Текст книги "Ворона (СИ)"
Автор книги: ash_rainbow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 46 страниц)
Петр Никитович смутился, опуская глаза на пальцы. Нервозность вернулась к нему, и Варя неожиданно подумала, что, возможно, это было не только из-за Леши и их натянутых отношений.
– Пап? – неуверенно позвала она, когда официант ушел, не притронувшись к третьему прибору. – Это случайно не поэтому ты хотел со мной поговорить?
Отец вздохнул, сплел пальцы в замок и посмотрел на Варю. Посмотрел немного виновато и с явным сожалением на лице.
– Ты пошла умом в маму, – пробормотал он, снова вздыхая. – Послушай, Варенок… Я не думал, что так получится, я даже не догадывался, что все еще способен на это. И уж точно я не предполагал, что в один прекрасный вечер мне придется подыскивать слова, чтобы объяснить это дочери.
Варя слушала отца с нарастающим подозрением. Вспомнив утреннее ощущение, она подумала, что вот оно, то самое, чего она ожидала с самого утра.
– Я-я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, – произнесла она, внутренне съежившись.
Отец разжал пальцы и нервно взъерошил волосы, не глядя на Варю. Он никогда не умел прямо высказывать свои мысли, сказывалось его профессиональное деформирование. Будучи писателем, он всему искал предысторию, поэтому объяснения всегда выливались в длительную лекцию. Так, обсуждая с Варей однажды современную поп-музыку, он дошел до проблем правления царя Ивана IV.
– Это началось почти год назад, весной. Стоял холодный март, и я как раз начинал новую книгу, – начал он, как обычно, издалека. Варя напряженно уставилась на него, ловя каждое слово. – Мой корректор уволился, и мне, как одному из самых главных клиентов издательства, предложили несколько кандидатур на выбор.
– Кандидатур кого? – не поняла Варя, которой начало истории не понравилось совсем.
– Корректоров, конечно же, – пояснил Петр Никитович. – Она меня сразу привлекла тем, что подошла к вопросу исключительно профессионально. Я послал предполагаемым корректорам одну из новых глав на пробную правку, и она, пожалуй, была единственной, кто стал задавать вопросы, касающиеся текста. Оказалось, что она даже не читала ни одного моего романа, представляешь? – воскликнул, увлекшись воспоминаниями, отец. Варя только подняла скептически брови, но тот не заметил. – После того, как ее утвердили, мы довольно часто встречались, обсуждая правки в тексте. Ты ведь знаешь, как я работаю – мне нравится лично встречаться с теми, кто работает с моими текстами, так я чувствую, что влияю на процесс. Постепенно мы стали узнавать друг друга лучше, и как-то внезапно наше исключительно профессиональное общение перетекло в дружеские посиделки и походы по театрам и музеям. Я даже не думал, что…
– Подожди, – прервала его Варя недоуменно. – Сколько, ты говоришь, вы знакомы?
Петр Никитович замялся, отлично понимая, что последует за его ответом.
– Около года, – произнес он.
– И как давно ты понял, что этот, – Варя показала кавычки в воздухе, – корректор тебе нравится?
– Где-то… – отец вздохнул. – Месяцев семь назад.
Варя недовольно сложила руки на груди, чтобы скрыть внезапную дрожь в пальцах. Для шальных нервов было не место и не время.
– И за все это время, ты не удосужился мне сказать, что у тебя появилась девушка? – с обидой в голосе спросила она, сильнее сжимая руки в кулаки.
– Варенок, я… – Петр Никитович раздосадовано опустил взгляд. – Я не знал, как тебе это сказать.
– Не знал как? Серьезно? – Варя фыркнула. – Берешь телефон, набираешь номер и говоришь: «Здравствуй дочь, я влюбился, пока». Все. Так сложно?!
– Я думал, что это тебя расстроит, и я был прав! – воскликнул Петр Никитович убито. Он с тревогой следил за реакцией дочери, зная, что излишние волнения не пойдут ей на пользу. И ведь хотел поступить как лучше, оттягивал этот момент до последнего, но… Но получилось как всегда. – Я понимаю, это может тебя обидеть, но мы с твоей мамой уже никогда не сойдемся снова.
– Да не это меня расстраивает! – не выдержала Варя. – Я уже давно знаю, что вы с мамой не будете вместе, и я спокойно это приняла! Но то, что ты столько времени скрывал такое… – Варя покачала головой, откидываясь на спинку стула.
– Варенок, послушай, – Петр Никитович протянул руку над столом и робко коснулся локтя дочери, которая с отсутствующим видом смотрела в сторону. – Я поступил плохо, я понимаю и прошу за это прощения, но не вини в этом Свету, хорошо? Она не виновата в том, что я боялся тебе рассказать про нас.
Варя медленно считала от ста до одного, пытаясь унять разбушевавшиеся эмоции. Умом она понимала, почему отец так поступил, почему ничего не сказал ей, но… Если бы все всегда поступали так, как велит им разум, то в мире было бы скучно жить.
– Я не буду срываться на ней, если ты об этом, – сказала, наконец, она.
– Спасибо, – Петр Никитович робко улыбнулся и посмотрел на часы. – Света как раз должна подъехать… Она тебе понравится.
Варя только неопределенно двинула плечами. Единственная мысль утешала ее – отец все же решился на то, чтобы их познакомить, а значит, между ними все было серьезно. Она любила папу, многое ему прощала и искренне хотела, чтобы его жизнь наладилась. Только она никак не ожидала, что ей об этом станет известно в самый последний момент.
Света появилась через двадцать минут, за которые официант успел принести суп для Вари и булочки, которые полагалось есть вместе с медальонами. Варя без особого энтузиазма водила ложкой по тарелке, внезапно потеряв аппетит. Отец пытался занять ее бессмысленной болтовней, задавая вопросы о школе, о занятиях, о новых друзьях, внезапно обретенных, но Варя не поддавалась на провокацию, отвечая односложно и кратко.
Петр Никитович как раз предпринял еще одну попытку растопить возникший лед между ним и дочерью, как внезапно…
– Я не помешаю вашей увлекательной беседе? – раздался у Вари над ухом высокий мелодичный голос. Увидев говорящую, Петр Никитович расплылся в улыбке и тут же поднялся на ноги, а Варя, вздрогнув, подняла голову.
Эта женщина вполне оправдывала свое имя. Светланой оказалась высокая худосочная блондинка с острыми чертами лица. Варе она как-то сразу напомнила Ирен Адлер, за исключением того, что би-би-сишная Ирен была черноволосой. Она была одета в светло-серый брючный костюм, из-за которого казалась еще стройнее и выше. Пожалуй, на ее фоне даже худощавый Петр Никитович выглядел богатырем.
– Привет, Светик, – Петр Никитович, неловко косясь на дочь, чмокнул женщину в щеку и отодвинул для нее стул. Светлана грациозно опустилась на сидение, идеально поймав момент, когда следовало воссоединить свое седалище со стулом. Варя, всякий раз, когда кто-то пытался таким образом проявить галантность, постоянно промахивалась, отчего стул то заезжал под стол вместе с ней с громким скрипом по полу, то бил ее под коленки. И то, что Света умудрилась без труда вовремя присесть, заставил Варю заочно ее недолюбливать.
Убедившись, что женщина благополучно уселась на место, Петр Никитович вернулся за стол, нервно взлохмачивая и без того лохматые волосы.
– Знакомьтесь, дамы, – он развел руками. – Света, позволь представить тебе мою дочь, Варвару. Варя, это Света.
Светлана, лучезарно улыбаясь, протянула Варе руку, которую та приняла с каменным лицом.
– Я так рада с тобой наконец-то встретиться! – произнесла женщина. – Твой отец постоянно говорил о тебе, кажется, будто мы уже целую вечность знакомы.
– Забавно, потому что я про ваше существование узнала минут тридцать назад, – пожимая руку, сообщила Варя.
Улыбка Светланы чуть приугасла, но оптимистичный настрой на нет не сошел.
– Не обижайся на отца, пожалуйста, – сказала она, поправляя узкие очки на носу. – Он хотел как лучше, и каждый день промедления для него был сродни пытке.
– Даже не сомневаюсь, – пробормотала Варя, беря бокал с соком, чтобы занять руки.
– Так что она сказала? – Светлана повернулась к Вариному отцу, поняв, что с той у нее конструктивного диалога сегодня не получится. Петр Никитович сделал страшные глаза, намекая, что той не стоит ничего говорить, но жизнерадостный паровоз имени Светы было уже не остановить. – Она согласилась?
– Согласилась с чем? – Варя недоуменно уставилась на отца. – Я чего-то не знаю?
– Свет, ну зачем? – закатил глаза Петр Никитович. – Я же сказал, что сам все спрошу!
– Прости, – пролепетала Светлана, хлопая ресницами. – Я думала, что ты уже спросил…
– Пап? – Варя вопросительно уставилась на отца, чувствуя, как ощущение неладного, только-только ушедшее, вновь вернулось. В животе, там, где обычно описывают бабочек, начали копошиться маленькие кротики, и Варю замутило.
– Варенок… – Петр Никитович издал тяжелый вздох, предвосхищая реакцию дочери. – Понимаешь…
– Кажется, я уже все понимаю, – дрожащим голосом проговорила Варя, уже не пытаясь скрыть то, что заледеневшие от нервов пальцы ходили ходуном. Она с громким скрипом отодвинулась от стола вместе со стулом, обеспечивая себе пути к отступлению. – Вот почему ты-таки решил нас познакомить? Потому что решил жениться! Правильно, зачем мне вообще об этом знать! – она резко рассмеялась. – Я даже удивлена, что вы сказали мне это сейчас, а не тогда, когда у меня внезапно появился бы сводный братик! Вот хохма была бы! – Варя вскочила на ноги, понимая, что еще немного, и она расплачется прямо там. Обида жгла ее изнутри раскаленным железом. – Я сейчас вернусь, – бросила она, не глядя на родителя.
Развернувшись на каблуках, Варя побежала в сторону дамской комнаты, мельком увиденную ранее. Лавируя между столиками не хуже официантов, Варя в рекордные сроки добралась до комнатки и ввалилась в нее, не глядя. Оказавшись внутри, она рухнула на диванчик, стоявший сразу за дверью.
Ее трясло так, что дай ей в руки ложку – она выпала бы из ее пальцев, громко ударившись о мраморный пол. Слезы горячей волной подбирались все ближе и ближе, и Варя изо всех сил впилась ногтями в ладонь, надеясь этой болью заглушить другую, внутреннюю.
Она никак не могла поверить, что ее отец, тот человек, которому она доверяла даже больше матери и брата, человек, которого она, единственная из семьи, простила за все, что он натворил… Утаил от нее такие важные вещи. Варе казалось, что весь ее мир, так хрупко выстроенный за последние годы, в одночасье разбился вдребезги.
Сосредоточившись на боли в ладони, Варя согнулась пополам, прижавшись лицом к коленям. Постаравшись выкинуть из головы все лишнее, особенно то, что так ее расстраивало, Варя медленно вдохнула, считая до десяти, и также медленно выдохнула, представляя, как каждую клеточку ее тела отпускает напряжение. Напряжение уходить упорно не желало, что дела не облегчало.
– Варя? – раздался многократно усиленный акустикой удивленный голос. Вздрогнув, Варя поняла, что голос ей показался… знакомым.
Вскинув голову, она посмотрела на того, кто позвал ее, и решила, что на почве стрессов у нее наконец-то начались галлюцинации. В другом конце комнаты, одетая, как маленький борец за правосудие, стояла Леся и смотрела на нее круглыми от удивления глазами.
– Ты… ты правда там стоишь? Или это я окончательно сошла с ума? – растерянно спросила Варя, едва борясь с желанием ущипнуть себя за руку.
– Правда-правда, – заверила ее Леся, подходя к раковине и включая воду. – А ты чего это тут?
– Эээ… – Варя выпрямилась, с удивлением обнаруживая, что дрожь в теле прекратилась и организм теперь испытывал резкое понижение уровня адреналина. Не сиди, она бы точно упала. – Я тут ужинаю с отцом.
– Прямо тут? – Леся насмешливо покосилась на кабинки. – Не, ну у всех вкусы разные, но чет вы совсем странные.
Варя подавила желание закатить глаза.
– Нет, сюда я пришла, потому что мы немного… – она пожевала губами, подыскивая слово, – повздорили.
Леся вытащила из корзинки пушистое белое полотенчико и стала усердно вытирать руки, не сводя глаз с Вари.
– Что-то ты не выглядишь, будто вы «немного повздорили», – показала она в воздухе кавычки. – Больше похоже, что тебя взбесили до трясучки и ты, чтобы не наорать на родителей прямо в зале, сбежала сюда.
– Я не… Подожди. А ты что тут делаешь?
– У меня никакой драмы, – закончив вытирать руки, Леся бросила полотенчико в корзину и плюхнулась на диванчик рядом с Варей, отчего ту немного подбросило. – Папа приехал на выходные домой, и мы, как обычно, отправились ужинать в приличное место. Ну, и еще потому, что папа любит изысканную кухню, а маме это не под силу, – доверительно сообщила она, слегка наклонившись к девушке.
Припомнив Астахову-старшую, Варя не могла не согласиться со словами девочки. Пусть она сама не была лично знакома с кулинарными талантами матери Глеба, но единственная встреча с ней оставила в ее памяти неизгладимое впечатление, и оно не слишком-то говорило в ее пользу.
– А ваш отец часто в разъездах? – неожиданно для себя самой спросила Варя.
Личико Леси, ярко отражавшее каждую мысль, тут же состроило грустную гримасу, плечи ее опустились, а из груди вырвался несчастный вздох.
– Вообще, у него бизнес в Париже, Лондоне и Москве, но именно в Москве он бывает реже всего, – произнесла Леся печально. – Раньше, я помню, мы путешествовали вместе, но потом маме это надоело, и она решила выйти на работу. Она ведь у нас крутой оценщик произведений искусства, поэтому ее с руками отрывали друг у друга коллекционеры и аукционы. После того, как Глеб решил, что ему больше нравится разъезжать с отцом, они вообще перестали появляться дома. А вот теперь наша «классная» традиция возобновилась, – язвительно заметила Леся, показывая снова кавычки и складывая затем руки на груди.
– Ты перебарщиваешь с сарказмом, – заметила Варя, потирая ладони друг от друга. Они все еще были ледяными, и по бледной коже пошли темные пятна, как всегда бывало, когда Варя нервничала.
– Зато я не прячусь в туалете, – фыркнула Леся, вскакивая на ноги. – Ладно, мы уже уходить собирались, так что я пойду, а то у мамы истерика случится.
Она махнула на прощание рукой и торопливо ускакала прочь. Едва за ней закрылась дверь, в туалетной комнате воцарилась относительная тишина. Из колонок в стенах лилась мелодичная музыка, которая, вероятно, должна была помогать дамам, заседавшим в просторных кабинках, размышлять о вечном.
Вздохнув, Варя уткнулась в ладони лицом. Теперь ее вспышка казалась ей глупой и неоправданной, но стоило ей вновь подумать о том, что отец собирался жениться на какой-то абсолютно незнакомой женщине, причем собирался давно, а ей, единственной дочери, сказал об этом только сейчас… Внутри снова поднималась жгучая волна, от которой хотелось кричать и плакать. И что-нибудь разбить. Представив, что ей придется сидеть там, с ними, еще целый час, как минимум, Варя снова почувствовала, что ее мутит. Меньше всего ей хотелось испортить отношения с отцом, а все вело именно к этому.
Досчитав мысленно до ста, Варя вернулась в обеденный зал. Издалека она заметила отца и Светлану, которые о чем-то тихо переговаривались, держась за руки. Петр Никитович смотрел на свою… невесту так, что Варю чуть не стошнило прямо на месте. Нет, она ничего не имела против того, что он на кого-то смотрел также, как когда-то смотрел на ее мать, но от того, что все это время она ничего не подозревала, только усугубляло ее ощущения.
Когда она подошла к их столику, разговор между Светой и ее отцом тут же стих, и они оба уставились на Варю: первая нейтрально, второй с озабоченностью на расстроенном лице. Руки они не разъединили, хотя Варя была готова поклясться, что видела, как отец дернулся в сторону, но Светлана в традициях лучших борцов удержала его руку на месте.
– Вареник… – произнес Петр Никитович, но Варя перебила его, взмахнув рукой.
– Мне что-то не хорошо, – произнесла она, глядя на стол. – Я лучше домой поеду, а вы тут… ну, делайте что-нибудь, – Варя неопределенно пошевелила пальцами.
– Варь, не выдумывай, давай я тебе чая закажу, – сказал Петр Никитович, сдвинув брови.
– Нет-нет, я совсем забыла, мне еще кучу всего по физике делать надо, а завтра к тому же вставать рано, – пробормотала Варя, продолжая внимательно изучать столовые приборы. – Да и есть совсем не хочется, говорю же, меня тошнит.
Она оттолкнулась от стула и сделала небольшой шажок назад.
– Светлана, вы… – запнувшись, Варя проглотила слова, что так и рвались с языка. – Папа… Пока. Всего хорошего, – бросила она, не глядя, и торопливым шагом пошла к гардеробной.
*
Отец нагнал ее уже в гардеробной, когда Варя терпеливо дожидалась своего пальто. Тот самый юркий паренек во фраке был немного отвлечен посетителем, подошедшим до нее – высоким статным мужчиной средних лет в строгом черном костюме. Мужчина держался очень прямо, будто бы проглотил палку, но глаза его успевали внимательно разглядеть все, что двигалось в комнате, в том числе декольте дам, проходивших мимо.
– Вареник, – выпалил Петр Никитович, вбежав в гардеробную. – Ну, подожди, пожалуйста.
Варя покачала головой из стороны в сторону, надеясь, что ее пальто выдадут скорее.
– Я же сказала, я не могу остаться.
– Варь, не надо так, – отец сделал шаг по направлению к дочери, но Варя тут же отступила назад, сохраняя дистанцию между ними.
– Пап, пока я не наговорила тебе всего того, что прямо рвется с языка, я пойду, – проговорила она, отворачиваясь. – И давай не будем устраивать бесплатный цирк, – добавила она, заметив заинтересованный взгляд мужчины, получавшего верхнюю одежду. «Что-то у него слишком много курток для одного человека», – отстраненно заметила Варя, но не стала заострять на этом внимания.
– Слушай, хотя бы извинись перед Светланой, – донеслось от ее отца. Не поверив своим ушам, Варя резко развернулась, глядя на него во все глаза.
– Что, прости?
Петр Никитович резко выдохнул, то ли виновато, то ли раздраженно. На его лице была написана слишком сложная смесь эмоций, чтобы Варя поняла. Она лишь увидела в нем сходство с Лешей, которое, что удивительно, в этот момент проявилось особенно ярко.
– Ты ведешь себя как… – Петр Никитович взмахнул руками, не зная, как описать поведение дочери. – Я понимаю, почему ты расстраиваешься, но не веди себя как маленький ребенок! Света ни в чем не виновата. Такого отношения она не заслужила.
– А я, значит, заслужила! Прелестно! – воскликнула Варя, резко смеясь. Слова отца ударили ее, будто пощечина. – Какая же я неблагодарная, папочка, сразу-то не оценила твоего чудного ко мне отношения.
Петр Никитович понял, что сказал что-то не то, но было слишком поздно. Он потер переносицу, прикрывая глаза и явно считая про себя, сдерживаясь от крика.
Гардеробщик, закончив выдавать одежду мужчине, кашлянул, привлекая к себе внимание.
– Мадам, ваше пальто, – учтиво произнес он, с некоторой опаской поглядывая на отца Вари. По его озабоченному выхоленному лицу так и ходило желание вызвать охрану.
– Спасибо, – буркнула Варя, забирая у него пальто.
– Варь, прекрати, – произнес Петр Никитович, пытаясь забрать у нее пальто. Но недаром Варя столько лет тренировалась у Леши. Она легко увернулась и подошла к зеркалу, вытаскивая из рукава шарф. – Ну, куда ты пойдешь сейчас? Десять вечера! – он подошел к зеркалу за ней, но Варя молча его проигнорировала. Она усердно наматывала темно-зеленый шарф, подобранный в цвет платья, на шею. Так усердно, будто ставила целью на нем повеситься. – Варь, ну, правда. Я рассчитывал на совершенно иную реакцию.
– Метро работает до часа ночи, – процедила Варя, глядя на свое отражение. Глаза стали слезиться, и она моргнула, а когда снова взглянула в зеркало, заметила новых действующих лиц на сцене бесплатного представления для служащих ресторана.
Из дверей, ведших в один из ресторанных залов, появилось трое, и всех троих Варя мгновенно узнала. Еще бы, чтобы она не узнала семейство Астаховых, ей бы понадобилось слегка помутиться рассудком. Астахова-старшая вела за руку недовольную Лесю, а позади них шел Глеб собственной персоной, скользнувший глазами по Варе и отвернувшийся. Но едва искра узнавания загорелась в его сознании, он тут же повернулся обратно, даже не трудясь скрыть выражение лица. Оно было чем-то средним между шоком, ужасом и легким, совершенно смутным одобрением. Вся троица подошла к тому самому мужчине, который с улыбкой отдал им куртки.
– Отлично, – пробормотала Варя, глядя на Астаховых. – Просто, мать его, замечательно.
– О, Варя, и ты тут! – просияла Леся, выворачиваясь из руки матери и подбегая к ней. – А это твой папа, да?
– Леся! – громко одернул девочку мужчина. Присмотревшись, Варя заметила, что они действительно немного похожи. – Прекрати приставать к людям. Тебя что, в лесу воспитывали?
Закатив глаза, Леся повернулась к отцу, всплескивая руками.
– Ну пап, это же Варя, Глебушкина одноклассница. Помнишь, я тебе рассказывала?
– О, боже мой, Леся, немедленно отойди от этой преступницы! – очнулась Астахова-старшая, разглядев, с кем именно говорит ее дочь. Подлетев к Лесе, она схватила ее за руку и утащила в дальний угол. – Не хватало, чтобы она и тебя избила!
Петр Никитович недоуменно посмотрел на дочь, которая стояла с каменным лицом.
– Это… это она про тебя что ли? – поинтересовался он, косясь на Астаховых с сомнением.
– Про нее, про нее, – кивнула с мстительным огоньком в глазах женщина, выглядывая из-за спины мужа. – А вы кто? Папаша этой вот? Да вы хоть знаете, что это за, с вашего позволения, существо?
– Анжела, помолчи, – прервал ее излияния Астахов-старший. Передав Глебу и Лесе их куртки, он подошел к Варе и ее отцу, благожелательно улыбаясь.
– Вы, Варвара, совсем не похожи на ту борчиху, что мне описывала жена, – сказал он, слегка усмехаясь. Варя тут же узнала усмешку Глеба. Теперь ей было понятно, в кого он пошел. – Алексей Борисович, – представился он, поочередно протягивая руку для рукопожатия сначала Варе, а затем и ее отцу.
– Петр Никитович Воронин, – представился в ответ Варин отец немного оторопело. – А мою дочь, как я понимаю, вы уже знаете.
– Наслышан, наслышан, – кивнул тот. – Но мне ее описали несколько иначе. Видимо, у страха глаза велики, да, Глеб? – Астахов-старший обернулся на сына, который только закатил глаза и отвернулся, торопливо одеваясь.
– Ну, рада встрече, – сказала Варя, натянуто улыбаясь. – Сегодня прямо-таки вечер новых знакомств.
Алексей Борисович перевел взгляд с Вари на ее отца, снова посмотрел на Варю, прищурился и слегка кивнул, будто бы что-то для себя уясняя. Варя заметила, что насыщенный зеленый цвет глаз Астахову достался от его отца. В русых волосах отца Глеба была видна серебристая проседь. «Остается надеяться, – подумала она злорадно, – что и поседеет он так же быстро».
– Что ж, – произнес Астахов-старший, – судя по всему, моя бесцеремонная дочь прервала что-то, поэтому не смею больше мешать. Петр Никитович, было приятно познакомиться. А с вами, Варвара, был рад наконец-то встретиться лично. Не часто в наше время встретишь девушку, которая не будет ждать кого-то, чтобы отстоять ее честь, – с этими словами он слегка кивнул в манере офицеров и отошел к своей семье.
Глядя ему вслед, Варя заметила, что Леся что-то воодушевленно рассказывает брату, а тот внимательно ее слушает, слегка приподняв бровь. Будто почувствовав, что Варя смотрит на него, Глеб перевел на нее взгляд. Варя тут же отвернулась, хватая пальто.
– Варь, – негромко сказал Петр Никитович, видя, что она снова начала собираться. – Мне правда жаль, что так вышло. Света мне очень нравится, и я хочу, чтобы вы с ней поладили. Дай ей шанс, – в его голосе прозвучали нотки мольбы, и Варя, не удержавшись, повернула к нему голову. Увидев ее холодный взгляд, Петр Никитович вздрогнул, но не остановился. – Мне… мне кажется, что мы с ней будем счастливы. Она знает обо мне все, и это ее не отталкивает.
– Все, говоришь? – Варя жестко усмехнулась. Тихий голос разума просил ее не продолжать, но она от него только отмахнулась. – А ты рассказал ей, что сделал с Алиной?
Едва слова сорвались с ее губ, Петр Никитович вздрогнул и покачнулся, будто они внезапно обрели плоть и ударили его в грудь. Его лицо резко побледнело, а глаза потускнели и за мгновение постарели, наполняясь болью.
– Зачем ты так… – прошептал он, отступая на шаг.
– Расскажи, – бросила Варя зло. – Посмотрим, захочет ли она быть с тобой после этого.
За то недолгое время, что Варя провела в ресторане, на улице ощутимо похолодало, будто бы погода напрямую зависела от того, как чувствовала себя девушка. Но она даже не заметила обжигающего ветра, безжалостно жалящего ее ноги. Внутри нее разгорелся костер из кипучей смеси обиды и чувства вины. Какой холод, когда она едва могла дышать?
Обида на отца за его слова заставляла ее идти прочь от ресторана. Слезы застилали глаза, но она все равно шагала вперед, не поддаваясь на панический голос разума, что надо вернуться и извиниться. Слова, брошенные ею в эмоциональном порыве, жгли ее изнутри, как и осознание того, что отец этого не заслужил. Она не должна была срываться на нем, не должна была… Но сделала это. Ниточки, соединявшие их, рвались одна за другой.
Ее громкое надрывное дыхание застилало слух, поэтому крики за спиной она расслышала не сразу.
– Ворона, черт возьми, подожди ты, ненормальная! – донеслось до нее, наконец.
Остановившись, Варя недоуменно повернулась, машинально утирая глаза краем рукава. Пальто было черным, и следов туши, на которой настояла мама, не было видно. По крайней мере, Варя очень на это надеялась.
За ней, на расстоянии нескольких метров, стоял Глеб Астахов. Он тяжело дышал и смотрел на нее в своей привычной раздраженной манере.
– Ты что, глухая? – недовольно поинтересовался он.
Варя шмыгнула носом, понимая, что успела довольно далеко уйти от ресторана. Должно быть, Астахов все это время бежал, чтобы догнать ее.
– Чего тебе? – спросила она, откашлявшись.
Убедившись, что Варя никуда не собиралась убегать, Астахов подошел ближе. Кричать с расстояния, когда можно было говорить тихо, казалось ему немного глупым.
– Короче, – выпалил он, складывая руки на груди, что было довольно сложно сделать в плотном темно-сером пальто.
– Ну, – Варя скопировала его жест, напряженно размышляя, какую еще подлянку подкинет ей этот несчастный блондинчик. Мысль о том, что он стал свидетелем той отвратительной сцены и так заставляла ее нервничать, а уж о том, как он мог ее извратить и пересказать Новиковой, ей вовсе не хотелось думать.
– Да не перебивай ты, – огрызнулся тот. Выдохнув и посмотрев в сторону черных тучек («Молится он там, что ли», – недовольно пронеслось в Вариной голове), он сказал: – Короче. Я приехал с водителем, и он все еще ждет меня, чтобы отвезти… Ну, не важно куда. Не в этом суть. Короче, – повторил он снова, не обращая внимания на нетерпеливое цоканье Вари. – Если хочешь, я могу отвезти тебя домой.
Звук от столкновения Вариной челюсти с мостовой расслышали, казалось, в самом Уругвае.
– Чего? – тупо переспросила она, решив, уши ее дурачат.
– Чего слышала, – Астахов засунул руки в карманы и слегка качнулся на месте. – Так что, поедешь?
– Я лучше в аду пройдусь по сковороде, чем в твою машину сяду, Астахов, – сказала Варя, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
Она уже сделала шаг, как Глеб, побежав, схватил ее за локоть. Не долго думая, Варя резко повернулась, в движении выбрасывая вперед свободную руку, сжатую в кулак. Но в этот раз Астахов успел увернуться, перехватив ее руку в полете.
– Снова ты дерешься! – укоризненно цокнул языком он.
– Отпусти меня, – дернулась Варя, но хватка парня оказалась неожиданно сильной.
Астахов закатил глаза, снова глядя на тучки с некой призрачной мольбой. «Нет, ну он точно молится», – решила Варя, фыркая. Видя, что Ворона больше не машет кулаками направо и налево, он отпустил ее, чем Варя тут же воспользовалась, отодвинувшись в сторону.
– Ты что, серьезно собираешься в таком виде в метро в субботу вечером? – поинтересовался он, доставая из кармана мобильный телефон. Включив переднюю камеру, он протянул телефон Варе и выжидающе стал на нее смотреть.
То ли это был неверный свет фонаря, то ли это камера Астаховского телефона, уподобляясь хозяину, сразу невзлюбила Варю, но увиденное было действительно не слишком презентабельно. Под глазами и на щеках были видны черные подтеки, да и все лицо было каким-то депрессивно-припухшим.
– Вот-вот, – кивнул Астахов, видя, что Варя поняла его мысль. – Да тебя первый же маньяк воспримет как легкую добычу. Да еще это твое платье… Нет, я не отрицаю твоих мега опасных кунг-фу навыков, но лучше не проверять их в действии, тебе не кажется?
Варя покосилась на собственные ноги, светлым пятном мелькавшие из-под пальто, и поняла, что, несмотря на все ее предубеждения против наглого и высокомерного блондина, в его словах было здравое зерно.
– Зачем это тебе? – спросила она недоверчиво. – Никогда не поверю, что тебя вдруг озаботила моя безопасность. Очередная подстава?
Астахов раздраженно вздохнул, качая головой.
– Ну, считай, что… – он покачнулся и слегка поежился. – Ай, да не знаю я. Блажь напала. Так что, поедешь? – Глеб выжидающе уставился на Ворону.
Варя задумалась. С одной стороны, это был Астахов. Парень, которого хлебом не корми, дай над кем-нибудь прикольнуться. К тому же эта его внезапная доброта вполне могла быть продолжением вендетты, претерпевающей до этого грандиозное фиаско. С другой стороны, на улице действительно было очень холодно, а платье было слишком коротким для субботнего вечера.
– Хорошо, поехали, – произнесла Варя быстрее, чем успела додумать. – Только если ты кому-нибудь расскажешь, особенно Новиковой…
Глеб страдальчески закатил глаза, тяжело вздыхая.
– Да-да-да, я буду рыдать кровавыми слезами, понял уже.
*
Астахова ждала та самая машина, которую видела Варя, когда встретилась с Лесей – блестящий черный внедорожник. Салон внутри был отделан мягким бежевым материалом, похожим на ощупь на бархат, но Варя сильно сомневалась, что нормальные вменяемые люди будут отделывать машину бархатом. «Хотя, – подумала она, расправляя юбку так, чтобы она не сбивалась под седалищем в комки, – Астаховы – еще та семейка».
Всю дорогу до машины они с Астаховым проделали в полном молчании. Сама Варя медленно переваривала мысль о том, что собиралась сесть в машину к незнакомцу, о чем ее неоднократно предупреждали все, кому не лень. И, несмотря на то, что чисто формально Глеб незнакомцем не был, она внезапно поняла, что знает о нем очень мало. Фактически все, что ей было известно, это то, что у него была стукнутая на голову мать, прикольная сестра и вечно странствующий отец. Еще он был заядлым бабником и плохо разбирался в физике. Конечно, кто-то сказал бы, что и этой кучки сведений было достаточно для того, чтобы перестать считать человека незнакомцем, но не для Вари.
