Текст книги "Ворона (СИ)"
Автор книги: ash_rainbow
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 46 страниц)
– Какие вы злые, девочки, – простонал Матвей, потирая нос. – Хотите лишить мир истинной мужской красоты. Хотя, – тут же добавил он, бросая на Варю томный взгляд, – шрамы украшают мужчину, добавляют ему легкий оттенок брутальности. Ты со мной согласна?
– Эээ… – протянула Варя, мысленно матерясь. Ей определенно не нравилось, что от одного взгляда этого самоуверенного парня (пусть даже этот взгляд был похож на оружие массового поражения из арсенала Купидона), ее способность трезво размышлять утекала в небытие быстрее скорости света. – Вообще-то, мне блондины нравятся, – сумела произнести она наконец.
– Я блондин в душе, – нашелся Матвей, поспешно вскакивая на ноги, так как Лиля начала бомбардировать его оставшимися подушками с криками: «Исчезни, исчадие ада!». – А это проступает на поверхность темная сущность моего маленького черного сердца, – патетически произнес он, касаясь волос, – которое только и ждет ту единственную, что сможет повернуть его к свету!
Лиля не выдержала и, поднявшись с дивана, подбежала к Матвею, который оказался выше ее на голову. Но девушку это не смутило. Поднявшись на цыпочки, она схватила Матвея за ухо и решительно повела его к приоткрытой двери. Несмотря на то, что она была тонкой, как березка, силы в ней было достаточно, чтобы без труда отбуксировать молодого человека к выходу.
– Скажи мне хотя бы свое имя! – воскликнул Матвей, пытаясь вызволить ухо из цепких пальцев Лили. – Да отпусти ты мое ухо, – бросил он Лиле, которая выбрала момент и схватила его другой рукой за нос.
– Не говори! – Лиля повернула голову к Варе, продолжая удерживать ухо и нос. Она пыталась вытолкнуть Матвею в коридор, но тот крепко стоял на ногах и отказывался просто так выдворяться. – Он как Румпельштильцхен, не отвяжется потом.
– И не собиралась, – качнула головой Варя, наблюдая за борьбой у двери.
– А как же мне называть тебя, когда мы проснемся утром? Нет, я конечно могу пойти по изведанному пути «солнышек», «заек» и «сладенькой», но это так тривиально, – прогундосил он. Казалось, Матвея происходящее очень даже забавляло.
– Так, все, мне это надоело, – пробурчала Лиля, отпуская парня. Но, не успел он этому порадоваться, как она сделала ему подсечку и без труда вытолкнула в коридор, захлопывая дверь. Варя только смотрела на нее, широко раскрыв глаза. Она и не думала, что в богатом арсенале знаний одноклассницы числились и боевые искусства.
Глубоко вдохнув, Лиля поправила футболку, немного сбившуюся из-за потасовки, и, как ни в чем не бывало, плюхнулась на диван, беря в руки пульт.
– Ну, что, теперь посмотрим BBC-шную версию?
Комментарий к Часть тринадцатая, гостевая
Эппл-тв (Apple TV) – своеобразная приставка а ля модем для телевизора, через которую можно смотреть фильмы, играть и что только еще в голову не придет.
========== Часть четырнадцатая, пижамная ==========
Актовый зал постепенно наполнялся учениками. На этот раз собрание было куда масштабней, поэтому чехлы с кресел были сняты, пол и окна вымыты, а прожекторы у сцены сверкали в солнечном свете, который без труда проникал внутрь.
Пятиклассники и шестиклассники возбужденно гудели в первых рядах. Их привели сразу же после последнего урока, да они и сами рвались посетить собрание перед Пижамным днем. Для пятого класса оно вообще было первым, поэтому на их юных лицах светилось неподдельное любопытство. Варя, к сожалению, своего первого собрания перед Пижамным днем не помнила. В тот год она свалилась с ветрянкой за неделю до памятного события и провалялась в кровати еще месяц.
Остальные классы держались спокойнее младших, но их объединяло царившее по всей школе возбуждение. Пижамный день был, наверное, самой удачной задумкой администрации школы «Кленового Листа», так как не только выступал, как отличное средство сплочения учеников и укрепления их духа товарищества, но и содействовал тому, что все старались закончить полугодие без двоек, так как те неудачники (и Варя частенько ходила по краю, умудряясь получать спасительные тройки в самый последний момент), что не могли избежать позорных двух баллов от Пижамного дня отлучались.
Одиннадцатый класс, как самый старший, занимал дальние ряды. Присутствовали почти все, за исключением нескольких человек. Ирина Владимировна как обычно кудахтала где-то среди своих подопечных, рядом с ней восседала Новикова со спиной прямой, будто она проглотила палку. В нужные моменты Вика кивала и улыбалась либо в ужасе округляла глаза, в зависимости от сюжета истории, которую рассказывала ей классная руководительница. Варя в который раз смотрела на нее, девушку, когда-то бывшую ее лучшей подругой, и поражалась, что ей удавалось провести большинство окружавших ее людей. Припевалы Новиковой зеркально повторяли все, что делала их повелительница, не забывая поглядывать на Вику с завистливо-подобострастным выражением лиц. Передернув плечами от отвращения, Варя отвернулась.
Она уселась как можно дальше от этой компании, теряясь где-то на задворках. Слева от нее заняла место Лиля, убежавшая в дамскую комнату, а рядом с ней притулился Руслан, для которого задача втиснуться в узковатое кресло, сделанное на старомодный манер, была не то чтобы невыполнимая, но довольно трудная, все-таки мальчиком он был крупным. Однако Руслан мученически терпел, только иногда тяжко вздыхая, когда надо было пропустить какую-нибудь запоздавшую деву, ведь ему приходилось не только вставать, но и вжиматься в собственное кресло, чтобы случайно ту самую деву не задеть чем-нибудь, чем дев задевать не следует.
С недавних пор Варя стала умышленно делать так, чтобы по совершенно случайному стечению обстоятельств Руслан и Лиля оказывались либо наедине, либо вместе, так или иначе. Она все чаще замечала, как ее пухлый друг смотрел на девочку-робота, и ей это нравилось. Конечно, Варя не была мастером интриг, но увлеченные советы Али, как сделать так, чтобы эти двое ни о чем не пронюхали, пока срабатывали. По крайней мере, Лиля уж точно ничего не замечала. Руслан периодически поглядывал на Варю подозрительно, но молчал. Либо он сам не желал признавать то, что видела Варя, либо стеснялся, либо… Либо еще миллион вариантов.
Глядя на пустующее место, Варя снова невольно вспомнила выходные, проведенные дома у Лили. И хаос с моделями, и их киномарафон, в ходе которого Варя успешно отражала все атаки Лили, направленные на достоверность, и вечеринку, и… Матвея. При воспоминании об этом самоуверенном нахале щеки снова загорелись, и Варе оставалось только надеяться, что они не превратились в помидоры.
После того, как девушки посмотрели три серии BBC-шной версии «Гордости и Предубеждения», они решили сделать небольшой перерыв. К тому же, Лиля волновалась, что Роза устроит дома погром, поэтому, так или иначе, но на вечеринку Варя попала.
В том, во что превратился первый этаж, было довольно сложно опознать давешний рай моли. Все следы модного хаоса были уничтожены, остались только модели, которые разгуливали по гостиной с бокалами в руках. Роза действительно была талантлива, Варя должна была это признать. Успев дошить платья за какие-то пару часов, она превратила их из кусков сшитой друг с другом ткани в нечто… Не сказать, волшебное, но уж загадочное точно. А может быть, тому виной были сами модели, теперь накрашенные и державшиеся донельзя профессионально.
Да и остальные гости не отставали. То тут, то там взгляд падал на с иголочки одетых молодых людей, и девушек, и юношей, которые будто сошли с обложек какого-нибудь глянцевого журнала. Кто-то танцевал под музыку, лившуюся из колонок настоящего ди-джея, занявшего место где-то у дверей, кто-то просто разговаривал, потягивая из высоких бокалов нечто разноцветное. Варя никогда не задумывалась о моде или о том, что ее выбор одежды оставлял желать лучшего, но внезапно ее накрыло ощущение, что она на этом празднике жизни явно лишняя, в своих простых джинсах и дешевой белой футболке, купленной, кажется, несколько лет назад.
На одно мгновение ей захотелось стать одной из тех безупречных девушек снизу, облаченных в сияющие доспехи идеально сидящих платьев. Вот у них точно не было проблем: ни доставучих учителей, ни ненавистников в школе, ни отца, собиравшегося жениться и забывшего ее предупредить… Но так же быстро, как это чувство появилось, оно и ушло. Будь она одной из той гламурных красавиц, она вряд ли бы подружилась с Лилей, наверняка бы с пренебрежением относилась к Руслану и стала всего лишь одной из льстиц Новиковой.
Однако, когда Варя спустилась вниз, никто не обратил на нее внимание. Только пара девушек покосились на нее с недоумением, но на этом вся реакция кончилась. Лиля, спустившись, сразу же попала в цепкие руки знакомых, и ее унес поток объятий куда-то в сторону. Варя же осталась растерянно стоять посреди комнаты, не совсем уверенная, что ей стоит делать.
Взяв у бармена (да, Роза еще и бармена умудрилась вызвать) морковный сок, украшенный трубочкой с зонтиком для придания напитку более праздничного вида, Варя встала у окна, наслаждаясь видом. На улице стемнело, но благодаря полумраку, царившему на первом этаже, она могла видеть все светящиеся огоньки, которыми озарилась Москва. Это действительно был великий город, с его причудливым сочетанием старых, дореволюционных зданий, сталинских высоток и современных замысловатых небоскребов. Река чернела лентой между автострадами, машины мигали фарами, то появляясь, то исчезая.
– Видами любуемся? – раздался внезапно тихий голос над ее ухом.
Испуганно вздрогнув, Варя машинально двинула локтем назад. Он врезался в мягкую плоть, из-за чего молодой человек позади нее сдавленно охнул и попятился назад. Немедленно обернувшись, Варя узнала в жертве своих рефлексов… Матвея. Он умудрился незаметно подобраться сзади, пользуясь тем, что в окне не отражалась комната, и Варя бы его заметить не смогла. За что и поплатился.
– Черт, – пробормотал он, – ну ты и драчунья.
– Эээ, – протянула Варя сконфуженно. – Сам виноват, не надо было меня пугать.
– Да кто ж знал, – Матвей распрямился, потирая ушибленное место. – А ты, я смотрю, сил не жалеешь… Значит, не шутила Лиля, когда говорила, что ходить мне битым.
Не уверенная, что на это ответить, Варя только пожала плечами и отвернулась. Она изо всех старалась производить впечатление сдержанной и холодной особы, так как ей определенно не нравилось, что от одного только появления Матвея ее коленки начинали дрожать и подгибаться, будто она чувствительная барышня из рассказов Пушкина.
Однако холодный прием молодого человека не смутил, он брал крепости и покруче. Облокотившись об окно так, что теперь Варя смотрела не на ночную Москву, а на Матвея во всей его самодовольной красе, он предпринял еще одну попытку начать беседу.
– Неплохой вид, да? – сказал он, даже не потрудившись для приличия глянуть в окно.
– Да, – откликнулась Варя, упрямо глядя в сторону. – Москва ночью завораживает.
– «Завораживает»? Какие умные слова для такой малышки! – протянул Матвей, отпивая из бокала нечто, что на неопытный Варин взгляд напомнило бурбон. По крайней мере, жидкость, которую постоянно пил Дэймон из «Дневников вампира», имела тот же золотистый оттенок, да и бокал был похож.
От этих слов наваждение, которое окутало ее от одного только звука голоса молодого человека, дало трещину, и Варя будто бы стала свободней дышать. Она даже смогла поднять на него глаза и саркастически вздернуть бровь.
– Считать собеседника глупее, чем он есть – не лучший способ понравиться, – заметила она.
– С большинством девушек срабатывает, – пожал плечами Матвей, ухмыляясь. – Вы, знаешь ли, любите плохих мальчиков, а от хороших воротите нос. К тому же, уже давно доказано всем мужским полом, что чем хуже с вами обращаешься, тем охотнее вы летите на пламя, наши миленькие мотыльки, – осклабился он.
Варя только молча покрутила пальцем у виска. На сию тираду ей уж точно нечего было сказать, хотя бы потому, что часть про «плохих» парней была в некоторой степени правдой. У плохишей было это особое очарование, к которому стремятся мягкосердечные девушки. Им кажется, что они могут исправить этого несчастного, чем парни бессовестно пользуются. Варя себя такой не считала, по крайней мере, она искренне надеялась на это.
– Мой брат мог бы с тобой поспорить, – сказала Варя наконец. – Он не ведет себя как урод, тем не менее, подружек у него было больше, чем я успевала считать.
– А-а, – протянул понимающе Матвей, – так у тебя есть ролевая модель идеального парня. Действительно, такая стратегия не подойдет. А брат твой весь такой «совершенство-во-плоти»? – показал он пальцами кавычки. – Что ж, – он ослепительно улыбнулся, неуловимо меняясь. Дьяволенок, танцевавший в его глазах, внезапно исчез, а ему на смену явился смиренный ангелок, сама невинность. – Я могу быть и таким!
Варя почувствовала, как та желейная кучка самообладания, что собралась за этот короткий разговор, начала снова расползаться от одного взгляда теплых карих глаз, и разозлилась. Эта эмоция была куда приятнее, к тому же позволяла держать себя в руках и не попадать в зону обстрела очаровательными стрелами.
– Слушай, прекрати, ладно? – не выдержав, воскликнула Варя, энергично взмахивая бокалом. Матвею очень повезло, что она успела выпить почти весь сок, иначе на его серой футболке появилось бы симпатичное творческое добавление.
– Прекратить что? – Матвей потешно вытаращил глаза, отчего его лицо стало еще невинней. Он выглядел будто удивленный младенец.
– Ты знаешь, – Варя неопределенно помахала ладонями в воздухе, – это. Не надо на меня так смотреть, и флиртовать не надо, и заигрывать, – она практически видела, как щеки наливаются краской, что за тот вечер случалось куда чаще, чем она того хотела.
– Почему? – в вопросе прозвучала вся скорбь этого мира.
– Хотя бы потому, что мне этого не нужно, – поняв, что слишком много жестикулирует, Варя скрестила руки на груди, не забыв предварительно поставить бокал на низкий столик рядом. Несмотря на то, что футболка на ней была довольно старой, это была одна из лучших белых футболок, что у нее была, и портить ее не хотелось.
– Легкий флирт полезен для здоровья, между прочим, – назидательно произнес Матвей, поправляя кудрявые волосы легким движением головы. Волны, показавшиеся Варе русыми, на самом деле оказались темно-коричневыми, и в их обрамлении лицо молодого человека казалось еще более точеным. Скулы выглядели острее, нос – прямее, а глаза – выразительней.
– Матвей, – сказала Варя, силясь не закатить глаза, – давай просто сойдемся на том, что ты прекратишь это бессмысленное занятие и найдешь себе другую жертву, хорошо?
Настроения на лице молодого человека переключались будто по щелчку тумблера. Только что он был само очарование и соблазнение в одном лице, как вдруг, всего через секунду, его накрыла серьезность и задумчивость. Против воли Варя задумалась, чем он занимался в жизни. Такая мимика, такое подвижное лицо вполне могли принадлежать актеру. Или мошеннику, смотря к чему лежала его черная душа.
– Жертву? – эхом повторил он. – Не думай о себе, как о жертве, я ж не маньяк какой-то… – тембр его голоса изменился, став глубже и как-то проникновенней. – Просто ты выглядишь такой одинокой и печальной, что немного радости тебе явно не помешает.
– Архг, – закатила глаза Варя. – Вот опять ты начинаешь, прекрати!
– Нет-нет, на этот раз я абсолютно серьезно, – Матвей поднял руки ладонями вверх, выставляя их перед собой подобно белому флагу. – Едва я тебя увидел, как заметил грусть, притаившуюся на дне этих прелестных серых глаз, и решил во что бы то ни стало убрать ее оттуда. Не должна она жить в столь юной девушке!
Во время этой пламенной речи брови Вари поднимались все выше, и выше, и выше, пока лицо ее не стало похоже на комедийную маску клоуна.
– Нет, это, конечно, все очень поэтично, – сказала она после паузы, – но мне совершенно не нужно.
– Точно? – Матвей неуловимо быстро протянул руку и, не успела Варя отдернуться в сторону, дотронулся до ее щеки. – Я ведь могу быть и поэтом, читать поэмы перед сном и приносить маки в постель на рассвете.
Выдохнув, Варя закрыла глаза и сосчитала от десяти до нуля. Ей внезапно захотелось вспомнить все свои бойцовские навыки и сломать самодовольному красавчику нос или руку. Или и то, и другое. Если бы кто ее спросил, то она затруднилась бы объяснить, что именно ей так не нравилось, но желание треснуть Матвея по лицу уступало только желанию сломать что-нибудь жизненно-важное Астахову в лучшие моменты их искрометного общения.
– Убери… руки… – выдохнула она, раскрывая глаза. Она обнаружила, что Матвей склонился к ее лицу, а взгляд его было донельзя глубоким и проникновенным. Но в этот раз Варя сумела устоять против его дьявольского обаяния, будто за какие-то доли секунды у нее внезапно появился иммунитет против этого заболевания.
Его пальцы все еще лежали на ее щеке, там, где они касались ее кожи, оставался горячий след, но если сначала это было даже приятно, то теперь начинало ее раздражать. Хотя бы потому, что Варя не любила, когда ее касались посторонние люди, которым это делать не позволялось.
Она уже была готова устроить сцену, потому что напряжение внутри нее росло все сильнее, когда рука вдруг исчезла так же быстро, как и появилась. Тумблер снова щелкнул, и на сцену выступил совершенно другой Матвей. Он откинулся назад, отодвигаясь от Вари на пионерское растояние, и довольно улыбнулся, и это была совершенно иная улыбка, чем до того. В ней не было ни заигрывания, ни обещания, она была простой, не содержащей намека на нечто большее.
– А ты стойкий солдатик, мне нравится, – сказал он, отпивая из бокала. – Я не хочу сказать, что еще ни одна девушка не сумела противиться, – он ткнул пальцем в грудь, – этому, но их можно пересчитать по пальцам. Добро пожаловать в клуб! – ухмыльнулся он, переводя взгляд на толпу позади них.
– Не думаю, что мне нравится быть в этом клубе, – пробормотала Варя прежде, чем успела сформулировать предложение как следует. Матвей глянул на нее насмешливо, как бы говоря: «Да ладно». – То есть, – тут же выпалила она, поняв, что сморозила чушь, – не думаю, что мне в принципе хотелось бы иметь с тобой дело, во всех смыслах.
Матвей громко рассмеялся, его грудь заходила ходуном, будто бы слова Вари были самой смешной шуткой на свете.
– Думаю, мы подружимся, – подмигнул он ей.
– Я в этом сильно сомневаюсь, – покачала Варя головой, недоумевая, почему Матвей привязался именно к ней. Потому, что она была свежим, так сказать, мясцом?
– Не отказывайся, пока не попробуешь, – Матвей покачал пальцем перед ее лицом. – Вдруг за фасадом невероятно привлекательного плэйбоя скрывается хороший веселый парень, который иногда может быть серьезным и вдумчивым, а может быть и жилеткой, которую не будет против выслушивания страданий. Да я вообще очень разносторонний! – воскликнул он, смеясь. Варя вскинула бровь с изрядной долей сарказма в глазах. – Танцую, пою, вышиваю крестиком и гладью, готовлю, вяжу носки и шарфы, консервирую банки, ношу сумки, отвечаю на звонки, выполняю просьбы…
– Ладно-ладно-ладно! – Варя подняла руки ладонями вверх, поспешно прерывая эту восхваляющую тираду. – Сдаюсь, – сказала она, вздыхая. Стоило признать, что Матвей знал, как настоять на своем.
Матвей растянул губы в победоносной улыбке, наигранно поправляя волосы в стиле королевы драмы. И у него это движение вышло невозможно естественно, будто бы он только этим и занимался в жизни.
– Отлично, – он достал из заднего кармана телефон и протянул его Варе. – Запиши свой номер.
Варя взяла из его рук новенький айфон, недоуменно косясь на гаджет.
– А номер мой тебе для того, чтобы? ..
– Ну, должен же я буду пригласить тебя выпить кофе как-нибудь на днях, – как само собой разумеющееся сказал Матвей. На скептический взгляд Вари он только очаровательно улыбнулся. – А что? Друг не может пригласить друга на чашку кофе?
– Эээ… – протянула Варя, чувствуя, как краска снова начинает заползать на лицо. Грязные мыслишки о том, что, как правило, случается в книгах и фильмах после того, как один персонаж зовет другого на «кофе», сами собой поползли в ее голову.
Матвей совершенно точно угадал ход ее мыслительного процесса и хохотнул, запрокидывая голову так, что она чуть не ударилась об окно.
– Нет, если вдруг ты не сможешь устоять перед моим обаянием и попытаешься лишить чести в подворотне… – смеясь произнес он и понизил голос до заговорщицкого шепота, – то я даже поддамся!
Против воли Варя захихикала, представив себе эту сцену. «А что, я же все-таки дама тренированная», – пронеслось в ее голове, пока перед глазами стояло детальное изображение сего домогательства.
Покачав головой, Варя вздохнула и набрала свой номер, оставив графу «Имя» пустой. Несмотря на то, что приставания Матвея ей не нравились, свое имя ей ему называть отчего-то не хотелось.
– Даже так, – протянул молодой человек, когда Варя отдала ему телефон. – Ладно-ладно, – усмехнулся он, – поиграем в угадайку. А пока, назову тебя… – он пожевал губами и уставился в потолок в поисках подсказки. Потолок, что характерно, оставался нем. – Обзовем тебя Анжелой. Хотя нет, – тут же поправился он. – Могу перепутать с одной премилой куртизанкой. А то позову ее в кафе, вот она удивится… Пусть будет Белоснежка, – довольно улыбнулся Матвей и прежде, чем Варя успела опротестовать, вбил имя и спрятал телефон в карман.
На этом их общение в тот вечер было окончено. Почти сразу же подбежала Роза, пребывавшая в состоянии «слегка навеселе». Пожурив Матвея за то, что он приставал к детям, она решительно увела его прочь, не забыв сказать Варе, что Лиля ждет ее наверху.
Весь остаток ночи девушки провели в домашнем кинотеатре, и никаких больше вторжений в их личную крепость тишины не произошло. А наутро, когда Варя проснулась в своей чудесной, будто сошедшей с Олимпа постели, в квартире Филатовых уже никого не было. Все-таки, была своя прелесть в том, чтобы иметь богатых родителей – после масштабных пьянок можно было не ехать в автобусе или такси, а просто вызвать собственного водителя.
– И чего это мы такие мечтательные сегодня? – отвлек ее от воспоминаний громкий голос справа. Вздрогнув, Варя уничижительно посмотрела на Астахова, плюхнувшегося на пустующее кресло рядом, и закатила глаза. Один его вид вызывал у нее раздражение, и это было необъяснимо.
Как всегда, выглядел Астахов до отвратительного отлично с этим излюбленным сочетанием небрежности и параноидальной аккуратности. Волосы лежали в продуманном беспорядке, на пиджаке не было ни пылинки, рубашка была идеально выглажена, хотя воротник и был расстегнут, а узел темно-зеленого галстука ослаблен. Варя была уверена, что даже если бросить Астахова в клетку с голодными аллигаторами, он выберется оттуда без единой складочки. Она как-то жаловалась Але, что он все время выглядит как живой упрек всему остальному миру, на что та только снисходительно пожала плечами.
– Тебя, Астахов, не понять, – проронила Варя, стремительно стирая с лица воодушевленно-радостное выражение, появившееся при мыслях о выходных. – Задумчивая – тебе не нравится. Мечтательная – тебе снова не нравится. Может быть, мне лучше носить хиджаб, чтобы не вызывать в тебе такого ярого любопытства?
Глеб закатил глаза, сползая немного по креслу. Его колени уткнулись в спинку кресла следующего ряда, и десятиклассница, сидевшая перед ними, недовольно обернулась. Однако стоило ей увидеть, кто посмел ткнуть ее в спину, как она покрылась нездоровым румянцем и поспешно отвернулась, что-то печатая в телефоне со скоростью света. Астахов только снисходительно хмыкнул.
– И снова здорово, – вздохнул он, поворачивая к ней голову. – Кажется, человеческую речь от тебя можно услышать только тогда, когда ты влипаешь в истории. Но я, вроде как, научился понимать этот странный язык, на котором ты общаешься с людьми.
– Да что ты! – саркастично воскликнула Варя. – Неужто заговорил по-вороньи?
– Типа того, – кивнул Астахов, глядя на нее сверху вниз. – И в данный момент ты пытаешься сказать, что чертовски рада меня видеть. Я прав?
Варя, скривившись, отрицательно мотнула головой. Она покосилась на Руслана, который завис в телефоне и совершенно не обращал внимания на происходящее, на пустующее место Лили и поняла, что на этот раз помощи ждать было неоткуда.
– Вообще-то, я вспоминала выходные, а ты своим бесцеремонным появлением прервал мои грезы, – сказала, наконец, она.
Астахов улыбнулся, ерзая на кресле и снова случайно (а возможно и нет), задевая спинку кресла напротив. Десятиклассница вздрогнула, но на этот раз не повернулась. Вот будь на его месте другой парень, а не главный школьный красавчик…
– Неужели такие удачные выдались? – спросил он с неподдельным интересом в глазах.
– А что? – тут же поинтересовалась Варя, невольно чувствуя подвох; впрочем, она чувствовала подвох во всем, что делал или говорил Астахов, со своей паранойей она ничего поделать не могла.
Астахов снова закатил глаза. Варя уже давно заметила, что люди при разговоре с ней, делали это довольно часто, но этот конкретный людь бил все рекорды.
– И вечно этот подозрительный тон, – пробормотал он скорее себе, чем Варе. – Мои выдались ужасно, – повысив голос, сказал Глеб, повернувшись к ней. – Всю субботу протаскался с Викой по магазинам, кажется, она скупила пол-Москвы. И ладно бы я просто ходил с ней, так не-е-ет, – с тяжким вздохом простонал парень, – на каждый предмет туалета мне приходилось издавать восторженные вопли и восхищенно улыбаться.
Варя рассмеялась, представив эту картину: искрящаяся от энергии Новикова, способная заменить двести лошадей, несущаяся от бутика к бутику, и уныло, как те самые двести лошадей, плетущийся за ней Астахов, практически невидимый под грудой цветных пакетов. И ничего против сказать было нельзя. Вика даже в детстве не терпела критики, и Варя сильно сомневалась, что за несколько лет это как-то изменилось.
– Бедный-бедный Глеб, – сквозь смех выдала она. – Совсем тебя противная девушка загоняла.
Варя ожидала, что Астахов обидится на смех, но либо того было так просто не пробить, либо он действительно стал понимать манеру Вариного общения лучше. Он только опечаленно вздохнул, покосившись на макушку дамы сердца, видневшуюся возле классной руководительницы.
– Ужас вообще, – согласно кивнул он. – А у тебя как прошли два этих ужасающих дня? Кстати, не влетело за такое… экспрессивное общение с Ириной? – спросил он, опуская руку на подлокотник между ними. Варе это движение не понравилось, ей захотелось тут же отвоевать подлокотник себе, но это желание она в себе подавила.
– Нет, совсем не влетело, – пожала плечами она, с некоторым трудом опознав в «Ирине» Пропеллера. – Возможно, ты удивишься, но Ирина Владимировна тихо ненавидит меня уже много лет, кажется, прямо с того момента, как она взяла над нами классное руководство. Да и не только меня, как оказалось, – добавила она, вспомнив о Лиле.
– Ну, я здесь не так уж и долго, – Глеб склонил голову на бок, – но у меня уже сложилось определенное впечатление об этой женщине. Не хотел бы я быть под ее руководством столько времени.
– С чего это вдруг? – Варя окинула его взглядом. – Она от тебя в полном восторге, как и все в нашей прекрасной школе.
– Почти все, – поправил ее со смешком Глеб, кивая в ее сторону. С удовлетворением дождавшись закатанных глаз, он продолжил: – Ну, да, я знаю, как понравиться людям, но это не значит, что все эти люди нравятся мне.
Услышав эти слова, Варя не сдержалась и фыркнула. Она очень надеялась, что скоро появится Лиля и можно будет спокойно игнорировать Астахова, потому что подобные заявления подкармливали огонь ее раздражения как нельзя лучше. Ей даже показалось, что она видела знакомый силуэт у дверей, но он тут же исчез, поглощенный бурлящей толпой школьников.
– Только не говори, что не наслаждаешься постоянным вниманием, – сухо сказала Варя, пытаясь высмотреть Лилю.
Глеб вздохнул, опуская голову на согнутую в локте руку так, что его голова внезапно оказалась на одном уровне с Вариной. Варя пропустила момент, когда это случилось, поэтому внезапное приближение Астаховского лица заставило ее дернуться.
– Поначалу – да, – произнес он, понизив голос так, что сама Варя стала с трудом его различать, а окружающие вообще перестали слышать. – Но все эти фанатки невероятно раздражают и утомляют. Да я даже до туалета не могу спокойно дойти без того, чтобы какие-нибудь не в меру впечатлительные девочки не начали отвратительно краснеть и хихикать.
– Несчастный малыш, – прошептала Варя с усмешкой. Она чувствовала непреодолимое желание сделать что-нибудь с лицом Астахова, укусить за нос, например, но сдерживалась. – Смотри только не разрыдайся от такой бешеной популярности, а то неправильно поймут.
Глеб издал раздраженный стон, недовольно сдвигая брови. Варя внезапно заметила, что у него были светло-зеленые глаза, такие, какого цвета бывает молодая трава весной где-нибудь на солнечной поляне. Этот цвет был таким необычным, что Варя не смогла отвести взгляд в сторону, так он завораживал.
– Пять минут тридцать секунд, – пробормотал Астахов, слегка усмехаясь. – Идем на рекорд! Скоро, возможно даже я доживу до этого светлого дня, мы будем нормально общаться.
Варя только закатила глаза и, поняв, что больше не может сдерживаться, ткнула Астахова кулаком в плечо. Тот картинно запрокинул голову, правдоподобно изображая крайнюю степень боли. Пожалуй, если и было что-то, в чем Астахов был действительно хорош, так это гримасничание.
– Королева драмы, – бросила ему Варя насмешливо. – К тому же, если в этой вселенной не останется никого, кого ты будешь раздражать, то тебе просто станет скучно.
– И правда, – кивнул Глеб, улыбаясь, – исчезнет это чувство адреналина, что некая особа, а также ее легковозбудимый и многоуважаемый брат, могут подстеречь меня в темном углу и… О, привет, Лиля.
Его речь была прервана появлением Филатовой-младшей. Лиля, выглядевшая немного запыхавшейся, бесцеремонно перепрыгнула через Астаховские ноги, протиснулась мимо Вари и упала в кресло, недовольно хмурясь. Варя уставилась на нее недоуменно, такой же взгляд был и у Глеба. Для того подобное поведение всегда вежливой и спокойной Лили вообще было в новинку. Варя же после веселых выходных решила, что перестанет судить о людях по тому, как они ведут себя на людях. Ну, или хотя бы попытается.
*
Собрание проходило гораздо дольше, чем рассчитывала Варя. Обычно заместитель директора – не сам директор, ведь для этого он был птицей слишком высоко полета – объявлял, что в тогда-то во сколько-то состоится Пижамный день, и все, кто не имеет задолженностей, имеют право на нем присутствовать. Далее, выслушав недовольный ропот двоечников, замдиректора перечислял основные правила поведения во время Пижамного дня, а так же сообщал, где можно найти более подробную информацию об организации, спонсорах и распорядке.
