Текст книги "Ворона (СИ)"
Автор книги: ash_rainbow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 46 страниц)
– Я уже давно п’гивыкла к тому, что на меня об’гащают внимание, – продолжала, тем временем, она, – это но’гмальное явление, ведь я, чего уж там, шика’гна. Модели к этому быст’го п’гивыкают и не, как вы это гово’гите, па’гятся. Ну, как па’г, – видя недоумение на Варином лице, добавила француженка. Поняв, что сообщение не дошло до адресата, она возвела глаза к потолку: – Как п-ш, п-ш.
– А, как пар! – воскликнула Варя, и пантомима тут же обрела смысл.
– Exactement, – кинула с облегчением Мими. – Так вот, о чем я гово’гю… Мужчины – существа весьма п’гостые, они похожи на маленьких щеночков. Большинство женщин этого не понимают, и начинают о’г, когда их д’гагоценные щеночки пускают слюнки на вот этот вот, – показала она на себя, – кусок м’гамо’гной говядинки.
К этому моменту какао уже сварилось, и Варя наливала его в чашку. Мими повелительно пододвинула к ней свою, беря музыкальную паузу на несколько секунд. Отхлебнув и одобрительно кивнув, она продолжила свой монолог.
– Это ведь ничего не значит сове’гшенно, но эти ст’ганные мадам возводят их ‘гобость и ‘габолепие пе’гед пе’гвозданной к’гасотой, кото’гую подде’гживает миллион стилистов и, э-э-э, па’гикмахе’гов, к чему-то постыдному и неп’гавильному. Ну ‘газве плохо восхищаться к’гасивыми женщинами?
– Подозреваю, что… нет? – подала голос Варя, поняв, что от нее по сценарию должна быть реплика. Ей надоело стоять на месте, и она, следуя пагубному примеру француженки, присела на стол.
– Конечно, нет, – заявила она. – Это естественно. Вместо того, чтобы заняться своим телом и лицом и тоже стать такими же п’гек’гасными, эти женщины начинают поедать мозг их мужчин ложкой для мо’гоженного. Вот несчастные щеночки и кидаются на г‘гудь мне, и я же потом остаюсь виновата, – сокрушенно сморщила лицо Мими. – А ‘газве есть моя вина в том, что я п’госто д’гужелюбная? – она надула губы и выжидающе уставилась на Варю.
– Наверно… нет?
– Ты п’годолжаешь меня ‘гадовать. Поэтому Ва’гя, будь котиком, не ешь мозг Глеба ложкой для мо’гоженного, хо’гошо?
Варя поперхнулась какао, и оно брызнуло во все стороны. Пока Варя пыталась откашляться, задрав руки вверх, Мими брезгливо рассматривала коленку, на которую попала капля Вариного удивления, если не сказать шока.
– Я?.. Я ничего!.. При чем тут?.. Что?!
– Да не волнуйся ты так, – захихикала Мими, – выглядишь так, будто сейчас взо’гвешься. Думаешь, я не видела твой взгляд, когда вы п’гиехали? – она откинула назад сползшую на лоб кудряшку. – У меня чуть лицо не поджа’гилось, а Глеб, наве’гно, точно получил ожоги. И ладно бы ожоги на почве ст’гасти…
– Ты ошибаешься! – чересчур слишком громко и уверенно воскликнула Варя. – Ничего такого не было, и все ты выдумываешь.
– А небо че’гное, а я из Бангладеша, – умильно кивнула Мими.
Варя почувствовала, как щеки неизбежно наливаются краской, а пальцы начинают подрагивать. Поставив чашку на стол и сжав пальцы в кулаки, Варя бросила француженке что-то сложно определяемое, в котором одинаково читалось и краткое иди-в-пятую-точку, и пожелание спокойной ночи, и кое-что погрубее.
Вылетев из кухни, Варя хотела было убежать в комнату и спрятаться где-нибудь, где не будет никого и ничего, и ей можно было бы дрейфовать на волнах отказа думать о том, о чем думать все-таки хотелось. Но потом она вспомнила, что там отношения выясняют Руслан и Лиля.
Собственно, вспомнила она об этом уже у дверей. Прислушавшись и не услышав ни криков, ни других душераздирающих звуков, Варя приоткрыла дверь, радуясь, что она не заскрипела, заглянула в комнату… и тут же выскочила обратно в коридор, понимая сразу две вещи: во-первых, у Астаховых была хорошая звукоизоляция, во-вторых, Варе явно нужно было погулять еще полчасика. Как минимум.
Встал жизненно-важный вопрос, куда податься. На кухню идти не хотелось, там, судя по всему, Мими окопалась надолго. В гостиной… было потенциально слишком людно. В любой момент мог кто-нибудь появиться, начать задавать вопросы… Варе этого очень не хотелось.
Решение пришло само собой. Очередная петля коридора вывела ее в прихожую. Натянув кофту и облачившись в зимнюю амуницию, Варя поспешно вышла из дома, слыша смутные голоса где-то в глубине дома. Ей показалось, что одной из говорящих была Мими, а с ней встречаться не хотелось.
На улице стояла практически абсолютная тишина, изредка нарушаемая отдаленным лаем собак. Такой практически полной тишины Варя не слышала очень давно, в городе это сделать просто невозможно, ведь он никогда не спит. Даже ночью где-то едут машины, где-то пищит сигнализация, где-то что-то грохочет. А тут…
Варя, поплотнее замотав шарф вокруг шеи, бодренько зашагала по утоптанной дорожке вперед, туда, где по идее должны были быть ворота. Конечно, до ворот она бы точно не дошла, все-таки территория дачи была… внушительной, но вот отойти от дома и представить себя в лесу – легко.
Когда дом скрылся за поворотом в массиве деревьев, Варя остановилась и запрокинула голову. Над ней раскинулось необъятное звездное небо. Шея быстро затекла, и тогда она, раскинув руки в стороны, рухнула в снег рядом с дорожкой. Положение тут же стало куда удобнее, пусть и заведомо скоротечнее.
Сколько она так лежала, Варя не знала, уж слишком спокойно и умиротворенно было ей. Только спина начала мерзнуть, да нос с пальцами, но все это было такой мелочью по сравнению с тем, что было над ее головой. Но окончательно все отморозить ей было не суждено. Сначала Варя услышала тихий хруст снега, а потом увидела фигуру, приближающуюся к ней по дорожке.
– Косплеишь мишку? – с усмешкой спросил Глеб, подойдя ближе. Он остановился рядом с ней, но в снег залезать не стал. Понимая, что молча рядом он не постоит, а отвечать из горизонтального положения не очень удобно, Варя села в снегу.
– Выучил новое слово?
– А есть такое слово?
Эту фразу Варя нашла исключительно риторической, поэтому отвечать не стала, только покачала головой и улыбнулась.
– Что ты тут делаешь? – несколько секунд спустя спросил Глеб. Он вроде бы говорил не громко, но из-за этой невероятной тишины его голос гремел как тревожный набат.
– Да вот, лежу помаленьку… – ответила Варя, оглядываясь. – А ты чего пришел?
Глеб замялся, опуская голову. Он был без шапки, и его волосы странно отсвечивали в темноте. Казалось, что они даже не белые, а сероватые, будто седые.
– Мими сказала, что видела, как ты убегала из дома, – отозвался он, наконец. – Решил проверить, все ли в порядке.
– Ты говорил с Мими? – вскинула голову Варя. – И что она сказала?
– Да ничего особенного, – улыбнулся он, глядя себе под ноги. – Так, то-се… Всякое, знаешь, – покосился он на нее. – Поделилась переживаниями.
В качестве ответа Варя неопределенно помычала. Это с равной долей вероятности можно было принять как за положительную, так и за отрицательную реакцию. Глеб пошел еще дальше: он просто не обратил на это внимания, пребывая в собственных мыслях.
– Вставай, замерзнешь, – сказал он через какое-то время и протянул руку. – Не встанешь, придется тебя как Винни Пуха тащить за ногу, – добавил он, не увидев никаких телодвижений со стороны Вари, хотя бы как-то похожих на подъем.
Вздохнув и закатив глаза (для проформы, конечно, ведь пятая точка действительно стала подмерзать, но сама она бы в этом не призналась даже под угрозой полного обморожения), Варя взялась за руку Астахова и, подтянув корпус вверх, быстро встала, чуть не уронив при этом Глеба, который явно не ожидал, что его помощью действительно будут пользоваться. Его слегка дернуло вперед, но он вовремя спохватился и затормозил, сжимая Варину руку сильнее. И не стал отпускать, когда Варя заняла более-менее вертикальное положение.
– Ну вот, уже замерзла, – сказал Глеб, проведя пальцем по тыльной стороне ее ладони, отчего Варя непроизвольно вздрогнула.
Она хотела ответить, произнести хоть что-нибудь, но внезапно обнаружила, что в голове слов практически не осталось, а те, что кое-как нашаривались, в предложение составляться никак не желали.
– Я хочу сделать кое-что, – произнёс неожиданно для Вари Глеб, не сводя с неё глаз. В темноте они казались темно-серыми. – Только обещай, что не будешь драться. И вообще, лучше спрячь руки за спину, так спокойней будет.
Пока Варя недоуменно таращилась на него, Глеб закатил глаза и собственноручно завёл её руки за спину и сложил в замок пальцы. При этом он настолько приблизился, что почти обнял ее.
Варя в смятении сжалась, раздираемая противоречивыми чувствами. С одной стороны, она не любила, когда люди подходили к ней слишком близко, это заставляло её чувствовать себя кроликом, попавшим в ловушку. А с другой… Это было приятно, неожиданно приятно. От Глеба пахло шоколадом, будто он прятал плитку под одеждой, и детским кремом. Варя втянула носом воздух, и эта смесь ароматов вкупе с запахом зимы и сосен, подействовала на неё успокаивающе. И почему-то заставило думать о любимом пледе дома.
Убедившись, что Варя не будет расплетать пальцы, Глеб вроде бы не пошевелился, даже не дернулся, но его руки совершенно неуловимым образом оказались у неё на спине. Теперь он действительно её обнимал, что поняла даже Варя, до которой важная информация обычно доходила… Не сразу.
– И это… – тихо пробормотал Глеб, слегка наклоняя голову, – коленки вверх не подкидывай, ладно? Вообще, хорошо бы тебя связать, но это уже будет тогда совсем другая история…
Только Варя хотела возмутиться и немного оскорбиться, как Глеб быстро наклонился и поцеловал её и тут же немного отстранился, касаясь носом Вариной щеки. Весьма красной щеки. Это даже нельзя было в полной мере назвать поцелуем: только лёгкое касание губ. Глеб тут же напрягся, ожидая предательской атаки снизу, но её, к его огромному удивлению, не последовало.
Видя, что сопротивление пока не оказывается, Глеб снова коснулся Вариных губ своими, и на этот раз поцелуй был настоящим. А Варя… Варя пребывала в таком невероятном замешательстве, что едва держалась на ногах. Внутри неё одновременно роилось столько противоречивых чувств, что она просто не могла остановиться на чем-то определенном, будто она находилась в процессе четвертования, только вместо четырёх частей её делили примерно на миллиончик.
Ей нравилось то, что Глеб ее целовал. И одновременно приводило в неистовый ужас. Она чувствовала неловкость, хотелось провалиться под землю. И вместе с тем это было невероятно приятно.
Она сама не заметила, как ее руки за спиной расцепились и перекочевали куда-то в область талии Глеба, хотя с этими куртками ничего нельзя было сказать наверняка. Варя была слишком занята бурей в голове, которая грозила перерасти в ураган и унести ее в Изумрудный город. Варя пыталась сформировать хотя бы одну внятную мысль, но они упорно сопротивляясь, рассыпаясь в пыль под прикосновениями Глеба.
Неожиданно Варя почувствовала, что вибрирует. Сначала она решила, что это иллюзия, созданная ее разгулявшимся сознанием, у которого вместо осознанных ассоциаций на поцелуй, так часто описываемых в любовных романах, возникали исключительно цветные пятна с подозрительно знакомой продолговатой формой и двумя полукруглыми отростками. А потом она поняла, что и правда вибрирует, и Глеб тоже.
– Что… – не то пробормотала, не то простонала она, отстраняясь от Глеба и слыша свое тяжелое дыхание. Ко всему прочему ее чуть не оглушил собственный пульс, застучавший в ушах с бешеной силой, а тело решило прикинуться желе.
– Черт, – недовольно произнес Глеб, залезая рукой в карман. Достав телефон, он скинул звонок, но тот практически сразу же зазвонил снова. Глеб мученически закатил глаза и весьма раздраженно нажал на зеленую кнопку: – Марк, ты очень не вовремя! – хрипло бросил он и отключился.
Пока Глеб сражался с телефоном, Варя постепенно приходила в себя, чувствуя, как контроль над собой возвращается к ней, а это непривычное чувство, которое возникло в тот момент, когда Глеб обнял ее, и которому Варя отказывалась дать определенное название, отодвигается на второй план, уступая место банальной панике.
Она сделала шаг назад, едва не упав в сугроб, где до этого лежала, скинула с себя руки Глеба. Он смотрел на нее недоуменно, ничего не понимая. В этом Варя была с ним солидарна. Она тоже не понимала, что она творит.
– Варь, подожди, не убегай, – взмолился Глеб, пока она пятилась, касаясь рукой губ.
– Я… Там… Мне надо, – прошептала Варя, торопливо отступая.
Она боялась, что Глеб начнет догонять ее, но он застыл на месте, глядя на нее растерянно. Чем дальше она отходила, тем печальней становился его взгляд. И если раньше такого чувства не возникало, то теперь Варя сама себе напоминала несчастную героиню дешевого романа, которая, подобрав юбки, серной уносилась вдаль от лирического героя.
Добежав до дома, Варя стремглав бросилась к своей комнате, найдя дорогу на этот раз сразу. Ввалившись внутрь и даже не подумав, что там может быть кто-нибудь, она привалилась к двери и попыталась отдышаться. В комнате свет был выключен, никого не было. Варя оказалась один на один с собой – единственным человеком, чьего общества она боялась еще больше, чем Глеба.
Решение пришло из ниоткуда. Схватив дрожащими пальцами телефон, Варя пролистала список контактов. Пока шли гудки, она ждала, кусая губу. Наконец, он снял трубку.
– Матвей? Ты мне очень нужен. Прямо сейчас.
*
Матвей смотрел на нее как на умалишенную.
– И что, это все? – спросил он, явно наклеивая на нее ярлык – «больная».
– А тебе что, мало? – возмущенно поинтересовалась Варя, но возмущение в голосе было какое-то слабенькое, ненатуральное. Актрисы бы из нее точно не вышло.
– И ради этого я перся в такую даль в середине ночи! – патетически воскликнул он, прикладывая ладонь ко лбу. – Девочку впервые поцеловали, девочка запаниковала, а я страдай, – горестно вздохнул он.
Варя только молча смерила его недовольным взглядом и отвернулась.
– Ладно я, а что сейчас с тем парнем творится-то, – покачал головой Матвей. – Набрался смелости, поцеловал девушку, а она психанула и сбежала с другим.
Варя плотнее сжала губы, пытаясь отогнать вставшее перед ней как наяву лицо Глеба, смотревшее на нее, пока она уходила от него прочь.
– Белоснежка, я думал, ты взрослее этого, – укоризненно произнес Матвей, вздыхая.
– Мне шестнадцать лет, – огрызнулась Варя, не выдержав. – Можно я хотя бы раз буду вести себя согласно возрасту? Хотя бы раз!
– Ты только не кричи, эй! – Матвей поднял руки вверх, сдаваясь. – Веди ты себя как хочешь, только не надо при этом е… долбать мозги другим, особенно тем, кто, судя по всему, к тебе неровно дышит. Ну и мне тоже не надо, я, конечно, дышу ровно, но через два годика все может измениться к лучшему, – подмигнул он, как обычно сводя все к шутке.
Волна злости улеглась, и Варя даже сумела мрачно усмехнуться. Да, злость на Матвея за его «умные» советы действительно ушла, зато осталась злость на себя и стыд за свое поведение.
– Просто отвези меня домой, ладно? – произнесла устало она, прислоняясь головой к холодному стеклу.
– Хорошо… – покорно вздохнул Матвей, переводя ручник в положение «вперед». – Поехали.
В ночной тишине звук двигателя раздался, словно внезапный непрекращающийся взрыв. Темная машина, теряющаяся в темноте, вырулила на заснеженную дорогу и на всех парах понеслась прочь.
========== Часть девятнадцатая, разговорная ==========
Все воскресенье Варя разрывалась между желанием прогулять в понедельник занятия и все-таки пойти туда, практически на суд. Умом-то она понимала, что пропуск ничего не решит, только подольет масла в и без того разгоревшийся огонь, но ум в ее случае не всегда получал решающее слово.
Она чувствовала себя аналогом Елены Гилберт, потому что никак не могла определиться с собственными чувствами. Ей одновременно и хотелось, и не хотелось увидеть Глеба. Хотелось, потому что… Тут по мыслям начинало кататься перекати-поле, и сам собой вспоминался их поцелуй. Зато по пункту «не хотелось» набиралось сразу столько причин! Там была и неловкость, и стыд за свой панический побег, и страх, и еще много всего, о чем Варе думать не хотелось, но все равно как-то получалось.
Промаявшись до самого вечера, Варя так и не решила, идти в школу или не идти, решив положиться на случай. Если проснется утром вовремя – то пойдет. А если нет…
Правда, думая об этом перед сном, Варя не учла фактор Барни. Тот привык, что его драгоценную тушку каждое утро выводят на прогулку, поэтому едва миновало привычное для него время, когда Варя встает и мрачно натягивает на себя толстовку, он прибежал в ее комнату и стал будить любимую хозяйку. Его оглушительный лай подействовал куда лучше ведра с ледяной водой: Варя вскочила, как ужаленная.
Делать было нечего, тем более что мама бы точно не разрешила Варе остаться дома, увидев, что она все равно уже встала. Пребывая в невероятно унылом настроении, Варя выгуляла Барни. Пес был в восторге: хозяйка явно пребывала в своих мыслях и практически не обращала внимания, куда и зачем он бежит. Так, домой Барни вернулся измазанный в грязи и мокрый насквозь.
Пока Варя мыла пса и одевалась, она не могла отделаться от мысли, что все испортила своим поспешным отступлением. При этом это самое загадочное «все» в цельный образ складываться отказывалось, менее значительным от этого не становясь. Такое вот неопределимое нечто.
Всю дорогу к школе Варя боролась с внутренними хорьками, которые внезапно решили обосноваться где-то в районе живота. Что если там будет Глеб? Что она ему скажет, как оправдается? А что если он вообще не захочет с ней больше общаться? Необъяснимо для самой Вари, но именно этого она боялась в глубине души больше всего.
Однако все её опасения оказались напрасными, потому что в классе Глеба не оказалось. Зато там сидела Лиля, чуть ли не подпрыгивающая на месте от взволнованного ожидания. Увидев Варю, она облегченно выдохнула и вскочила на ноги.
– Куда ты делась вчера? Почему ты ничего не сказала? Мы думали, что с тобой что-то произошло! – воскликнула она, обвинительно выставляя вперёд указательный палец.
– Прости, – пробормотала Варя, обходя Лилю и падая на свой стул.
– Мы все испереживались! – не останавливалась Лиля, следуя за ней. – Руслан хотел даже отправиться искать тебя в лес, но Глеб его вовремя остановил. Куда ты делась?
– Я… – Варя качнулась и поставила стул на задние ножки. – Мне пришлось уехать, срочно.
– И ты решила никому не говорить? Чем ты вообще думала-то?
– В свою защиту могу сказать, – Варя сложила руки на груди, глядя на Лилю с усмешкой, – что если бы ты была в нашей комнате, то наверняка меня увидела. А тебя там не было. Где же была ты?
Лиля порозовела и отвела взгляд, прислоняясь к парте. Все недовольство тут же исчезло с её лица. Вместо него проступило самое настоящее смущение, которое Лиле было совсем не свойственно. Она хотела что-то сказать, но тут как по заказу в класс зашел Руслан, и Лиля окончательно стушевалась. Варя еле сдержала довольное хмыканье. Настроение как-то само собой поднялось.
Руслан выглядел… довольно. Более того, он сиял будто начищенный пятак, улыбаясь во все свои двадцать восемь. У него даже походка поменялась. По крайней мере, так показалось Варе, хотя точно сказать она не могла, не понимала. Но, по правде говоря, ей и не хотелось выяснять ничего, тем более что она знала причину. Причина, едва увидев Руслана, стала смущенно улыбаться, а когда он подошел и чмокнул ее в щеку, по цвету лица практически догнала аленький цветочек.
– Варя! – воскликнул Руслан, бросая сумку на парту. – Куда ты вчера подевалась?
– У Вари были срочные дела, – быстро ответила Лиля, пока ехидно ухмыляющаяся Варя не сказала ничего, что могло бы их скомпрометировать. – Ей пришлось уехать.
– Уехать? А почему ты нам ничего не сказа… Ой! – воскликнул Руслан, получив в бок тычок. Несмотря на свою скромную комплекцию и невнушительный вид, Лиля могла так ущипнуть, что синяк держался добрую неделю. Варя испытала это на собственном опыте. Руслану оставалось только посочувствовать. Под строгим взглядом Лили он понял, что дальнейшие расспросы лучше прекратить.
Урок начался, Руслан и Лиля, постоянно переглядываясь, уселись перед Варей, а Глеба все не было. Он не появился и на второй урок, и на третий. Когда все возможные сроки для опоздания прошли, Варя начала беспокоиться. Она даже спросила у Руслана, не говорил ли Глеб чего, но тот только покачал головой. Они с Лилей уехали в обед, отвёз их Андерсен, которому надо было съездить в город по делам, а Глеб собирался вернуться вечером.
Глеб не объявился ни во вторник, ни в среду. Телефона его ни у кого не было, а в социальных сетях Варя зарегистрирована не была, поэтому ей оставалось только гадать, почему Астахов пропускал школу. Не хотел её видеть? Разум пытался как-то намекнуть ей, что Варя центром вселенной не являлась и у Глеба могли быть и другие заботы, но сообщение игнорировалось и отправлялось в папку «Спам».
Чем больше проходило времени, тем больше портилось Варино настроение. Лиля сочувственно поглядывала на нее, но расспрашивать не пыталась. Она не знала, конечно, что происходило с ее подругой, но что-то подозревала. А у Лили было правило: не делиться собственными соображениями, пока она не уверена в их достоверности.
Варя бы точно сползла в пучину печали и недовольства собой, если бы однажды, совершенно неожиданно, не наткнулась на Алю в коридоре школы. Та стояла с преподавательницей английского – они были ровесницами и подругами вне школы, насколько знала Варя – и смеялась над чем-то, что она говорила. Увидев ее, Варя буквально остолбенела: она-то думала, что Алевтина окончательно решила возненавидеть их семью и игнорировать до конца жизни.
Справившись с неожиданностью и даже радостью от того, что Аля все-таки вернулась с этой своей затянувшейся командировки, Варя почувствовала совсем другие эмоции. Воспылав праведным гневом, она направилась на разборки. Подлетев к подруге и бесцеремонно прервав ее разговор с учительницей английского, которая от неформального: «А ну пошли со мной», – выпала в осадок, Варя схватила Алю за руку и потащила за собой. Благо, кабинет психолога находился рядом.
Аля, к большому Вариному удивлению, шла за ней послушно и даже покорно, не пытаясь вырвать руку из цепкой Вариной хватки. Дойдя до двери, она достала ключ и молча ее открыла, пропуская Варю вперед.
Едва дверь закрылась за ними, Варя повернулась к Але, набрала в грудь побольше воздуха, открыла рот…
– Прости меня, Варя, – тихо сказала Аля, подходя к ней. – Я перед тобой очень виновата.
Весь порыв ругаться исчез сам собой. Варя застыла так – с открытым ртом – на несколько секунд, потом захлопнула его, громко клацнув челюстями.
Алевтина выглядела отдохнувшей. Ее кожа потемнела от загара, а волосы сияли так, будто сквозь них пропустили несколько киловатт тока. Но все же под глазами виднелись темные круги, а губы были обкусаны, а Варя знала, что Аля кусала губы только тогда, когда сильно нервничала.
– Продолжай, – осторожно произнесла Варя, не уверенная, за что Аля извинялась.
– Может быть, присядем? – предложила Аля, показывая на диванчик. – А я чая заварю…
Пока Алевтина ставила чайник и доставала из шкафа чашки и вазочки с печеньем и пирожными, Варя наблюдала за ней с дивана. Ей дважды предлагать поваляться на нем было не нужно. Благодаря магии этого места – единственного во всей школе, где она действительно могла полностью расслабиться – Варя чувствовала, как тревоги, занимавшие ее всю неделю, постепенно разжимали свои стальные объятия. Она буквально видела, как эти цепи волнения по одной начинают распутываться и опадать на землю. Конечно, она понимала, что стоит ей снова вернуться в реальный мир, за пределами которого находился кабинет Али, они вернутся, но сейчас – сейчас ей это было необходимо, и она только поняла это. Она всю неделю провела в таком напряжении, даже не отдавая себе в этом отчете, что теперь казалась самой себе горкой желе, вывалившегося из формочки.
Когда чайник вскипел, Аля разлила кипяток по чашкам, добавив в Варину холодной воды. Сама она пила почти чистый кипяток, постоянно обжигая язык и небо.
– Так… что ты хотела сказать? – не выдержала Варя.
Аля вздохнула, чуть опустила голову, сняла очки и потерла переносицу. Говорить ей явно не хотелось, но будучи взрослой (периодически), она понимала, что говорить надо. Этому же она пыталась научить своих подопечных, однако это удавалось ей с переменным успехом.
– Я не должна была вот так бросать тебя, обидевшись на Лешу, – произнесла она виновата. – Это он идиот, а ты с этим никак не связана. Мне очень стыдно, прости меня.
Варя чуть не выронила чашку из рук.
– Да ты что! – воскликнула она. – Я и не думала так! В смысле, я понимаю, что тебе нужно время, чтобы перестать дуться на Лешу, – добавила Варя, – и я достаточно адекватная, чтобы понимать, что твое молчание никак с этим не связано. Хотя вот на телефон ты вполне могла ответить, – не удержалась она от укола.
Аля скривилась, и не от того, что отпила чая.
– Я боялась, что Леша начнет названивать мне с твоего телефона, так как его звонки я сбрасывала, а я…
– Леша звонил тебе? – переспросила Варя, отставляя чашку в сторону. Все равно она то и дело грозила выпасть из ее рук.
Леша, несмотря на все его положительные качества, был тем еще бараном, и не только из-за крепкого лба. Когда он считал себя правым, он никогда не шел на примирение первым, никогда не пытался слегка поумерить свой пыл и признать, что, возможно, и в его поступках было что-то, что могло спровоцировать конфликт. Варя не знала, было ли это свойство конкретно ее брата или всех Алексеев в принципе, но сталкивалась с ним постоянно. В былые времена Аля и Леша часто ссорились из-за этого, а учитывая, что Аля и сама характером была не слаба…
– Конечно, он звонил, – фыркнула Аля. – В конце концов, даже твой брат понимает, что если ты переспал с бывшей девушкой по пьяни, то это надо обсудить и желательно с ней.
– Как… Как это вообще произошло? – спросила Варя, снова вспоминая, как она застала их на месте преступления и как мало раскаяния проявляли оба.
Аля вздохнула, неопределенно и вместе с тем как-то печально. Она тоже отставила чашку в сторону и с тоской покосилась туда, где, как Варя точно знала, хранился ее часто пополняемый запас душевных лекарств разной степени крепости. Но рабочий день был в самом разгаре, а значит пить было нельзя.
– Ты ведь знаешь, что мы общаемся? – поинтересовалась Аля вместо вступления.
Варя утвердительно кивнула, несмотря на то, что по ее мнению их общение было куда менее… интенсивным.
– В тот день я как раз узнала, что Иммануил Вассерманович выбил для меня командировку в Швейцарию, где проходил международный слет молодых психологов, поэтому была в очень приподнятом настроении, – продолжила Аля, будто оправдываясь. – Я обзвонила подруг, хотела отметить это событие, но все были заняты. Потом как-то сам собой набрался номер твоего брата… Слово за слово, и мы уже сидим в нашем баре, пьем как два алкаша. Мы разговорились, совсем как раньше, – Аля разом погрустнела. – Мы ведь раньше, помнишь, совсем с телефона не слезали, могли всю ночь трепаться.
– Помню-помню, – поддакнула Варя. – Мама тогда каждое утро заставляла Лешу вставать чуть ли не в шесть, в назидание, так сказать.
Аля и Леша были и правда хорошей парой, из тех, что не могут друг без друга ни минуты. Они не только были влюблены друг в друга, они были друзьями, которые могли рассказать друг другу все без стеснения. Учитывая, что сам Леша в то время был скорее печальным лирическим героем, который очаровывал своим цинизмом и противоречивым взглядом на жизнь, светлым пятном в их отношениях была Аля, которая не только сумела справиться с Лешиным негативом и истерзанным сердцем, но и стала лучом надежды для Вари.
Варя часто думала о том, что с ними было бы, не встреть Леша Алю. Они были знакомы еще до того, как умерла Алина, но тогда они знали друг друга только по именам. Варя, по правде говоря, даже не знала, как они умудрились познакомиться, ведь они происходили из совершенно разных миров. Алевтина училась в «Кленовом листе», была отличницей и любила ходить по музеям, а Леша… Его смело можно было называть хулиганом.
После трагедии они снова встретились, совершенно случайно. Постепенно их дружба набирала обороты, пока они, также совершенно случайно, не влюбились друг в друга. Под влиянием Али Леша изменился в лучшую сторону – это замечали все вокруг. А Варя в ее лице нашла сначала замену сестре, которой ей так не хватало, а потом и подругу. И Аля не относилась к ней покровительственно, не ставила себя на пьедестал из-за разницы в возрасте. Если бы не Аля, они оба – и Варя, и Леша – стали бы совершенно другими людьми, и Варя не была уверена, что хотела бы их знать.
– Мы сидели практически до закрытия, – снова заговорила Аля через какое-то время, – потом решили поехать к Леше. А у него дома было вино, которое я давно хотела попробовать, но все не было возможности. И вот уже совсем поздно, чтобы ехать домой, Леша предложил переночевать у него. Я согласилась. Он стал стелить на диване, и как-то так получилось, что мы уже целуемся, а его руки умудряются попутно снимать с меня юбку…
– Детали! Лишние детали! – завопила Варя, поспешно затыкая уши.
Аля вздрогнула, явно забыв, кому и что она рассказывает. Покраснев, она стушевалась и снова бросила взгляд на заветный ящичек.
– Прости, – пробормотала она. – Остальное ты знаешь.
– Да уж… – настала Варина очередь отводить взгляд. – Такое вряд ли забудешь.
Голые ягодицы брата и эпичное появление Али снова появились перед внутренним взором, и Варя замотала головой, пытаясь прогнать «чудное виденье».
– И-и-и, что, теперь вы снова вместе? – торопливо спросила Варя, чтобы картинка перед глазами развеялась. Развеиваться она упорно не хотела, но Варя надежды не теряла.
Аля пожала плечами, потирая переносицу. Она снова стала выглядеть устало, мечтательное выражение слетело с ее лица, оставив за собой уныние вкупе с неопределенностью.
– Не знаю я, – сказала она. – Вряд ли.
– Но ведь…
– Ты что, действительно думаешь, что мы снова сойдемся только из-за того, что переспали? – фыркнула Аля. – Такое, знаешь ли, только в сказках и бывает. В них все просто, – голос Алевтины стал жестче и раздраженнее, будто сама она думала об этом и успела убедиться в полной неправдоподобности такого варианта. – Встретились, спели дуэт, поженились и получили свое долго-и-счастливо. В реальной жизни все совсем не так.
– А жаль, – вздохнула Варя, переводя взгляд с подруги на окно. Небо было серым, шел снег, будто его и без этого было недостаточно. – Если честно, то мы все думали, что вы с Лешей поженитесь еще тогда. Мама уже даже стала выбирать имена для внуков.
