Текст книги "Осколки (СИ)"

Автор книги: Львешка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 50 страниц)

Сон подкрался к ней ласковым котенком, замурлыкал, выравнивая её дыхание, утихомиривая сердце – и замедляя поток мыслей. Теперь они текли плавно, неторопливо, без суеты. Нет, изредка река эта всплескивала испуганными «а если»: а если у Кары не получится взломать базы данных телефонной компании? Но следом тут же накатывала ласковая волна удивительного спокойствия, уверенности: получится. Может, не так быстро, как хочется Кэлен, но – получится, несомненно. И мысли вновь возвращались в теплое русло безмятежности, продолжая свой неторопливый бег…

Кара тихо сопела горячим ей в макушку, сон мурчал в ухо, но тоже не спешил забрать Кэлен из этого мира. И мысли всё текли и текли неспешно и беспрепятственно. Итак, что известно на этот момент? Сайфер еще в бегах. Девочку, Джесси Хартли, опросили и вернули приемным родителям. Она ничего нового не рассказала: да, искала маму, да, на сайте познакомилась с миссис Даутфайер, поверила ей. Да, миссис Даутфайер сказала, что нашла родителей Джесси, да, Джесси получила инструкцию, все сделала… Что миссис Даутфайер говорила ей при встрече, там, в мемориале Эллен Филлипс? Сказала, что повезет Джесси к настоящей маме в какое-то кафе… девочка не запомнила название. Забавно, но Джесси так и не поняла, что встретилась не с женщиной, а с мужчиной, искренне удивилась, когда ей сообщили об этом.

Что еще? Квартиру Сайфера на Уиллингтон-стрит, конечно же, обыскали, но никаких следов пребывания в ней девочек не обнаружили. А значит, у Ричарда – или у его сообщника, если таковой все же имеется, – есть какое-то другое помещение, которое они используют для своих отвратительных забав… Зато в автомобиле Сайфера обнаружили ДНК всех четырех жертв: Кэйти Уоллес, Клэр Фишер, Джинни Коул и Мии Кьерра. Так что в машине они побывали все, теперь это доказанный факт. Что, впрочем, все еще не делает Сайфера насильником и убийцей. Может, он и не врал, когда с отчаянием в голосе говорил Кэлен о своей невиновности? Может, и впрямь, лишь находил девочек и привозил их своему доминирующему партнеру? Черт его знает. А с другой стороны, кто, ну вот кто способен настолько подавить Сайфера – сильного, уверенного в себе парня, социально успешного, – превратить его в марионетку, а? Кэлен перебирала мысленно всех сотрудников управления, кого знала хоть сколько-нибудь – и ни одного из них не могла представить в роли маньяка, да настолько авторитетного, что подмял под себя Сайфера. Впрочем, еще совсем недавно она и Сайфера-то не могла представить в роли насильника, убийцы – или даже сообщника… Да, черт побери, тупик. Кэлен вздохнула, повозилась, теснее прижимаясь к Каре, погладила её руку на своей талии. Что-то они упускают. Какую-то деталь, какой-то штрих не видят… и потому не складывается картинка.

Где-то на краешке сознания плеснулась рыбкой мысль… идея ли… Кэлен не успела её поймать, и рыбка-мысль потонула в медленной реке размышлений. Но что-то после себя оставила – как чешуйку не песке, и она, эта чешуйка, поблескивала теперь, цепляя внимание… И оглянувшись на эту невнятную, расплывчатую идею в очередной раз, Кэлен вдруг подумала, что ей сейчас жутко не хватает Мэйсон. На миг, совсем короткий правда, мелькнуло даже сожаление: не напрасно ли она, Кэлен, вытребовала эти двое суток? Кара уже спит, и Кэлен вот-вот присоединится к ней в этом, и ей, Кэлен, будет ведь все равно, чье тело лежит рядом, не так ли? Это одно и то же тело, ну! Да, Кара утверждает, что при смене личности и оно, тело, меняется – на клеточном уровне. А Кэлен-то что от этого? Разве она ощущает, чувствует эту разницу? Нет, же! Мэйсон ли внутри или Кара – у этого тела все та же температура, оно все то же на ощупь… Те же губы. Целуют по-разному, это да. Те же руки – они тоже прикасаются по-разному, совершенно. Но ведь сейчас, сейчас-то, тело спит, и губы не целуют, и руки – просто лежат, ничего не делают. Так какая ей, Кэлен, разница? Никакой же, ну! Зато, если бы она не отправила Мэйсон на двое суток в это их… – куда там они уходят? – небытие, да, она, Кэлен, могла бы сейчас поговорить с ней… обсудить, перебрать в который раз детали дела. И внимательная, всегда такая сосредоточенная Мэйсон, вероятно, увидела бы – да наверняка же, ну! – что они упускают. Но Кэлен лишила себя такой возможности… А теперь сожалеет, ибо когда их тело спит, нет разницы, кто там внутри – Мэйсон или Кара. Нет ведь, да?

Сожаление мелькнуло – и его тут же вымело стыдом, холодным до ожога и острым: какого черта она, Кэлен, делает? Она лежит тут в объятиях Кары и беспардонно, подло… предает её, мечтая о Мэйсон. И у нее, у Кэлен, еще хватает совести говорить, что она любит Кару? Стыдом затопило, Кэлен едва не захлебнулась им, ей-богу! А следом и злость пришла, вспыхнула, взорвалась напалмом, – злость на себя, на свою подлость, на собственные предательские мысли: да как она, Кэлен, посмела вообще такое думать? Что она себе позволяет, черт возьми? Предатель и есть! Злость превратилась в ярость, горячую, кипящую – Кэлен уже убить себя была готова, ну! И голос совести еще подливал масла в этот огонь: мол, пять минут назад ты, прижимаясь к Каре, жмурилась от удовольствия, а твое тело млело, расслабляясь в её объятиях, и чуть ли не кричало, как ему хорошо! Думаешь, Мэйсон стала бы тебя обнимать во сне, а?

Вопрос этот словно отрезвил, почти мгновенно остудив злость, заткнув совесть. А верно ведь! Мэйсон не стала бы обнимать её. Для чертовой Мэйсон объятия – это секс. И поцелуи, кстати тоже. Объятия и поцелуи без секса смысла не имеют, а бессмысленных действий чертова Мэйсон не совершает, ну. Так что сейчас она, чертова Мэйсон, абсолютно точно повернулась бы на другой бок, спиной к Кэлен, и спокойно уснула. Конечно, Кэлен могла бы сама её, Мэйсон, обнять – но это же совсем не то, правда? Вот именно.

Злость растворилась без остатка. Совесть еще покалывала, что-то там высказывая совсем уже тихим шепотом – но Кэлен её не слушала, не слышала, убаюканная вернувшимся уютным умиротворенным счастьем. Кара причмокнула губами и зашевелилась, переворачиваясь на спину, потянула за собой Кэлен – и Кэлен тоже повернулась, устроилась теперь на левом боку, чуть навалившись на Кару, положила голову ей на плечо, прижалась лбом к скуле. Вдохнула – не воздух, – счастье. То самое, уютное, умиротворенное. Не напрасно – категорически, ну! – она, Кэлен, выторговала эти двое суток. Засыпать вот так с Карой – это счастье. Чудо. Удовольствие – невозможное, невыносимое!

Снова плеснула на периферии сознания хвостом рыбка-мысль: удивительно, что… Но – Кэлен не успела узнать, что именно кому-то там внутри нее кажется удивительным: сну надоело мурлыкать рядом, под боком, и он скакнул на мягких лапках на голову Кэлен, накрыл, окутал, унес её в долину грез…

...Странно, но Кэлен отчего-то приснилась комната Кары и Мэйсон в доме Анны Льюис. Свет не горел, и синие сумерки заполняли её, комнату, просачиваясь через узкие окошки эркера. И Кара стояла там, в этой нише, смотрела на улицу. А Кэлен – позади Кары, прижавшись к её спине, ягодицам, обвив её талию руками, – смотрела туда же, за окно. Кажется, там, в синеве, даже пролетали снежинки – хотя откуда бы взяться им в это время года?

Кара молчала, и Кэлен тоже: они только что закончили тот непростой разговор, только примирились – теперь отдыхали от слов, от трудных эмоций… Но не от мыслей. Впрочем, Кэлен не знала, что происходило в голове Кары – может, она умела и там, внутри себя, создать тишину, остановив любые размышления. Кэлен же подобным навыком не обладала, увы, а потому практически никогда не могла избавиться от мыслей – иногда полезных, нужных, порой пустых, бестолковых, навязчивых. Вот и сейчас она думала. Точнее, старалась не думать. О чем? Да о Мэйсон, о своей к ней любви. О чувствах Мэйсон к ней, Кэлен. Чувствах, которых нет… или есть? Кэлен старалась, отгоняла от себя эти мысли – но получалось плохо. Они, мысли, возвращались и возвращались, липли, словно ириска к зубам, перескакивали с Мэйсон на Кару и обратно. Сейчас, во сне, в эти её размышления вплелась тема их непохожести… И Кэлен стояла, обняв Кару, и думала, как же это удивительно, что они, Мэйсон и Кара, живущие в одном теле, такие разные… даже физически, ну!.. И в то же время, у них ведь много общего, Кэлен это замечала, да… Вот, например,.. Следующая мысль настолько поразила её, что Кэлен хмыкнула Каре в макушку:

– Удивительно!..

– Что? – Кара вздрогнула, и Кэлен поняла, что воскликнула это свое «Удивительно!» вовсе не мысленно. Вслух произнесла, ну. Улыбнулась:

– Просто подумала… удивительно, что у вас с Мэйсон вкусы совпадают… предпочтения в любви вот, например... вы ведь очень разные на самом деле…

– Ты про себя, милая? – Кара чуть развернулась в её руках, заглянула в лицо. Кэлен кивнула:

– И про себя, и в принципе. Ну, я имею в виду, что могло же быть и так, что одна из вас предпочитала бы мужчин…

Кара хмыкнула весьма озадаченно:

– Никогда даже не смотрела на это так… А ведь правда, наверно могло бы… – помолчала. Слегка тряхнула головой: – Думаешь, у меня был такой выбор? Не принимать предпочтения Мэйсон?

– А почему нет? Вспомни Миллигана, у него каких только альтернативных личностей не было – и все со своими предпочтениями. В том числе, и в любви. У него же даже была альтер-личность женщины-лесбиянки. Именно она, если ты помнишь, насиловала и убивала… Черт возьми!!! – Кэлен застыла, словно молнией пораженная вспыхнувшей в мозгу догадкой. Вот же, вот она эта деталь, эта мысль, что плескалась на краю сознания и ускользала! – Женщина! Телефон! Женщина же!!!...

====== Часть 64 ======

Кэлен успела еще увидеть изумленно распахнувшиеся глаза Кары, испуганные, спрашивающие, и… проснулась. Чтобы тут же вновь встретиться с вопросом в зеленых глазах – теперь уже наяву: Кара нависала над ней, тревожно вглядываясь в лицо. Или это продолжение сна? У нее, у Кэлен, была одна особенность: когда она видела сны – не так уж часто, на самом деле, – она всегда осознавала, что это именно сны. Не после пробуждения, нет, а прямо в процессе. Словно бы пребывая в царстве грез она раздваивалась, и одна Кэлен Амнелл играла роль в театре Морфея, а вторая смотрела этот спектакль из зрительного зала… Но проснувшись, Кэлен порой не сразу понимала, что “шоу” закончилось. Вот и сейчас она, моргнув раз, другой, прищурилась:

– Я проснулась?

– Хмм… – брови Кары взлетели вверх, а тревога в глазах разбавилась недоумением. Но в уголках губ поселилась улыбка: – А ты в этом не уверена?

– Нет… – Кэлен вздохнула. И повторила требовательно: – Я проснулась?

– Да, милая, – Кара приблизила к ней лицо, легонько – и ощутимо – укусила нижнюю губу. Улыбнулась: – Или лучше ущипнуть?

– Ущипни, – Кэлен облизнула укушенную губу, положила ладонь на затылок Кары, надавила, снова пригибая её к себе, принимая её губы своими… почти приняла: ибо Кара зачем-то спросила в секунде от поцелуя:

– Тебе снилось что-то страшное? Ты все кричала: «Женщина! Женщина!»…

– Черт! – Кэлен вскинулась резко, поднимаясь… и впечатала лоб точно в нос не успевшей сориентироваться Кары…

– Мать твою! – голова Кары мотнулась назад, а из глаз брызнули – именно брызнули, долетев даже до лица Кэлен! – слезы. Кара прижала к носу ладонь, простонала в нее невнятно: – Больно, чееерт!

– Боже, милая...– Кэлен потянула её руку от лица. – Прости! Покажи… покажи-покажи! Кровь не идет? – выдохнула облегченно, увидев вполне целый нос. – Слава богу, не сломала! Не сломала же? – бережно прикоснулась к кончику губами.

– Нет… вроде бы, цел, – Кара свела глаза к переносице, насмешив Кэлен, – несмотря на ситуацию. Нет, ну правда, она, Кара, что, планировала разглядеть перелом, если бы он был? Кэлен приложилась губами к переносице:

– Больно, да?

– Чертовски больно! – героя, в отличие от Мэйсон, Кара строить из себя не стала. Скривилась, повторила жалобно: – Жутко болит!

– Радость моя, – Кэлен целовала несчастный нос все так же бережно, едва касаясь, целовала мокрые дорожки рядом с ним – слезы только-только перестали бежать… – Прости меня, любимая… Девочка моя… – вдруг остановилась, с улыбкой покачала головой: – Какая-то убийственная у меня с вами любовь, Кара Мэйсон… Вот с тех пор, как вы приехали, все время кому-то достается – то мне, то вам…

– Да уж… – Кара провела кончиком пальца под глазом Кэлен – от гематомы там почти уже ничего не осталось, так, легкая желтоватая тень, прикоснулась к губе. – Это точно. Кажется, в последние три недели я получала в лицо чаще, чем за всю предыдущую жизнь. Хотя Мэйсон всегда была не дура подраться!

– Драчунья она? – Кэлен тоже погладила пальцем нижнюю губу Кары, еще слегка припухшую слева.

– Еще какая!

– А ты, моя радость?

– Я? Нееет, – Кара рассмеялась, тут же охнула тихо: смех отозвался болью в травмированном носу. – Я если бью, то словом. Ну или червем.

– Червеем? – Кэлен распахнула глаза и скривила губы. – Фууу!

– Вирусной программой, – Кара снова хихикнула, на этот раз осторожно. Шмыгнула носом: – Так что там с женщиной? – и быстро положила ладонь на грудину Кэлен. – Только не подпрыгивай!

– Женщина? А! Да! Черт! Кара! – предосторожность в виде ладони была весьма своевременной: Кэлен загорелась, завелась с полуоборота, подалась-таки вперед – и, кажется, от нового столкновения с какой-нибудь частью лица Кары её, Кэлен, лоб именно эта вот предусмотрительность Кары и уберегла. – Сообщник Сайфера – женщина!

– Вот как… – к восторгу Кэлен Кара изумилась неподдельно. – С чего ты это решила?

– Телефон! – от азартного возбуждения Кэлен мелко подпрыгивала на постели. – Звонок старшему Картеру, Седрику! Помнишь? Ему позвонили с моего мобильника и представились мной. Мной, Кара!

– И? Я пока не улавливаю связи.

– Ну как же! Радость моя, ну ты что? Голос! Голос же! Седрик, конечно, очень пожилой уже, но… разве мой голос можно перепутать с мужским?

– Твой-то? – нежная улыбка расцвела на губах. – Нет, любовь моя, твой голос точно с мужским не перепутаешь…

– Ну! – азарт переполнял Кэлен, полыхал ярко синих глазах, горел малиновым на подрагивающих нетерпеливо губах. – Вот и Картер поверил, что ему звоню я, именно потому, что слышал женский голос! Седрику звонила женщина!

– Кэлен… – Кара молчала целую вечность – секунды три! – затем усмехнулась мягко: – Милая, ты в курсе, что есть устройства, меняющие голос? С мужского на женский и наоборот… да хоть на детский!

– Конечно, я знаю о них! – Кэлен, ничуть не смутившись, а, кажется, возбудившись еще больше, схватила Кару за руку, потрясла её – руку, не Кару: – Я об этом подумала. Но тут вот еще что…

Кара слушала с все нарастающим изумлением и скепсисом – тоже нарастающим. И брови все больше съезжались к переносице: так, что когда Кэлен закончила, вид у её возлюбленной был задумчивый и весьма хмурый, мрачный даже. Она помолчала, потрогала пальцем свой нос… хмыкнула, качнув головой:

– Мммда… милая, а это не слишком ли… ну, притянуто?

– Может быть! – кажется, сейчас ничто не могло остудить пыл Кэлен, её вдохновенный азарт: – Но проверить-то стоит, как считаешь? Мы ведь её совершенно сбросили со счетов, а почему? Эмили такая же жертва Хогана, как и мальчики… думаю, даже более травмирована. Гораздо сильнее.

– Кэлен, но зачем ей это? Ладно, это цинично, ужасно, но я еще могу понять, почему она убивает… но насиловать? – Кара вздрогнула, передернув плечами, словно от отвращения. – Зачем, Кэлен?

– Ну, я не мозгоправ, моя радость, и психолог невеликий, но про такую защиту, как идентификация с насильником, слышала, – Кэлен погладила её плечи. – Да и ты наверняка тоже. Как компенсация пси-травмы это тоже весьма распространенное явление…

– Хм… – Кара прикусила нижнюю губу и задумчиво потрогала двумя пальцами свой нос. Повторила: – Допустим. Но как ты это проверишь?

– Вот тут начинаются сложности, – Кэлен улыбнулась очаровательно-беспомощно, пожав плечами: – Пока мне пришло в голову только одно: поговорить с Сарой. – и пояснила в ответ на вопросительный взгляд Кары: – Сара Литл, наш антрополог, я тебе рассказывала.

– Аа! Эта, с буферами?

– Да, – Кэлен прыснула. Тут же нахмурилась то ли смущенно, то ли виновато: – Но к ней придется ехать…

– Тебе будет нужна Мэйсон, – Кара не спрашивала, утверждала. Еще и кивнула.

– Всего на час, милая! Ну, может, полтора, – Кэлен прикоснулась пальцами к её щеке. – Ты не обидишься?

– Нет, – Кара, улыбнувшись, прижалась щекой к её ладони. – Не обижусь. Даже больше – я с удовольствием поменяюсь с Мэйсон на пару часов, – закрыла глаза, вздохнула: – Я странно себя чувствую, если честно. Как-то… нехорошо…

– Что такое? У тебя что-то болит? – всполошилась Кэлен мгновенно, тут же забыв, кажется, о своей гипотезе, об азарте – да вообще обо всем! Кара, не открывая глаз, снова улыбнулась:

– Кроме носа? Нет, ничего не болит. Просто… голова какая-то, знаешь, тяжелая и… будто ватой набита. Думать трудно… Не пойму, что это такое.

– Голова тяжелая? – Кэлен выдохнула облегченно, потянулась, взяла с тумбочки свой телефон, посмотрела на часы. Поджала губы, сдерживая смех. – А тело вялое?

– Да… – Кара удивленно открыла глаза. – Я заболела? Чем?

– Страшным недугом, милая, – смех рвался наружу, и Кэлен прилагала недюжинные усилия, чтобы не выпустить его. – Называется недосып.

– Что? – недоумение Кары было столь искренним, что смех отступил под натиском нежности и умиления. Кэлен прижала вторую ладонь к другой её щеке:

– Поздравляю, радость моя, ты не выспалась. Добро пожаловать в мой мир.

На сборы ушло минут двадцать. Причем, добрая половина этого времени – на ворчание “разбуженной” неурочно Мэйсон: чертова напарница Кэлен для начала чуть ли не показания с нее снимала, щедро разбавляя вопросы иронией и своими фантастическими предположениями о том, что не поделили сладкая с мелкой и почему они дрались. Верить в то, что встреча лба Кэлен с носом Кары произошла абсолютно случайно, Мэйсон отказывалась категорически. А на все объяснения Кэлен лишь красноречиво хмыкала, играла бровями да закатывала глаза. И лейтмотивом её, Мэйсон, ироничного допроса и этих самых вот предположений звучала мысль о том, что Амнелл жить не может без нее, без Мэйсон. Заткнуть – и чертову Мэйсон, и её манию величия – удалось лишь поцелуем. После которого чертова Мэйсон, естественно, вдохновилась на большее, засияв глазами, искривив губы в хищной усмешке… Мэйсон настроилась на продолжение, очевидно же, но Кэлен не дала ей и рта раскрыть – буквально: едва оторвалась от её губ, как тут ж приложила к ним указательный палец и, строго сдвинув брови, чуть ли не на одном дыхании выпалила чертовой Мэйсон свою гипотезу и план её проверки.

Мэйсон впечатлилась – хоть и старалась скрыть, но Кэлен заметила. Возликовала внутренне: если уж даже её ироничная, циничная и весьма скептически настроенная ко всему вообще напарница не отвергла и этот план, и эту гипотезу, а напротив, задумалась, – значит, не такой уж бред Кэлен предположила, не так ли?

… Конечно, прежде, чем «будить» Мэйсон, Кэлен, отправив Кару в душ – привести в порядок тело, дабы чертова Мэйсон не тратила на это время, – позвонила Саре. Если честно, в другой ситуации, а главное – в ином эмоциональном состоянии Кэлен ни за что не решилась бы на этот звонок. Да просто духу не хватило бы встретиться – даже по телефону – с разозленной, а оттого невозможно язвительной Литл. Но азарт, бушующий в крови, придал и сил, и смелости, и – стойкости, что позволила вынести возмущенно-обиженный вопль Сары:

– Что? Ты еще спрашиваешь, где я? Издеваешься, Амнелл? Да по твоей с Мэйсон милости я уже забыла, как выглядит мой дом, мой муж, мои дети, солнечный свет и нормальная еда! Из-за вас я тухну тут все выходные! А ты еще смеешь..! – задохнувшись праведным гневом Литл замолчала, и Кэлен торопливо вклинилась в эту паузу:

– Сара… солнышко наше, – не то чтобы Кэлен так уж боялась антрополога или её гневных всплесков – нет, пугал голос собственной совести: вполне возможно ей, Кэлен, придется вскоре сообщить Саре, что та напрасно тухла в подвале, совершенно зря просмотрела хренову тучу видеоматериала. – Ты самая чудесная! Ты герой… героиня! Ты единственная! Я так ценю твою самоотверженность и великодушие! Ты лучшая из лучших!

– Так, – Сара прервала её, и в голосе Сары явственно зазвучало металлическими нотками подозрение: – Что происходит, Амнелл? Чего ты так грубо льстишь?

– Есть дело, Сара. Можем мы с Мэйсон к тебе приехать? Привезем тебе кофе из Парижской, и сырное печенье, и все, что захочешь!

– Так, – повторила Литл, и металлический звон превратился в скрежет. – Ты еще и подлизываешься. А также планируешь меня подкупить. Дело плохо.

– Сара…

– Приезжайте, – Литл как молотом по наковальне ударила – у Кэлен в ушах гул раздался, ей-богу! – Только чую, сладким вы не отделаетесь. Да меня и тошнит от него. Везите свиные ребра в остром соусе и салат с гребешками, мой любимый, ты знаешь. Да, и, – она хохотнула зловеще. – Бронежилеты наденьте. А то ведь не уйдете живыми!

– Спасибо, Сара, – Кэлен мысленно перекрестилась: Литл шутит, значит, не так уж все плохо. – Ты лучшая!...

В машине Мэйсон молчала. Вот все время – пока ездили в «Парижскую кофейню», а потом в любимую забегаловку Сары, где её, Сары, любимый тайский шеф готовил тайскую же еду, и после, по дороге к управлению – молчала. А на попытки Кэлен втянуть её в обсуждение новой гипотезы – ну да, да, по кругу, ну и что, если Кэлен хочется об этом поговорить? – чертова напарница отделывалась невнятным хмыканьем да равнодушным мычанием. Кэлен быстро сдалась. Несгибаемая она, эта Мэйсон, черт бы её побрал! Не любит переливать из пустого в порожнее. Ей все понятно – и, значит, говорить не о чем. И даже в голову не приходит такой умной, внимательной, обученной читать эмоции Мэйсон, что Кэлен волнуется. И что Кэлен – девочка, если чертова Мэйсон до сих пор этого не заметила! Взрослая, да, но девочка же, ну! А когда девочка волнуется – девочке нужно, необходимо просто поговорить! Неужели чертова Мэйсон этого не знает? Такая вся из себя опытная – и не знает элементарного? Или знает, но ей наплевать. Да. Именно. Плевать она хотела на чувства Кэлен, её потребности, чертова эгоцентричная бездушная Мэйсон!

Кэлен обижалась, да. И злилась. А Мэйсон молчала. Правда, всю дорогу чертова Мэйсон бросала на Кэлен какие-то странные взгляды, украдкой, исподтишка… если, конечно, Кэлен это не чудилось. Она, Кэлен, потому и спросить не решалась – а хотела же, ну! – что сомневалась. Нет, правда, вдруг ей это мерещится? Лучше не спрашивать, не давать чертовой Мэйсон повод для новой иронично-язвительной лекции… И все же, чего она так косится-то, а?

– Привет, мои хорошие! Как же я рада вас видеть! – Сара буквально бросилась им навстречу, раскинув руки для объятий, – и заставив оторопеть не только Кэлен, но, кажется, и вечно невозмутимую Мэйсон тоже. Кэлен уже было даже подумала, не тронулась ли Литл умом от долгого заточения в подвале – в это было проще поверить, ей-богу, чем в то, что Сара пришла в восторг от их, Кэлен и Мэйсон, визита, – да вовремя сообразила: радость антрополога и её слова были адресованы пакетам с едой в руках детективов. И кто-то еще будет говорить, что секс, половое, в смысле, влечение – основной инстинкт? Ну-ну.

Мэйсон сунула пакеты в объятия Сары, Кэлен поставила на ближайший стол и, пока Литл изливалась нежностью над коробочками и ланчбоксами, выуживая их из бумажного нутра, огляделась. Первым делом наткнулась взглядом на застывшее на паузе изображение их таинственного маньяка: похоже, техники почистили видео, осветлили, насколько смогли, – по крайней мере, очертания тела в черном одеянии проступали теперь более явственно. Впрочем, четкость картинки все еще оставляла желать лучшего. Фигуру подозреваемого перечеркивали разноцветные линии, над ними светились цифры, какие-то формулы… Кэлен прищурилась: интересненько. Опустила глаза на другой монитор, настольный, поменьше размером, и усмехнулась: на этом экране мелькали видеокадры в переплетениях все тех же разноцветных линий, бежали сверху строчкой цифры, сбоку – в колонке – сменялись формулы, уравнения, подсчеты. Вот, значит, как! Хитра Сара Литл: жалуется на непосильный труд, а сама использует программу распознавания! Кэлен развернулась к антропологу с коварной улыбкой:

– Я смотрю, за тебя техника работает, Сара?

– Фто? – Литл застыла с ребрышком в руках – и только что оторванным от него куском мяса, явственным бугром проступающим за щекой. Хлопнула пару раз ресницами, прожевала, проглотила судорожно. Облизала губы и набрала в легкие воздуха – двойную порцию, не иначе, ибо от её возмущенного вопля Кэлен даже покачнулась:

– Амнелл! У тебя совесть есть вообще?! Я что, по-твоему, три тысячи человек должна вручную отсматривать? – и в глазах засветилась атомным огнем такая праведная ярость, что Кэлен невольно попятилась. За спиной Литл громко фыркнула Мэйсон, заставив вздрогнуть и Сару, и Кэлен. Литл сбавила обороты: – Конечно, сначала отбирает программа. Но из-за плохого качества видео антропометрия неточная. Она мне десятки совпадений выдает. А с ними, Амнелл, – и Сара, словно жезл, выставила перед собой свиное ребро, направив его на Кэлен. – А с ними я уже работаю глазками, сличаю нюансы – движение, работа мышц, привычные мышечные зажимы, микрожесты… Масса нюансов, Амнелл, масса! Если бы программа могла это делать, меня бы здесь не было!

– Ладно, ладно, – все же пришлось сделать шаг назад – очень уж наседала возбужденная Литл. Кэлен выставила перед собой ладони, улыбнулась примирительно: – Я просто спросила, Сара. Твой вклад в дело я не обесцениваю, ни-ни!

– Ладно, – Литл отступила, оторвала зубами кусочек мяса с ребрышка. Кэлен деликатно отвела глаза, вновь повернувшись к большому экрану. – А вы чего приехали-то вообще? – Сара, видимо, прожевала. – Не покормить же меня, наверно?

– Мы… – и голос дрогнул от накатившего вдруг глупого, иррационального страха. Казалось бы, чего бояться, а? Ну, покричит Сара, повозмущается – но не убьет же, ну! А Кэлен даже голову в плечи втянула – совсем немного, но все же. – Да вот, понимаешь…

– Это может быть женщина? – спокойный хрипловатый голос Мэйсон прозвучал у самого уха – внезапно, неожиданно, – и Кэлен, снова вздрогнув, обернулась: напарница стояла теперь между ней и Литл, прикрывая её, Кэлен, собой. И столь же мгновенно, как до того страхом, накрыло, затопило благодарной нежностью – правда, с нотками недоумения и раздражения: вот все-таки, какая она, чертова Мэйсон, а? Кэлен никак не может её раскусить! Кажется, только она смирится с тем, что Мэйсон бесчувственный холодный циник, плюющий на её, Кэлен, чувства, – и на тебе, чертова Мэйсон прикрывает её собой от Сары, снова берет на себя самое трудное… ну, для Кэлен трудное, да. И кто она, Мэйсон, после этого, а? Как к ней относиться?

Пока Кэлен крутила в голове эти вопросы, уставившись в спину напарницы, Сара молчала, уставившись в лицо напарницы Кэлен. Видимо, переваривала услышанное. Переварила. Не поверила. Похоже, решила, что ослышалась: выглянула из-за Мэйсон, посмотрела на большой экран. Снова встретилась взглядом с Мэйсон, переспросив:

– Что?

– Это может быть женщина? – терпеливо повторила та. Невозмутимо, конечно же. Сара моргнула, тряхнула головой:

– Кто?

– Это, – Мэйсон не оборачиваясь показала большим пальцем себе за спину, на экран. Сара вздернула брови:

– Шутишь? – всмотрелась в глаза Мэйсон. – Не шутишь… Черт. Ну нет, конечно! Это мужик! Как это может быть женщиной, вы что, детективы? Он насилует девочку. Вот прямо здесь, на этом видео! Какая женщина? Как?

– Ну, технически это возможно, – Мэйсон пожала плечами. – Женщина может это сделать.

– Что? Как? – Литл потрясла в воздухе обглоданным ребром. Мэйсон покосилась на него, усмехнулась:

– Сара, ты в секс-шоп ни разу в жизни не заглядывала?

– Что? – Литл распахнула глаза и дышать перестала. Секунды три таращилась на Мэйсон, а затем брови Сары поползли вверх, а подбородок вниз: – О… Ты думаешь? Твою ж мать... – и уставилась на экран. – Но зачем, мать твою?!

Мэйсон вновь пожала плечами и, чуть сдвинувшись в сторону, оглянулась на Кэлен: мол, твои фантазии – ты и объясняй. И Кэлен, глубоко вздохнув, заговорила.

– Твою же ж мать… – Сара, у которой под конец рассказа Кэлен подкосились колени – буквально, Лилт просто плюхнулась на стоящий рядом стул, – оглянулась на любовно разложенные на столе коробки с едой и скривилась, передернувшись от отвращения. – Аппетит пропал напрочь… Боже, какой ужас, а! Черт же меня дернул стать судебным антропологом! Жила бы себе спокойно и не знала обо всей этой мерзости… Как вы с этим справляетесь, а? Привыкли?

– К этому невозможно привыкнуть, Сара, – Кэлен опустилась на соседний стул, дотянулась до руки антрополога, погладила её. – Так что твои чувства сейчас я хорошо понимаю. Но… что скажешь? Это может быть женщина?

– Ох… – Литл вздохнула, покачала головой. – Черт его знает… после того, что ты рассказала… и все же… если верить антропометрии… ну, знаешь, соотношение ширины плеч с шириной таза, расположение конечностей и прочее… если верить этому и моему опыту – нет, это парень. Картинка, конечно, некачественная, хоть и почистили, но все равно... И женщины бывают… да, широкоплечие, мужеподобные… Но и все равно, Амнелл, они женщины и они отличаются. Нюансы, я говорила. Неспециалист и не заметит, но мне видно. Мужчины двигаются иначе, дышат иначе. Походка, опять же… ни одна женщина не сможет ходить как мужчина, я имею в виду, естественно ходить – просто в силу отсутствия члена с мошонкой между ног! Вот может изобразить, достоверно даже, но профи, вроде меня, не обманет! Так что… прости, Кэлен, но это мужик. Как бы объяснить? Он думает, как мужик, и это отражается в теле, понимаешь?

– Понимаю, – Кэлен покивала задумчиво. Еще бы она не понимала – после знакомства с теориями Кары-то. Покосилась на молчащую Мэйсон: – А если это женщина, которая думает, как мужик?

– Что ты имеешь в виду? – Сара нахмурилась, потерла пальцами подбородок. – Трансгендер? Транссексуал? Вроде, таких у нас в управлении точно нет, уж я бы знала, если б был…

– Трансгендер? Нет, я не об этом… – Кэлен вновь беспомощно оглянулась на напарницу: – Мэйсон? Покажем Саре?

– Покажете что? – Литл вытянула шею и тоже посмотрела на Мэйсон. Мэйсон поморщилась:

– Думаешь, оно того стоит, Амнелл?

– Сара не трепло, – Кэлен глянула умоляюще. Нет, она прекрасно осознавала, чем они рискуют, но… это дело, тупик, в котором они оказались, сводили её с ума.