Текст книги "Часть истории (СИ)"
Автор книги: HazelL
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 52 страниц)
========== Глава 1. Наследство ==========
Этот прекрасный день, день рождения Гарри, не предвещал ничего плохого. Солнце припекало, лёгкий ветерок ласкал лицо, путался в волосах. Вокруг были только самые близкие и родные. Семья. Объятия Гермионы, похлопывание по спине Рона, шуточки близнецов, смех Джинни, мягкая улыбка Ремуса – всё это было лучшим подарком, какой только мог пожелать Гарри. Весь вечер они танцевали. Сегодня не было никакой войны, никаких обязанностей. Сегодня они были просто подростками. Сегодня они были свободны.
Но идиллию нарушила полоска света, превратившаяся в серебристого горностая и заговорившая голосом мистера Уизли, спокойным и бесчувственным. Всего три слова:
– Со мной министр.
Серебряный зверёк исчез, но воздух в этом месте чуть мерцал.
Музыка всё играла, но веселья уже не было. Время будто остановилось. Лица болтавших Тонкс и Джинни застыли в улыбке, танцевавшие Билл и Флёр остановились и смотрели на то место, где ещё несколько секунд назад был Патронус. У Гарри возникло стойкое желание спрятаться под мантией-невидимкой, лежавшей у него в заднем кармане джинсов, но он переборол себя.
– Кхм… – Ремус понял, что времени мало. – Мы, наверно, пойдем… Дора?
Нимфадора спохватилась и кивнула. Она так торопилась, что, вставая из-за стола, нечаянно уронила стакан с соком в салатницу. Это было так привычно, что Тонкс постоянно что-то роняет, поэтому все невольно улыбнулись и немного расслабились. Гарри услышал даже, как кто-то тихо засмеялся. Ремус же улыбался, наблюдая за своей женой.
– Гарри, – Люпин подошел к имениннику, – Гарри, с днём рождения. Ты знаешь, я хотел бы остаться ещё на некоторое время, но…
– Я знаю, Ремус, – Гарри подошел к Люпину и обнял его. – Не пропадай. И удачи, она тебе понадобится, – хмыкнув, он глянул на Тонкс.
Поняв, о чём Поттер говорил, Ремус тихо рассмеялся.
– И тебе удачи, малыш. Родители гордились бы тобой. И Сириус тоже.
Гарри промолчал. А что на такое ответишь? «Да, я знаю»? «Брось, Ремус, чем тут гордиться»? Или, может быть, «да, гордились бы. Если бы не умерли. Из-за меня»? Но не зря Люпин был самым толерантным из Мародёров; он и не ждал ответа, и сказал он это не для того, чтобы добиться какой-либо реакции, а просто констатировал факт. Гарри отстранился и улыбнулся, но улыбка вышла какой-то вымученной.
– Давай, Лунатик, поторопись.
Ремус кивнул. Подойдя к Тонкс, он кинул ещё один несколько встревоженный взгляд на Поттера, после чего они с негромким хлопком аппарировали.
Приход министра со свитой не был неожиданностью, какой мог бы быть, не предупреди Артур. Но от установившегося напряжения это не избавило. Несколько мгновений все смотрели на прибывших. Скримджер без интереса рассматривал собравшихся, праздничный стол, торт в виде снитча… Лицо мистера Уизли было спокойным, и лишь бледность выдавала его волнение. Пусть Уизли были не богаты, но тем не менее они древний чистокровный род и эмоции скрывать умели не хуже Малфоев. Внезапно раздался вскрик миссис Уизли. Её губы дрожали, глаза были полны слёз. Она смотрела на того, кто стоял по левую руку от Скримджера. Рыжий, с усеянным веснушками носом, в очках, он был тем, кто так много боли причинил своей семье, но он также был сыном и братом, он был всё тем же Перси Уизли.
Это послужило каким-то толчком, и всё вокруг загудело. Фред и Джордж злобно зашептались, Рон засопел, Молли направилась к Перси, нерешительно разведя руки для объятий. Лишь Гарри и Гермиона продолжали неотрывно смотреть на министра. Он же, раздражённый и уязвлённый холодным приёмом, сделал шаг вперёд.
– Я здесь, чтобы ознакомить мистера Поттера, мисс Грейнджер и мистера Уизли с завещанием покойного Альбуса Дамблдора.
Гарри был удивлён, но виду не подал. Гермиона, кинув на него быстрый взгляд, поступила так же. Рон же был настолько зол появлением Перси, что и не обратил на Скримджера никакого внимания, но остальные заинтересовались, и, как следствие, на поляну снова опустилась тишина, все снова уставились на министра.
– Можем мы поговорить об этом наедине с мистером Поттером, мисс Грейнджер и мистером Уизли? – терпением бывший глава Аврората и нынешний министр явно не отличался.
Так как он смотрел только на Гарри, тот кивнул.
– Конечно-конечно! – засуетилась миссис Уизли. – Проходите, проходите в дом! Можете расположиться в гостиной.
Неохотно повернувшись, Поттер пошёл в Нору, наступив по дороге на ногу друга. Тот зашипел и отвернулся, наконец, от Перси, которого до этого сверлил взглядом. Рон возмущённо взглянул на Гарри, собираясь сказать что-то колкое, но, увидев, как тот взглядом показывал на дом, послушно пошёл рядом. Не забыв, разумеется, отомстить и наступить на ногу в ответ. Гермиона, шедшая следом за ними, не смогла сдержаться и улыбнулась.
Пройдя в гостиную, Гарри сел на старенький диван, укрытый красным пледом. Рон и Гермиона сели по обе стороны от него. Никто из них и не подумал предложить министру присесть, но тот, будучи человеком упрямым и идущим напролом, уже расположился в широком кресле напротив и дожидался, пока троица «зарвавшихся юнцов», как он их окрестил некоторое время назад (а точнее, в конце июня, когда мистер Поттер отказался сотрудничать с Министерством), устраивалась на тесном диванчике.
Когда всё-таки все расположились, – кто-то с удобством, кто-то – без, – министр начал:
– Как вы уже знаете, я здесь, чтобы ознакомить вас троих с завещанием покойного директора Хогвартса Альбуса Дамблдора, – всё это было сказано так… пренебрежительно, будто они сейчас будут обсуждать судьбу какого-то жука, а не последнюю волю покойного. Гарри передёрнул плечами.
Не дождавшись никакого ответа, Скримджер продолжил:
– Итак, Дамблдор оставил вам в наследство некоторые вещи… И это выглядит очень подозрительно, не находите? В Хогвартсе около тысячи учеников, ещё несколько тысяч окончило его за время, пока Дамблдор преподавал и был директором, так скажите, почему именно вы трое? – он перевёл дух и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Знаете ли вы, как вас называют? «Золотое Трио»! Неслыханно!
Гарри смотрел на него и не понимал, чего тот от них хотел. «Золотое Трио», конечно, странное название, ну и что с того? И Скримджер был здесь вроде как для того, чтобы ознакомить их с завещанием Дамблдора. Или он, Гарри, что-то не понимал?
– А может, – останавливаться Скримджер не собирался, – у вас с директором были какие-то особые отношения? И именно поэтому вы получили такое название!
«Ага, мы с ним спали, все вместе, на огромной директорской кровати, и да, именно поэтому мы “золотые”», – чуть не ляпнул Поттер. Не стоит язвить, а то вдруг господин министр примет шутку за действительность.
– Почему вы молчите? Есть что скрывать? – глаза Скримджера блестели, он смотрел на них и теперь, похоже, ждал ответа.
– Э-э-э… – Рон не знал, что сказать, и оглянулся на Гермиону.
– Нет. Никаких особых отношений у нас с профессором Дамблдором не было. Не более, чем у других учеников, – Гермиона говорила так проникновенно и глаза её были такие честные-честные, что это просто обязано было убедить Скримджера, но – увы.
– Тогда почему вы?!
Гарри застонал. Не выдержав, он пробормотал:
– Откуда нам знать! Спросите у Дамблдора!
Но Скримджер услышал и ухватился за новую ниточку:
– Не хотите ли вы сказать, молодой человек, что Дамблдор вовсе и не мёртв? Он скрывается? Где? В штаб-квартире Ордена? Он разрабатывает планы захвата власти? Он…
– Нет. Не хочу. И вы сами видели, как гроб закрывали. Дамблдор мёртв.
– Дамблдор великолепный иллюзионист и стратег. Хотя должен признать вашу правоту: эту партию он проиграл, – Скримджер более-менее успокоился и с преувеличенным энтузиазмом оправил ворот мантии.
Молчание. Опять молчание.
– Так что там с завещанием? Дамблдор умер больше месяца назад. Почему даже о существовании наследства мы узнаём только сейчас, а не тогда?
Скримджер пожал плечами. Сейчас его лицо, бывшее яростным и безумным несколько минут назад, ничего не выражало.
– Министерство проводило проверку.
– Вы не имели на это права! – Гермиона даже привстала, возмущённая таким нарушением. – Вы нарушили закон!
Но он только равнодушно смотрел на неё:
– Закон гласит, что Министерство имеет право на проверку завещанного. Более того, закон гласит, что Министерство имеет право и на конфискацию…
– …имущества особо опасных преступников, осуждённых на пожизненное заключение в Азкабане!
– Очень хорошо, – теперь взгляд Скримджера был оценивающим, – но закон можно и переписать. И всё-таки я здесь, чтобы ознакомить вас с завещанием.
Он достал из кармана пергамент, развернул его и начал читать:
– «Я, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, подтверждаю этот документ действительным и подлежащим исполнению. Моя последняя воля такова: Рональду Билиусу Уизли я завещаю делюминатор, сконструированный мною лично. Надеюсь, эта вещь поможет ему остаться на верном пути и, если вокруг будет тьма, найти путь к свету…»
Скримджер опять сунул руку в карман и на этот раз достал предмет, похожий на обычную маггловскую зажигалку. Раздался щелчок, и свет погас. Гарри слышал, как дышали друзья, как будто вместе со светом исчезли и все другие звуки. Снова щелчок – и в комнате загорелся приглушённый свет.
– Вау, – Рон даже рот приоткрыл от удивления.
Министр отдал ему делюминатор со словами:
– Пользуйтесь этим с умом, мистер Уизли. Будет обидно, если такая вещь пропадёт.
Рон обиженно прищурился, но ничего не сказал.
– Так, дальше… «…Мисс Гермионе Джин Грейнджер я завещаю этот экземпляр “Сказок Барда Бидля”. Уверен, из них она почерпнёт много интересных и познавательных вещей…»
На этот раз из кармана появилась уменьшенная книжка. Заклинанием Скримджер вернул ей прежние размеры. Хотя размеры эти не были велики, книга явно была старая. Жёлтые страницы и потёртый кожаный переплёт только доказывали это. Гермиона аккуратно приняла книгу, прикасаясь к ней только кончиками пальцев.
– Итак, мисс Грейнджер, почему Дамблдор завещал вам детские сказки, как вы думаете?
– Вероятно, он посчитал, что я почерпну из них много интересных и познавательных вещей, – её голос звучал тихо, но уверенно.
– Вероятно, – согласился Скримджер, всем своим видом показывая уверенность в том, что не всё с этими сказками ладно.
– И последнее… – он повернулся к Гарри. – «Мистеру Гарри Джеймсу Поттеру я завещаю снитч, пойманный им во время его первого квиддичного матча в Хогвартсе…»
На ладони Скримджера лежал золотой шарик размером с грецкий орех.
– Знаете ли вы, мистер Поттер, что снитчи обладают телесной памятью? Нет? Именно поэтому до игры к ним не прикасаются голыми руками. Это сделано на тот случай, если возникнут споры, кто поймал снитч. Тогда ловцы касаются снитча… и он узнает того, кто первым до него дотронулся. Интересная магия, не так ли? – он жёстко посмотрел в глаза Гарри. – Возьмите его.
Это была не просьба – приказ. Как взять снитч так, чтобы он не отреагировал? Должен же быть какой-то способ.
– Берите, – ещё чуть-чуть – и Скримджер запихает этот снитч Гарри за шиворот. Выбора не осталось. Гарри протянул руку, и снитч упал на ладонь.
И… ничего не произошло.
Поттер услышал, как тихо вздохнула Гермиона, затаившая до этого дыхание. Скримджер же выглядел разочарованным и не скрывал этого. Гарри сжал снитч в руке и сказал:
– Читайте дальше.
Министр вскинул брови:
– Это всё.
– Разве? Тогда вы не будете возражать, если мы прочтём завещание ещё раз. Самостоятельно, – Поттер вконец охамел и, привстав, выхватил пергамент из рук Скримджера.
Тот открыл было рот, но подумал, что и без того сегодня выставил себя дураком, и промолчал.
– «Мистеру Гарри Джеймсу Поттеру я завещаю снитч, пойманный им во время его первого квиддичного матча в Хогвартсе, а также меч Годрика Гриффиндора…» – Гарри поднял глаза на Скримджера. – И как это понимать? Где мой меч?
– Меч Гриффиндора не принадлежит вам так же, как он не принадлежал Дамблдору! – Скримджер снова начал выходить из себя. – Это государственная собственность. И Дамблдор не имел никакого права распоряжаться ею!
– «Всё остальное своё имущество (а именно: деньги, артефакты, книги, оружие) я завещаю организации Орден Феникса…» – вернулся к чтению Поттер. – Надеюсь, всё это было предоставлено руководителю Ордена?
– Разумеется, – Скримджер уже откровенно скучал.
– «А также письмо, которое приложено к завещанию, надлежит отдать мистеру Гарри Джеймсу Поттеру…» И где это письмо?
Министр достал из кармана помятый конверт.
– Разумеется, вы пытались его открыть, – Гарри не спрашивал.
– Разумеется, – смущённым Скримджер не выглядел. – Но ничего не вышло. Насколько мы поняли, конверт можете открыть только вы, мистер Поттер.
Гарри кивнул. Он смотрел на конверт, где знакомым косым почерком с завитушками было написано лишь два слова: «Гарри Поттеру».
– Кхм… Ну что ж, свою задачу я считаю выполненной, – Скримджер встал. – Долгих лет жизни, мистер Поттер.
Гарри снова кивнул. Он по-прежнему смотрел на конверт и пытался угадать, что написал Дамблдор. Что-то о хоркруксах? О том, как можно победить Волдеморта?
Гермиона ткнула его локтем в бок. Он рассеянно посмотрел на неё. Она показывала на Скримджера, который уже выходил из гостиной. «Золотое Трио» поднялось с дивана и поплелось обратно в сад, где – подумать только! – какие-то двадцать минут назад в самом разгаре был праздник. Когда друзья вышли, вокруг министра уже собралась его свита. Миссис Уизли рыдала и время от времени произносила имя Перси. Артур стоял рядом и поглаживал её по плечу. Все остальные будто бы просто прохаживались, но на самом деле готовы были в любое мгновение атаковать. Сухо попрощавшись, министерские дружно аппарировали. «Вот свинья», – услышал Гарри ругань Рона. Уточнять, кого именно тот имел в виду, – Перси или Скримджера – он не стал.
Мистер Уизли успокаивал жену; через пару минут та уже перестала всхлипывать.
– Так, уже поздно. Давайте всё уберём и пойдём спать. Сегодня был долгий день, – голос её хоть и был тихим, но уже не дрожал.
Гарри сунул снитч и письмо в карман. Флёр, Джинни и Гермиона помогли миссис Уизли убрать посуду и оставшуюся еду. Билл понёс стулья в дом. Когда он покончил со стульями, Гарри, Рон и близнецы стали убирать столы. Все они были жутко измотаны и физически, и морально, так что на этот раз обошлось без гонки мебели. Но близнецы всё же не удержались и спросили, продолжая, как всегда, фразы друг друга:
– Так зачем приходил Скримджер? Что-то по поводу…
– …завещания Дамблдора, в которое…
– …вы трое каким-то вам одним известным способом…
– …влезли. Выкладывайте начистоту…
– …мы хотим знать всё!
Гарри умоляюще посмотрел на Рона. Нет, только не сейчас. Сейчас он не хотел ничего рассказывать. Никому. Тем более неугомонным близнецам, которые непременно захотят узнать как можно больше подробностей. За столько лет дружбы «Золотое Трио» научилось чуть ли не мысли друг друга читать, понимать другого по мимолётному взгляду и чуть заметному движению. И сейчас Рону хватило несчастного вида друга, чтобы принять на себя обязанность посвятить всех желающих в подробности о визите министра.
– Ладно, Фред, Джордж, если вы настаиваете, тогда пойдёмте, я расскажу всем сразу.
Они вошли в дом, и Рон повёл братьев в гостиную, где сейчас слышался нестройный гул голосов и где недавно они беседовали со Скримджером. Гарри увидел, как все в ожидании посмотрели на Рона: Гермиона, скорее всего, отказалась рассказывать сама. Он улыбнулся. Рон любил внимание и собирался получить его в полной мере.
Поттер развернулся и пошёл в их с Роном комнату. Хоть «Нора» и не была его домом, здесь он провёл лучшее в своей жизни время. За исключением, может быть, Хогвартса. В комнате было душно. Гарри подошёл к окну и распахнул его.
Солнце садилось, выкрашивая небо во все оттенки жёлтого, розового, голубого и сиреневого. Глаза слепило. Немного привыкнув, он посмотрел прямо на солнце. Если долго на него смотреть, кажется, что оно крутится. Гарри вспомнил про письмо. Где оно? Ах да, положил его в карман джинсов. Он достал конверт и покрутил пергамент в руках. Сердце билось как сумасшедшее, готовое выскочить в любое мгновение.
«Что такое? Я же уже получал письма от Дамблдора, разве нет? Так в чём сейчас дело?» – «В том, что тогда Дамблдор был жив, а сейчас – нет». – «Ладно, открываю на счёт три. Раз…» – «Три! Открывай, давай». Этот диалог с самим собой помог понять, что именно нужно сделать. Нужно открыть конверт и прочитать то, что написал директор. Там могли быть сведения, которые помогли бы выиграть войну или ещё что-нибудь важное, или…
Одним точным движением Гарри сломал печать. В конверте был только один лист. Он был точно такой же, как и тот, который Поттер получил шесть лет назад, где было приглашение в школу чародейства и волшебства Хогвартс: желтоватый, плотный. Но написано это письмо было не зелёными чернилами, а простыми чёрными.
Гарри повертел лист, посмотрел с одной стороны, с другой, проверил его на наличие скрывающих чар и произнёс заклинание, выявляющее прозрачные чернила. Нет, ничего. Здесь действительно была только одна строчка.
«Прости меня, Гарри. Прости за всё».
Простить? За что простить? Опять эти загадки. Даже из могилы Дамблдор всё ещё вёл свою игру. Скримджер ошибся – партия ещё не была окончена. Гарри оторвал взгляд от пергамента. Солнце ушло за горизонт, а вместе с ним ушли и краски заката. Остались только голубой и серый. Как быстро идёт время! Кажется, только вчера он узнал о существовании волшебного мира, о Хогвартсе, попал в Гриффиндор и нашёл друзей. Кажется, что только вчера он был одиннадцатилетним мальчонкой, радующимся рождественским подаркам, которые и не надеялся получить. Но вот он совершеннолетний, «мужчина», как выразилась миссис Уизли… и впереди его ждёт неизвестность. И есть лишь два пути: умереть или убить, стать мучеником или палачом.
Гермиона и Рон застали Гарри стоящим у окна и смотрящим в бесконечную даль. И они, как всегда, молча встали по обе стороны, смотря туда же, куда смотрел он, пытаясь увидеть то, что он видел.
Гарри обернулся и, увидев друзей, улыбнулся. Их глаза были полны тревоги, заботы и понимания. Они любили его, а он любил их. Это было самым главным – любить и быть любимым, особенно для Гарри, который был лишён этого и семьи всё своё детство. Теперь его семьёй были Рон и Гермиона.
Они уселись на кровать Рона. Наконец, тот не вытерпел и выпалил:
– Так что там с письмом Дамблдора?
Гарри криво усмехнулся и протянул пергамент друзьям. Они, толкаясь, как дети, чтобы лучше видеть, начали читать, при этом Гермиона чуть ли не лежала на Роне. Через несколько мгновений Рон недоумённо посмотрел на Гарри. В его взгляде читалось искреннее непонимание.
– И что, это всё?
Гарри передёрнул плечами, мол, как видишь. Гермиона же продолжала смотреть на пергамент. Поводив над ним палочкой, она объявила:
– Прозрачных чернил нет, скрывающих заклятий тоже. Здесь только то, что написано, – она подняла глаза на Поттера. – Гарри, за что профессор Дамблдор мог просить у тебя прощения?
Гарри округлил глаза:
– Гермиона, ты знаешь всё, что знаю я, ведь я рассказывал вам обо всём, что происходило на наших занятиях.
– Но ты мог забыть что-то, – настаивала она, – или же просто не рассказывать. Каждый имеет право на личную жизнь.
Поттер промолчал. Конечно, у него была личная жизнь, и не всеми её аспектами он делился с друзьями. Но и они, в конце концов, не всё ему рассказывали. Например, то, что они уже на протяжении некоторого времени были больше, чем друзья.
– Ладно, – Гермиона решила сменить тему, – ты не знаешь, за что Дамблдор просит прощения. А что со снитчем?
Гарри достал из кармана золотой шарик и протянул его подруге. Та аккуратно взяла его и осмотрела.
– Может, это не тот снитч? То есть, не тот, который поймал ты?
– А зачем тогда Дамблдор завещал Гарри какой-то левый снитч? – Рон был реалистом и ни в какие «может» не верил.
– Откуда мне знать, Рональд? – раздражённо отмахнулась она. – Это просто теория.
Рон обиженно насупился. Гарри улыбнулся. Нет, всё-таки они идеальная пара.
– Мы все устали, – вздохнула Гермиона, поглаживая Рона по колену. – Обсудим это утром.
Она поднялась, пожелала спокойной ночи и ушла в их с Джинни комнату.
Гарри смотрел на то место, где только что сидела Гермиона, и думал, что она идеальная девушка: умная, добрая, красивая, и что Рону очень повезло. Уизли потряс друга за плечо:
– Гермиона права, приятель. Уже поздно, давай спать.
Гарри кивнул и перебрался на свою кровать.
– Спокойной ночи, Рон.
– Спокойной ночи, Гарри.
Гарри уснул прямо в том, в чём был: в джинсах и рубашке, сжимая в руке снитч и письмо Дамблдора.
*
Солнце слепит глаза, холодный осенний ветер бьёт в лицо. Он высоко, так высоко, что слегка кружится голова. Он… летает! Под ним проносятся красные и зелёные точки. Они тоже летают, причём так быстро, что кажутся сплошными линиями. Что-то блестит. Да, золотая вспышка там, внизу. Он направляет метлу вниз. Земля, она так быстро приближается. «Ты не успеешь… ты разобьёшься…» – звучит в мозгу. Но вот он выходит из крутого пике, трибуны ликуют. Но цель всё ещё далеко. Рука не дотягивается. Надо принять решение. Он не высоко, и если упадёт – насмерть не расшибётся. «Готов?» – спрашивает внутренний голос. Кивок. Прыжок. Боль ослепляет. Но вроде кости все целы. Он садится. Сейчас его вырвет. Но вместо рвоты на ладони падает золотой шарик со слабо трепыхающимися крыльями…
Гарри проснулся. Всё тело было липким от холодного пота. Неприятное ощущение. Он лежал на чём-то неудобном. Пошарив рукой по груди, он обнаружил небольшой кожаный мешочек. «Подарок Хагрида», – вспомнил он. Сова принесла его ещё с утра вместе с ядовито-зелёным несъедобным тортом и письмом, в котором лесничий писал, что не сможет поздравить Гарри лично, и объяснял свойства мешочка. Тогда же Гарри сложил туда ценные вещи. Сейчас он мысленно проклинал свою привычку спать на животе: грудь неприятно покалывало.
В комнате была темнота, но он всё ещё видел голубое небо и золотое солнце из сна. Сон. Гарри резко сел на кровати. Ему приснился первый квиддичный матч. И – точно, как он только мог забыть! – на своей первой игре он поймал снитч ртом, а не руками. Ртом! Он, как можно тише, чтобы не разбудить Рона, надел кроссовки и очки, нашарил на кровати письмо и снитч, которые выронил, пока спал, и вышел из комнаты. Лестница предательски скрипнула. Гарри поморщился и прислушался, не разбудил ли кого. Всё было тихо. Он медленно спустился на первый этаж и вышел в сад.
Уже было утро, часов четыре-пять. Серое небо разительно отличалось от того, которое было во сне. Гарри лишь надеялся, что погода разгуляется и у Билла с Флёр будет замечательная свадьба. Он смотрел на солнце, которое постепенно показывалось из-за горизонта. Восход отличается от заката. Он более холодный и сдержанный, как взрослый человек. В то же время закат – маленький ребенок, шаловливый и непоседливый, но уже порядком уставший за день. Гарри вздохнул. Не надо откладывать. Скоро все начнут просыпаться, и начнётся предсвадебная суета, а он хотел это сделать в тишине и спокойствии. Гарри закрыл глаза, поднёс снитч к лицу и нерешительно коснулся его губами.
Что-то произошло. Гарри почувствовал, как всё нутро скрутило; он не мог ни дышать, ни двигаться, а потом его как будто засунули в крутящуюся воронку.
На том месте, где минуту назад стоял Поттер, теперь была пустота. И не было ничего свидетельствующего о том, что здесь вообще кто-то был.
========== Глава 2. Пятая точка мира ==========
Гарри открыл глаза, и первым, что он увидел, было всё то же серое небо. Он осмотрелся. Нет! Паника затопила его. Он был не в «Норе»! Что произошло? Где он находился? Какого чёрта происходило?! Его окружали серые здания, вплотную стоявшие друг к другу. У некоторых были пристроены сверху этажи. Он явно находился в бедном районе большого города. Только вот какого города? С шелестом мимо него пронеслась гонимая ветром листовка. Мельком глянув, Гарри увидел, что на ней был изображён человек. Он ещё раз осмотрелся. Теперь Поттер заметил, что на стенах было прикреплено множество таких плакатов: «особо опасен», «разыскивается», «сообщить властям»… Ладно, что бы ни произошло, надо возвращаться в «Нору» и уже там разбираться со всем этим. К тому же там друзья, они помогут.
Он уже хотел вызвать «Ночного Рыцаря», чтобы добраться до «Норы», когда вспомнил, что Гарри Поттер – уже совершеннолетний волшебник, имеющий полное право использовать магию вне Хогвартса и умеющий аппарировать. Гарри непроизвольно улыбнулся. Он положил снитч и письмо в карман и, сконцентрировавшись, представил то место, куда нужно было попасть: невысокий холм, от которого десять минут быстрой ходьбы до дома Уизли, окружённого заклятием Фиделиус. Как только он представил картинку во всех красках, его как будто запихнули в узкий шланг и с чудовищной скоростью стали выпихивать из него.
В следующее мгновение Гарри стоял на возвышении недалеко от деревни Оттери-Сент-Кэчпоул. Поттер потряс головой. Нет, он никогда не привыкнет к этому ощущению. Он быстро осмотрелся, не видел ли какой маггл, как человек появляется прямо из воздуха, и, удостоверившись, что был здесь один, сбежал с холма. Поттер прекрасно помнил, в каком направлении находится «Нора», поэтому устремился прямо туда. Через несколько минут, которые показались ему вечностью, Гарри стоял там, где начинались щиты. Он упёрся руками в колени, пытаясь восстановить дыхание. Гарри, хоть и был спортсменом и знал, как важно правильно дышать, чтобы не выдохнуться на третьей минуте, но сейчас было не до этого. Через несколько секунд он выпрямился. Но что-то всё равно было не так. Гарри нахмурился. Он не чувствовал вибрации магии. Поттер протянул руку, но и она не встретила никакого сопротивления. Тогда Гарри бросил в щит Ступефаем. По всем правилам заклинание должно было отскочить от щита, а по самому щиту должна была пройти рябь, но… Ступефай не встретил никакого сопротивления и в нескольких метрах от Поттера разбился о землю.
Гарри похолодел. «Так, спокойно, Поттер, спокойно. Паника – первый шаг к гибели. Вдох-выдох, Поттер, вдох-выдох», – его внутреннее «я» как всегда было спокойным и рассудительным. Гарри послушался и глубоко задышал. «Может, ты недостаточно далеко зашёл? Пройди чуть дальше». Гарри, вытянув перед собой руку, стал тихо продвигаться вперёд, надеясь натолкнуться на щит. Ничего. «Так, ладно. Скорее всего, ты просто заблудился, пошёл не в том направлении, – после пяти минут бессмысленного хождения с вытянутой рукой подвело итог внутреннее «я». – Так. Посылай Патронус, сам ты вернуться не сможешь». Гарри вздохнул и воскресил в памяти вчерашний день, разумеется, до прихода министра: танцы, смех, тепло…
– Экспекто Патронум!
Перед ним появился серебристый олень. Более красивого существа Гарри никогда не видел: гордый, грациозный, величественный. Но сейчас любоваться не было времени.
– Скачи к Рону и Гермионе. «Я на холме близ Оттери-Сент-Кэчпоул, откуда мы отправлялись на Кубок Мира. Подробности позже», – прошептал он, гладя оленя по морде. Тот довольно фыркнул и поскакал, превратившись в серебряную линию. Не теряя времени, Поттер аппарировал обратно на холм.
Солнце уже полностью взошло, принося в мир свет и тепло. Капельки росы в его лучах казались маленькими жемчужинами. Сам холм, казалось, светился. Нечасто Гарри уделял внимание природе, но сейчас в ожидании друзей, когда нечего было делать, почему бы и нет? Небо возвращало себе все оттенки голубого, ветер шевелил высокую траву; птица искала червячков на завтрак птенцам; Гарри услышал стук: у дятла начался рабочий день. Здесь, далеко от города, была жизнь, о которой Поттер мог только мечтать: спокойствие и мир.
Олень вернулся. Его не было слишком долго, и Гарри уже начинал волноваться. Поттер приветствовал Патронуса улыбкой, но нахмурился, увидев, что олень неспокоен. Он прядал ушами, рыл серебристым копытом землю, встряхивал головой. Гарри успокаивающе погладил его по морде.
– Эй, малыш, что произошло? Ты нашёл Рона и Гермиону? – олень тряхнул головой.
В следующее мгновение перед глазами Гарри пронеслись картинки: вот он стоит на том месте, где должна быть «Нора», но её нет; вот он на площади Гриммо, 12, но здесь нет никаких Рона и Гермионы; а здесь он в Хогвартсе, и здесь тоже нет тех, кого он ищет. Вот почему Патронус задержался так долго! Он искал Рона и Гермиону везде, где только мог, и… не нашёл.
Гарри нахмурился. Патронус может найти любого человека, так почему он не нашёл друзей? Если только… Нет, они не могут быть мертвы! Его же не было совсем недолго! Патронус, чувствуя тревогу хозяина, легонько боднул его, передавая часть своего спокойствия и уверенности. Тот благодарно посмотрел на него. Нет, сейчас не время для паники. Надо разобраться во всём и узнать плохие новости, если они есть. Ведь если Уизли… «Мертвы, Гарри, если Уизли мертвы». Да. Если Уизли мертвы, кто-то должен об этом знать; и где о последних событиях можно узнать быстрее, чем в людных местах? «Верно, поэтому сейчас наша цель – “Дырявый котёл”», – подвёл итог внутренний голос.
Гарри аппарировал. Он оказался в небольшом закутке между баром и обшарпанным магазинчиком. Отряхнувшись и прикрыв шрам чёлкой (хотя это вряд ли поможет: вот уже несколько лет весь магический мир знает его не только по шраму, но и в лицо), он зашёл в бар. Глаза, привыкшие к утреннему свету, не сразу освоились в полумраке, царившем в помещении. Немного привыкнув, Поттер увидел, что, несмотря на раннее утро, бар был довольно многолюден. Когда он вошёл, все разговоры стихли, и посетители уставились на него, но спустя минуту они все вернулись к прежним занятиям, разговоры возобновились. Сказать, что Гарри был удивлён, – ничего не сказать. Но он списал то, что его не узнали, на темноту. Он прошёл к барной стойке и уселся на высокий стул. Через мгновение к нему подошёл бармен и спросил, чего желает молодой господин. Гарри удивился ещё больше. Бармен не был стариком Томом. Это был лысый мужчина средних лет, мощный, с толстой шеей, как у быка, кулачищи его, наверно, были с полголовы Гарри, но он улыбался, что разрушало образ машины для убийств. И всё же Поттер не мог не спросить:
– А где Том?
Детина удивлённо посмотрел на него.
– Том? Какой Том? – спросил он с неизвестным Поттеру акцентом.
– Предыдущий бармен, – пояснил Гарри, удивляясь, что кто-то может не знать Тома.
Бармен нахмурился:
– Предыдущим хозяином и барменом здесь был мой отец, и его явно звали не Томом, – сказал он. – После его смерти хозяин и бармен я. Вот уже лет десять как.
