Текст книги "Ворона (СИ)"
Автор книги: ash_rainbow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 46 страниц)
Правда, при этом также рекомендовалось очистить голову от посторонних мыслей, думать о чем-то абстрактном и приятном. С последним пунктом у Вари всегда были проблемы. Она послушно прогоняла плохое из головы, но ее воображение было слишком живым, чтобы оставаться расслабленным дольше одной минуты.
Но в этот раз она была не виновата в том, что ее концентрацию на хорошем бессовестно нарушили. Только Варя успела расслабиться (и вследствие этого замерзнуть), как она услышала истошный вопль, донесшийся с той стороны, куда увел беседовать Астахова Леша. То, что вопль был женским, она поняла уже после того, как вздрогнула и открыла глаза, повернувшись в ту сторону.
Картину, открывшуюся ей, можно было смело добавлять в золотой фонд истерики. С другого конца коридора, заканчивавшимся лестницей, соединявшей этажи, подобно истребителю неслась Вика, в одной руке сжимая сумочку, которая в тот момент больше походила на пращу, а другую выставив вперед. Те несчастные, что не успевали уйти с ее пути, еле уворачивались, когда Вика проносилась мимо них.
Еще на подлете Вика стала истошно кричать на Лешу, требуя отпустить ее драгоценного Глеба. Варя недоуменно перевела глаза на последних, не понимая, что так встревожило Новикову. Оказалось, что ее брат накрутил галстук Астахова на кулак и теперь весьма угрожающе держал его, другой рукой бурно жестикулируя.
Услышав вопли, Леша завертел головой в поисках их источника. Увидев Вику, выражение его лица изменилось со зверски-злого на зверски-доброе, что было куда страшнее в исполнении. Растянув губы в улыбке, он повернулся к Новиковой, не отпуская, впрочем, Глеба.
– Вика, – протянул он, – какой сюрприз. Какими судьбами?
– Отпусти Глеба немедленно, – воскликнула она, сжимая кулаки.
Варя едва сдержала мученический стон: теперь те, кто еще не смотрел на цирк, устроенный ее любимым братом, обратили на него внимание. Оставалось надеяться, что всеведущая классная руководительница не забредет случайно на этаж…
– А то что, – усмехнулся Леша, – побьешь меня? Или тебя только на зеленку в душе хватает, Викуля?
Новикова густо покраснела, вытаращив глаза. Еще в ту далекую пору, когда они с Варей были подругами и ночевали друг у дружки дома, засиживаясь до полуночи с девчачьими журналами и хихикая в подушку при обсуждении какого-нибудь мальчика из класса, Вика была безумно влюблена в Лешу, мечтая когда-нибудь выйти за него замуж. Варя очень хорошо помнила, как при любом появлении Леши Вика заливалась краской и начинала запинаться, а чаще всего просто убегала в другую комнату.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – выдала Вика, вздергивая подбородок, она уперла руки в боки, пылая негодованием.
– Вот ты была такой милой девочкой, – произнес громко Леша, окидывая Новикову презрительным взглядом, – а стала самой обыкновенной стервой. Иди отсюда, Викуля, и постарайся мне на глаза не попадаться, а то не посмотрю, что ты уже взрослая, отшлепаю, как мелкую.
Вика зарделась еще больше, если только это было возможно. Бросив уничижительный взгляд на Глеба, она стремительно развернулась, отчего ее волосы взметнулись и едва не задели Лешу, и зашагала, почему-то, в сторону Вари. Все участники цирка недоуменно проводили ее взглядами.
Увидев, что на ее царственном пути появился тупик, Вика резко остановилась, будто налетела на невидимую стену. Она огляделась в поисках выхода и увидела Варю, невинно кутавшуюся в пиджак. Прищурившись, Новикова бросила на нее взгляд, полный ненависти. Варя заметила, что глаза ее блестели, будто бы она силилась не заплакать. Отчего-то Варе было ее совсем не жаль, даже чуточки, слишком уж болела голова.
– Лучше бы тебя этой бутылкой прибило нафиг, – прошипела она, сжимая руки в кулаки. Убедившись, что Ворона ее расслышала, Вика, дернув головой, быстро прошествовала мимо Леши и Глеба, глядевших на этот спектакль все с тем же недоумением.
Пожав плечами, Варя согнулась и легла на колени, укладывая голову в гнездо сложенных рук. Она почему-то ожидала, что ей станет неприятно от слов Новиковой, на сердце останется осадок, душа заболит или как там поется в песнях, которые так любил слушать Леша, когда ссорился с девушками. Но ничего такого не было, будто бы Вика вообще не появлялась. Холодная вода, казалось, окончательно заморозила то, что осталось от их такой далекой и кажущейся невозможной дружбы.
А ведь когда-то они были подругами навек. Они звонили друг другу при любом случае, удобном или не очень. Они делились конфетами, имели общие секреты, даже влюблялись в похожих мальчиков. Ну, за исключением одержимости Вики ее братом. Этого Варя никак не могла понять. То есть, она видела своими глазами, как на Лешу вешались девушки, но для нее он оставался неуклюжим, неловким мальчишкой, который показывал язык и занимал ванну нарочно, прятал ее куклы и с потаенной гордостью выгуливал на улице, как собачонку, хвастаясь смышленой сестрой перед подружками.
– Варь, – позвал этот мальчишка, подойдя к ней. – Тут наш дорогой Глебушка хочет кое-что сказать, тебе понравится.
Варя распрямилась и посмотрела на брата, который, сложив руки на груди, поглядывал на Астахова, подошедшего с ним. Последний выглядел недовольно, немного подавлено, но это было большим, чем могла ожидать Варя. Он глядел в потолок, внимательно разглядывая одинаковые белые квадраты шумопоглащающих пластин.
Пауза затянулась. Варя недоуменно переводила взгляд с брата на Глеба и обратно, а Леша с каждой секундой становился все более раздраженным. По крайней мере, так казалось Варе, замечавшей, как Лешина левая бровь заползает все выше к волосам.
– Мне долго ждать? – угрожающе поинтересовался Алексей.
Астахов мученически вздохнул, все так же глядя в потолок. Сложил руки на груди, распрямил их, засунул ладони в карманы. Было заметно, что ему все это очень не нравилось, но полная безысходность его положения была для него так же ясна, как для Вари его нежелание что-либо говорить.
– Я прошу прощения, – наконец, выдал он.
– А теперь с выражением, – издевательски произнес Леша. – И с чувством! Чай, не со стеной разговариваешь. Да так, чтобы самая злобная комендантша в общежитии для благородных девиц прослезилась!
Астахов закатил глаза, покосился на Вариного брата, догадываясь, вероятно, откуда Ворона взяла свой характер, и с тяжким вздохом опустился на колени, оказываясь вровень с Варей. Последняя уставилась на него с ужасом.
– О Варвара! – на весь коридор воскликнул Астахов. – Простираюсь и умоляю простить меня, непокорного раба вашей признанной мудрости!
– Ты спятил, да? – Варя машинально попятилась от него по скамейке, слыша дикий хохот брата.
– Нет, что вы, Варвара Петровна, мой разум чист, как никогда! – еще громче закричал Глеб, протягивая к ней длинные пальцы. – Осознание вины давит на мои грязные плечи! Простите меня, Варвара! Иначе я наложу на себя руки! – патетично заявил он, глядя при этом на Варю, как на самого злостного врага народа. Убедившись, что эффект произведен, Астахов повернулся к Леше, который уже стоял, держась за стеночку, и задыхался от смеха. – Доволен? – спросил он уже нормальным голосом, деловито поправляя манжеты на рубашке, сбившиеся от энергичных телодвижений.
– Свободен, – махнул рукой Леша, все еще смеясь. – И еще раз я узнаю, что ты хоть как-то ее обидел…
– Я помню, – холодно оборвал его Астахов, поднимаясь на ноги. – Я хотел бы получить пиджак обратно, – он протянул руку, и Варе ничего не оставалось, как отдать его ему.
*
По дороге домой Варя испытывала чувство сильного дежавю. Леша не проронил ни слова, крепко сжимая руль и глядя прямо перед собой, будто если бы он бросил один единственный взгляд на сестру, то взорвался бы на месте. Варя сидела на соседнем сидении, пристегнутая ремнем безопасности настолько туго, насколько это было возможно, и пыталась понять, почему брат так сердится.
Когда машина затормозила и Варя, отстегнувшись, уже собиралась выйти и положила руку на ручку двери, Леша, наконец, ожил.
– Подожди, – произнес он, и по его голосу Варя поняла, что он только чудом еще не кричит во всю силу легких.
– Это была случайность, – поспешно сказала она, поворачиваясь к брату.
– Ага, конечно! – Леша не сдержался и стукнул кулаком по рулю. – Эти придурки совершенно случайно едва тебя не убили!
– Это просто небольшая… – Варя запнулась, подбирая слово. – Ранка. Совсем крошечная.
– Ой, Варь, лучше заткнись, – бросил Леша, глядя на нее с возобновившей горение злостью. – Тебя послушать, так тебя ангелы окружают.
Варя вздохнула, опуская глаза на руки, мелко подрагивавшие.
– Ладно, это была не случайность, – согласилась она, сильно сжимая пальцы. – Ну, и что с того? Вот ты наугрожался Астахову, разозлил Вику, и что теперь? Нет, дай мне сказать! – воскликнула она, видя, что Леша собирается взорваться криками. – Всякое действие вызывает противодействие, так?
– Так, – неохотно кивнул Леша, не понимая, к чему клонит его не в меру умная сестра, которой, по его мнению, еще надо было возиться в песочнице с другими детьми.
– Что, ты думаешь, они будут делать теперь? – Варя скривилась, дотрагиваясь до того места, где под бинтами ныли швы. – Ты только подлил масла в огонь. И выставил меня, к тому же, глупой маленькой ябедой, которая сразу бежит жаловаться братику.
– Ты и есть маленькая! Я должен тебя защищать от таких вот уродов!
– Нет, Леш! – не сдержалась Варя. – Не надо меня защищать! Дай мне самостоятельно разбираться со своими проблемами!
Леша неразборчиво пробормотал что-то явно нецензурного содержания и вылез из машины, громко хлопнув дверцей. Варя торопливо вышла вслед за ним, опасаясь, что со злости он закроет ее в машине. Леша, не оборачиваясь, пошел к подъезду, даже не собираясь ждать, пока сестра его догонит.
– Да что с тобой такое? – воскликнула она, еле поспевая.
Леша остановился на месте, отчего Варя едва на него не налетела. Спина его окаменела, а когда он медленно развернулся, она увидела, что в его глазах поблескивают слезы. Она тут же ощутила себя виноватой, хотя отлично знала, что ни при чем.
– Да ты… – начал Леша и сбился, опуская глаза и медленно сжимая пальцы на руках. Варя узнала это движение: она сама всегда делала так же, когда пыталась не сорваться на крик. – Ты хоть на минутку представь, что я почувствовал, когда мне с твоего телефона незнакомый голос позвонил и сказал, что ты случайно разбила голову. Я думал, у меня сердце остановится! Ты даже не догадываешься, что я только себе напредставлял, пока ехал в твою чертову школу!
Леша отвернулся и спрятал лицо в ладонях. Варя почувствовала, как у нее самой наворачиваются слезы на глаза, и шмыгнула носом. Голос разума уверенно заявлял, что им с ней не за что извиняться, но чувство стыда росло как на дрожжах.
Послав к черту голос разума, она подошла к брату и обняла его, игнорируя его вялые попытки отвести ее руки. Она знала, что все это было только для вида, все-таки Леша был настолько же горделив, насколько была сама Варя. Если бы он хотел оттолкнуть ее, он смог бы это сделать одним мизинцем.
Поднявшись на цыпочки, Варя виновато уткнулась лбом в его предплечье, выше она просто не доставала.
– Прости меня, пожалуйста, – пробормотала она. – Я не подумала.
– Ты вообще редко думаешь, – проворчал Леша, обнимая ее в ответ. Его сестра была такой маленькой по сравнению с ним, что он постоянно опасался, что ее сдует случайным порывом ветра, а уж что могли сделать озлобленные подростки, у которых в крови играют гормоны, а нервы насколько расстроены, что готовы взорваться из-за любого пустяка…
– Прости меня, – тихо повторила Варя, вздыхая.
– Как я могу тебя не простить? – грустно усмехнулся Леша, глядя на сестру сверху вниз. – Ох, Варька… Обещай, что…
– Буду осторожней? – закончила за него она. – Обещаю.
– Уж пожалуйста, – Леша разомкнул объятия и отпустил ее. – В прошлый раз я едва справился и то, только потому, что у меня осталась ты. Я не хочу пытаться пережить это снова.
Варя поспешно стерла слезу и быстро закивала. Леша печально улыбнулся ей и приобнял за плечи. Они медленно пошли к двери, думая об одном и том же. О том, что не переживут, если потеряют друг друга.
========== Часть девятая, поворотная ==========
Заслуженные две недели отдыха, заработанные буквально собственными слезами и кровью, растаяли быстрее, чем зарплата в руках шопоголика. Не успела Варя оглянуться, как ненавистный понедельник подкрался вплотную.
Каникулы у нее прошли очень насыщенно. Марьяна Анатольевна, встретив дочь грозным взглядом, быстро осмотрела ее голову, уточняя масштаб повреждений, а потом решительно отключила в квартире интернет. На все протестующие вопли Варвары она только сдвигала брови и складывала руки на груди, говоря, что пока руки дрожать не перестанут, никакому беспокойству ее дочь подвергаться не будет.
Пользуясь положением начальницы, Марьяна Анатольевна взяла себе неделю отпуска, чтобы как следует ухаживать за Варей. Сбагрив домашние дела и Барни на Лешу, несмотря на то, что Варя весьма громогласно протестовала, напоминая маме, что Барни, при всей его милости, мужчин на дух не переносил. Марьяна Анатольевна только отмахнулась.
Все неделю, в течение которой Варя должна была принимать таблетки и избегать каких-либо волнений, мать и дочь провели на даче. Дачей горделиво назывался старый дом, перестроенный еще тридцать лет назад из не менее старого амбара. Весь дом пропах мышами и сыростью, а чтобы протопить его требовалась вечность и еще немного, но Варя бывать там любила. Не осенью, когда грядки на участке уныло голые, а на земле валяются полусгнившие несобранные яблоки, попадавшие с диких яблонь. Летом можно было пойти искупаться в пруду за забором или на том же пруду засесть с удочкой и выловить пару карасиков.
Но Марьяна Анатольевна и в начале октября нашла им занятие. Растолкав дочь на рассвете, она торжественно вручила Варе необъятную плетеную корзину, из которой подозрительно попахивало сырой землей и чем-то, не поддававшимся описанию. Недоуменный вопрос Вари, за каким чертом ей эта корзинка в полшестого утра, Марьяна Анатольевна не менее торжественно проигнорировала, посвящая дочь в почетные дамы ордена грибников.
Надо сказать, что грибники из обеих Ворониных были так себе. Трехчасовое шатание по мокрому лесу, не просохшему еще после предыдущего дождя, не позволило заполнить корзинку даже на половину, и домой дамы вернулись в настроении весьма далеком от радужного. Марьяна Анатольевна недовольно вытаскивала многочисленные веточки и листочки, невесть как застрявшие в ее длинной косе, а Варя с тоской думала о потерянном для сна времени.
В таком стиле прошла вся неделя. К концу этих пыточных семи дней Варя была готова продаться в рабство первому, кто предложит ей горячую воду с шампунем. А если этот великодушный человек проведет ей интернет прямо к ванне…
После того, как курс лекарств был пропит и результат в виде отсутствующей дрожи наступил, Варя получила помилование. Ноутбук, наверное, еще никогда прежде не видел столько радости от своего появления. Но Марьяна Анатольевна была на страже и, ласково улыбаясь, оповестила дочь, что если та запрется в комнате и будет выходить только за едой, то их славный дуэт грибников снова отправится в лес искать приключения на свои корзинки.
От этой жуткой участи Варю спасла Алевтина. В школе как раз начались официальные каникулы, и, так как штатному психологу без учеников на рабочем месте было делать нечего, Аля быстренько свинтила со службы, прикрываясь больничным.
Скалодром на Кутузовском был более чем рад их принять. У Али там был постоянный абонемент, не тот, который выдается на месяц, а специальный, годовой. Ей его уже который раз оформлял, тяжко вздыхая, один из инструкторов, давно и безнадежно влюбленный в очаровательную мадам психолога. Надежды, что когда-нибудь Аля обратит на него внимание, он не терял, но навязываться не спешил. Поэтому, каждый раз, когда Алевтина появлялась на скалодроме, он лишь бросал на нее мученические взгляды невыносимой страсти с другого конца помещения.
По молчаливой договоренности, они говорили обо всем, кроме школы. Взбираясь по соседним трассам, Аля и Варя увлеченно обсуждали новую пассию Леши, недавний развод звездной пары, очередную неудавшуюся попытку Али приготовить блюдо со сложно произносимым названием, словом, все, кроме того, что Алю действительно интересовало.
Только раз она не смогла сдержаться. Варя как раз переодевалась после четырехчасовой тренировки, чувствуя, как приятно дрожат мышцы после длительной нагрузки. Аля, уже переодевшаяся, сидела рядом на лавке, разминая ступни.
– Хочешь обратно в школу? – нарочито безразличным тоном поинтересовалась Аля, внимательно разглядывая покрасневшую от массажа ступню. Варя только бросила на нее насмешливый взгляд, ничего не отвечая. – Нет, ну, а что ты смеешься, – Аля подняла голову и уставилась на Варю. – Сегодня уже пятница, что значит, что к нашим серым будням возвращаться придется скоро.
– А спрашиваешь ты потому, что…
– Потому что беспокоюсь о твоем душевном состоянии, – заявила Аля. – Особенно после того, как ты снова станешь ходить на занятия.
– Скажи мне, я что, действительно произвожу впечатление ненормальной нестабильной психички? – не выдержала Варя.
– Так я и не об этом, – даже не пытаясь скрыть довольную улыбку, ответила Алевтина. – Как раз наоборот. Я беспокоюсь о том, как ты себя поведешь, когда столкнешься со всеобщим вниманием.
Варя недоуменно уставилась на подругу. Всю злость, вспыхнувшую сухим костром, как ветром сдуло.
– А при чем тут всеобщее внимание? – озадаченно спросила Варя, присаживаясь на лавку рядом с донельзя довольной Алей. Она прямо-таки светилась от того, что сумела заинтересовать Варю этой темой.
– Ну, – Аля театрально пожала плечами, надевая ботинки. – Я не буду портить весь сюрприз, но скажу, что каким-то образом наши ученички разузнали, что мы с тобой общаемся вне школы, и в одночасье мой кабинет стал куда популярнее. Третьеклассники так вообще его оккупировали. А одно впечатлительное чадо по имени Коленька даже спросил, не твоя ли я сестра по крови. Не знаешь, о чем он?
Варя скривила лицо в гримасе, припоминая одного такого товарища, интересовавшегося, может ли он тоже стать оборотнем.
– Да его сладкая парочка надоумила подойти ко мне и спросить, как стать оборотнем… А он взял и поверил, что я действительно превращаюсь в кого-то, – вздохнула Варя, закатывая глаза. Алевтина прыснула.
– Так теперь с легкой руки Коленьки третьеклассники тебя называют Вороной Петровной. Они наперебой спрашивали, когда же ты снова появишься в школе и не убилась ли ты насмерть, – продолжила Аля, деловито завязывая шнурки мудреным узлом.
– Вороной Петровной? – переспросила, качая головой, Варя. – Только этого мне не хватало.
– Более того, – Алевтина вытащила из сумки бутылку воды и отвинтила крышку, – ко мне даже заходили некоторые твои одноклассники.
Вот теперь Варя вытаращилась на подругу как на восьмое чудо света. Аля с нескрываемым удовольствием усмехнулась и сделала глоток, выдерживая драматическую паузу и давая Варе время слегка переварить эту новость.
– И… кто же? – поинтересовалась она, слегка отойдя от первого шока.
– Я, конечно, не помню всех по именам, но… Была эта ваша робкая Карина. Проскользнула ко мне в понедельник между третьим и четвертым уроком, я даже не заметила, как она просочилась сквозь дверь. Запинаясь, спросила, как ты себя чувствуешь, я сказала, что уже лучше, и она также молча и незаметно испарилась, – Аля протянула воду Варе. – Будешь?
Та машинально взяла бутылку из ее рук и отпила маленький глоток.
– Так, кто же еще… – пробормотала Аля, косясь на Варю с добродушной насмешкой. Выражение ее лица психологиню смешило, даже очень, но из уважения Аля старалась сдерживаться, что получалось, однако, с трудом. – А, вспомнила. В среду после уроков ко мне заявился великолепный дуэт: Робот-Лиля и парень, такой большой весь, на медведя похож.
– Руслан?
– Ага, он самый, – кивнула Аля, вспоминая. – Лиля все порывалась поехать к тебе домой и провести сеанс акупунктуры, я еле ее отговорила. А этот Руслан просто топтался у двери и просил передать, что они все за тебя переживают.
– Переживают, как же, – недоверчиво фыркнула Варя. Внутри нее медленно, но верно нарастал когнитивный диссонанс.
– А ты не фыркай, – Аля закатила глаза. – Будто если твои одноклассники ведут себя как идиоты большую часть времени, так они, значит, и сочувствовать не могут.
– Они и не могут, – заявила Варя, сжимая бутылку. – Ну, по крайней мере, большая их часть. Если только ты не принадлежишь к их тесному кругу, в которых новеньких пускают очень неохотно, а я рядом с их кликой и рядом не стояла. Я их антиклика, – воодушевленно сказала она. – Как антигерой.
– Варя Воронина – антигерой нового поколения! – расхохоталась Аля. – Швыряется книгами и стреляет цитатами! Злостные нарушители тишины в библиотеке – берегитесь!
– Ну да, очень смешно, – Варя ткнула ее в бок кроссовкой, но психологиню это не остановило. Намеренно громко фыркнув еще раз, Варя отпила глоток воды из бутылки. Вода оказалась неожиданно вкусной (где Алевтина ее брала, Варя не имела ни малейшего понятия, но ни в одном магазине этой марки она не видела), и Варя, что называется, «присосалась» к горлышку, не желая оставлять чересчур остроумной Але остатки.
Отсмеявшись, Аля бросила на Варю загадочный взгляд, в котором желание слегка подгадить ближнему своему читалось отлично. Ну, или читалось бы, если бы Варя в тот момент не была полностью поглощена уничтожением Алиных запасов воды. Поэтому и хитрый взгляд, и предвкушающая усмешка были ею пропущены. А зря…
Отвернувшись от Варвары, Аля стала шебаршиться в сумке, изображая бурную деятельность.
– О, забыла сказать, – произнесла она как бы между прочим, не глядя на Варю. – Никогда не угадаешь, кто еще интересовался, как ты там поживаешь. Есть идеи? – Аля бросила на Варю многозначительный взгляд, который та величественно проигнорировала. – Нет? Ну, ладно… Выходила, значит, в пятницу я из здания школы, вся такая задумчивая-задумчивая, размышляла о бренности бытия… Как вдруг меня окликает – кто бы ты думала? – Глеб Астахов собственной персоной! А лицо у него такое озабоченное-озабоченное! Постоял, помялся, а потом спросил, как там поживает его любимая Ворона. Представляешь?
Варя поперхнулась, и вода брызнула во все стороны, а бутылка, от неожиданности отпущенная, выплеснула остатки воды на ее футболку и упала, с грохотом стукнувшись об пол.
– Ч-чего-чего?
Варя, вытаращив глаза, уставилась на психологиню, которая с заботливым видом похлопывала ее по спине, довольно скалясь.
– Глеб Астахов спрашивал меня, как ты себя чувствуешь, – медленно повторила Алевтина, еле сдерживаясь, чтобы снова не расхохотаться от ошарашенного выражения лица Вари.
– И… что же ты сказала? – все также ошарашенно поинтересовалась Варя, в голове которой это простое предложение никак не желало укладываться.
– Сказала, что если хочет узнать, пусть сам звонит и спрашивает, – хихикнула Аля. – Признаюсь, я тогда была слегка не в духе…
– Да ты спятила?! – Варя вскочила на ноги, не обращая внимания на мокрое пятно на груди.
– А что такого? – притворно удивилась Аля. – Или тебя это беспокоит? Ты хочешь об этом поговорить? – она растянула губы в одной из своих самых довольных гримас, назвать которую улыбкой было бы большим преуменьшением.
Пропустив последнюю реплику Али мимо ушей, Варя плюхнулась на место, задев пустую бутылку на полу. Та громко треснула и откатилась за лавку. Варя машинально проводила ее взглядом.
– Либо это мир сошел с ума, – произнесла она, качая головой в полнейшем недоумении, – либо я.
*
До последнего Варя надеялась, что Аля пошутила. Она уверяла себя, что это была просто шутка, когда собиралась в школу (но на всякий случай вместо балеток на сменную обувь взяла кеды – в них удирать было проще). Она уверяла себя в этом, когда ехала в привычной толкучке утреннего метро, слушая музыку. Она уверяла себя, что это будет совершенно обыкновенный день, когда поднималась по ступенькам к тяжелой металлической двери школы, возле которой кучкой стояли мамочки младшеклассников и бурно обсуждали предстоящую экскурсию в Оружейную палату.
Первым признаком апокалипсиса стал охранник. Этот усатый мужчина средних лет обычно сидел на посту, почитывая газетку или решая кроссворд, и на учеников обращал внимания достаточное, чтобы определить «свой/не свой», после чего его орлиный взор снова терялся на просторах желтой прессы. Но тут, внезапно поднял глаза, когда Варя проходила мимо его поста, он приветственно кивнул. Варя озадаченно на него покосилась, дернув головой в ответ, и поспешила проскочить сквозь толпу в относительную безопасность раздевалки.
Не тут-то было.
Едва она прошла два шага от поста охранника, как на нее налетели наперебой галдящие дети, в которых Варя с некоторым трудом узнала третий класс, у которых она вела уроки и которые стали свидетелями ее травмы. Они улыбались, подпрыгивали, чтобы лучше увидеть «чудом» спасенную горе-учительницу и лезли обниматься, отталкивая друг друга в стороны.
– Ворона Петровна! Ворона Петровна! Вы живы! – кричали они радостно, уверенно беря Варю в кольцо.
– Э, да, я жива, привет, – неловко бормотала она, пытаясь как-нибудь выбраться из этого замкнутого круга, но сделать это куда сложнее, чем думалось. Дети будто были зыбучими песками, и чем сильнее Варя пыталась высвободиться, тем плотнее сжимался их круг.
Делать нечего, пришлось Варе послушно стоять на месте, пока каждый желающий не обнял ее в приливе чувств или не потрепал за руку. Когда этот ритуал был окончен, третьеклассники также быстро растворились в толпе, как и появились, оставив Варю растерянно ощупывать карманы, проверяя, не стащили ли они чего – с этих станется.
Убедившись, что ничего не пострадало, Варя проскользнула в раздевалку. Быстро переобувшись и закрыв куртку в шкафчике, Варя поспешила наверх, в класс, надеясь, что худшее позади.
Однако прокрасться незамеченной ей не удалось.
– Варя! – окликнули ее, когда она уже почти скрылась за первым пролетом. Обернувшись, Варя увидела Руслана, за спиной которого так хорошо было прятаться на уроках. Он торопливо поднимался по ступенькам вслед за ней, двигаясь на удивление легко для своего грузного тельца. – Привет!
– Привет, Руслан, – неуверенно произнесла Варя, поднимая брови. Поравнявшись с ней, парень сбавил шаг, и наверх они пошли вместе.
– Как дела? – живо поинтересовался он.
– Эм… хорошо, – отозвалась Варя, недоумевая, чего это ему понадобилось. – А у тебя как?
– У меня вообще отлично, – сказал парень и, не удержавшись, зевнул. – Ездили с родителями в Барсу, так там все будто с ума сошли – скоро же Хэллоуин. Все магазины обклеены рекламой, тут и там предлагают купить маску или костюм ведьмы… А в «Порт Авентуре» везде стоят гигантские тыквы и огромные черные пауки. Так здорово!
С каждым словом, что вылетало изо рта Руслана, Варины поднятые брови поднимались все выше, и выше, и выше… «Я, вероятно, чего-то не понимаю. Руслан. Говорит со мной. На публике.»
– Ты меня, конечно, извини, – бесцеремонно прервала его восторженные излияния Варя, глядя на Руслана с подозрительностью параноидального шизофреника, – но ты сознаешь, что только что ты произнес самую длинную фразу, что я от тебя слышала за… – она пошевелила пальцами в воздухе, подсчитывая, – за одиннадцать лет?
Пухлые щеки Руслана покрылись легким розовым румянцем, и он смущенно потупился, засовывая руки в карманы брюк.
– Ну, я вообще-то хотел спросить, как твоя голова, – произнес он. – Но ведь так будет невежливо – просто подойти и с бухты-барахты… К тому же, ты понять неправильно могла.
Варя закашлялась, еле подавляя смех. Лестница кончилась, и они вышли в коридор, еще незаполненный учениками. Час был ранний, урок должен был начаться только через двадцать минут. А учащиеся «Кленового листа» были не из тех, кто утруждался приходить заранее. За редким исключением, конечно.
– Со мной все в порядке, спасибо, – сказала, наконец, Варя, когда угроза расхохотаться Руслану в лицо миновала. Не то чтобы ей было действительно смешно, это были скорее нервы, разыгравшиеся после разговора с Алей.
– Это хорошо, – отозвался Руслан, открывая для Вари дверь в класс. Та немедленно вспомнила тот знаменательный, если не сказать судьбоносный, день, когда-то же самое сделал Астахов, а потом получил по своей самодовольной…
Как вдруг меня окликает – кто бы ты думала? – Глеб Астахов собственной персоной!
Варя потрясла головой, отгоняя непрошенные мысли, с невероятным упорством заползавшие внутрь. Совершенно ни к чему ей было думать обо всяких Астаховых и Алиных словах, совершенно ни к чему.
– А как у тебя каникулы прошли? – спросил Руслан, когда они уселись на свои места: Варя, как всегда, на последнюю парту, отодвинув стул на полметра от стола, а Руслан – перед ней, создавая собой отличную преграду для внимательного учительского взора.
– О, это было что-то с чем-то, – усмехнулась Варя, поднимая глаза от книги, которую она уже успела вытащить из рюкзака и начать листать в поисках места, где остановилась до этого.
– Правда? Расскажи!
На лице Руслана горела подлинное любопытство, и даже подозрительность, охватившая Варю, когда тот окликнул ее на лестнице, отступила. Ничего из его вида не говорило о том, что Руслан собирается сделать что-нибудь в духе Новиковой. Руслан вообще был парнем простым, без задних мыслей. Сколько себя Варя помнила, он из всех мальчишек их класса был самым совестливым, и постоянно мучился, когда ему приходилось держать что-то в тайне.
Она посмотрела на обложку книги. С нее приветливо улыбался Одиннадцатый Доктор, поправляющий бабочку, а рядом с ним махала руками Амелия Понд – девочка, которая ждала. Коротко выдохнув, Варя с некоторым сожалением отодвинула книгу в сторону.
Она сама не знала почему. Может быть, она все же хотела завести дружеские отношения со своими одноклассниками, и Руслан был для этого лучшей кандидатурой (да, традиционная хандра одиннадцатого класса настигла, наконец, и уверенную в своей непробиваемости Ворону). Может быть, ей просто хотелось поговорить с кем-то, кто не будет выспрашивать о том, что она чувствует (Аля), и не станет прикалываться над каждым ее словом (любимый брат).
Возможно, на нее так повлиял разговор с отцом накануне. Уже готовясь ко сну, Варя внезапно вспомнила, что еще две недели назад он просил ее перезвонить. Конечно, если то, что он собирался ей сказать было действительно неотложно, Петр Никитович вызвонил бы ее даже на даче, где не было абсолютно никакой связи с внешним миром. Поэтому она вполне могла и не звонить ему, но Варя уже давно не видела отца и соскучилась.
