Текст книги "Осколки (СИ)"

Автор книги: Львешка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 50 страниц)

– Нееееет!

– Стой на месте, Кэлен! Я не хочу убивать тебя! – голос Сайфера хлестнул пощечиной, кажется, у Кэлен даже голова мотнулась. Но зато будто отрезвил, и она осознала, что кричит, кричит и двигается на Ричарда, прямо на направленный ей в лицо ствол, прямо на его перекошенное напряженным оскалом лицо под сбившимся назад блондинистым париком. – Стой, Кэлен! – она застыла на месте, и Сайфер начал медленно отступать, пятясь назад. – Жаль, что ты меня не спасла… Не двигайся. Ты же хочешь помочь своей любовнице, Амнелл? Вдруг еще есть шанс, да? – прищурил горящие злыми углями глаза. И оскал стал шире: – Да. Ты дашь мне уйти, – расхохотался внезапно, и также внезапно оборвал смех. Что-то изменилось в глазах, что-то появилось в них… отчаяние, может? – Кэлен… Это не я! Я не делал этого! Я только уводил их, уводил… но я их не трогал! Это не я… она заставляла… я ничего не мог с ней сделать… не мог сопротивляться. Но я не трогал их, поверь! – и, резко развернувшись, побежал прочь. Кэлен полсекунды смотрела в его удаляющуюся спину, затем, буквально зарычав, бросилась к парапету. Выхватила из кармана мобильный, почти не глядя ткнула кнопку быстрого набора:

– Говорит детектив Амнелл. Перестрелка в Мемориале Элен Филиппс Самюэль, Келли Драйв, центральная терраса. Офицер ранен. Подозреваемый, детектив Сайфер, бежит по набережной в сторону моста Жерара, – сунула телефон обратно, перегнулась через парапет, леденея от ужаса. Только бы Мэйсон была жива! Прошу тебя, Господи!

Мэйсон лежала на камнях под самым парапетом, спиной вверх, почти полностью погрузившись в воду. Вокруг её головы клубилась, расплываясь, мутная красновато-коричневая дымка… Кровь. Но почему вокруг головы? Сайфер стрелял в грудь, Кэлен отчетливо это видела же, ну! Боже… Кэлен перемахнула парапет, спустилась в воду, скользя по насыпи, добралась до тела в мешковатых джинсах, в объемной куртке – намокших, теперь тянувших вниз. Уцепила, потащила, переворачивая неимоверным усилием: чертова мокрая одежда, тяжелая… Заглянула, леденея в лицо, бледное, с закрытыми глазами – не дышит. Увидела кровоточащую рану на голове, над левым ухом, чуть ближе ко лбу… Черт тебя подери, чертова ты Мэйсон! Кэлен ухватила её под руками, под мышки, потянула, задыхаясь, отдуваясь. Черт тебя подери, дура ты такая! На кой черт надо было подстраховываться, напяливать под куртку бронежилет, чтобы потом кувыркнуться в реку, разбить голову об камни и захлебнуться, потеряв сознание! Какого черта ты такая слабачка, Мэйсон??? Или что, ты решила бросить Кэлен, да? Сбежать? Сбежать от любви, от чувств Кэлен, от своих чувств? Решила умереть и покончить со всем, чертова упрямая несгибаемая Мэйсон? А вот хрен тебе, поняла? Не на ту напала!

Кэлен и сама не понимала, шепчет ли она это вслух – или отчаянные слова звучат в её голове. Но они помогали, они раздували злость, не позволяя Кэлен сдаться на милость завывающего на задворках сознания ужаса, они помогали тянуть из воды невыносимо тяжелое, неповоротливое тело, они помогли перетащить его через парапет, уложить на тротуар…

– Мэйсон!!! Мэйсон, дыши же, черт тебя побери!!! – Кэлен не чувствовала холода, не ощущала стылого ветра, обжигавшего кожу, сковывающего льдом мокрую одежду. Да какой там холод, ну! По спине ручьем лился горячий пот, а Кэлен все нажимала на грудную клетку Мэйсон: раз-два-три-четыре и принудительный вдох в рот, раз-два-три-четыре и вдох… Черт бы тебя побрал! Кажется, еще никогда в жизни Кэлен так не злилась. Кажется, еще никогда в жизни она не прятала за этой злостью настолько сильный, просто невыносимый, невозможный страх! Главное, не дать злости ослабнуть. Иначе она, Кэлен, захлебнется ужасом, паникой, и тогда уже точно, совершенно точно не спасет чертову Мэйсон! И Кэлен злилась, ритмично нажимая на грудную клетку Мэйсон, Кэлен проклинала чертову Мэйсон, Кэлен яростно сулила ей все кары небесные, и адский котел, и пламя геенны огненной. Кэлен обещала Мэйсон, что как только та задышит, она, Кэлен, сама её прибьет! Кэлен не замечала, как по лицу катятся слезы, крупные, частые, моментально застывающие на ледяном ветру… Давай же, черт тебя побери, включайся! Борись же, чертова ты Мэйсон, неужели ты такая слабачка? Неужели ты сдаешься без боя? Давай, сердце, заводись, начинай работать! Раз-два-три!.. Раз... Мэйсон распахнула глаза, вдохнула судорожно, широко открыв рот, резко села, буквально подкинув торс. Закашлялась. Кэлен обессилено упала ягодицами на икры, уронила руки, выдохнула, еще не веря:

– Мэйсон…

Мэйсон повернула к ней лицо, поморгала, сощурила глаза, фокусируясь…

– Кара… Кэлен, это я…

– Кара? – теперь глаза распахнула Кэлен. – Милая… а что с Мэйсон?

– Она… – отвела взгляд в сторону, опустила ресницы, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Облизала губы, вскинула глаза на Кэлен: – Кажется, она умерла... умирает…

====== Часть 58 ======

– ЧТО??? – Кэлен рванулась к ней, схватила за руки. – ЧТО???

– Она умирает… уходит… я почти не чувствую её, связь очень-очень слабая…

– Господи! Кара! Милая, ты можешь что-нибудь сделать? Вернуть её? Как-нибудь? Почему она уходит, почему???

– Она… – Кара снова опустила ресницы, прислушиваясь. – Она поверила, что умерла. Она уходит.

– Боже мой… ты можешь её вернуть? Кара, прошу тебя, скажи, что ты можешь!!!

– Я не знаю… и… Кэлен, зачем? – снова вскинула глаза, отчаянные, во взгляде – боль. И надежда: – Кэлен, я ведь могу остаться одна, наконец-то, только я! Мы же этого хотели когда-то. Теперь такой шанс…

– Кара, – Кэлен рыдала, беззвучно, без всхлипов – её просто колотило да слезы сыпались градом, остывая на ветру. – Милая моя, прошу тебя, умоляю, верни её! Я знаю, знаю, мы хотели… но это давно было! Все изменилось же! Прости меня. Я знаю, ты бы хотела быть одна, только ты, да. Но… милая, она мне тоже нужна! Вы обе мне нужны! Я не могу потерять её… тебя… ни одну из вас! Умоляю тебя, сделай что-нибудь! Кара… я ведь люблю её, – и снова бессильно уронила руки, опустила голову.

– А меня?

– Да! Я люблю тебя, радость моя, люблю! Люблю тебя как никогда и никого не любила в жизни, как не люблю даже Мэйсон! Но я всё же люблю и её… Ты мой день, Кара. Она – ночь. Вы обе нужны мне...Милая, прошу тебя… пока еще не поздно…

Кара закрыла глаза на секунду, сглотнула судорожно, трудно:

– Ладно. Я попробую… мне больно от твоей просьбы, но… я люблю тебя, Кэлен. И не хочу, чтобы ты страдала. Я попробую… только не обещаю. Не знаю, возможно ли это вообще!

– Спасибо! – и снова схватила её руки, поднесла к лицу, по очереди прижалась губами – к одной, к другой. – Спасибо, любимая моя! Только… Кара, прошу тебя, не уйди вслед за ней! Вернись ко мне, обещай!

– Да. Я постараюсь, – опять закрыла глаза. А через пару мгновений начала валиться назад – Кэлен едва успела подхватить, придержать, осторожно опустить на землю. С ужасом наблюдая, как замирает, почти перестает дышать тело. В уши ворвался далекий еще вой сирены – где-то там мчалась к ним, сюда, неотложка, летели полицейские автомобили. Кара все лежала, застыв, окаменев даже, и от мертвой её отличало лишь едва заметное движение грудной клетки – чуть вверх, чуть вниз… Кэлен не отрывала взгляда от тела. Вернитесь, прошу вас, умоляю, заклинаю, только вернитесь. Она смотрела, смотрела, не отрываясь. Ей было страшно отвести взгляд. Ей казалось, что если она его отведет – или даже моргнет просто – произойдет самое страшное. Они не вернутся. Ни одна из них… Кэлен молилась – богу, небу, Каре, Мэйсон… умоляла, заклинала, просила. И отчаяние внутри разрасталось, кусочек за кусочком отвоевывая территорию у надежды, вытесняя её.

Кажется, Кэлен все же моргнула. А когда открыла глаза… – встретилась взглядом с Карой. Вскрикнула, рванулась, протягивая к ней руки:

– Кара!!!

Кара поморгала, нахмурилась, чуть прищурилась, фокусируясь. Ухватилась за руку Кэлен, медленно оторвала спину от тротуара, села. Облизала губы:

– Мэйсон…

– Что??? Что с ней?

– Нет, – помотала головой. – Я – Мэйсон.

– Боже! – кинулась, обняла, прижимаясь, вжимаясь в нее. – А Кара? Что с ней?

– Она… в порядке. Она позвала меня… сказала, я еще не умерла. Я не умерла, Амнелл?

– Нет, – Кэлен рыдала и смеялась, одновременно, сразу. И прижимала её, эту чертову Мэйсон, к себе. – Нет, ты не умерла. Господи, Кара молодец! Она вернула тебя, дуру ненормальную! – оттолкнулась от Мэйсон, отстранилась, уставилась в лицо: – Ты дура!

– Да, – и улыбнулась. Очень нежно. Невозможно нежно – для неё, для Мэйсон. Это скорее была улыбка Кары, и Кэлен нахмурилась, вглядываясь подозрительно в глаза… нет, не Кара. Мэйсон. Её глаза, глаза без солнца. А вот улыбка – нет, не её, совсем, категорически… Кэлен прищурилась сердито:

– Что ты улыбаешься? Ты чуть не умерла! Ты чуть не умерла сама и не убила Кару!!! Как ты могла?

– Кэлен… – улыбка, кажется, стала шире.

– Что? – снова прижалась к ней. – Как ты меня назвала? Ты почему меня так назвала?

– Это ведь твое имя, разве нет? – обняла её, принялась поглаживать по спине, по волосам.

– Нет. Мэйсон, ты же все перепутала. Ты не путай, пожалуйста! По имени меня зовет Кара. А ты – ты называешь меня Амнелл. Или сладкая. Не путай! Мне и так с вами трудно… я с ума с вами сойду! Ты еще путаешь! Не путай, Мэйсон, пожалуйста…

– Хорошо. Хорошо, сладкая. Прости меня.

– Ты безответственная, Мэйсон.

– Да.

– И безрассудная!

– Да.

– Безголовая!

– Да. Да, милая.

– И не смей больше! – стукнула её кулаком по спине, легонько. – Никогда не смей больше так рисковать! Не смей умирать, Мэйсон!

– Я не буду, не буду. Обещаю тебе.

– Вот! Ты пообещала! Ты больше не смей… так… – Кэлен все же заплакала, теперь уже по-настоящему, в голос, хоть и тихо, всхлипывая, сотрясаясь. Мэйсон гладила её по спине, прижималась губами то к щеке, то к уху.

О чем думала Кэлен в эти недолгие минуты, пока карета «неотложки» добиралась к ним? Черт побери, кажется ни о чем и … обо всем сразу. Мысли крутились бешенной каруселью, мелькали, но она не могла ухватиться ни за одну из них. Да и не хотела, если честно, не хотела она думать, ну! Все эти недолгие минуты – они показались ей вечностью – Кэлен просто чувствовала. Постепенно выравнивающееся биение своего сердца. Тихое дыхание Мэйсон – и легкую тревогу: в нем, в дыхании, явственно слышались хрипы, какое-то побулькивание… а может, Кэлен это чудилось. Она ощущала щекочащие слезы на коже и жар щеки Мэйсон, прижатой к её, Кэлен, уху. Но сильнее всего она чувствовала счастье. Какое-то совсем другое, новое, неведомое раньше счастье… ну, оно ведь разное, да? Это было воздушным, легким-легким, ласковым, чуть солоноватым, словно океанский летний бриз… И недолгим.

Мэйсон протестовала. Чертова Мэйсон с раной на голове, с половиной лица в потеках запекающейся крови, с бульканьем в легких отказывалась ехать в больницу! На все просьбы, увещевания, требования Кэлен она поджимала губы и упрямо мотала своей добанутой – в прямом же смысле, ну! – головой. Несгибаемая, упертая, невыносимая! У нее ведь вполне может быть сотрясение, а она… она… чертова Мэйсон! Конечно, Кэлен злилась – на эту её упертость и несгибаемость, на собственное бессилие перед ней. Нет, ну а кто бы не злился на её месте, а? Она, Кэлен, пережила такой ужас, столько страха натерпелась из-за этой чертовой Мэйсон! За эту чертову Мэйсон… Она, Кэлен, ведь чуть не потеряла её, чертову эту… любимую Мэйсон. И не её одну, между прочим! Свою солнечную любимую Кару Кэлен тоже могла сегодня потерять, ведь так? И все еще может, между прочим. Потому что если эта чертова несгибаемая Мэйсон и дальше будет упираться, не позволит хотя бы обработать и зашить рану на голове, Кэлен её прибьет. Вот ей-богу!

Не прибила, конечно же. Уговорила, настояла, вручила недовольную Мэйсон в руки парамедиков. И бегом бросилась к Джесси Хартли, так и стоявшей у нижних ступеней к набережной. Одновременно с этим на Кели Драйв у входа в Мемориал затормозили две патрульные машины и черный форд с проблесковым маячком: Кэлен, глянув краем глаза, узнала в нем один из автомобилей убойного отдела.

– Зачем меня ты уговорила на это, Амнелл??? Они меня побрили!!! – кажется, настолько возмущенной Кэлен Мэйсон еще не видела ни разу. Кажется, знаменитая невозмутимость не просто изменила – она окончательно с Мэйсон развелась. А Мэйсон, разглядывая себя в зеркале, просто таки кипела от возмущения – и была так невозможно, невыносимо очаровательно-забавна в этом, что Кэлен плавилась от умиления и изо всех сил сдерживала смех:

– У тебя рана на голове, Мэйсон, её нужно было зашить. Да они выстригли-то кусочек, было бы из-за чего расстраиваться, красотка!

– Вот именно! Кусочек! Ты сказала, будет незаметно, а это! – Мэйсон запыхтела, заставив Кэлен взорваться нежностью. Пробурчала тихо и… обиженно, ей-богу, обиженно ведь, ну! – Лучше бы целиком побрили… а так… уродство какое-то.

– Боооже! – Кэлен все-таки рассмеялась. – Я не знала, что тебе так важна твоя красота, напарник!

– Важна! – честная Мэйсон даже отрицать не стала. Поморщилась, вновь покосившись в зеркало. И вдруг засияла глазами: – Вот подожди, появится мелкая, посмотришь на её реакцию! Она тебя вообще возненавидит, Амнелл!

Кэлен улыбнулась грустно, подавив вздох. Мэйсон, сама того не желая, попала прямо в ноющую, саднящую царапину в её, Кэлен, сердце. Встречи с Карой Кэлен боялась. Не из-за остриженного клочка волос с их, Кары и Мэйсон, головы, конечно же, нет. Она боялась, что Кара уже разочаровалась в ней, Кэлен, уже ненавидит – из-за просьбы вернуть Мэйсон. Кэлен ведь обманула. Кэлен говорила, что если придется выбирать, она выберет её, Кару. И не сделала этого. Кэлен не выбрала. И теперь очень боялась, что вот этого, именно этого Кара ей не простит, никогда больше.

Да, она пыталась утешить себя тем, что раз была возможность вернуть Мэйсон к жизни, то значит выбора-то на самом деле не было. Не было же, ну? Но… успокаивало это слабо. А потому – что уж тут врать – Кэлен было стыдно. И страшно встречаться с Карой. Так что, когда Мэйсон, по-своему истолковав её улыбку, прищурилась:

– Не веришь? Так я тебе прямо сейчас её позову, – Кэлен так и вскинулась, кажется, даже повысила предательски дрогнувший голос:

– Куда это ты собралась? А тут Кара за тебя отдуваться будет? Объясняться с капитаном за нашу с тобой самодеятельность?

...Прибывшие в автомобиле убойного отдела Финн и Эванс даже не стали Кэлен расспрашивать. Финн забрал у нее девочку, Джесси Хартли, а Эванс, глянув сочувственно, хоть и с тщательно скрываемым любопытством, пробормотал: «Доложитесь лично капитану. Езжайте сразу в управление, как криминалисты с вами закончат». И отошел к патрульным – организовать поиски сбежавшего подозреваемого…

Конечно, Кэлен повысила голос. Да что там, практически кричала же. Ну, а что удивляться? Сколько страха и напряжения может выдержать человек, девушка к тому же, пусть и детектив убойного? Вот именно. А тут, мало того, что Кэлен упустила маньяка – который, на минуточку, все-таки оказался ее бывшим любовником, черт возьми! – так еще чуть не потеряла Мэйсон. А теперь запросто может потерять работу. Ну? И кто бы тут удержался от крика? Разве что чертова Мэйсон…

Которая, кстати, отреагировала довольно странно – с точки зрения Кэлен, конечно же, – она, Мэйсон,.. будто бы… смутилась, что ли? Взгляд отвела на мгновение – совсем, как Кара, ну! – после посмотрела на Кэлен виновато и робко. Если Кэлен это не почудилось, – с чертовой Мэйсон и её эмоциями ни в чем нельзя быть уверенной, не так ли? А чертова Мэйсон чуть подалась вперед, к Кэлен, открыла было рот… и, бросив быстрый взгляд за спину напарницы, сказала:

– Привет, Никки.

– Привет… хулиганки, – голос О’Коннор у самого уха все же заставил Кэлен вздрогнуть. – Чего натворили?

– А ты не в курсе? – Кэлен обернулась, удивленная неуместно игривым тоном Никки. Впрочем, тут же получила этому тону объяснение:

– Неет, – кажется, О’Коннор сдерживала смех. А вот с глазами не совладала, – они так и искрились жадным любопытством. – Мне лишь сказали, что Сайфер подстрелил Мэйсон. Вы чего стрелялись, детективы? – подмигнула Мэйсон. – Амнелл не поделили?

– Конечно, – совершенно серьезно отозвалась Мэйсон. Настолько серьезно, что даже Кэлен на секунду поверила, что Ричард и впрямь вызвал Мэйсон на дуэль. А Мэйсон чуть склонила голову к плечу, одновременно едва заметно выдвинув подбородок, прищурилась. Бог его знает, что уж там такое было в её, Мэйсон взгляде, но с лица О’Коннор мгновенно стерлось все веселье, а сама она отступила на пару шагов. Мэйсон усмехнулась:

– Нам раздеваться?

– Тебе – да, – Никки протянула ей пакет. С опаской протянула, заставив Мэйсон ухмыльнуться её шире. О’Коннор заметила, вздернула подбородок, фыркнула: – Да ты уже и начала, как я вижу.

– Это Амнелл меня реанимировала, – примирительно поведала Мэйсон. – Я тонула, – и повернулась к Кэлен: – Слушай, каким калибром он саданул? Что меня так отшвырнуло, – она поморщилась, с тихим шипением потерла грудь.

– Я не заметила, Мэйсон, – Кэлен, впавшая в какое-то отупляющее оцепенение в самом начале их, Никки и Мэйсон, словесной перепалки, теперь, вновь вздрогнув, отмерла и сочувственно глянула на напарницу: – Больно? Я тебе еще добавила…

– Ты мне жизнь спасла, Амнелл, – посмотрела строго, сердито даже. Тут же усмехнулась, но мягко, – скорее, улыбнулась: – Принесешь мою одежду из машины?

– Конечно, – Кэлен улыбнулась в ответ. Обернулась к Никки: – Моя одежда не нужна?

– На тебя могло что-то попасть?

– С Сайфера? – Кэлен задумалась на секунду. – Вряд ли. Я с ним не контактировала, была на расстоянии. Вот с Мэйсон перенос вполне мог случиться, – и добавила, увидев вспыхнувшие азартно глаза О’Коннор: – Я про улики.

– Да, – Никки опустила ресницы. – Давай и твою тоже. Есть во что переодеться? Или выдать костюмчик? – и, вскинув вдруг на Кэлен очень удивленные, тревожные глаза, покачала головой: – Что тут у вас случилось? Девчонки, я же судмедэксперт, не криминалист…

Кэлен открыла рот, глотнула воздух. И закрыла, забыв выдохнуть. Мэйсон, полыхнув глазами, нахмурилась:

– Твоя правда, Николь… – прищурилась, уставилась пронзительно. – А ты что вообще тут делаешь? Трупа ведь нет.

– Вот именно, – Никки многозначительно подняла бровь. Одну. – А меня вызвали. Сообщили, что убит офицер полиции. Видимо, ты, Мэйсон, – и тоже прищурилась, а в глазах вновь засветились веселые искры: – Ты точно живая?

– Как по мне, вполне, – Мэйсон хмыкнув, пожала плечами. Перевела взгляд на Кэлен: – Все это странно, как считаешь, Амнелл?

Кэлен пожала плечами: мол, что спрашивать, и так же понятно, что странно. Страннее некуда. Кэлен совершенно точно помнила, что кричала в телефон: перестрелка, офицер ранен. Откуда тогда взялся труп, на который вызвали Никки? Ей, Кэлен, конечно же, не терпелось обсудить это с Мэйсон, сейчас, немедленно. Но… отчего-то говорить при О’Коннор не хотелось. Черт его знает… Никки своя, и не трепло – в том, что касается работы, и все же… что-то останавливало Кэлен. Может, стыд? Ведь, признаться, они с Мэйсон облажались. Нет, правда, они наломали дров… и, если честно, сейчас Кэлен уже сомневалась, а не она ли сама в запале брякнула по телефону про труп? Может, от страха за свою чертову Мэйсон она, Кэлен, и сказала дежурному, что офицер убит, а не ранен? Бог его знает… но обсуждать это все при Никки не стоит, определенно. Так что на вопрос Мэйсон Кэлен лишь пожала плечами... А Мэйсон спрыгнула с каталки:

– Пойдем за одеждой. Сдадимся все же криминалистам.

Отчего-то вновь остро, болезненно сжалось сердце. Отчего, а? Ничего этакого не происходило ведь, просто Мэйсон, которую криминалисты отпустили чуть позже Кэлен, плюхнулась на пассажирское сиденье их арендованного шевроле. Переодевшаяся в свои шикарные кожаные – в облипочку и цвета горького шоколада – штаны, в белую, – белоснежную, просто сияющую! – обтягивающую футболку Мэйсон. Невозмутимая. Бледная – конечно, пусть и короткая, но смерть, чертова Мэйсон ведь умирала, умирала же, ну! – не проходит даром. Так что Мэйсон была бледная. Бледная, традиционно невозмутимая. И – невозможно, невыносимо красивая. Она плюхнулась на сиденье, захлопнула дверь, посмотрела на Кэлен – и у Кэлен, запнувшись на миг, остро и больно сжалось сердце. А следом и горло сдавило горьким спазмом… Она могла потерять эту чертову невозмутимую, упрямую, дерзкую Мэйсон. Страшная мысль снова появилась – и даже не в голове, нет, она распирала, раздирала изнутри грудь. Кэлен чуть не потеряла эту чертову Мэйсон!.. а вместе с ней и Кару. Нет, правда, кто знает, как повлияла бы на это тело смерть основной личности. Кэлен могла потерять всё… черт возьми, они и в самом деле стали для нее всем… когда это произошло, а? Да какая разница! Главное, что произошло – и сегодня она могла их потерять… Сердце, превратившись в маленький пульсирующий жгучей болью комочек ухнуло в пустую, гулкую ледяную пропасть отчаяния, что мгновенно и неожиданно разверзлась внутри Кэлен. А снаружи, вокруг, словно бы потемнело. И воздух… кончился? Исчез? Что-то случилось с воздухом, определенно, потом что Кэлен вдруг стало нечем дышать, абсолютно, категорически нечем. Она открывала рот, пыталась вдохнуть – а воздуха не было. Или он не желала вдыхаться?

– Амнелл, что с тобой? – Мэйсон заметила, чуть подалась вперед, к ней. Внимательная. И… чуткая? От невозмутимости в зеленых глазах не осталось и следа: зато их так и залило тревогой, и теперь эта тревога пронзительно вглядывалась в глаза Кэлен. – Что с тобой? Эй? – накрыла теплой ладонью руку Кэлен. И… Кэлен, наконец, вдохнула, судорожно, жадно, захлебнувшись. А на выдохе из глаз побежали слезы. Кэлен всхлипнула, пытаясь их удержать – да куда там! Зажмурилась. А Мэйсон сжала ее руку:

– Амнелл?

– Я могла потерять тебя… – шепот, хриплый, слабый, с трудом прорвался через стиснутое горло. – Я чуть не потеряла тебя, Мэйсон…

– Ну… не потеряла же, сладкая? – вздернула бровь, в глазах фирменная ирония.

– Я тебя ненавижу, Мэйсон, – прозвучало жалобно, отчаянно, и Кэлен сама услышала это, поморщилась досадливо, но – подалась к ней, к чертовой Мэйсон всем телом.

– Как по мне, – и, усмехнувшись, медленно двинулась навстречу. – Ты очень непоследовательна, Амнелл… то говорила, что любишь…

– Люблю, – согласилась Кэлен. Выдернула из-под её ладони руку, обвила шею Мэйсон, потянула к себе, ускоряя приближение. Перевела взгляд на её губы… боже, эти любимые, сладкие, нежные, горячие… живые губы. Да, точно! Именно они, эти губы, нужны были сейчас Кэлен как никогда. Желание ощутить их своими губами захватило её, ей казалось, только так она окончательно поймет, поверит, что все же не потеряла их – Кару, Мэйсон… и эти невероятные губы. И Кэлен притянула их к себе, и сама притянулась к ним. Выдохнула, уже касаясь их своими губами: – И ненавижу…

– Нас могут увидеть, Амнелл, – в зеленых глазах бесновались насмешливые черти. Вот только даже им не удавалось перебить своим танцем расцветающую в глазах нежность. И Кэлен, улыбнувшись ей, этой нежности, шепнула:

– Плевать! – и припала, наконец, к губам, не сдерживая стон, не сдерживая себя. Припала к ним, словно к источнику жизни, согревающему, наполняющему… возрождающему. И – да – поверила, окончательно, категорически поверила, что все-таки не потеряла их…

Кажется, это был самый долгий – и самый неудобный поцелуй в жизни Кэлен. Черт возьми, до сих пор она и не предполагала, что целоваться на передних сидениях автомобиля, повернувшись боком к спинке, вытянувшись над рычагом коробки передач, так невозможно, невыносимо неудобно! Шея затекла практически сразу, и плечи будто сковало болезненной тяжестью, а в правое бедро и ягодицу впились сотни острых колких игл… и все же это был самый долгий, самый упоительный, самый вкусный поцелуй в её жизни.

– Полегчало, сладкая? – насмешливые черти выглядывали из-за тонкой вуали нежности. Кэлен улыбнулась им:

– А тебе?

Мэйсон приподняла бровь, секунду, нет, полсекунды сверлила Кэлен взглядом, затем расхохоталась, откинув голову. Тут же шикнула, оборвав смех. Кэлен осторожно прикоснулась пальцами левой руки – правая все еще обвивала шею Мэйсон – к её виску, рядом с зашитой раной:

– Больно?

– Терпимо, – вздернула подбородок, независимо так. Кэлен с улыбкой покачала головой, чуть подавшись вперед, коротко и мягко поцеловала её губы. Мэйсон, обхватив Кэлен за талию, придержала, прищурилась пристально в глаза:

– Все еще хочешь свои двое суток с Карой?

– Кхм… – Кэлен тоже прищурилась. – Хочу. Очень хочу.

– Уверена, сладкая? – прошептала, хрипло, проникновенно – и в ответ на этот шепот в теле Кэлен, в сокровенных глубинах сладко натянулись вибрирующие струны. Кэлен провела кончиком языка по своим губам, вздохнула глубоко:

– Да… все равно ты меня не любишь, Мэйсон…

– Я никого не люблю, – пожала плечами и прильнула к губам Кэлен, насмехаясь этим поцелуем над собственными словами, опровергая их… Ну, по крайней мере, Кэлен хотелось так думать. Кэлен именно опровержение ощутила в нежном медленном танце их губ. Может, Мэйсон и впрямь не любит. Не умеет. А вот её губы – умеют. Совершенно точно. Умеют и любят… любили прямо сейчас – и Кэлен была уверена, что ей это не чудится, нет. Такие вещи ведь чувствуются, не так ли? Не то чтобы у Кэлен был такой уж огромный опыт поцелуев – и с Мэйсон, в частности, но все же… все же достаточный. Кэлен уже была знакома с разными поцелуями Мэйсон: страстными, дерзкими, жадными, настойчивыми, просто нежными… и то, что Мэйсон делала сейчас, не было похоже ни на один из них. Зато это было категорически похоже на то, как целовала Кэлен Кара. А Кара целовала с любовью, уж в этом Кэлен не сомневалась, абсолютно, категорически. Мэйсон сейчас целовала именно так – как Кара. С любовью… И Кэлен, забыв обо всем на свете, растворившись в этом поцелуе, наслаждалась любовью – а может, и самообманом, бог его знает...

Кэлен потеряла счет времени, кажется, потеряла себя... Провела кончиками пальцев по щеке Мэйсон… и вздрогнула, мгновенно трезвея, когда наткнулась на свежий, чуть припухший уже и все еще влажный от подтекающей лимфы шов. Дернула головой, освобождаясь из плена губ Мэйсон, встретила её недоуменный взгляд. Нахмурилась тревожно:

– Что сказал парамедик? Сотрясения у тебя нет?

– Дьявол! – Мэйсон закатила глаза. – Нет у меня сотрясения! Не беспокойся, сладкая!

– А я беспокоюсь, Мэйсон. И буду беспокоиться! Что еще сказал врач? Как ухаживать за твоей раной? Чем-то смазывать?

– Дьявол… – повторила Мэйсон. Развернулась, откидываясь на спинку кресла. – Пожалуй, предоставлю тебе не двое суток с мелкой, а пока эта хрень не заживет. Вот Кару свою можешь хоть с ног до головы обмазать! – бросила на Кэлен сердитый взгляд и уставилась вперед, на реку, выдвинув независимо подбородок. Кэлен усмехнулась мягко, чуть сжала пальцами её шею:

– Хватит двух суток, Мэйсон. Потом я заскучаю по тебе, любовь моя… – и прикусила губу, сдерживая смех, наполняясь нежностью: Мэйсон, тихо фыркнув и не изменившись в лице, – независимая же, ну! – запыхтела. Кэлен, дотянувшись – как неудобно все же, а! – чмокнула её в щеку и вернулась в свое кресло, отпустив-таки улыбку. От отчаянной бессильной паники не осталось и следа, теперь ею завладели тихая нежность и легкое, невесомое веселье. Они живы. Все в порядке. Спасибо, Господи!

– Машину-то вести сможешь, сладкая? – Мэйсон, кажется, тоже заметила перемены, косилась с недоумением.

– Конечно, – Кэлен запустила двигатель, переключила передачу. – Что за вопрос? Это ведь не я головой ударилась.

– Ударилась я, – согласилась Мэйсон. – А странно ведешь себя ты, как по мне.

– Боже, Мэйсон, ну что ты прикидываешься? – Кэлен поморщилась, снимая автомобиль с ручника. – Я испугалась за тебя, вот и все. Будто ты не поняла! И, кстати, – нахмурилась, вспомнив. – Работу потерять я тоже боюсь. Что будем говорить капитану?

– Правду, – Мэйсон пожала плечами. И вдруг отвернулась к окну. Пробормотала тихо и словно бы смущенно: – Тем более, что он в курсе…

====== Часть 59 ======

– Что? – от неожиданности Кэлен чуть не перепутала педали. Сбросила скорость, глянула на Мэйсон: – Ты все же позвонила? Когда?

– Пока ты договаривалась об аренде машины, – помолчала. Вдохнула глубоко, будто решаясь на что-то. Выдохнула: – Дело не в этом, Амнелл. Все это… черт! Это я настояла на твоем отстранении…

– Что??? – Кэлен все же ударила по педали тормоза, и шевроле резко сбросил скорость, да остановился почти. Конечно же и саму Кэлен, и Мэйсон качнуло вперед, а затем отбросило назад, и Мэйсон зашипела коротко – видимо, движение отозвалось болью в разбитой голове. И сзади гневно загудели… – Что?! Зачем??? – опомнившись, Кэлен прибавила газа.

– Я подозревала Сайфера с самого начала, еще до того, как мы увидели его фото в архивах Френка, – Мэйсон, поморщившись, оттянула ремень безопасности, потерла грудину. Черт, у нее же не только голова травмирована… Кольнуло стыдом и жалостью, но на совсем короткий миг – слишком сильно было возмущение. И Кэлен, тряхнув головой, требовательно, яростно глянула на Мэйсон:

– И ты молчала? И зачем тебе понадобилось мое отстранение?

– Амнелл… – Мэйсон снова вздохнула. – Я подозревала Сайфера, вот только не была уверена. Но в любом случае, это кто-то из своих. Кто-то, кто имеет доступ в управление, в убойный отдел. Кто может зайти, взять что-то с твоего стола и не обратить на себя внимания при этом. Впрочем, когда на твоих вещах обнаружили ДНК одной из девочек, я все же поставила на Сайфера. Это логично, как по мне.

– Мэйсон, это я и без тебя понимаю, – Кэлен раздраженно хлопнула ладонью по рулю. – Зачем было меня отстранять?

– Амнелл, ты чего? – удивилась Мэйсон искренне. – Тебя явно подставляли, нужно было выводить тебя из-под удара. Как по мне, это очевидно.

– Ладно, – Кэлен смиренно кивнула, хотя на самом деле все еще едва справлялась с возмущением – и обидой. Почему, вот почему Мэйсон не рассказала ей обо всем сразу, а? – Зачем понадобилось скрывать это от меня? Ты же видела, как я переживаю! Как мне… – голос сорвался, и губы задрожали предательски: обида все же прорвалась, перемкнула горло, защекотала слезами в носу, в глазах. Кэлен стиснула челюсти, уставилась на дорогу.

– Видела, – а в голосе Мэйсон ни сочувствия, ни тепла, вот ни капельки! Деловая невозмутимость, и только! И от этого слезы вскипели, забурлили, угрожая выплеснуться… А чертова Мэйсон – заметила, внимательная же, ну! – еще и фыркнула: – Нельзя было тебе говорить, Амнелл. Все должно было выглядеть достоверно, понимаешь? Чтобы Сайфер ничего не заподозрил, не забеспокоился, не залег на дно. А ты... Прости, сладкая, но актриса ты, прямо скажем, хреновая. Эмоциями управлять не умеешь. У тебя все сразу на лице…