он молча подошел к парню и протянул руку в черной кожаной перчатке. Эдмунд также молча ее принял, когда они выходили, омега бросил мимолетный взгляд на зеленоглазого гордеца. Тот ответил ему легким кивком головы.

Дверь закрылась с легким стуком. Они спустились по лестнице вниз, Пандар одел на Эдмунда плащ, они вышли на улицу. Перед самым входом буквально рыл копытом землю уже знакомый омеге огромный черный жеребец. Парень поприветствовал его мрачным взглядом. Змей легко вспрыгнул в седло, подтянул омегу и пришпорил животное.

Рысь вышла очень быстрой, грозила перейти в галоп, но альфа сдерживал необузданный нрав коня. Эдмунд судорожно держал в руках букет. Руки похолодели, во рту стало сухо. Липкий холодок страха проник в разум.

Они проскакали через порт, затем по побережью. Здесь почти не было песка, много гальки и стекла, обточенного морем. Копыта задорно цокали по камням. Змей крепче прижал Эдмунда к себе. Они обогнули скалу, мрачно возвышавшуюся над островом. Послышался шум голосов и ржание нетерпеливых лошадей, через пару минут омега увидел небольшой каменный храм. Боги, кому пришло в голову выстраивать его здесь? И что за жрец оказался на острове?

Где-то с десяток человек о чем-то оживленно переговаривалось, но все притихли, завидев остановившегося Змея, который уже снимал Эдмунда с седла. Омега откинул капюшон, снял плащ. Он не собирался выходить в нем замуж. Парень слегка приподнял бровь, будто спрашивая, когда уже можно идти. Ожидание стало мучительным, только нагоняло ужаса.

Пандар что-то крикнул одному из матросов, тот бросился внутрь едва ли не бегом. Потом вышел через несколько минут с довольной улыбкой на лице. Люди подошли вплотную к двери, оказалось, что храм настолько маленький, что уже до отказа забит народом. А всего-то человек пятьдесят!

Эдмунд несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Вдруг рука в кожаной перчатке опустилась на его плечо, Змей чуть наклонился, чтобы только омега мог его расслышать.

– Не бойся.

Эдмунд благодарно на него глянул. Легче не стало, но поддержка была просто необходима. Иначе омега позорно бы рухнул в обморок. А он твердо решил не показывать своих чувств. Не сегодня.

– Ты не пойдешь? – чуть удивленно спросил Эдмунд, не поворачивая головы. Он понимал, что ждут, но ноги будто вросли в землю.

– Я буду здесь. Иди, – Змей едва ощутимо подтолкнул парня ко входу.

Тот глубоко вздохнул, расправил плечи, чуть поднял подбородок, вмиг превращаясь в холодного холеного аристократа, приветствующего челядь ледяной улыбкой. Голубые глаза будто смотрели сквозь людей, шаги были плавными и ровными.

Чезаре с нескрываемым удовольствием и удивлением рассматривал омегу, который шел по каменному полу с таким видом, как будто это лучший храм на всем севере, а будущий супруг – король, по меньшей мере.

Но удивил альфу не вид нареченного, а его костюм. Абсолютно черный, он был из шелка, атласная накидка чуть развевалась в такт шагам, ворот безупречно скроенной рубашки украшали черные бриллианты. Они таинственно мрачно поблескивали. Брюки не скрывали ног, очерчивали каждое движение. Тонкие руки в черных атласных перчатках держали прекрасный букет из белых лилий, который был единственным светлым пятном во всем одеянии. Волосы Эдмунд оставил распущенными, на них красовалась диадема в форме венка. Сейчас цветы из сапфиров казались настоящими и живыми.

Черное только красило Эдмунда. Кожа казалась фарфоровой, идеальной, будто излучала сияние. Золотые волосы, будто водопадом падающие на плечи и спину, были словно расплавленный металл. Прекрасное лицо будто застыло, на губах играла едва видимая, светская улыбка.

Альфа невольно усмехнулся. Каков омега! Такой хрупкий на вид, тоненький, мягкий. А внутри стальной, несгибаемый характер. Вон как парень идет гордо, сколько безразличия на лице. А у самого небось поджилки все трясутся.

Ай да синеглазка!

Эдмунд подошел к алтарю, букет пустился в чьи-то руки. Чезаре подал руку жениху, тот принял ее, не глядя, и уставился куда-то поверх головы сухонького маленького старичка, который проводил церемонию.

Пара составляла удивительный контраст. Сам альфа был в бело-золотых тонах, изначально планируя составить прекрасный ансамбль с супругом. Белая рубашка с золотым тиснением четко обрисовывала могучую мускулатуру, медового цвета жилет с вышивкой составлял комплект с брюками. Белая рубашка только подчеркивала золотистый загар, темные волосы едва касались ее ворота.

Белое и черное, скала и стройное деревце, тихая гавань и бушующее море. Так Чезаре нравилось даже больше.

Жрец попросил снять перчатки, Чезаре вмиг почувствовал, как похолодели у жениха руки. Как подрагивают кончики пальцев. Их руки соединили белой лентой, затем жрец закатал им рукава до локтей, чем несказанно удивил Эдмунда. Обычно брачные браслеты, после обетов становившиеся татуировками, надевали на запястье. Но старичок поместил их выше, на пол пути к локтю. Странно. Но омега промолчал. Холодный металл жег кожу своим прикосновением, но парень не выказывал ни малейших эмоций.

– Согласен ли ты почитать и любить своего супруга, пока смерть не разлучит вас? – обратился жрец к Эдмунду.

У того слова будто застряли в горле. Чезаре молчал, чуть выгнув бровь, будто недоумевая. Эдмунд глубоко вздохнул.

– Да.

Браслет на его руке полыхнул белым светом, соединяясь с кожей. Омега внутренне вздрогнул. Руке стало горячо, но не слишком. Больно не было. Только где-то внутри что-то оборвалось.

– Согласен ли ты защищать и уважать своего супруга, пока смерть не разлучит вас? – осведомился жрец у Чезаре.

– Да, – громогласно объявил он на весь храм. Его браслет озарился ярким белым светом.

– Объявляю вас парой, – проговорил старичок, но его слова потонули в свисте, улюлюканье и аплодисментах.

Чезаре обнял мужа за талию, легко улыбаясь. Они направились к выходу. Его взгляд проскользнул по лицу синеглазки. Тот был совершенно бесстрастен. Голубые глаза смотрели сквозь предметы, странно поблескивая на свету.

Эдмунд бросил взгляд на горизонт, выйдя из храма. Их осыпали рисом и молочаем. В знак плодородия.

А на небе полыхал багрово-красный закат, окрашивая жемчужно-серые облака в кровавый цвет. Закат дня совпал с закатом жизни Эдмунда. Как символично.

Омега усмехнулся про себя.

Чезаре вспрыгнул на черного жеребца, подхватил Эдмунда на руки и погнал животное в сторону города. Все последовали его примеру, беспорядочная процессия весело гоготала, матросы старались обогнать друг друга. Омега заметил Варгоса, оказавшегося среди толпы.

Альфа быстро поцеловал Эдмунда в щеку, потом за ушком. Парень прикрыл глаза.

– Ты как? – тихо спросил мужчина. Ветер бил в лицо, волосы Эдмунда развевались, лезли в глаза и рот.

– Нормально.

– Не страдай, – проговорил альфа, прижавшись носом к виску мужа.

– Не могу, – отозвался тот с закрытыми глазами. – Я больше себе не принадлежу.

– Почему? Ты – это ты. Я никогда не отниму этого у тебя, даже пытаться не буду, – негромко проговорил Чезаре.

Эдмунд на это только промолчал. Что-то ему с трудом верилось, что мужчина сдержит свое слово. Он своенравен и нетерпелив, раздражителен и неуправляем. Вряд ли он потерпит неповиновение, несмотря на его заверения.

Через минут десять они подъехали к борделю Варгоса. Пир будет проходить у него? Альфа спрыгнул со своего коня и на правах хозяина отворил двери. Гогочущую команду встретило несколько омег в разномастных одеяниях, они забрали плащи и накидки, открыли двери в следующий зал.

Здесь стоял огромный стол в форме буквы “П”. Он был застелен ярко-красной скатертью, все пространство занимали блюда и кушанья. От некоторых исходил соблазнительный дымок. Виднелись огромные вазы с фруктами, блюда с мясом и рыбой, бочонки эля и вина.

Молодоженов усадили в самый центр стола, по правую руку от Чезаре сел Пандар, Варгос разместился рядом с Эдмундом и лукаво ему подмигнул. Тот скривил губы в подобии улыбки. Шумное веселье, уже ставшее неуправляемым пугало и утомляло его. Хотелось спрятаться в какой-нибудь темный угол от всего этого.

Все ели и пили, сыпались многочисленные тосты и шутки, половину которых Эдмунд не слышал, а от другой половины неминуемо краснели щеки и уши. Но совсем уж похабных слов омега не услышал. Оно и понятно, теперь он не пленник, а супруг их капитана. Когда пираты совсем развеселились, кто-то крикнул с противоположного конца стола:

– Ай капитан, смотри, муж твой совсем заскучал. Развесели-ка ты его!

– Развесели!

– Да! Давай!

Заголосила вся комната, стены задрожали от выкриков и смеха. Эдмунд чуть испуганно глянул на альфу. Тот улыбнулся уголками губ, поднимаясь с места и увлекая за собой ничего не понимающего омегу. Пираты буквально заорали, активно стуча руками по столу так, что кубки с вином подпрыгивали. Эдмунд зажмурился от жуткого шума и сильно сжал руку Чезаре.

Мужчина обхватил Эдмунда за талию под возросшие вопли, он чувствовал каменное, напрягшееся тело под черным шелком. Чезаре чуть наклонился вперед и прошептал:

– Не бойся.

И прежде чем Эдмунд успел хоть что-то сообразить, поцеловал его, прижав к себе. Одна рука слегка придерживала омегу за затылок, чтобы тот не отстранился раньше времени. Парень не отвечал, стоял с широко раскрытыми глазами. Но Чезаре не настаивал, со стороны казалось, что он напорист и горяч, но на самом деле альфа целовал мужа ненавязчиво, будто пробовал его губы в первый раз. Эдмунд никак не мог расслабиться, все гоготали и улюлюкали, становилось стыдно из-за того, что все на них смотрят.

Но тут альфа отстранился и сел на стул, обняв омегу за плечи. У парня горели уши, он прикрыл глаза, будто не хотел видеть людей вокруг него. Чезаре налил в кубок вина и протянул ему. Омега машинально сделал несколько глотков. Потом стал сосредоточено жевать вкусное мясо, плавающее в ароматной подливке. Он хотел хоть как-то отвлечься, но это ему не удалось.

Их вызывали воплями несколько раз, Эдмунд стал содрогаться уже от этих криков. Чезаре видел это, но тоже был заложником ситуации. Он не хотел пугать или унижать омегу, просто публичный долгий поцелуй – это такой деревенский способ показать, что этот омега теперь его. Это традиция. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Пару веков назад первое соитие произошло бы так же.

Когда уже пьяные возгласы поднялись в пятый раз, а за окном уже давно стемнело, Эдмунд поднял умоляющий взгляд на Чезаре. Тот едва заметно кивнул и звонко хлопнул в ладоши, привлекая внимание.

– Помилосердствуйте, – раскатисто заговорил альфа, – выматываете моего мужа почем зря. Хватит на сегодня.

– Эт правильно, – икнул кто-то рядом, – а то еще устаааанет раньше времени.

Все загоготали, а Эдмунд не знал, куда деться. Глаза предательски заблестели. Чезаре прижал омегу к себе, тот обнял его одной рукой. Боги, он уже так устал от всего этого.

Но тут внимание альф переключилось на открытые настежь двери, через которые входили вышколенные работники Варгоса. Их костюмы совсем не оставляли простору фантазии, пара человек несла в руках лиры, пальцы перебирали струны. Ни один альфа не остался без… спутника. Многие усадили проституток на колени, поили их вином, а потом сразу целовали. Пир явно плавно перетекал в оргию.

Глаза Эдмунда расширились от ужаса. Только не это. Оргии ему не хватало для полного счастья.

Но Чезаре поднял его с места и вывел из-за стола. Незамеченными они выскользнули из зала, двери закрылись, скрывая от глаз непотребные зрелища. Эдмунд зацепился ногой за край ковра и едва не упал, но мужчина его подхватил. Чезаре поднял мужа на руки, несмотря на его невнятные протесты, и понес куда-то поднимаясь по лестнице. Им не встретилось ни единого человека.

Бордель закрыли для посетителей?

Мужчина пронес омегу до самого конца длинного коридора, пинком распахнул дверь в комнату.

Она была просторной, убрана со вкусом. На стенах персикового цвета были нарисованы маленькие яркие птички, светлый паркет сверкал чистотой. Из мебели здесь не было ничего кроме шкафа и кровати, которая занимала большую часть пространства. Большая, квадратная, на столбиках, сверху волнами падал светлый полог. Резное изголовье. Сердце Эдмунда тревожно екнуло, стоило взгляду обследовать ложе.

Чезаре бережно опустил супруга на постель, затем аккуратно снял диадему с его головы и положил ее на широкий подоконник. Эдмунд внимательно следил за его действиями. Мужчина сел на кровать, погладил прохладную щеку мужа тыльной стороной ладони, потом чуть пощекотал за ушком. Эдмунд молчал и смотрел на него слегка расширившимися глазами.

Чезаре встал на ноги, смуглые пальцы стали быстро расстегивать пуговицы жилета, через минуту он оказался на подоконнике, рубашка вскоре последовала за ним. Эдмунд лежал, не двигаясь и, кажется, не дыша. Когда альфа подошел к кровати, парень закрыл глаза и шумно вздохнул.

Он смертельно устал от этого дня. Не осталось сил даже бояться, вся решимость не показывать ничего кроме презрения, куда-то улетучилась. Он слаб и беспомощен. Он очень устал. Пускай его…муж делает, что хочет, но только как можно скорее, потому что ждать и трястись от ужаса больше нет сил.

Тем временем чужие руки проворно стащили накидку, уже принялись за пуговицы рубашки. Мужчина чуть приподнял омегу, чтобы развязать атласный широкий пояс. Затем высвободил парня из рубашки. Тот лежал с плотно закрытыми глазами и не издавал ни звука.

Что угодно, только скорее. Пожалуйста.

Эдмунд почувствовал, как альфа нависает над ним, а затем несильно вдавливает в кровать. Кожа к коже. Омега оцепенел. Но Чезаре его удивил. Он скатился на бок, сгребая Эдмунда в охапку и прижимая к себе. Как всегда горячие руки поглаживали спину и бока, изредка щекотали чувствительную шею. Чезаре осторожно расцепил руки Эдмунда, скрестившиеся на груди. Одну он закинул себе на шею, другую пропустил под рукой. Теперь муж будто обнимал его сам. Он спрятал свое лицо у него на груди, чересчур ровное дыхание щекотало кожу на груди, шевеля короткие темные волоски.

– Очень устал? – негромко спросил альфа.

– Безумно, – выдохнул Эдмунд.

– Синеглазка, – Чезаре ласково поднял лицо мужа за подбородок. Разные глаза смотрели с каким-то пониманием, едва ли не с нежностью, – не бойся ничего. Я совсем сегодня не пил. И трогать тебя не буду. Отдыхай спокойно, я не буду тревожить тебя.

– Я и не боялся, – пробормотал омега. Чезаре не понял, то ли это было правдой, то ли муж сказал это из-за ребяческой храбрости.

– Правильно. Меня не надо бояться, – ответил альфа.

Эдмунд на это только усмехнулся. Не бояться его? Не быть начеку каждую секунду? Не в этой жизни.

По той невеселой усмешке Чезаре понял, что омега не поверил ему ни на секунду. Ну что ж… У него будет еще много времени, чтобы это исправить.

– Я… всегда должен буду… целовать тебя на людях? – негромко спросил Эдмунд.

– Отнюдь. Сегодняшний эпизод – простая деревенская традиция. И потом, – тут мужчина лукаво улыбнулся, – неужели целоваться со мной так уж неприятно?

– Не знаю. Я не успел ничего понять, – попытался сострить парень.

Чезаре широко улыбнулся, затем легко поцеловал омегу в шею, чуть прикусил кожу, и вновь поцеловал, потом прошествовал губами до самого уха, обвел трогательную раковинку языком и подул, заставив Эдмунда пригнуть голову к шее. Но альфа был неумолим, он невесомо прикасался к ушку, к коже за ним, пока омега не вскрикнул, не в силах терпеть щекотку. Он быстро закрыл уши руками, но мужчина не отчаялся, пальцы быстро прошлись по ребрам, дразнясь. Эдмунд согнулся пополам, кусая губы. Тут Чезаре подсек его под коленки, стал быстро-быстро щекотать ямочки под коленями сквозь ткань брюк. Эдмунд не выдержал и рассмеялся, его смех отразился от стен комнаты серебряным колокольчиком. Чезаре притворно зарычал и защекотал мужа с удвоенной силой. Он делал это до тех пор, пока тот не запросил пощады сквозь смех и тихое икание. Тогда альфа обнял вздрагивающего от смеха парня и прижал к себе.

– Спи давай, – проговорил он. – Иначе я за себя не ручаюсь.

Эдмунд быстро глянул на него и отстранился, откатившись немного. Он забрался под одеяло и закрыл глаза. Тело требовало сна, не смотря на встряску от альфы. Она сняла только нервное напряжение, которое не давало расслабиться. Теперь стало полегче, страх куда-то отступил, тело иногда слегка вздрагивало, будто все еще ощущая щекотку.

Но Эдмунду было все равно. Он не соврал, говоря, что устал. Он вымотался так, будто не спал неделю и все это время таскал тяжеленные баулы. Не было никаких сил. Вообще ни на что. Только спать. Запоздало омега подумал, что куда-то запропастился его зверек. Но спросить мужчину он уже не смог.

========== Глава 19 ==========

Эдмунд проснулся от того, что по нему кто-то ходил. В прямом смысле слова. Этот кто-то был с мягкими лапами и очень гладкой шерстью. Стоило омеге открыть глаза, как прямо перед ним оказалась черная шерстистая морда с голубыми глазищами. Розовый шершавый язык тут же коснулся щек и подбородка, зверек лег хозяину на грудь, по привычке обнял за шею бархатными лапами и, тихо урча, стал ластиться. Он терся мордой о шею, лизался, прося ласки. Эдмунд стал чесать его за ушком, звереныш скатился с него, опрокинулся на спину и раскинул лапы, показывая розовое пузо. Его язык буквально вывалился из пасти, глаза стали закатываться. Эдмунд засмеялся.

– Ты мой дорогой, мой маленький, – приговаривал омега, почесывая пузико котенка, – мой дорогой, mon cher*… Ма Шер… Ма Шер, – повторил Эдмунд, будто пробуя слова на вкус. – Ма Шер…

Зверек повернул голову и лизнул ладонь Эдмунда. Тот вновь засмеялся.

– Тебя хоть кормили, Ма Шер? М? Или голодным оставили? Где ты был, кстати? – задумчиво спросил парень у котенка. У него как-то вылетело из головы, что рядом лежит Чезаре и все слышит.

– Я его покормил, – потягиваясь отозвался альфа. Он сел на кровати. Весь взъерошенный и какой-то помятый. Сонные глаза смотрели совсем расфокусировано. – Отвечая на твой последний вопрос, его принесли от Клары. Честно говоря, я думал, что ты его возьмешь. Забыл? – ласково спросил мужчина, поцеловав голое плечо мужа.

– Забыл, – тихо отозвался парень.

Чезаре осторожно обнял его сзади и чуть повалил на себя. Эдмунд не сопротивлялся, он опять замерз, а этот человек был очень теплым. Всегда. Альфа его чуть покачал словно ребенка.

– Как спалось? – спросил он куда-то в шею.

– Спал как убитый, – отозвался омега. Большие пальцы мозолистых рук слегка поглаживали кожу предплечий. – А ты?

– Прекрасно. Но с рассветом твой звереныш есть захотел. Пришлось кормить.

– Интересно, где ты еду достал? – хмыкнул Эдмунд, слегка расслабляясь.

Мужчина ничего не делал, только легко гладил кожу. Странно, но ненависть к прикосновения куда-то ушла. Больше не было неприятно или противно, Эдмунд снова чувствовал само прикосновение, его тепло и едва заметный нажим, а не собственные чувства от этого. И это было подлинным облегчением.

– Внизу. Никто ничего еще не убрал. Все отсыпаются, – ответил Чезаре, едва касаясь губами маленького ушка. Очень хотелось поцеловать молодого супруга, но альфа твердо решил его не трогать, пока тот не привыкнет к нему.

Иначе ничего не получится. Это будет только одно сплошное моральное насилие, которое в конце концов сломает омегу, превратит его в тень себя самого. Этого Чезаре не то что не хотел, откровенно боялся. Ему не нужна кукла или игрушка, по этой причине шлюхи его мало привлекали, разве что самым очевидным. Мужчина хотел видеть рядом с собой живого человека. А для этого нужно дать мужу время освоиться, привыкнуть к нему и своему положению, к его рукам и голосу, к тому, что он спит рядом.

– Я есть хочу, – пробормотал Эдмунд, отстраняясь от альфы.

– Тогда посиди здесь, – ответил Чезаре, соскакивая с кровати.

Он вышел, даже не надев рубашку, так и отправился в поисках пропитания с голым торсом. Как дикарь. Эдмунд усмехнулся. Этот человек действительно дикарь, просто с тонким налетом цивилизации.

Тут Ма Шер недовольно мяукнул. Конечно же, внимание было переключено не на него. Эдмунд упал на спину, утягивая за собой зверька. Тот тут же примостился на груди, затем вытянулся на всю длину. Оказалось, что он довольно большой. Задние лапы уже доставали до кромки брюк омеги.

И это он еще очень маленький, по голубым глазам видно. А что из него вырастет? Вернее сказать, Эдмунда беспокоило, каких размеров будет животное. До его талии? До плеча? И куда деть такого зверя?

Но тут дверь открылась, и на пороге показался Чезаре. Его вид заставил омегу зажать рот ладонью, чтобы не рассмеяться. В руках у альфы было по здоровенному блюду, на шее болталась связка рогаликов, а на голове… стояла ваза с фруктами. В зубах мужчина пытался удержать флягу с вином. Его глаза улыбались, но засмеяться он был не в силах, иначе все бы посыпалось но пол.

С гордым видом Чезаре прошествовал к кровати, ваза на голове угрожающе покачивалась в такт его шагам. Когда мужчина чуть присел, омега поспешно снял ее с его головы, а затем вытащил флягу из зубов.

– Кажется, теперь любая барышня, увидев мою походку, удавится от зависти, – заметил альфа, отправляя в рот виноград.

– О да, – хмыкнул Эдмунд, снимая рогалики с мужа. Они оказались с кремом внутри.

– А тебя так заставляли ходить? – поинтересовался Чезаре, укладываясь на спину. Теперь он смотрел на омегу снизу вверх.

– Даже танцевать.

– Это невозможно, – помотал головой мужчина.

– Все альфы в этом уверены. Уверяю тебя, если проводить за этим занятием по четыре часа в день, то возможно.

– Тебя заставляли так ходить четыре часа? – охнул мужчина.

Он решительно не понимал, как можно убивать на такую ерунду с явными садистскими наклонностями четыре часа к ряду. Да еще в течение нескольких дней. Или лет.

– Ну да, – пожал плечами Эдмунд, будто не видел в этом ничего криминального.

– Это же издевательство.

– Это только часть того, что приходится терпеть омеге из благородной семьи, чьи родители твердо решили выдать его замуж едва ли не за короля, – покачал головой омега. – Танцы, письмо, изящная словесность, бесконечные уроки этикета разных стран, языки, пение, верховая езда. С последними двумя пунктами лично у меня как-то не сложилось.

– Почему? – приподнял брови Чезаре.

– У меня совсем нет слуха. А лошадей я не люблю, – пояснил Эдмунд, отпивая вина из фляги. Бордовая капля покатилась по подбородку, Чезаре усилием воли заставил себя отвести взгляд от этой картины.

– А почему лошадей не любишь? – с удивлением спросил альфа. – По-моему, люди достойны меньшей любви, чем эти умные животные.

– Иногда чересчур умные, – глухо пробормотал омега, но Чезаре его услышал.

– Ты что, боишься их? – спросил он, садясь.

– Недолюбливаю.

– За что?

– Боги, да что ты заладил? – с внезапным раздражением спросил Эдмунд, – За что? Почему? Какая разница? Не люблю и все.

– Хорошо, – мужчина поднял руки ладонями вверх, капитулируя. Но в уме сделал зарубку насчет этого эпизода. Откуда взялось такое раздражение? – Не будем о лошадях. О чем ты хочешь поговорить?

– О твоих планах насчет меня, – ответил, сев так, чтобы быть прямо напротив мужчины. – Что ты собираешься делать?

– Честно говоря, я думал,что ты мне об этом скажешь. Скажи мне, чего ты хочешь, и я постараюсь это сделать, – пожал плечами Чезаре.

– Я хочу домой, – тут же ответил омега, с горькой усмешкой. Он не тешил себя иллюзиями насчет ответа мужа. Но тот его удивил.

– Возможно, не сейчас. Но… я не говорю “нет”. Если все будет… в порядке, то мы навестим твою семью, – осторожно сказал альфа, внимательно следя за реакцией омеги.

– Что ты подразумеваешь под словом ” в порядке”? Что я буду послушным и тихим? Что не буду тебе докучать и выполнять роль твоего… партнера на ночь, а днем украшать твою каюту? – неожиданно саркастично осведомился Эдмунд, сам не узнав свой тон. Так мог сказать Кайл или Ник. Но не он.

– Я хочу, чтобы ты привык ко мне, – развел руками мужчина, – Я не требую большего.

– Я никогда к тебе не привыкну. Ты должен это понимать, – тяжело сказал омега.

– Давай не будем сейчас об этом? – мягко проговорил Чезаре. Он хотел прикоснуться к мужу, но тот отстранился. – Поговорим о более насущном. Что будем делать сегодня?

– У тебя нет плана? – неверяще спросил Эдмунд. – Не может быть.

– Может, – усмехнулся альфа. – Подумай, что тебе хочется. Можем пойти за покупками. Или к морю. Здесь есть бухта, там довольно красиво. Можно порисовать, если хочешь. Можем просто слоняться по городу. Или кататься на лошади. Выбирай.

– Я не хочу кататься. И в лавки тоже не хочу.

– Тогда слоняемся по городу и идем к морю? – спросил Чезаре, вскакивая на ноги. Он подошел к сундуку и открыл тяжелую крышку.

Его принесли ночью? Эдмунд точно помнил, что ничего кроме кровати здесь не было прошлым вечером. Альфа надел чистую рубашку, повернулся к мужу спиной и стал снимать брюки, омега тут же закрыл глаза.

Через пару минут до него донесся чуть насмешливый голос мужчины:

– Можешь открывать глаза.

Эдмунд приоткрыл сначала один глаз, потом другой. Но продолжал сидеть на постели.

– Ты прямо так пойдешь? – улыбнулся мужчина, окинув мужа взглядом.

– Мне не во что переодеться, – пожал плечами омега, поднимаясь на ноги.

– Есть. В сундуке все лежит, – мужчина чуть отошел от сундука, давая Эдмунду возможность рассмотреть его содержимое.

Внутри, действительно, ровными стопками были сложены вещи Эдмунда. Сверху лежала его сумка с красками. Парень немного покопался и вытащил голубую льняную рубашку и темно-коричневые брюки, а так же кожаный жилет и перчатки. И замер в нерешительности.

Чезаре улыбнулся краем губ и демонстративно повернулся спиной.

– Рад бы подглядеть, да не смогу, – сказал он.

Эдмунд фыркнул и стал раздеваться. Он быстро переоделся, затем достал из сумки гребень и расчесал волосы. Они спутались немного, Эдмунд вытащил шнурок из ворота одной рубашки, и собрал волосы с боков.

– Можешь поворачиваться, – сказал парень.

Чезаре сделал это почти мгновенно. Его взгляд обследовал мужа с ног до головы, тому стало неуютно.

– Тебе очень идет, – мягко произнес мужчина.

– Спасибо, – тихо ответил Эдмунд,беря сумку из сундука.

Альфа покачал головой и протянул руку вперед, безмолвно требуя сумку себе. Омега удивился, но ничего не сказал. Просто молча отдал поклажу, и они вышли из комнаты. Заведение Варгоса уже начало потихоньку просыпаться. Эдмунд мельком видел заспанных парней, выползающих из комнат. Чезаре обнял Эдмунда за талию, чуть прижав к себе. Омега не стал сопротивляться, ему не нужны были встречи с полупьяными пиратами, которые тоже стали потихоньку продирать глаза. Но когда супруги вышли из здания, омега отстранился. Альфа не стал его принуждать, и они просто пошли рядом.