Текст книги "Память героя (СИ)"

Автор книги: химера-читатель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 75 страниц)

Четверг часть 25

Атмосферу в кабинете директора магической школы Хогвартс, казалось, можно было потрогать рукой, настолько натянутой она была. Нарцисса Малфой и Филиус Флитвик сидели в креслах в разных концах массивного стола и наблюдали, как по кабинету, в буквальном смысле этого слова, мечется Билл Уизли. Несколько быстрых шагов – и оборотень преодолевал расстояние от одной стенки кабинета до второй. А потом всё начиналось сначала. Однако ни белокурая ведьма, ни маленький профессор не решались что-либо сделать, чтобы остановить это непрерывное движение. На самом деле они опасались, что любое их действие может ещё больше ухудшить и без того отвратительную ситуацию. А она действительно была хуже не придумаешь.

Хотя где-то в глубине души Нарцисса ожидала такого развития событий: не даром же Флитвик пригласил её в свой кабинет вместе с Биллом. Конечно, можно было подумать, что она здесь в качестве временного декана Гриффиндора, вот только ведьма привыкла реально смотреть на вещи и не тешить себя напрасными иллюзиями. В данной комнате она присутствовала именно как представитель семейства Малфоев, а это означало, что дело принимает весьма печальный оборот.

К несчастью, предположения ведьмы оправдались. Едва войдя в кабинет, Флитвик сообщил, что в данном помещении у Дамблдора должен быть тайник. Именно там должна была храниться разгадка произошедшего с младшей Уизли, и присутствующим во что бы то ни стало нужно его отыскать. Больше получаса они втроём применяли свои знания, однако потерпели сокрушительное поражение, так ничего и не обнаружив. После этого временный директор снял заклятие молчания с портретов и вкратце описал произошедшую ситуацию и состояние Джинни Уизли. Бывшие директора Хогвартса были крайне возмущены и очень сочувствовали гриффиндорке и её родным, однако, несмотря на все своё желание, помочь ничем не могли. Чары, в своё время насланные на портреты Дамблдором, были настолько сильны, что даже в его отсутствие никто не мог говорить о происходящем в кабинете. Даже с временным директором.

– Тем более с временным директором и тем более о тайнике, – уточнил Финеас Найджелус, с сожалением глядя на присутствующих, в особенности на Нарциссу, урождённую Блек.

Тем временем бледная до синевы леди Малфой, которая, как ей казалось, поняла, что им предстояло найти, предложила вызвать в кабинет их бывшего домового Добби. Маленький профессор, не ожидавший такой просьбы, несколько удивлённо посмотрел на женщину, однако эльфа вызвал.

– Добби прибыл, – перед собравшимися тут же появился домовой и, низко поклонившись, добавил: – Добби готов выполнить ваши просьбы.

– Добби, – обратилась к своему бывшему слуге ведьма, – помнишь тот день, когда ты пришёл сюда, в школу, с моим мужем и остался здесь, поскольку, получив в подарок одежду, стал свободным?

– Конечно же, Добби помнит, – радостная улыбка осветила морщинистое личико. – Добби хорошо помнит день, когда Гарри Поттер освободил его.

– Ты можешь рассказать нам, как всё произошло? Рассказать во всех подробностях, – попросила Нарцисса, которая и сама не знала всей этой истории, поскольку Люциус не любил вспоминать о произошедшем и чаще всего отмахивался от её вопросов. Однако у ведьмы была надежда, что маленький эльф, непосредственный участник тех событий, сможет им помочь.

Буквально сияя от счастья, домовой начал своё повествование. Рассказывал он эмоционально, всё время сбиваясь на описание несравненного, могущественного, великого и милосердного Гарри Поттера. Однако, несмотря на все эти отступления, вскоре собравшиеся были в курсе событий, произошедших четыре года назад.

– Что ж, спасибо за рассказ, Добби, ты нам очень помог, – проговорил Флитвик, задумчиво смотря на эльфа. – Теперь, по крайне мере, мы будем знать, что нужно искать.

Билл при этом разговоре соблюдал молчание, однако по его виду было понятно, что его переполняет гнев, который он изо всех сил пытался сдержать.

– Однако, думаю, леди Малфой и так знала, какой именно предмет мы ищем, – через несколько мгновений всё же заговорил оборотень, напряжение которого выдавали лишь едва заметные изменения в голосе, – и могла намного раньше призвать нужную тетрадку.

– Билл, – спокойно обратилась Нарцисса к юноше, стараясь ничем не выдать своей тревоги и сожаления, – я действительно знала о каком-то дневнике, который мой муж подбросил кому-то из вашей семьи. Однако как он выглядит и какие его магические свойства, я не имела понятия. Люциус никогда не показывал мне эту вещь. Так что призвать эту тетрадь я никак не могу. В доказательство я готова поклясться своей магией.

Юноша только окинул женщину тяжёлым взглядом, однако ничего не сказал и магической клятвы не потребовал.

– Так вы ищете тёмную книгу? – тем временем произнёс домовой, который так и не исчез из кабинета директора и внимательно слушал разговор магов. – Книгу, которую бывший хозяин дал Добби вместе с носком?

– Да, Добби, именно её, – подтвердила ведьма и задала вопрос, который волновал всех присутствующих в комнате: – Ты можешь её найти?

– Конечно, Добби может, – домовой кивнул так, словно хотел, чтобы его голова отвалилась и покатилась к ногам спрашивающей его ведьмы. – Хозяин Люциус ведь дал её вместе с одеждой, а значит, это был подарок для свободного Добби.

– Я очень прошу, – тихо проговорила ведьма, которая в какой-то степени рассчитывала на подобный ответ, – принеси нам эту тетрадь.

Эльф только поклонился и исчез, а маги остались на своих местах, с нетерпением ожидая его возвращения. Ждать пришлось почти десять минут, однако это время показалось присутствующим вечностью. Наконец снова с негромким хлопком посреди комнаты появился изрядно помятый с неестественно вывернутой левой ручкой эльф. Но, несмотря на плачевный внешний вид, домовой радостно улыбался и протягивал бывшей хозяйке небольшую чёрную книгу, покрытую странной засохшей субстанцией, с дыркой посредине обложки. Нарцисса, которой не хотелось даже прикасаться к данному предмету, указала на стол директора. Когда же эльф положил книгу на стол пред Флитвиком, ведьма негромко спросила:

– Добби, что произошло? Почему ты в таком виде?

– Длиннобородый маг решил поставить защитные чары на книгу Добби. Будто Добби могут остановить такие чары, – с некоторым самодовольством ответил домовой.

– Но ты ведь ранен, – женщина смотрела на маленькое существо, понимая, что она сильно недооценивала своего бывшего слугу.

– Ничего страшного, – произнёс эльф и беспечно добавил: – Добби было так же больно, когда он наказал себя из-за испорченной мантии бывшего хозяина.

После этих слов эльф исчез, не дожидаясь какого-либо ответа. Нарциссе оставалось только удручённо покачать головой. Действительно, в их поместье не было запрещено самонаказание за оплошность. Она сама не раз видела маленьких слуг с перевязанными пальцами, шишками и другими травмами, но это никогда не вызывало у ведьмы никакого протеста. Так было заведено вековыми традициями, значит, так и нужно. А что это, как леди Малфой сейчас понимала, варварство, которое можно было прекратить одним только хозяйским словом, ей никогда даже не приходило в голову. Пообещав себе, что исправит эту ситуацию сразу же, как попадёт в Малфой-мэнор, женщина обратила внимание на магов и манипуляции, которые они проводили над злополучным дневником.

А посмотреть было на что. Маленький профессор не зря считался одним из самых лучших преподавателей Хогвартса. С его палочки буквально слетало заклятье за заклятьем, многие из которых леди Малфой даже не знала. Потому удивительней было то, что молодой Уизли ни в чём не уступал своему наставнику. Его заклятья, отличающиеся мощью, только усиливали и дополняли чары Флитвика. Нарцисса невольно залюбовалась действиями волшебников. Не каждый день увидишь подобный уровень мастерства. Вот только по лицам магов и по тому, как исчезает большинство посланных заклятий, едва соприкоснувшись с обложкой, ведьма поняла – что-то не так.

– Ничего не выходит, – в этот момент Флитвик опустил палочку и несколько растерянно посмотрел на Билла. – Я не знаю, что это такое и какие чары здесь были применены. Единственное, что понятно…

– Что это действительно магия, запрещённая не только в нашей стране, – закончил за преподавателя Уизли и продолжил: – А ещё у меня нет сомнений в том, что эту вещь, чем бы она ни была, создал Воландеморт и именно из-за неё возникла связь между Джинни и этим монстром. В этой ситуации остаётся только один вопрос.

Вопрос, который парень не произнёс вслух, но при этом выразительно посмотрел на застывшую ведьму, словно повис в воздухе.

– Как можно было столь опасную вещь подбросить ребёнку?

Нарцисса и Флитвик молчали, а тем временем Билл снова стал нервно передвигаться по кабинету директора.

Момент для каких-либо слов был явно неподходящий, и поэтому старшие маги ожидали, что юноша хоть немного успокоится и постарается взять эмоции под контроль. Вот только этому не суждено было произойти. В кабинете заработал камин, и из него вышел ничего не подозревающий Люциус Малфой.

Четверг часть 26

Лёжа на кровати и прислушиваясь к тихому дыханию спящей рядом с ним девушки, Тео испытывал весьма противоречивые чувства. Ещё недавно слизеринец был на седьмом небе от счастья, держа в своих руках любимую. Это было похоже на безумие… Множество поцелуев, ласки, которые становились всё неистовее и откровеннее. И с каждой минутой, с каждым негромким стоном, с каждым несмелым ответным движением он погружался в эту вязкую пучину всё глубже и глубже. И только одна мысль, словно негромкий звоночек, предупреждала о необходимости всё сделать как следует.

Теодору оставалось только порадоваться, что отец в своё время настоял на изучении сыном весьма специфического комплекса заклятий. Комплекса, который Гевин в шутку называл «Заклятиями первой брачной ночи». Эти чары были направлены на то, чтобы юная невеста испытывала как можно меньше дискомфорта. Сегодня, применяя эти чары перед своим единением с гриффиндоркой, слизеринец как никогда был благодарен своим предкам за такую предусмотрительность. Ведь несмотря на то, что этот опыт для них обоих был первым, удовольствие было обоюдным.

Однако сейчас, когда восторг обладания несколько приутих, парень понял, какую на самом деле он совершил ошибку. Понял, когда Гермиона, едва придя в себя, снова попыталась уйти. Слизеринец снова не дал ей выполнить задуманное. Притянув девушку к себе, он тихо прошептал ей на ушко:

– Спи, тебе нужно немного отдохнуть.

В сложившейся ситуации Нотт никак не ожидал, что девушка послушается его, потому был весьма удивлён тем, что гриффиндорка согласно кивнула и молча выполнила его просьбу.

Теперь же парня мучили сомнения. Поведение девушки, начиная с того мгновенья, как он зашёл в эту комнату, явно отличалось от того, что он наблюдал ранее. Поэтому юноша и гадал, что стало причиной таких изменений и как отреагирует староста, когда полностью осознает, что произошло между ними в этой комнате.

Запоздало слизеринцу пришла в голову мысль, что он ничего не говорил Гермионе о чувствах, которые испытывал к ней. Признания в любви и заверения в серьёзности его намерений так и не прозвучали. А значит, гриффиндорка может подумать, что Тео всё делал для того, чтобы соблазнить её, а потом посмеяться.

От таких размышлений парня бросило в холодный пот. Дабы предотвратить возникновение подобных выводов, с Гермионой следовало поговорить сразу же, как только она проснётся. Юноша решил без всяких уловок рассказать о том, из-за чего он в буквальном смысле этого слова набросился на девушку, не давая ей ничего сказать или сделать.

Размышляя подобным образом, слизеринец едва не пропустил появление возле кровати эльфа, который уже один раз испортил ему свидание. Мгновенно воздвигнув вокруг спящей старосты щит тишины, он обратился к домовому:

– Добби, что ты здесь делаешь? – было первое, что спросил слизеринец, однако рассмотрев, в каком плачевном состоянии находится домовик, изумлённо выдохнул: – Что с тобой случилось?

– Наследник Нотт интересуется, что случилось с Добби, – искреннее счастье звучало в голосе маленького эльфа, когда он начал отвечать. – Наследник Тео такой же добрый и внимательный, как и сэр Гарри Поттер, и леди Гермиона Грейнджер, которые всегда переживают о самочувствии Добби.

– Ладно, Добби, я понял, – проговорил несколько смущённый слизеринец, – однако ты так и не сказал, что с тобой произошло.

– Добби помог своей прежней хозяйке достать тёмную книгу, – говоря это, домовой буквально излучал самодовольство. – Книгу, которую бывший хозяин подарил Добби вместе с носком.

– Я понял, что ты справился с поручением леди Малфой, но при этом довольно сильно пострадал, – остановил этот словесный поток окончательно сбитый с толку парень, пообещав себе, что позже узнает, что это за тёмная книга. – Однако ты так и не ответил на мой первый вопрос: что ты здесь делаешь?

– Добби виноват, – в один момент эльф скукожился и поднял на слизеринца большие глаза, полные слёз. – Из-за поручения прежней хозяйки Добби не смог вовремя принести Гермионе Грейнджер нужные ей лекарства.

В тот же момент рядом с кроватью появился небольшой столик, на котором стояли два небольших флакончика.

– Что это за зелья? – глухо произнёс юноша, внутренне холодея от мысли, что гриффиндорка на самом деле больна, а он, ничего не зная о её состоянии, воспользовался ситуацией. – Для чего они?

– Одно успокоительное, – быстро затараторил эльф, стараясь избежать порицания за опоздание, – леди Гермиона очень волновалась из-за друзей, находившихся в Министерстве магии.

– И чтобы несколько уменьшить уровень тревоги, она стала принимать успокоительное, – узнав, что со старостой фактически ничего серьёзного не происходило, Тео несколько успокоился. – А второй флакончик?

– Это зелье, с помощью которого анимаги контролируют свою потребность в партнёре, – бесхитростно ответил домовой, не осознавая, какую бурю эмоций вызвало у слизеринца это заявление. – Его леди Гермиона тоже пила, чтобы не наделать глупостей, дожидаясь вестей из Министерства.

– Спасибо, Добби, я всё понял, – слизеринцу понадобилась вся его выдержка, чтобы никак не выдать своё смятение смотрящему на него эльфу. Однако юноша не мог упустить возможности ещё раз проверить, всё ли он правильно понял. – Но поскольку в Министерстве всё закончилось благополучно, не думаю, что Гермионе ещё нужны эти лекарства.

– Но ведь сэр Гарри Поттер ещё не вернулся в Хогвартс, – домовой несколько удивлённо посмотрел на парня, словно тот сказал что-то, что говорит о непонимании элементарных вещей.

Тео в ответ только криво усмехнулся – эльф, сам того не понимая, подтвердил его самые худшие подозрения. Однако домовому больше не требовалось никаких слов или распоряжений, и тот, смешно поклонившись, исчез, оставив перенесённые им зелья на столике возле кровати.

Слизеринец воспользовался этой небольшой передышкой, дабы хоть немного привести свои мысли и чувства в порядок. А подумать действительно было над чем. Девушка, которую он любил, на самом деле оказалась анимагом. Эта новость аристократа непременно бы обрадовала, если бы он знал, что именно он является партнёром Гермионы. Однако это было не так.

Младший Нотт знал, что избранником Гермионы является её сокурсник. Гарри Поттер, юноша, который пережил столько потерь, как никто другой понимал, каким сокровищем на самом деле была гриффиндорка. Умная, красивая, сильная ведьма-анимаг – такая жена станет надёжной опорой для своего мужа, любящей матерью для их детей и достоянием любого волшебного рода. И даже связь Гермионы с Тео не могла служить препятствием для отношений гриффиндорцев. Такому пустяку Поттер просто не придал бы значения. А значит, как только гриффиндорец вернётся из Аврората и они с Гермионой встретятся… Шансы Тео быть с любимой девушкой навсегда канут в Лету.

Слизеринец снова посмотрел на спящую рядом с ним девушку. Даже во сне на её лице были следы перенапряжения и усталости. Младшему Нотту оставалось только представлять, насколько тяжёлую ношу приходится нести гриффиндорке. И Тео как никогда захотелось сделать всё возможное и невозможное, чтобы хоть как-то помочь Гермионе.

Вглядываясь в черты спящей, уже ставшей такой близкой и родной, юноша как никогда ясно понимал, что он не может отдать её без борьбы. Тео понимал, что любой его поступок будет воспринят как неэтичный. Однако у парня оставался только один вариант, с помощью которого он мог удержать любимую девушку рядом с собой. Конечно, не самый лучший, но в любви, как говорится, все средства хороши. Им с Гермионой нужен ребёнок. И слизеринец собирался приложить все свои способности, дабы так и произошло.

Приняв данное решение, Тео в то же мгновение снял установленный им ранее щит тишины и стал нежно целовать Гермиону. Времени воплотить задуманное оставалось не так уже и много.

Примечание к части Дорогие читатели. Извините за задержку. Огромные проблемы с ноутбуком. Однако постараюсь добавлять продолжение по мере возможности. С уважением химера-читатель

Четверг часть 27

В то же мгновение Люциус Малфой был сбит с ног, а сверху, опасно оскалив белые острые клыки, над ним навис огромный ощетинившийся волк. Белокурый аристократ лежал, боясь пошевелиться, понимая, что одно движение – и его жизнь может оборваться прямо здесь, на полу в Хогвартсе.

Нарцисса Малфой вскочила с кресла, не помня себя от ужаса, в отчаянии глядя на лежащего супруга и обернувшегося в волка Билла Уизли и понимая, что юный оборотень, ослеплённый горем потери, может просто не выдержать и… Что будет дальше, женщина боялась даже думать. Застыл и Флитвик, осознавая, что любое применение магии может только спровоцировать парня. Поэтому маленький преподаватель замер в мучительном ожидании.

Казалось, время застыло и только несколько ударов сердца отделяют их от того момента, когда раздастся страшный щелчок звериной челюсти, а следом за ним последний вскрик обречённой жертвы.

И снова заработал камин, и в кабинете появился Гевин Нотт. Мгновенно сориентировавшись в ситуации, маг тут же опустился на колени и тихо заговорил:

– Билл, иди ко мне.

Волк, глухо заворчав, поднял голову от поверженного мага и посмотрел на говорящего.

– Билли, я прошу, иди, пожалуйста, ко мне, – ласково произнёс Гевин и, опустившись на корточки, открыл для объятия руки.

Прошло ещё несколько томительных секунд, и вот уже юноша, обретя привычный облик, бросается к ждущему его аристократу, при этом положив голову на плечо старшему магу. Нотт крепко обнял парня и стал тихо нашёптывать ему что-то нежное и успокаивающее.

Тем временем с пола поднялся ничего не понимающий Люциус. Взглянув на возлюбленных, он понял, что их сейчас лучше не беспокоить, и подошёл к Флитвику и Нарциссе.

– Что здесь происходит? – начал было аристократ, но, увидев лежащий на столе дневник, запнулся, побелел и спросил: – Девочка. С ней всё в порядке?

– Нет, Люциус, – с горечью ответила Нарцисса, – нет. Состояние Джинни Уизли сейчас такое же, как и у Френка и Алисы Долгопупс, после того как…

Ведьма замолчала. Говорить вслух о жестокости сестры Нарцисса не могла. Это всю жизнь было тяжким грузом для женщины. А осознание того, что из-за её мужа юная волшебница впала в такое же плачевное состояние, было просто невыносимым.

Малфой только кивнул, прекрасно понимая, о чём хочет сказать супруга. Ему было больно смотреть на терзания любимой женщины, тем не менее он осознавал, что действительно виноват и теперь вряд ли ему удастся оправдаться. Хотя Люциус не был бы слизеринцем, если бы не попробовал хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию.

– Я… – начал было белокурый аристократ, но закончить ему не дали. Билл, едва услышав голос Малфоя, тут же поднял голову от плеча обнимающего его Нотта и глухо зарычал.

– Успокойся, – маг ещё сильнее прижал к себе молодого оборотня и тихо спросил: – Скажи, где сейчас находится Тео?

Уизли понимал, что Гевин просто отвлекает его внимание от Малфоя, но проигнорировать вопрос избранника не мог:

– Он оставался в Больничном крыле, когда я уходил, – ответил Билл, но, почувствовав беспокойство партнёра, поспешил разъяснить: – С твоим сыном всё в порядке, просто нам туда открыли камин для возвращения.

– Значит, скорее всего, Тео сейчас в комнатах Драко, – заметил явно успокоившийся Нотт, – рассказывает о произошедшем в Министерстве.

– Возможно, – кивнул оборотень, а потом несколько плутовато ухмыльнулся: – Хотя очень сомневаюсь.

– Это ещё почему? – уточнил старший маг, радуясь, что ему хоть немного удалось отвлечь парня от нападок на Малфоя.

– Когда мы уходили из лазарета, я слышал, как мои братья говорили Тео о Гермионе. Так что…

– Так что можно предположить, что у моего сына сейчас свидание, – улыбнулся Гевин, а потом заговорил более серьёзным тоном: – Однако мы так и не выяснили, что здесь случилось.

Услышав последние слова, юноша попытался рвануться из объятий мужчины, однако тот предвидел это и сумел удержать оборотня.

– Нет, Билл, – мягко произнёс он, нежно проводя рукой по лицу парня, – ты будешь держать себя в руках и дашь всем присутствующим здесь высказаться. Ты слышишь меня?

Уизли кивнул, не желая спорить с магом. В ответ Гевин только улыбнулся и одобряюще посмотрел на рыжего парня.

– Итак, кто-то всё-таки расскажет, что здесь произошло? – спросил Нотт после того, как наколдовал им с Биллом небольшой диван, на котором они с комфортом разместились. Старший маг при этом обнимал юношу за плечи, справедливо рассудив, что таким образом ему будет легче остановить молодого человека, если того снова охватит приступ ярости.

– Конечно же расскажем, непременно, – ответил Флитвик и, взяв на себя нелёгкую роль оратора, поведал пришедшим магам о событиях, случившихся в Хогвартсе в их отсутствие.

По мере того, как маленький профессор говорил, чета Малфоев становилась всё бледнее и бледнее, прекрасно осознавая, какую ответственность они несут за произошедшее. Когда Флитвик закончил рассказ, в кабинете на некоторое время воцарилось неловкое молчание.

– Давайте уточним некоторые моменты, – через некоторое время произнёс Нотт. – Ни вы, директор Флитвик, ни ты, Билл, раньше не сталкивались с таким видом магии, однако однозначно утверждаете, что она относится к разряду запрещённых?

Когда маг увидел два утвердительных кивка, то вкрадчиво продолжил:

– Я ни в коей мере не хочу оправдывать Люциуса, и мы ещё послушаем, чем он руководствовался в своих действиях, вот только… Предмет с настолько тёмной магией... Как его могли не заметить?

Все слушатели с изумлением посмотрели на говорившего, а потом Нарцисса едва слышно выдохнула:

– Защита дома?

– Именно об этом я и хотел сказать, – кивнул Нотт и продолжил: – Почему данная книга не была обнаружена в вашем доме, Билл? Ведь твои родители обладают достаточным уровнем знаний и умений, чтобы выявить столь опасный предмет.

Оборотень не успел ничего ответить, поскольку заговорил сам виновник событий.

– Гевин, дневник был под специальным заклятием, скрывающим его свойства, – было заметно, насколько нелегко белокурому магу даются эти слова, однако он нашёл в себе мужество, чтобы закончить говорить: – Вещь была опасной, и я не мог допустить, чтобы авроры арестовали меня из-за неё на глазах у всего магического квартала.

Услышав это, Билл снова предпринял попытку подняться с дивана, однако Гевин в который раз не дал ему это сделать.

– Люциус виновен – этот факт мы уже знаем, и всё же остаются некоторые вопросы, – заговорил Нотт, пытаясь таким образом переключить внимание партнёра. – Ты сам прекрасно знаешь, что чары, скрывающие суть предмета, не могут держаться долго, и после их исчезновения дневник должны были обнаружить.

– Однако к тому времени Джинни уже была в Хогвартсе, – едва слышно проговорил Билл, понимая, к чему клонит его избранник.

– Но в школе столь тёмный магический предмет должны были сразу выявить, – заговорила Нарцисса. – Защита Хогвартса…

– Была ослаблена до такой степени, что вы не можете себе даже представить, – с несвойственной ему злостью проговорил Флитвик. – Именно это и позволило в своё время хранить здесь такой опасный артефакт, как зеркало Еиналеж.

Маги замолчали, без дополнительных пояснений понимая, что означают эти слова.

– Именно поэтому в школе можно применять к ученикам Кровавое перо, именно поэтому возможно присутствие преподавателя под оборотным зельем и многое-многое другое, – нарушил тишину Нотт. – Самое безопасное место в Англии, место, куда мы с радостью и гордостью отправляем своих детей, на самом деле является одним из самых незащищенных замков, которые я только знаю.

– Дамблдор… – заговорил Малфой, однако его снова перебил бывший коллега.

– Виновен, но мы виновны не меньше, и ты сам это прекрасно знаешь. Мы отгораживались от всех тревожных вестей, которые поступали из школы из года в год. Однако пришло время это исправить.

И вновь в комнате повисло молчание, а потом Нотт снова заговорил.

– Итак, в связи со сложившимися обстоятельствами, тебе, Билл, пока следует повременить с разбирательством с Малфоем. Нет, я не говорю, что его проступок должен остаться безнаказанным. Однако в данный момент мы всё же должны сосредоточиться на более важной цели.

– Дамблдор, – тихо произнёс оборотень, внимательно смотря на Гевина.

– Именно, – кивнул тот, прекрасно понимая, как нелегко даётся спокойствие парню. – Иначе наш всеми уважаемый и достопочтимый, наимудрейший и прочее, прочее, прочее директор снова провернёт что-то, что позволит ему ускользнуть от ответственности.

– Не в этот раз, – нахмурился рыжий, и аристократ только кивнул.

– Совершенно верно, – Гевин улыбнулся парню, мысленно поблагодарив судьбу за то, что она послала ему ещё одну возможность полюбить. – А что касается дневника, мне кажется, что необходимо показать его Северусу, может, он знает, что это. Если же нет, то, возможно, в библиотеке Блеков найдутся какие-то зацепки.

– Сириус сейчас дома под домашним арестом до окончательного прояснения дела. Это распоряжение главы Аврората, – тихо проговорил Люциус. – Так что вы с Биллом можете отправиться в дом на площади Гриммо.

– А вы что будете делать? – несколько враждебно спросил Уизли, которому, несмотря на все доводы Нотта, было нелегко смотреть на Малфоя.

– Отправлюсь в Больничное крыло, – спокойно ответил Люциус, не обращая никакого внимания на тон оборотня. – Узнаю, чем можно помочь вашей сестре.