Текст книги "Ворона (СИ)"

Автор книги: ash_rainbow

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 46 страниц)

Он-таки победил в войне за рюкзак: в какой-то момент Варе просто надоело каждый раз из-за этого спорить и доказывать ему, что ей вполне по силам было носить что-то, что было тяжелее апельсина. Она просто сменила тактику и перестала носить в школу ноутбук, тем более, что ее несчастный многострадальный девайс постоянно критиковался выше обозначенной персоной. Сумка в разы стала легче, ведь учебники Варя принципиально не носила, а общая тетрадь по всем предметам была даже легче пустого рюкзака. Астахов на это только усмехнулся, зато перестал тянуть руки к ему не принадлежащим вещам. Все-таки таскать за девушкой полупустой рюкзак действительно было глупо.

Еще одним плюсом этого устоявшегося соседства было то, что Астахов хорошо разбирался в математических науках, в чем у Вари был полный гуманитарный провал. Она даже не попыталась себя как-то оправдать, когда на очередной контрольной работе вместо решения задач стала разрисовывать поля в маленьких далеков. Нет, ну, а что еще она могла сделать, если пройденная тема прошла мимо, потерявшись в тумане хитросплетения семейных связей персонажей «Однажды в сказке», а она не сделала абсолютно ничего, чтобы как-то наверстать упущенное.

– Ты уже все сделала? – шепотом спросил Астахов, увидев, как она старательно обводит зеленой ручкой лепестки у шипастых розочек.

– Ну, я начала первое, – меланхолично ответила она, – а потом бренность бытия меня настигла и я поняла, что все это просто ничто по сравнению с бесконечностью вселенной.

Астахов наклонился и недоуменно заглянул ей в глаза, проверяя размер зрачков.

– Не знал бы тебя, решил, что ты обдолбалась на перемене, – сказал он, выпрямляясь.

– При чем тут «обдолбалась», – фыркнула Варя. – Просто этот бред мне все равно не пригодится. Вот зачем, зачем мне знать свойства логарифма, если мой максимум в математике будет сводиться к расчетам в магазине? Я же не инженер какой, и даже не механик.

– И правда, – пробормотал с усмешкой Глеб, страдальчески глядя на ее пустую тетрадь. Наконец, его душа не выдержала, и он решительно подтянул к себе ее вариант контрольной. – Дай листочек, – попросил он. Пожав плечами, Варя выдрала его прямо из контрольной тетради и протянула его ему.

Когда от урока оставалось минут десять и среди их одноклассников пошло озабоченное волнение, Астахов сунул засыпающей Варе под нос листок с решенными задачами.

– Перепиши, как раз успеешь, – сказал он.

Так у Вари появилось подобие личного математического раба. В начале контрольной Астахов сразу забирал себе ее вариант, и, пока Варя вдумчиво занималась своими делами, не забывая строить сосредоточенные рожицы в тот момент, когда на нее смотрел орлиным взором учитель, Астахов решал не только свой вариант, но и ее.

Ближе к дню «икс» случилось еще одно событие, которое слегка взволновало одиннадцатый класс. На него бы и не обратили внимания, если бы до этого Астахов не совершил сильно уменьшенную версию Великого Переселения Народов. Однажды утром, опоздав на первый урок, Варя обнаружила, что бастион спин перед ней увеличился. Лиля, совершенно невозмутимо приветствующая ее, заняла место рядом с Русланом. Она даже пожертвовала количеством книг, лежащих на парте: их было всего три. Руслан же, наоборот, трогательно алел рядом, косясь на Лилю прищуренным глазом и пытаясь ужать свои размеры.

– И что это значит? – шепотом спросил Астахов у Вари, когда та села на свое место, улыбаясь до ушей.

– Это значит, что Руслан – умничка, – ответила ему Варя, доставая из рюкзака тетрадь. На ней была налеплена наклейка с Доктором, который держал Тардис в виде женщины за «консольку» и летел.

– В смысле – «умничка», – не понял Глеб, подпирая голову рукой. Он так разлегся на парте, что каким-то образом занял большую ее часть, отвернувшись от парочки перед ними, которая упорно делала вид, что ничего такого и не происходит. – Руслан что, запал на Филатову? – шепотом спросил он, понижая голос так, что даже Варя с трудом расслышала его.

Та рассмеялась, глядя на выражение его лица.

– Вообще-то да, уже давно, – отозвалась она также тихо. – Я это заметила пару месяцев назад, а уж когда сие действо началось, даже не берусь угадывать.

– А Л… ну, она-то знает? – поправился в последний момент Астахов, чтобы не вызывать не нужных подозрений у объектов их разговора.

Варя со вздохом покачала головой, доставая из рюкзака шоколадку. Она не успела позавтракать, так как проснулась примерно сорок минут назад, из которых десять ушло на одевание, а остальные полчаса – на дорогу. А все новая книжка, так некстати появившаяся перед глазами во втором часу ночи. На этот раз это были приключения Мерлина. Ей еще повезло, что мама уехала тогда раньше и погуляла с Барни перед уходом, иначе она бы и на второй урок опоздала.

– Она вроде умная, говорит на пяти языках как на родном и, я почти уверена, строит где-то в своей подземной лаборатории ядерный реактор, – шепотом произнесла Варя, – но самых очевидных вещей не замечает, даже если ее носом ткнуть.

– М-да, в этом вы с ней определенно похожи, – пробормотал Глеб, выпрямляясь.

– Что? – переспросила Варя, для которой слова Астахова утонули в шелесте фольги.

Но тот ничего не ответил, покачав головой. Пожав плечами, Варя жизнерадостно загрызла шоколадку, размышляя, когда можно будет выскользнуть из школы, чтобы сбегать в кафе напротив за кофе. Она считала, что без него и утро не утро, а в школьной столовой мало того, что варили какую-то бурду, больше похожую по вкусу и по цвету на помои, так еще и продавали его только учителям. В любое другое время она бы просто постучалась в кабинет всепонимающей и страдающей тем же кофеиновым недугом Алевтины Борисовны, но…

Последнюю неделю января Варя провела как на иголках. Если бы кто-то спросил, в чем дело, ей бы срочно понадобился бы хрустальный шар и гадалка, так как сама она сказать не могла. Просто было это странное ощущение, которое появляется перед важной контрольной (если бы Варя настолько беспокоилась об учебе) или при взгляде на мертвую петлю.

Положение осложнялось тем, что Варе не с кем было об этом поговорить. Телефон Али был выключен, а делиться туманными предчувствиями с мамой или ещё лучше – с братом – Варе совсем не хотелось. У Лили и Руслана разыгрывалась их собственная драма, и Варя сильно сомневалась, что они вообще бы ее услышали. Варя ещё по Але заметила: как только человек влюбляется, он становится потерян для общества. Оставался, конечно, Матвей, но Варе вполне хватило его совета насчёт подарка.

Сбор бравой команды был назначен на субботнее утро у дома Лили. Астахов собирался везти их на дачу на новенькой машине, которую подарили ему родители на восемнадцатый день рождения. Права он получил в тот же день, благодаря крепкой дружбе Астахова-старшего с начальником ГАИ по Москве. Он даже в школу не пошёл в этот день, чтобы успеть съездить за новеньким водительским удостоверением. Так у них с Русланом появилась новая неисчерпаемая тема для разговоров.

Чтобы не ехать в раннее субботнее утро через всю Москву, Варя осталась на ночь у Лили. У неё снова не было дома родителей, а Роза проходила практику у Юдашкина, поэтому ей было не до сестры. Весь вечер, что они сидели за приставкой и фильмами, Варю так и подмывало спросить про Руслана, но Лиля эту тему не поднимала, а Варя слишком уважала её право на тайны, чтобы бесцеремонно лезть.

Будучи девушкой изначально очень хозяйственной, но за отсутствием необходимости обленившейся, Варя проснулась за двадцать минут до назначенного времени встречи. Накануне у неё были грандиозные планы собрать им что-нибудь пожевать в дорогу, а также позавтракать и заправиться кофе, который так хорошо варила огромная итальянская кофеварка, но им было не суждено сбыться. Наскоро одевшись и стянув волосы в высокий хвост, что было максимумом вариантов, открывавшихся перед ней, Варя покидала пижаму в сумку и побежала вниз.

О сумке стоит сказать отдельно. Варя, находясь в непрекращающейся сомнении, что брать с собой, нарушила собственное правило, что все необходимое должно входить в небольшой рюкзак. Так она внезапно обнаружила, что в порыве близкой к истерике паники взяла с собой два свитера, запасные джинсы, отчего-то пять черных носков, две пижамы и бесчисленное количество резинок для волос, которые до того отродясь не носила. Потом она, конечно, пришла в себя и внесла в этот походный гардероб изменения, но желание взять с собой так много вещей, как это было возможно, её не отпускало.

Внизу Варю ждала Лиля, которая, не тратя время зря, вдумчиво читала «Войну и мир», хотя, зная Лилю, она скорее её перечитывала и далеко не в первый раз. Вполне возможно, что попутно она переводила текст на древнегреческий, что было ее новым увлечением. Лиля потягивала дымящийся кофе из чашки и выглядела абсолютно спокойной, даже чуточку слишком. Вещи она собрала ещё накануне, и теперь ее аккуратный саквояж стоял у дверей, ожидая своего звездного часа. Он был великоват для всего одних выходных, но Варя была уверена, что Лиля прихватила томик по молекулярной физике просто на всякий случай. А где один томик, там и все три.

Когда они спустились вниз, Астахов и Руслан уже ждали их у подъезда. Белая машина сильно выделялась среди товарок своим новеньким блеском и нетронутостью суровых русских дорог, а её новоиспечённый владелец при каждом взгляде на свою «крошку» сиял ещё ярче. Варя же уже чувствовала к ней лёгкое отвращение. Глеб успел прожужжать ей все уши насчёт вместимости его новой «детки», её двигателя и разбега. Варя, в машинах не разбирающаяся от слова абсолютно, просто кивала с умным видом и вставляла в паузах слова восхищения. Будь Астахов не так увечен машиной, он точно бы заметил, что именно так она говорит с умственно-отсталыми и Ириной Владимировной, но, к Вариному счастью, его кроме «детки» ничего больше не интересовало.

По молчаливому сговору и Варя, и Лиля уселись на заднем сидении, хотя им и предлагали уступить место. Едва дверь захлопнулась за ними и Астахов стал разворачиваться, глядя в зеркала заднего вида, Варю замутило. Салон еще пах новизной. Этот удушающий запах кожаного салона, буквально поскрипывающий от чистоты, будто забирался в ноздри и заставлял мозг переходить на режим панической атаки. Варя и без того нервничала, и это ее отнюдь не успокаивало. Ей повезло, что никто этого вроде бы не заметил, так как среди ее друзей разгорелась увлеченная беседа о, вот удивительно, машинах. Варя разбирала отдельные слова сквозь шум в ушах, но к тому моменту, когда она «принюхалась» и перестала замечать отвратительный запах, вызывавший такую реакцию, тему они уже сменили. Не сказать, чтобы Варя из-за этого расстроилась.

Дачу Астаховых едва ли можно было назвать дачей. В Варином представлении в этом качестве выступал деревенский дом, в котором в темных углах пауки плетут паутины, где-нибудь в дальней комнате стоит печка, а вокруг растет лес, обязательно какой-нибудь многолетний и слегка дремучий. Лес вокруг Астаховского дома имелся. На этом сходство с типичной дачей кончалось.

Дом горделиво стоял не где-нибудь, а в дачном поселке. Только это был не тот поселок, где дома сиротливо жмутся друг к другу, отделяясь высокими заборами, один другого краше. Здесь участки смело можно было называть участищами, а заборы – заборищами. Если брать за ориентир периметр их школы, то в участок Астаховых можно было впихнуть шесть таковых. Более того, их дом стоял на берегу озера, часть которого тоже входило в их «земли». После того, как подобающая почтительная пауза немого восхищения была выдержана, Глеб добавил, что за озером (дальний берег которого едва виднелся) каждый год заливают огромную горку, где жители поселка могут кататься на ледянках, выдаваемых в прокат тут же. В той же части поселка на праздники наряжали огромную ель, которая росла на том месте уже лет сорок, а также устраивали гулянья и ярмарку.

После того, как машина въехала в широкие ворота, которые Астахов открыл пультом управления, они еще какое-то время петляли по подъездной дорожке, которая когда-то была посыпана гравием, а теперь была полностью запорошена снегом. Ориентироваться можно было только по фонарикам, включившимся в тот момент, когда открылись ворота. Они торчали из-под снега и задорно помигивали, пародируя посадочную полосу.

Дом выпрыгнул из-за поворота внезапно, будто бы из ниоткуда. Он казался двухэтажным, однако потом Варя узнала, что это так только кажется. На самом деле этажей было четыре, даже четыре с половиной: один подземный с винным погребом и три наземных. На подземном этаже располагался домашний кинотеатр, бильярдная и спортзал, а немного ниже, в отдельном помещении с температурным контролем находился самый настоящий винный погреб, в котором свой приют нашли сотни коллекционных бутылок вина.

Первый этаж состоял из двух уровней. Один стоял на фундаменте и считался главной частью, а второй был чуть ниже, как бы между этажами. Он, повинуясь причудам рельефа озерного берега, на полметра будто бы проседал вниз. На первом уровне была большая кухня и столовая со столом на двадцать человек, гостиная с огромным каменным камином чуть ли не в человеческий рост и множеством шкур животных. Дедушка Астахова был большим любителем охоты, поэтому вместо ковров в доме лежали настоящие шкуры. Второй уровень занимали две террасы – крытая и открытая, баня и бассейн. Едва рассказав о них, Глеб тут же оговорился немного виновато, что зимой бассейн лучше не заливать, так как трубы надо чистить, а нагревать его долго, поэтому они будут пользоваться только джакузи.

Половину второго этажа занимала огромная библиотека. Собирать книги в семье Астахова было своеобразным хобби: он рассказывал, что его прадедушка ездил по разным городам, брал книги в городских библиотеках и «случайно» забывал их вернуть. А одна из бабушек активно участвовала практически во всех распродажах и каким-то чудом постоянно находила книжные эквиваленты бриллианта среди экскрементов. Другую половину этажа занимали основные спальни, они же были и на третьем этаже.

Вокруг дома были насажены небольшие елочки, а под снегом угадывались очертания клумб по обе стороны от подъездной дорожки. Слева за углом дома прятался гараж, в котором стояла еще одна машина – тоже джип, но не белый, а черный. Увидев его, Глеб довольно улыбнулся и сказал, глядя в зеркало заднего вида:

– Отлично, остальные уже здесь.

– Остальные? – эхом откликнулась Лиля, выбираясь из машины. Варя тоже навострила уши: за все две недели Астахов так и не сказал, кого еще он пригласил на свой день рождения.

– Конечно, мы же не вчетвером здесь будем, – усмехнулся тот. Он выключил двигатель и нажал на кнопку багажника, который стал открываться с легким жужжанием. – Мой лучший друг Марк, двоюродная сестра Маша, Андерсон… Да что я мучаюсь, сейчас все равно познакомитесь.

Варя с Лилей переглянулись, разделяя одинаковые чувства. Они обе были не большими сторонницами новых знакомств и предпочитали что-то заранее знать о них прежде, чем, собственно, знакомиться.

Варя открыла было рот, чтобы попытаться убедить Глеба как-нибудь просветить их на этот счет, но не успела. Подвальная дверь распахнулась, и на небольшой лесенке, соединяющей гараж и дом, появился невысокий молодой человек, по виду их ровесник.

– Ну, наконец-то! – воскликнул он, перепрыгивая сразу через три ступени вниз.

Он бросился к Глебу и крепко обнял его одним из тех забавных мужских полу-объятий, вариации которых Варя часто видела среди друзей Леши. Она никогда не понимала, почему нельзя просто обняться по-старинке, как делают все нормальные люди?

– Ребят, знакомьтесь, – сказал Глеб, смеясь. – Это Марк.

Марк был на голову ниже Астахова, уже в плечах, но впечатление при этом создавал более внушительное, чем Глеб. У него были каштановые, слегка вьющиеся волосы и темные глаза, цвет которых в полумраке гаража было определить сложно.

Пока Марк раскланивался, на лестнице появилось новые действующие лица. В проем вошла высокая черноволосая девушка, очень худая, но при этом фигуристая. Она была с первого взгляда похожа на куклу Барби, а со второго – еще больше. Когда она с дикими воплями подбежала к Глебу, оказавшись одного с ним роста, и в прямом смысле запрыгнула на него, обхватив ногами и руками и безостановочно что-то крича на французском, Варю будто отнесло ударной волной в сторону. Легкие, как и формы этой девушки были явно из ряда вон.

За ней бледной тенью маячила такая же высокая, но куда менее заметная девушка. У этой были светлые, как у Астахова, волосы, и настолько тонкое тельце, что на ее фоне Варя выглядела как Дадли Дурсль. Даже модели, виденные ею у Лили дома, были более материальными.

– Глеб как обычно забыл о манерах, – произнесла она тихим голосом, который слегка терялся в звуковых атаках второй девушки. – Меня зовут Маша, я его двоюродная сестра, – она протянула Варе руку, недовольно косясь в сторону Астахова. – А это Мими, его подруга из Франции. Она модель, – сказала Маша таким тоном, будто бы это должно было все объяснять.

– Приятно познакомиться, – выдавила из себя улыбку Варя. Ей как-то даже захотелось сделать реверанс или, там, поклониться, уж слишком прямо держалась двоюродная сестра Астахова. Рука ее была совсем тонкой, а пальцы походили на сосульки: такие же холодные и длинные.

– Не обращайте внимания на Мими, – сказал Марк, подходя к ним. Он насмешливо улыбался, глядя, как Астахов пытается тщетно выпутаться из крепкой хватки француженки. – Мими очень дружелюбная, в этом вы сами убедитесь. А с Глебом у них долгая дружба.

Мими слезать с Астахова отказывалась напрочь. К Вариному удивлению, он не стал протестовать, а просто перекинул ее за спину, смеясь от того, что она к тому же его еще и щекотала. Варе эта картина отчего-то не понравилась, но своими недовольствами делиться с Лилей она не стала.

– А где остальные? – спросил Астахов у Маши, когда все перезнакомились. Мими, положив голову на его плечо, все так же болтаясь за его спиной, только моргала большими глазами и улыбалась.

– Русалочка рубит дрова, а финн медитирует над салатиком. Зачем ты его вообще пригласил? – откликнулась Маша, закрывая машину.

– Ну, ты знаешь мою маму, – развел руками Глеб. – Когда ей что-нибудь втемяшится в голову, свернуть на попятную уже нельзя.

Маша повела новоприбывших обустраиваться в комнатах, а Глеб понес Мими куда-то вглубь дома. Варе показалось, что он посмотрел на нее перед уходом немного виновато, но скорее всего это была игра света. По крайней мере, едва эта конструкция из Астахова и француженки скрылась за поворотом коридора, тут же раздался громкий Астаховский хохот. Варино настроение разбежалось и сигануло вниз без парашюта.

Правда, когда она увидела комнату, отведенную им с Лилей, оно все же слегка приподнялось. Так, на капелюшечку, но Маша их уверила, что на закате вид просто потрясающий.

Комната была на третьем этаже в самом центре коридора. Она была большой, просторной, очень светлой, несмотря на темные бревенчатые стены. Надо сказать, что изнутри дом явно обустраивали под этакий деревенский шик, правда в этом стиле было явно больше шика, чем деревенского.

В комнате было только одно окно, зато оно шло практически во всю стену. За ним открывался вид на замерзшее озеро, солнце над которым медленно клонилось к закату. Маша сказала, что летом солнце отражается в воде, а зимой окрашивает снег и деревья во все оттенки розового. Остается только садиться с мольбертом и рисовать.

Сестра Астахова, кстати, оказалась художницей. Ее дедушка – отец единоутробной сестры отца Глеба – был известным художником, и Маше передался его талант. По всему дому были развешаны пейзажи и портреты ее кисти. В комнате тоже висела ее картина: печальная русалка, сидевшая на камне на берегу озера. В озере смутно угадывался водоем за окном, а русалка лицом кого-то очень напоминала Варе, только она никак не могла понять, кого.

– Вообще, – сказала Маша, показывая, где лежат полотенца, пледы и постельное белье, – в эту комнату мы хотели поселить Русалочку, но так как кровать здесь только одна, но двуспальная…

– А кто такая Русалочка? – поинтересовалась Варя, которая думала над этим еще с гаража.

Маша рассмеялась, но так тихо и спокойно, что можно было подумать, что ничего и не было, а смех померещился.

– Это вообще-то парень, Андрей. Друг Глеба с плаванья, – пояснила она, опережая следующий вопрос. – Его фамилия Андерсен, а еще он очень любит плавать дельфинчиком, поэтому, сами понимаете. Русалочка – она и есть, – улыбнулась она.

– А что за финн, и почему он вам не нравится? – спросила Лиля. Она стала методично разбирать вещи, раскладывая их по комоду слева от большой кровати, на которой, по Вариным подсчетам, вполне могло поместиться человек пять.

– Его зовут Джулиусом, – ответила Маша со вздохом. – Я его сама не очень хорошо знаю, но за те несколько часов, что мы здесь находимся, он успел всем подействовать на нервы. Он сын финской коллеги Анжелы Филипповны. Она – то есть, подруга – сама русская, но вышла замуж за финна. Потом они развелись, но Джулиус все равно живет с ней, пусть и носит фамилию отца, – Маша недовольно скривила губы. – Анжела Филипповна постоянно приглашает его на все Глебовы праздники, хотя они друзьями никогда не были. Глеб в детстве его часто бил. Жалко, сейчас этого делать нельзя, – посетовала она и вышла, оставив девушек.

Они спустились вниз через полчаса, окончательно разложив все вещи по настоянию Лили. Лиля еще и переоделась, сменив одни брюки на другие и надев вязаную кофту поверх футболки. Варя как была в черных джинсах и недавно купленной голубой кофте с узором из маленьких белых снежинок, так и осталась. Убирая в шкаф сумку, она заметила, как Лиля достала из кармана помаду и украдкой подкрасила губы. Варя сдержалась и ничего не сказала, и даже не улыбнулась многозначительно, хотя очень хотелось.

Когда они спустились, все уже сидели в гостиной, которую Варя с Лилей нашли буквально по голосам. Пока девушки петляли по коридорам загородной резиденции Астаховых, у Вари складывалось впечатление, что строили ее непосредственные авторы Форт-Нокса. Коридоры перетекали один в другой, лестниц с этажа на этаж было почему-то две: винтовая и обычная, и обе вели в разные места. Еще в коридорах стояло много цветов и различных тумб с вазами или странными старинными вещицами. Словом, Варя успела почувствовать себя бравым исследователем к тому моменту, когда они с Лилей вышли-таки в гостиную.

Она представляла собой огромное пространство, которое занимало большую часть основного уровня на первом этаже. Одна стена, внешняя, представляла собой большое окно с батареями снизу. Стена слева была выложена камнем, и в ее центре стоял, пожалуй, самый большой камин из всех, что видела Варя. Он был почти с нее ростом и загораживался самым настоящим экраном, на котором кто-то сушил пушистые шерстяные носки с вышитыми оленями. Вокруг камина висели разнообразные фотографии и знаки отличия: дипломы, грамоты и иные памятные документы. Как потом рассказал Глеб, все в их семье вешали туда что-нибудь значимое. Так, его отец внес вклад в виде справки из института, которую он получил, когда бросил учебу, и двух свидетельств о рождении: его, Глеба, и Леси.

На стене напротив висел большой телевизор, вокруг которого стояли тумбы и шкафчики с дисками и книгами. Телевизор был размером со стол для бильярда. Оказалось, что его не так часто включали, и у Вари от этой новости чуть не навернулись слезы на глаза: телевизор был создан для просмотра сериалов в высоком разрешении, а они им «редко пользовались». Святотатство, не меньше!

В центре комнаты в небольшом углублении стояли большие диваны, явно не кожаные, но из ткани, очень похожей на ее обратную сторону. Они образовывали большой прямоугольник. Посередине стоял стеклянный журнальный столик с замысловатыми ножками и речной галькой под столешницей. Галька подсвечивалась голубоватым светом и казалось, что под столиком журчал небольшой ручеек. На столике стояли бокалы, графины и несколько ваз с фруктами. Там же лежала стопка журналов и книг.

Искомая компания обнаружилась как раз на этих диванах. Маша и высокий черноволосый молодой человек, с которым Варя еще не была знакома, сидели напротив окна, другой незнакомец в одиночестве занимал целый диван справа. Глеб и Марк сидели со стороны камина, а между ними, фривольно положив голову Астахову на колени, возлежала Мими. Она же и увидела девушек первой.

– Где вы были так долго? – воскликнула она, приветственно взмахивая кисточкой винограда. – Мы уже думали, что вы поте’гяться! Соби’гались слать за вами спасательную опе’гацию!

Француженка беспощадно картавила и путала спряжения, но в остальном говорила по-русски практически безупречно. Варя почувствовала, как забавное чувство, появившееся в ней при первом взгляде на Мими, стало расти в геометрической прогрессии. При некоторой доле воображения его даже можно было бы назвать жгучей завистью.

– Все в порядке? – спросил Глеб, увидев, как дернулось Варино лицо.

– Да, просто ваш дом похож на лабиринт, – моргнув, сказала она. Было видно, что он в это не поверил, но наседать не стал, пожав плечами. Тем более что его тут же отвлекла Мими, щелкнув по носу наманикюренными пальцами.

Руслан позвал их к себе на диван, и Лиля тут же стала пробираться в ту сторону. Варя, помешкав мгновение, поспешила присоединиться к друзьям. Но не успела она сделать и шага, как перед ней выросла непреодолимая преграда в виде высокого черноволосого парня, того самого, что еще секунду назад сидел рядом с Машей.

– Мари, не представишь нас? – произнес он, улыбаясь.

Маша хмыкнула, отпила из бокала что-то золотистое, потом сказала:

– Варя – Андрей, Андрей – Варя.

– Польщен, – просиял парень и слишком быстро для Вариной реакции подцепил ее руку и оставил на тыльной стороне ладони невесомый приветственный чмок. Это так напомнило Варе Матвея, что она даже не стала возмущаться, только удивленно брови подняла.

– Так ты и есть Русалочка? – поинтересовалась Варя, как-то сразу видя незамеченную ранее фигуру пловца, очень похожу на Астаховскую. Те же широкие плечи и узкая талия, правда при этом Андрей выглядел куда более внушительно, чем ее одноклассник. Возможно, так казалось из-за того, что одет Андерсен был в черную футболку с длинными рукавами, которая была будто нарисована на нем.

Он открыл рот, чтобы ответить, но был перебит репликой с дивана.

– А меня бы ты уже давно побила за это, – заметил весело Астахов, отмахиваясь от попыток Мими запихнуть виноград ему в рот.

– Ну, а он меня и не взбесил при первой встрече, и книги не отбирал, и вообще, ручки вон целует, – отозвалась Варя, показывая ему язык.

Русалочка вытаращился на нее, отступая назад на полшага.

– Так это ты, ты та самая героиня, что побила нашего Смертника? – воскликнул он, прижимая руки к груди.

– И вовсе не побила, – справедливости ради сказала Лиля со своего места, слегка улыбаясь, – просто разбила скулу. Он потом еще пару недель ходил с сувениром.

Варя в ответ на удивленные взгляды только развела руками. Маша ухмылялась, Марк смотрел на Астахова, ожидая его реплики, тот изображал оскорбленную невинность. Мими показывала ей два больших пальца, а Руслан сосредоточенно чистил мандарин, но тоже улыбался. Один только финн особых эмоций не проявил, он, кажется, вообще был за пределами беседы. В его руках был телефон, и он сосредоточенно таращился в его экран.

– Варвара, я у ваших ног, – восхищенно выдохнул Андерсон, а Варя почувствовала, как ее щеки слегка подогреваются на медленном огне. Либо этот Андрей действительно был таким открытым человеком, либо был хорошим актером, одно из двух.

– Да чего уж там, – хмыкнула она.

Андрей настойчиво предложил Варе разделить с ними диван, и той не оставалось ничего другого, кроме как согласиться, тем более, что ей все равно не хотелось нарушать дуэт Лили и Руслана, которые сидели, слегка соприкасаясь коленями. А уж когда она увидела двинутые брови Астахова, эта идея показалась ей просто замечательной. К Джулиусу, который так и не вылез из телефона, она бы не села даже под страхом смертной казни.

Андерсон вел себя как образец галантности: спросил, чего бы ей хотелось выпить, предложил фрукты, а когда Варя выбрала мандарин, сам же его и почистил, не слушая возражения. Маша с другой от него стороны только ухмылялась, размеренно попивая загадочный напиток.

– Итак, – сказал Астахов, – предлагаю следующую программу на сегодня. Сейчас мы с вами быстренько собираемся и идем кататься на снегоходах…

– Требую гонки, – вставил Марк, а Андрей одобрительно закивал.

– У нас их только четыре, но если разделимся по парам… – Маша обвела их взглядом, подсчитывая. – Конечно, нас девять, так что кому-то придется подождать…

– Можете сразу исключить меня, – впервые подал голос Джулиус, отрываясь, наконец, от телефона. Он говорил совсем без акцента, но как-то проглатывая некоторые слова, что выдавало в нем носителя не только одного языка. – Я все эти штуки не люблю. Лучше я останусь дома и пойду жарить мясо. Все равно вы голодные вернетесь.

– Отлично, все равно его долго готовить, – легко согласился Глеб, и было видно, что эта новость обрадовала всех. Но Джулиус не заметил: он снова уткнулся в телефон. – Тогда пока малыш Джули будет претворять в жизнь свои кулинарные навыки, предлагаю поехать за озеро. Там вроде бы горка еще стоит, можно покататься. И каток заливали, хотя с этими перепадами температуры он уже, наверно, нерабочий.

– Катка точно нет, – вставила Маша. – Я тут уже две недели тусуюсь, – пояснила она для Вари и Лили с Русланом. – На него машина вылетела и прицепом раздолбала весь лед. Его с тех пор не перезаливали.

– Посмотрим, – отмахнулся Глеб. – После гонок поедим, потом я предлагаю немного отдохнуть – можем, кстати, поиграть – а потом завалиться в баню.

– Я т’гебую шакузи, – сказала Мими и кинула в Марка, ущипнувшего ее за икру, виноградиной. – А еще тебе нужно отк’гыть пода’гки, з’гя мы их сюда везли, что ли? – под конец предложения под обстрел виноградом попал и Глеб.

– Как скажешь, только прекрати кидаться, – терпеливо попросил он, отодвигая, на всякий случай, миску с кистями винограда подальше. В ответ на возмущенный взгляд француженки, добавил: – Тебе фигуру надо беречь, а то на следующий показ «Виктория Сикрет» не позовут.

Мими в ответ пробормотала что-то по-французски и скорчила рожицу, которая в ее исполнении выглядела скорее умилительной, чем недовольной. Лиля и Варя переглянулись, одновременно усмехнулись, но ничего не сказали.