Текст книги "Память героя (СИ)"

Автор книги: химера-читатель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 75 страниц)

Четверг часть 4

Драко Малфой в слегка взвинченном состоянии направлялся в сторону Большого зала на завтрак. Нет, он, конечно, оценил преимущество пребывания родителей в Хогвартсе, но и отрицательные стороны в этом тоже были. Так утренний допрос отца, который хотел досконально знать, что именно они с Гарри делали этой ночью, никак иначе как отрицательным назвать было нельзя.

Однако, учитывая тот факт, что говорить правду староста не собирался, а глава рода резонно полагал, что наследник не мог просто всю ночь спать рядом с парнем, которого хотел видеть рядом с собой в качестве спутника жизни, ситуация зашла в глухой тупик. Ещё хуже стало тогда, когда к разговору присоединилась леди Малфой. Ещё не совсем окрепшая от пережитого накануне, она тем не менее прочитала сыну обширную лекцию на тему того, что с ним сделает крестник её кузена, если узнает, что ночью Драко воспользовался его беспомощным состоянием. На заверения старосты, что он ничего не сделал гриффиндорцу, мать только покачала головой, не поверив сыну. Оскорблённый таким недоверием, староста тут же перед родителями принёс магическую клятву, что никаких сексуальных действий между ним и лордом Поттером этой ночью не было. И как только слова парня были подтверждены самой магией, он тут же покинул покои матери, не дожидаясь, пока ошеломлённые таким оборотом родители придут в себя и продолжат задавать вопросы.

А в том, что вопросы возникнут, слизеринец не сомневался ни секунды. Вряд ли его родители не обратили внимания, что, поклявшись, он не употребил формулировку «ничего не делал с лордом Поттером». И, конечно же, и глава рода, и его супруга непременно бы захотели узнать, что же именно Драко сделал ночью со спящим гриффиндорцем. А рассказывать о проведении ритуала защиты возлюбленного староста пока не собирался.

Однако не только неудачный разговор с родителями расстроил слизеринца. Из-за него он потерял возможность поговорить с матерью и узнать, что именно она нашла в вещах Гарри во время своей проверки. Над этим вопросом младший Малфой размышлял довольно долго, но так и не смог прийти к какому-то конкретному выводу. Однако такая неопределенность не устраивала юношу, и он надеялся при первой же благоприятной возможности поговорить на эту тему с матерью.

Правда, в том, что такая возможность представится в ближайшее время, староста сомневался. И дело было даже не в занятости леди Малфой. Несмотря на свои новые обязанности, аристократка нашла бы время, чтобы поговорить с сыном. Неприятностей следовало ожидать со стороны крёстного. Нарушения своего прямого распоряжения слизеринский декан не простил бы никому из студентов, и Драко понимал это как никто другой. А то, что профессору зельеделья скоро станет известно о том, что Малфой всё же поступил по своему усмотрению и большую часть ночи Поттер провёл вне гриффиндорской спальни, было так же предсказуемо, как и реакция самого Снейпа на эту новость.

Предаваясь этим довольно неутешительным мыслям, слизеринец зашёл в Большой зал. Там, несмотря на раннее время, уже собрались почти все преподаватели. Не хватало только директора, его матери, крёстного, отца Нотта и лесничего. Но не это насторожило парня. За столом ало-золотого факультета, сидя на своём обычном месте и читая книгу, завтракала Гермиона Грейнджер. Однако взволновал старосту не этот факт. Рядом с ней юноша не увидел неизменного спутника и объекта своих грёз Гарри Поттера. Это было странно, так как почти всегда эта парочка гриффиндорцев завтракала вместе.

Идя к столу своего факультета, за которым уже сидел Теодор Нотт, Малфой размышлял, не мог ли ритуал, который он провёл вчера ночью, стать причиной сегодняшнего опоздания Поттера. Но насколько староста помнил, никакого побочного эффекта его действий не должно было быть. И всё же… Червячок сомнений поселился в душе у аристократа. Речь шла о его Гарри, а у него всё было не так, как у остальных волшебников. Конечно, отсутствие зеленоглазого парня можно было бы объяснить какими-то объективными причинами, однако Драко хотел поскорее убедиться, что с его избранником действительно всё в порядке.

Все эти переживания никак не улучшили и без того неважное настроение слизеринца, и потому, сев рядом с явно чем-то довольным Ноттом, он вместо обычного приветствия довольно нелюбезно проговорил:

– Хоть кому-то здесь весело.

– И тебе доброе утро, Драко, – Тео совсем не смутила подобная манера, и он негромко заговорил: – У меня есть несколько достаточно веских причин для радости, и даже твой кислый вид не сможет этого изменить.

– Мой кислый вид никого не удивит, – так же шёпотом парировал Малфой, – а вот с твоим лицом нужно что-то делать, пока ты не привлёк к себе излишнего внимания.

Нотт кивнул и мгновенно посерьёзнел.

– Ты прав, излишнее внимание нам ни к чему, – проговорил он. – И всё же у меня потрясающие новости.

– Делись, – сказал Малфой, приступая к трапезе.

– Во-первых, мы с отцом вчера поговорили, и он рассказал мне о маме, – начал перечислять Теодор.

– Постой, – всё так же шёпотом остановил друга блондин, – но ведь твой отец почти никогда не говорит о ней?

– А вчера вот рассказал, – слизеринец снова едва заметно улыбнулся. – Я так много нового узнал вчера о ней. Но это ещё не всё. Отец влюбился.

Ошеломлённый этим заявлением, Драко внимательно посмотрел на друга:

– И ты рад этой новости? Почему? Я думал, ты разозлишься.

– Сколько себя помню, отец всегда был один, – тихо проговорил Тео. – Когда-то меня пугала мысль, что он найдёт себе кого-нибудь. Но сейчас… Если кто-то сможет сделать счастливым моего отца, то я не буду против.

– А ты знаешь, в кого именно влюбился твой отец? – тихо уточнил Малфой.

Тео в ответ только покачал головой, давая понять, что отвечать на этот вопрос он не собирается, а потом снова заговорил:

– И ещё я пригласил Гермиону на свидание.

– Как? Снова изменял потолок в Большом зале? – вопросы просто посыпалась из старосты, однако ему удалось сдержаться и не начать говорить громче. – И что тебе ответила гриффиндорка?

– Нет, на этот раз я воспользовался метлой для того, чтобы подняться к окнам её спальни, – ответил Нотт, улыбнувшись. – На стекле с помощью колдовства я создал цветной витраж с изображением цветущего сада.

– Красиво, наверное... – задумчиво сказал Драко, мысленно представляя себе комнату, освещённую цветными лучами, в которой проснулась гриффиндорка, а потом спросил: – И что Гермиона ответила? Согласилась встретиться с тобой?

– Когда она зашла в Большой зал, то кивнула, – ответил Нотт. – Так что, думаю, согласие на встречу я всё же получил. Осталось только уточнить время.

Драко хотел было что-то сказать, но тут в зал начали входить учителя, которых он ожидал. Первой зашла его мать, за ней последовал Флитвик, за ним – лорд Нотт. Завершал процессию профессор зельеваренья. Учителя расселись и приступили к завтраку.

– Не хватает только Хагрида, – заметил Тео, смотря на стол преподавателей.

– Это важно? – тихо спросил Драко. Слизеринец понимал, что любое высказывание друга может стать неимоверно ценным, учитывая его дар провидца.

– Не знаю, – задумчиво проговорил слизеринец, – но нашего преподавателя по уходу за магическими существами задержало что-то важное. А точнее кто-то.

Ничего больше Нотт добавить не успел. Двери в зал распахнулись, впуская опоздавших на завтрак учеников. Староста посмотрел на зашедших, и у него перехватило дыхание. Впереди, громко смеясь, размахивая руками и пытаясь что-то рассказать сквозь смех, шествовал Рон Уизли. А за ним… За ним шёл Гарри Поттер, парень, над которым он, Драко Малфой, этой ночью провёл ритуал защиты возлюбленного. И шёл Гарри Поттер в обнимку с мелкой рыжей, Джинни Уизли.

Четверг часть 5

Только многолетняя практика в контроле над эмоциями и семейное умение держать лицо даже в самых критических ситуациях позволили Драко Малфою сдержаться и не натворить глупостей. Внешне оставаясь невозмутимым, слизеринец тем временем судорожно обдумывал причины, по которым его гриффиндорец мог начать проявлять внимание к рыжей ведьме. Первую возникшую мысль о зелье или приворотных чарах аристократ сразу же отверг, несмотря на её кажущуюся логичность. Его Гарри мог сбросить «Империус» Лорда, так что чары мелкой Уизли он преодолел бы в два счёта. Что касается зелий, то Драко не верил, что осторожный и очень скрытный Поттер мог бы принять из чьих-либо рук стакан с каким-то непроверенным напитком. Так что эту возможность староста тоже отбросил как несостоятельную. У слизеринца оставалась только одна правдоподобная версия, и заключалась она в следующем. Ритуал, который он провёл ночью в Малфой-мэноре, прошёл успешно, и, как следствие, его зеленоглазому гриффиндорцу приснился сон об их совместном будущем. Вот только сон этот совсем не обрадовал парня, а наоборот привёл к обратному эффекту. А именно напугал парня, что и заставило его искать опровержения сна и возможных отношений с Драко в объятьях рыжей ведьмы.

Гриффиндорцы тем временем сели за стол и приступили к завтраку. Причём Джинни находилась по правую руку от Поттера, словно невзначай потеснив в сторону Гермиону. Как бы ни был расстроен Драко из-за сложившейся ситуации, но он не мог не заметить удивлённого выражения на лице гриффиндорской старосты. Однако девушка уже через мгновение взяла себя в руки и сделала вид, что ничего необычного не происходит.

– Странно, – задумчиво проговорил Нотт, тоже внимательно наблюдая за столом ало-золотого факультета.

– И что именно тебе кажется странным? – прошипел в конец расстроенный Малфой. – То, что Гарри обнимает эту рыжую пигалицу, или то, что он разрешил ей сесть на место, которое обычно занимает Грейнждер?

– Вообще странно и то, и другое, – негромко произнёс Тео, не отрывая взгляда от стола гриффиндорцев. – Но что ещё более непонятно, что за всё время Поттер не произнёс ни одного слова. Он даже не поприветствовал Гермиону, когда садился. В то время как даже Уизли что-то пробормотали.

– Ты прав, – кивнул староста и стал следить за своим гриффиндорцем, стараясь не дать эмоциям окончательно затуманить ясность мышления.

Сейчас, немного успокоившись, аристократ отметил, что все движеня его избранника какие-то неловкие, неуверенные. Гриффиндорец обычно так двигался после длительной изматывающей тренировки, когда из-за излишнего напряжения начинали невольно дрожать руки и ноги. Но что могло заставить парня, недоумевал Малфой, двигаться так сейчас. Получить ещё до завтрака столь внушительную нагрузку в Хогватсе было достаточно сложно.

Нет, конечно, если бы Драко не знал, что Гарри всю ночь спал под действиям зелья Сна без сновидений, он бы решил, что у гриффиндорца была весьма активная ночь. Но в силу обстоятельств слизеринец был уверен, что это не соответствует истине. Таким образом юный аристократ терялся в догадках, что же могло произойти в тот небольшой отрезок времени после того, как Добби перенёс парня из его, Малфоя, спальни в его собственную кровать.

Однако размышления и наблюдения слизеринцев прервались. В Большой зал через общую дверь зашёл Хагрид. Юноши переглянулись, отмечая про себя ещё одну странность этого утра. Обычно добродушно улыбающийся преподаватель по уходу за магическими существами сейчас был явно чем-то обеспокоен. Не смотря на учеников, он быстро прошёл к столу преподавателей и обратился к сидящему на месте директора Флитвику.

Не желая пропустить ни слова из того, что скажет полувеликан, парни обратились в слух. Однако с места, где они сидели, услышать говорящих было практически невозможно. До юношей долетали только некоторые обрывки фраз вроде «питомцы», «новые», «помощь студента», «сейчас». Из услышанного аристократы сделали вывод, что преподаватель по уходу за магическими существами завёл себе нового питомца, с которым не может самостоятельно справиться и поэтому пришёл просить себе в помощь кого-то из студентов.

Выслушав просьбу Хагрида, временный директор только благосклонно улыбнулся и кивнул. Увиденное и услышанное совсем не понравилось слизеринскому старосте. Зная, что Хагрид особенно расположен к Гарри Потеру, он даже не сомневался, кого лесничий призовёт себе в помощники. Если его предположение окажется верным, то огромный преподаватель сейчас заберёт его гриффиндорца с собой, тем самым лишая его, Драко, возможности выяснить, что же случилось с утра в Восточной башне. Это никак не устраивало аристократа, который настроился как можно быстрее узнать, почему его зеленоглазый парень спустился на завтрак под ручку с рыжей Уизли.

Однако уже через несколько мгновений слизеринец убедился, что его предположения ошибочны. Нет, Хагрид действительно подошёл к столу ало-золотого факультета. Вот только заговорил он не с Поттером, как ожидал блондин, а с его подругой Гермионой Грейнджер. Этот факт порадовал Малфоя, но он не смог удержаться и не бросить сочувствующего взгляда на друга. Угадать, на сколько времени может задержать лесничий гриффиндорскую старосту, было невозможно, так что их свидание с Тео находилось под угрозой. Вот только посмотрев на выражение лица сидящего рядом друга, Малфой был несколько удивлён. Тот совсем не был огорчён произошедшим, наоборот, Тео с какой-то гордостью и спокойствием наблюдал, как его избранница уходит из Большого зала. На вопросительный взгляд блондина он только пожал плечами и тихо произнёс загадочную фразу:

– Сегодня состоится встреча, которая может изменить судьбу магической Британии.

– Что за встреча? – не мог не спросить Драко, понимая, что в друге снова заговорил дар предков-провидцев.

– Не знаю, – ответил Тео и добавил: – Это встреча силы и изворотливости.

Последнее заявление друга никак не прояснило ситуацию, однако Малфой прекрасно понимал, что спрашивать дальше бесполезно. Если бы Нотт почуƒвствовал что-то ещё, он бы об этом сразу же рассказал.

Тем временем в зал стали залетать совы, неся утреннюю почту, и внимание блондина снова переключилось на сидящего за столом Поттера, которому в этот раз тоже прибыло письмо. Уже один этот факт вызывал беспокойство, так как послания гриффиндорцу приходили крайне редко, поскольку родных за пределами школы, кроме крёстного, у парня не было. Вот только вряд ли Сириус Блек, который по-прежнему числился в списках разыскиваемых Авроратом беглых преступников, стал бы использовать сову для того, чтобы связаться с крестником. Оставалось только предположить, что письмо Гарри мог написать Уизли, помолвленный с Панси, или же Невилл Долгопупс. Вот только о чём они могли писать зеленоглазому парню, Драко не мог себе представить.

Но больше удивили слизеринца действия самого Поттера. Отвязав от лапки птицы послание, он, не читая, передал его в руки сидящей рядом рыжей Уизли. Драко Малфой едва сдержался, чтобы не проклясть ведьму чем-то весьма тёмным, видя, как та наманикюренными пальчиками открывает предназначенное его парню письмо.

С всё более возрастающим негодованием и отвращением аристократ наблюдал, как рыжая девица, нисколько не смущаясь, читает чужое послание, а потом с улыбкой передаёт пергамент законному владельцу. Пытаясь хоть как-то успокоиться, аристократ посмотрел на сидящего рядом друга, ища у него понимания и поддержки. Вот только выражение ужаса, застывшее на лице Нотта, заставило старосту содрогнуться.

– Тео, что случилось? – тихо спросил Малфой, гадая, что же могло привести слизеринца в настолько плачевное состояние, чтобы он перестал контролировать свою мимику.

– Отец получил послание от Лорда, – едва слышно выдохнул Нотт. – В нём тот прислал порт-ключ и настаивает на личной встрече.

– В этом нет ничего страшного, – попробовал успокоить друга аристократ, хотя и сам стал нервничать от столь необычного поступка змеелицего монстра. Вызывать слуг на аудиенцию подобным образом было для него несвойственно. – Твой отец уже не в первый раз пойдёт на такую встречу.

– Вот только Лорд вызывает не отца. Меня.

Четверг часть 6

Направляясь из Большого зала в свои покои, профессор Северус Снейп пытался успокоиться, перечисляя в уме ингредиенты, входящие в состав самых сложных зелий, которые он знал. Однако проверенный годами практики приём в этот раз не срабатывал, и состояние мага было так же далеко от спокойствия, как среднестатистический маг от маггловского футбола.

Если бы у самого преподавателя спросили, как бы он охарактеризовал своё внутреннее настроение в данный момент, то спрашивающему скорей всего через несколько секунд понадобилась бы помощь колдомедика для ликвидации последствий нескольких весьма тёмных проклятий. Впрочем, задавать вопросы магу желающих не было, и Снейп беспрепятственно добрался до своих покоев, всё ещё находясь в состоянии крайней ярости.

Виновники же такого состояния зельевара были уже привычны – гриффиндорцы. Северус заметил, что именно представители ало-золотого факультета могли легче лёгкого довести его до подобного состояния.

Началось всё с того, что временный директор Флитвик задержал их с Нарциссой за столом в Большом зале, дабы распределить уроки ЗОТИ. На это ни у мага, ни у ведьмы не возникло никаких возражений, поскольку они уже знали, кто вызвал к себе обоих Ноттов.

Именно этот момент Рон Уизли счёл самым подходящим, чтобы подойти к преподавателям и сообщить, что Гарри Поттеру с утренней почтой пришло официальное уведомление, в котором говорилось, что сегодня до двенадцати дня тот должен с помощью камина прибыть в Министерство Магии. Сам Поттер тоже подошёл к профессорам, однако при этом имел такой отсутствующий вид, что зельеделу захотелось встряхнуть его посильнее, дабы вызвать хоть какую-то реакцию.

Пообещав про себя, что Драко Малфой до конца года будет проводить инвентаризацию ингредиентов и зелий за то, что не выполнил его распоряжение и не отправил гриффиндорца в Восточную башню сразу же после его ухода, Снейп тем временем почти насильно заставил выпить вялого парня флакон Бодрящего зелья. Однако явного эффекта это не принесло. Недоумевая, что же нужно было делать с Поттером всю ночь, чтобы довести его до такого состояния, маг на время отступил, присоединившись к своим коллегам, перед этим велев гриффам подождать в коридоре.

Между тем Нарцисса и Флитвик уже успели ознакомиться с Министерским посланием и теперь решали, как им поступить в данной ситуации. Пускать пятикурсника одного было опасно. Во-первых, парень находился в неадекватном состоянии. А во-вторых, следовало учитывать, что благодаря кампании, развернутой в прессе, многие считали Поттера сумасшедшим, так что в Министерстве его могли встретить недоброжелательно настроенные маги и причинить немало неприятностей.

Однако зельевар прекрасно понимал, что основная угроза, а точнее, угроза со стороны приспешников Лорда, которые могут просто похитить гриффиндорца из Министерства, в данной ситуации просто не может быть озвучена. Однако преподаватели понимали, что такая вероятность существовала, и отпускать парня без сопровождения было просто нельзя.

Флитвик предложил пойти Нарциссе, как декану гриффиндорцев. Её кандидатура была достаточно логичной, поскольку статус леди Малфой уже сам по себе гарантировал определённый уровень защиты. При этом временный директор уточнил, что вести в Министерство ведьма будет не одного ученика, а двух. На вопросительный взгляд Нарциссы маленький преподаватель пояснил, что ещё перед завтраком к нему прибыло послание от Ксенофилиуса Лагвуда с просьбой отправить его дочь Полумну в Министерство. Как написал маг, от рейвенкловки потребовались какие-то дополнительные показания по делу погибшей матери.

Зельедел знал, что юная ведьма действительно видела, как погибла её мать в результате ею же созданного заклятья. Это было свидетельством того, что визит Полумны был вполне закономерен. Вот только интуиция мага в данный момент ясно давала понять, что всё не так просто. К тому же, и Поттера вызвали для того, чтобы уточнить какие-то детали по летнему процессу о колдовстве за территорией школы. Такое совпадение настораживало, и преподавателю оставалось только радоваться, что сопровождать студентов будет Нарцисса.

Но профессор недолго пребывал в добром расположении духа. Именно в этот момент к Флитвику прилетел серебристый щенок, Патронус Сириуса Блека. Со своим защитником анимаг передал просьбу прислать в его дом специалиста по Тёмной магии, поскольку он нашёл какую-то дополнительную информацию, которая может оказаться весьма ценной. Это сообщение вызвало у Снейпа достаточно противоречивое чувство. С одной стороны, он был рад, что Блек прислушался к его пожеланию и никоим образом не дал понять о том, что между ними произошло этой ночью. Но с другой стороны, зельеделу было неприятно осознавать, что бывший однокурсник не обратился к нему напрямую, показывая тем самым, что тот не считает уровень его знаний достаточным. Однако Флитвик, не будучи в курсе переживаний своего подчинённого, именно его и направил в дом к Блеку. Такое решение было достаточно логичным, поскольку кроме зельевара знатоками по Тёмной магии были Малфой и Нотт, но им никак нельзя было поручить это задание, дабы не вызвать подозрений у Лорда.

Но в связи с тем, что зельевару нужно было идти в дом на площади Гриммо двенадцать, не могло быть и речи о том, что Нарцисса покинет школу. Флитвику просто не кем будет заменить трёх учителей. Выход из этой ситуации предложила сама леди Малфой, выдвинув кандидатуру гриффиндорского старосты Рона Уизли, при условии, что его отцу Артуру будет отправлено послание, дабы тот встретил студентов в Министерстве и там уже сопровождал их до места назначения.

Вообще-то, в таких обстоятельствах Снейп предпочёл бы, чтобы сопровождающей старостой была Гермиона Грейнджер, как более сдержанная и сильная, но девушку как назло пригласил к себе Хагрид, ссылаясь на то, что ему нужна помощь с каким-то питомцем. Так что другого выхода не оставалось: сопровождающим Поттера и Лагвуд был назначен Рон Уизли.

Теперь же профессор направлялся к себе, размышляя, что же задумал Блек и для чего ему мог понадобиться специалист по тёмным силам. Однако больше зельедела волновал вопрос, не собирается ли анимаг прояснять случившееся ночью. Данный разговор был бы весьма неприятен и потому нежелателен, поскольку маг не смог бы назвать хотя бы какую-то вразумительную причину своего поступка. Не представляя, как он будет смотреть в глаза анимагу и поэтому злясь ещё сильнее, Снейп всё же направился по каминной сети в дом к Блеку.

Путешествие не заняло много времени, но в гостиную профессор вышел с таким выражением на лице, с которым он обычно читал лекции ученикам, справедливо рассудив, что анимаг в этом случае просто не решится заговорить с ним по поводу ночного происшествия.

Однако, судя по лицу хозяина поместья, он никак не ожидал, что именно Снейп будет тем магом, которого направит к нему Флитвик. Видя такое удивление, профессор решил объяснить своё появление:

– Малфой и Нотт сейчас у Лорда, так что из специалистов в школе был только я.

Сириус только кивнул, не нуждаясь в дополнительных пояснениях, а затем протянул зельеделу довольно объёмный древний фолиант, раскрытый посредине, и промолвил лишь одно слово:

– Читай.

Ничего больше не добавляя, Блек быстро вышел из комнаты, оставив изумлённого таким поведением профессора одного. Преподавателю ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и начать изучать предложенный ему текст. Хотя в глубине души у мага и зрело какое-то недовольство. Словно такое поведение анимага вызвало не ожидаемое облегчение, а наоборот – раздражение. Однако понимая, что у него просто нет времени на размышления о своих переживаниях, маг приступил к чтению.

Уже через мгновение всё, кроме содержания прочитанных строк, отошло на задний план. Зельевар несколько раз останавливался, чтобы ещё раз вернуться к началу и убедиться, что он всё правильно понял. Однако к его глубочайшему сожалению ошибки не было: перед ним лежало описание ритуала, с помощью которого Лорд в своё время смог получить бессмертие. В древнем фолианте описывался самый страшный ритуал, который доводилось читать Снейпу за всю его жизнь: ритуал разделения души на части.

Сам ритуал был не очень сложным, вот только провести его смог бы только очень сильный маг. Однако решиться на подобное мог только безумец, ведь в книге чёрным по белому было написано, что расплата за бессмертие будет огромна. Внешность, позитивные эмоции, а в некоторых случаях даже возможность здраво рассуждать – всем этим платил маг, рискнувший разорвать свою душу на части.

Закончив читать, Северус Снейп задумался, сколько же раз проводил ритуал Тёмный Лорд. Сколько же вместилищ его души, так называемых крестражей, существует на сегодняшний день? Это был животрепещущий вопрос, поскольку, не уничтожив все крестражи, Лорда просто нельзя было убить.

Зельевар поднялся с кресла, в котором читал книгу, и направился в библиотеку, предполагая, что там он найдёт хозяина поместья. Решительно действовать нужно было незамедлительно.