Текст книги "Осколки (СИ)"

Автор книги: Львешка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 50 страниц)

Кэлен привычно спросила себя сейчас, отдыхая после «приступа веселья»: ей что, и правда хочется, чтобы их было двое не только… хм… психически, личностно, но и – физически? Ей бы и впрямь понравилось, если бы Мэйсон – во плоти – спала сейчас в соседней кровати? Ага, да. Нет, в первый миг Кэлен именно так – «Да» – и собралась себе ответить, мол, конечно, конечно же, да, это в самом деле было бы лучше, не так ли? По крайней мере, совершенно точно лучше для Кары: ведь Кара очень хочет быть одна в этом теле, «полноценной», как она сама выражается, – и Кэлен всякий раз злится, неимоверно злится на то, что сейчас Кара считает себя неполноценной. Да, для Кары будет однозначно лучше. Для Мэйсон? Черт её знает! Вполне возможно, для нее ничего не изменится, она о существовании Кары и не подозревает, ведь так?

Для Кэлен… и вот тут она, Кэлен, в очередной раз удивилась сама себе. Ибо поняла, что вместо твердого «Да» в ответ на свой вопрос, логичного такого, казалось бы, совершенно, абсолютно уместного, да что там – просто таки напрашивающегося же, ну! – ей хочется ответить: «Нет». Потому что – и это признание самой себе, эта честная и не слишком приятная правда о себе дались ей нелегко, категорически, – для Кэлен в этом случае все усложнится. Кажется, ей трудно, она вынуждена постоянно делать мучительный выбор? Ага. На самом деле, сейчас этот выбор почти от нее, от Кэлен-то, и не зависит! По большому счету, она и не выбирает. Кара и Мэйсон просто меняются в своем режиме, а Кэлен это принимает, вот и все. Выбор без выбора. И, черт побери, её это – если уж быть честной до конца – устраивает. Категорически устраивает.

А если они были бы в разных телах, если бы они и правда были двумя отдельными личностями – на всех уровнях, – вот тогда совершенно точно выбирать пришлось бы ей, Кэлен. Она привычно хотела себе соврать, мол, если бы Кара и Мэйсон были разными людьми, не только психически, но и физически, то и вопрос выбора бы не встал, никогда. Мол, Кэлен ведь изначально влюбилась в Кару, а значит, на Мэйсон и не посмотрела бы! Сразу, на корню пресекла бы её, Мэйсон, ухаживания – хотя, прости Господи, какие там к черту ухаживания? Кэлен сразу бы расставила все точки над i, не повелась бы на нахальное обаяние Мэйсон, не очаровалась бы ею, категорически же, ну.

Кэлен хотела… – но не стала себе врать. Что толку? Ну да, голову свою задурить она могла – искусством самоубеждения владела в совершенстве же, ну! Только вот в глубине её души с некоторых пор обитал кто-то очень честный, прямолинейный – совсем, как Кара… или Мэйсон – и вот он-то точно, абсолютно точно знал, что никуда бы она, Кэлен, не делась. Повелась бы, точно так же повелась. И вот тогда-то ей и в самом деле пришлось бы выбирать по-настоящему. И вот тогда-то это был бы и в самом деле мучительный, невозможный выбор. Потому как не на кого и не на что было бы переложить ответственность, отвечать бы пришлось самой.

А сейчас… сейчас ведь что? Она легко оправдывает себя обстоятельствами, странными, нелепыми, нелегкими – и ей неподвластными, правда же, ну? Она практически ничего не выбирает… или выбирает, почти не испытывая мук совести. Нет, ну, а что, она и впрямь смогла бы запретить себе влюбиться… ладно, увлечься Мэйсон? Ага. Попробуй не думать о белой обезьяне, да? Конечно, она могла бы себе запретить. Вот только вряд ли получилось бы следовать этому запрету… Кэлен вздохнула: да, определенно, она не хочет, чтобы Мэйсон-во-плоти спала сейчас в соседней комнате. Похоже, Кэлен Амнелл устраивает, категорически устраивает её нынешнее положение, и эта ситуация, которую еще недавно она считала мучительной, невыносимой. Похоже, ей очень даже по вкусу пришлась такая вот возможность: безнаказанно, да что там, бессовестно – мук совести-то нет же, ну! – любить двоих. Похоже, ей нравится менять своих возлюбленных, проводить время то с одной, то с другой – и при этом быть как бы ни при чем… Похоже, пришло время познакомиться с такой вот собой, Кэлен Амнелл, – циничной, жадной, ненасытной, с наслаждением отдающейся и Каре, и Мэйсон… И – способной любить двоих сразу. Кэлен усмехнулась мысленно: ужасно же, ну. Она, Кэлен, просто кошмарна, правда? А самое странное, самое ужасное, что… она такая себе нравится. И даже куда как больше нравится, чем прежняя, стыдливая, щепетильная, вся из себя такая порядочная, правильная, вечно всем уступающая и помогающая Кэлен Амнелл. Забавно, когда Мэйсон несколько раз называла её стервой, – в шутку, понятное дело, – Кэлен себя таковой не считала, категорически. А теперь… теперь она и сама себя так назовет, да. С удовольствием. Ибо ей совершенно, абсолютно точно нравится, что у неё, у Кэлен, есть и Кара, и Мэйсон. Да что там, она же счастлива, невероятно, невозможно счастлива. Кому еще так повезло, черт побери, а? Вот именно!

Кэлен подняла голову, заглянула в лицо Кары: глаза закрыты, на губах легкая, едва заметная улыбка. Склонилась, прикоснулась к этой улыбке своими губами:

– Кара?

– Мм?

– Я люблю тебя… – Кэлен даже рассмеялась тихо: счастье, мягкое, умиротворенное, словно безветренный ласковый летний вечер, переполняло её. Кара открыла глаза, посмотрела нежно и чуть, капельку удивленно:

– У тебя такой голос, будто ты прощаться со мной собралась, любимая…

– А я и собралась, моя радость, – Кэлен потерлась губами о ее губы. – Уступаю тебя детективу Амнелл. Иначе она меня сейчас разорвет изнутри!

– Боже… – Кара закатила глаза, улыбнувшись шире. – Я уже испугаться успела. Ладно, пусть допрашивает, мне скрывать нечего. Отвечу поскорее, и снова вернешься ты, да?

– Да! – Кэлен просияла, счастье выплеснулось, засветилось в глазах, в улыбке. Поцеловала Кару в уголок рта. – Пойдем, сварим кофе. И поболтаем с детективом.

Не сказать, что рассказ Кары напугал Кэлен. Может быть, если бы она услышала его хотя бы на неделю раньше, растревожилась бы, да. И – насторожилась. А теперь, в свете последних событий, он, рассказ, лишь немного добавил ясности… впрочем, довольно сомнительной ясности.

Итак, семнадцатого или восемнадцатого февраля – точную дату Кара не помнила, – она, едва закончив скайп-свидание с Кэлен, тут же привычно уже заскучала. Ей было мало, катастрофически мало этих трех часов, пусть и почти каждую ночь, но просить о большем она не решалась, – и вовсе не потому, что Кэлен могла отказать, нет, как раз наоборот: Кара боялась, что Кэлен согласится. Их свидания станут длиннее, и она, Кара, несомненно, будет счастлива, но…, но зато её любимой грозит недосып. Тоже катастрофический. Что рано или поздно отразится на её здоровье, обязательно, поскольку не может не отразиться, это ведь понятно. Кэлен и так недосыпает из-за этих их видеовстреч, Кара была в этом уверена. А еще у Кэлен опасная, нервная, напряженная работа – да с такой работой ей, Кэлен, по десять часов в сутки спать положено, дабы не подорвать свой организм! А она спит четыре-пять часов. Она вообще, похоже, весьма наплевательски относится к своему здоровью. Кара ведь не слепая, видела – и нередко! – признаки самого настоящего истощения на лице Кэлен: и бледность, и заострившийся нос, и запавшие щеки, и резко выступившие скулы, и темные круги под утомленными, потемневшими, потускневшими глазами.

У Кары, когда вот такая крайне уставшая Кэлен появлялась перед видеокамерой, сжималось сердце, и в нем начинали отчаянно бороться два одинаково страстных желания: немедленно отправить любимую спать – или все же провести с ней свои законные три часа… Второе побеждало, всегда побеждало, неминуемо: да, она безмерно беспокоилась за Кэлен, о её самочувствии, здоровье, которое обязательно подорвет недосып, но отказаться от встреч было выше её, Кары, сил. Так что единственное, что она смогла – ограничить их свидания жесткими трехчасовыми рамками, и сама строго их соблюдала, хоть это и было нелегко, да что там, трудно, невыносимо трудно! И, конечно же, едва встреча заканчивалась, и Кэлен, подарив ей на прощание грустный – она ведь тоже не хотела расставаться, – полный любви взгляд, отключалась, Кара начинала тосковать. Вот сразу, тут же, без крошечной даже паузы!

Впрочем, она довольно быстро придумала, как снизить – пусть и немного, совсем чуть-чуть на самом деле, – градус своей тоски. Нет, поначалу-то Кара, расставшись с Кэлен, старалась переключиться на игру, погрузиться в нее с головой. Иногда помогало, чаще – не очень: Кара уже не могла, как раньше, всецело отдаваться покеру, мысли о Кэлен, мечты, воспоминания отвлекали… нет, привлекали её теперь куда как больше, чем покер. Пожалуй, не проигрывала они лишь в силу большого опыта, да еще навыка, вполне возможно, доставшегося бонусом от Мэйсон, диссоциировать эмоции – чувства отдельно, разум – отдельно, этакие параллельные процессы, протекающие одновременно и не мешающие друг другу. Так что, у Кары совершенно легко получалось и успешно играть, и скучать по Кэлен. До тех пор, пока однажды не случились какое-то проблемы у сайта, где она обитала – то ли на него атаку совершили, то ли еще что, Кара не интересовалась, по какой именно причине в ту ночь откладывалось для нее начало игры. Она просто ждала, маялась и, конечно же, отчаянно скучала по Кэлен. Сидела, уставившись невидящим взглядом в экран, и развлекала себя фантазиями о том, что сейчас происходит в доме Кэлен: как она спит, в какой позе, укрывшись с головой или сбросив с себя одеяло, часто ли переворачивается с боку на бок… Вот тут-то ей, Каре, и постучала в голову гениальная идея: попробовать подключиться к камере на ноутбуке Кэлен, естественно, без её ведома. Странно, но почему-то Кара, прямая, честная Кара, даже не подумала, что может… попросить разрешения у самой Кэлен. Скорее всего, она и не возражала бы… – но эта идея, в отличие от первой, «гениальной» Каре просто напросто не пришла в голову. Так что в ноутбук Кэлен она проникла своим, хакерским, способом. Ей повезло: мало того, что крышка ноута не была опущена, так он еще и развернут был – впрочем, как всегда – экраном к дивану. Несколько секунд и манипуляций, и вот уже Кара беспрепятственно любуется своей спящей красавицей. Ну, откровенно говоря, на самом деле смотреть-то было почти не на что: в половине третьего ночи в квартире Кэлен стояла непроглядная тьма, и Кара скорее угадывала, чем и впрямь видела очертания тела, укутанного одеялом. Впрочем, фантазировать при этом стало легче и куда как интереснее. А когда восстановилась работа сайта, и Кара переключилась на покер, её осенило второй раз – и от новой гениальной идеи она буквально взорвалась, чуть не слила игру, сгорая в нетерпеливом напряженном ожидании. «Стол», точнее сказать, все семь столов, за которыми она одновременно играла, в ту ночь Кара покинула раньше обычного – едва начало светать вышла с сайта и тут же подключилась к камере ноутбука Кэлен. Ей, Каре, снова повезло: оказывается, любимая шторы на ночь не задергивала, а потому в её комнату уже тоже медленно, но верно вползал рассвет, разгоняя по углам мрачные тени. Вот теперь Кара видела все. И она смотрела – просто сидела перед экраном с глупой улыбкой на губах, почти не двигаясь, и смотрела. Наверное, нет в мире скучнее зрелища, чем сладко спящий в собственной постели человек, – и нет прекраснее, чудеснее, интереснее зрелища, когда ты этого человека любишь…

С той ночи Кара стала регулярно шпионить за Кэлен. Ну да, именно шпионить, потому как ей, Каре, так и не приходило в голову поделиться этим с Кэлен, попросить разрешения – и любоваться своей спящей красавицей, так сказать, легально. Она шпионила. Поглядывала. Довольно скоро даже и перестала стыдиться этого: в конце концов, она ведь не на какого-то постороннего человека смотрит, не так ли? Она наслаждается девушкой, которую любит, – и которая, на минуточку, в свою очередь любит её, Кару. Ну, вот если бы они жили вместе, и Кара ночью или рано утром, присев на краешек дивана, любовалась спящей Кэлен – разве Кэлен стала бы возражать? Ведь нет же, ну! Так что Кара успешно убедила себя в том, что ничего ужасного она не делает. И продолжала подключаться к камере почти.

Семнадцатого или восемнадцатого февраля – точно она не помнила – Кара как обычно на рассвете, часа в четыре, забралась через удаленный доступ в ноутбук Кэлен и с удивлением обнаружила, что включен не только компьютер, но и камера, и микрофон. В первый миг она подумала, что сама же и забыла их выключить, но сразу же и отмела эту мысль: во-первых, этого просто не могло быть, ибо Кара всегда – нет, ВСЕГДА – выключала не только камеру, но и ноут, а во-вторых, микрофон она никогда не включала в принципе – смысла не было. Значит – вторжение. Значит, компьютер Кэлен взломал еще кто-то. Кара запустила программу сканнер и очень быстро обнаружила еще одно удаленное подключение. Ринулась туда, чтобы посмотреть, кто это посмел вломиться в компьютер её возлюбленной, но неизвестный был настороже: моментально разорвал соединение, отрезая ей путь. Тогда Кара не особенно забеспокоилась, подумала, что просто какой-нибудь малолетний хакер балуется, пробует силы, взламывая все, что под руку подвернется – она, Кара, и сама когда-то была такой. Так что в догонялки играть не стала, оставшееся до пробуждения Мэйсон потратила на то, чтобы обновить и усилить защиту на ноутбуке Кэлен, да установить программу-сигналку, которая будет сообщать о новых попытках взлома. Впрочем, их больше не было, и Кара спустя время благополучно забыла об этом инциденте.

Теперь же, рассказав все Кэлен, корила себя:

– Если бы я только знала! Я бы и тебе сразу сообщила, и его бы поискала, прошлась бы по следам… – она сидела на кухонном столе, сжимала в ладонях кружку с кофе, к которому, кажется, так и не прикоснулась за все это время. В отличие от стоящей напротив Кэлен – она, пока слушала, приговорила два больших латте и уже подумывала о третьем, когда Кара, наконец, закончила повествование и покаянно опустила голову. Кэлен шагнула к ней, раздвинула руками её колени, устроилась между ними, вытащила кружку из её ладоней, отставила на стол, а Кару обняла, прижавшись, прикоснулась губами к щеке возле самого уха. Шепнула в него:

– Радость моя, перестань себя винить. Ты не знала. Господи, да в то время я и сама ничего не знала же, ну! Даже если бы ты мне рассказала в тот же день, я бы подумала то же самое, что и ты: случайный взлом, баловство малолетнего хакера…

– Да, но… – Кара чуть отстранилась, подалась назад, посмотрела Кэлен прямо в глаза. – Если бы я его проследила тогда… может быть, это предотвратило бы… убийства девочек, охоту на тебя… – и привычно отвела взгляд в сторону.

– Мы этого не узнаем, милая, – Кэлен снова прижалась губами к её щеке. – Не казни себя, прошу. Да и как бы ты его отследила? Ты же сказала, он отключился сразу.

– Да это ерунда, – Кара поморщилась. – Следы-то он оставил, тем более, убегал в спешке, вряд ли все хвосты успел затереть. По ним даже сейчас еще можно… Черт! – и вновь уставилась в глаза Кэлен распахнутыми, засветившимися глазами. – Я дура!!! Идиотка!!! Тупоголовая!

– С чего вдруг? – Кэлен изумилась искренне. Нет, она поняла, что Кару осенило какой-то идеей, но все же растерялась от столь неожиданного и столь страстного самобичевания.

– Я же и сейчас еще могу пройти по этим следам, Кэлен!!!

– Серьезно? А… много времени ведь прошло, разве нет?

– Не имеет значения. В смысле, в данном случае, недостаточно много, чтобы невозможно было… В общем, я могу, Кэлен! – кажется, от азарта её даже слегка потряхивало, а глаза просто полыхали зеленым пламенем. – Только… – и опустила ресницы, словно смутившись. – Тебе поскучать придется… какое-то время.

– Пффф! – Кэлен с улыбкой прижалась лбом к её лбу, легонько толкнула. – Ради такого дела я готова сколько угодно поскучать, милая. Только я не буду. С чего мне скучать, если ты здесь? Я сяду тебе за спину, обниму, положу подбородок тебе на плечо, буду дышать в ухо, подглядывать в экран, ничего не понимать и радоваться.

– Радоваться тому, что ничего не понимаешь? – Кара снова отстранилась, обескуражено глянула в глаза. Кэлен рассмеялась, чмокнула её в кончик носа:

– Радоваться, что могу обнимать и прижиматься к тебе, малыш.

– Эй!

– Детка?

– Ну Кэлен!!! – и – да, запыхтела, надувшись. Кэлен аж зажмурилась от восторга, притиснула её к себе:

– А вот и мой ежик!

Кара рассмеялась тихо, уткнувшись лбом в её плечо. Затем подняла голову, посмотрела серьезно, категорически сереьезно, даже, пожалуй, строго:

– У меня к тебе другое предложение, Кэлен Амнелл. Мы сейчас пойдем в кровать, ляжем – я могу делать это и лежа, да, – ты меня обнимешь и, пока я буду работать, хоть немного поспишь. Любимая, ты ведь в прошедшие сутки сколько спала? Часа два с перерывом? Я не хочу, чтобы ты заболела.

– Ух ты… – Кэлен прикусила губу, сдерживая смех. А внутри все плавилось от нежности: ну не могла, никак не могла она иначе реагировать на такую вот серьезную Кару. – Ты так трогательно заботишься о моем здоровье, милая…

– Ну, – Кара нахмурилась, отвела взгляд, даже отвернулась слегка. Пробормотала сердито: – Кто-то должен. Ты ведь не собираешься о нем заботиться, как я понимаю.

Кэлен снова рассмеялась, повернула к себе её лицо:

– Люблю тебя, моя радость.

Снежка, так и дремавшая, свернувшись калачиком, на кровати, встретила Кару настороженным ворчанием. Поразительно, но, кажется, собака совершенно точно понимала, что вот этот человек, который выглядит как полюбившаяся уже ей Мэйсон, пахнет, как Мэйсон, звучит, как Мэйсон – на самом деле вовсе не Мэйсон. Кэлен, мимолетно удивившись этому собачьему чутью, спустила её, Снежку, на пол, дождалась, пока сбегает на пеленку – похоже, и правда умная, надо же, а! – вновь подняла её на постель. Забралась сама, устроилась рядом с вытянувшейся на животе над ноутбуком Карой, обняла её. И практически мгновенно, – для самой себя неожиданно, категорически! – провалилась в сон. Впрочем, Кэлен-то показалось, что она лишь на секундочку прикрыла глаза, да моргнула же просто, ну! – а Кара уже, поцеловав её губы, прошептала:

– Любимая? Кэлен, проснись. Я нашла.

– Мммнннмм… я не сплю, не сплю, – соврала, подавляя зевание, с трудом приоткрыла глаза: – Что там? Тебе удалось?

– Да… только… черт, – она вздохнула, помолчала. – Я нашла его изначальный ай-пи, хотя он и попытался следы запутать, прошел через несколько серверов. Он неплох, знаешь. Но до меня ему далеко. Так что я нашла, да…

– Ты – лучшая, радость моя! – Кэлен все же зевнула, попыталась спрятать это безобразие за улыбкой. – Ну, не томи, милая. Что там? Пробила адрес? Ты же можешь, я знаю.

– Кэлен… ай-пи, с которого этот хакер начал взлом твоего компьютера, принадлежит департаменту полиции Филадельфии. Дом семнадцать сорок семь, Семнадцатая северная улица…

====== Часть 44 ======

– Да, я там работаю… Что? – Кэлен подкинулась от подушки, впечаталась лбом в губы Кары – к счастью, слегка, совсем не сильно, ибо Кара, хоть и чуть с опозданием, но среагировала, отодвинувшись назад. Кэлен на секунду встретилась с ней глазами – бездумными, затуманенными, с расплывшимися почти на всю радужку зрачками, моргнула и со стоном рухнула обратно, зажмурившись: – Чееерт…

Она должна была удивиться, несомненно. Да что там, испытать настоящий шок, ну! Но, видимо и правда слишком устала, вымоталась. Видимо и впрямь – недосып, который, может, и не подрывает её здоровье, как того опасается Кара, зато эмоции притупляет качественно. Качественно… да. Мэйсон была бы довольна. Кэлен следовало бы изумиться, испытать шок – а она не изумилась. Вместо удивления душу заполнила тоска, мутная, стылая, какая-то отчаянно-беспросветная. Захотелось плакать. Вот просто взять и расплакаться, тихо, беззвучно – и так же отчаянно-беспросветно, как зарядившая на весь день холодная осенняя морось, серая, нудная, нескончаемая… Кэлен шмыгнула носом, сдерживаясь, уронила ладонь на глаза, вздохнула протяжно:

– Все же кто-то из своих… черт бы их побрал! – снова вздохнула, тяжело, с трудом, проглотила наметившийся в горле ком. – Кто конкретно, конечно, по ай-пи не выяснить, да?

– Нет, – голос Кары прозвучал едва слышно – и будто бы виновато. – Это невозможно… Ты разочарована?

– Что? – Кэлен скинула с лица ладонь, распахнула глаза, просыпаясь, вот теперь – совершенно, абсолютно. – Милая, ты с ума сошла? Кара! – протянула к ней, хмурой, расстроенной, кажется, тоже чуть не плачущей, руки: – Иди сюда, моя радость!

Кара, сидящая чуть в стороне на коленях, не шелохнулась, только глянула настороженно – и тут же отвела взгляд. Кэлен поднялась, села, подоткнув под спину подушку, ухватила Кару за предплечье, потянула, привлекая к себе:

– Милая, любимая моя, ты что? Я нисколько не разочарована, наоборот – спасибо тебе, ты очень, да невероятно просто помогла! Иди сюда, – обняла одной рукой, кончиками пальцев другой прикоснулась к лицу, улыбнулась устало и нежно: – Я тебе очень благодарна. Посмотри на меня, – и, встретив её взгляд, мягко поцеловала в уголок губ. – Это бесценная информация, Кара, которой у нас не было бы без тебя. Утром я сообщу в управление, придумаю, как объяснить… пусть копают. Ты, наверно, ждала от меня более бурной реакции, да? Радость моя, у меня просто сил нет. Ты права ведь, я очень мало спала сегодня… А еще… понимаешь, это тяжело, да просто невыносимо, думать, что это кто-то из своих. Кто-то из тех, кого я знаю уже десять лет, с кем я работаю все эти годы, общаюсь, симпатизирую, может оказаться педофилом-насильником и убийцей. Ты представляешь, как это жутко, Кара? Если честно, я этим просто раздавлена…

– Я понимаю, любимая, понимаю… – Кара, наконец, тоже обняла её. – Кэлен… я не утешаю, просто… ты не думаешь, что это может оказаться совпадением? Ну, я имею в виду, взлом твоего компа может ведь не иметь никакого отношения к этому делу. Ты ведь, кажется, незадолго до этого с парнем рассталась? С… как его? Да, Сайфером. Может, это он решил за тобой подглядеть?

– Ричард? Пффф, – Кэлен презрительно скривилась. – Да какой из него хакер? Он печатает одним пальцем, вечно зовет кого-нибудь, если нужно сохранить документ в сетевую папку… Какой, к черту, взлом компьютера? Неее, Сайфер бы просто не смог. Категорически.

– Мог научиться при желании, – Кара погладила её по спине. – Или нанять кого-то, чтоб ему открыли дорогу…

– Да Господи, Кара, зачем ему это? – Кэлен поморщилась. Говорить о Ричарде не хотелось, отчего-то это было неприятно. И что Кара прицепилась? Да не способен он на такое, категорически же, ну! Но Кара – вот настырная, совсем как Мэйсон ведь, а! – настаивала: чуть отстранилась, поймала взгляд Кэлен глазами… теплыми, зелеными глазами, в которые Кэлен всякий раз ныряла с головой, мгновенно почти растворяясь… Вот и сейчас, окунувшись в их согревающую нежность, Кэлен вмиг потеряла все – мысли, тревожные, мучительные, и эту холодную тоску, что заполняла грудь, и страхи, которые она все гнала от себя, безуспешно, они, страхи, ведь никогда далеко не уходят, ну. Только вот, кажется, теплых глаз Кары её, Кэлен, страхи боялись. Сбежали мгновенно, стоило Каре поймать её взгляд, сбежали, прихватив с собой тоску, тревогу и… кажется, способность думать. А еще – слышать и соображать, ибо, потерявшись в глазах Кары, Кэлен совершенно точно перестала слышать, что там ей Кара говорит. Кажется, Каре даже пришлось погладить её по щеке:

– Кэлен?

– Да? – улыбнулась, все еще качаясь в зеленых волнах.

– Говорю, это подключение к твоей камере было не первое. Слышишь?

– Да… Что? – Кэлен вынырнула из лесного озера, и сразу же замерзла, вот просто в один момент, будто её внезапно выпихнули, раздетую, совсем, абсолютно голую, на мороз. Черт, даже кожа по всему телу покрылась колкими ледяными мурашками! Кэлен поежилась, зябко передернув плечами, – и Кара заметила, еще теснее прижала к себе, заскользила вновь ладонями по спине, по плечам, согревая. Настойчиво заглянула в глаза:

– Кэлен, он подключался несколько раз в промежутке с первого по восемнадцатое февраля. Иногда утром, иногда – во время наших с тобой видео-встреч. Смотрел на тебя и слушал…

– Боже… – кажется, даже объятия Кары не смогли защитить от стылого ужаса, сковавшего вмиг. Кэлен затрясло. – Это… Господи, это отвратительно! Плевать, что смотрел на меня… но слушал… слушал то, что предназначено было только тебе… и подслушивать… вторгаться в это… мерзко! Это ведь было только наше, только между нами, Кара! Если это и правда Сайфер, я его убью! Убью его! Разорву просто на мелкие клочки!

– Да… – улыбнулась весьма сочувственно. – Это и правда очень неприятно.

– Неприятно?! Кара, ты слишком деликатна! Неприятно, надо же, а! .. – Кэлен посмотрела на её губы. И отчего-то именно сейчас, – совершенно ведь неуместно, учитывая тему разговора! – они вдруг показались ей особенно вкусными… манящими… такие нежные, мягкие… вкусные, боже! Какого дьявола она, Кэлен, сейчас делает? Почему она думает о работе – от которой, на минуточку, её отстранили? Почему она болтает о деле, которое у неё отняли, вместо того, чтобы наслаждаться губами Кары, млеть под её руками, сходить с ума от удовольствия, которое они, эти губы, руки, всегда ей дарят? Зачем Кэлен тратит драгоценное время, время, когда есть Кара, его ведь, этого времени, и так вечно не хватает же, ну! Какого черта она сидит тут в объятиях Кары, своей любимой Кары, совершенно голой, между прочим, Кары, и обсуждает Сайфера? Ну, категорический бред же! Кэлен провела кончиком языка по нижней губе, обвила шею Кары руками:

– Какого черта я делаю? Зачем я трачу наше с тобой время на разговоры о работе? Ты не знаешь, случайно?

– Работа важна для тебя, – Кара пожала плечами с легкой улыбкой.

– Не важнее тебя, моя радость.

– Кэлен, я с твоей работой и не соперничаю, – улыбка стала мягче. – Она важна для тебя, это факт. И я важна для тебя, я в этом и не сомневаюсь, любимая. А говорим мы о ней, о твоей работе, потому что ситуация тревожная. В твою жизнь кто-то вторгается, и меня это беспокоит. Я за тебя волнуюсь.

– Знаешь что? – Кэлен наморщила нос, прищурила глаза, пряча заплясавших в них чертей: – Нянька у меня уже есть. И скоро проснется, кстати. А мы тут тратим драгоценное время…

– Не скоро, – Кара помотала головой. – Без будильника она будет спать долго. Так что время у нас еще есть.

– И сколько?

– Часа три-четыре точно.

– Мммда? И почему же ты меня до сих пор не целуешь?

Кэлен точно, совершенно, абсолютно точно знала, что никогда ни на что не променяет поцелуи Кары. И сейчас поняла, ощутила особенно остро: она зависима от них, просто зависима, да. Эти поцелуи превратились в её наркотик – с того, самого первого, у двери в прихожей, невозможно, невыносимо вкусного! И с тех пор они, поцелуи, становились только вкуснее… Кэлен наслаждалась ими, сходила по ним с ума, томилась без них – и таяла, отдаваясь, растворяясь вся, без остатка. Ее тело подчинялось этим поцелуям безропотно, оно млело, вибрировало, истекало желанием – от одних только этих поцелуев. Удивительно, странно, но на поцелуи Мэйсон Кэлен реагировала иначе, совсем иначе. Она и сама не смогла бы сказать, чем именно отличались одни поцелуи от других, но – они отличались, несомненно. И это тоже бесконечно изумляло её, Кэлен, – как же так, губы-то одни, а целуют по разному? И тело реагирует на эти – одни и те же губы – по разному. А может, тело реагирует не на губы, не на поцелуи, а именно на Кару или Мэйсон? Ведь правду Кэлен говорила тогда Сайферу – любят не только тело. Она, Кэлен, совершенно точно любила не только тело. И – любила не только телом…

А перед самым рассветом небо за окном, до того густо-синее, почти черное, вдруг сбрызнулось звездами, крупными, яркими… Или, может, оно и было таким всю ночь, да только Кэлен не замечала – она и в окно-то не смотрела, если честно, – а вот теперь, млея в объятиях Кары от тихого счастья, заполняющего её всю, целиком, без остатка, вдруг увидела. И аж задохнулась от обрушившейся враз красоты, невозможной, совершенной… завораживающей. Подняла голову, до того уютно лежавшую на груди Кары, выдохнула восхищенно:

– Милая, посмотри, какие звезды! Боже, кажется, я никогда в жизни не видела такого неба! Посмотри, посмотри же, ну!

– Зачем? – Кара покосилась в сторону окна и тут же вернула взгляд на лицо Кэлен. – Зачем мне звезды, любимая, если я могу смотреть в твои глаза? Для меня в них больше глубины… и тайны… и красоты, чем во всей Вселенной.

Горло перехватило, и слова застряли там, за этой преградой. Кэлен только и смогла, что улыбнуться, – благодарно, растроганно, светло… влюбленно. Опустила голову на грудь Кары. Зажмурилась. И губу прикусила, сильно, насколько сумела, почти до боли. Вовсе не для того, чтобы остановить слезы – их она сейчас не боялась, и не стыдилась, и категорически не хотела останавливать. Так что слезы были ни при чем, нет, – Кэлен боялась взорваться и расплескать это тихое счастье, что переполняло её. А слезы бежали… щекотали щеки, катились по переносице и, на миг, даже пол-мига зависнув на кончике носа, падали на губы. Кажется, впервые в жизни Кэлен Амнелл плакала от любви.

День.

Мэйсон пела в ванной. Кэлен так и замерла у двери, услышав… нет, если честно, она не сразу поняла, что это такое доносится сквозь шум льющейся воды. А когда поняла, расслышала, то и застыла, потрясенная, да что там, ошеломленная же просто, ну! И вовсе не вокальными данными Мэйсон – хотя, надо признать, пела та весьма прилично, чистенько, и голос приятный, более чем, – Кэлен до глубины души поразил выбор композиции для исполнения: напарница вдохновенно выводила под аккомпанемент барабанящих по дну кабины струй: „Я женщина в любвиии, и я сделаю всёё, ты только в мир мой войди, я тебя удержу…“.

Серьезно? Барбара Стрейзанд? Влюбленная женщина? Кэлен даже головой потрясла: вдруг, ослышалась? Не может ведь, в самом деле, Мэйсон петь такое, не может же, ну? На секундочку Кэлен даже заподозрила, что там, в ванной, Кара – ей такой репертуар куда как больше подходит, правда? И сердце успело радостно ускориться: неужели? Неужели чертова Мэйсон все еще спит, и у Кэлен есть шанс на чудесное, волшебное утро с Карой? Боже, это же мечта, да какой там, сказка, просто сказка! Кэлен, вдохновившись, напрочь забыла, что бежала в туалет, подгоняемая вполне естественной утренней надобностью… и теперь просто стояла, замерев у двери в ванную, прислушивалась – и улыбалась, глупо, наверняка же абсолютно глупо, ну! Она уже начала строить планы на это утро… ну, как утро? Вообще-то, когда Кэлен проснулась, слегка перевалило за полдень, но это не важно, не важно ведь. Она начала строить планы, один интереснее… ммм… возбуждающе интереснее другого, когда внутри кто-то трезвомыслящий и рациональный – разрушитель мечтаний, черт бы его побрал, а! – спросил вдруг: а что ж это Кара тебя не разбудила, если это и правда она там сейчас поет? И добавил, не позволив Кэлен не то, что возразить, даже вдуматься: и Снежки нигде не видно, так? Значит, она там, в ванной комнате, преданно ждет свою обожаемую Мэйсон – ведь Каре Снежка отчего-то не доверяет. Это, кстати, было очень странно и несправедливо, с точки зрения Кэлен, – это вот недоверия щенка к Каре, учитывая, что именно она, Кара, а вовсе не чертова Мэйсон, её, Снежку-то, спасла, подобрала, принесла в теплый дом. Впрочем, загадочная собачья душа сейчас волновала Кэлен куда как меньше, чем тот факт, что её внутренний скептик – детектив Амнелл, не иначе, кто ж еще практически на автомате подмечает детали и тут же выстраивает причинно-следственные связи? – был прав: конечно, там, за этой дверью, Мэйсон. На миг стало грустно, и даже песня – в самом деле, странная, нелепая, да просто невозможная же в репертуаре Мэйсон, ну! – уже не забавляла, не вызывала улыбки. Зато опомнился её, Кэлен, организм – и настойчиво потребовал довести таки его до уборной…