Текст книги "Память героя (СИ)"

Автор книги: химера-читатель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 75 страниц)

– Но почему?.. – профессор хотел спросить, почему в таком случае Роберто молчал все эти годы, но итальянец не дал ему закончить.

– Почему я пошел против традиций и не сообщил о ее поступке? Мы с ней выросли вместе, и дороже нее, до нынешнего дня, у меня никого бы не было. Я защищал ее всегда, и буду продолжать защищать их с Блейзом.

– Так же, как будешь защищать Невилла? – профессор осознавал, что заходит слишком далеко и своим вопросом может спровоцировать Борджиа на достаточно резкий ответ.

– Ты не понимаешь, о чем спрашиваешь, – сухо проговорил итальянец, однако не замолчал: – И все же ты прав. Я совершу любой проступок ради близких мне людей.

– Даже нападение на более слабую медиведьму? – Снейп мог понять, почему Роберто так поступил, но хотел услышать точку зрения самого Борджиа.

– Время, профессор, время. Оно играло против меня, Рози и Блейза. К тому же, эффект неожиданности сыграл мне на руку и мы смогли вовремя уйти. Если бы не это, мой племянник до сих пор бы оставался в Хогвартсе. Или ты думаешь, что мне кто-то позволил бы забрать и увести из Англии наследника древнего рода?

часть 8 (77)

Примечание автора. Большая благодарность Спанч Готу за помощь в исправлении ляпов. Однако из-за занятости ireshi, Heavenly Bulba на данном этапе главы будут выходить с пометкой: «не бечено». Дорогие читатели, отнеситесь к этому с пониманием. Все мы знаем, как порой затягивает работа и учеба. С уважением, химера-читатель.

– Как Маркус Флинт? – тихо спросил Люпин, и Фенрир, остановившись, удивленно посмотрел на него.

– Ты проснулся так рано? Значит, зелье действовало меньше положенного ему времени. Хотя учитывая, сколько составов ты выпил за эти годы, это не удивительно.

– Не отвлекайся, – попросил Ремус, зная, что о некоторых вещах Сивый может размышлять очень долго. – Ты ещё не рассказал мне про Маркуса. К тому же, вопрос про Гриндевальда тоже остается открытым.

– И все-таки некоторые вещи не меняются. Ты все такой же настойчивый, как и раньше, – задумчиво проговорил Сивый, но, поймав взгляд гриффиндорца, поспешил начать рассказ: – Ладно, ладно. С Маркусом обычная история. После Хогвартса попал в поле зрения Лорда, и тот намеревался посвятить его в упивающиеся. Не знаю, как там суть да дело, но парень быстро смекнул, что к чему, и не захотел принимать метку. Однако, как ты сам понимаешь, отказать Лорду не так-то просто. Вот он и пришел ко мне и попросил укусить его.

– Зачем? – в принципе, Люпин понимал ход мыслей слизеринца, но хотел услышать подтверждение от вожака.

– На оборотня нельзя поставить метку. Она исчезнет после полнолуния, – Фенрир не заставил ждать ответа, подтверждая версию Ремуса. – К тому же, Лорд презирает нас и отправляет стаю на, как ему кажется, самую черную работу: стоять в оцеплении или же участвовать в схватках с аврорами.

– Схватки с аврорами? – Люпин посмотрел в глаза главы стаи. Оборотень вспомнил своих друзей-авроров и представил, как Фенрир сражается с Тонкс или Кингсли.

– Ремус, прекрати, – рыкнул Сивый и снова подошел к окну, мгновение помолчал, а потом продолжил уже нормальным голосом: – Я не скажу, что в этих схватках никто не погибает. Мы оба прекрасно знаем, что это неправда. Но зачастую это люди, преданные идеям Дамблдора, которые считают, что любого оборотня нужно казнить на месте как темную тварь. А что касается вменяемых авроров, таких, как ваш Кингсли и раньше Долгопупс, так мы стараемся не причинять им лишнего вреда. Нам тоже нет радости губить волшебников.

Ремус посмотрел на Сивого, понимая, что доля истины в его словах все же есть. И чтобы не спровоцировать конфликта, он решил сейчас не вдаваться в подробности.

– Так что там с Маркусом? Ты ведь не кусал его?

– Конечно нет! – возмутился Фенрир. – По нашим правилам это бы приравнивалось к двоежен... двоемужест... В общем, ты понял. Нет, после разговора со слизеринцем я пообщался с нашим Хранителем и в ближайшее полнолуние он провел ритуал, который и превратил парня в оборотня.

– Фенрир, – Люпин решился задать вопрос, который его уже давно мучил. Конечно, он еще много чего хотел узнать у вожака, но сейчас основным было прояснение их статуса по отношению друг к другу. – Мы... Ты... Я ведь еще остаюсь твоей парой?

– Конечно, – подтвердил Сивый, удивленный вопросом. – Наша связь неразрывна с момента, как я тебя укусил.

– Но если мы остаемся парой, – нерешительно начал Люпин, а потом, набрав воздуха, скороговоркой закончил, – тогда почему ты избегаешь моих прикосновений и стараешься не смотреть на меня?

– Ремус, – и вновь вожак в один миг оказался возле волка, обнимая его. Жаркий шепот и горячее дыхание буквально опалили шею Люпина, в которую, уткнувшись, заговорил Фенрир. – Ты не понимаешь, ты просто не понимаешь. Твой аромат, прикосновения, то, как ты смотришь и выглядишь, все это просто сводит меня с ума. И у меня возникает только одно желание, когда я на тебя смотрю: послать к Мерлину все эти истории прошлые, нынешние и, возможно, будущие. И здесь и сейчас доказать тебе, что ты мой и только мой.

– Так что тебя останавливает? – прикосновение рук, которые сильно прижимали Люпина к крепкому телу вожака, голос и пьянящий аромат, который оборотень мог сейчас вдыхать без каких-либо препятствий… Все это будило в нем такую же страсть, заставляя его разделять желание Сивого.

– Правила, – прорычал Фенрир только одно слово, в то же мгновение вставая и отходя от кушетки по направлению к камину.

– Какие правила? – непонимающе переспросил разочарованный оборотень, собираясь подняться и подойти к своему возлюбленному.

– Не двигайся, – предупредил вожак, даже не оборачиваясь. – Иначе мне придется установить преграду или даже уйти на время из дома.

– Тогда я опять превращусь в волка и пойду тебя искать, – улыбнулся гриффиндорец

– Не вздумай! – рявкнул Сивый и пояснил: – До полнолуния тебе нельзя. Ты так долго подавлял в себе волка, что теперь он старается отвоевать все пространство. Ты можешь навсегда остаться в своей второй форме.

– Уйду в лес, – Люпин попытался шуткой разрядить обстановку, но, поймав тяжелый взгляд Фенфира, пошел на попятную: – Ладно, я не буду обращаться. А ты можешь в конце концов объяснить, что, Мордред побери, у вас за правила такие?

– Не ругайся, – осадил его Сивый и начал свой рассказ: – По традиции оборотень, нашедший свою пару, приводит избранника к Хранителю. Потом волк уходит, и Хранитель беседует с избранником наедине.

– И о чем же они говорят? – Люпин понимал, что ему самому придется через все это пройти.

– О том, добровольно ли решение избранника, – начал перечислять Сивый. – Понимает ли он, что означает союз с оборотнем, собирается ли он сам становиться волком и – самое главное – была ли пара уже близка.

– Что?! – изумился Люпин. – Но зачем? Разве это не личное дело двоих?

– Не у нас, – ответил вожак. – Прикосновения оборотня к истинной паре действуют подобно наркотику: попробовав один раз, противостоять этому зову уже нельзя. Думаю, ты это и сам понял. Но Хранитель должен быть абсолютно уверен, что решение принято полностью добровольно, поэтому если пара нарушила запрет и соединилась до ритуала, то им дается испытательный срок ещё на полгода.

– Полгода! – изумился и одновременно ужаснулся Люпин. – И за эти полгода оборотень и его избранник не должны?..

– Все правильно, – подтвердил Сивый, даже не дожидаясь окончания вопроса. – Влюбленные могут только видеться, однако ни в коем случае не касаться друг друга.

– Ясно. И когда ритуал? – Ремуса очень интересовал этот вопрос, так как долго ждать и сдерживаться в присутствии истинной пары было невероятно тяжелым испытанием. Уже сейчас ему не терпелось ощутить на себе всю силу страсти Фенрира, узнать, каково это быть в объятьях истинного партнера, и терпеть полугодовой испытательный срок он был не намерен.

– В полнолуние, то есть завтрашней ночью, – ответил Сивый, и Люпин услышал в его голосе такую же радость, что испытывал и он сам.

– Наверное, впервые я с нетерпением буду ждать полнолуния, – улыбнулся оборотень вожаку.

– Ремус, прекрати, – снова зарычал Сивый, и Люпин с опозданием осознал, что если он узнал силу притяжения партнера только сегодня, то вожак все эти годы ждал и искал его. И сила желания Фенрира была гораздо больше по сравнению с его.

– Ладно, – Ремус перевел разговор в другое русло, понимая, какие усилия сейчас прилагает глава стаи, чтобы вести с ним обычный разговор. – Ты так и не закончил рассказ о Маркусе.

– А что ещё рассказывать? – пожал плечами Сивый. – Флинт стал оборотнем, я получил своё наказание за то, что якобы укусил его. Все как обычно.

– Но тогда как здесь появился Оливер Вуд и почему он парализован?

часть 9 (78)

– Наследник древнего рода... – тихо повторил профессор, мгновенно поняв, какую тайну ему поведал Борджиа. – Значит, Забини знал, что Розалинда была в положении еще до замужества, и все же признал Блейза своим сыном и наследником. Но для этого нужно было провести ритуал введения в род. Однако в Англии он не проводится уже несколько десятилетий.

– Мы провели его в Болгарии, – ответил Роберто. – От наших с Рози родных тоже пришлось скрываться, так что выбрали нейтральную страну.

– А разрешение на ритуал? – уточнил зельедел, уже догадываясь, что услышит в ответ.

– Крамы, – подтвердил его догадку итальянец. – У нас с их главой рода были общие дела, так что никаких бюрократических проблем не возникло.

– Но что могло заставить Забини принять чужого ребенка и воспитывать его как своего наследника?.. – задумчиво проговорил Снейп, не ожидая ответа.

– Возможно, проклятие, насланное на него в одном из рейдов, – сухо ответил Роберто. – Проклятье бесплодия.

Дальнейших пояснений профессору не требовалось. Ситуация более-менее прояснилась, хотя пару деталей все-таки стоило уточнить.

– Твоя сестра видящая? – очень давно зельедел слышал про довольно редкий дар, присущий избранным ведьмам. Дар видеть силу и слабые места других магов. Это было также разумным объяснением, почему мужья Розалинды так часто умирали: она просто знала, что магу отпущено немного времени, выходила за него замуж, а потом на законных основаниях получала в наследство все его богатство.

-Да, – кратко подтвердил Борджия и добавил: – Именно этот дар позволил найти ей единственного мага, который принял ее с распростертыми объятьями. Иначе ей бы пришлось весьма туго. Ты же не думаешь, что кто-то смог бы обманывать родовой гобелен целых пятнадцать лет? У меня едва хватило сил на период ее беременности.

– Значит, над гобеленом колдовал ты, – зельевар внимательно смотрел на человека, которому удалось сделать то, что пытались сделать столько магов, но пока не получилось ни у кого. – Но как?

– Сначала я применял зелье, которое делало нить, идущую от Розалинды, невидимой, а потом, когда она познакомилась с Забини, создал нить, связующую их троих. И так до самого ритуала, – Роберто так просто говорил о созданных им зельях, словно это был совершенный пустяк вроде покупки нового котла.

– Но ты никому не рассказал о своем изобретении, – зельедел понимал, чем руководствовался итальянец, скрывая своё открытие. – Ты не хотел, чтобы им пользовались в дальнейшем, чтобы кто-то в будущем смог обманывать родовой гобелен.

– Северус, я уважаю древние традиции и правила и прекрасно знаю, что они были созданы не на ровном месте, – Роберто говорил очень серьезно. – Но для своей сестры я сделал все, что смог. К тому же, ведь от этого обмана никто не пострадал. Наоборот, все сложилось неплохо: Забини получил наследника, Рози сохранила свое имя, а Блейз избежал клейма незаконнорожденного. Мой обман не принес никому вреда.

– Кроме отца Блейза, – тихо произнес профессор.

– И ему некого в этом обвинять, кроме самого себя, – жестко произнес итальянец.

– Роберто, как бы там ни было, но Блейз мой подопечный, – профессор был не намерен отступать. – И если его настоящий отец узнает о том, что стало известно сегодня в кабинете директора и попробует…

– Не попробует, – отрезал итальянец. Было заметно, что эта тема ему очень неприятна. – Этот... маг уже столько лет смотрит на мою сестру и делает вид, что между ними ничего не было, что можешь не беспокоиться – за сыном он не придет.

Роберто вскочил и стал буквально метаться по столовой.

– Не смотри на меня. В Англии он, в Англии, и даже состоит в вашем кружке отмеченных. Но Розалинда взяла с меня слово, и я даже пальцем его тронуть не могу. Ни проклятия, ни зелья, ничего, чтобы отомстить за честь сестры.

Профессор сидел за столом, наблюдая за перемещениями итальянца, и вдруг поймал себя на мысли, что ему знакома эта манера поведения. Несмотря на состояние гнева, Роберто двигался грациозно, все его жесты были удивительно гармоничны, но в то же время точны. Именно в них и угадывалась сила этого человека, который славился не столько своими научными работами, сколько своими победами на дуэлях. Зельедел вдруг подумал, что до того, как Поттер-старший и Блек пошли в Аврорат, где им привили почти военную выправку, оба гриффиндорца двигались так же, как и Борджиа: ловко, стремительно, уверенно...

– Оставим это, – Роберто резко подвинул стул, возвращаясь на место.

Снейп разочаровано выдохнул: итальянец своим жестом сбил его с мысли, которая, казалось, могла помочь ему разгадать все эти бесконечные загадки. Мысль, которую он почти ухватил… Профессор пообещал себе еще раз вернуться к этому моменту.

– Розалинда – взрослая ведьма и сама разберется со своими мужчинами, – продолжил говорить Борджиа. – Однако она просила кое-что тебе передать.

-Что именно? – заинтересованно уточнил Снейп, так как послание от видящей ведьмы могло быть весьма ценным.

– Сегодня в твоих покоях она увидела трех парней: двух слизеринцев – Малфоя и Нотта, которых она уже знала, и гриффиндорца, которого она видела впервые. Но если у Тео Рози увидела только раскрывшийся родовой дар, то в Драко появилось что-то новое. Не сила, – уточнил итальянец. – Знания, которые впоследствии могут многое изменить. Ты ведь знаешь, как наши мысли и убеждения взаимосвязаны с магическим ядром.

– Знаю. Чем сильнее желание или яснее цель – тем лучше будет получаться волшебство, – тихо проговорил профессор, понимая, к чему клонит Роберто.

– Именно, – согласно кивнул маг. – Так что, получив знания, Малфой-младший сможет более точно направить свой магический потенциал.

– А Поттер? – профессору не нужно было объяснять, как именно увиденные Драко воспоминания – а то, что речь шла о них, маг ни на минуту не сомневался – повлияли на крестника. Нет, декану слизеринцев было интересней послушать, какие силы увидела видящая ведьма в гриффиндорце.

– Поттер силен, – тихо произнес итальянец. Было заметно, что в этот раз он очень тщательно подбирает слова. – Моя сестра сказала, что сила Поттера сравнима только с силой двух магов, с которыми она была знакома.

– Дамблдор и Темный Лорд? – уточнил зельедел, понимая, что парень уже входит в тройку самых сильных магов.

– Северус, Рози… – итальянец как-то неуверенно посмотрел на мага. – Она всех видит по-разному: кого-то как предмет, кого-то как животное, кого-то как цветной рисунок. Ей самой иногда трудно что-то объяснить.

– Это я знаю, как и то, что какого-то однозначного ответа нет никогда. И то, что для видящей важна самая первая встреча, тоже знаю. Так с кем твоя сестра сравнила Поттера? – этот вопрос сейчас больше всего интересовал зельевара.

– Когда моя сестра впервые увидела Темного лорда, – Роберто начал свой рассказ издалека, – он был похож на статую, от которой было отломано несколько кусков. Теперь же он так разломан, что даже не угадывается его изначальная форма.

– Что за форма? – уточнил профессор, не совсем понимая, о чем говорит итальянец, но прекрасно осознавая, как важна любая крупица информации.

– Феникс, – тихо произнес итальянец, понимая, что его ответ ещё больше запутает и без того неясную ситуацию.

– Это… – начал было изумленный профессор, когда его перебил Борджиа.

– Знаю – «невозможно», «нелогично», «абсурдно». Я тоже так говорил Розалинде, но она сказала «феникс» и точка.

– Значит, сейчас Лорд, говоря языком твоей сестры, как бы расколот, и из-за этого его сила задействована не в полной мере, – Снейп подвел итог всему вышесказанному.

– Да, – согласился Роберто и продолжил: – А вот Дамблдор гораздо сильнее. Для сестры ваш светлый маг – это грязь, болото, в котором гибнет все живое.

– Гибнет все живое... – задумчиво повторил зельедел, который сам ощущал, как его все глубже и глубже затягивает в эту липкую трясину.

– И заметь, что Розалинда каждый раз, видя вашего директора, ощущала, что болото становится все глубже и шире, – Роберто был серьезен, прекрасно понимая, как важна обсуждаемая ими тема.

– А Поттер? – конечно, надеяться, что самому могущественному магу страны может противостоять обычный ученик, было глупо, но с биографией Поттера его вряд ли можно было назвать «обычным учеником».

– Океан, глубокий и чистый, мощный и непредсказуемый, – тихо произнес итальянец.

Мужчины замолчали, каждый думая о чем-то своём.

– Ты сказал, что Розалинда сравнила Поттера с двумя магами, один Дамблдор, а второй? – все-таки зельевар решил выяснить этот вопрос до конца.

Роберто внимательно посмотрел на профессора и произнес только одно имя:

-Блек.

часть 10 (79)

– Сириус Блек? – уточнил Снейп, ничуть не удивляясь. Уровень силы анимага заметно отличался от силы обычных волшебников, это он заметил в школе и ещё раз убедился во время проведения ритуала.

– Нет, – покачал головой Борджиа. – Не Сириус, Регулус Блек. Именно его сила была сравнима с силой Дамблдора и Поттера.

– Регулус? – конечно, профессор помнил этого юношу. Учились они на одном факультете, встречались они также и на сборах упивающихся, но сказать, что тот обладал какими-то особыми силами, зельедел не мог.

– Именно. Не удивляйся. В некоторых чистокровных семьях до сих пор существует традиция ограничения. Если ребенок рождается, имея очень высокий магический потенциал, то его родители проводят специальный ритуал, скрывающий силу ребенка. Блеки в своё время провели такой ритуал над младшим сыном.

Внимательно слушающему итальянца зельевару было понятно, из-за чего родители прибегали к таким предосторожностям: юный волшебник, обладающий столь выдающимися способностями, был весьма лакомым кусочком. И многие семьи пошли бы на любой обман, только бы заполучить в свои руки подобное сокровище.

– Вот только для Рози это не помеха. Она всегда могла видеть истинную картину, – говоря о сестре, итальянец улыбнулся как-то по-особенному нежно и с какой-то затаённой гордостью.

– И какая же была картина силы младшего Блека? – несмотря на то, что события, о которых говорил итальянец, происходили больше пятнадцати лет назад, зельедел понимал, что именно в них мог крыться ключ к происходящему сейчас.

– Наши семьи иногда встречались, поэтому моя сестра знала Регулуса еще до его вступления в ряды упивающихся, – Роберто начал свой рассказ издалека. – В тот период для Розалинды он был похож на ветер: свободный, легкий, неуловимый. Из-за родительского ритуала он не мог превратиться в ураган, но потенциал его был ошеломительным.

И снова мужчины замолчали, размышляя каждый о своем. Профессор думал, что в Хогвартсе братья Блеки практически не общались, но на обидчиков Регулуса всегда сыпались какие-то неприятности. И никто так и не смог понять, кто именно был защитником слизеринца. Снейпу почему-то вспомнился вчерашний вой в доме Блеков и признание Сириуса, что он до сих пор оплакивает брата. Так что загадок и тайн в древнем семействе ещё было предостаточно. И какие отношения на самом деле были у братьев, пока было неизвестно.

– Вот только, – снова заговорил итальянец, – потом Регулус изменился.

– Из-за метки? – предположил зельедел. – Это она его изменила?

– Она меняет любого мага, ослабляя и ограничивая. Кто-то подвержен ее влиянию больше, кто-то меньше, но младшего Блека она изменила полностью, – серьезно произнес Роберто.

– Что ты имеешь в виду: «изменила полностью»? – уточнил профессор.

– После разрыва с Сириусом родители заставили Регулуса принять метку, – и снова итальянец начал с предыстории. – На тот момент ему не исполнилось и шестнадцати лет. Ты же помнишь, что он был самым юным упивающимся. Когда Розалинда увидела парня после посвящения, она испугалась перемен, произошедших в нем.

– Каких? – профессор подобрался, понимая, что дальнейшие слова итальянца будут весьма ценными.

– Для нее он стал выглядеть, как плененный сокол с колпаком на голове, покорно сидящий на руке хозяина, – ответ итальянца был ещё хуже, чем все предположения, промелькнувшие в голове зельедела до этого.

– Такое разительное превращение из ветра в сокола... – тихо проговорил Снейп, живо представляя, что испытала видящая Розалинда, когда стала свидетелем, к чему родители собственноручно подтолкнули малолетнего сына.

– Но это еще не все, – продолжил свой рассказ Борджиа. – Рози случайно встретила младшего Блека незадолго до его исчезновения, и он снова изменился. Он оставался соколом. Но уже без атрибутов владельца. Регулус был свободной птицей.

– Свободной… – задумчиво протянул зельедел. – Значит, Регулус смог сопротивляться метке.

– Думаю, да, вот только прожил он после этого недолго, – итальянец снова встал и прошелся по комнате.

Разговор прервался. Снейп прокручивал полученную информацию, пытаясь проанализировать все детали и сделать соответствующие выводы.

– Как я понимаю, Розалинда никому кроме тебя не рассказывала об этом.

– Ты прав, – согласился итальянец. – Как бы ни важна была информация, безопасность Розалинды и Блейза всегда стояла превыше всего.

– А сейчас ты рассказываешь мне это, потому что?.. – как любой слизеринец, Снейп в каждой ситуации ожидал подвоха, не веря в бескорыстные мотивы.

– Розалинда сказала, что ты имеешь двойную цепь и лично заинтересован в поражении известных тебе магов, – итальянец ехидно ухмыльнулся, а потом продолжил уже серьезно: – К тому же, моей сестре не хочется, чтобы маг, который помог её сыну, из могущественного и прекрасного океана превратился в заурядное существо, выполняющее чужие приказы.

– Что я, по мнению твоей сестры, могу сделать, чтобы не допустить подобного? – профессор прекрасно понимал, что отпираться перед братом видящей ведьмы бесполезно.

– Розалинда сказала любой ценой предотвратить вступление Поттера в любое сообщество: и в ряды упивающихся, и в то, в котором состоите вы с Сириусом и в котором состояли в свое время Френк Долгопупс и Джеймс Поттер вместе с женами. Да не смотри ты на меня так, – воскликнул Борждиа. – Рози видела на всех вас одинаковые отметки еще до того рокового Хеллоуина. И неважно, какому хозяину маг дает слово, Воландеморту или директору, ограничители силы почти одинаковы.

– С этим все понятно, – зельедел внимательно смотрел на итальянца. Он и сам прекрасно знал, что разницы между клятвами, данными им Дамблдору и Воландеморту, нет, но кое-что в словах Борджиа его удивило. – С сообществом Дамблдора все ясно, но почему Розалинда думает, что Поттер может стать упивающимся?

– Северус, океан Поттера бездонен. Но там, на глубине, невидимое никем живёт чудовище. Оно и может подтолкнуть вашего Национального героя в круг упивающихся.

Снейп не стал протестовать, доказывая, что это невозможно. За последние дни раскрылось столько подробностей о Поттере, столько признаков его слизеринской изворотливости, что такая вероятность существовала. И парню, несмотря на всю его силу и умение преодолевать препятствия, действительно нужна была помощь и поддержка опытных магов.

– Господа, – в столовую решительно вошла хозяйка, прерывая разговор мужчин. – Прошу прощения, что заставила вас так долго ждать. Я приняла решение.

– Одну минуту, леди Долгопупс, – профессор поднялся со своего места. – С вашего разрешения, я покину вас до того, как вы его озвучите.

Увидев удивленные взгляды присутствующих, зельедел пояснил:

– Думаю, так будет лучше. Дамблдор весьма проницателен, и одно малейшее подозрение, что мне было известно о каких-то ваших планах…

Зельедел ещё не успел договорить, как его мысль продолжил итальянец:

– И в тот же миг тебе предложат чашку зелья правды, слегка разбавленного чаем.

– Именно, – подтвердил профессор и добавил: – К тому же, у меня сейчас отработка.

– И ты опасаешься, что во время неё Малфой сделает Поттеру какое-то предложение, к которому ваш доблестный гриффиндорец абсолютно не готов? – в голосе вновь заговорившего Роберто звучали веселые нотки. – То-то наследник так пристально смотрел на меня, когда я разговаривал с Национальным героем.

– Потому разрешите откланяться, – Снейп решил не комментировать последнее заявление Борджиа.

– Вернешься в Хогвартс – не забудь проверить Поттера на дар к зельеделию, – тон итальянца не оставлял сомнения, что на этот раз он вполне серьезен. – Если разобраться, то твой студент сегодня неосознанно совершил прорыв в зельеварении. Представь, что можно сделать с зельем, если его моментально перенести из одного котла в другой.

Снейп внимательно посмотрел на итальянца, понимая, что из-за скорости происходящих событий он действительно выпустил из виду эту деталь. Но сейчас слова Борджиа заставили зельедела задуматься, сколько экспериментов можно провести, учитывая открывающиеся перспективы. Посмотреть, что будет с разными зельями, если кипящий состав перенести в холодный котел или заморозить нестабильный компонент и в таком виде добавлять…

– Леди Долгопупс, Роберто, я с вами прощаюсь, – профессору с трудом удалось прервать поток мыслей, который уже завел его в недра лаборатории. – Удачи вам в исполнении ваших планов.

часть 11 (80)

– Как становятся Лордами в магическом мире? – вопрос Поттера удивил Драко. С его знаниями этикета и манер поведения незнание таких элементарных вещей было, по крайней мере, нелогично. Однако слизеринец, обрадованный тем, что гриффиндорец снова стал говорить с ним, начал давать исчерпывающий ответ:

– Лорды – титул в магическом мире, это самые древние и именитые семейства, владеющие магией…

– И передается этот титул от отца к сыну, после смерти отца. Или же если прежний лорд скончался до достижения наследником совершеннолетия, то титул можно принять по достижению шестнадцатилетия, – Национальный герой говорил так, словно он читал этот текст с листа. Далее парень сделал паузу и продолжил уже в своей обычной манере: – Все эти данные есть в любой книге. Они мне давно известны. Я спрашиваю о другом. Если я могу принять титул только в следующем году, то почему сегодня Роберто уточнял, как правильно ко мне обращаться?

Драко подумал, что его этот вопрос итальянца тоже очень удивил. Ведь, насколько ему было известно, в Италии правила наследования ничем не отличались от английских. А то, что гриффиндорец учился на пятом курсе и по закону не мог быть лордом, тоже было очевидно. И все же факт оставался фактом – итальянец уточнял статус Поттера.

Размышления Малфоя прервал внезапно заговоривший Тео.

– Вообще-то, Поттер, твои сведения не совсем верны.

– То есть как? – переспросил Национальный герой Нотта. Оба парня внимательно смотрели на слизеринца, поскольку Драко тоже было интересно, какими неизвестными ему сведениями обладает друг и почему он сам не в курсе.

– В случае смерти лорда его наследник, даже не достигший шестнадцати лет, может обратиться к гоблинам для уточнения своего статуса. Если во время проверки магия признает, что он достоин быть Главой рода, он может принять титул досрочно прямо в Гринготсе. И возраст при этом уже не будет учитываться.

– Откуда у тебя эта информация? – задал Малфой интересующий его вопрос. Он сам отлично знал правила наследования, но об этом уточнении никогда не слышал.

– Отец рассказал в конце четвертого курса, после финала Турнира трех волшебников, – негромко сказал Тео.

– Сразу после возрождения чешуйчатого монстра, – задумчиво протянул Национальный герой. – Помню, твоего отца еще попрекнули за отсутствие рвения к службе.

– Да, – подтвердил Нотт, которому не нужно было объяснять, где именно Национальный герой мог слышать эти слова. – Отец сказал мне тогда, что если с ним что-то случится, то я сразу смогу стать лордом и мне не назначат опекуна. Так что я смогу сам принимать решения.

– Ясно, – проговорил Поттер, о чем-то размышляя. Наблюдавший за ним Малфой ощутил тревогу. Какие мысли могли сейчас бродить в голове у непредсказуемого львенка, не смог бы догадаться, наверное, и сам Мерлин.

– Но почему об этом не упоминается ни в одной книге для наследников? – Драко решил отвлечься от своих размышлений, полагая, что Поттер совершит то, что он задумал, в любом случае.

– Наверное, потому что раньше случаи, чтобы лорд погибал в самом расцвете сил, были крайне редки. Так что наследники обычно принимали титул уже во вполне зрелом возрасте, – начал объяснять Тео. – И эта информация считалась излишней. К тому же, её могли не афишировать, дабы не возникало желания у какого-то злоумышленника ликвидировать главу рода и самому из тени управлять малолетним лордом. Бывали случаи, когда в такой роли выступала супруга лорда, совершая при этом преступление чужими руками.

– Тогда возникает вопрос: почему твой отец посвящен в такие подробности? – задумчиво протянул староста, рассматривая полученную только что информацию с разных сторон. Не то, чтобы она была нужна ему, он надеялся, что сможет принять титул ещё не скоро и что его отец сможет, несмотря ни на что, дожить до глубокой старости. Но с точки зрения Поттера информация была просто бесценна. Получалось, что Национальный герой уже сейчас мог претендовать на титул, что позволяло бы ему самому выбирать место своего проживания, а не полагаться в этом вопросе на решение Дамблдора. И сомневаться в том, что Поттер воспользуется любой возможностью, чтобы не возвращаться в дом, где он пережил столько горя и лишений, слизеринцу не приходилось.

– Причина такой осведомленности моего отца в моей бабушке, – улыбнулся Теодор. – Она всегда говорила, что лишней информации нет, и настаивала на том, что учить нужно все: и важное, и второстепенное.

– Вот ты, наверное, и должен знать то, о чем я спрашивал, – вдруг обрадовался Поттер. – Ты знаешь, как изначально возникли первые лорды и зачем они вообще нужны?

– Что значит: для чего нужны лорды? – переспросил Драко. Для него вопрос, заданный гриффиндорцем, был равносилен вопросу, зачем светит солнце.

– Да, Малфой, зачем? – повторил свой вопрос Национальный герой и попробовал пояснить свою мысль: – У маглов в нашей стране есть четкая система и иерархия дворянства, во главе которой стоит сюзерен. Или королева, если тебе так удобней. А если быть совсем точным, то Вильгельм Завоеватель поделил принадлежащие ему территории на маноры и назначил на них своих наместников-баронов, больших и малых. Именно с тех пор у маглов стала формироваться существующая система дворянства. То есть изначально был не титул, а ранг, присвоенный человеку, и территория, за которую он отвечал перед своим сюзереном. Вот я и спрашиваю, как среди волшебников появились Лорды и зачем они вообще нужны?