Текст книги "Память героя (СИ)"

Автор книги: химера-читатель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 75 страниц)

– Еще… – едва выдохнул он, когда их поцелуй прервался

– Да, мой хороший, отпусти себя. – прошептал незнакомец снова прикасаясь к его губам.

На этот раз поцелуй стал более глубоким, казалось, что маг задался целью так изучить его губы, чтоб потом иметь возможность узнать их среди тысячи других. С каждой секундой язык незнакомца становился все смелее и смелее, проникая внутрь, изучая каждый миллиметр на своем пути.

– Какой же ты вкусный. – прозвучал голос из тумана, в то время как его обладатель переключился на его шею, прокладывая себе дорожку из поцелуев спускаясь все ниже и ниже.

– Кто ты? – снова спросил он, понимая, что ещё несколько мгновений, и он совсем не сможет говорить, с головой погрузившись в накрывающую его волну желания. – Как тебя зовут?

– Но ведь ты меня знаешь. Вот и скажи как меня зовут. – в голосе из тумана послышался смех. Пока маг говорил, его руки окутанные дымкой, начали путешествовать по его телу, легонько поглаживая и дразня.

– Но я не знаю твоего имени. – едва смог простонать он. Ласки незнакомца заводили его все сильнее и сильнее, и все что ему сейчас хотелось это забыть обо всем и погрузиться в мир страсти и желания, дверь в который ему уже приоткрыл маг из тумана.

– Нет, мой хороший, так не пойдет, – незнакомец внезапно замер, едва касаясь его тела. – Я не буду продолжать, пока ты не назовешь меня.

От разочарования он смог только застонать.

– Тише, родной, тише, – его волосы чуть шевелились от шепота незнакомца. – Все будет, только скажи кто я?..

***

В Выручай комнате, раскинувшись на кушетке, которая была трансфоримирована из кресла, спал Национальный герой, гриффиндорец Гарри Поттер. Неизвестно что ему снилось вот только с его губ раз за разом слетало одно и тоже слово. Не просыпаясь, он снова и снова повторял единственное имя.

***

Драко поднял глаза от пергамента и посмотрел на своего декана:

– Но это невозможно. Это какой-то розыгрыш. – парень хорошо знал, как ценится место простого подмастерья у такого мастера как Роберто Борджиа. А за место соавтора… Да большинство слизеринцев которые планировали заниматься зельедельем мечтали хотя бы просто показать свои разработки. А место соавтора Мастера Зелья было пределом их мечтаний. А тут столь серьезное предложение и сделанное не самому Невиллу, а официальное обращение к его семье. Это Малфой никак не мог уложить в своём сознании.

– Драко, я только что при вас сломал именную печать, которой было запечатано письмо. – проговорил зельедел, забирая у Малфоя пергамент. – А как ты знаешь, леди Долгопупс не та ведьма, которая может позволить себе так шутить.

– Но тогда что это? – спросил Малфой, понимал, что профессор прав, но все равно не мог понять, что могло заставить именитого Мастера написать такое послание.

Зельевар молчал, словно и не слышав обращенного к нему вопроса. Драко не решился побеспокоить декана ещё раз когда в разговор вмешался молчавший до того Тео.

– Это разговор только для посвященных? Или мне тоже можно присоедениться? – произнес молчащий до этого момента Тео.

– Читай. – сказал профессор и протянул Нотту пергамент, чем несказанно удивил парня. Обычно профессор весьма неохотно делился информацией.

– Это ширма. – уверенно произнес слизеринец, как только прочитал послание.

– Тео, при всем моём уважении к твоему семейному дару, я не думаю что Роберто Борджиа просто придумал этот повод для встречи с леди Долгопупс, – скептически отнесся Снейп к заявлению студента. – И я поверю в то, что Мастер Зельеделья уровня Борджиа может взять себе Невилла в соавторы, не раньше чем услышу это от него сам.

– Профессор, он действительно собирается сделать Невилла своим партнёром по созданию зелий, – тихо заговорил Нотт, который снова чувствовал что родовой дар не даст ему сейчас замолчать. – Вот только эта причина не основная, она призвана скрывать другую, еще более значимую для итальянца.

– И что это за причина? – уточнил Снейп, не понимая, что для зельедела может быть более важным, чем соавтор.

– Не знаю. – честно ответил Теодор. – Но это действительно веская причина.

– Ладно возможно мне удастся что-то узнать на самой встрече. – задумчиво произнес профессор. – Что касается вас, вы идете на обед, после него забираете нашего слизеринского гриффиндорца и сидите у меня в кабинете зелий. Внимание к себе не привлекать, и так за сегодня отметились везде, где только возможно. Если кто-то войдет: Нотт с Поттером на отработке, а ты, Драко, учишь Национального героя обращениям, хотя думаю, что он и сам все прекрасно знает. Как использовать это время мне тебя не надо учить.

– Профессор, – зельедела остановил вопрос Малфоя, когда он уже собирался убрать защиту. – О чем вчера говорил отец, когда я ушел? Он сильно возмущался по поводу наших будущих отношений с Гарри?

Снейп подумал, что, не смотря на все пережитое, внутри у Драко ещё остается тот мальчик, которому все же нужна поддержка родных.

– Как будто у него была возможность возмущаться и протестовать. – хмыкнул зельедел. – Ни ты, ни твоя прекрасная матушка, не оставили даже шанса Люциусу на недовольство. Он сейчас будет делать все, чтобы только вы остались с ним. Так что, Драко, сейчас все зависит только от тебя и от твоих действий.

Закончив говорить профессор взмахнул палочкой и сняв щиты вышел из кабинета. Обрадованный его словами Малфой только мечтательно улыбнулся, предвкушая будущую совместную отработку со своим упрямым, но ставшим таким дорогим львенком.

Понедельник 3 (части 70-83)

Часть 1 (70)не бечено

Первым, что бросилось в глаза зельеделу в личной гостиной леди Долгопупс, были две картины, висящие над камином. На каждой из них было изображено по одной супружеской паре. На одной картине Снейп без труда узнал счастливых Френка и Алису Долгопупс. Вторую пару зельеделу пришлось долго рассматривать, прежде чем он понял, что юная, прекрасная девушка, так задорно улыбающаяся с портрета это сама леди Долгопупс. А мужественный юноша стоящий рядом с нею это отец Френка, покойный муж Августы Реджинальд Долгопупс.

Профессор стоял, разглядывая их таких молодых и счастливых, и вспоминал какие версии ходили в Магическом мире, в то время когда их курс заканчивал Хогвартс и когда Реджинальд Долгопупс внезапно погиб при весьма загадочных обстоятельствах. Но его смерть тогда никто не стал серьезно расследовать. Времена были неспокойные, Воландеморт уже всходил на политическую арену Англии и смерть главы семейства списали на несчастный случай. Сейчас же профессор размышлял над вопросом, а попал бы в аврорат Френк Долгопупс если бы на тот момент его отец был бы жив. Ведь тогда вероятность нарушения молодой четой планов Темного лорда была бы сведена к минимуму. В таком случае Невилл Долгопупс вообще не подходил бы под пророчество, сделанное Трелони и подслушанное им той ночью в «Кабаньей голове».

– Меня все всегда спрашивают, почему эти портреты не двигаются. – негромкий голос заставил зельедела обернуться. В гостиную неслышно вошла пожилая ведьма, хозяйка этого дома, Августа Долгопупс. Вопреки распространенному мнению студентов, которые после урока с боггартом считали, что леди одевается достаточно экстравагантно, женщина была одета в строгий домашний комплект. – Вы тоже хотите задать мне этот вопрос, профессор Снейп?

– Нет, – ответил профессор, после того как поприветствовал хозяйку. – Живые портреты возможно написать только после смерти человека. А из четверых магов изображенных здесь умер только ваш супруг.

– Вы правы. Приятно слышать, что есть ещё люди, которые понимают традиции магического мира. А вы знаете, что раньше такие портреты изготавливали только по истечению пяти лет после ухода мага из жизни. И только после одобрения специального мастера портрет могли повесить в доме. Некоторые родственники бывают просто не готовы к тому что в их доме появляется такая картина. – ведьма опустилась в кресло и рукой указала профессору на второе.

– Но почему? – удивился профессор, принимая предложение и присаживаясь. – Ведь с помощью этих картин можно сохранить и передать столько знаний?

– Вы так считаете? – улыбнулась хозяйка дома так, что зельедел подумал, а не заканчивала ли она тот же факультет что и он сам. – Тогда позвольте спросить профессор Снейп, а вы бы хотели, чтобы предмет зельеделья вам преподавал портрет вашей покойной матушки, Эйлин Принц?

Услышав вопрос, зельедел едва не отшатнулся, поняв, что ему пытается объяснить леди Долгопупс. Мысль, что в тот страшный период после похорон матери он увидел бы ее живое изображение в Хогвартсе, была просто кощунственна. Снейпу почему-то вспомнилась сцена в доме на площади Гриммо и Сириус стоящий возле портрета матери, говорящий с нею. Только теперь профессор понял, почему Дамблдор отдал приказ о том чтобы Сириуса оставляли в родовом доме ночью одного. После двенадцати лет проведенных в Азкабане рядом с дементорами, Блек ослабленный и физически и психически, должен был постоянно слушать крики умершей матери, с которой он не ладил ещё при жизни. От такой жизни у любого человека могли начаться проблемы, а про анимага уже и говорить не приходилось. Слизеринец подумал, а хотел ли он сам стоять перед живым портретом Лили и пытаться объяснить ей, как он поспособствовал этим событиям и, как он сожалеет о ее гибели.

– Теперь вы понимаете, что я имею в виду. – ведьма смотрела на изображение мужа. – Мало кто смог имея живой портрет у себя в доме, найти силы начать строить жизнь по-новому, без любимого человека.

– В таком случае, почему вы приказали повесить здесь эти портреты? – профессор тоже смотрел на написанные пара.

– Эти портреты напоминают мне о тех счастливых минутах, которые были в моем прошлом и о родных, которых у меня забрали. – жестко ответила ведьма, в голосе которой прорезались металлические нотки.

По тону Августы Долгопупс зельедел сразу понял, что дальнейшее продолжение этого разговора нежелательно. И поспешил перевести беседу в другое русло.

– Сегодня у меня на уроке произошло чрезвычайное происшествие. Вследствие этого ваш внук и остальные ученики двух классов очутились в Больничном крыле.

– Это я знаю, – перебила зельевара хозяйка. – Эти факты сообщил мне Роберто Борджиа в своем послании. Но вот понять, почему он заинтересовался именно моим внуком до такой степени что предложил ему место своего соавтора, я пока не могу.

– Леди Долгопупс.– начал было Снейп, но хозяйка дома перебила его:

– Давайте без церемоний, можно просто Августа.

– Спасибо, – поблагодарил зельедел за оказанную честь и продолжил. – Скажите, защита вашего поместья может гарантировать нам конфиденциальность?

– Об этом можете не беспокоиться. Защита в этом доме почти ничем не уступает в своей мощности даже защите самого Хогвартса. – тихо произнесла ведьма, прекрасно понимая, почему слизеринец задает столь бестактный в магическом мире вопрос. – Вы можете говорить без каких-либо опасений. Из стен этой комнаты информация никуда не пойдет.

– Хорошо. – кивнул профессор. – Но полной картиной происшедшего я, к сожалению, не владею. Однако известно, что причиной происшедшего стал обморок Блейза Забини. Именно его пыталась скрыть группа учеников, спровоцировав взрыв всех котлов в классе. И для саботажа было использовано зелье, приготовленное вашим внуком.

– Профессор, а ведь Блейз, если я не ошибаюсь старше моего Невилла и ему недавно исполнилось шестнадцать лет? – задала неожиданный вопрос ведьма.

– Да вы правы, – зельевар уже стал привыкать к тому, что почти все знают и понимают ситуацию лучше, чем он сам. – А почему вас заинтересовал возраст моего студента?

– Это очень важно. Вот только вопрос откуда ваши ученики получили эту информацию, и почему они до сих пор ею владеют, – казалось, что хозяйка дома размышляет вслух, не ожидая ответа и не обращая внимания на внимательно слушающего ее профессора. Впрочем, ведьма тут же обратила на него свой взор. – А до происшествия на вашем уроке не было никаких изменений?

– Что вы имеете в виду? – спросил зельедел, недоумевая, откуда мадам Долгопупс могла узнать такие подробности развития событий.

– Я конкретизирую, – создавалось впечатление, что хозяйка дома не просто смотрит на слизеринца, она прожигала его насквозь своим взглядом. – Вы случайно не посадили Забини рядом с моим внуком?

– Нет, Невилл сидел за одной партой с Панси Паркинсон. – профессор и сам не понял, почему он не сказал леди Долгопупс с кем именно сидел Блейз Забини, но казалось что такой ответ устроил ведьму.

– Тогда что могло так заинтересовать Роберто Борджиа в моем внуке? – неподдельное удивление звучало в голосе ведьмы, создавалось впечатление что услышанное от зельедела не совпадало с известными ей фактами.

– Он заинтересовался зельем, которое было разлито по всему классу, – пояснил преподаватель. – Как выяснилось, оно может служить для очистки. После его применения поверхности предметов приобретают свой изначальный вид. Но что самое удивительное оно также может поспособствовать выведению шрамов с кожи людей. Причем шрамы могут быть различного происхождения.

– Но… – начала ведьма, но профессор не дал ей закончить.

– Августа, я не знаю, что вам сказать по этому поводу, – зельедел решил, что гриффиндорская честность будет в этой ситуации лучшей тактикой ведения разговора. – Я ещё не успел изучить ни зелье, ни его свойство. Но им уже заинтересовался и Министр, и Дамблдор. И на ваш следующий вопрос, как ваш внук, который за столько лет не мог заработать ни одной положительной оценки на моем предмете, смог создать настолько уникальное зелье, у меня тоже нет ответа.

– А я думаю, что госпожа Долгопупс не хочет вам задавать этого вопроса, – проговорил вошедший в гостиную Роберто Борджиа. – И я уверен, что вы на самом деле прекрасно знаете, что ваш внук зельевар-интуит?..

часть 2 (71)не бечено

Надежды Драко Малфоя на совместную отработку с Гарри Поттером не оправдались. Гриффиндорец ворвался в класс зельеделья, как-то странно взглянул на слизеринцев и молча, направился в кладовку с инвентарем. Удивленный староста мог только наблюдать за передвижениями Национального героя, который сейчас как никогда был похож на строптивого гиппогрифа. Парень, все так же молча, снял свою мантию, наполнил ведро с водой и стал тряпкой отмывать парты. Драко было так же непонятно, где именно находилась палочка Поттера. Крепления на руке у него не было, а представить, что этот магический предмет был оставлен в кармане мантии, слизеринец не мог.

Сказать, что Малфой был расстроен это не сказать ничего. После сегодняшнего утреннего занятия, когда он учил гриффиндорца беспалочковой магии, такой разительной перемены в отношении Драко никак не ожидал. Аристократ уже хотел заговорить с Поттером и попытаться выяснить, что же стало причиной этого охлаждения, но воплотить в жизнь свой замысел староста не успел. Нотт дернул его за руку, кивнул на подсобку с ингредиентами и скороговоркой произнес:

– Поттер, мы на минутку.

Гриффиндорец едва кивнул, даже не посмотрел в сторону говорившего и слизеринцы поспешно удалились. В подсобке Нотт одним заклятием заставил дребезжать и звенеть склянки, а Малфой уже привычным жестом создал непроницаемый щит. И только когда меры безопасности были соблюдены, юноши посмотрели друг на друга.

– Ты что, спятил? – Тео зашипел на старосту слизеринцев не хуже Нагайны, змеи Темного лорда. – Что ты собирался у него спрашивать?

– Но ведь что-то случилось. – заговорил Драко расстроенный поведением Поттера. – Ты же сам все видишь. Он или что-то узнал или поговорил с кем-то с тех пор, когда он ушел из кабинета зельеваренья.

– Ни с кем он не говорил, – уверенно произнес Нотт. – Он все это время был один.

– Это невозможно. – не поверил другу Драко. – Но если он был сам, то почему он так переменился по отношению ко мне.

– Да, конечно, – с сарказмом произнес Нотт. – Абсолютно невозможно, особенно если вспомнить что недавно ты тоже был сам и, несмотря на твое одиночество, ты весьма сильно изменился за этот период.

Драко не мог не согласится со словами Тео. Но что мог себе придумать гриффиндорец за время своего отсутствия он даже не пытался представить.

– Твой Поттер был все это время сам, – продолжал говорить слизеринец. – Он что-то увидел. Что, я не знаю, но это и растревожило твоего гриффиндорца и даже немного напугало. Но ничего опасного лично для тебя или для ваших будущих отношений сейчас нет. А вот если ты будешь действовать нахрапом, как тогда на третьем курсе последствия будут еще более плачевны чем после стычки с гиппогрифом. Если тогда у тебя была сломана рука, то сейчас ты рискуешь разрушить все чего ты смог добиться за сегодняшний день.

– Так что ты мне посоветуешь? – дар Тео все-таки мог здорово помочь и Драко собирался использовать все возможности, чтобы не совершить непоправимых ошибок на пути завоевания своего упрямца.

– А как нас учили приручать гиппогрифа?.. – улыбнулся Тео, но вдруг замер, оборвав ответ буквально на пол слове. – Приготовься, сейчас к нашей отработке присоединится еще один кандидат в экспонаты кунсткамеры.

– Кто? – уточнил Драко, предполагая о ком, может говорить Нотт.

– Скоро здесь будет Амбридж. – ответил Тео, озвучивая худшие опасения Малфоя.

– И могу поспорить, что эта с позволения сказать ведьма, – заговорив Драко сквозь зубы, весьма красноречиво показывая какие эмоции он испытывает по отношению к обсуждаемой особе. – Хочет найти какую-то причину назначить Гарри новую отработку. Тео, мы должны сделать все, чтобы у нее ничего не вышло. Я не допущу, что бы его снова пытали.

– Ладно, постараемся. – Тео тоже не нравились методы, с помощью которых Национальному герою пытались внушить правильное отношение к нынешнему Министру. – Я убираю в шкафу, а ты сидишь и рассказываешь о традициях английских аристократов, как и говорилось сегодня за завтраком.

И парни вышли из подсобки готовые к любым неприятностям.

– Итак Поттер, – Малфой сел за стол преподавателя и приготовился играть спектакль перед будущей зрительницей. – Что ты знаешь об английском дворянстве.

Говоря это Малфой мысленно умолял гриффиндорца спокойно ответить на его вопрос, ведь Министерский инспектор могла зайти в любую минуту. Слизеринец прекрасно понимал, что любая грубость в его адрес была бы использована Амбридж как повод для очередного наказания неугодного ей ученика. Но к большому удивлению старосты и не меньшей радости Поттер все-таки стал отвечать на заданный ему вопрос.

– В Англии дворянство делится на высшую и низшую знать, – заговорил гриффиндорец голосом напоминающим голос Бинса на уроках магической истории. При этом он ни на минуту не прекращал тереть парту. – К высшей знати относятся: Герцог, Маркиз, Граф, Виконт, Барон. Представители низшей знати Баронет, Кавалер, Эсквайр,…

– Думаю, что мистер Малфой спрашивал о магических аристократах Британии, – возле раскрытых дверей аудитории стояла Долорес Амбридж. Довольное выражение на её лице заставило Драко внутренне напрячься. Он прекрасно понимал, что Министерский инспектор может в любую минуту воспользоваться этой оплошностью гриффиндорца и назначить ему дополнительную отработку. А чем заканчиваются отработки у этой ведьмы Драко Малфой уже ощущал на своей шкуре.

– Лорды – такой общий титул носят аристократы-волшебники в Британии. – проговорил Поттер не прерывая своего занятия. – На следующей ступеньке стоят представители чистокровных семейств, за ними следуют полукровные маги, далее маглорожденные.

– О я вижу, что мистер Малфой отлично справился со своим заданием и уже успел объяснить вам основы, – как только ведьма заговорила о слизеринце в голосе у неё появились слащавые нотки. – А теперь попробуйте рассказать, как именно вы должны обращаться…

К кому именно должен был обращаться Поттер так и осталось невыясненным. В двери аудитории громко постучали, и не дождавшись разрешения в помещение зашла студентка четвертого курса ревенкловка Полумна Лавгуд. Слизеринцы переглянулись, девушка или была чудом посланным Поттеру свыше или этот визит был каким-то неведомым способом спланирован заранее.

– Наконец-то я вас нашла, мисс Амбридж. – заговорила девушка, не обращая внимания, каким недовольным взглядом смотрит на неё ведьма. – Давно хочу поговорить с вами по поводу вашего декрета о сертификации неформального общества.

Представители зелено-серебристого факультета замерли ожидая продолжения, в то время как Поттер словно ни в чем не бывало продолжал мыть парту.

– Вы знаете какое-то неформальное общество, о котором хотите сообщить? – Министерский инспектор в эту минуту напоминала пародию на гончую собаку, которая почуяла дичь, и ожидает приказ от хозяина, что бы на нею броситься.

– Да, но об этом позже, – спокойно проговорила Лагвуд и продолжила, не обращая никакого внимания на нетерпение ведьмы. – Я бы хотела создать своё общество по изучению редких магических животных. А именно морщерогих кизляков. Думаю, что остальным ученикам будет очень интересно узнать побольше об этих удивительных животных.

Преподавательница, никак не ожидавшая заявления, непонимающе смотрела на девушку, которая в свою очередь ожидающе смотрела на ведьму, ожидая ее ответа. Драко казалось, что он наблюдает сцену абсурда в каком-то маггловском спектакле, но он никак не мог понять, кто же является постановщиком этой сцены.

– Морщерогих кизляков? – переспросила Амбридж, понимая что Лагвуд не уйдет, пока не услышит ответа. – Но ведь их…

– Только не говорите, что вы не читали последний номер «Придиры» и статью, в которой мой отец окончательно доказал их реальность. – перебила девушка преподавательницу. – Вам, как представителю Министра, нельзя пропускать выход таких статей.

Посмотрев на лицо Амбридж, Драко едва не рассмеялся. Напоминания девушки о том, что её отец издатель, хоть и весьма сомнительного журнала, но все же регулярно читаемого в Англии, хватило, чтобы сбить с ведьмы всю спесь. И как бы Министерскому инспектору не хотелось сейчас отдернуть ревенкловку, она никак не могла себе этого позволить.

– Хорошо мисс, я зарегистрирую ваше общество, – всем было очевидно, что вежливый тон дается ведьме с трудом. – Но для начала вы должны рассказать мне про то незарегистрированное общество, о котором вы знаете.

– О конечно, – улыбнулась девушка своей необычной улыбкой. – Я не только о нем знаю, я еще в нем и участвую.

часть 3 (72)

– Это невозможно, – проговорил профессор, внимательно смотря на Роберто Борджиа.

Конечно, он знал, кто такие зельевары-интуиты. Крайне редкое явление в их профессии: маги, которые работали, не подчиняясь стандартным схемам и правилам, которые могли из, казалось бы, несовместимых компонентов сварить абсолютно новое, уникальное зелье. Таких зельеваров ценили в любой стране, им готовы были создавать любые условия и выполнять любые их капризы. Результат себя всегда оправдывал. Так, зелье правды в свое время тоже придумал интуит. Даже он, самый молодой Мастер Зельеделья, не мог рассчитывать на те высоты, которых обычно достигали мастера-интуиты.

– Почему же невозможно? – улыбнулся маг. – Если это уже произошло, то, соответственно, возможно.

– Я бы заметил, – не отступался от своего профессор. – Если бы Невилл Долгопупс был интуитом, я бы смог это увидеть на уроках.

– Профессор Снейп, – Борджиа неожиданно обратился к слизеринскому декану по его хогвартскому званию. – Вы можете сейчас сказать, какая главная особенность зельевара-интуита?

Снейп уже понял, про что ему хочет напомнить итальянец, но ответил:

– Неумение работать в паре.

– Именно, – снова улыбнулся Роберто. – А на ваших занятиях, насколько я знаю, ученики всегда работают вдвоём. Таким образом, на протяжении всего обучения зельевар-интуит мог только портить ингредиенты. И это в лучшем случае. В худшем у него с определенной периодичностью могли взрываться котлы, и это независимо от того, сильный с ним работает напарник или слабый. Но если тебя и это не убеждает, то наш спор может окончательно разрешить леди Долгопупс. Ведь о том, что Невилл обладает столь уникальным даром, вы знали уже давно, не правда ли?

Посмотрев на лицо ведьмы, молчавшей с того момента, как итальянец произнес своё сенсационное заявление, профессор понял – она знала. Действительно знала об уникальности своего внука. И это на самом деле правда, что его дар проявился задолго до его поступления в школу, и что леди Долгопупс сознательно создавала препятствия для развития внука. И зельевар задал единственный вопрос, который его на данный момент волновал:

– Но почему вы молчали? Ведь если бы я знал раньше, Невилл бы занимался по индивидуальной программе.

– Зачем? – ведьма зло глянула на профессора. – Зачем мне было развивать это его умение?

– Но ведь к моменту выпуска из Хогвартса он мог бы стать именитым зельеваром, – Снейп никак не мог понять, как так можно было поступить с родным человеком, и о чем нужно было думать, чтобы сознательно ставить преграды на пути становления ребенка.

– Таким, как ты? – и снова в голосе хозяйки дома прозвучала злость и неприкрытая ирония. – Чтобы мой внук заменил тебя и стал безмолвным подручным Дамблдора? Или ему была бы уготована судьба ещё хуже. Вечное одиночество в какой-то закрытой башне вдалеке от остальных людей, где он бы смог готовить зелья по заказу директора. И все это было бы сделано «ради высшего блага»?

Профессор опешил, не ожидая такой резкой отповеди. Нет, он, конечно, знал, что с этой леди не хотел спорить даже Дамблдор, но никогда не мог предположить, что ведьма настолько отрицательно относится к лидеру светлой стороны. Особенно это было странно, если вспомнить, что сын и невестка Августы Долгопупс в своё время тоже были членами ордена Феникса.

– Вы защищали его, – тихо произнес итальянец, внимательно выслушав все, что сказала ведьма.

– Конечно, защищала. Я предпочту живого внука мертвому зельевару-интуиту, – жестко произнесла хозяйка дома и, чуть подумав, добавила: – И я не хочу дожить до того времени, когда мой Невилл станет причиной гибели сотен тысяч магов. И не думайте, что я не отдаю себе отчета в том, каковы возможности моего внука. Я прекрасно знаю, что самые смертоносные яды были созданы именно мастерами-интуитами. И я не дам даже шанса Дамблдору вырастить из моего внука подобного гения.

– Вы ждали, когда ему исполнится шестнадцать, – задумчиво проговорил слизеринец, понимая, какие чувства толкали ведьму на столь ужасающие его поступки. – Если бы в течение десяти лет ваш внук не создал бы ни одного своего зелья, он бы навсегда потерял данный ему дар. А зная о его успехах на моем предмете, вы и не сомневались, что так и будет.

– Вы абсолютно правы, – усмехнулась ведьма, подтверждая слова слизеринского декана. – Вы, профессор Снейп, мне очень помогли в выполнении моих планов. Невилл всегда работал в паре, что не позволяло ему реализовать свой потенциал. И вот, именно сейчас, когда оставалось совсем немного, вам нужно было заставить моего внука готовить зелье одному. Теперь Дамблдор с легкостью вычислит зельевара-интуита.

– Но ваш внук работал в паре, – улыбнулся Роберто Борджиа, который ни на минуту не отвлекался от разговора профессора с леди Долгопупс. – Он и сегодня был с партнером.

– Но это невозможно, – изумилась ведьма. – Он не смог бы создать новое зелье, если бы ему не предоставили идеальные условия. И под идеальными условиями подразумевается полностью самостоятельная работа.

– По удивительному стечению обстоятельств вы оба правы, – заметил профессор. – Невилл действительно был с партнером, и в то же время он работал самостоятельно. Дело в том, Августа, что у меня есть одна ученица с моего факультета. После возрождения Темного лорда она считает, что у нее есть весьма значительные привилегии. И весь пятый курс ее работа на моем предмете сводится к доставке ингредиентов из хранилища к рабочему месту.

– И чтобы ее папочка, наверняка состоящий в вашем ближнем круге, не пожаловался вашему Лорду, что ты плохо относишься к детям его почитателей, – понимающе кивнула ведьма, – тебе приходится закрывать глаза на выходки этой недалекой девицы. Конечно, Круциатус испытывать из-за того, что очередная аристократическая выскочка не стремится учиться, не захочет никто.

– Таким образом, леди Долгопупс, мы выяснили, что пока вашему внуку не грозит разоблачение, – подвёл Роберто итог обсуждению школьных событий и перевел разговор в нужное ему русло: – А теперь что касается моей просьбы. Мне нужно ваше разрешение на то, чтобы Невилл стал моим постоянным соавтором.

Снейп замер, ожидая ответа ведьмы. Он прекрасно понимал, что сейчас в этой комнате решается дальнейшая судьба Невилла.

– Нет, – тихо произнесла хозяйка дома.

– Почему? – переспросил её итальянец. – Я смогу увезти вас из страны, и вашему внуку никто не будет

угрожать. Если же вы боитесь, что я буду вмешиваться в работу Невилла, так совсем наоборот. Я предоставлю ему свою лучшую лабораторию и самые разнообразные ингредиенты, дам ему полную свободу действий. Моя же функция соавтора или партнера, если вам так больше нравится, будет заключаться в том, чтобы понять, что именно на этот раз создал ваш внук, и высчитать правильные пропорции в его составе для остальных зельеваров. Соглашайтесь на мое предложение, и ваш внук никогда не пожалеет об этом решении. Это я вам могу пообещать.

– А вы можете пообещать, что ради моего внука вы пойдете на все: на преступление, подлость, обман? Пойдете ли вы на все это ради Невилла? – в голосе говорившей леди звучала горечь. – Будете ли вы защищать моего внука от всего мира, если понадобится?

– И не только Невилла, – итальянец серьезно смотрел на ведьму. – Вся его семья будет находиться под защитой, если вы согласитесь.

– Вы не можете гарантировать этого, – ведьма перевела взгляд с Роберто на портрет мужа и еще раз повторила: – Вы не можете этого гарантировать.

Итальянец тоже посмотрел на портрет, и, продолжая его разглядывать, спросил, указывая на небольшую подвеску, висящую на шее нарисованной Августы:

– Какое изысканное украшение. А вы бы хотели, чтобы и у вашего внука было подобное?

часть 4 (73)

Услышав последние слова девушки, Драко замер: он знал, что в этом году Полумна Лавгуд стала входить в число людей, с которыми активно общался Национальный герой, и если она состоит в какой-то запрещенной группе, то без его львенка там точно не обошлось. Малфой слегка повернул голову и увидел, что объект его переживаний как ни в чем не бывало продолжает чистить парту.

В то же время на министерского инспектора было просто неловко смотреть, казалось, что она готова схватить рейвенкловку за плечи и трясти ее до тех пор, пока та не расскажет ей всю правду.