Текст книги "Память героя (СИ)"

Автор книги: химера-читатель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 75 страниц)

– Профессор, – едва смог выдавить из себя Снейп, ошеломленный услышанным. – А вы случайно не на Слизерине учились? Такое коварство присуще скорее моему факультету, чем вашему.

– Можно подумать, что слизеринцы выкупили все хитроумие мира и теперь только у них могут возникнуть коварные планы, – усмехнулся маленький преподаватель, прекрасно понимая, что в этой ситуации маги просто не смогут ему отказать и завтра за завтраком он уже будет представлять временных учителей.

– Интересно, у нас будет хоть один спокойный завтрак, не приправленный сенсационным заявлением? – проворчал зельевар, в данный момент просчитывая все плюсы и минусы от появления Нотта-старшего и Нарциссы в Хогвартсе.

Флитвик уже собирался ответить Снейпу, однако был прерван появлением большой совы, которая опустилась на ручку его кресла. Профессор Чар аккуратно снял послание и, сломав печать, углубился в его прочтение. Через несколько мгновений маг протянул свиток зельеделу и спросил:

– Вам о чем-то это говорит, профессор Снейп?

Слизеринец взял письмо и быстро пробежался взглядом по каллиграфически написанным строчкам:

«И.о. директора Хогвартса Ф. Флитвику.

В связи с распоряжением Августы Долгопупс, её внук Невилл Долгопупс должен находиться в Италии под покровительством семьи Борджиа все то время, пока вышеназванная леди будет на лечении. Сегодня я прибуду в школу, чтобы переправить мистера Долгопупса в Италию.

С уважением, Роберто Борджиа».

часть 4 (109)

Услышав заданный ему вопрос, Тео с удивлением посмотрел на гриффиндорку. Неужели она действительно думает, что он сейчас все расскажет? Как бы слизеринец ни относился к этой девушке, он не собирался выдавать ей все секреты по первому же требованию.

– Ясно, – произнесла староста через несколько мгновений, которые они с пленником смотрели друг другу в глаза. – Это бесполезно. Ты все равно ничего нам не скажешь.

Тео напрягся, ожидая, что сейчас братья Уизли применят к нему силовые методы воздействия, чтобы узнать нужную им информацию, поскольку никаких других рычагов давления у парней на него не было. Однако гриффиндорцы стояли, опершись на пыльные парты, и, не обращая никакого внимания на обездвиженного Нотта, смотрели за тем, как их староста меряет аудиторию шагами из одного угла в другой.

– Книга не могла быть ловушкой, – негромко бормотала девушка, перемещаясь по классу. – Они должны были просто полетать и все.

– Хей, таинственная незнакомка, – воскликнул один из близнецов, хватая проходящую мимо него старосту за руку. – Вы кто, и куда вы дели нашу Гермиону?

Наблюдающему за происходящим Тео захотелось вдруг возвращения назад пыточных машин для того, чтобы использовать парочку из них на этом наглеце. Грейнджер тем временем пыталась освободить свою кисть из захвата.

– Джордж, отпусти меня немедленно, – сердито проговорила гриффиндорка, когда все её усилия оказались тщетными.

– Я не Джордж, я Фред, – смеясь ответил парень, при этом не ослабляя хватки.

– Очень смешно, будто я не различаю, кто из вас кто, – фыркнула староста, пытаясь разжать цепкие пальцы старшекурсника. Увидев, что и эта попытка не увенчалась успехом, девушка снова обратилась к парню. – Уизли, немедленно убери свою руку.

Вместо того, чтобы отпустить старосту, Джордж наоборот притянул её ближе к себе. Не ожидавшая такого подвоха Гермиона просто замерла от удивления, чем и воспользовался рыжий маг, чтобы развернуть свою пленницу спиной к себе. У онемевшего от возмущения Тео в глазах потемнело от гнева. Как этот наглец позволил себе прикоснуться к его будущей жене подобным образом? Джорджа Уизли спасало от пыточного заклятия только то, что слизеринец до сих пор оставался обездвиженным.

Тем временем парень, удерживающий несопротивляющуюся девушку за плечо, достал палочку и тихо сказал:

– Смотри.

Слизеринец не знал, каким заклятием воспользовался Уизли, но не мог отрицать, что оно было весьма эффектным. Посреди комнаты, словно сами по себе, начали появляться морозные узоры. Они росли и менялись, складываясь в вычурные цветы и экзотические деревья, переплетаясь и распускаясь. Все замерли, наблюдая за возникшим перед ними чудом, когда второй Уизли, усмехнувшись, взмахнул своей палочкой. Узор изменился в то же мгновение, превращаясь в огненное кружево. Оно искрилось и вспыхивало, исчезало и появлялось вновь. Это уже не было растение или дерево, но оторвать взгляда от этого завораживающего танца огня было невозможно…

Братья переглянулись и одновременно взмахнули палочками – огненный узор исчез, а к ногам изумленной старосты упал огромный букет белых роз.

– И что это было? – спросила девушка. Воспользовавшись тем, что Джордж уже перестал ее удерживать, она присела, поднимая подаренные ей цветы.

– Тебе нужно было успокоиться и отвлечься, – сказал Фред, снова опираясь о парту. – А как говорит моё сокровище, нам не хватает мгновений…

– Наполненных красотой, – улыбнувшись, закончил за брата мысль Джордж. – Теперь же ты можешь снова думать о том, что случилось с нашим вездесущим Гарри.

Гриффиндорка несколько минут внимательно смотрела на близнецов, а потом, положив букет на парту, достала из него одну белую розу. Забытому всеми слизеринцу оставалось только наблюдать, как девушка, оборвав все лепестки, стала размышлять вслух и одновременно с помощью чар восстанавливать цветок:

– Итак, Гарри получил сегодня за завтраком книгу. Она была настроена именно на него. Отправителем был Драко Малфой.

– То, что ты узнала отправителя по магическому почерку, понятно, – заговорил Джордж, внимательно смотря на старосту.

– Выяснить, на кого настроены задания, тоже не проблема, – подхватил эстафету Фред, не отставая от брата.

– Но вот почему этот… белый хорек шлет Гарри подарки, непонятно, – закончил Джордж.

Староста подняла на него взгляд, и парень, смеясь, выставил руки:

– Ладно, ладно, все ясно, так надо. И я больше не буду называть его высочество слизеринского принца белым хорьком.

– Итак, – продолжила свои размышления гриффиндорка. – С помощью книги Гарри вызвали на летное поле. Именно там что-то произошло между парнями, после чего Малфой очутился в Больничном крыле. Причем произошедшее со слизеринцем было настолько серьезно, что вызвали его родителей и семейного целителя. Что же могло случиться между ними, что привело к таким последствиям?

В этот момент один из лепестков обновленной розы стал ярко красного цвета.

– Неправильный вывод, – проговорил Фред, пряча палочку.

– Кто сказал, что на поле эти двое были одни? – продолжил мысль брата Джордж.

Девушка замерла, смотря на розу и размышляя над сказанным близнецами.

– Открытое для всех место и необычное поведение обоих, – снова заговорила гриффиндорка. – Кто угодно мог проследить за ними и воспользоваться ситуацией.

– В летящего на метле Поттера начала бросать заклятья Амбридж, – тихо сказал Тео, понимая, что скрывать правду в этой ситуации нет смысла. – Одно из заклятий попало в Драко. Это оказалось заклятье растворения. Поттеру пришлось отрезать и прижечь Малфою руку, чтобы не дать заклятью распространиться дальше. После чего Гарри переправил нашего старосту в Больничное крыло.

– Да, но если все произошло так, как ты говоришь, то почему Гарри конвоировали к вашему декану Кребб с Гойлом и сопровождала их Паркинсон? И почему сейчас вся школа обговаривает тот факт, что Национальный герой больше никогда не сможет взять в руки палочку? – говоря это, гриффиндорка не отводила взгляд от слизеринца.

Тео недоумевающе посмотрел на старосту, не понимая, о чем она говорит, однако ответ на этот вопрос пришел к нему как бы сам собой:

– Она покалечила ему правую кисть, несколько раз наступив на неё, чтобы сломать кости, – проговорил Тео, ужасаясь открывающимся перспективам. Поттер был единственным магом, который мог хоть как-то противостоять Темному Лорду. Дамблдора, который привык отсиживаться в безопасности, предпочитая выставлять вместо себя на линию огня своих учеников, слизеринец просто не брал в расчет. И теперь из-за одной ничего не понимающей, злобной аристократки магический мир потерял надежду на благополучный исход.

Смотря в карие глаза, наполненные ужасом и болью, Нотт понял, что староста полностью разделяет его точку зрения.

Однако громкий хохот отвлек Тео от размышлений. Близнецы смеялись так, словно они услышали самую лучшую шутку в их жизни.

– Это не смешно, – проговорила девушка, сердито смотря на веселящихся парней.

Однако её замечание только усугубило ситуацию: рыжие парни стали смеяться еще громче, сгибаясь и хватаясь за животы.

– Ой, не могу, Джордж, – всхлипывая, проговорил гриффиндорец.

– И не говори, Фред, – вторил ему брат.

– Наследница… – еле выдавил из себя Джордж.

– Напала… – всхлипнул Фред.

– На лорда, – выдохнули братья одновременно.

часть 5 (110)

– Прежде чем я отвечу на ваш вопрос, – зельевар поднял глаза от пергамента и посмотрел на Флитвика, – ответьте, пожалуйста, на мой: как складываются личные отношения у анимагов?

– Личные отношения у анимагов... – задумчиво произнес профессор Чар. – Неужели Невилл – партнер Роберто Борджиа? Но он же отмечен…

Маг внезапно оборвал себя, несколько мгновений подумал, а потом снова заговорил:

– Многого я не знаю, это все-таки раздел Трансфигурации, но кое-какими фактами могу поделиться. Как вы знаете, анимаги – это весьма сильные маги. Они лучшие шпионы, когда-либо существовавшие на земле. Будучи в своей второй форме, такие маги почти ничем не отличаются от реальных животных: они могут есть такую же пищу, жить в таких же условиях. Они в состоянии стойко переносить любые невзгоды и трудности. Именно эти качества и делают их непревзойденными шпионами, добывающими крайне важную информацию. Однако это, так сказать, их боевая сторона. В обычной жизни у анимагов наиболее ярко выражена одна черта – потребность в семье, а точнее, в партнере. Партнер для такого волшебника – это все: воздух, солнце, вода, еда… Анимаг будет всю жизнь искать своего истинного партнера, при этом не обращая почти никакого внимания на остальных людей. Ему нужен только он один, и ищет его анимаг по запаху, остальные люди его мало чем привлекают.

– Даааа, – саркастично произнес декан слизеринцев. – Это один в один описывает поведение Сириуса Блека в школьные годы. Он, наверное, вопреки правилам искал своего партнера на ощупь. Но на то он гриффиндорец, им законы никогда были не писаны.

– Зато Джеймса Поттера в этом отношении тебе не в чем упрекнуть, – парировал Флитвик, однако, посмотрев на выражение лица зельедела, исправился: – То есть, упрекнуть тебе его есть в чём. Но согласись – его поведение отвечало всем соответствующим правилам. Он заботился о Лили, всегда знал, где она находится, угадывал её малейшие желания. Джеймс делал всё, чтобы его избранница чувствовала себя счастливой.

Вот с этим Снейп уже никак не мог поспорить. Как бы ему не прискорбно было это признавать, но Поттер-старший шёл ради своей возлюбленной на безумные поступки, переступая через все обычаи и запреты. Даже в их гостиной из уст самых именитых красавиц не раз звучали мысли, что ради магглорождённой ведьмы будущему лорду не стоило прилагать столько усилий. Однако чаще всего в голосах говоривших были слышны плохо скрываемые нотки зависти.

– Анимаг будет не просто заботиться о своем партнере, – продолжал тем временем маленький профессор. – Ради сохранения жизни избранника он может пожертвовать всем: деньгами, работой, друзьями и даже самой жизнью. Начиная от пятнадцати лет, то есть с возраста, после которого анимаг начинает превращаться, он старается найти партнера, однако пока это событие не произошло, такой маг живёт и служит родительской семье, заботясь и защищая родных и близких.

– Да уж, – не мог удержаться от замечания слизеринский декан. – То-то Блек как раз в этом возрасте из дома сбежал. Я уже молчу про Поттера. Что же он жену от участия в Первой войне не уберег?

– Северус, я не буду ничего говорить о Сириусе Блеке, – в голосе маленького профессора зазвучал металл. – Но что касается семьи Поттеров... Я думал, ты знаешь, что это Лили привела Джеймса в Орден Феникса и, если бы не её решение, Поттер никогда бы не оказался в организации Дамблдора.

– Но почему?.. – тихо произнес зельевар, ошеломленный этим заявлением.

– Лили верила, что Дамблдор сможет победить Воландеморта и тем самым избавить магов, присягнувших ему на верность, от обязательств, – жёстко произнес преподаватель Чар, смотря прямо в черные глаза бывшего ученика.

У зельедела перехватило дыхание. Сколько лет он думал, что подруга не простила ему тех жестоких, несправедливых слов, брошенных в минуту стыда и отчаянья… И вот сейчас, после стольких лет, узнав истинное положение вещей, слизеринец с одной стороны ощутил облегчение, а с другой – ещё большую вину. Лили хотела спасти его от унизительного рабства, он же ей отплатил тем, что столько лет несправедливо преследовал единственного сына подруги. И то, что он несколько раз спасал жизнь мальчишке, никак не служило ему оправданием. В конце концов, если бы он раньше посмотрел на Гарри, как на сына Лили, а не отпрыска Джеймса, спасать бы его пришлось гораздо реже.

– А за границей, как я понимаю, об этих особенностях анимагов знают, – обратился к Флитвику Люциус, понимая, что его другу нужно несколько минут, чтобы осмыслить полученную информацию. – И относятся к ним не так, как у нас.

– Там это умение не слишком афишируют, дабы избежать ненужного внимания желающих познакомиться, – ответил профессор Чар, прекрасно понимая, чего добивается Малфой своим вопросом. – Родство с такими магами гарантирует сильных, здоровых потомков, так что, как ты понимаешь, стать избранником анимага – мечта каждого волшебника или ведьмы. Кто же откажется от того, что рядом с ним будет сильный маг, готовый пожертвовать всем ради своего избранника?

– Ещё одно уточнение, – заговорил взявший себя в руки зельедел. – Бывали ли случаи, когда на одного кандидата претендовали сразу два анимага?

Флитвик внимательно посмотрел на Снейпа, прежде чем ответить, но потом всё же заговорил:

– В таком случае решение, с кем остаться, принимает сам избранник, отверженный же анимаг отступает, поскольку для него счастье кандидата является выше, чем его собственное. В истории были случаи, когда анимаг не признавался избраннику в своих чувствах, руководствуясь тем фактом, что его профессия была достаточна опасна. Таким образом, дабы не нарушить спокойствие возможного партнера, маг совсем отказывался от отношений.

– Это всё весьма интересно, – в разговор вмешался Люциус, которого сейчас не очень волновал вопрос анимагов, – но мне бы хотелось вот о чем вас спросить, профессор: вы что-нибудь слышали об Истории Магии?

– Легендарные артефакты, в которых фиксируются все самые главные события той или иной страны? Конечно, я знаю об Истории Магии, – улыбнулся Флитвик.

– А вы знаете, где сейчас находится История Магии Англии? – уточнил Малфой. – Или её тоже куда-то запрятал наш вездесущий Дамблдор?

– Нет, на этот раз обошлось без него, – покачал головой преподаватель Чар. – Она была утеряна ещё во времена Основателей. И даже гоблины не знают, где находится эта книга. И отвечая на ваши возможные вопросы, её искали, искали, как никакой другой артефакт до этого, но пока что попытки не увенчались успехом. Однако вам не стоит особо беспокоиться: основные правила и законы сходны во всех странах, так что в копии, предоставленной Люсиндой Нотт, вы найдёте ответы почти на все свои вопросы.

– Но как? – только и смог выдохнуть удивленный Малфой. – Кто мог вам об этом рассказать?

– У хорошего учителя всегда найдутся ученики, которые и после окончания школы готовы поделиться со своим старым преподавателем радостной вестью, – хитро улыбнулся маленький маг. – А то, что весть об этой книге радостная, можете не сомневаться.

– Спрашивать имя вашего ученика бесполезно, – уверенно проговорил Снейп, понимая, что круг посвященных был достаточно узким и среди него нет магов, поддерживающих Дамблдора. – Тогда позвольте задать вам следующий вопрос. Вы знаете, где находится полный архив Хогвартса?

– К сожалению, нет, Северус, – Флитвик отрицательно покачал головой, и маги сразу поняли: он говорит правду. – Он слишком хорошо спрятан, даже мои способности не позволяют мне его отыскать.

Услышав это, мужчины задумались. Архив нужно было найти непременно, именно в нём должны были храниться документы, позволяющие окончательно свергнуть директора с его пьедестала. Однако откуда начинать поиски, оставалось загадкой. Тем временем маленький профессор, оглянувшись, сделал пасс рукою, посылая в сторону кушетки, на которой спал гриффиндорец, небольшую волну магии. Заметивший это зельевар не смог удержаться от комментария:

– Я, вообще-то, наслал на Поттера качественные Сонные чары. Нет нужды их дублировать.

– Северус, я никогда в тебе не сомневался и не ставил под вопрос твою квалификацию. Просто и мне иногда хочется немного покрасоваться, – пожал плечами Флитвик и поднялся с кресла. – Думаю, мне пора откланяться, дабы встретить Роберто по всем правилам. Или вы подниметесь со мной и поздороваетесь с гостем?

– Я, пожалуй, пройдусь, – в свою очередь поднялся Снейп. – Поттер всё равно будет спать до вечера. Люциус, ты с нами?

– Я, с вашего разрешения, воздержусь, – проговорил аристократ, поднимаясь и направляясь к камину. – Пойду обрадую супругу, что она будет первой женщиной в семье Малфоев, которая выйдет на работу.

И блондин, бросив порошок и назвав адрес, исчез в зеленом пламени камина.

– Профессор Флитвик, – вдруг начал зельедел и, после того как заблокировал камин, задал внезапно появившийся у него вопрос: – А леди Малфой будет выполнять все функции профессора МакГонагалл?

– Конечно, – улыбнулся маленький маг.

– Потомственная аристократка Нарцисса Малфой – декан гриффиндорского факультета, – тихо проговорил мужчина. – Спаси нас, Мерлин.

часть 6 (111)

До директорского кабинета маги добрались без особых приключений. В коридорах почти не было учеников. Зельевара даже удивило такое невиданное равнодушие. Раньше после такого происшествия школа гудела бы подобно улью, а сейчас все встреченные ученики разговаривали только об учебе и о каких-то загадочных проектах.

Подойдя к горгулье, Снейп замер, ожидая, когда Флитвик скажет пароль, однако к его огромному удивлению каменная статуя сама по себе начала двигаться, не дожидаясь никаких заветных слов.

– Вы отменили систему паролей? – спросил слизеринец, когда они поднимались вверх по движущейся лестнице.

– Да, они мне здесь всегда казались лишними, – спокойно подтвердил маленький профессор.

– Предполагалось, что эти пароли защищают кабинет директора от чужого вторжения, – не удержался от комментария декан Слизерина.

– Пароли нужны для дверей факультетов, а здесь в моё отсутствие защитой служит горгулья. Когда я нахожусь на рабочем месте, то с радостью приму визитера. Не из праздного любопытства наносят визит директору школы.

– А что, если?.. – начал было моделировать ситуацию зельедел, однако его перебил временный директор.

– Полно тебе, Северус, не думаю, что кому-то удастся застать меня в компрометирующей ситуации. Уже не тот возраст.

В этот момент маги достигли своей цели, и Снейп не нашелся с ответом на столь неожиданное замечание преподавателя Чар. Едва зайдя в помещение, Флитвик тут же наслал заклятье на все висящие портреты.

– Это поможет нам сохранить конфиденциальность всех ведущихся здесь разговоров, и, когда я покину этот кабинет, никто не сможет поделиться информацией о произошедшем тут, – уточнил временный директор.

Декан слизеринцев никак не прокомментировал подобное нововведение, однако был рад ему. Хотя, по правде говоря, он бы предпочёл, чтобы Дамблдор уже никогда не вернулся в кресло руководителя Хогвартса. Однако пока это было только желание. Желание, на реализацию которого были направлены усилия очень многих людей, так что, возможно, не за горами тот час, когда оно исполнится.

Тем временем профессор Флитвик вызвал домовика и отдал ему распоряжение найти и пригласить к себе в кабинет пятикурсника Невилла Долгопупса. Эльф степенно поклонился и исчез, стремясь выполнить данное ему распоряжение.

– Чай, кофе, Северус? – предложил преподаватель Чар, забираясь в кресло. – Кстати, могу дать гарантию, что мои напитки будут без посторонних примесей.

– Нет, спасибо, – зельедел всё-таки отказался. Несмотря на то, что время близилось к обеду, события, произошедшие за день, отгоняли любой аппетит. – Что вы собираетесь рассказать гриффиндорцу?

– Ничего, – спокойно ответил Флитвик, но, увидев вопросительный взгляд слизеринца, пояснил: – Говорить с ним и объяснять всю ситуацию будет Роберто, а он скажет лишь то, что никак не повредит благополучию мальчика.

– Хорошо, – кивнул Северус, соглашаясь. – А пока их нет, можно я задам вам один вопрос?

– Да, Северус, – кивнул временный директор, – конечно.

– Сегодня вы так уверенно говорили про общего наследника Поттер-Малфоев, словно это уже свершившийся факт, – начал зельедел издалека. – Однако, учитывая их прошлые отношения, их возможное воссоединение в будущем весьма призрачно. Не рано ли говорить о будущем ребенке Драко и Гарри?

– Я бы сказал, что такой ребенок будет обязательно, если бы не сложившаяся ситуация в целом. Как ни прискорбно мне это признавать, но мистер Поттер весьма видная фигура в той игре, которая ведётся в этой стране в данный момент. И к моему глубочайшему сожалению, угроза, нависшая над этим ребёнком, слишком реальна, чтобы я мог сбросить её со счетов, – маленький профессор встал и прошёлся по кабинету. – Как я понимаю, сейчас имеется достаточное количество магов, готовых защитить мистера Поттера и не допустить, чтобы с ним произошло какое-то несчастье. Ты, Северус, по праву занимаешь в их рядах первое место, поскольку уже столько лет защищаешь юного Поттера. Учитывая это, у мальчика появился реальный шанс остаться в живых и завести семью. И создавать он будет её с младшим Малфоем – на этот счёт у меня нет сомнений.

– Но почему? – спросил слизеринец, которому весьма польстили слова Флитвика о его первенстве среди защитников несносного парня, однако он постарался ничем не выдать охвативших его чувств.

– Ты когда-нибудь отказывал его отцу, Люциусу? – задал преподаватель Чар риторический вопрос и продолжил: – Неумение отказываться от желаемого и настойчивое достижение цели – отличительная черта всех Малфоеев, и лучшее тому подтверждение – рождение самого Драко. Не мне тебе рассказывать, что вы сделали, чтобы этот ребёнок появился на свет.

И снова зельеделу пришлось приложить усилия, дабы не показать, насколько приятен ему тот факт, что его старый преподаватель знает и ценит результаты его стараний. Создание зелья для Нарциссы было весьма трудоёмким, однако увенчалось оно его бесспорным триумфом.

– Если кто-то из Малфоев чего-то хочет, причём хочет по-настоящему, остановить его невозможно, – продолжал говорить Флитвик. – Сейчас же целью, если можно так выразиться, Драко стал Гарри, и староста не остановится, пока не завоюет расположение гриффиндорца.

– Как вы всё это увидели? – поинтересовался Снейп, абсолютно согласный с выводами профессора Чар о целеустремленности Малфоев.

– Магия каждого волшебника или ведьмы имеет свой индивидуальный отпечаток, след. Именно по нему в Аврорате и отслеживают того или иного преступника. Это знают все. Но что известно только небольшому количеству специалистов, в определённых ситуациях этот магический след может меняться. Немного, едва заметно. Меняется он вследствие каких-то изменений в самом маге. Я знаю индивидуальный, магический почерк любого своего ученика и могу с точностью утверждать, что книга, присланная сегодня за завтраком Гарри, была от Драко. Однако я с уверенностью могу сказать, что намерения твоего подопечного по отношению к гриффиндорцу были более чем серьёзны.

Маленький преподаватель ненадолго замолчал, а потом добавил аргумент, который слизеринец никак не ожидал от него услышать:

– Почти такое же изменение в магическом почерке я имел честь наблюдать у Люциуса Малфоя, когда он стал делать подарки Нарциссе Блек.

– Знаете, профессор, а я теперь понимаю, почему Диппет, – зельедел кивнул на портрет названного мага, – взял с вас слово, ограничивающее ваши возможности. Ваши знания в определённых руках – весьма опасное оружие.

– К сожалению, не я один могу прочитать магические подписи, – тихо произнёс маленький преподаватель. – Альбус их тоже умеет считывать. Именно так ему удалось разрушить огромное количество весьма перспективных пар, у которых могли родиться весьма сильные маги.

– А у вас бывали ошибки? – задал слизеринец следующий вопрос, при этом понимая, что затрагивает весьма щекотливую тему – мало кто из его знакомых любил говорить о своих неудачах.

– Да, – весьма неохотно проговорил Флитвик. – Был один маг, о почерке которого я могу мало что сказать.

– И как звали этого мага? – уточнил Снейп, хотя и видел, что старшему преподавателю неприятно об этом говорить.

– Сириус Блек, – ответил профессор Чар после достаточно продолжительной паузы.

– Но почему? – данный ответ не стал для Снейпа таким уж неожиданным, но он не отказался бы узнать как можно больше подробностей.

Однако маленький маг только отрицательно покачал головой, давая понять, что больше говорить на эту тему он не собирается.

Зельевар тем временем размышлял над тем фактом, что ему всё чаще и чаще приходится слушать о несоответствиях Блека в тех или иных ситуациях. Однако былой неприязни это не вызывало. Маг осознал, что после ночи, проведённой в ритуальном зале дома Блек и спасения Драко, ему всё сложнее и сложнее относиться к анимагу как к врагу. Теперь при упоминании этого имени перед глазами зельевара возникал образ Блека, аккуратно несущего его крестника на руках…

Но сделать какие-либо выводы из этого факта декан слизеринцев не успел. Внизу отодвинулась горгулья, закрывающая вход, заработала лестница, и маг посмотрел на дверь, ожидая появления своего самого нерадивого ученика и одновременно зельевара-интуиста Невилла Долгопупса. Однако в кабинет вбежал другой представитель ало-золотого факультета.

– Профессор Флитвик, я принес проект, – с порога провозгласил Деннис Криви, однако, увидев зельевара, смутился и затараторил: – Ой, простите. Я не вовремя, пожалуй, я позже зайду.

– Ну, что вы, молодой человек, проходите, – улыбнулся преподаватель Чар. – Я с удовольствием послушаю, что вы мне скажете.

часть 7 (112)

Увидев недоумевающие лица остальных присутствующих в классе, братья постарались взять себя в руки и стали объясняться в привычной для себе манере:

– Герм, сегодня с утра ты вызвала нас к себе в комнату, – начал гриффиндорец, которого Тео про себя назвал «льдистым смертником», поскольку именно этот парень посмел обнимать его девушку.

– Якобы из-за нашей продукции, – продолжил «огненный страдалец», поскольку с ним Нотт решил быть чуть-чуть помягче за умение держать свои руки при себе. Немалую роль в таком миролюбии сыграла произнесенная ранее же фраза о «сокровище, любящем красоту».

– А на самом деле прочитала лекцию, – снова заговорил «смертник», которого на самом деле звали Джордж.

– О том, как мы вчера подставили Гарри, – не отставал от брата «страдалец» с именем Фред.

– Ты ещё попросила домовика найти нашего героя, – от этой манеры близнецов говорить друг за другом у слизеринца уже начиналась мигрень. Кроме того, ему вдруг захотелось узнать, как на самом ало-золотом факультете относятся к такой манере передачи информации.

– А тот вернулся ни с чем, – Тео понимал, что следующие мысли недостойны аристократа, но желание избавить мир от этой парочки становилось всё сильнее с каждой произнесённой фразой.

– И что это означает? – хором спросили братья, лукаво смотря на невозмутимую старосту.

– Что я прокляну каждого из вас, если вы не перестанете паясничать, речь идёт о серьезных вещах, – спокойно сказала девушка, демонстративно доставая свою волшебную палочку. Слизеринец мысленно поблагодарил свою избранницу за столь своевременное замечание, которое избавляло его от необходимости практиковать убийственное проклятье.

– Гарри не было в школе, – абсолютно серьезно заговорил Джордж. – Иначе эльф бы его нашел. А учитывая, что домовики могут перенестись практическое в любое место, то наш герой был где-то, куда нет доступа у Добби.

– И первое место, которое приходит в голову – это банк гоблинов, – задумчиво проговорила Грейнджер. – Что ж, определенная логика в этом есть. Но Гарри не смог бы туда попасть без разрешения официального опекуна, а именно Дамблдора. А мы с вами прекрасно понимаем, что такого разрешения тот никогда бы не дал.

– Мы тоже об этом подумали, так что после завтрака решили обратиться к Биллу за разъяснениями, – улыбнулся девушке Фред, и милосердие слизеринца по отношению к нему оказалось под угрозой. – К счастью, он прислал ответ почти сразу, словно ожидая нашего послания.

Близнецы замолчали, лукаво поглядывая на девушку. Нотт, прекрасно понимая что братья таким образом просто дразнят свою старосту, не мог не отметить, что такая манера ведения разговора присуща скорее на его факультете. Оставалось только гадать, у кого её переняли эти потомственные гриффиндорцы.

– И что он ответил? – спросила девушка, видя, что Уизли не собираются продолжать.

– Оказывается, в том случае, если наследник претендует на досрочное присвоение титула, ему не нужно никаких разрешений. Он может попасть в банк в любое время суток и пройти ритуал, – серьёзно сказал Джордж.

– Так что Паркинсон сегодня допустила весьма крупную ошибку, напав на лорда. Причём единственного представителя семейства, – поспешил добавить Фред. – Единственное, что спасло семью Паркинсонов от мгновенного магического отката, это то, что об изменении статуса Гарри ещё не было сделано официальное заявление. В другом бы случае семье этой девицы явно не поздоровилось.

Слизеринцу не нужно было объяснять, о чём говорят близнецы. Это была одна из самых известных особенностей семей аристократов. Лорд, несущий на себе ответственность за весь род, был фактически неприкосновенен. Его защищали не столько родовые амулеты. Лучше всего злоумышленников останавливало осознание того, что магический откат после нападения на лорда будет в несколько раз сильнее, чем фактически нанесённый вред. Выдержать такую магическую отдачу мог только очень сильный маг; в остальных случаях обидчик пытался загладить свою вину, предлагая компенсацию. Ситуация сильно изменилась, когда к власти пришёл Воландеморт. И неизвестно, то ли он действительно был самым сильным магом столетия, то ли метки упивающихся так действовали, то ли ещё по каким-то неизвестным причинам, однако на него действительно не действовали магические откаты. Хотя Тео знал по рассказам отца, что Лорд даже в своём внутреннем круге охотнее наказывал обычных магов, а не глав семейств. Именно поэтому Гевину Нотту в ночь воскрешения змеелицего мага только попеняли за отсутствие рвения, а пыточное досталось Эйвери.