Текст книги "Память героя (СИ)"

Автор книги: химера-читатель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 75 страниц)

Воскресенье 3 (части 36-48)

Часть 1 (36)

– Ты следующий, – Люциус протянул Гевину Нотту листок с надписью.

– О, дом Блеков, легенда магического мира, – сказал тот, быстро прочитав написанное. – Давно хотел туда попасть.

И старший Нотт шагнул в камин, бросая летучий порох в огонь и произнося нужный адрес. Следом за ним исчез и Снейп.

– Ты пойдёшь с нами? – спросил Люциус, глядя на жену. Он со страхом ожидал её ответа. А вдруг она решила вернуться в род Блеков прямо сейчас?

– Пока нет, – сказала она, немного подумав. – Я останусь здесь и отдам необходимые распоряжения по подготовке замка к завтрашнему визиту Воландеморта. А ты поспеши, у вас не так много времени.

Лорду Малфою хотелось расцеловать жену за то, что она даже в такой ситуации сохраняет хладнокровие и пытается, несмотря ни на что, помочь ему.

– Спасибо, – едва слышно прошептал он, отправляясь в путешествие по нужному адресу. Последнее, что он увидел, была она, его женщина, уставшая от навалившихся забот, но готовая сражаться со всем миром за своё счастье.

– Ну наконец-то! – была первая фраза, которую он услышал от Блека, едва очутившись в месте назначения. – У нас уже всё готово, ждём только тебя.

– Так быстро? – такая оперативность не могла не удивлять. – Ведь прошло всего несколько минут, как вы отправились из Мэнора.

– Мы с Ремусом приготовили всё на всякий случай, как только узнали, что нужно для ритуала, – не стал юлить Сириус. – А переодеть твоего сына – так это вообще дело нескольких секунд. Держи, снимай свою мантию и надевай ритуальную накидку, остальные уже внизу.

Люциус обратил внимание, что его шурин уже облачён в подобное одеяние. Не задавая вопросов, лорд Малфой поспешил выполнить данные ему указания. И они прошли в ритуальный зал. В нём уже горели свечи, и на столике стояло около пятнадцати хрустальных флакончиков. На алтаре, с головой, обращённой на север, лежал облачённый в специальную накидку подросток. Северус стоял у него в ногах, а Нотт по левую сторону от Драко.

– Все действия очень сходны с легиллименцией. Там даже заклятье «Легиллименс максимум», – начал объяснять Блек присутствующим взрослым, становясь в изголовье младшего Малфоя и оставляя Люциусу место по правую сторону от сына. – Местами меняемся по часовой стрелке. Сложность ритуала состоит в том, что вся магия Драко будет противостоять нам, пытаясь защитить его сознание от нашего вторжения. И надо действовать достаточно жёстко, чтобы преодолеть его сопротивление. Но при этом мы должны действовать с ювелирной точностью, чтобы не причинить мальчику вред, находясь в его сознании. Иначе Драко останется в состоянии, близком к тому, в котором находятся сейчас Френк и Алиса Долгопупсы. Вопросы?

– Нет, давайте уже начинать, – как менталист, Снейп лучше всех представлял, какая сложнейшая задача им предстоит. Даже после занятий с неподготовленным и почти, как выяснилось теперь, несопротивляющимся Поттером ему иногда часами приходилось унимать головную боль. Каково же будет сопротивление преуспевающего с детства в мысленной защите крестника, он просто не мог себе представить. Причём, если добавить к этим мысленным щитам весьма неслабый магический потенциал младшего Малфоя, то перспектива выдавалась удручающей.

– Сейчас, – спокойно ответил Блек, выглядевший на удивление собранным. – Кикимер!

– Да, хозяин Блек, – тут же появился домовой эльф. Снейпа удивило отсутствие привычных причитаний о недостойном поведении последнего Блека.

– Закрыть доступ к дому для всех без исключения и максимально усилить его защиту, – отдал приказ анимаг.

Эльф молча поклонился и исчез.

– Теперь я могу начинать, – сказал Сириус, поднимая палочку.

– Почему ты, а не Северус? – спросил Люциус. Всё это время он не мог отвести взгляд от сына. Тот тихо лежал на алтаре, измученный и исхудавший, бледный до синевы. – Он менталист и мог бы лучше тебя справиться.

– Нет, этот ритуал может проводить только Блек по крови. Так сказал предок, – ответил анимаг и начал читать латынью заклинания.

С каждым произнесённым словом атмосфера в комнате становилась всё тяжелее и тяжелее. Казалось, что из помещения кто-то понемногу выкачивает весь кислород. Вдруг по ритуальному залу пронёсся ветер. Но он не принёс ни толики свежести, наоборот, создавалось впечатление, что это ветер, дующий в жаркой пустыне и переносящий только песок и пыль. Каждый вздох давался с трудом.

Блек продолжал читать заклинание. Вслед за жарой и проблемами с кислородом появилось ощущение тяжести. Как будто на плечи каждого навалилась неподъёмная плита, с каждой секундой становящаяся всё тяжелей и тяжелей. Мужчины, сцепив зубы, старались устоять на месте, не поддаваясь ударам бушующей магии. С каждым мигом выполнять эту задачу становилось всё трудней и трудней.

Блек начал произносить слова нараспев. На миг профессор поразился скрытым магическим резервам, находящимся в этом обычном на первый взгляд волшебнике. Это был уже второй сложнейший ритуал за день, не считая потрясения после исчезновения Люпина, а анимаг переносил испытания лучше, чем они, маги, по праву входящие в близкий круг Тёмного Лорда.

Но тут ситуация снова изменилась и по залу пронеслась волна вони. Выдержать её было сложно даже зельевару, в силу своей профессии сталкивающемуся с самыми отвратительными запахами. Сейчас же создавалось впечатление, что всё зловоние мира сосредоточилось в одной комнате. Никто даже не мог сказать, что именно это было. Это был смрад, вызывающий резь в глазах и тошноту даже у самых бывалых и закалённых мужчин. Казалось, что даже глоток самого неприятного раньше аромата будет сейчас подобен озону в сосновом лесу после грозы.

Голос Сириуса всё набирал и набирал силу. И тут на присутствующих обрушилась волна страха. Создавалось впечатление, что во всех углах ритуального зала, затаившись во тьме, как монстры, сидят самые тайные боязни мужчин и подкрадываются всё ближе и ближе. Снейп вдруг увидел тело матери, забитой до смерти отцом, и вспомнил свой детский бессильный ужас – невозможность ей чем-то помочь. Нотт увидел саркофаг единственного сына, стоящий в семейной усыпальнице рядом с саркофагом жены. Люциус увидел тридцатилетнего Драко, сидящего в больничной робе с безумным взглядом и обнимающую его постаревшую Нарциссу, раз за разом проклинающую его, Люциуса, имя. Неимоверным усилием воли мужчины отогнали эти видения и смотрели, как закончивший читать заклятье Сириус Блек поднимает палочку и недрогнувшим голосом говорит:

– Легиллимменс максимум.

И снова вихрь магии, почти сбивающий с ног. И вдруг вмиг всё затихает и тройка упивающихся понимает, что Блеку удалось не поддаться магии Драко и контакт установлен. В ту же секунду к Блеку подходит Люциус, чтобы немедленно проникнуть в сознание сына, как только из него выйдет Блек. Несколько секунд – и к кончику палочки анимага тянется серебристая нить воспоминания.

– Легиллимменс максимум, – произносит Люциус, и снова по комнате проносится магический вихрь, больно ударяя по всем присутствующим. Лорду Малфою понадобилось больше времени, чтобы сломить сопротивление сына, но он справился с этой задачей. Наступило мгновение передышки. К вторжению приготовился профессор Снейп, а Блек тем временем поместил добытую серебряную нить в специально приготовленный флакон и крепко запечатал его.

Миг – и Люциус отходит со своим трофеем, а зельевар поднимает свою палочку и произносит заклятье. И снова магический удар и боль, и вновь сломленное сопротивление. Позицию меняет Нотт, а Люциус запечатывает воспоминание. И вот очередная серебристая нить добыта. Последний участник поднимает палочку и произносит заклятье, вступая в противоборство двух магических сил.

У наблюдавших за этим действом мужчин перехватило дух: казалось, что магия Драко сорвалась с цепи. По комнате пронёсся не просто вихрь, а настоящий ураган, сметающий всё на своем пути. Мужчины вынуждены были поднять щиты, чтобы хоть как-то устоять на ногах.

– Если Нотт не справится, они погибнут оба! – прокричал Блек. – Мы ничем не сможем им помочь!

Мужчины с ужасом наблюдали за развивающейся перед их глазами драмой. Но вдруг в один миг магический удар ослаб. Нотту удалось справиться с магией подростка. Остальные неосознанно выдохнули. Блек приготовился в очередной раз произносить заклинание...

Мужчины уже не могли точно сказать, сколько раз они произносили заклятье. Сил после каждого магического удара оставалось всё меньше и меньше. Преодолевать сопротивление младшего Малфоя было всё труднее и труднее. Пустых флакончиков на столе оставалось всё меньше. Казалось, что ритуал не закончится никогда. И тут подошедший в очередной раз к основному месту у алтаря Блек понял, что он смотрит в широко открытые, незамутнённые чужими воспоминаниями серые глаза своего племянника.

Часть 2 (37)

Обратную дорогу до Сладкого королевства Тео, со спящей Гермионой на руках, преодолел без каких-либо происшествий. Всё это время слизеринец мог беспрепятственно вдыхать легкий, манящий аромат девушки и касаться губами её мягких волос. Только усилием воли парень отгонял мечты, в которых его действия имели бы продолжение в отдельной, хорошо обставленной спальне... Наследник рода Ноттов повторял себе, что сейчас не место и не время. И что скоро он сделает всё, чтобы тоненькая фигурка этой необычной девушки прижималась к нему не бессознательно во сне, а осознанно и по собственному желанию. Что нежная кожа львицы будет горячей не от тепла двух мантий, а от того внутреннего огня и желания, который зажжёт в ней он, Тео. Что он сделает всё, чтобы она засыпала не с мыслью о неразрешённых проблемах, а с улыбкой, вспоминая о разделённом на двоих времени наслаждения и счастья. Всё это будет, надо лишь немного потерпеть.

Возле магазинчика он остановился, решив, что сам с гриффиндоркой на руках он никак не сможет бесшумно снять защитные чары. Поэтому он произнёс заклятие, которое снимало чары сна. В ту же секунду к его шее довольно болезненно был прижат кончик волшебной палочки.

– Спокойно, Гермиона, это я. Тихо, – произнёс слизеринец, едва ли не впервые называя девушку по имени и надеясь, что она, ещё не отошедшая ото сна, не начнёт шуметь или использовать, не разобравшись в ситуации, боевые заклятья.

– Где мы находимся? – по шёпоту гриффиндорки нельзя было сказать, что ещё несколько мгновений назад она крепко спала. Палочку тем временем староста не отодвинула ни на дюйм.

– Мы возле Сладкого королевства, возвращаемся в школу, – тихо ответил Нотт, понимая, что в сложившейся ситуации лучше всего говорить только правду. – Я не хотел тебя будить, поэтому и принёс сюда на руках.

– Хорошо, – коротко ответила гриффиндорка, убирая свою палочку и опускаясь на землю.

Ожидавший другой реакции на свои слова слизеринец был разочарован. Он думал, что она поблагодарит его или скажет, что так не нужно было делать. Девушка же просто приняла его слова к сведенью, и всё. Она даже не обратила внимания на то, что он называл её по имени, как будто так и должно было быть.

– Ну и реакция у тебя, – шёпотом произнёс парень, потирая место, где был оставлен след от палочки. Этими словами он хоть как-то попытался отвлечься от уколовшего его чувства обиды.

– Проживёшь с моё рядом с Национальным героем и близнецами Уизли в одной башне, ещё не такому научишься, – тихо хмыкнула в ответ девушка, не обращая внимания на выражение лица своего попутчика.

Ответ не очень понравился слизеринцу, хотя его несколько успокоило упоминание близнецов, а не рыжего однокурсника старосты. Нотт решил промолчать и посмотреть за дальнейшими действиями девушки. Всё-таки дополнительная информация о той, которая должна стать его женой, не была лишней.

Львица, даже не подозревая, какие планы имеет на неё коварный аристократ, восстановила чары иллюзии на себе и на Тео и, покинув покров мантии-невидимки, подошла к магазину и стала быстро снимать защитные чары. Слизеринец, любуясь, наблюдал за её отточенными пассами и расчётливыми движениями, понимая, что сам бы не справился с этой задачей лучше и быстрее.

– Ты же уже знаешь, как снимать эти чары, – вдруг тихо прошептал парень. Наследие его матери снова давало о себе знать, и он ясно почувствовал, что девушка уже использовала этот путь, чтобы встретиться с кем-то подальше от всевидящего ока директора школы. – Ты делаешь это не в первый раз.

– Да, – не стала отрицать сказанного староста. – Мне иногда приходится использовать этот ход. А теперь тихо, мы заходим внутрь.

Ответ очень не понравился Тео, но он вынужден был промолчать. Любой уточняющий вопрос гриффиндорка могла воспринять в штыки, справедливо полагая, что он нарушает её личные границы.

Зайдя внутрь, львица с той же сноровкой восстановила нарушенные ранее чары.

– Это чтобы никто не догадался, что здесь кто-то был, иначе о произошедшем в магазине инциденте уже на следующий день станет известно директору, – сказала девушка, отвечая на незаданный вопрос спутника, когда они отошли на безопасное расстояние по тоннелю. – А теперь можешь рассказывать, что с тобой случилось, пока ты отсутствовал.

– Обитатели Мэнора нашли ритуал, который может помочь забрать воспоминания Гарри Поттера из сознания Драко, – решил начать Тео с самой главной, по его мнению, новости. И не смог удержаться от встречного вопроса. – Ты знала, что Принц Слизерина каким-то образом заполучил какие-то кусочки из прошлой жизни вашего Золотого мальчика?

– Да, – не раздумывая, ответила гриффиндорка на вопрос. – Поэтому и связалась с лордом Блеком, чтобы он по возможности помог в создавшейся ситуации.

– Он и помог, – продолжил свой рассказ Тео. – Я видел его в Мэноре. Именно он нашёл ритуал, который поможет Драко. Проводить его должны четверо магов, и делать это они будут в родовом гнезде Блеков.

Тео прервал своё повествование, ожидая, что девушка сама попросит его продолжить рассказ. Львица же несколько минут шла молча, анализируя полученную информацию.

– Старший Малфой, профессор Снейп, Сириус Блек, – тихо проговорила она несколько минут спустя. Это время показалось ожидающему её слов Теодору вечностью. – Кого они возьмут четвёртым?

– Моего отца, – быстро ответил Нотт, размышляя, как бы лучше подвести старосту к мысли о возможной помолвке между ними. – Мы пришли в Мэнор, где отец дал Непреложный обет о неразглашении и оказании помощи. Они согласились на его предложение.

– Странно… – задумчиво проговорила гриффиндорка. – Сириус скорее бы согласился на другую кандидатуру.

– Профессора Люпина? – Тео дождался ответного кивка и продолжил: – Понимаешь, там такая история... Я немного не успел, и в Мэноре появился оборотень Фенрир. Он не вызвал Лорда, но пленил и забрал с собой Люпина.

– Что?! – староста обернулась к слизеринцу и, схватив его за руку, крепко ее сжала. – Фенрир был в Мэноре?! Вожак оборотней увёл Ремуса Люпина?!

– Тише, нас могут услышать, – постарался успокоить львицу Нотт. – Он не причинит ему вреда.

– Ты не можешь этого знать, – тихо ответила девушка, отпуская его руку.

– Могу. Помнишь, что я говорил насчёт твоего Патронуса? У меня родовой дар предвиденья, – решил сказать правду парень, чтоб хоть немного успокоить расстроенную старосту. – Я знаю, что с бывшим профессором всё будет в порядке, просто он очень изменится.

– Маг-провидец. И дар со стороны матери, – задумчиво произнесла гриффиндорка.

– Да, – не стал отпираться слизеринец, понимая, что возникающее между ними доверие стоит гораздо больше, чем старая привычка утаивать важную информацию.

Слова Нотта о наследии привели к ожидаемому эффекту, и девушка успокоилась. Несколько минут они шли молча, не прерывая установившегося между ними молчания.

– Значит, Люпин вернётся другим, – казалось, что девушка просто размышляет вслух, не ожидая ответа. – Тогда ситуация может развернуться в положительную для всех сторону. Над этим надо подумать.

И тут Тео вдруг понял, что гриффиндорская староста не собирается просто думать, что она намеревается обратиться к кому-то за советом. Через мгновение слизеринец осознал, с кем именно она собирается советоваться. Парня моментально накрыла волна ярости и боли. Теперь он ясно понимал, почему его отец Гевин Нотт так неоднозначно отзывался о полученной от матери возможности видеть правду.

Слизеринец подскочил к гриффиндорке и, схватив не ожидающую от него такого поступка девушку за плечи, развернул к себе. Глядя в её прекрасные и немного напуганные глаза, он резко выпалил:

– Ты ведь собираешься обратиться со своими вопросами к этой звезде квиддича? Тебе сейчас понадобился совет от парня, с которым ты была на Святочном балу в прошлом году? Ты попросишь помощи у этого болгарина Крама?

Часть 3 (38)

– Спасибо, что любите его, – раздался хриплый голос, в котором с трудом можно было узнать приятный тембр Драко. – Для него это важнее всех богатств, лежащих в фамильных сейфах.

– Он для меня самый важный человек в жизни, – тихо сказал анимаг, подавая руку подростку и помогая тому подняться.

Драко тяжело сел, ссутулившись и закрыв лицо руками. Взрослые с тревогой смотрели на него, боясь поверить, что он смог без фатальных последствий пережить ритуал.

– Где моя палочка? – через несколько минут спросил подросток.

Люциус без слов протянул сыну требуемый предмет. Драко взял её, даже не взглянув на отца. Люциус с горечью подумал, что он сам заслужил такое отношение, но это не уменьшало боли в его груди, возникшей от осознания того факта, что сын скоро откажется от него.

– Экспекто Патронум! – перед удивлёнными мужчинами возникла мощная фигура гиппогрифа. Все присутствующие сразу отметили, что глаза у Патронуса имели зеленоватый оттенок. – Лети к матери, мой хороший, и передай, что со мной всё в порядке.

Животное грациозно склонило голову, после чего исчезло.

– Даже так? – удивленно протянул Нотт. – А вы не боитесь, молодой человек, что рядом с вашей матушкой может быть посторонний человек, который, безусловно, задаст вопрос о довольно необычной форме Патронуса?

– Нет, – Драко встал, слегка пошатываясь, но при этом твёрдо смотря на взрослого мага. – Если кто-то будет интересоваться, то можно ответить, что это тот гиппогриф, который был приговорён к обезглавливанию по моей прихоти.

И лорд Малфой, и профессор Снейп отметили, насколько изменилась манера поведения и речи у очнувшегося Драко. Он стоял ровно, с достоинством и уверенностью, но без прежней надменности. Речь стала твёрже и резче, и ответил он прямо, без привычной слизеринской недоговорённости. Снейп с болью подумал о том, что Нотт был прав, называя Драко молодым человеком. В старосте слизеринцев за два дня исчезли все подростковые черты, которые ещё так недавно были присущи его крестнику. Теперь в ритуальном зале стоял юноша, хорошо знающий цену себе и окружающим его людям.

– Вообще-то, тот гиппогриф сейчас живёт в этом доме на чердаке, – проговорил Блек. Во время разговора его взгляд время от времени затуманивался, как будто он размышлял о чём-то срочном и важном.

– Это хорошо. Значит, у меня есть возможность попробовать наладить с ним контакт. Может, хоть одну ошибку из прошлого удастся исправить, – в голосе юноши звучала горечь. – Но это после, сейчас есть дела поважнее.

Говоря это, Драко подошел к столику и посмотрел на заполненные флаконы.

– Ещё так много. Как много боли было в твоей жизни... – тихие слова будто сами сорвались с губ старосты. – Как же ты живешь со всем этим?

Младший Малфой ещё несколько мгновений рассматривал ёмкости, хранящие воспоминания его однокурсника.

– Я благодарен всем вам за оказанную мне помощь и очень ценю те усилия, которые вы приложили для моего спасения, – сказал юноша, обращаясь ко всем присутствующим сразу. – Но сейчас мне надо узнать, что за воспоминание в каждом из этих флаконов.

– Ты не можешь оставить их непросмотренными, – быстро сориентировался анимаг. – У тебя есть год, чтобы узнать об их содержимом, иначе ты погибнешь. Таковы условия ритуала очищения памяти.

– Лорд Блек, вы меня неправильно поняли, – ответил Драко, используя полный титул для обращения, выражая тем самым своё уважение к мужчине. – Я обязательно просмотрю их все вне зависимости от условий договора. Но сейчас я хочу знать содержимое эпизодов, которые остались. Это ведь не запрещено.

– Нет, – отрицательно покачал головой хозяин поместья.

– Но… – попытался вмешаться профессор, которому очень не хотелось говорить о воспоминаниях Поттера при всех.

– Нет, крёстный, – серьёзно посмотрел на него юноша. – Не надо юлить и говорить, что вы не успели рассмотреть эти эпизоды во время проведения ритуала. Мне нужно знать, что вы видели. Итак, крёстный, начни, пожалуйста.

Такого Драко – сильного, решительного, прямолинейного – декан Слизерина никогда не знал. Этого юношу можно было уважать и общаться с ним на равных. Поэтому профессор честно ответил:

– Первое – его кузен рассказывает в классе про родителей-алкоголиков Поттера, второе – полёт на машине перед вторым курсом. Третье…

– Подожди, если я правильно помню, первым с Гарри и Уизли тогда разговаривал ты, – перебил декана студент. – Этот разговор был в воспоминаниях?

– Да, – скупо ответил Снейп, радуясь, что его лицо ещё со школьных времён перестало передавать его эмоциональные реакции. Иначе краска стыда за своё поведение в той ситуации непременно окрасила бы его щеки в розовый цвет.

– Понятно, страх снова оказаться в комнате с решётками на окнах, – кивнул юноша. Он говорил с такой уверенностью, словно разговор шёл о его личных переживаниях. – Третье.

– Поттер пробует отогнать Патронусом от Блека дементоров на озере, но у него ничего не получается и эти тёмные твари почти высасывают души из них двоих, – профессор произнёс всё это скороговоркой, чтобы никто не узнал, как сильно впечатлило его это воспоминание.

– Минуточку. Это третий курс, когда Блек сбежал из Азкабана, – неожиданно заговорил Нотт. – Тогда что-то не сходится. Я в одном из воспоминаний видел, как Поттер с Грейнджер стоят на берегу озера и смотрят, как дементоры нападают на двух людей на противоположной стороне. Какое-то из этих воспоминаний ложное.

– Вовсе нет, – ответил Блек как непосредственный участник тех событий. – Для моего спасения от поцелуя дементора крестник с подругой использовали хроноворот, поэтому Гарри и был в двух местах одновременно.

– Что?! – восклицание Нотта выразило всеобщее возмущение и негодование, вызванное словами анимага и тем, как спокойно он это сказал. – Хроноворот нельзя использовать без наблюдения со стороны сотрудников Министерства и Аврората. Последствия могут быть плачевные! Откуда у тринадцатилетних подростков взялся этот артефакт?

– Вообще-то, его дала Гермионе сама МакГонагалл, чтобы девочка могла посещать все уроки, – попытался успокоить всех присутствующих хозяин дома.

– Посещать уроки? Да что же это за школа такая? Интересно, и как же это отразилось на девушке? – у лорда Нотта это заявление вызвало ещё больше вопросов. – Хроноворот нельзя использовать больше, чем два раза в неделю, и переноситься при этом возможно только на два часа назад. Как только гриффиндорцы додумались до такого поступка? О риске оказаться не в той точке времени я уже просто молчу.

– Так им это разрешил сам директор, он же и уточнил необходимое количество оборотов, – голос Блека звучал всё тише и глуше, казалось, он только сейчас стал понимать, на какой риск пошли дети, спасая его, и какая опасность им при этом угрожала.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – возмущению Нотта, казалось, нет границ. – Игры со временем во всём мире признаны опаснее некромантии и кровной магии. И о чём только думал директор?

– Лорд Нотт, давайте к директору вернёмся немного позднее, сейчас меня волнуют другие вопросы. Что касается директора, то вопросы к нему одним хроноворотом не ограничиваются, – Драко вежливо, но настойчиво прервал поток восклицаний разошедшегося мага. – Итак, одно воспоминание, которое вы видели – это наблюдение за тем, как дементор отнимает души у лорда Блека и у самого Поттера.

Все присутствующие в зале содрогнулись. Представить, каково это – стоять и смотреть, как убивают твою собственную душу, и при этом ещё ничего не делать – такого даже злейшему врагу никто не пожелал бы.

– Драко, это было ещё не всё воспоминание, – уточнил взявший себя в руки Нотт. – Дальше Блек говорит, что не может забрать Поттера на каникулы к себе домой из-за преследования Министерства.

– Всё понятно, ещё одна разбитая надежда, – и снова уверенность в голосе юноши, словно это были его собственные чувства и ощущения. – Что было ещё?

– Смерть Седрика Диггори, возрождение Лорда и дуэль с ним на четвёртом курсе, – кратко сказал упивающийся. Было заметно, что эта тема ему крайне неприятна.

– А третье? – не стал уточнять детали младший Малфой, зная, что как минимум двое из присутствующих принимали в этом эпизоде участие, выступая со стороны возрожденного Воландеморта.

– Оно не было плохим, – в голосе старшего Нотта проскользнула нотка удивления. – Это был обычный поцелуй между двумя подростками.

– Действительно странно, почему он его убрал в чашу, – задумчиво проговорил Снейп. – Поцелуй с мисс Чанг я видел на занятиях по окклюменции.

– Ну, этот был случайным и с парнем, – ухмыльнулся Нотт. – Наверно, от тебя он его и спрятал, чтоб никто из слизеринцев не узнал, что Национальный герой неравнодушен к своему полу.

– Так, понятно, – проговорил Драко сквозь зубы. Он понимал, что не имеет никакого права на ревность, но мысль о том, что Гарри может встречаться с кем-то другим, подобно раскалённой игле впивалась в сердце. – Лорд Блек, что видели вы?

– Окаменевшую Гермиону на втором курсе, нападение тролля на первом и преследования кузена с прихвостнями на каникулах, – быстро рассказал Блек, не заостряя внимания на деталях воспоминаний.

Юноша на несколько мгновений задумался.

– И снова кузен. Отец, твои эпизоды, – Люциус несказанно обрадовался тому факту, что Драко обратился к нему не как к лорду, главе рода, а как к родителю. Хотя при этом аристократ понимал, что сказанные им слова в корне изменят ситуацию.

– Первое – отсутствие празднования дня рождения в младшей школе, – остановился старший Малфой, ожидая дополнительного вопроса от сына.

Драко же лишь молча кивнул, ожидая продолжения рассказа. Ему не нужны были пояснения, чтобы понять, какое разочарование настигло в тот момент маленького ребёнка.

– Второй курс – василиск, – Люциусу казалось, что он выдавливает из себя каждую букву под немигающим взглядом сына. – И суд за использование волшебства на каникулах после нападения дементоров перед пятым курсом.

– И как, понравилось? – в голосе юноши звучала неприкрытая насмешка, и, наверно, впервые в жизни сиятельный лорд Малфой опустил глаза перед сыном. Так стыдно ему ещё никогда не было. – Налюбовался на дело рук своих?

– Драко, я понимаю, что ты собираешься отказаться от меня… – Люциус начал было говорить, но не смог закончить. Сын подошёл к нему и, не обращая внимания на остальных, крепко обнял. Люциус обнял сына в ответ, чувствуя себя человеком, приговорённым к смерти и неожиданно получившим помилование.

– Воспоминания Гарри помогли мне понять, какими сокровищами я обладаю. И я не собираюсь отказываться от них. Мы натворили много ошибок в прошлом, и теперь пришло время их исправлять, – сказал Драко через несколько мгновений, отпуская отца. – И я сам виноват перед ним не меньше. К тому же, переход в род Блеков меня сейчас никак не устраивает.

– Это ещё почему? – поинтересовался Блек, внимательно следящий за диалогом отца и сына Малфоев.

– Тогда мы с Гарри Поттером станем назваными братьями, а это для меня сейчас наихудший вариант, – полуулыбка на тонких губах придала красивому лицу юноши озорное выражение.

– Драко, ты имеешь в виду, что… – лорд Малфой прервался, боясь даже озвучить свою догадку.

– Если бы не моё поведение в прошлом, я бы уже сейчас просил у крёстного Гарри Поттера, как самого близкого его родственника, разрешение на ухаживание с дальнейшим заключением брака, – парень спокойно смотрел на онемевшего отца. – И уже завтра ты бы забрал из Гринготса наши ритуальные кольца. Но в нашем случае я могу только постараться сделать так, чтобы Гарри хотя бы стал со мной разговаривать.

В комнате воцарилась тишина.

– Знаешь, Драко, если тебе удастся завоевать расположение моего крестника, то у тебя есть моё разрешение на ухаживание, – сказал Блек удивлённому до крайности его словами младшему Малфою. – Нам всем иногда нужен второй шанс, чтобы исправить ошибки.

– Спасибо. Я очень ценю вашу поддержку. Можно ещё одну просьбу? Можете дать мне допуск в ваш дом, чтобы я здесь просматривал оставшиеся воспоминания?

– Хорошо, – ответил Блек. – Но тебе придётся приходить сюда ночью и только с разрешения декана. Нельзя, чтобы ты столкнулся здесь с кем-то из Ордена.

– Я всё понимаю. Благодарю вас за поддержку. А теперь, с вашего разрешения, мне пора возвращаться в Хогвартс. Крёстный, я воспользуюсь твоим камином, думаю, он подключен к дому Блеков. А с завтрашнего дня я попытаюсь исправить ситуацию.

И Драко, не обращая внимания на выражение удивления на лицах взрослых, направился к двери.

– Что ты намереваешься делать? – видя решительность сына, Люциус не сомневался, что ответ ему в любом случае не понравится.

– Избавлюсь от Амбридж, – прозвучало в ритуальном зале, прежде чем закрылись двери, отрезая юношу от изумлённых взрослых.

Часть 4 (39)

Стекло не поддавалось. Люпин, смотря на ночь за окном, слизывал с разбитых костяшек кровь и думал, что последний нанесённый удар был жестом отчаявшегося человека. За несколько часов он перепробовал всё, что мог. Но без палочки его возможности были сильно ограничены, а беспалочковое волшебство его сильно утомляло. И всё же ему было, чем гордиться. Если волшебник средней силы мог выполнить в лучшем случае около десяти заклинаний без палочки, и то не слишком энергоемких, то он сегодня в этой комнате предпринял около тридцати попыток сокрушить запертые двери и застеклённое окно. Несколько раз ему удалось использовать даже Бомбарду Максима. И это был ещё не предел его возможностей. Люпин не хотел вымотать себя настолько, чтобы не иметь возможности оказать достойное сопротивление, если в комнату вернётся Фенрир.

Словно в насмешку над его усилиями возле матраса появился стакан, полный воды. Ремус поднял его и принюхался. Вода не имела никакого запаха, он не почувствовал ни одного постороннего аромата. Но оборотень усмехнулся и провёл над стаканом рукой, выполняя привычные ещё со школы пассы. Как бы ни был обижен на них с Сириусом и Джеймсом Снейп, но противником он всегда был знатным. И до третьего курса, пока Джеймс не придумал заклятье, выявляющее любые посторонние примеси в еде или напитке, Мародёрам не раз проходилось обращаться в Больничное крыло с различными симптомами. Талант к зельеварению у будущего мастера обнаружился ещё на первом курсе. И иногда даже Помфри, которая уже тогда работала медсестрой, не хватало навыков расколдовать их сразу, и им приходилось по несколько дней ходить с синими лицами или перьями попугаев вместо волос. Ремус посмотрел на стакан и выпил его почти залпом, вода была безопасна.