Текст книги "Ворона (СИ)"

Автор книги: ash_rainbow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 46 страниц)

– Ну, у них явно проблемы с логикой, – заметила Варя.

– Именно, – кивнул Матвей. – Именно поэтому они выбирают в спутников жизни нормальных, по сути, мужиков, но превращают их в тряпок, так как ничего не дают им делать. Работают, тянут на себе дом, сами чинят кран в ванной, а потом жалуются на мужей, что те сидят на диване и пьют пивас.

Мимо снова продефилировала Ариша, качавшая бедрами так, что Варя опасалась, что она, того и гляди, упадет. Она бросала тоскливые взгляды на Матвея, не обращавшего на нее внимания, слонялась рядом какое-то время, а потом уходила вниз.

– Вид «будущие мамаши» одержимы заведением семьи и потомства, – продолжал, тем временем, тот, захваченный темой. На телодвижения Ариши он обращал внимания ровно столько, чтобы хватило на поддержание ее отчаянного интереса. – Они целенаправленно ищут партнера, у них даже список качеств есть. Такие охотницы обычно притворяются феями или милашками, но стоит чуток дать слабину и все, считай, попал, – Матвей вздрогнул. – Стоишь уже в очереди в ЗАГС и собираешься продавать феррари, чтобы купить вместительный минивэн на всю семью.

Наступила пауза, в течение которой Матвей приходил в себя после слишком живого представления что будет, если его поймает такая «будущая мамаша», а Варя размышляла, куда поместить себя. Аля совершенно точно попадала в категорию фей, а вот Варя… Ее определенно нельзя было назвать ни феей, ни милашкой, ни уж точно корнишончиком. На островитянку она была не похожа, да и в категорию «будущих мамаш» она не подходила.

– У будущих мамаш есть свой особый подвид, к которому, кстати, относится твоя Новикова, – заговорил снова через какое-то время Матвей, оправившийся от видения. – Называются «липучками». Их я ненавижу больше всего. Сначала липучка маскируется под корнишончик: вся из себя свободная, обязательств не хочет, готова всегда и везде выдвинуть на обсуждение свой внутренний мирок и даже мой со всех сторон обдумать желает. А потом – раз! – и ее вещи оккупировали шкаф, ее мама звонит спросить, когда мы приедем в гости, а она капризно интересуется, что я подарю ей на нашу годовщину в две недели, – Матвея снова передернуло. – Отвратительные создания. Белоснежка, никогда так не делай! Даже если твоя жизнь будет от этого зависеть.

– Не буду, – смеясь, пообещала она. На лице Матвея был написан священный ужас от перспективы быть пойманным в сети липучки. Хотя Варя искренне сомневалась, что такой парень, как Матвей, мог повестись на такие хитрости. С другой стороны, Матвей все же принадлежал к сильной половине рода людского, а у них, как известно, часто бразды правления брал нижний мозг.

– Ну, и последний вид – девушки-кувалды, – вздохнув, произнес тот, потирая ладонью лицо так, будто это движение могло стереть с него воспоминания о «липучках». – Обычно они появляются тогда, когда ты изрядно пьян или слегка под кайфом. Они кажутся необыкновенными, бьют будто кувалдой промеж глаз, и на утро ты понять не можешь как – как! – ты с этим – Матвей состроил гримасу отвращения, – мог замутить. Обычно они похожи на троллей, эти девушки-кувалды. И не из-за внешности, хотя она тоже свою роль играет.

Варе оставалось качать головой и хлебать поостывший кофе. Классификация Матвея дала ей почву для действительно обширных размышлений. Она никогда не спрашивала у Леши, что тут думает о девушках, пусть он тоже был еще тем ловеласом, хотя, тут Варя была уверена, до масштабов Матвея ему было далеко.

– Конечно, это не исчерпывающий перечень, – сказал Матвей, глядя куда-то вглубь кафе. – У каждого вида есть свои степени, например, «отчаявшаяся», но основное деление такое. О, свет очей моих, – внезапно он придвинулся ближе к ней, наклоняясь и беря ее за руку, – ты мне нужна! – воскликнул он, шевеля бровями. Если это был намек, то Варя его не поняла.

– Ты с дуба рухнул? – она попыталась отодвинуться, но Матвей ей этого сделать не дал, придавив к месту.

Он сделал страшные глаза, причем губы были все еще растянуты в соблазнительной улыбке, отчего от выражения его лица у Вари мурашки побежали по спине. «Кажется, крыша-то у него и правда поехала…»

– Помнишь я говорил о липучках? – прошипел он практически на ультразвуке, наклоняясь еще ближе, так, что Варя оказалась почти вдавлена в пуфик. – Подыграй мне и громко скажи, что прощаешь меня за все! Пожалуйста!

В его голосе слышалось отчаяние. Варя скосила глаза в ту сторону, куда он до этого смотрел, и увидела, как по лестнице на второй этаж поднимаются две девушки, одна из которых была той, что сверлила с ненавистью их спины. Вторая – обладательница длинных блестящих черных волос – смотрела на них с не меньшей злобой и целенаправленно надвигалась.

«Я пожалею», – успела подумать Варя прежде, чем выпалила:

– О, Матвей! – с придыханием воскликнула она, чем ошарашила самого мастера шоу. – Как я могу не простить тебя? Ты нужен мне, Матвей! Как… воздух! Да, как воздух! – нашлась Варя, почувствовав, что фантазия готова ее покинуть.

– Душа моя! – с улыбкой идиота заорал Матвей, поднося к губам зажатую в его пальцах Варину ладонь и начиная неистово ее лобызать. Он проявлял чудеса мимики: пока левый глаз впивался в Варю влюбленно, правый упорно косил, пытаясь разглядеть приближающихся девушек. – Я больше никогда тебя не подведу!

Варя стала также неистово оттаскивать от него обслюнявленную ладонь, но Матвей и это умудрился обыграть так, будто не она от него пытается отодвинуться, а он стремится прижать к себе девушку сильнее. Маневр закончился тем, что Варя оказалась впечатана в мужественную грудь, лишенная возможности дышать чем-то, кроме его парфюма. «Ну, – подумала она с некоторой доли иронии, – зато хотя бы руку отпустил».

– И что. Здесь. Происходит, – донесся до Вари недовольный голос с ощутимым акцентом. Он звучал немного приглушенно. Говорившая девушка явно приняла лишнюю таблетку «Стервозола».

– О, Лейла, какая… неожиданная встреча, – ответил ей Матвей, и вот его Варя слышала отлично, она даже внутренние вибрации связок чувствовала. Недовольно завозившись, она попыталась освободиться от смертельного захвата, но Матвей ей этого сделать не дал. Тогда Варя, понимая, что больше ей ничего не остается, стала щипать его за бок в том месте, где нормальные люди боятся щекотки.

Матвей задергался, отчего Варино лицо вжалось в его грудную клетку еще сильнее, перекрыв ей доступ кислорода. Вероятно, со стороны это не выглядело как отчаянная борьба за воздух, потому что черноволосая дамочка начала громко протестовать и бить Матвея сумочкой. Улучив момент, Варя сделала героический рывок вверх и прошипела ему на ухо:

– Я дышать не могу!

Сообщение дошло до Матвея не сразу, но он все же ослабил хватку, позволяя Варе отодвинуться и вздохнуть полной грудью. Заодно у нее появился шанс рассмотреть охотницу до ярого противника брака.

Ей хватило две секунды, чтобы понять, почему Матвей позарился на такую мадам. Девушка была не то чтобы шикарна, она была похожа на сошедшую с Олимпа богиню, на модель с главного разворота «Playboy». Вид не портили даже странные глаза, слишком далеко посаженные. Они притягивали к себе все внимание, отчего с первого взгляда оставался незамеченным нос с горбинкой.

Девушка окинула Варю оценочным взглядом, повесила на нее ценник «секонд-хэнд» и более вниманием не удостоила, сложив руки под грудью и повернувшись к Матвею, который под ее взглядом как-то съезжился.

– И что это за лахудра? – спросила она.

Варя заслушалась ее голосом, который переливался как колокольчик, поэтому даже не сразу поняла, что лахудрой назвали именно ее. А когда поняла, то возмущенно сдвинула брови.

– Лейла, – закатывая глаза, сказал Матвей. – Это не лахудра, это моя невеста, – одновременно он, что было мочи, сжал Варину руку, как бы намекая молчать.

Лейла резко покраснела, а ее подруга вытаращила глаза на Варю. И она понимала с чего: променять горячую южную красавицу на нее? Это ж каким извращенцем надо быть?

– Понимаешь, – продолжил Матвей, наслаждаясь произведенным эффектом, – когда мы с тобой повстречались, моя прелесть как раз заявила, что расторгает помолвку, и вернула мне кольцо. Мне было очень плохо, – сокрушенно вздохнул парень, а Варя заметила, что вокруг них постепенно собираются зрители. Ариша так вообще стояла неподалеку с самого начала, прикрываясь подносом и слушая в оба уха. – Я нашел утешение в тебе, Лейла, но это было лишь утешение. В моих мыслях всегда была только она, моя принцесса! – патетично воскликнул Матвей, глядя на Варю как на последний спасательный круг на тонущем корабле.

Лейла пребывала, мягко говоря, в шоке, молча раскрывая и закрывая рот, будто рыба, выброшенная на солнцепек. Надо сказать, у Вари было похожее состояние, такого представления в театре одного актера она не ожидала.

Матвей незаметно тыкнул ее в бок, призывая сказать хоть что-то.

– Эээ… да, – проявила Варя чудеса красноречия. – Матвей… – она скосила глаза, – сложный человек, но мы нашли, эм, взаимопонимание. Понимаешь?

На лице Лейлы было написано полное, абсолютное непонимание. В ее глазах отражался некий сложный мыслительный процесс, но шел он слишком медленно для того, чтобы сгенерировать что-нибудь вразумительное. Молчала, уставившись на них, и ее подруга. Зрители театра, что характерно, также не отличались разговорчивостью.

Варя почувствовала нарастающую неловкость. Обычно она легко переносила тишину в разговоре, иногда она даже специально задавала какой-нибудь провокационный вопрос, чтобы собеседник, наконец-таки, замолчал. Но в этой ситуации… чем дальше, тем более неудобно ей становилось. Матвей находился в таком же затруднительном положении, что и она, однако сносил неудобства стойко, загораживаясь от Лейлы Варей.

Наконец, процесс в голове девушки завершился, и она сумела сформировать внятную мысль:

– Так ты… Ты… обманывал меня?! – завизжала она, срываясь на ультразвук к концу фразы.

Все присутствующие синхронно вздрогнули, порываясь заткнуть уши пальцами. Настала Варина очередь тыкать в бок Матвея. Тот, театрально вздохнув и закрыв ладонями ее уши, обратился к Лейле:

– Думаю, в данной ситуации пострадавшей стороной является сия прелестная звезда моей арабской ночи, а не ты, – сказал он суфлерским шепотом. – Поэтому прошу тебя, Лейла, уходи, не отравляй наше счастье напоминанием об ошибках прошлого.

– Значит, я – ошибка прошлого? – атака ультразвуком продолжалась. – Подонок! Урод! Ублюдок!

– Думаю, об этом тебе лучше спросить у моей матушки, – услужливо вставил Матвей в гневную тираду.

Она порывалась броситься на парня и выцарапать ему глаза, заодно раздавив внушительными формами Варю. Матвей уже собирался стоически терпеть ярость обманутой девушки, однако ее подруга подоспела первой. Она подхватила Лейлу под локти и потащила прочь, что-то злобно наговаривая на ухо.

– Я этого так не оставлю, Матвей, так и знай! – кричала Лейла, пока подруга уводила ее прочь. – Ты еще пожалеешь!

Крики Лейлы еще долго не стихали, вплоть до того момента, как за ней захлопнулись двери кафе. Никто даже шевельнуться не смел, пока она не ушла. Едва отзвучал удар двери об дверь, как собравшаяся вокруг толпа зашевелилась, Матвей облегченно выдохнул, а Варя недовольно сложила руки на груди, отодвигаясь от парня на другой конец пуфика.

– Представление окончено, всем спасибо за внимание, – громко оповестил собравшихся Матвей, избегая смотреть на Варю.

– Матвей, – угрожающе позвала его она, сверля взглядом.

Тяжко вздохнув, он повернулся к ней с жалобной миной на лице. Если бы не все произошедшее, Варя даже бы умилилась: именно такое выражение возникало на морде Барни, когда тот не мог стерпеть и делал свои немаленькие дела прямо на лестничной клетке.

– Мне обязательно все объяснять? – поинтересовался он. – По лику озлобленному вижу, что да, – он вздохнул. – Что я могу сказать… Я честно пытался бросить ее как все нормальные люди, я же мастер в этом.

– Да что ты, – язвительно фыркнула Варя. – То-то она выглядела будто мастером обработанная.

– Ну, я сказал ей, что собираюсь в плавание до Ямайки на катере, – пожал плечами Матвей, – а, цитируя великого мужчину, «бабы на корабле – к беде», но она почему-то в это не поверила. Закатила истерику, сказала, что я наглый обманщик…

– И правда, чего это она, – Варя, не удержавшись, закатила глаза. – Ведь плавание на Ямайку – это так правдоподобно.

Матвей довольно кивнул. Чем дальше оказывалась Лейла от его самоуверенной тушки, тем лучше ему становилось. Он поправил водолазку, смявшуюся от попыток Вари освободиться из его мертвой хватки, пригладил растрепавшиеся волосы, восстанавливая пошатнувшееся самообладание.

– Ты думаешь, откуда она взялась, эта легенда про плавание, – сказал Матвей. – На нее ведется так много дурочек, что даже как-то стыдно становится. Особенно если перед этим показать им свою яхту.

– Я поражена, ты даже яхту купил, чтобы дурить несчастным головы.

– Ну, строго говоря, мне ее подарили.

– И как я сразу не догадалась…

Матвей нахмурился и окинул Варю внимательным взглядом. Сдвинутые брови, напряженный нос, сжатые в тонкую линию губы – все это недвусмысленно говорило ему, что он ходит по тонкому льду. Он наклонился к ней, заглядывая в глаза, которые Варя упорно отводила.

– Я прошу прощения, что не спросил, согласна ли ты помочь мне, заранее, но мне правда была необходима твоя помощь, – произнес он проникновенно. – И я позвал тебя сегодня не только ради этого, мне понравилось проводить с тобой время.

Варя фыркнула, не зная даже, что ответить. Она уже успела убедиться, что Матвей может с легкостью меняться, словно он хамелеон. Сама видела, что тогда, когда ему это выгодно, он может быть кем угодно. С другой стороны… Додумать, что было с другой стороны, Варя не успела. В кармане настойчиво завибрировал телефон.

– Спасена звоном колокола… – пробормотала она, доставая телефон. На экране высветилась фотография мамы, снятая несколько лет назад во время поездки на море. Марьяна Анатольевна смотрела в объектив немного недовольно, прикрывая рукой глаза на ярком солнце.

Проведя пальцем по экрану, принимая вызов, Варя поднесла телефон к уху. Матвей хотел сказать что-то, но Варя прервала его, знаком попросив сохранять тишину. Вздохнув, Матвей кивнул и отвернулся, подзывая официантку. Варя же переключилась на разговор.

– Дочь, а дочь, – послышался на том конце веселый голос ее матери.

– Что-то случилось? – спросила Варя без приветствия. Марьяна Анатольевна не была большой любительницей звонков, предпочитая общаться посредством сообщений. Это, как говорила она, не только экономило время, но и позволяло донести нужную информацию неприятным людям с минимальным вторжением в душевный баланс.

– Смотря что ты подразумеваешь под «случилось», – хмыкнула мама. – Ты домой когда собираешься?

Варя бросила взгляд на часы. Даже по меркам Лили было еще слишком рано, чтобы Марьяна Анатольевна могла начать бить тревогу.

– Не знаю, – произнесла Варя, – наверно, скоро. Зависит от пробок.

– Ах, да, ты же с кавалером, – не преминула подколоть ее Марьяна Анатольевна. – А молодой человек знает о наличии воинственного старшего брата, а?

– Ма-а-ам, – протянула Варя с досадой, – я тебе говорила, мы с Матвеем просто гуляли…

– Ага, – с готовностью поддакнула мама. Ее голос периодически прерывался. – Однажды после такого «просто гуляли» я умудрилась замуж выйти.

– Мам! – не выдержала Варя. – Говори уже, чего хотела!

Матвей покосился на нее удивленно, но не стал мешать. К столу как раз подошла Ариша с неизменным подносом в руках. Правда, на этот раз она выглядела так, будто готова забить им Варю до смерти.

– Ладно-ладно, не бесись. Уж и поиздеваться нельзя, – усмехнулась на том конце мама, и Варя закатила глаза. Она уже предчувствовала веселый вечерок дома. – Я думаю, тебе лучше поспешить домой, гулена.

– Почему?

– Тут к тебе заявилась гостья, весьма неожиданная.

– Лиля, что ли? – поинтересовалась Варя. Мама ответила отрицательным мычанием. – Тогда кто?

– Вот приедешь и узнаешь. Все, жду, – и, как обычно, не прощаясь, Марьяна Анатольевна отключилась.

Варя недоуменно посмотрела на телефон, будто он мог дать ответ. Однако тот, что характерно, оставался безмолвным. Пожав плечами, Варя повернулась к Матвею.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – сказала она.

Матвей опустил голову, огорченно рассматривая сложенные на коленях руки.

– Ты все-таки обиделась, да?

– Нет, то есть, да, но это сейчас не важно, – отмахнулась Варя. – Мама попросила вернуться как можно быстрее.

– Как это, не важно? – вскинулся парень. – Я не хочу, чтобы ты на меня обижалась!

Вместо ответа Варя подозвала Аришу, только что отошедшую от их столика. Девушка выглядела порадостней, но на Варю смотрела волком.

– Принесите счет, пожалуйста, – попросила ее Варя, игнорируя монолог Матвея на тему: «Почему мне важно, чтобы ты не думала обо мне плохо». Его красноречию позавидовал бы Крылов.

– Матвей уже все оплатил, – выдавила из себя Ариша на грани вежливости. – Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо, – рассеяно отозвалась Варя.

Видя, что интерес к ней потерян, Ариша удефилировала прочь, сжимая в руках многострадальный поднос так сильно, что он грозился погнуться.

– Поехали, – толкнула Варя Матвея в бок и вскочила на ноги. – В машине продолжишь.

Последнему не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ней.

========== Часть шестнадцатая, снова гостевая ==========

Матвей умудрился миновать все возможные в пятницу вечером пробки. Его маленькая машинка лавировала, втискивалась, прошмыгивала так, что иногда Варе казалось, что она едет не в автомобильном транспортном средстве, а в истребителе бытового масштаба. Варя упорно старалась не думать, на какой скорости этот мини-джет летит по узким московским улочкам, однако это было сделать сложно. Фонари превращались в размытые полосы, пешеходов вообще нельзя было различить… Ох уж эти прелести спортивных машин. Когда Матвей свернул на знакомую улицу, из груди Вари вырвался вздох облегчения.

– Экипаж благодарит вас за пользование услугами нашей авиалинии и желает приятного времяпрепровождения, – произнес он, паркуясь несмотря на возражения Вари. Та надеялась, что он высадит ее у крыльца, и ей ничего не придется ему говорить, но это было бы слишком легко.

Закончив маневр, Матвей отстегнулся и повернулся к ней. Варя стала деловито ерзать на месте, готовясь выползти из теплого, пусть и странно пахнущего салона в холодный жестокий мир.

– Белоснежка, – вздохнул Матвей, облокачиваясь на спинку сидения боком. – Ну, не обижайся на меня, прошу тебя. Я больше так не буду, – он картинно сделал бровки домиком и выпятил нижнюю губу.

– Я не обижаюсь, – произнесла Варя, сложив руки на груди. – Я просто разочарована. Думала, что ты действительно позвал меня для того, чтобы хорошо провести время, а оказалось, что все это было только ради спектакля перед той девушкой.

Слова сами сорвались с ее губ, она даже не успела подумать прежде, чем их произнести. Они слишком долго бурлили в ее голове по пути домой, чтобы просто так исчезнуть. Пока они ехали, Матвей предусмотрительно молчал, давая Варе возможность переварить произошедшее и определиться с позицией. Теперь он пожинал плоды.

– Теперь я это понимаю, – опустил глаза Матвей. – Тогда это представлялось мне хорошей идеей, ведь я думал, что ты не будешь против подыграть мне немного. Поверь, Белоснежка, – он протянул руку, намереваясь дотронуться до Вариной щеки, но та ловко увернулась, уничижительно глядя на него. – Я не думал, что ты так расстроишься. Но я обещаю, я больше никогда такого не повторю. В следующий раз, если мне понадобится твоя помощь в избавлении от очередной навязчивой охотницы выйти за меня замуж, я сначала спрошу, – клятвенно заверил Матвей, прижимая ладонь туда, где по анатомическим соображениям должно было находиться сердце. Однако в его наличии Варя сильно сомневалась.

– Ну, хочешь, я на колени встану, – окончательно скуксился Матвей, вздыхая.

Видя, что Варя смотрит на него, взглядом вопрошая: «В своем ли ты уме?», – он снова вздохнул, погладил рукой обивку сиденья, будто прощаясь, а потом, резко подпрыгнув на месте, плюхнулся коленями на сидение и прижал руки к груди. Для завершения образа ему не хватало только дрожащих губ и трогательной слезинки, готовящейся сорваться с ресниц.

– Моя прекрасная, – воскликнул на всю машину Матвей, – несравненная, великодушная и всепрощающая Белоснежка! Прими мои извинения, поверь словам несчастного раба, сраженного твоим великолепием! Я обещаю, что никогда-никогда-никогда-никогда-никогда-никогда-никогда…

– Ладно! Хорошо! – замахала руками Варя, смеясь.

– Точно? А то я могу продолжать так хоть всю ночь, – сказал Матвей деловито, поигрывая бровями.

– О, в этом я не сомневаюсь, – прыснула Варя, отстегиваясь.

– Так ты точно меня прощаешь? – Матвей наклонился к ней, опираясь коленом на ручник.

Варя вздохнула, глядя на него снизу вверх. Матвей и без того был выше нее и занимал куда больше места, а теперь, нависая над ней этакой пародией на злого духа с умилительной миной на лице, казался еще больше, однако, что было странно, ее это почему-то не беспокоило. Чары, которыми обладал этот парень над ней, куда-то растворились.

Одновременно с этим она поняла, что пусть и была расстроена всеми этими внезапными встречами, но не настолько, чтобы объявить Матвею холодную войну.

– Точно, – кивнула Варя, похлопывая Матвея по плечу. – Но Лиле на твое поведение все равно пожалуюсь.

Матвей склонил голову на бок, признавая поражение.

– Да, это справедливо, – произнес он, снова усаживаясь на свое место как полагается, то есть, непосредственно седалищем.

Бросив взгляд на часы, Варя быстро с ним попрощалась и выскочила из машины. Матвей подождал, пока она откроет дверь подъезда ключами, и медленно отъехал, помигав на прощание фарами.

Поднимаясь в лифте на свой этаж, Варя снова стала гадать, что же случилось такого срочного, что мама попросила ее приехать домой поскорее. К ее сожалению, ни отражение в зеркале на стенке лифта, ни его тускло поблескивающие кнопки не могли дать ей вразумительного ответа.

Если бы что-то случилось с Лешей, то мама бы так и сказала. Она обычно не выбирала выражения, когда ее старшенький попадал в переплет. Да и не стал бы Леша лезть в петлю, все-таки, он уже вышел из того возраста, когда гормоны бушевали в крови и требовали хорошей драки.

«А вдруг это Барни?» – посетила Варю паническая мысль, и она чуть не выпала из открывшихся дверей лифта, споткнувшись на ровном месте. Бросившись к двери, она судорожно повернула ключ в замке, рывком распахнула дверь… и чуть не упала снова, врезавшись в довольную черную тушу, которая полезла ее облизывать.

«Не Барни», – выдохнула Варя, отбиваясь от пса.

Раздевшись, Варя уже собиралась позвать маму, которая, благодаря Барни, точно знала, что та уже вернулась домой, как увидела среди обуви на полу незнакомую пару сапожек. Увидела их и зависла. Никто из ее знакомых не носил зимние сапоги от «Burberry», да и размера они были слегка не того, какой носят взрослые, уже полностью сформировавшиеся люди.

– Варя, – позвала ее мать, не дождавшись, пока она сама дойдет до кухни. – Иди сюда!

Обуреваемая подозрениями, Варя прошла вперед, периодически отталкивая Барни в сторону. Он все рвался добраться до ее лица, но Варя была немного не в настроении на длительные слюнявые объятия. После них надо было сразу идти в душ, смывать собачью радость с лица и волос, а одежду бросать в стирку.

Войдя в гостиную, которая по совместительству являлась и кухней, и столовой, Варя не поверила своим глазам, которые до селе вроде бы ее не подводили. Она несколько раз моргнула, даже ущипнула себя за руку, но ничего не помогало. Видение в лице Леси Астаховой, сидящей на высоком стуле рядом с ее матерью и болтающей ножкой, почему-то отказывалось пропадать прочь.

– Что ты здесь делаешь? – воскликнула Варя, пребывая в состоянии, близком к истерике. Что-то ее настроение скакало, как мартовский заяц, почуявший зайчиху. Явно сказывалось время месяца.

С их последней встречи Леся совсем не изменилась, только чуть-чуть отрасли волосы, достигая подбородка. Если раньше она была похожа на взбесившегося ежика, то теперь ее волосы напоминали очень неудачное каре. Она была одета в черные джинсы и кофту с черепами, смотревшейся на ней так, будто изначально она принадлежала принцессе Фионе. Рядом ко стулу была прислонена большая сумка, больше походящая на кофр.

Леся почесала между ушами подлетевшего к ней Барни и проказливо улыбнулась.

– Вот, чай с баранками пью. Будешь?

– Мам, откуда в нашей квартире взялась младшая сестра Астахова? – повернулась Варя к матери, понимая, что от Леси внятного ответа можно не ждать.

Марьяна Анатольевна осторожно поставила дымящуюся чашку на столешницу прежде, чем заговорить. Варю порой бесила эта выдержка, чем та частенько пользовалась. Выведенная из себя дочь Марьяну Анатольевну очень смешила. По ее словам, Варя становилась похожа на злобный одуванчик.

– Прихожу я домой после работы, – сказала мама, перекидывая за плечо длинную косу, – а это чудо сидит у нас под дверью и передразнивает Барни лаем. Сказала, что пришла к тебе в гости.

Варя посмотрела на Лесю, которая невозмутимо грызла баранку, и подошла к ним, складывая руки на груди.

– А ну признавайся, зачем ты здесь, – требовательно сказала она, строго глядя на девочку.

Строгий взгляд подействовал бы на нее лучше, если бы они не были почти одного роста. К тому же Варя сама себя не воспринимала, как строгого взрослого, чего уж говорить о Лесе. Она покосилась на Варю с явным сомнением в глазах, взяла еще одну баранку и, мечтательно уставившись в потолок, произнесла:

– Я соскучилась.

Варя чуть ли не зарычала под стать своему псу. Бесить ее – это явно была семейная черта Астаховых, не зависимо от возраста или пола.

– Леся, правду, живо, – прищурившись, потребовала Варя.

– Но я правда соскучилась! – Леся округлила глаза так, что они стали похожи на пятирублевые монеты. Варя ей даже бы поверила, если бы только что не провела несколько часов наедине с лучшим актером их времени.

– А я британская королева, – язвительно заметила она, доставая из кармана мобильный. – Раз ты отказываешься говорить, то я просто позвоню твоему брату и узнаю все у него.

– А у тебя нет его номера! – воскликнула Леся, показывая ей язык.

Варя закатила глаза. Глянув на мать, ментально вопрошая, не хочет ли та вмешаться, и получая многозначительное «нет» в ответ, Варя поняла, что справляться придется в гордом одиночестве.

– И правда, нет, – кивнула она, резко выбрасывая руку вперед и хватая телефон Леси, лежащий рядом с ней на столе. – Зато у тебя он точно есть.

Проморгав в прямом смысле момент, когда ее мобильный оказался во вражеских руках, Леся бросилась на Варю, пытаясь вернуть его на историческую родину, чуть не пролив чай.

– Не надо звонить Глебу! Не надо, пожалуйста! – заверещала она, понимая тщетность попыток отобрать телефон у Вари. Пусть та и была практически одного с ней роста, но имела при этом ряд существенных преимуществ. Хотя бы то, что прошла суровую жизненную школу по отбиранию старшими вещей.

– Тогда говори, что случилось! – вытягивая руку с телефоном в сторону, ответила на это Варя.

Леся, вздохнув и недовольно посмотрев на нее, снова взгромоздилась на стул, скрестив руки на груди. Больше всего она сейчас напоминала нахохлившегося цыпленка, и обиженный до глубины вид, как она надеялась, не производила.

– Ладно, я скажу, – буркнула она, косясь на Барни зеленоватыми глазами. – Только обещай, что не сдашь меня родителям.

– Это зависит от того, что именно ты мне скажешь, – сказала Варя, присаживаясь рядом с ней. Марьяна Анатольевна за Лесиной спиной состроила одобрительную гримасу, одновременно отодвигая чашку подальше от экспрессивных рук Астаховой-младшей.

– Ну, тут на самом деле ничего такого, – пожала плечами Леся. – Просто отец снова улетел в Лондон, мама поехала в Милан на выставку работ какого-то типа крутого скульптора, а меня оставили с братом-придурком.

– Леся, что за язык! – одернула ее Марьяна Анатольевна. Варя уже ожидала, что девочка начнет ерепениться, но, к ее удивлению, она только пробормотала нечто вроде «простите» и продолжила рассказ.

– Короче, меня оставили с ним. И все нормально, вроде, он ж больной дома всю неделю валялся, поэтому меня особо не доставал, а тут приперлась его бабенция, устроила истерику… – на личике Леси проступило отвращение.

Повисла пауза. Леся, видно, считала, что на этом объяснения можно прекратить, но Варя была с ней в корне не согласна. Она лично не видела никакого криминала в том, что Вика была истеричкой. Горбатого, как говорится, только могила исправит.

– И? – поторопила она девочку.

Прежде, чем продолжить, Леся взяла в руки еще одну баранку, будто бы этот шедевр мучной продукции мог придать ей сил в нелегком рассказе.

– И вот они ругались, и ругались, потом помирились, потом снова начали орать друг на друга, я даже стала опасаться, что Глеб сорвет горло, ведь он только-только вылечился… – тон ее резко расходился со словами, но Варя не стала заострять на этом внимание. – Часа три они точно ругались, а потом я не выдержала. Собрала рюкзак, вызвала водителя и поехала сюда.

Пока Леся говорила, брови Вари поднимались все выше и выше, поэтому где-то к концу реплики на ее лице застыло выражение близкое к шоку. Живое воображение зачем-то рисовало животрепещущие картины, как именно ругались и после мирились Астахов и Новикова, а тараканы, вооруженные метлами, пытались стереть эти жуткие образы.

– Ладно, окей, но как ты узнала, где я живу? – спросила она, когда буря в голове слегка улеглась.

Леся смутилась, переводя взгляд на чашку.

– Я позвонила в вашу школу и спросила. Мама говорит, я немножко сталкер, – пожала она плечами.

– И что, в школе просто так взяли и сказали, где я живу? – поразилась Варя.

– Ну, я сказала, что ты обещала со мной позаниматься математикой, а я адрес потеряла… – кивнула Леся.

– Какой кошмар, – покачала головой Марьяна Анатольевна, – надо пожаловаться Иммануилу Вассермановичу. Это же любой маньяк может так позвонить. Не то чтобы я считала тебя маньяком, – тут же сказала она Лесе, красной как рак, – но согласись, это не дело, что любой желающий может узнать что угодно, просто позвонив в школу.

Варя сдвинула брови, пытаясь уложить в голове услышанное и одновременно не вспоминать способы примирения, придуманные ее воображением.

– И с какой радости ты решила ехать именно сюда? Как ты вообще дошла до такой идеи? В смысле, у тебя что, друзей нет? – непроизвольно вырвалось у нее.