Текст книги "Ворона (СИ)"
Автор книги: ash_rainbow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 46 страниц)
Для Вари эти полчаса были временем тишины, когда она могла спокойно посидеть в классной комнате с сэндвичем или бургером, купленным в кафешке рядом со школой, не опасаясь быть потревоженной одним из одноклассников или учителей. Те тоже пользовались этими тридцатью минутами, чтобы отдохнуть от галдящих детей и восполнить уровень энергии.
Шторы в классной комнате были задернуты, и первым делом Варя, едва проскользнув в незапертую дверь, распахнула их, впуская в помещение солнечный свет, еще по-летнему яркий и теплый. Открыв широкое окно, она присела на низкий подоконник, поставила перед собой пластиковый контейнер с только что купленным сэндвичем и достала книгу. С улицы проникал шум проезжавших мимо машин, гул от людей, шедших по тротуару снизу, легкий ветерок доносил запахи города: легкий привкус дыма, ароматы фастфуда и сладковатый букет из парфюмерного бутика напротив.
Но планам на безмятежный отдых не суждено было сбыться. Едва Варя вонзила зубы в сэндвич и открыла страницу, на которой прервалась, дверь в классную комнату открылась и в дверном проеме показалась кудрявая голова Алевтины. Увидев, что искомый субъект на месте, Алевтина протиснулась в открытую щель и плотно закрыла дверь за собой, явно намереваясь присоединиться к Варе.
– Привет, – помахала она рукой, приближаясь. – Как лето прошло?
Алевтина Борисовна Лютикова была штатным психологом, который в свободное от работы время любил посещать скалодром. Гений в каком-то смысле, она закончила университет в двадцать один и устроилась работать в школу «Кленового листа», колдуя попутно над докторской, беря за основы случаи из практики. Но Варя общалась с ней не поэтому. Давным-давно, когда Алевтина Борисовна была еще просто Алей, учившейся на психолога, она встречалась с Лешей – старшим братом Вари. Именно Алевтина привила Варе любовь к высоте, так как когда Леша не мог взять девочку с собой, в роли няньки частенько выступала Аля.
Несмотря на то, что они уже давно не были вместе, Алевтина и Леша остались хорошими друзьями, и Варя частенько сидела в ее кабинете, прогуливая физкультуру, когда та устроилась в школу «Кленового листа». Они разговаривали практически обо всем, за исключением того, о чем Алевтина действительно хотела поговорить – о том, что случилось пять лет назад.
– Неплохо, – пожала плечами Варя, убирая ноги с подоконника так, чтобы Алевтина смогла присесть рядом. – Новый сезон «Настоящей крови» оказался куда лучше, чем я ожидала.
– О да, – откликнулась Аля, поправляя очки на носу. Они ей были не нужны, но она все равно их носила, чтобы выглядеть старше и внушительнее. – Особенно меня порадовала Пэм. Каждый раз смотрю на нее и мечтаю, что в свои пятьдесят буду выглядеть также.
– Жаль только, что Тару они не убили, – вздохнула Варя, закрывая книгу и откладывая ее в сторону. День какой-то был… нечитабельный. – Не знаю почему, но она меня дико раздражает.
Алевтина рассмеялась, как она смеялась каждый раз, когда речь заходила о Таре. Ей, в отличие от Вари, этот персонаж импонировал, что не могло не вызвать горячих споров.
– Давай не будем начинать опять, – взмолилась она, поднимая вверх руки. – Когда-нибудь ее убьют, и ты будешь счастлива, Вареник.
– Буду, еще как буду, – кивнула Варя и откусила большой кусок от булки.
Алевтина подождала, пока она прожует, а потом спросила, глядя в потолок:
– А как прошел первый день учебы? – ее голос звучал настолько же невинно, насколько не был невинен вопрос.
Варя вскинула голову, глядя на психолога с подозрением.
– Это ты спрашиваешь как моя подруга, как подруга моего брата или как школьный психолог?
Алевтина подумала, прежде чем ответить. Она вообще отличалась тем, что старалась по возможности говорить правду, даже если она была жестокой и приносила ее собеседникам неудобства.
– Пожалуй, как твоя подруга. И немного как подруга твоего брата, – произнесла она, наконец. – Но только потому, что он просил посмотреть за тобой, – тут же добавила она с ноткой раскаяния в голосе. – Все-таки первый день, последний год, много давления и стресса…
– Аля! – воскликнула Варя недовольно. – Когда вы прекратите носиться со мной, как наседки? Я не собираюсь впадать в истерику, не собираюсь психовать и делать что-то, о чем потом пожалею.
– Просто он волнуется, вот и все, – развела руками Алевтина. – И я тоже.
– Со мной все в порядке, – буркнула Варя, яростно кусая ни в чем не повинный сэндвич.
– Ну и хорошо, так Леше и передам, – сказала Аля, потягиваясь. – А теперь давай рассказывай начистоту. Я слышала, к вам пришли новенькие?
– Кажется, это сегодня во всей школе главная новость, – насмешливо заметила Варя. – Новикова так вообще объявила заранее, что один из них принадлежит ей и только ей. Только вот не учла она, – хихикнула девушка, – что у нее будет столько конкуренток.
– Что, такая конфетка? – недоверчиво спросила Алевтина.
– Ну, как тебе сказать… – Варя пожала плечами. – Не совсем в моем вкусе, но судя по тому, что почти всем он понравился, наверно, симпатичный. К тому же в таких делах у меня нет опыта, сама знаешь.
– Варь, для того, чтобы понять, нравится тебе человек или нет, не нужен опыт десятилетий, – назидательно произнесла Аля, глядя на девушку с напускной серьезностью. – Даже сердца умудренных сорокалетним опытом женщин разбиваются вдребезги, и ничего тут не поделаешь.
– Ты снова говоришь как психолог.
– Прости, профессиональная привычка поучать, – рассмеялась Алевтина. – И как же зовут маэстро?
– Глеб Астахов, – ответила Варя и торопливо продолжила, пока подруга не начала задавать лишние вопросы: – Второго парня зовут Витя Морозов. На мой взгляд, клоун клоуном. Очередной любитель поиграть в футбол. Настя Золотухина – вроде милая, вся такая румяная и розовая, – Варя постаралась не кривиться. Она не имела ничего против тех, кто считает, что живет в замке на облаке под радугой, но отчего-то не слишком жаловала таких людей. – А последняя – это кадр из тех, по кому плачет твоя докторская.
– Да что ты, – заинтересовалась Аля. – Неужели?
– «Я люблю шоппинг, фотографировать, а после школы собираюсь в Нью-Йорк, где буду крутым дизайнером», – передразнила Варя, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться вместе с Алевтиной. – Уж не знаю, где она была до этого, но у нас Новикова и компания быстро вставят ей мозги на место.
– Если она их не съест первой, – заметила психолог. Она вполне разделяла мнение Вари о Виктории. Вероятно, психологу бы не следовало откровенничать с ученицей, но Алевтина была уверена в Варе – та не стала бы болтать направо и налево, да к тому же все те, кому она могла что-то рассказать, не имели к школе никакого отношения.
– Эх, одиннадцатый класс, – мечтательно вздохнула Аля. – Последний шанс во всех смыслах. Тебе не приходила в голову мысль что-нибудь изменить за этот год?
Варя хмыкнула, глядя в окно.
– Знаешь, этим утром, стоя перед зеркалом, я на мгновение об этом задумалась, – призналась она, не отводя глаз от уличной суматохи. – Может быть, попробовать подружиться с одноклассниками? Или, может быть, влюбиться? Ведь осталось всего ничего, сколько-то там месяцев, а после мы разбредемся в разные стороны… – Алевтина молчала, боясь прервать разоткровенничавшуюся Варю. В ее серых глазах промелькнула застарелая печаль, которая кольцами свернулась где-то очень глубоко в душе, изредка поднимаясь на поверхность. Внезапно Варя фыркнула, улыбнувшись: – А потом я поняла, что тот миг, когда я получу свой аттестат, станет лучшим мигом за все эти годы. Осталось до него только дожить.
– Варя… – вздохнула Аля, положив руку ей на плечо. – Пойми, все это…
Неожиданно дверь в классную комнату распахнулась, и внутрь с громким смехом ввалилась клика Новиковой в полном составе плюс новенькие. Сама Вика цепко держала Глеба под руку, следя за тем, чтобы никто из ее дорогих подруг не отвел его случайно в другую сторону. Алевтина прервалась на полуслове, отдергивая руку от Вари.
– Помяни черта… – пробормотала девушка, вздыхая. Она-то надеялась, что им с Алевтиной никто не помешает, но, видимо, ожидать этого было глупо.
– Ой, Алевтина Борисовна, Ворона решила выброситься в окно, а вы пытаетесь отговорить эту сумасшедшую? – протянула Юля под гогот друзей. – Так вы не бойтесь, если Ворона спрыгнет, то полетит, совсем как ее пернатые родственницы!
И не успела Аля ничего сказать, как компания скрылась в коридоре, удаляясь прочь под смех и карканье. Возмущенная, она повернулась к Варе, но та только пожала плечами с видом, будто ее это ничуть не задевало.
– Скажешь Леше – прибью, – только и произнесла Варя, наставляя палец на подругу. – Обещаю, Аль, возьму топор и пойду по твою душу. И совесть, как Раскольникова, меня мучить не будет.
Под ее взглядом Алевтина сдалась, поднимая руки ладонями вверх в знак капитуляции.
Последние три урока прошли на удивление спокойно, а где-то даже приятно. Возможно, так получилось потому, что это были история, физкультура и искусство. Возможно, так получилось потому, что большей части класса во главе с Новиковой на уроках не было. Прихватив всех новеньких, они сбежали сразу после того, как натолкнулись на Варю с Алевтиной в классной комнате.
Физрук Петр Петрович радостно сообщил им, что в этом году они сдают новые нормативы, а те, кто не сдаст, будут заниматься дополнительно. Это вызвало бы громкий стон, будь там Даша или Катя, которые физкультуру ненавидели почти так же, как отечественный кинематограф, но так как их не было, ученики восприняли эту новость довольно спокойно. Варя не была рада, но так как она планировала большую часть занятий физкультурой прогулять, ее это мало волновало.
Историк – обаятельный старичок с густой бородой по имени Михаил Анатольевич – выразил надежду, что хотя бы в этом году они запомнят все ключевые даты из истории России, так как в ЕГЭ эти даты вполне могли потребовать. Также он выдал одиннадцатиклассникам специальные пособия для подготовки к его урокам, а всем, кто прогулял вводную лекцию, поставил двоечки. Михаил Анатольевич обожал свой предмет и каждый пропуск воспринимал как личное оскорбление.
Учителя искусства же сами отпустили их пораньше, попросив задержаться тех, кто планирует сдавать экзамены. Но так как таких среди учеников одиннадцатого класса не было, все они радостно поспешили домой.
«Ну что же, – подумала Варя, подходя к метро. – Первый день пережит. Уже неплохо!»
========== Часть третья, познавательная ==========
Алексей Воронин стоял у стены, прислонившись к ней спиной. Его руки были скрещены на груди, а глаза осуждающе глядели на Варю, сидевшую напротив. Звонок директора вырвал его прямо с середины тренировки, где он обучал будущие таланты искусству вин чун, а Леша очень не любил, когда его занятия прерывались, даже по уважительной причине.
Несмотря на разницу в возрасте почти в восемь лет, Леша и Варя были очень похожи друг на друга: те же серые глаза, глядевшие на мир с прищуром, те же скулы, выделявшиеся на худом лице. Особенное сходство было в подвижности лица, которое в минуты, когда эмоции брали верх над разумом, буквально ходило ходуном. Отличались только волосы: у Леши они были темно-русые, коротко стриженные, а у Вари – угольно-черные, отпущенные до середины лопаток. Уже давно она красила их, пытаясь хоть как-то провести границу между их сходством. Шрама на левой брови, из-за которого выражение ее лица всегда было немного саркастичное, ей казалось мало.
– Не хочешь ничего сказать, пока мы не вошли внутрь? – подал, наконец, голос он. Леша старательно хмурился, но Варя знала, что долго сердиться он не мог, не на нее. Ее брат уже давным-давно играл роль ответственного взрослого, но каждый раз его выдержки хватало ненадолго. Пусть ему и было уже двадцать четыре, сам он считал себя куда младше, в развлечениях порой держась на одном уровне с Варей. Например, он мог с легкостью на спор съесть банку жгучего маринованного перца, бегая потом по квартире с криками.
– Хм, – протянула Варя, размышляя. – Я случайно пнула в голень одного парня.
– И все?
– И неслучайно разбила ему скулу, – добавила девушка, пожав плечами.
Леша, не сдержавшись, засмеялся, но быстро оборвал смех, понимая, что это никак не способствует образу ответственного старшего брата, которого вызвали в школу из-за поведения его младшей неразумной сестры.
– Знаешь, если ты постараешься звучать менее самодовольно, то тебя, возможно, и простят, – заметил Леша, изо всех сил стараясь сохранить лицо каменным. Но мысль о том, что его мелкая сестра побила парня…
Тяжелая дубовая дверь, ведущая в приемную директора школы «Кленовый лист», медленно открылась, и из нее выплыла тучная дама с невообразимым начесом на голове. Более того, начес был фиолетового цвета, и брат с сестрой, переглянувшись, еле удержались от дружного хохота. Дама смерила их внимательным взглядом и пригласила войти.
Иммануил Вассерманович Залешин, директор их престижного учебного заведения, восседал в своем кабинете, хмуро перебирая бумажки и папки с личными делами. От посетителей его отделял громадный письменный стол из красного дерева, что делало директора еще меньше и толще. Свет яркой лампы, стоявшей на столе, падал прямо на его лысинку, которая блестела так, будто была готова пускать солнечных зайчиков.
Слева от письменного стола на резном стуле восседал Астахов-младший, с видом оскорбленной невинности прикладывая лед к лицу. Увидев Варю, он бросил на нее полный ненависти взгляд, который Леша заметил и так посмотрел на Глеба, что тот счел наилучшим просто отвести глаза. За стулом Астахова стояла женщина с такими же светлыми волосами и похожими чертами лица. Она была одета в деловой костюм и то и дело поглядывала на наручные часы, блестевшие в свете лампы точно так же, как лысина Иммануила Вассермановича. Женщина окинула оценивающим взглядом Варю, осмотрела ее брата и, скривив четко очерченные губы, отвернулась, что-то быстро печатая в смартфоне.
– Садитесь, Варвара, – сказал директор, обратив на вошедших внимание. – Нам предстоит долгий разговор.
Вздохнув, Варя уселась на резной стул, стоявший справа от письменного стола. За последние несколько лет она настолько часто попадала в этот кабинет, что все происходящее казалось ей ненастоящим. Не было того острого чувства адреналина, когда дрожат руки и сердце бьется так часто, будто сейчас выскочит из груди. Их не было и в первые разы, когда одиннадцатилетнюю Варю впервые привели на разговор с директором, но тогда все было куда страшнее. Иммануил Вассерманович был грозным дядькой, который в крайнем случае мог просто сесть на надоевшего ученика, а маленькая Варя, никогда не отличавшаяся крепким телосложением, чувствовала себя крохотной и незначительной. Теперь же директор скорее смешил, чем внушал страх. Да и присутствие Леши, стоявшего за ее спиной непоколебимой скалой, успокаивало. Да, он будет ворчать и, наверняка, расскажет матери, но ругать и наказывать сестру не станет.
– Что значит «долгий разговор»? – Астахова-старшая вскинула бровь. – Разве тут есть, что обсуждать? Исключить эту дрянь, и все.
У Вари внутри все похолодело, едва она подумала, что в этот раз Иммануил Вассерманович и правда ее исключит. Он грозился сделать это и в прошлый раз, и в позапрошлый, но до такого дело еще не доходило. Директор отчитывал ее, наказывал, но крайние меры не применял.
– Выбирайте выражения, мамаша, – откликнулся Леша, упираясь руками в спинку стула по обе стороны от Вариной головы. Та, не отводя глаз, смотрела на директора, который хмуро наблюдал за сценой, разворачивавшейся перед ним.
– Да как вы смеете! – возмущенно воскликнула «мамаша». – Эта ваша девица избила моего сына! Вы знаете, кто я?
Леша изобразил задумчивость, даже потер небритый подбородок.
– Нет, абсолютно не представляю, – покачал головой он. – А ты, Варь, знаешь, кто она? – Варя недоуменно пожала плечами, переводя взгляд на лицо брата, в глазах которого так и прыгали смешинки. – Вот, видите? – обратился он к матери Глеба. – Вас никто не знает.
– Вы что, издеваетесь надо мной? – Астахова-старшая сложила руки на груди.
– Нет, что вы, – сказал Леша. – Но сын, хочу сказать, у вас так себе, если позволил девчонке, которая мало того, что младше его на год, но еще и ниже его на голову, цитирую, «избить» себя. И это при том, что она даже никакими боевыми искусствами не занимается.
– Протестую, – подала голос Варя. – Я его не избивала. Я просто забыла, что у меня на пальце кольцо надето.
– Ты вообще молчи сиди! – заявила мама Глеба, пока тот молча сверлил взглядом стену. – Радуйтесь, что мы не подаем на вас в суд, – она повернулась к директору и уперла руки в боки. – Иммануил Вассерманович, я требую, чтобы эту девицу немедленно исключили.
– Успокойтесь, Анжела Филипповна, – вздохнул директор. – Никто никого исключать не будет.
– Как это, не будет? – удивилась Астахова-старшая, округляя глаза. – То есть этот элемент с преступными наклонностями так и будет учиться вместе с нормальными детьми?
– Именно так, – кивнул Иммануил Вассерманович. – Но наказание мы все равно вменим.
– Так, стоп, – вмешался Леша. – При всем моем уважении, почему вы только Варю наказывать собрались? Я знаю свою сестру, – сказал он, отвечая на вопрос в глазах директора. – Более того, я сам учил ее защищаться. Но именно защищаться, а не бить людей просто так. Сдается мне, что эти ваши «нормальные дети», – обозначил Леша кавычки в воздухе, – вывели Варю из себя. Так что если и наказывать, то всех.
– Именно поэтому я попросил принести в кабинет записи с камер наблюдения, – кивнул директор. – Там должно быть видно, почему вообще этот инцидент произошел.
Варя только вздохнула. Опасение, что ее исключат, исчезло, но что-то ей подсказывало, что Глеб это просто так не оставит… А ведь у нее с самого утра было чувство, что в школу идти не стоило!
*
Почти две недели было солнечно, совсем не так, как должно быть осенью. Погода стояла летняя, будто оно решило немного задержаться, хватаясь за последние теплые деньки. И для Вари эти две недели прошли куда спокойней, чем можно было того ожидать.
Во-первых, учителя внезапно решили, что все предыдущие десять лет учебы, ученики занимались исключительно валянием Ивана, и за этот год хотели обучить всему, чему не успели до этого. Начиная со второго сентября, домашнее задание можно было смело называть лавиной, которая становилась все больше и больше, грозя погрести под собой тех, кто не успевал выполнять все вовремя. Каждый вечер после нескольких часов над очередным зубодробительным заданием по алгебре Варя еле находила в себе силы добрести до постели. О том, чтобы посмотреть новые серии, начавшие выходить, не могло быть и речи.
Во-вторых, присутствие новеньких, и в частности Глеба Астахова, отвлекало Новикову и ее клику куда надежней, чем любой гипноз. Если она и обращала внимание на Варю, то только затем, чтобы демонстративно пересесть подальше. Новая задача занимала ее целиком и полностью. Как внезапно оказалось, завоевать сердце новенького было куда сложнее, чем рассчитывала Вика. А Варя только наслаждалась бесплатным шоу, незаметно поглядывая на бесплодные потуги одноклассницы.
Да, Глеб сидел с ней на всех занятиях. Да, Глеб улыбался ей и заигрывал, отвешивая комплименты и обнимая за талию. Но точно так же он заигрывал и с остальными членами клуба «Я без ума от Глеба Астахова», которых с каждым днем становилось все больше. Когда Новиковой не было поблизости или когда она была отвлечена чем-то посторонним (что в принципе казалось невероятным, но почему-то происходило), Глеб с большой охотой отвечал на улыбки одноклассниц, подмигивал, всячески наслаждаясь таким обширным вниманием.
Однако, все хорошее имеет свойство заканчиваться. Закончились и эти безмятежные две недели, за которые Варя перечитала две новые книги и даже успела понадеяться, что, возможно, этот год пройдет куда спокойнее предыдущих.
Первым звоночком стала погода, в раннее утро пятницы испортившаяся внезапно и, казалось, очень надолго. Проспавшая будильник Варя увидела за окном серое небо, мокрый асфальт и обилие зонтов, которые в том монохромном мире были единственными пятнами цвета. До выхода оставалось всего лишь полчаса, за которые надо было успеть позавтракать, одеться и выгулять пса – громадного кане-корсо по кличке Барни. Обычно в рабочие дни с ним гуляла мама, но в ту пятницу ей пришлось выехать на два часа раньше, и обязанность легла на плечи Вари. А так как пес недолюбливал мужчин, рассматривая их как потенциальную угрозу безопасности его хозяйки, Варя не могла попросить погулять с ним Лешу.
В итоге на первый урок она опоздала, попав, к тому же, в жуткую толкучку в метро. Дважды ее чуть не смело потоком людей, и Варя только чудом не упала. А выйдя на улицу, где будто специально зарядил дождь, она обнаружила, что забыла взять с собой зонт, заботливо приготовленный мамой с вечера.
Воровато оглядевшись у входа, она прошмыгнула в школу, воспользовавшись тем, что охранник у двери отлучился. Едва попав внутрь, Варя сломя голову бросилась в душевые, где до второго урока еле успела высушить голову.
Когда звонок прозвенел, приглашая учеников занять свои места, она уже сидела на месте, привычно спрятавшись за широкой спиной Руслана. Никто и не заметил, что ее не было, только Лиля, нахмурившись, смотрела на нее недоуменно, будто вспоминая что-то.
Не одна она была заспанная и недовольная жизнью. Вместе с дождем пришли первые признаки осенней хандры, и многие из одноклассников сидели сонные и хмурые. Даже Вика глядела на подруг исподлобья, будто те были виноваты в плохой погоде. Но стоило ей увидеть, что на нее смотрит сам Астахов, как недовольство жизнью исчезало с ее лица, сменяясь приторной улыбкой. Жаль только, что она не видела ровно такие же улыбки на лицах одноклассниц, когда на них падал взгляд Глеба…
Новенькие потихоньку смешивались со старенькими, обживаясь в новом коллективе. Витя Морозов, удачно найдя товарищей по духу среди футболистов, прочно слился с Костей и Сашей, дополнив их дуэт своей персоной. Они постоянно что-то обсуждали, то и дело взрываясь приступами громкого смеха. Настя Золотухина курсировала между Светой с Кристиной и Никой, которой всегда было так много, что она одна с успехом могла заменить целую толпу. Постепенно Золотухину все надежней прибивало к Никиному берегу, чему та была только рада. Первая сплетница школы нашла в румяной Насте благодарную слушательницу, которой не терпелось узнать все о новой школе. Одна только Мария, презрительно кривившаяся практически на все, что видела, не прибилась ни к чьей компании. Она все так же сидела на уроках с Кариной, тихо млевшей от выпавшего на ее долю внимания, но ни с кем особо не общалась, предпочитая на каждой перемене кому-то звонить и непрерывно жаловаться на жизнь.
Варя с новенькими не контактировала. К Марии она по доброй воле и в сознании не подошла бы ни под каким предлогом, Витя ей уже по определению не нравился, а Глеба, чьи недоуменные взгляды она порой замечала на себе, так цепко охраняла Вика, что даже если бы желание познакомиться у нее и возникло, то претворение его в жизнь было настолько же далеко от реальности, как и большая часть молодежных комедий, которые так часто выходят на большие экраны.
Только Настя Золотухина однажды подошла к ней на перерыве. Варя сидела на подоконнике в дальнем конце коридора, чтобы случайно не встретить никого знакомого, и собиралась начать читать новую книгу, только что купленную. С обложки на нее смотрел Десятый Доктор и Роза, воинственно нахмурившая густые брови. Обложка обещала далеков и киберменов вместе, и Варе не терпелось начать. Только она открыла книгу, как вдруг услышала вежливое покашливание где-то рядом. Оглядевшись, она заметила Настю, мигавшую любопытными глазами.
– Привет, – сказала она, косясь на книгу. – А что ты читаешь?
– Привет, – удивленно произнесла Варя. – Это роман о Докторе Кто.
– О каком докторе? – переспросила Настя, придвигаясь на шажок ближе.
– Докторе Кто, – повторила Варя, силясь не закатить глаза. – Есть сериал «Доктор Кто», он об инопланетянине, который путешествует во времени и пространстве. По нему пишут книги, которые в России только начали издавать.
– Как интересно! – с поддельным энтузиазмом воскликнула Настя.
– Ага, очень, – кивнула Варя, недоумевая, что было нужно розовой и румяной принцессе единорогов. Помявшись мгновение, Настя задала мучивший ее вопрос:
– Слушай, – сказала она, заливаясь краской. – А почему тебя зовут… Вороной?
Варя вздохнула, недоумевая, как это невинное создание вообще набралось смелости подойти к ней. Изливать душу ей совершенно не хотелось, поэтому она решила подшутить над новенькой.
– А ты что, не знаешь? – притворно удивилась она. Подманив пальцем покачавшую головой Настю, Варя громким шепотом произнесла: – Понимаешь… это тайна. Темная и ужасная.
– Я никому не скажу! – пообещала Настя, снедаемая любопытством.
– Что ж… – Варя огляделась. – Тогда слушай. Раз в месяц, когда над Москвой поднимается полная луна, я превращаюсь в ужасную птицу и, каркая, летаю над городом, неся с собой ужас и панику.
Настя отшатнулась, будто Варя ее укусила.
– Правду Ника сказала, что ты больная какая-то, – бросила она неприязненно и, резко развернувшись, убежала.
Варя только плечами пожала, возвращаясь к книге. У нее не было абсолютно никакого желания снова вспоминать ту историю, и она с усилием отогнала воспоминания прочь.
За несколько минут до звонка она покинула насиженное место на подоконнике и направилась в класс. По расписанию стояла физкультура, а спортивный зал находился снаружи. Чтобы туда попасть, надо было выйти из главного здания, пройти внутренний двор и зайти в большое здание, названное флигелем, хотя на него оно было совсем не похоже.
– Эй, – окликнули Варю сзади, едва она спустилась по лестнице. Не оборачиваясь, она продолжила путь, пытаясь запихнуть книгу в набитый до отказа рюкзак. – Да постой же ты!
Несколько мгновений спустя Варю догнал Глеб Астахов. Он щелкал пальцами в воздухе, как если бы пытался вспомнить что-то. «У меня сегодня прямо-таки день новеньких», – подумала недовольно она.
– Ты ведь Варя, да? – спросил он, щелкнув в последний раз. Варя молча кивнула, продолжая идти, бросая взгляд на Астахова. Он был выше ее по крайней мере на голову и возвышался, как строительный кран. – Покажешь, где находится спортивный зал? Вика пыталась объяснить, но я не запомнил.
– Ладно, – пожала плечами Варя, недоумевая куда подевалась сама Новикова. – Ты ей надоел, и она решила бросить тебя на произвол судьбы? – не удержавшись, спросила-таки она. Глеб усмехнулся.
– Я никогда не надоедаю, – подмигивая, произнес он. – Но мне надо было сделать важный звонок, один из тех, о которых девушкам лучше не знать. Понимаешь, о чем я? – с ухмылкой спросил он, снова подмигивая.
– У тебя что, лицевая судорога? – недоуменно поинтересовалась Варя, отворачиваясь от Астахова. Они как раз подошли к черному входу, где проход был узким. Обогнав его, Варя самостоятельно открыла дверь, опережая руку Глеба, дернувшуюся, чтобы толкнуть ее. Астахов позади только хмыкнул, придерживая дверь, пока они не прошли.
– Ты такая нелюбезная, тебе кто-нибудь об этом говорил?
Варя посчитала этот вопрос риторическим и отвечать не стала. Втянув голову в плечи, прячась от моросящего дождя, она ускорила шаг, чтобы побыстрее забежать внутрь. Глеб, что было досадно, не отставал.
– Не беспокойся, я знаю, почему ты такая грубая со мной, – подал он голос, первым подбегая к двери в флигель. Распахнув ее, он остановился, дожидаясь, пока подойдет Варя.
– Да что ты, – нахмурившись, пробормотала она, проходя под его рукой. Внутри уже собрался их класс, ожидая, пока придет физрук и откроет раздевалки. Их всегда запирали на ключ на переменах. Их появление не прошло незамеченным. Юля ткнула Катю в бок локтем, та шепнула на ухо Вике, и вот уже вся Новиковская клика смотрела на Варю, готовая пришлепнуть Ворону на месте. Стряхнув с рюкзака воду, Варя заметила насмешливый взгляд Астахова на себе.
– Ты просто потеряла голову, едва увидела меня, – он растянул губы в улыбке. – А так как ты вся такая зажатая и скромная, ты боишься показывать свои чувства. Но ты не бойся, Варвара, – Глеб протянул руку, намереваясь коснуться ее волос. Варя еле успела увернуться. – Я не кусаюсь, – произнес Глеб, округляя глаза и ухмыляясь.
Варя тяжко вздохнула, закатывая глаза.
– Какая жалость, – неприятно улыбнулась она. – А мне как раз нравятся те, что кусаются. Придется разбить тебе сердце, но ты ведь быстро найдешь утешение? – она оттолкнула Астахова в сторону. – А теперь извини, мне нужно переодеться.
Она слишком торопилась пройти мимо Новиковой, поэтому не заметила подножки, подставленной кем-то из стоявших у стены. Споткнувшись, Варя полетела на пол, роняя рюкзак. Ударившись о деревянный пол, она села под всеобщий смех, потирая синяк на коленке, чувствуя, как медленно начинают краснеть щеки.
– Ух ты, ребята, Ворона упала! – воскликнул Костя. – А я думал, они крепко держатся на ногах!
– На каких ногах? – откликнулась с другой стороны Юля. – У ворон только лапы, и те кривые.
Не глядя по сторонам, Варя медленно поднялась на ноги, подбирая учебники, выпавшие из рюкзака. Пересчитывая их, она внезапно поняла, что новый роман о Докторе в рюкзаке отсутствовал. Подняв глаза, она заметила книгу в руках Астахова, который с любопытством разглядывал обложку.
– Отдай, – потребовала она, медленно закипая, и подошла к Астахову.
– М-м-м, – протянул он, – нет.
– Отдай, – повторила Варя, чувствуя, как исчезают последние крупицы терпения. Ее всегда было сложно разозлить, но если это случалось, то капитально. Глеб оглядел одноклассников, переглянулся с Новиковой и усмехнулся:
– А ты попробуй, отбери! – он вытянул длинную руку вверх так, что Варя бы без стремянки не дотянулась, и засмеялся, поддерживая хохот остальных.
– Последний раз говорю: отдай… книгу, – медленно произнесла Варя, выдыхая. Злость, дремавшая до этого, наконец-то поднялась на поверхность, и Варя почувствовала себя куда сильнее.
– Ну, так ты же Ворона, – сказал, скалясь, Астахов. – Взлети и забери!
Взлетать Варя не стала. Кричать и психовать она тоже не стала. Коротко замахнувшись ногой, она ударила парня небольшим, но острым каблуком балетки прямо в голень. С удовлетворением почувствовав, как балетка врезалась в кость, Варя выхватила книгу из опустившейся руки Глеба, согнувшегося от резкой боли.
– Спасибо, – сказала Варя охающему Глебу. Отвернувшись, она уже собралась уйти, как вдруг Астахов схватил ее повыше локтя, сильно впиваясь пальцами в предплечье. Не задумываясь о том, что она делает, движимая исключительно злостью на одноклассников и на себя, Варя резко развернулась и без замаха выбросила вперед правую руку.
